Просмотров: 122 | Опубликовано: 2018-08-06 09:40:24

Печная история

 

Старый Закария третий день не вставал с постели. Ему нездоровилось. Телесная слабость и внутренняя вялость сковали его движения и уложили в кровать. Хоть и редко, доводилось и раньше болеть, но никогда он не был прикован к постели больше одного дня. В свои семьдесят лет Закария был еще крепок, как старый тополь в Прииртышье. Но эта болезнь подкралась тихой сапой изнутри, сначала лишив душевного покоя, затем подчинила его волю, а после сбила с ног и уложила на лопатки в кровать.

Он был хоть и крепок, но видимо преувеличивал свои силы. Семьдесят лет все-таки не малый срок для человека. Особенно если работал не в конторе за письменным столом, а на стройке каменщиком.

Закария поднял свои руки и посмотрел на них. Они были похожи на небольшие лопаты. Сжал в кулаки, руки стали похожи на кувалды. Нет, есть еще сила в моих руках,- подумал он.

Он не любил отдыхать, да и не привык. Несмотря на то, что находился сейчас на заслуженном отдыхе к нему за помощью и советом часто обращались односельчане. Кому-то надо было построить дом, кто-то занимался ремонтом гаража или бани. Никому не отказывал старый Закария. Ему даже в прежние времена не приходилось столько работать как сейчас на пенсии.  Сельчане даже в очередь становились, чтобы воспользоваться его услугами. Часто, как в прежние годы, позавтракав с утра, уходил из дома и возвращался к ужину. Ему нравилось помогать людям. Он бескорыстно делился своим опытом, который накопил за пятьдесят лет непрерывного труда. Ему было что подсказать, а если надо, то и показать. Но особенно любил заниматься кладкой печей.

Этому делу Закарию обучил еще его отец, когда будучи маленьким мальчиком помогал ему класть печи. Но он не стремился стать печником. Для него, каменщика шестого разряда, эта работа казалась детской забавой и только изредка возвращался к этой профессии. Но сейчас на пенсии все больше людей обращались к нему посмотреть их печи. Ведь на селе без исправной печи не жизнь, а одна мука.

Деда, когда обедать будешь?- спросила, заходя в комнату внучка Жанна. Ей только исполнилось восемь лет. И хоть она с трудом носила свой ранец с учебниками в школу, но уже твердо решила стать врачом.  Поэтому с детской непосредственностью обрадовалась, когда Закария заболел. Комнату деда она превратила в подобие медицинского кабинета, палаты, столовой и своей игровой комнаты одновременно. Совмещала работу с досугом. Маленькая, а уже понимала, что приятное должно быть рядом с полезным.

С утра она непринужденно, словно опытный врач с большим стажем, осмотрела Закарию. В завершении своего осмотра пощупала его пульс и не найдя его, сказала что он учащенный. Затем пощупала лоб и дала градусник замерить температуру. Все это проделывала с таким важным видом, что глядя на нее, Закария весь дрожал от разбирающего его смеха, но вида не показывал. Его радовала забота внучки о нем. Поэтому он беспрекословно выполнял все ее рекомендации, притворно изображая очень больного и слабого человека.

Жанна зашла в комнату, неся на подносе чашку горячего наваристого бульона.

Деда, я суп принесла, но ты не вставай с кровати, буду с ложки тебя кормить,- произнесла она, присаживаясь рядом.

За маму, за папу,- подражая родителям, приговаривала внучка, поднося ложку супа ко рту деда.

Какой вкусный суп,- причмокивая языком, произнес Закария. Ты сама его готовила?- спросил он внучку.

Сама, - подтвердила Жанна. Только мама мне все приготовила, а я рядом стояла, подсказывала, как суп варить. А еще посуду помыла и чай поставила. Сейчас суп поешь, и я тебе чай принесу с вареньем. Ты ведь любишь варенье?- спросила она деда.

Конечно, люблю,- ответил Закария и погладил ее по голове.

Деда, а почему тебя люди называют печной доктор? – спросила его внучка.

А потому что я печи лечу,- ответил он.

А разве печи лечат, они же неживые,- возразила Жанна деду.

Это на первый взгляд они неживые. А на самом деле они живые, у них своя душа есть. Раньше не дома, а количество дымов считали. Если идет из дома дым, стало быть, там люди живут. Нет дыма, значит и не дом это вовсе, а строение. 

В комнату вошел сын Закарии.

Как твое здоровье, отец? - спросил он.

Пока не знаю, лучше внучку мою спроси, она мой лечащий врач,- ответил он сыну.

Ну, если Жанну спрашивать, то я заранее знаю, что она скажет. Деда сильно болеет, ему надо лежать в постели и долго не вставать. А чтобы не было скучно, давай возьмем ему рыжего котенка, которого третьего числа принесла соседская кошка. Я правильно говорю? – спросил он дочку.

А вот не правильно, - ответила Жанна. Не рыжего, а серого котенка,- поправила она папу. Мне больше серый котенок нравится.

Отец с сыном рассмеялись.

Я пошел, а ты дочка продолжай врачевать деда, только постарайся вылечить его, а не залечить как свои куклы. Запомни, дед это не кукла, на свалку выкинуть его не получится,- произнес он и пошел к выходу.

Да, отец, - обратился к Закарию сын. Тут баба Таисия заходила, тобой интересовалась. Я сказал что болеешь, и возможно надолго.

А зачем она приходила?- спросил он  сына.

Она не сказала, как услышала про твою болезнь, так сразу расстроилась, будто родной ей человек заболел. А я не спросил, может, сам знаешь, зачем она приходила?- спросил он отца.

Я не знаю,- вдруг засмущался Закария. Может ей какая помощь по хозяйству понадобилась.

Я знаю,- вмешалась в разговор Жанна. Она как зашла к нам домой так меня сразу спросила, где дедушка.   Он ей нужен, чтобы печку свою вылечить.

Вот так сразу и вылечить?- переспросил ее отец.

Да папа, так и сказала вылечить печку, потому что печка - это душа дома, а душа не ремонтируется, ее только вылечить можно и то не всегда,- повторила слова деда Жанна без тени сомнения, выдавая как свои.

 На следующий день Закария проснулся с первыми лучами солнца. Болезнь отступила и он, стараясь не шуметь, не торопясь оделся. Выйдя на улицу, вдохнул глубоко. Утренний свежий воздух пьянил его не хуже крепкой вишневой наливки, которой частенько угощала его Таисия. Прохладный ветерок приятно холодил разгоряченный лоб.

С восходом солнца все вокруг оживало. Старый, как он сам, петух с облезлым хвостом и свернутым на бок от бесчисленных битв с соседскими петухами гребнем с трудом взлетел на забор. Набрал полную грудь воздуха, только собрался громко на все село прокукарекать да свалился, не удержав равновесия.

Постарел ты Петя,- вытаскивая застрявшего в щели в заборе петуха, произнес Закария. Видимо пора тебе, как и мне на пенсию.

Закария зашел в гараж, взял свои рабочие инструменты и вышел.

Его петух  со стайкой куриц бойко искал пропитание посреди двора.

Нет, рано тебе на пенсию. Пока есть силы надо работать,- произнес он, то ли себе, то ли петуху.

Пройдя по улице, Закария вышел на окраину села, где одиноко стоял дом из белого кирпича. Неспешно войдя во двор, он постучался в дверь.

Заходи, не заперто,- раздался голос из-за спины.

Закария обернулся. Перед ним стояла Таисия с ведром свеженадоенного молока.

Не спится что-то мне в последнее время. Вот и решила пораньше коров подоить да на выпас отогнать,- виновато произнесла она.

Они прошли в дом. Таисия пригласила Закарию к столу, выпить чашку утреннего чая.

Я что пришел,- начал Закария разговор. Мне передали, что ты меня искала. Говори, что хотела или я пойду. Некогда мне чай с тобой распивать, время дорого.

Надо же, вчера только при смерти лежал, а сегодня ему некогда даже чай попить,- смеясь, произнесла Таисия.

Время твое от тебя никуда не денется. Сколько тебе отпущено судьбой, все твое. Не приобретешь и не потеряешь. Разве только расплескаешь на дела ненужные и второстепенные. Но об этом в молодости печься надо было. Сейчас на старости лет поздно суетиться. Никуда от тебя твоя работа не денется. Немало мы с тобой ее переделали, а меньше не стало. Пора и о себе подумать. Так что садись и пей чай с малиновым вареньем. Или вишневой наливочки налить?

От вишневой наливочки Закария мужественно отказался.

Так зачем все-таки приходила? – отхлебывая чай, спросил он Таисию.

Может по тебе соскучилась, внимания твоего захотелось,- задорно ответила Таисия. Я все же женщина, хоть одинокая и не молодая. И мужского внимания не меньше, чем молодым хочется.

В молодости надо было гулять, а сейчас поздновато будет,- сконфуженно ответил Закария.

В молодости это вы мужики гуляли, а нам бабам детей рожать надо было, а потом воспитывать их да в люди выводить. С утра до вечера на работе, а с вечера до утра по дому управляешься. Муж, словно квартирант, домой только ночевать приходил. Но он хоть домой спать приходил, а у других мужья только к завтраку являлись.

Ты мели да не перемалывай Таисия,- рассердился Закария. По твоему все мужики гуляющие люди. Твой муж хоть и ушел рано из жизни, но вон, какой дом тебе построил. Хоромы. У тебя одна только печь таких размеров, что в ней жить можно, а про дом и говорить нечего.

 В печи может и можно жить, а топить ее никак не получается,- ответила Таисия.

Я ведь к тебе за тем и приходила, чтобы ты посмотрел да помог мне с ней управиться. А дом этот мой муж еще до свадьбы возвел, когда я ему отказала. Сказала, пока новый дом не построишь, не выйду за тебя замуж.

Помню, помню,- произнес Закария. Он после этих твоих слов за два месяца дом построил, так ему сильно хотелось на тебе жениться.

А с вами мужиками по-другому нельзя. Вы ведь до свадьбы звезду с неба достаете, а после свадьбы лампочку на потолке поменять не можете,- ответила Таисия. Не построй он тогда дом так и никогда бы не построил. А ведь ты помогал ему дом строить,- вспомнила молодые годы Таисия. И печь эта твоя работа. Кому как не тебе ее теперь и ремонтировать.

Хороший чай у тебя, душистый,- допивая чашку чая, произнес Закария. Налей-ка мне еще одну, а потом примусь за твою печь.

Вдруг из соседней комнаты донесся звук звонящего телефона. Таисия вышла из комнаты, переговорила по телефону и вернулась.

Не надо,-  произнесла она.

Чего не надо,- не понял ее Закария.

Не надо печь трогать,- уточнила Таисия. Ты лучше чай пей с малиновым вареньем.

Закария продолжал молча смотреть на нее.

Сын звонил, из города,- произнесла она. Я сказала ему про печь, он сказал не надо трогать. Сам скоро приедет и сделает его.

Кто сделает?- как будто не слышал, переспросил Закария.

Сын сделает,- повторила Таисия.

Закария рассмеялся. Да он даже забор поставить не может,- вон соседские козы у тебя в огороде пасутся. А тут печь сделает. А почему не самолет сразу.

Самолет не сможет,- не замечая иронии в словах Закарии, задумчиво ответила Таисия. А печь электрическая будет. Заботится сын обо мне. Говорит, больше не надо будет дрова рубить, уголь носить. Буду, как в городе жить. Жизнь меняется, прогресс не остановить, видимо теперь больше не печники, а электрики нужны. Что же ты чай свой не пьешь, или остыл, - спросила она Закарию.

Спасибо, напился. Пойду домой, прилягу, я что-то устал.

Закария встал из-за стола и пошел к выходу. Его лицо резко постарело, а глаза, еще недавно лучившиеся светом, заволокло туманом.

На пороге дома он обернулся и тихо произнес.

Прогресс это хорошо, да только не всем от него польза будет. Но кого это волнует. А электрическая печь тебя зимними вечерами не согреет как обычная. Без огня, без его света и тепла это уже не печь, а простой бездушный агрегат. Холодно тебе с ней будет.

И больше не оборачиваясь, ссутулившись с шаркающей походкой, Закария направился к себе домой.

 

 

Февраль 2018 года                               

 

Публикация на русском