Голодный 1932 год

ГОЛОДНЫЙ 1932 ГОД Дул холодный ноябрьский ветер. К вечеру пошла дождь, с переходом в снег. От сильного ветра высокие чиевые заросли раскачиваясь, тихо подпевали шумному ветру. Кругом не видно ни живой души. Как будто все живое вымерло. Прежние звонкие детские голоса, крик взрослых, мычанье животных сегодня не слышны. Среди зарослей, сидела женщина не спуская глаз с аула, ожидая наступление темноты лишь с одной целью: «Отомстить обидчика». Отекли ноги, холод и голод заставили идти в аул. Хрупкая женщина, ничем не отличалась от медленно качающихся чиевых зарослей. Жажда мести и ненависть к обидчику придали ей силу и уверенность, отодвинули на второй план: голод, холод, слабость, страх и одиночество. Голодная, ослабленная женщина инстинктивно сунула руки в карман «камзола», в надежде найти, что-то сьедобное. Достала небольшой кусочек курта, положила в рот. Боялась сразу проглотить его и вынула изо рта оставшуюся часть, бережно поглаживая руками положила в карман. Родной аул находился в расстоянии 500 шагов - а Карлыгаш казалось, что она идет целую вечность. Шла только вперед, вспоминая каждый эпизод последних дней, а также беззаботное и счастливое детство. ... Первый произвол большевиков начался с департации в южный Казахстан, известного певца и поэта-сатирика Тайшика из рода Коунрад. Он первым из местных казахов, высмеивал в стихах - действия безграмотных активистов. После выселения Тайшика, начались ранее невиданные и не слыханные политические кампании. Организовывались «ТОЗ»ы, сельхозартели, раскулачивания и выселения крупных баев, организации колхозов и совхозов, «красные юрты» и «ликбезы». Появились термины: «контра», «боржой», «белсенди», «батрак», «пролетарии» и т.д. Людей разделяли по классовым признакам. Подобные слова, Карлыгаш впервые услышала от уст Мукаша. Небольшой аул Колбая из рода сайдалы находился на зимовке Таскоралы. Накормив своих малышей, она готовила завтрак. Когда, внесла кипящий самовар, по ее следам зашел высокий, грубоватый мужчина. - Я голодранец Мукаш - из рода алсай. Нынче нас называют «пролетариями». Вырос у сородичей матери в Нуринском районе, среди «мамбетов» и «кулумбетов». Недавно переехал к своим, для установления советской власти. Наш аул находится в местечке Келтетал. У меня нет ни коня, ни еды. Как представитель советской власти, требую предоставить хорошего коня, для временного пользования, - представился он. - Если ты настоящий алсай, тогда почему богатые родственники не помогли? – интересовался хозяин дома - Не признали меня, как представителя советской власти. Ни один из трех сыновей Кунакбая, ни Шайхыбая, ни Кемелбека не протянул руку помощи. Аллах свидетель, я отомщу им. - Откуда ты держишь путь? Рядом с нами находится аул, богатого казаха Шонак Танау, неужели они тоже не приняли тебя? - Ночевал в степи. Какая разница, что они приняли или нет, если не встретили как положено? -сердито ответил Мукаш Есенов. - Хозяин, видимо ты порядочный человек. В долгу не останусь, когда-нибудь пригожусь. Лучше ты замени клячу. Помни друг! Настал мой день. Я покажу всему миру, кто такой Мукаш Есенов. Я слов на ветер не бросаю! – пригрозил Мукаш, сжимая кулаки. Колбай не захотел связываться с ним и отдал коня по кличке «Куренайгыр». Обрадованный Мукаш вскочив на жеребца, размахивая кнутом, раздражая аульных собак и детей, сделал круг выкрикивая: - Сукины дети! Вы все «боржои!». Я вам еще покажу, кто такой Мукаш Есенов. Смерть «контрам»! Этими угрозами, поскакал в направлении Желтау, где родилась и выросла Карлыгаш. Осенью того же года, нагрянул карательный отряд Мукеева. Он провел совещание с активом. В «красной юрте» аульного актива у двери сидел 15-летний Сеилбек, держа в руках керосиновую лампу. Аульный Туткабек охранял юрту. Карлыгаш запомнила заместителя волостного правителя Кулакая Абиша, ответственного секретаря исполкома Тишмаганбтова Шибута, Аралбая Мукажана и милиционера Омара Шокатова. Высокий и грозный Мукеев сделал сообщение: - Вчера, ночью самые крупные баи Сарысуйской волости: Кунаковы, Кемелбек, Аубакир Жаймин, Абильда Калмаганбетов и другие, во избежание предстоящей конфискации и раскулачивания, в срочном порядке перекочевали в сторону Аулие-Атинского уезда. Я уверен в одном, мы должны найти их близких родственников. Только они могут знать, где запрятаны их богатства. Если предложим им хорошую должность и карьеру, они выдадут сородичей. С помощью сородичей богачей, отряд Мукеева на 13-е сутки застал беглецов, в районе Бектау-Аты. В ноябре того же года, были конфискованы их имущества и высланы в Западный Казахстан. Вслед за этим, началась насильственная коллективизация крестьян. Во главе этих крупных мероприятий находились Мукаш и Тезекбай. Через полгода прошла чистка колхозов от нежелательных, подозрительных элементов, сочувствующих к крупным баям. Среди них оказался Колбай Сулейменов из рода Сайдалы, как сын крупного религиозного деятеля - Сулеймена хаджи. Изгнанный из колхоза Колбай Сулейменов перебрался в Тугускен. Он в содружестве с Бекежаном Берденбаевым посеял несколько гектаров пшеницы в окрестностях сопки Ескене. Когда колхозники голодали из-за неурожая, Колбай со своим «тамыром» (компаньоном) Бекежаном получил богатый урожай. Колхозные голодранцы, с завистью смотрели к частникам. Почувствов зависть и преследование обозленных колхозных активистов, Колбай решил переехать в соседний Нуринский район, пока его полностью не ограбили и насильственно не отобрали богатый урожай. Активисты и крикуны, вместе того, чтобы заниматься хозяйством и делом, с раннего утра до позднего вечера засиживались на очередных собраниях: спорили, доказывали, разоблачали в пособничестве к «врагам народа», в предательстве, в сочувствии к буржуазным элементам и буржуазной пропоганде. Кого-то лишали гражданских прав, кого-то выселяли, кого-то арестовывали, у кого-то отбирали скот. Повсеместно началась неразбериха. В колхозе не было хозяйна. Конфискованный скот у крупных баев оказались бесхозными. Установили налоги на душу, на движимое и недвижимое имущество. Когда отобрали последнюю козу, люди скитались по степи в поисках шерсти, шкуры, копыт и рог для сдачи государству. Бедные крестьяне не знали как дальше жить. Колбай погрузив мешки с зерном на верблюды направился в сторону Нуры, через Ынталы-Караагаш. На вторые сутки караван остановился на ночевку в районе Жартас. Ночью, группа голодранцев отобрали лошади и зерна, оставив семью без средств существования и транспорта. Остались лишь заранее припрятанные тридцать пудов зерна. Колбай, пришел к мнению, что бездействие приведет к верной гибели. Среди ночи, захватив двухствольное ружье, двинулся обратно в Тугускен. Нашел караван, направляющийся в Акмолу. Караванбаши Болатбеков согласился подбросить семью Колбая в Нуринск, взамен на мешок пшеницы. В Нуринске нашел, старого знакомого Касыма Шотбаева, работающего начальником госбанка. По его совету купил небольшую землянку. За месяц заготовил 52 саней леса, который поменял на зерно. Случайно встретил разбойника отобравшего коня и зерно в районе Жартаса. Однокурсник по семинарии старшего брата Хасена, атбасарский татарин Рахимжан Гадеев оказался начальником районной милиции. С его помощью вернул коня, отобранного разбойниками. В один из прекрасных дней, Рахимжан предупредил Колбая: «Срочно исчезни из города. Завтра утром, мы должны арестовать тебя, как сына «врага народа». Есть доносы от твоих родственников. Колбай направился в Карсакбай. Весной нашли его тело, вблизи Нуры. Карлыгаш перебралась в полупустующий совхоз имени И. Сталина. Репрессия, предательство, бесконечные доносы, холод и голод пожирал всех подряд. 80 процентов казахов совхоза погибли в эту суровую зиму. В том же году, аульные активисты (белсенди), истребили крупный рогатый скот и многочисленных лошадей, как зараженные инфекционной болезнью. Голодных не допускали к трупам, облив керосином жгли прямо на глазах у людей. Работая дояркой, Карлыгаш не смогла принести домой ни молока, ни денег, ни продуктов. Погибли дети, свекровь. Одинокая Карлыгаш перебралась в уездный центр в Акмолу. Ее никто не ждал, свирепствовал голод. Попробовала попрошайничать. Но никто не открывал дверь. Голодная и обессиленная, потерявшая всякую надежду на выживание, молодая женщина решила выброситься в р. Ишим. Шла то спотыкаясь, то перешагивая через испорченные трупы. От отвратительного запаха и от жуткой картины жизни, страшно тошнило. На берегу в последний раз взглянула вокруг. Никого не видела, кроме бородатого мужика, с длинным багром вытаскивающего из телеги очередного трупа. Мужик сердито и неустанно повторял: «- Что делают антихристы?». «Как хорошо, что я добралась до берега, а то бы этот старик подобрал бы и мой труп. Теперь мне смерть не страшна. Посижу пока есть силы, вспомню прошлое, а то всегда успеется к смерти». Прощаясь с жестоким миром, последний раз взглянула на голубое небо, грустно и глубоко вздохнула, готовясь к прыжку с берега. - «Кызымка», ты откуда? Зачем грустишь? - послышался мужской голос на полуказахском языке. От удивления к человеческому голосу, женщина резко подняла голову и в этом старике узнала знакомое лицо и обрадованно закричала: - Шодыр ата (дедушка Федор) неужели вы меня не узнаете? Я же Карлыгаш, сестра друга вашего сына Василия. Старший брат Абдулла учился в одном классе с вашим Василием и вы часто приезжали к нам в гости. Мой отец, Мусин Кишенбала двенадцать лет был волостным правителем сарысуйской волости и был вашим «тамыром». (компаньоном) - Конечно помню. Значит страшный голод пришел и в ваши края! Как же так могло случиться?! - удивился нынешнему положению дочери известного богача и волостного правителя Кишенбалы Мусина. – И ты хочешь выброситься в реку. Ей нет! Ты еще молода, красива. Тебе еще жить да жить. Все прекрасное впереди. Нельзя унывать и терять надежду. Если нет мужа - найдешь другого, нет детей - будешь рожать. Главное, повиновение Богу и терпение. Надежда должна умереть последней. Добровольный отказ от жизни не приветствуется и вашим и нашим богом. Я хорошо помню твоего отца и старшего брата Абдуллу. Неужели я не могу спасти дочь своего «тамыра»? Пошли со мной! – успокоил ее Шодыр. Скрипучая, старая арба остановилась возле небольшого деревянного домика с высоким забором. Прежде чем впустить Карлыгаш в дом, затопил баню. После бани Карлыгаш переоделась в одежду покойной Марфы, села возле самовара. Федор предложил ей варенный картофель, предупредил: «Ешь спокойно, понемногу. Голодные быстро погибают от переедания. Мне картошки не жалко - жалко тебя. На столе все полно. Не то что у казахов. Нас спасают картошка, капуста, огурцы, помидоры, яица, молоко. А вы, ленивые казахи - беспечные и добрые. Никогда не признавали свинину, рыбу, овощей. Предпочитаете только мясо, молоко и степь. В просторной казахской степи достаточно лесов, озер, рек, рыб, птиц, расстении, фруктов и овощей. Веками занимаясь кочевым скотоводством, вы никогда не признавали превосходства земледелия и оседлости. Забываете, о том, что один «джут», может уничтожить весь скот и богатство. Плюс к этому, насильственная коллективизация привела к массовой гибели кочевых казахов. Кому хочется бесплатно работать на общину. Там, где нет настоящего хозяина - нет интереса к труду, который порождает такие пороки в обществе как лень, обман, очковтирательство, иждивенчество. Такие бездельники, называющие себя «бельсенди»: кроме крика, запугивания, разорения не способны ни к чему. Вот и результат бездумной политики и безграмотной деятельности нынешных властей. - твердил Федор, завершая свои суждения в грустной ноте. Увидев свое изображение в зеркале, Карлыгаш удивленно спросила: - Ата, неужели это дряхлая старуха, я. Ведь мне всего 29 лет. - Карлыгаш ты не переживай за это. Лишь бы кости были целы. Ты еще поправишься, найдешь свое счастье, - успокоил старик. Среди фотографии на стене, Карлыгаш увидела фотографию старшего брата Абдуллы, рядом с Василием. Она тихо заплакала. – Не плачь Карлыгаш. Василий сражался в составе колчаковской армии с красными бандитами. После поражаения в гражданской войне, перебрался в Китай. Прошлой осенью похоронил Марфу. Я совсем один. Ты лучше поживи у меня, занимайся хозяйством. Вдвоем легче переживем этот голодный год, – посоветовал хозин дома. Днем Федор выезжал в степь, заготавливал сено. Карлыгаш доила коров, кормила курей, свиней, поливала огород, трудилась не покладая рук. Иногда выходила во двор, продавала на базаре молоко и яйца. Часто вспоминала о старшем брате Абдулле. Когда-то, сородичи никак не могли понять его поступки. Имея статус «чиновника» государственной службы, выпускник гимназии Абдулла, не поступил ни в какую государственную службу. Окончив гимназию, вернулся в родные края, вел свое хозяйство, пропогандируя среди казахов оседлый образ жизни и земледелие. Сородичи не слушали и не последовали ему, за глазами называли «крещенным». Зато «крещенный» не унывал и не зря проводил время в ауле. У подножья горы Желтау, построил двухэтажный дом. Посеял пшеницу, выращивал овощи, завел домашнюю птицу и коров. Супруга Абдуллы, тетя Камилла была дочерью крупного нуринского богача, бывшего волостного управителя Кульмаганбет хаджи, из рода Мамбет. Дети Абдуллы обучались в ремесленной школе. В годы гражданской войны пригодились знания русского языка Абдуллы. Безграмотные казахи не понимали, кто из военных - красный, кто белый? Кого и зачем поддержать? При появлении военных, дозорные прямиком скакали к Абдулле, поднимая тревогу: «Аттан, русские солдаты!». Женщины, девушки прятались дома, или убегали в гору. Абдулла встречал военных обьяснял, советовал не пропуская их в аул. Авторитет Абдуллы особенно вырос после засушливого лета и длительной суровой зимы 1918 года, во время сильного «джута» - падежа скота, хозяйство Абдуллы заранее заготовившего необходимое количество сена, зимой делился с запасами сена и зерна с близкими. Только тогда, степные казахи начали понимать, почему «крещенный» Абдулла уговаривал их, заниматься земледелием и развивать хозяйство, путем приобретения сельскохозяйственной техники. Аульные активисти, вместе с другими богатыми казахами, Абдуллу зачислили в кулаки, конфисковали дом, сельхозтехнику, скот и выселили как эксплуататора. «Но не все люди добрые и умные как наш Абдулла и Шодыр ата» - подумала она, вспоминая недавний эпизод на базаре. ... Место скопления многочисленных голодных и нищих – базар. Три дня тому назад, Карлыгаш находилась среди голодранцев. Взоры всех нищих были у атбасарского мужика Ивана Невзорова, привезшего десятки мешков зерна. Голодранцы бесцельно кружились вокруг его арбы, протягивая руки. Иван оскорбляя каждого, отгонял их с нагайкой. Потерявшие надежду на милость безбожника, голодранцы ожидали дерьма - непереваренного желудком корма его лошадей. После каждого испражнения, хватали, в надежде извлечь из него зернышко. Один из голодных перебирал по одному зернышку, второй бросился к первому. Началась драка между братьями. Иван, почти распродавший зерно, к этому моменту отгонял от дороги голодранцев, повторяя: - «Ах вы поганые твари! Вам даже не хватило дерьма моего коня? Идите вон! Деритесь подальше от меня. Иначе, всех «варнаков» раздавлю, если не уберетесь!» - кричал он с хриплым голосом, размахивая нагайкой по назойливым голодранцам. Люди не отходили. Иван хлестнул нагайкой лошадей. Резко двинулась телега, оставляя под колесами обессиленных и беспомощных людей. Голодранцы, дергались в судороге, не были слышны их голоса и стоны. К удивлению, на лицах у покойников, появлялась улыбка, исчезали морщинки и страдания.... ... По поручению Шодыра-аты Карлыгаш на базаре продавала молока и яйца. По словам дяди Федора, самыми крупными богачами дореволюционной Акмолы были: Баймухамбет Косщыгулов и купцы 2-й гильдии казах Баймухамбет (Майкоп) Косшыгулов, А. Кубрин, К.П. Шахов. До революции, Байкоп (Баймухаммед) Косшыгулов имел 16 магазинов не считая, крупных предприятий, заводов и фабрик, многочисленных капиталов и невдижимостей. Среди казахов 48 волостей акмолинского уезда славились его универсальный магазин «Зеленый ряд» (Көк дүкен), «гостинный двор» и специальный «конный двор» Федор утверждал, что, Акмолинская станица начала развиваться с 1851 года, как торговый пункт. Усиливался приток купцов, преимущественно кучумовских татар из Тюмени, Тобальска, и Петропавловска: Мусиных, Ногаевых; Бектемировых а также русских купцов. Среди них особо выделялись: русский купец Кубрин и алсай Байкоп Косшыгулов родом из Асанкайгинской волости. Карлыгаш хорошо знала старшего сына Курмангалия Косшыгулова. Он был моложе Абдуллы на 8 лет. В начале обучался в медресе, затем в семинарии. Окончил в Санкт Петербурге бухгалтерско-коопретивный институт, получил высшее образование по специальности экономист торговли. Впоследствии стал членом правления акмолинского уезда, получил звание полковника Российской армии. Развивал торгово-экономическую связь с европейскими странами: Германией, Англией, Австрией. Будучи студентом санкт-Петербургского института торговли, стал первым казахским автомотолюбителем. Неоднократно участвуя на автомобильных гонках, становился ее чемпионом, в качестве приза получил новый автомобиль. Карлыгаш, хорошо помнит, когда дядя Курмангали приезжал в родной аул Желтау, на своем автомобиле. Казахи присарысуйской долины приезжали посмотреть на необычный транспорт, без конной тяги, на «шайтан арбу». Впоследствии Кумангали занимался доставкой и сбытом автомобилей. Дядя Федор утверждает, о том, что Курмангали до начала первой мировой войны, вел переговоры с немецкими предпринимателями о строительстве филиала автомобильного завода и добивался заключения договора. Первая мировая война помешала осуществить в жизнь этот плана. В Атбасаре действовали филиалы компаний: «Зингер», «Саламандра», «Якорь». Курмангали пригласив немецких инженеров - проектировщиков в Акмолу, приступал к плану составления строительства завода. Только война, затем приход к власти партии большевиков, переросший в гражданскую, привела к разрушению планов казахского предпринимателя. Семейство Косшыгуловых были репрессированы, за поддержку казахской национальной партии «Алаш» и алашординского правительства. Во время национализации имущества крупных промышленников акмолинского уезда, только из банковского счета Косшыгуловых сняли - более миллиона рублей, не считая стоимости их недвижимости. В свободное от работы время, Карлыгаш, часто проходила мимо магазинов Косшыгуловых. Не понимала, зачем нужно было разрушать советской власти, все добро, созданное руками таких людей как Косшыгуловы и Кубрины, Шаховы и т.д Однажды, Карлыгаш неожиданно встретила близких родственников: Бирмаганбета, Коки, Богенбая, Адихама, Аппаза, Жобая, Дюсебая, Макена, Султана, Садвокаса, Сарыбаса и Хусаина. Впереди всех шел последний волостной правитель Сарысуйской волости, двоюродный брат Карлыгаша - Бирмагамбет Жексембин. За ним шла старая, двухколесная арба со скрипом, запряженная верблюдом, окруженная остальными. Действительно, голодранцы готовы были сожрать все что живое, сьедобное на свете. Тут выживал: кто сильнее, умнее, хитрее, наглее всех. Земляки везли малолетних, слабых детей. Карлыгаш, среди малышей, сразу узнала своих близких сородичей: Абуталипа Жобаева, Ылауа Садвокасова, Абушахмана Бирмаганбетова, Розу Махатову. После длительной разлуки с сродичами, она впервые плакала, то смеялась от радости, то крепко обнимала каждого. Угощала детей айраном. Взрослые сдав детей в детский приют, решили пообедать нормально, где - то в ближайщих столовых. Впереди шел Бирмаганбет, известный человек по всему округу благотворительностью, добротой, богатством. На повороте одной из улиц, дорогу преградил мужчина: - Ей Бирмаганбет! Неужели ты, неузнаешь меня? Я же сын известного каркаралинского адвоката Байтугана. Протяни руку помощи. Недалеко отсюда остались малолетний ребенок и обессиленная жена, - сказал он протягивая руку. Бирмаганбет, сначала поздоровался с ним, потом без слов из кармана вытащил последние тря рубля и отдал незнакомцу. Спутники не произносив ни слово, опустили головы. Бирмаганбет оставил их без обеда. Когда, Бирмаганбет поздоровался со вторым человеком, самый сильный среди братьев Дүйсебай-палуан, крепко схватился за узду верблюда и проговорился сквозь зубы: «Теперь этот старый дурак отдаст, этому человеку последнего верблюда и оставит нас без еды и пропитания. Если раздасть каждому встречному, все то что у нас имеется, мы не доедем домой. Я никому его не отдам верблюда, только через мой труп». Но случилось чудо. Незнакомец, после короткой беседы, вытащил из кармана 500 рублей и сунув ему в карман сказал: - Бирке! Возьми, пока то, что есть в моем кармане. Вижу, что вы проголодались с дальней дороги. Я никак не могу забыть твою услугу, оказанную мне в трудные моменты. Как хорошо, что на свете есть добрые люди. Ты, когда-то спас меня, спрятав на некоторое время в своем ауле от преследования, затем предоставил коня, дав возможность скрыться. От неожиданного подарка Аллаха, братья разволновались. Когда они интересовались у Бирке, кто этот человек, он ответил: - Он известный Атбасарский борец, силач, композитор и певец сери Жанибек из рода бабас. Братцы, не забудьте, казахскую мудрость: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Вот так, ты выручаешь кого-то, а кто-то выручает тебя. Мир не без добрых людей. Дюсебай палуан покраснел до ушей, за свои поступки. Находясь более месяца в доме Федора, Карлыгаш привыкла к городской жизни, набралась сил, поправилась. Однажды вечером, когда Федор вернулся из пастбища, откровенно призналась: - Шодыр ата! Я благодарна вам, за все, что вы сделали. Но я хочу домой. Может кто- нибудь остался в живых. - Как хочешь дочька. Вернешься в Акмолу, для тебя всегда открыта моя дверь. Через неделю, Карлыгаш отправилась по безлюдным местам. Днем пряталась, шла ночью- ориентируясь по звездам. За сутки ходьбы до Жанаарки, отлежалась возле Ескене. Вдруг, она почувствовала приятный запах свежего, жареного мяса. Услышала женский плач, оплакивающий смерть ребенка. Женщиа то смеялась, то истерично баюкала его. Перейдя очередной холмик, увидела костер, где сидела женщина с распущенными волосами, баюкала голову ребенка. Когда Карлыгаш подошла поближе, испуганно закричала: - Убей меня! Сожри! Так же как я, сожрала собственного ребенка. Я проклятая. Не знаю зачем это сделала, потеряла рассудок, потемнели глаза.... Опомнилась, когда вдоволь наелась его мясом, апатай, - рыдала безумная женщина, царапая лицо, вырывая волосы. Карлыгаш, не сказав ни слово, пошла дальше. Ее сердце рыдало, по щекам текли слезы. В Жанаарке, не нашла никого из родных. Здесь ее никто не ждал. Федор был прав. Переночевала у Жобая Аскарова, на следующий день отправилась в сторону Альменовки. На вторые сутки усталая, голодная Карлыгаш остановилась у развалины старой мечети «Хаджи апы». Ей не хотелось идти дальше, так как у нее не было сил и желании. Внутренне чувствовала и в Альменовке тоже никто ее не ждет, когда кругом царит голод и разруха, пустота. Бесконечная ходьба, бессмысленный поиск близких и родных, потеря любимого мужа, детей, холод, голод, страдания, усталость, негативно отразились на ее настроении. «Единственное правильное решение – достойная смерть» - решила она, лежа на голой земле. «Ради кого я должна жить в этом, проклятом и жестоком мире? Я почти на родной земле. Лучше принять смерть, чем бесцельные скитания по бескрайной степи, в гонке за миражом» - подумала, готовясь к смерти. В этой глухой тишине старалась забыть обо всем: о голоде, об одиночестве, об озверевших, жестоких, голодных. Старалась вспомнить только доброе и хорошее. Заранее скрестив руки на груди, по мусульманскому обычаю, смотря в сторону «кагбы» лежала неподвижно. Находясь в блаженстве перебирала в памяти все произошедшее. Почувствовала облегчение, как будто находится в невесомости. Взглянув вниз, увидела неподвижное свое тело, среди развалин старой мечети. Поднимаясь выше и выше увидела речку Атасу. Сверху земля казалась удивительной, ей не хотелось оставить этот прекрасный мир, каким бы он жестоким к ней не был. Послышался странный женский голос: «Доченька, ты не спеши покидать мир. Тебе суждено прожить более ста лет и увидеть своих правнуков. Ты обязана бороться за нее и не поддаваться временным трудностям. Нельзя менять каждую минуту на земле, на вечный рай». Карлыгаш испуганно открыла глаза и тут же подняла голову. Не смогла разобрать, чей это был странный голос. Взглянув по сторонам, увидела беркута, раздирающего крупную тушу сайги. Она побежала в ту сторону, размахивая платком. Беркут улетела. Поблагодарив Аллаха за сайгатину, затащила тушу в мечеть, развела костер. Наевшись досыта, положив мяса в коржун (дорожную сумку) добралась до Альменовки. Из родственников нашла Досана, бывшего учителя начальных классов. От голода и болезни он распух и не мог ходить. Карлыгаш еле узнала брата. Легко подняв на руки Досана, вынесла во двор, проветрила, высушила постель и приготовила ужин. Через неделью кончилась еда, и она стала охотиться на сусликов. С наступлением осени суслики уходили глубоко в норы. Ей приходилось целыми днями капать землю руками, сдирая ногти. Стала попрашайничать. Она впервые пошла в дом председателя колхоза Тезекбая. – Дочь волостного правителя решила попрошайничать? – сказала жена Тезекбая, прямо у порога, с ехидным голосом. - Я пришла сделать обмен серебрянных серег на ведро пшеницы, - сказала Карлыгаш, показывая серьги. Нуржамал молча взяла серьги, вынесла литр кислого молока и сказала: - На выпей и быстро убирайся! Карлыгаш не стала пить айрана. – Умру с голоду, но серьги не отдам. Ты проклятая. Пусть Всевышний покорает вас за то, что вы довели народ до такого состояния, - сказала Карлыгаш, вырвав серьги у Нуржамала. ... Возвращаясь в аул, она снова и снова вспоминала все, прожитые годы и спешила, во что бы то ни стало, наказать Тезекбая. Когда Карлыгаш добралась до аула, стояла глубокая ночь. Люди спали. Обошла небольшую землянку Тезекбая. Через форточку перескочила во внутрь. Оказалась на кухне. Схватив кухонный нож, зашла в спальню. Приставила нож к горлу Тезекбая и резко ударила в живот. – Тезекбай, помолись Аллаху! Пойдешь на тот свет, вслед за моими сородичами, - пригрозила Карлыгаш. - Я лишь выполнял приказы. Ты прости бедного Тезекбая! – умолял, аульный. Испуганный плач детей, остановили Карлыгаш. - Ей Каракатын! Если хочешь остаться в живых, подай мне кнут! - приказала она, Нуржамал. Нуржамал подала кнут. Карлыгаш в первую очередь распорола ее несколькими ударами плетки. После каждого удара Нуржамал вскрикивала и просила о пощаде. – Немедленно выведи во двор «Алтынкоз», оседлай его и наполни коржун необходимыми продуктами! - приказала Карлыгаш, жене председателя аулсовета. Нуржамал, без сопротивления побежала в сарай. К тому времени, Карлыгаш хлестала Тезекбая до тех пор, пока не появилась Нуржамал и не доложила, «все готово!». Затем отрезала левое ухо Тезекбая. Он кричал как ребенок, прося пощады: - Прости Карлыгаш! Ухо не жалко. Оставь жизнь! - Тварь земной! Ты не достоин жизни. Оставлю за собой кровавый след, чтобы ты навсегда помнил, что на свете есть Бог, есть возмездие за все твои деяния. Вы большевики явились к нам с кровью, поглотили наш народ, погубили невинных людей. Пусть эта метка и клеймо будет вечным напоминанием, как расправа над вашим издвательством над моими сородичами, - сказала Карлыгаш, еще раз хлестав по голой заднице Тезекбая и его жены. Не оказывая сопротивления, Тезекбай рыдал, прося пощады, не стесняясь перед женой и детьми. Карлыгаш, вскочив на Алтынкозат (золотоглазой) поскакала домой. Он был любимым конем старшего брата Шарипа, когда-то отобранный Тезекбаем. Посадив брата Досана на лошадь, она направилась в сторону родовой зимовки «Таскоралы». После приезда в зимовку, Карлыгаш зарезала любимого коня брата. Угостила проголодавшего Досана свежиной. Вдоволь сьели свежий «куырдак», долго беседовали, вспоминая о беззаботном прошлом. То смеялись, говорили быстро, бесконечно поправляя и дополняя, каждый эпизод прошлого. Им было все приятно. Утром Досан не проснулся от переедания. Карлыгашу пришлось перезимовать одной, в заброшенной землянке, среди гор. Ее верным другом оказался волк, который ел обьедки маслов. Благодаря серому, она не боялась никого, иногда разговаривала с ним как с человеком, делилась своими снами, горем, одиночеством. Волк заменил человеческое общество. «Звери и то вернее друга чем люди» - подумала Карлыгаш, беседуя с «серым». С наступлением весны, Карлыгаш перебралась в райцентр в сопровождении волка. В райцентре нашла, обессиленного, старого зятя Мухаммеджана, мужа старшей сестры Бархыт, погибшей в 1932 году. Вышла за него замуж. Устроилась дояркой. Ее как передовика сельского хозяйства направили в Москву на слет, приняли в коммунистическую партию, стала постоянным членом райкома партии, сидела в Президиумах, награждалась юбилейными медалями и орденами. Стала самой известной отчаянной женщиной в округе. Карлыгаш прожила 104 года. Имела 15 внуков и 30 правнуков и 3 праправнуков. Судьба распорядилась так, что ее старший сын Аманбай, женился на дочери корноухого Тезекбая. Дети и внуки не знали и не слышали о произошедшем конфликте между ними в далеком 1932 году. Карлыгаш апа в свои 104 года оставалась такой же красивой и выглядела на 50 лет моложе своего возраста. Сохранились строгий взгляд, гордая осанка, твердый характер, сообразительность, проницательный ум, острота речи, до последних дней жизни.