История моей любви

Вот и ещё один скучный день прошёл. Жизнь обыденна и однообразна. Ночью я не сомкнул глаз. Стоит мне погрузиться в страну Морфея, как перед глазами встаёт облик бедной Бэлы. Пусть косвенно,  но это я был причиной её смерти.

            Раздался стук в дверь. В комнату вошёл Максим Максимыч. Осторожно присев на край кровати, добрый старик завёл разговор о погоде, но я ждал, и вскоре тема его повествования резко изменилась:

- Григорий Александрович, могу ли я  задать Вам давно интересующий меня вопрос, - начал он издалека.

- Даже, если я скажу нет, Вы зададите его, так есть ли смысл спрашивать разрешения, Максим Максимыч?

            И тут он изумил меня:

- Григорий Александрович, любили ли Вы когда-нибудь? Не по-детски, не из-за скуки, а по-настоящему?

- Я боялся и желал этого вопроса. Вы же знаете, я никогда не отличался особой сентиментальностью и откровением. Но, как любой человек, склонен иногда рассказывать о сердечных своих приключениях.

            Давно это было, но ощущение такое, будто пережил всё это вчера.

            Осень в том году была очень ранняя. Я был тогда молод и неопытен, как все в свои восемнадцать лет. Вспыльчив, горяч, я стремился быстрее жить, а сердце томилось в ожидании любви, ведь большинство моих сверстников с пылом делились своими рассказами о победах над прекрасным полом.

            Всё городское общество жило в ожидании традиционного осеннего бала. Это было знаменательное событие, и я тоже ждал его, был почти уверен, что жизнь моя изменится. Каким же я был глупцом!

            Даже сейчас нечто подобное тем волнениям вдруг нахлынуло на меня, а представьте пылкого юношу – романтика.

            Бал должен был состояться в поместье князя Зарецкого. Просторный дом с большим бальным залом вмещал  всех желающих. Благодушие хозяев чувствовалось уже в музыкальном приветствии новых гостей, которым  музыканты оповещали всех присутствующих.

            Музыканты отыграли первый танец, когда в зал вошли князь и княгиня Лебедевы с дочерью. Все обернулись, дабы поприветствовать их. Я увидел статного офицера, державшего под руку ещё весьма молодую на вид женщину. Они прошли в глубь зала. За ними шла девушка лет шестнадцати.

- Княжна, - подумалось мне в тот момент.

            На ней было пышное кремовое платье, мягкими воланами струящееся по её стройной фигурке. В тон платья были цветы, украшавшие заплетённые в косу чёрные волосы.Кожа лица была настолько нежной, что казалась прозрачной.

            Поклонившись хозяину дома, Лебедевы шли по залу и поравнялись со мной.

- Григорий Александрович! Рад Вас видеть. Как, батюшка, здоров? – произнёс Лебедев и представил меня жене и дочери.

            Девушка подняла головку, и в этот момент мне показалось, что земля ушла из-под моих ног. Ангел! – другого сравнения подобрать было нельзя. Случалось ли вам быть в плену у женских глаз? Вот в таком плену оказался и я. Лебедев назвал имя дочери: «Анна».

- Не хотите, ли потанцевать? – отвесив галантный поклон, произнёс я и подал ей руку. И вот мы кружимся в танце, который закончился как-то очень быстро. Я не сводил глаз с моей Аннушки, как мысленно уже называл её, не замечая, впрочем, ни спокойно-равнодушных взглядов, ни дежурной улыбки.

 Она была прекрасней всех, кто окружал меня. Сейчас, когда я могу трезво оценить все события, которые произошли, я понимаю, почему я так настойчиво старался, что бы Бэла полюбила меня. Она напоминала мне ее, мою драгоценную Аннушку, ту, которая навеки забрала мое сердце.

Но все, же вернемся  обратно в тот великолепный зал. Танец окончен, и я был вынужден вернуть Анну обратно к родным, которые были увлечены беседой с каким-то отставным лейтенантом, лицо которого мне было не видно.  Оставив это нежное создание рядом с ее родней, я учтиво поклонился князю и княгине и поспешил удалиться.

 Мне хотелось бежать, кричать, танцевать. Но больше всего мне хотелось творить. Мне хотелось описать в самых нежных словах и самым точным образом, ту, которую уже без сомнения считал своей. А что вы удивляетесь Максим Максимыч? Скромности даже в юные лета мне было не занимать.

 – Григорий Александрович, я уверен вам уже тогда было чем гордиться, и ваша уверенность в себе как тогда, так и сейчас является не без почвенной.

 – Спасибо за столь лестный отзыв вам мой дорогой друг, но все, же с вашего позволения я продолжу свой рассказ, если я вас, конечно, не утомил еще свой болтовней

 – Нет что вы, я бы сказал даже на оборот.

 – Как только я добрался до дому, я четко осознал две вещи. Первая - никакие даже самые красивые слова не смогут описать ее такой, какой она была на самом деле. Вторая – моему сердцу угрожала большая опасность, хотя кого я обманываю! Ведь я влюбился в нее. Мне не хотелось абсолютно ничего, ни есть, ни спать, лишь бы смотреть в эту чудные глазки, И обнимать ее нежные плечи.

На следующий день Лебедевы давали обед в честь своего приезда. Я никак не мог дождаться пяти часов, когда, наконец-то смогу увидеть княжну. Весь день все мои мысли были только о ней. И это не давало мне покоя.

Моя карета прибыла, и я отправился к моей Аннушке. Я был погружен в свои мысли, так что совсем не заметил времени в дороге, мне казалось, что мы едем всего несколько минут, но вот показался дом Лебедевых. Я вышел из кареты, и легкой походкой направился к главному входу, где в парадной одежде слуги встречали прибывших гостей. Я был окрылен предстоящей встречей с дамой моего сердца, но внешне старался оставаться равнодушным и спокойным ко всему происходящему.

Входя в гостиную, где проходил обед, я успел заметить, что гости уже сидели за столом и вели различные беседы на отвлеченные темы. Подали еду, все тут же стали набивать свои рты различными угощениями, некоторые гости, как мне показалось, делали это даже без разбору.

 Но вот с приемом пищи было покончено, и заиграла танцевальная музыка, приглашающая всех собравшихся танцевать. Я тут же подошел к Аннушке и пригласил ее на танец. Она смущенно улыбнулась, и протянула мне руку. Я был счастлив. Знаете, Максим Максимыч, я был действительно счастлив, я держал в своих руках самого дорогого для меня и моего сердца человечка. Она лишь улыбалась мне, всегда отводила глаза в сторону и никогда не разговаривала со мной. Как я только не старался с ней заговорить, задать вопросы, интересующие меня, как она тут же переводила разговор на погоду или на собравшихся людей.

Танец кончался. А мне была противна даже мысль о том, что сейчас она уйдет, и я потеряю то тепло исходящее от нее. Но делать было нечего. Танец закончился, а пригласить ее на повторный, мне так и не удалось за весь вечер.

Так продолжалось в течение нескольких недель. На всех вечерах, обедах, балах все повторялось как по заученному сценарию, я приглашал ее на первый танец, она улыбалась, мы разговаривали о погоде, а все оставшееся время она меня просто избегала. А я уже зависел от нее, я искал ее глазами, я дышал ей, она стала моей жизнью, моим смыслом в этой жизни.

 Знаете, я даже самому злейшему своему врагу не пожелаю испытать такое. Я как будто бы сходил с ума. Где то в глубине своего сознания я понимал, что она играет со мной. Что все эти смущенные  взгляды, эти милые улыбки и случайные прикосновения, были игрой, а главной наградой в ней было мое сердце. Мне становилось невыносимо от мысли, что я уже проиграл.

 И тут я решился, я откроюсь ей, скажу, что я безумно в нее влюблен, и что только для нее живу. В тот вечер, как раз давал бал князь Демидов, разве может быть подходящего места, для признания в любви, нежели скромный и в то же время прекрасный сад рядом с их поместьем.

 Я продумал все до мелочей, как приглашу ее пройтись, подышать свежим воздухом и, как приклонив одно колено, предложу ей стать моей женой. Я просто грезил этими мечтами. И вот настал столь долгожданный вечер для меня. На бал я прибыл одним из последних, мне не очень-то хотелось привлекать к себе много внимания. Я тут же обвел зал взглядом, и к моему великому сожалению, не заметил ни князя, ни княгине и нигде не было видно или слышно молодую княжну. Мною овладела тревога, и я решил узнать, по какой причине задерживаются столь важные гости. Подойдя к пожилой вдове Держинской, я набрался смелости и спросил ее:

 – Дорогая Никанора  Андреевна, а вы случаем не знаете где у нас Лебедевы, что-то я не имею чести видеть их на сегодняшнем балу.

 – О Григорий Александрович вы разве не знаете? Они покинули Петербург, юной княжне, как она сама сказала, наскучило здешнее общество, и она уговорила батюшку с матушкой перебраться в Москву, в их родовое поместье.

- Земля  ушел из-под ног моих, она уехала? УЕХАЛА.

– Григорий Александрович вы в порядке? Вы, что-то побледнели, вам, наверное, душно?

 – Да Никанора Андреевна, вы правы, здесь действительно душно.

 - Тут массивные дубовые двери распахнулись, и забежал молодой парнишка лет осемнадцати, весь запыхавшийся, как будто он пробежал верст 5 не меньше.

 – Там,  там, - закричал он не своим голосом,- Там Лебедевы, их карета перевернулась и Анна….

- повисла пауза, все молчали. И лишь звук моего разбитого сердца отголоском звучал у меня в ушах. Я вышел из зала, я не мог в нем оставаться не минуты более. Вскочил на первого попавшегося коня, я поскакал. Я летел, даже не различая дороги, не понимая, куда и зачем.

 Я не успел сказать ей, что я ее люблю, и не успел узнать, что она чувствует ко мне. Я был убит. Я мертв. Но мое тело продолжает жить, и я дышу лишь по привычке.

– Григорий Александрович …

- Мой дорогой Максим Максимыч ну что же вы, неужели это слезы в ваших глазах, вы жалеете меня? Ну что ж напрасно, ведь я испытал то, что многим не дано испытать. И я благодарен за это. Именно поэтому я старался рассказать Белле о своей любви сразу же. И получить от нее ответ незамедлительно. Мне казалось, что так я успокою свою душу, ведь она так похожа на мою Анну, но нет, я не получил желаемого успокоения, а лишь погубил ее.

 Ну что ж мой добрый друг, я думаю, что в меру успокоил ваше любопытство, и попрошу вас оставить меня.

 – Конечно, я буду рядом, если вам, что-то понадобится. До свидания, и сладких снов.

- я смутно слышал, как захлопнулась дверь, Говорят, когда ты рассказываешь, что-то, делишься с кем-то, тебе должно стать непременно легче. Но только не в моем случае. Сегодня я пережил заново историю своей любви, и понял одно, что мне так и не удастся, погрузится в удивительный мир сновидений. А завтра ничем не будет отличаться от сегодня, как и вся моя жизнь, какой бы яркой и красочной она не представлялась для других, для меня она навсегда останется просто существованием. Ведь жизни без любви не бывает.