Как часто по жизни мы идем

Воспринимая миражи за явь

А истинное проходит мимо

И  поздно сожалеем мы о нем

Б. Надул

 

1

 

Картинки за окном проносились, сменяясь как в калейдоскопе, но то нетерпение, с которым Назерке ждала встречи с Городом, помогало ей разглядеть дома, деревья, машины и людей. Все это казалось ей необычным, красивым. Вот поезд замедлил ход, люди вокруг засуетились, подхватывая свои сумки и рюкзаки, и начали проталкиваться к выходу. Соседи Назерке тоже влились в этот поток, бодро работая локтями. Выйдя из вагона почти последней, девушка сразу оглохла от шума и суеты перрона.

–Жол, жол, - громко, с каким-то остервенением кричали носильщики.

–Такси, такси, – слышалось более дружелюбное многоголосье.

Назерке, попав в поток прибывших пассажиров, медленно поплыла к выходу на вокзальную площадь. И только оказавшись там, смогла осмотреться и различить отдельные звуки в общем гуле. Сама площадь, дома, люди, суетливо бегущие и спешащие по своим делам, абсолютно равнодушные к ней и всему окружающему, - все это сильно контрастировало с ее представлениями. Когда ночами, замечтавшись о такой близкой, но и такой далекой поездке в Астану, она от возбуждения долго не могла уснуть, столько радостных и радужных картин вырисовывало ее воображение, сколько девичьих грез и наивных мечтаний было связано с ее поездкой в Астану. «Да это ведь только вокзал, это еще не весь город. Девчонки говорили, что в старом городе все старое, а вся красота на левом берегу», – словно сама себя успокаивая, думала Назерке. Помня наставления мамы, с равнодушно-отсутствующим видом девушка прошла мимо назойливых, похожих на стайку воробьев, таксистов, выискивая взглядом автобусную остановку. Мама всегда говорила:

-Спрашивай, не стесняйся. Язык до Киева доведет.

Поискав среди людей, стоящих на остановке, самое, на ее взгляд, доброжелательное лицо, Назерке обратилась к пожилой русской женщине с заранее заготовленным вопросом:

-Не подскажите, как доехать до Евразийского университета?

Женщина, мельком взглянув в сторону девушки, сухо и как будто вовсе не ей сказала:

-Можно на пятьдесят первом или двадцать седьмом, но на какой остановке выходить, уточнишь у кондуктора.

Едва успев поблагодарить, Назерке увидела подъехавший пятьдесят первый автобус и подхватив свой чемоданчик, поспешила вслед за входящими в него людьми.

Найдя в салоне свободное место у окна правой стороны, пристроив чемодан, она оплатила проезд кондуктору, попросив его предупредить об остановке «Евразийский университет» и опять же, помня рассказы подруг о ловких карманниках и наставления мамы, Назерке покрепче обняла свой рюкзачок. Но затем, увлекшись созерцанием открывающегося Города, она напрочь забыла о всех предостережениях. Солнце, несмотря на раннее утро (ее поезд прибыл в семь сорок утра), светило ярко и щедро, как-то празднично освещая дома, по-хулигански отражаясь бликами в окнах и зеркальных фасадах здании и проезжающих машин. Когда прошло первое оглушение от шума и суеты перрона, и размеренный ритм едущего автобуса как-то успокоил Назерке, она смогла осмотреться и с предвкушением удовольствия обратила свой взор за окно.

«Здравствуй, Город! Я приехала. Мы подружимся с тобой?» - сколько раз вела она такие диалоги долгими бессонными ночами, мечтая о жизни в столице. Город представлялся ей совершенно живым и таким же, как она, молодым, он был в ее мечтах ее другом. Назерке никогда не сомневалась в том, что город примет ее, ведь им обоим предстояло покорить немало вершин и сердец. И теперь, проезжая по улицам и проспектам Астаны, Назерке ощущала необъяснимую радость, словно действительно встретилась со старым другом. Она была счастлива – она в столице. Ей казалось вся Астана, каждая ее улочка и проспекты ликовали и радовались вместе с ней.

Девушка с удовольствием принялась рассматривать проплывающие картинки Города. Вот объявили остановку «Театр Байсеитовой» и она увидела белое с колоннами здание Театра оперы и балета и успела прочитать афишу на фасаде, извещающую о проводимом фестивале классической музыки, посвященной 10-летию столицы. Тут же у нее в голове промелькнули, увиденные на вокзале билборды, сообщавшие о том, что Астане исполняется 10 лет. Тогда, двигаясь в общем потоке пассажиров, она не обратила особого внимания на эти вывески. Теперь же успокоившись от первого волнения, стала анализировать увиденное. Постепенно первые растерянность и оглушенность уступили место радостному предвкушению. Мысли побежали легко и весело: «Я буду жить в этом красивом городе, он примет меня и мы подружимся. Да, этому Городу-столице всего лишь десять, а мне восемнадцать, мы почти ровесники и обязательно подружимся. Я смогу быть полезной ему, мы вместе будем расти! Эй, Город, я приехала!»

Автобус подъехал к невысокому и красивому зданию со вставками из темного стекла, кондуктор объявил:

- Остановка «Музыкальная академия».

В салон забежала группа молодых девушек и парней. Расположившись недалеко от Назерке, они принялись обсуждать вопросы прохождения летней производственной практики, спорили как это лучше сделать. «Студенты второго или третьего курса - подумала Назерке. - Когда же и я буду такой?» – мечтательно засмотрелась на них она. В это время автобус подъехал к высокому, очень красивому, этажей в двенадцать, зданию из темно-синего стекла, изогнутой формы. От удивления Назерке, даже привстала с сиденья, чтобы рассмотреть его и с боку. Набравшись храбрости, она спросила сидящую впереди женщину:

–Скажите, пожалуйста, а что это за здание?

–Минфин, – даже не повернув головы, ответила та.   

«Вот бы работать в этом здании, – подумала девушка, но тут же осекла себя. - Ты же едешь поступать на филфак, чтобы стать филологом и изучать языки, а здесь финансисты».

Маршрут автобуса проходил рядом с городской площадью, и Назерке заметила, что она полностью покрыта брусчаткой, а посередине из каменных ваз били фонтаны. Слева возвышалось монументальное здание, с голубым куполом, на вершине которого развивался государственный флаг Казахстана.

«Наверное здесь работает Президент», – подумала девушка. С правой стороны успела заметить прямоугольное здание, похожее на кинотеатр с надписью «Конгресс Холл». «А сюда я буду ходить на концерты», – отметила она про себя.

Автобус выехал на широкий проспект, по обеим сторонам которого расположились одинаковые серые пятиэтажные дома с фасадами украшенными гипсовыми барельефами. Первые этажи домов пестрели рекламными надписями, зазывавшими посетить салоны красоты, бутики модной одежды, кафе, обменники. Кондуктор произнес:

-Проспект Республики, - и в салоне произошло большое оживление, многие начали пробираться к выходу. «Здесь я буду покупать себе модную одежду и делать стрижки», – продолжала мечтать Назерке. 

На девушку произвело большое впечатление значительное количество автомашин и людей, запрудивших улицы и проспекты Города, торопящихся на работу, а может и по своим будничным делам. Назерке с любопытством рассматривала, как ей казалось, очень празднично одетых прохожих. Некоторые наряды и прически вызывали даже некоторое недоумение. У них в совхозе, конечно же, не было такого разнообразия фасонов и стилей. Особо выделялись, несмотря на жаркий день, мужчины в темных костюмах и женщины, одетые в деловой стиль. «Наверно это и есть госслужащие, спешащие в свои офисы до наступления рабочего времени», - подметила она. Затем девушка увидела симпатичные, одинаковые многоэтажки, выкрашенные в бледно-желтый цвет, их был целый микрорайон. Залюбовавшись этими домами, она вспомнила, как ей рассказывали, что в Астане возведен новый административный центр на левом берегу реки Есиль. «По всей вероятности, там еще красивее. Обязательно проеду туда и посмотрю», – решила она.

Тем временем автобус свернул с проспекта на менее оживленную улицу, вдоль которой тянулись серые пяти и девяти этажные дома, – архитектурное напоминание о совсем недавней провинциальности Города. Лишь островки стеклянных зданий каких-то банков и офисов (она заметила это по вывескам), разбавляли единообразную унылую картину. И вдруг, с левой стороны дороги, она увидела огражденную территорию кладбища, раскинувшегося на довольно приличной по размерам площади. «Как же так, разве можно хоронить людей в центре города?» – чуть ли не вслух удивилась Назерке. А потом поняла, что это старое кладбище, наверно существовавшее с давних пор. Где-то она читала, что нельзя тревожить дух умерших людей. Видимо из этих соображений и не трогают эти захоронения. Ей представилось, (а Назерке умела воспроизводить картинки в своей голове, подбрасываемые богатым воображением), как здесь давным-давно жила легендарная девушка-батыр Гаухар, с оружием в руках защищавшая рядом с братьями эту территорию от джунгарского нашествия. Как гласит народная легенда, впоследствии она стала боевой подругой и женой знаменитого на всю казахскую степь Кабанбай-батыра.

 Назерке, из мира картинок о прошлом вывел в настоящее кондуктор, который наклонившись, прямо в ухо сказал:

         –Девушка, извините, но я забыл вас предупредить о вашей остановке. Мы проехали ее, скорее выходите, дорога закрыта на ремонт, мы едем в объезд. Можно до Университета и пешком дойти, здесь недалеко.

Не придя еще в себя от видений, Назерке впопыхах, подхватив чемоданчик и рюкзачок, выбежала из автобуса. Она огляделась и обнаружила, что стоит на мало оживленной улице. Прохожих рядом не оказалось, и она решила пройти в ближайший двор, чтобы спросить у кого-нибудь дорогу в Университет.

 

2

 

Как оказалась в этом «бермудском треугольнике» задумавшись или зазевавшись, Назерке так и не поняла. Как назло - вокруг ни души, ни одного случайного прохожего. Очень хотелось пить, солнце палило нещадно, его лучи проникали, ломая все законы физики, в самый глухой «кармашек» двора, в котором неожиданно для самой себя оказалась Назерке. Где-то сбоку скрипнула подъездная дверь, она обернулась на скрип и увидела парня, выходящего из подъезда с рюкзаком в одной руке и с мусорным пакетом в другой. Неспешно направляясь в сторону мусорных баков, укромно расположившихся в глубине того самого «кармашка», парень вскользь бросил взгляд на девушку. Видимо столько мольбы и беспомощности было в ее глазах, что он невольно замедлил шаг.

-Вы кого-то ищете? – его голос прозвучал неожиданно ярко, сочно. «Красивый тембр», – про себя отметила Назерке. И несколько замешкалась с ответом.

-Я заблудилась, – ее голос ей самой показался глухим и бесцветным.

Парень подошел поближе и под лучами солнца, вдруг осветившими его как софиты – правдиво и беспощадно, девушка увидела его очень отчетливо и подробно. Назерке внимательно разглядывала неожиданного собеседника. На вид ему было лет 30-35, его лицо обрамляла щегольская бородка, именно бородка, а не 3-х дневная щетина, которая в последнее время считалась модной. Именно из-за бороды невозможно было определить его возраст. У него было приятное спокойное лицо, высокий лоб, прямой римский нос, что несколько нетипично для казахов, и изящно изогнутые брови. Когда он заговорил, Назерке обратила внимание на его слегка пухлые, но при этом очень чувственные губы. Но самыми притягательными в его облике были глаза, очень живые, выразительные, вместе с тем спокойные, с каким-то особенным располагающим выражением. Во всем его облике чувствовалась успокаивающая и завораживающая привлекательность и основательность. Одет он был абсолютно обычно – синие джинсы и свободная темно-синяя рубашка-поло, выгодно подчеркивающая достоинства его фигуры, но вместе с тем, даже в такой обычной одежде чувствовалась основательность и солидность. Было в нем что-то (впоследствии она так и не смогла дать этому четкое определение), что если и не приковывало к нему взгляд, но заставляло задержать его. Нечто неуловимое притягивало к нему, это нечто с первых мгновении обволокло её словно низкий густой туман.

-А куда вам, девушка, нужно? – спросил ласково незнакомец.

-Я ехала в Университет имени Гумилева, а по дороге меня высадили из автобуса, – ответила простодушно Назерке и отметила про себя: «А он производит впечатление порядочного человека, к которому можно обратиться за помощью».

- Так вы что, не заплатили за проезд? – с улыбкой спросил он.

-Ну что вы, нет конечно. Просто, я задумалась и проехала свою остановку, а кондуктор забыл меня предупредить, – так же с открытой улыбкой ответила Назерке.

-Да, вы проехали достаточно далеко от Университета. Но ничего, могу вас подвезти, я как раз собирался выехать по делам в том же направлении.

-Ну что вы, спасибо, не утруждайте себя. Я сама доеду, мне бы только до остановки дойти, – искренне высказалась девушка.

-А вот до остановки, как раз таки, топать и топать, а еще с чемоданом. Поэтому возражения не принимаются. Тем более, как я погляжу, вы гостья нашего города. Так что давайте я вам помогу.            

С этими словами он подхватил чемодан девушки, и они прошли к припаркованной во дворе новенькой иномарке серебристого цвета. Уложив чемодан в багажник автомашины, незнакомец предложил Назерке сесть рядом с водительским креслом, сопроводив это фразой:

–По дороге буду рассказывать вам о городе. А для начала давайте познакомимся, не будем же мы друг друга называть товарищ, - улыбнулся он вновь своей обвораживающей улыбкой. – Меня зовут Алибек.

-А я - Назерке, – с нотками кокетства ответила девушка.

Пока ехали к учебному заведению, Алибек рассказал, что они начали движение с так называемого района «Встреча», названного по одноименному торговому дому, расположенному на проспекте имени Абылай хана. Также он разъяснил названия улиц, сообщил краткие характеристики попадавшихся по пути следования учреждений, торговых центров. Коротко рассказал о себе, что он по профессии журналист, работает в редакции культуры и искусства Агентства «Хабар», приехал десять лет назад из Алматы, чтобы быть сопричастным к строительству новой столицы. Отвечая на его вопрос, Назерке объяснила, что приехала из Аулекольского района Костанайской области для поступления на факультет филологии, а сейчас хочет найти в Университете приемную комиссию и сдать документы.

-А ты раньше была в Астане? – спросил Алибек.

-Нет, я приехала впервые и самостоятельно. Родители были против, хотели, чтобы я поехала в Костанай, он ведь ближе. Но я для себя решила, что буду учиться и жить в столице.

-Да ты смелая девочка! Приехала одна в незнакомый город, это не каждый парень сможет, – восхитился искренне Алибек.

-Ну что ты, какая я смелая? Просто я тоже хочу быть причастной к жизни Города-Столицы. Ты же тоже приехал сюда из другого города. 

-Ну, у меня другая история, может потом расскажу как-нибудь.

Она вдруг поняла, что они с Алибеком как-то незаметно и совершенно естественно перешли на «ты». Для Назерке такая фамильярность в отношениях с малознакомыми и взрослыми была неприемлема, но с ним это произошло на удивление легко.

-Вот и приехали, – с этими словами Алибек припарковал машину у семиэтажного здания, на фасаде которого было выведено «Евразийский национальный университет имени Л. Н. Гумилева».

–Насколько я знаю, приемная комиссия обычно находиться в этом здании. Знаешь, что, Назерке, а давай я запишу номер твоего телефона. Если ты не против, будет свободное время - покажу город, помогу сориентироваться. У меня много знакомых среди преподавателей Университета, знакомства тебе пригодятся.

Девушка начала было отказываться, но Алибек достал свой мобильный и ей ничего не оставалось, как продиктовать свой номер.

 

3

        

Поблагодарив и попрощавшись с Алибеком, она открыла дверь в университет и перешагнув его порог, увидела неисчислимую толпу народа. У нее просто ноги приросли к полу от увиденного. В фойе находилось не менее двухсот человек, таких же как Назерке, выпускников школ, их можно было узнать по растерянным взглядам. Некоторых сопровождали родители, а кого-то старшие братья или сестры. Несмотря на то, что все эти люди двигались, разговаривали друг с другом, активно жестикулируя при этом, громко смеялись, как в каком-то беспорядочном спектакле, Назерке сумела рассмотреть их лица, фигуры, одежду. Она никогда не видела столько красивых девушек в одном месте, словно лучшие модели, покинув подиум собрались в фойе первого этажа университета. Особенно привлекла ее внимание яркая блондинка с пышными формами и очень яркими выразительными чертами лица, которая что-то активно обсуждала с долговязым парнем. Приблизившись к ним и набравшись храбрости, Назерке спросила:

-Не подскажите где приемная комиссия?

Блондинка повернулась, довольно бесцеремонно оглядев Назерке с ног до головы, спросила:

-Ты на какой факультет?

–На филологический.

-Иди на иняз, сейчас это более востребовано, - неожиданно посоветовала блондинка.

Если бы Назерке не восхитила ее внешность, она бы, возможно, ответила что-нибудь грубое. Красивые в пол лица глазищи, обрамленные веером бархатистых ресниц, маленький изящный носик и очень чувственные пухлые губы, накрашенные помадой сочного вишневого цвета, длинные волосы, собранные в высокий так называемый конский хвост, были редкого белого цвета с теплым медовым оттенком (о такой внешности, наверное, мечтала каждая девчонка их аула). Всю эту красоту дополняли пышный высокий бюст, угадывающийся даже под складками ярко малиновой блузки, крутые бедра, туго затянутые в узкие джинсы необычного персикового цвета (таких джинсов Назерке точно раньше не видела), подчеркивающие длинные стройные ноги. А еще красавица с такой голливудской внешностью обладала, по всей видимости, легким и веселым характером потому, что без всякого перехода сказала:

-Меня зовут Наташа Литвиненко, я местная. Это - Диас Тен. А тебя как зовут? Откуда ты?

Назерке повернулась в сторону долговязого парня. Это был очень высокий и очень худой юноша. Смешение кровей придали его лицу необычный восточный колорит: миндалевидные, чуть раскосые глаза смотрели доброжелательно и с любопытством, небольшой, но слегка широкий нос, красиво очерченные губы и копна иссиня-черных вьющихся волос.

-Диас, - протянул руку парень.

-Назерке, я из под Костаная, - представилась Назерке.

Втроем они направились к столикам в глубине фойе, за которыми сидели принимающие документы. Это оказались молодые девушки и парни, возможно, младшие научные сотрудники и студенты старших курсов, расположившиеся за отдельными столами в большом фойе и консультировавшие, прибывающих абитуриентов.

Когда подошла ее очередь, Назерке выложила перед девушкой все свои документы, собранные в прозрачную файловую папку. Девушка не спеша пересмотрела их, что-то неслышно бормоча себе под нос.

-А где справка о прописке? – поинтересовалась она.

Назерке растерялась. Тем временем девушка проворно собрала ее документы обратно в папку и равнодушно сказала:

-Будет справка, примем, - и уже громче, обращаясь к очереди за спиной Назерке:

-Следующий!

Тем самым давая понять, что разговор окончен. Сколько времени так простояла с папкой в руках, Назерке не смогла бы сказать. Все было совсем не так, как она ожидала. Из ступора ее вывел голос все той же красивой и бойкой Наташи.

-Что случилось, ты чего такая? – спросила она, подойдя близко и заглядывая девушке в лицо.

-Документы не приняли, - чуть не плача ответила Назерке. – Сказали надо справку о прописке.

-А тебе ее не могут выслать или передать через кого-нибудь поездом или самолетом?

-Не знаю. Надо домой позвонить, - еле справляясь с подступившими слезами, сказала Назерке.

-Брось, не переживай. Время еще есть, успеешь, если поторопишься, - как смогла, утешила красавица.

-Как вы, девчонки, сдали? – спросил подошедший Диас.

-Я сдала, а у нее пролет, - беззаботно ответила яркая блондинка.

Диас с сочувствием посмотрел на Назерке. Она к этому моменту уже почти справившаяся со слезами и эмоциями, вяло улыбнулась.

-А может пойдем, посидим где-нибудь? Знакомство отметим, – предложила Наташа.

-Я пожалуй не смогу, надо родителям позвонить и знакомых найти, - отказалась Назерке.

-Мне тоже надо с жильем определиться, - сказал Диас.

-Ну что же, жаль. Надеюсь увидимся, пока, – улыбнулась Наташа и развернувшись быстро пошла к выходу.

-Ты где остановилась? – спросил юноша, смотря на Назерке своими неповторимо красивыми глазами.

-Да я с поезда сюда, хотела сразу сдать документы. Теперь поеду к маминой знакомой, она обещала приютить на первое время, пока общежитие не дадут.

-Я тоже собираюсь жить в общаге, - явно обрадовался Диас.

-А ты откуда? - поинтересовалась Назерке.

-Из Тараза, - ответил он.

-Давай я провожу тебя, - предложил Диас.

Назерке так нервничала и не выспалась в ночь перед поездкой, что теперь у нее разболелась голова. Лица увиденных сегодня людей мелькали у нее перед глазами – уверенные и неуверенные, красивые и некрасивые, молодые и не очень. Она как-то скомкано и наспех попрощалась с Диасом, оставив его в некотором недоумении. Выйдя на улицу, Назерке позвонила маме и сообщила ей о возникшей проблеме. Мама пообещала в срочном порядке получить справку и отправить первым же поездом до Астаны, а к кому подойти и как забрать она позже объяснит. Также напомнила, что ее ждет у себя дома тетя Зейнеш, с которой она буквально час назад разговаривала по телефону. 

 

4

 

В кармашке рюкзачка лежала бумажка с адресом и телефоном тети Зейнеш. Наученная утренним опытом, Назерке не стала заходить во дворы, и отыскав глазами первых же прохожих, обратилась к ним за помощью. Оказалось, что тетя Зейнеш проживала совсем недалеко от университета, в микрорайоне рядом с магазином Орбита, так же называлась и остановка, на которой Назерке и вышла из битком набитого автобуса.

Сверяясь по бумажке, отыскала нужный дом. Это была старая панельная пятиэтажка грязно-желтого цвета, тесно расположившаяся рядом с такими же невзрачными домами-близнецами. Зайдя в подъезд, Назерке поморщилась от резкого запаха кошек и мочи. Ступеньки были стерты, местами края их были обломаны, словно время как голодный зверь грызло их. С каждой ступенькой настроение девушки все сильнее ухудшалось, чему в немалой степени способствовала не проходящая головная боль и факт не сдачи документов.

Квартира тети Зейнеш располагалась на третьем этаже, благо чемодан Назерке не был тяжелым. Дверь нужной квартиры была обита пошарпанным дерматином противного коричневого цвета. Выдохнув, Назерке изобразила приветливую улыбку и нажала на кнопку звонка, который раздался неожиданно громко, что было слышно даже снаружи, на лестничной площадке. Дверь открыла девушка с книжкой в руках, одетая в серые спортивные брюки и изрядно растянутую бесформенную футболку.

-Тебе чего? – спросила она недружелюбно.

-Здесь живет Зейнеш апа? – оробев от такого приема, тихо спросила Назерке.

Девица, громко прокричав в глубь квартиры:

-Мам, это к тебе, - захлопнула дверь перед самым носом Назерке.

Девушка замерла, не зная, что делать дальше. В этот момент дверь вновь открылась и на пороге появилась женщина с мусорным ведром в руках. Она была явно немолода, и по ее внешности можно было подумать, что вот вот начнет ругаться, настолько сердитое и недовольное выражение было на ее лице. Но стоило ей открыть рот, как иллюзия мгновенно рассеялась, говорила она с такими удивительно мягкими и теплыми интонациями в голосе, что даже напуганная и огорченная Назерке невольно улыбнулась.

-А вы, извините, кто? – поинтересовалась вкрадчиво женщина с ведром.

-Я Назерке из Костаная, дочь Алимы, - ответила девушка.

-А, ну да, Алима звонила мне. Ах, какую зеленоглазую красавицу она вырастила! Заходи. А впрочем, погоди, давай мне свои вещи, а сама быстренько сходи, выкинь мусор, - с этими словами она проворно взяла из ее рук чемодан, вручив вместо него ведро.

Обескураженная еще больше, Назерке автоматически спустилась вниз, вышла из подъезда и только тогда сообразила, что не спросила где находятся мусорные баки. Но покрутив головой, она увидела их в самой середине двора, совсем рядом с детской площадкой. Выкинув мусор из ведра, девушка не спеша вернулась в квартиру. Ей стало тоскливо и захотелось плакать, вспомнились доводы и уговоры родителей учиться в близком к ним Костанае.

Квартира тети Зейнеш была заставлена таким количеством разнообразных бесчисленных вещей, что невозможно было представить когда и для чего используются они.

-Извините что побеспокоила вас, - сказала Назерке, сидя за столом в тесной маленькой кухоньке.

-Ты ведь ненадолго, - тут же ответила тетя Зейнеш.

-Да, я завтра сдам документы и потом мне дадут общежитие, – ответила девушка.

-Да, конечно, - как будто утвердительно кивнула женщина.

-Если вам не нужна моя помощь, я пойду город посмотрю. Можно?

-Да господи! – махнула та рукой. - Иди конечно. Тебя ведь не нужно сопровождать? – поинтересовалась она.

-Нет конечно же, - улыбнулась Назерке.

Покончив поскорее с невкусным обедом, взяв свой рюкзачок и телефон, она поспешила из душной квартиры на улицу. Не имея четких планов относительно того куда идти и что смотреть, Назерке решила просто побродить по улицам города по принципу «куда ноги приведут». Неожиданно в кармане завибрировал телефон. «Наверное мама», - подумала она. Но это оказался Алибек. Узнав, как обстоят дела со сдачей документов, он вызвался помочь. Договорившись о месте и времени встречи с ним, Назерке повеселела: «Все-таки как повезло встретить такого отзывчивого человека в большом городе».

Вернувшись обратно в квартиру тети Зейнеш, девушка взяла папку с документами и на улице дождалась Алибека, который приехал на той же серебристой иномарке, что была утром.

-Что же ты сразу не набрала меня, когда тебе отказали в приеме документов? Я бы подъехал и договорился, – сказал он.

-Я постеснялась, подумала, что ты, наверно, занят, – ответила Назерке

-Ну ладно, что было, то прошло. Поехали обратно.

Войдя вновь в фойе Университета, Назерке поразилась тому, что количество абитуриентов нисколько не уменьшилось, даже наоборот их стало больше. Алибек взял папку с документами и, не обращая внимания на очередь, прошел к ближайшему столику, за которым сидела молодая девушка. Назерке посчитала неудобным идти вместе с ним, ей казалось, что парни и девушки, стоявшие в ожидании, будут с негодованием осуждать ее. Алибек очаровательно улыбаясь что-то объяснял девушке из приемной комиссии, разложив на столе документы. Не прошло и двух минут, как он вернулся с листком бумаги и, протянув его произнес:

–Держи отрывной талон о приеме твоих документов, а справку о прописке донесешь когда приедешь из дома, после опубликования результатов приема абитуриентов по государственному гранту.   

-Когда их опубликуют?

-Обычно недели через три или четыре после завершения приема документов. Так что у тебя еще есть время.

-Большое спасибо тебе. Не знаю, что бы я без тебя делала, – с искренней благодарностью произнесла Назерке, даже в глазах блеснули слезы.

-Да не за что, просто решил тебе помочь и все. Кстати, я обещал тебе показать город. Ты не торопишься? Мы с тобой погуляем, хорошо?

-Хорошо, - Назерке посмотрела в его глубокие карие глаза. –У меня нет других дел, только нужно купить билет домой, и все.

-Я даже специально освободил время, чтоб нам ничего не мешало, можем гулять сколько вздумается, - он сказал это как будто мимоходом, с легкой ноткой равнодушия в голосе. Но сердце у Назерке забилось быстрее – «он делал это ради нее».

-С учетом того, что у тебя не так уж и много времени, поедем на машине на левый берег, а затем прогуляемся по старому Городу, там более спокойно и вечерами не так оживленно.

 

5

 

Они выехали на широкую улицу Манаса, свернув с которой и проехав по недавно возведенному мосту, оказались на левом берегу Города. Сразу же бросилась в глаза абсолютно новая архитектура зданий и жилых домов, имевших современные очертания и формы, сильно контрастирующая с увиденным в старой части столицы.

-Это здание одного из министерств, в народе прозвали «Зажигалка». Похоже, не правда ли? – с улыбкой показал Алибек на высокое здание из светло-коричневого и зеленого стекла действительно напоминающее своей формой зажигалку. – И кстати, оно соответствует своему названию, здесь уже был пожар на верхних этажах, кажется на тридцать втором.

-Обрати внимание на этот дом. Жилой комплекс называется «Триумф Астаны», внешне очень похоже на здание МГУ в Москве, а вот еще интересный архитектурный ансамбль - семь домов круглой формы и разной этажности, так и называется «Семь Бочек».

-А что это за здание похожее на Элеватор? У нас в Костанайской области их много, – спросила Назерке с улыбкой.

–Ах ты озорница! Так точно определила название здания. В народе его так и называют. Здесь расположен головной офис «Казмунайгаза».

-Ой, какое большое яйцо! – воскликнула девушка.

–Это здание государственного архива, а примыкает к нему национальная библиотека, - пояснил Алибек.

-А почему деревья совсем небольшие? Посмотри, Алибек, их здесь совсем нет, только тоненькие отростки и саженцы, – озираясь по сторонам, отметила Назерке.

-Молодец! Правильно подметила. Место, на котором мы находимся, буквально десять лет назад было болотистым, и здесь даже останавливались на кратковременный отдых перелетные птицы. А теперь это новый город, здесь засажены молодые деревца, которые в будущем образуют скверы и парки. Сейчас мы проедем к монументу «Байтерек».

Припарковав машину, они прошли к «Байтереку», возвышающемуся в центре сквера из молодых берез, тополей, сосен и елей. Ствол монумента высотой девяносто семь метров из металла белого цвета на вершине завершал золотой шар.

-Давай коротко расскажу тебе о монументе, – предложил Алибек - Он был построен, как символ переноса столицы из Алматы в Акмолу в 1997 году. «Байтерек» своим расположением и композиционным строением выражает космогонические представления древних кочевников, по преданиям которых, на стыке миров протекает Мировая река. На её берегу возвышается Дерево жизни — Байтерек, корнями удерживающее землю, а кроной подпирающее небо. Корни этого дерева, соответственно, находятся в подземном мире, само дерево, его ствол — в земном, а крона — в небесном. Каждый год в кроне Дерева священная птица Самрук откладывает яйцо — Солнце, которое проглатывает дракон Айдахар, живущий у подножия дерева жизни, что символически означает смену лета и зимы, дня и ночи, борьбу Добра и Зла.

Войдя в подземную часть сооружения, они приобрели входные билеты и на лифте поднялись наверх, в Шар, где на двух этажах размещены смотровые площадки и художественная композиция «Аялы алакан» (заботливые руки), с оттиском правой руки Президента Казахстана. Оказавшись наверху, Назерке восхищенно озираясь по сторонам, буквально пожирала глазами увиденные картинки, пытаясь запечатлеть их в своей памяти. С восточной стороны на неё смотрела «Ак Орда» – резиденция Президента - монументальное здание из белого мрамора, над голубым куполом которого возвышался золотой шпиль со степным беркутом на вершине. По обе стороны от резиденции, разделенные площадью, находились высотные здания Парламента и Правительства республики. Вдали, через реку Есиль виднелась Пирамида – «Дворец Мира и Согласия», расположенная на одной оси с «Ак Ордой». С северной и южной части сквера расположились не менее монументальные здания Министерств иностранных дел и обороны. На западной стороне виднелось здание «Казмунайгаза» и «Зажигалки», а далее шло строительство, как объяснил Алибек торгово-развлекательного центра «Хан Шатыр», здания в виде огромного степного шатра, которое должно стать в будущем одной из визитных карточек Города. А основной связующей лентой и осью, соединявшей все эти здания левобережья в единый архитектурный ансамбль, являлся пешеходный Водно-зеленый бульвар, усеянный клумбами разноцветных цветов и украшенный чашами фонтанов.   

Но больше всего Назерке поразили не здания и сооружения, а масштабы строек, увиденные с высоты. Повсюду куда доходил ее взгляд, в буквальном смысле слова кипело строительство, возвышались конструкции башенных кранов, сновали грузовые машины. Строительная пыль, разносимая непрерывным степным ветром, оседала всюду, добавляя работу коммунальным службам столицы.

«Вот он, Новый Город передо мной как на ладони! Я стану частичкой этого Города!» – воодушевлено думала Назерке, осматривая открывшуюся картину.

Спустившись вниз, они прошли к машине и, как ранее обещал Алибек, выехали в сторону правобережья. Припарковав машину на проспекте Республики, они неспешным шагом пошли по улицам и закоулкам исторической части Города. Алибек рассказывал ей об архитектуре Астаны и людях, которые жили здесь раньше и о тех, которые живут теперь. Пройдя по широкой улице Кенесары, он показал ей старинный особняк Кубрина, рассказал историю любви молодого купца к Питерской актрисе. Назерке и раньше читала об этом, но от близости Алибека все факты и события, фамилии и имена, напрочь вылетели из ее головы.

-Ты не замерзла? Наденешь мой пиджак? – он заметил, что девушка поеживается, к вечеру похолодало, а на ней был только топик на тоненьких бретельках. - Ты замерзла, давай где-нибудь поужинаем и ты отогреешься, – предложил он.

Но ей не хотелось нарушать это единение с ним.

-Нет, я не замерзла. Давай еще пройдемся.

-Как хочешь, но если замерзнешь, скажи, пойдем к машине, - с этими словами он обнял ее за плечи, слегка притянув к себе - это было так естественно, словно он на самом деле хотел ее согреть. Назерке замерла, она старалась попадать в такт его шагам и не дышать шумно, чтоб не выдать охватившего ее волнения. Алибек шел молча, Назерке слышала биение его сердца у своего плеча.

Как-то незаметно для самих себя они оказались на набережной Есиля, в районе центрального парка. Набережная предстала перед ними вся подсвеченная иллюминацией мостов и соседних высоток, а также многообразием арт объектов и скульптур. Особо завораживающе смотрелись на воде подсвеченные светильники в виде разноцветных кувшинок.

-Ой, как красиво! Я такого еще не видела.

Алибек невольно залюбовался, видя, как искренне девушка радуется и восхищается, причем это не были восторги провинциальной дурочки. Он уже отвык от такой ясной, какой-то по детски наивной радости, привычнее стали недовольные или негативные эмоции.

-Как я люблю Астану! Но и боюсь ее немного. Может так быть?

-Конечно может. Но ты не бойся, этот город надо полюбить, он непременно ответит взаимностью. Поживешь подольше, освоишься, – подбодрил девушку Алибек.

Они поужинали в небольшом ресторанчике на углу Республики и Кенесары. Кухня и, предложенные блюда были европейские, но почему-то носили восточные названия. Видимо хозяева заведения пытались этим придать какой-то шарм своему ресторанчику, но получилось лишь с названиями, а не с содержанием. Обсудив и посмеявшись над этими несуразицами, Алибек и Назерке покончив с ужином, прошли к оставленному автомобилю. И только в машине Назерке вспомнила, что забыла купить билет на обратный поезд и испугавшись мысли о невозможности его приобретения резко выдохнула:

–А билет?

-Точно, мы же забыли. Не беспокойся, здесь рядом есть работающее круглосуточно агентство по продаже билетов. Там и приобретем.

Войдя в агентство, расположенное на первом этаже жилого дома, Назерке заказала билет на вечерний поезд до Костаная. Алибек пытался было оплатить его стоимость, но девушка была непреклонна. Он даже удивился, встретив неожиданное упрямство девушки, которая в категоричной форме отказалась от его услуг.   

Подъехав к подъезду дома, где остановилась Назерке, Алибек заглушил мотор и повернувшись к ней, заглянул в глаза. Девушка попыталась скрыть смущение, близость его и внимательный взгляд всколыхнули доселе неизведанные чувства, щеки ее зарделись. Она искренне поблагодарила его за помощь и уделенное время, от волнения фразы звучали несколько напыщенно. Алибек попрощался с ней, пообещав продолжить завтра ознакомление с Городом.

Этот день, насыщенный событиями и впечатлениями так взбудоражил ее, так сместил ее представления о жизни, что даже встреча с любым необычным человеком казалась бы само собой разумеющейся в этом смещенном пространстве. Но встреча с Алибеком потрясла ее. После скучной однообразной жизни с уроками, школьными подругами и одноклассниками, где все дни кажутся одинаковыми, вдруг внимание мужчины, да еще лет на пятнадцать старше ее. Назерке долго ворочалась в постели, в ее душе поселилось смятение, не давая покоя. Она понимала, что это Алибек вызвал смятение в ее душе. Она думала о нем, вспоминала его глаза, голос. «Какой же он внимательный», - думала она, глядя бессонными глазами на темный силуэт от люстры на потолке. Девушка уснула только под утро, когда силуэт от люстры прояснел в первых рассветных отсветах неба. 

 

6

 

         Проснувшись утром и умывшись холодной водой, Назерке увидела в зеркале свое отражение и расстроилась: опухшие от бессонной ночи глаза, темные круги под ними. «Да уж, красавица! Как же я такая предстану перед Алибеком?!»

Девушка наскоро позавтракала предложенной тетей Зейнеш яичницей.

         -Я сегодня вечером уезжаю домой, можно мои вещи пока полежат у вас, я их позже заберу, а сейчас пройдусь по городу, – обратилась она к хозяйке.

        -Конечно, – равнодушно ответила она, – только на поезд не опоздай.

Со словами: –Спасибо вам, – Назерке выпорхнула из тесной квартиры на улицу.

Еще вчера она заметила, что недалеко находиться небольшой парк, и решила прогуляться по нему, дожидаясь звонка от Алибека. Она снова предалась воспоминаниям о вчерашнем, насыщенном на события, дне. Самым важным для нее было то, что все это время рядом с ней был он – Алибек!

Задумавшись, она не заметила, как подошла к монументу Защитникам Родины, расположенному в центре парка. Бронзовая стела - фигура Матери с золотой чашей в протянутой руке, по обе стороны от нее были запечатлены в барельефе воины, защищавшие казахскую землю от Джунгарского нашествия и солдаты, воевавшие в Великую Отечественную войну. Назерке представила, как в далеком 1943 году, 18 –летняя, хрупкая девчушка Алия Молдагулова с тяжелой снайперской винтовкой ходила на боевые задания, уничтожая фашистов.

Зазвенел в кармане телефон, прервавший ее мысли. Звонил Алибек. Выяснив ее местонахождение, он пообещал приехать через полчаса. Сердце девушки забилось чаще, радости не было предела. Достав из рюкзачка маленькое зеркальце, она быстро оглядела себя, поправила волосы.

-Как спалось на новом месте? – распахивая дверь машины, спросил Алибек. Посмотрев на Назерке, севшую на переднее сидение, отметил:

–Да, видно совсем не спала, не переживай, я уверен, ты пройдешь на грант.

Назерке не зная как ответить, лишь слегка кивнула. 

-Я отложил все свои дела и сегодня в твоем распоряжении. Поэтому предлагаю забрать твои вещи, чтобы не возвращаться, и продолжим нашу экскурсию по городу, а затем я тебя провожу на поезд.

Сердце Назерке замерло и полетело в пропасть.

-А это удобно для тебя? – начала было говорить она, но встретив, укоряющий взгляд, замолчала. 

Попрощавшись с тетей Зейнеш и пообещав передать привет матери, Назерке со своим чемоданчиком и рюкзаком вернулась к ожидавшему ее Алибеку.

-Ну что же, продолжим знакомство с Городом. Сейчас мы поедем в океанариум в развлекательном центре «Думан». Он единственный в мире, занесенный в книгу Рекордов Гиннеса, как самый удаленный Океанариум от морей и океанов, более чем на 3000 километров.

Войдя в помещение океанариума Назерке, родившаяся и выросшая на степных просторах, впервые увидела такое многообразие морских обитателей, представляющих более 100 видов морской фауны из различных уголков земли. Алибек и здесь показал свою эрудицию, повествуя об обитателях вод Южной Америки и Юго-Восточной Азии, зон глубоководья и коралловых рифов. Он так увлекательно это ей рассказывал, что казалось, что он знает о рыбах почти всё.

Завершив осмотр океанариума Алибек, обращаясь к Назерке, сказал:

-Знаешь здесь рядом, буквально в ста шагах есть удивительное место, в котором сконцентрировано пространство и время. Всего за час можно своими ногами обойти весь Казахстан. И это - не шутка. Пройдем, я покажу тебе этно-мемориальный комплекс «Карта Казахстана «Атамекен» — уникальный музей под открытым небом.

И вновь Назерке была поражена увиденным. Оказалось, что «Атамекен» это географическая территория страны в миниатюре площадью около двух футбольных полей. Здесь воочию при помощи макетов — точных копий рукотворных сооружений и природных ландшафтов, показано все разнообразие Казахстана, все области и города. Всего за несколько минут, попадая с севера на юг или с запада на восток огромной страны, Назерке чувствовала себя Гулливером в сказочной стране. Алибек, словно штатный экскурсовод объяснял и рассказывал девушке о каждом экспонате комплекса.

-Ты, наверно, устала? – очень тепло и заботливо произнес он, глядя в глаза Назерке.

-Нет, что ты! Ты так замечательно рассказываешь, что я обо всем забываю.

-Ну нет, хватит, сейчас пойдем в центральный парк, там пообедаем и отдохнем.

Они прошли в парк, где пообедали в небольшом кафе и решили прогуляться в тени деревьев. Шагая рядом по аллее, Алибек, неожиданно для девушки, продекламировал: 

Ты – очей моих свет,
Ты – души моей цвет.
Заболел я тобой,
Исцеления нет.

Голос его звучал красиво и ясно, Назерке с удовольствием вслушивалась в музыку его интонаций.

Самый мудрый казах,
Тот, кто в зрелых летах,
В мире ровни тебе
Не нашел бы никак.
Плача, песнь заведу,
Весь слезой изойду.
Если дело в словах,
Я для милой – найду.

И вдруг, неожиданно для Алибека, Назерке подхватила: 

Строг и сдержан, спою
Про любовь я свою.
Я давно своих чувств
От тебя не таю.
Тайн сердечных знаток,
Взор девичий глубок.
У невинной на вид,
Суд на деле жесток.
Пусть страдают вокруг,
Ты терпения друг.
Я пылаю, горю, -
Не снисходишь до мук.

-Это Абай, я всегда зачитывалась им, – отвечая на немой вопрос Алибека, произнесла Назерке и продолжила. – А есть еще его стих, который мне очень нравиться:

О любви, душа, молишь вновь,

Не унять смятенье твое —

Так желанна сердцу любовь,

Так желанна отрава ее!

Алибек слушал, заворожено глядя на Назерке. Голос девушки звенел, сама она, увлеченная и возбужденная читаемой поэзией, преобразилась, просто глаз оторвать было невозможно: высокая, стройная как тополек, щеки ее зарделись, но это лишь подчеркивало нежность светлой кожи, глаза необыкновенного зеленого цвета сверкали словно два изумруда, длинные, ниже пояса волосы, заплетенные в косу и слегка вьющиеся у висков, были особенного светлого оттенка, казались мягкими и пушистыми, а на самом деле были жесткими и густыми.

Вся тоска, вся горечь невзгод

Над огнем души не властна.

Лишь любовь — твой верный оплот,

Лишь с тобой угаснет она.

А того, кто жил не любя,

Человеком назвать нельзя.

-Моя мама - учитель русского языка и литературы, она привила мне любовь к книге, когда мои ровесницы играли в куколки, я проводила время за чтением. Кажется я всю свою жизнь провела с книгой.

-Какую чудесную девушку занесло ко мне во двор! А у меня в школе и на журфаке КазГУ любимым предметом была литература, я тоже очень люблю читать. Рад, что в этом мы с тобой схожи, – произнес искренне Алибек. -Как жаль, что у нас так мало времени, нам пора на вокзал.

Они стояли на платформе у вагона и смотрели друг на друга.

–Через пять минут поезд отправляется, – сказал Алибек, взглянув на часы на руке.

-Да, – потерянным голосом сказала Назерке.

-Счастливо тебе доехать. Надеюсь еще увидимся. Ты почему такая расстроенная? – заметил он.

-Не расстроенная, тебе показалось. Просто переживаю за результаты, – едва не плача, попыталась улыбнутся Назерке.

-Все, тебе пора. Заходи в вагон.

Алибек тихонько сжал руку девушки. Боясь разрыдаться в голос, что было бы совсем уж, Назерке поспешила в вагон, и только оказавшись в своем купе, дала волю чувствам, слезы катились градом. Салфетка, которой девушка их вытирала, вмиг промокла. «Хорошо хоть соседей нет», - подумала она. Вагон слегка дернулся, качнулся, и за окном поплыли дома, деревья, люди. Чем быстрее двигался поезд, тем медленнее билось сердце Назерке. «Я не увижу его целых три недели. Как я буду жить без него почти месяц», - от этих мыслей сердце ее сжалось от тоски.

 

7

 

В эти последние два дня Назерке почти не вспоминала о родителях. Раньше она не любила уезжать из дома даже на пару дней, случаи когда это происходило, по пальцам можно было пересчитать. Она всегда начинала тосковать по тому особенному вечернему домашнему уюту, когда на душе покой и можно подумать о прошедшем, помечтать о будущем, и жизнь не кажется трудной, а мир жестоким, в окружении родных надежных стен. Теперь же ей не хотелось ничего – ни спокойствия, ни защищенности. Она подъезжала к родному аулу с той щемящей тоской на сердце, которая поселилась там после расставания с Алибеком. Ей нужен был только он, никто не мог его заменить. Родители встретили ее с нежно-трепетной радостью. Назерке видела, как блестят глаза отца и как мама старается быть непринужденной, едва справляясь со слезливыми нотками в голосе.

Жизнь в ауле шла по-прежнему, ничего не переменилось в ее отсутствии. Но Назерке чувствовала, что с каждым днем ее охватывает все большее отчаяние и тоска. «Он сказал увидимся, но не сказал, что будет звонить. Он не звонит. Почему?» - бесчисленное количество раз в день задавала она вопрос. Больше всего девушка переживала, что не сказала, что позвонит ему сама, рассказать как добралась. А просто позвонить не решалась. «Почти месяц не только не видеть его, но даже и голоса не слышать»….

Ночами Назерке тихо плакала. Особенно ее мучила мысль: вдруг они вообще больше не встретятся. Из дома Назерке никуда не выходила, ей просто не хотелось никуда выходить. Одноклассники звали ее на танцы, посидеть вечерком, хотели поделиться своими достижениями, но она наотрез отказывалась от общения. Родители с тревогой наблюдали за ней. Большую часть времени она, по обыкновению, проводила за книжками, читала закрывшись у себя в комнате. Несколько раз звонил Диас, но разговор с ним был тягостен для Назерке, поскольку юноша был до крайности стеснителен и робок и по большей части молчал, произнеся лишь приветствие и задав пару дежурных вопросов. Днем, когда родители уходили на работу, бесцельно бродила по дому, впрочем не проявляя ни к чему интереса. Все ее прежние мечты о будущем были связаны с Астаной, с той прекрасной и интересной жизнью, которая ожидает ее в этом городе. Теперь же душу и сердце ее наполняла любовь. Это была любовь к Алибеку, просто первая любовь Назерке.

За этот неполный месяц разлуки с Алибеком Назерке устала и перенервничала так, как не нервничала во время сдачи ЕНТ. Ее не радовала даже возможность побыть дома с родителями перед предстоящим долгим расставанием с ними. Ей было не до них. Отчаяние первых дней разлуки сменилось тоской и апатией. Но когда, наконец, папа, придя на обед, принес республиканскую газету и радостно театрально-торжественно с порога зачитал список обладателей образовательных грантов, где за номером 005005021 стояло имя Назерке, дыхание ее перехватило, она молча стояла сжимая руки, не в силах произнести ни слова.

-Доченька, поздравляю тебя. Ты молодец! – словно издалека слышала она взволнованный папин голос.

Уже вечером начались поспешные сборы. Мама нервничала и хлопотала, радости и гордости папы не было предела. Он в который уже раз зачитывал список обладателей грантов, мама ворчала, что он мешает ей собрать дочь. Только Назерке оставалась безучастной ко всему происходящему, замерев в предвкушении встречи с Алибеком.

 

8

 

Дорога до Костаная на машине, посадка в поезд, после долгого прощания с родителями на перроне вокзала, соседи по купе в вагоне, раннее прибытие в Астану и поездка в университет со всеми чемоданами и сумками, коих набралось немало, заселение в общежитие, знакомство с соседками, - все это слилось в один сплошной поток ожидания. Ожидания встречи с НИМ. К полудню, уже изрядно уставшая и измотанная Назерке, наконец смогла перевести дух и замерла, набрав уже наизусть выученный номер телефона.

-Назерке! – услышала она. –Здравствуй, жаным, наконец я тебя слышу! – Столько нежности и радости было в его голосе. И это Жаным, так легко произнесенное им! У Назерке перехватило дыхание, от волнения горло сжал спазм, она молчала, не в силах произнести и слово, сжимая трубку так, словно та могла вырваться из ее рук.

-Алло, Назерке! Мне тебя не слышно. Сейчас перезвоню, - тревожно говорил на том конце Алибек.

Наконец справившись с охватившим ее волнением она произнесла:

-Не надо, не перезванивай, я слышу тебя.

-Когда мы увидимся? – без всякого перехода спросил он.

-Когда хочешь, - счастливо улыбаясь ответила Назерке.

Она уже справилась с волнением, но спокойно говорить с ним по телефону после невыносимо мучительного месяца разлуки, было очень тяжело, практически невозможно.

-Хочу немедленно! Куда мне подъехать? – спросил Алибек.

Они встретились в парке у памятника защитникам Родины.

-Теперь это наше место, - сказал он когда объятия разомкнулись и Назерке подняв голову от его груди посмотрела ему в глаза.

Она не знала куда они пойдут, и даже ни разу не подумала об этом, пока спешно прихорашивалась и бежала к месту их встречи. Алибек никогда раньше не сообщал ей о предстоящих планах, но все их прогулки всякий раз оборачивались какими-нибудь романтическими событиями. А уж что так будет и сегодня, после почти месяца разлуки, Назерке нисколько не сомневалась. Его машина была припаркована в двух шагах от памятника, напротив здания МВД.

-Знаешь куда я тебя сегодня повезу? – спросил Алибек, выезжая на широкий проспект Манаса.

-А мне все равно, - счастливо рассмеялась Назерке. –Я так соскучилась, мне было бы хорошо, даже если бы мы на лавочке у памятника посидели.

-Ну, зачем на лавочке? – улыбнулся он. –Мы лучше в кино сходим. В «Меге» ты еще не была ведь.

День выдался жаркий, солнце светило ярко, словно проявляя солидарность, разделяя радость и счастье Назерке. Съехав с Коргальджинского шоссе, они остановились на парковке перед большим стеклянным зданием торгово-развлекательного центра «Мега», где на третьем этаже расположились кинотеатры сети «Кинопарк».

Посмотрев новый голливудский триллер «Непоколебимый», они вышли на улицу, обсуждая увиденное и обмениваясь мнением, и не заметили, что недавнее яркое и солнечное небо Астаны заволокли тяжелые свинцовые тучи. До стоянки, где они оставили машину, было метров пятьдесят, однако не успели они пройти и двадцати шагов, как на них низвергнулся сплошной поток воды летнего ливня. Дождь мгновенно пропитал легкое, летнее платье девушки, которое облепило ее тело и подчеркнуло все прелести молодой и стройной фигуры. Алибек инстинктивно обнял Назерке и притянул ее к себе. Девушка почувствовала его учащенное сердцебиение, которое как электрический ток передалось ей, и она вдруг ощутила дрожь по всему телу, но не от холода, а от неожиданно близкого прикосновения крепкого мужского торса. Назерке прильнула к нему и запрокинув голову, посмотрела прямо в его карие глаза, в них она увидела, как ей показалось, свое отражение. Вдруг ей так сильно захотелось, чтобы он поцеловал ее, по-настоящему поцеловал.

Промелькнуло воспоминание как год назад, возвращаясь со школьного «Осеннего бала», ее пытался неумело поцеловать, прижимая к воротам дома, провожавший одноклассник Мурат. В тот момент она почувствовала резкий запах алкоголя, видимо выпитый для «храбрости», это вызвало у нее отвращение и она, резко оттолкнув его, забежала в калитку. А сейчас все было по иному, ей нравился исходящий от Алибека аромат парфюма, его мужественное лицо и крепкое тело. И в эту же секунду, словно прочитав ее мысли, он впился в ее уста своими губами. Она отдалась его порыву, вложив всю страсть в этот поцелуй. У Назерке закружилась голова, появилась какая-то эйфория и легкость. Она испытала это чувство впервые и ей хотелось, чтобы это продолжалось вечность. Вокруг бушевал ливень, бежали по лужам, скрываясь от потоков воды, прохожие, а промокшая насквозь парочка, слившись воедино, стояла посреди тротуара, не замечая происходящего.

Летний ливень закончился так же неожиданно, как начался. Солнце выглянуло из-за туч, отражаясь тысячами бликов от луж и капель на ветвях деревьев. Стайка голубей, верные спутники Города, возвратившись из укрытия, села на тротуар, выискивая остатки рассыпанных семян. Воздух стал свеж, чист и прозрачен, Город умылся от летней пыли за жаркий день. А для Алибека и Назерке время остановилось, их страсть только усиливалась. И вдруг послышался старушечий голос:

–Как вам не стыдно, молодые люди, какой пример подаете детям?!

Эти слова вывели их из того блаженного состояния, в котором они находились, вынуждая разъединиться. Рядом с ними стояла пожилая казашка, которая укоризненно качала головой. Назерке покраснела и отвернула лицо, ей представилось, что в лице этой бабушки она видит всех своих родственников и знакомых, которые осуждающе смотрят на неё, она готова была провалиться сквозь землю. Но ситуацию разрядил Алибек, со смехом обратившись к незнакомой старушке:

–Ой, апай, разве вы не были молоды и не любили своего старика также крепко?

Пока старушка отвечала на этот вопрос, они взявшись за руки побежали к машине. Сев в машину, Назерке боялась что, то ощущение единения с ним, которое она испытала во время их первого поцелуя, исчезнет бесследно. Но Алибек заведя мотор, взглянул в ее мокрое лицо и тут же снова привлек ее к себе.

-Ты замерзла, - произнес он, глядя затуманенным взором. –Щеки и руки холодные, даже волосы мокрые.

Его волосы и бородка тоже были мокрые, Назерке почувствовала это, когда он прикоснулся губами к ее щеке и поцеловал ее в уголок губ. Он выехал на улицу Бараева, все увеличивая скорость. Назерке не спрашивала куда они едут, она поняла это в тот момент когда они только сели в машину.

-Зайдём ко мне, жаным. Нельзя же тебе мокрой ходить, заболеешь еще, – сказал он, открывая перед ней дверь своего подъезда.

В лифте они старательно не смотрели друг на друга, избегая соприкасаться даже краешком одежды. «Я иду домой к мужчине, и точно знаю, что будет дальше. Что толку притворяться?» - остановившись у его двери, подумала она, да и то без особого смущения, как будто мимоходом, пока Алибек открывал дверь. Войдя и остановившись в прихожей, Назерке как то вдруг успокоилась и ей показалось что стесняться ей нечего. «Может он и в самом деле предложит переодеться в сухие вещи и угостит чаем», - подумала она.

 

9

 

Они стояли в прихожей в полушаге друг от друга. Назерке сняла мокрые босоножки, положила сумочку и нерешительно взглянула на Алибека. Он молча подошел к ней, крепко прижал к груди. Биение его сердца у ее виска заглушало все доводы разума, она прижалась щекой к его груди, у нее кружилась голова от запаха его тела и тепла его кожи. Приблизившись к ней вплотную, обнял за талию и притянул для поцелуя. Однако страстного поцелуя не получилось так, как в последний момент Назерке повернула голову и его губы захватили лишь краешек ее губ. Продолжая осыпать ее лицо поцелуями, его язык очень чувственно обводил контуры уха, и она вдруг открыла для себя что это очень нравится ей. По телу пробежала дрожь, внизу живота почему-то потеплело и потянуло. Воспользовавшись секундным замешательством девушки, Алибек прильнул к ее губам, а его крепкие руки прижали ее еще сильнее. Отдавшись нахлынувшему блаженству, она уже не сопротивлялась. Где-то далеко мелькнула мысль о наказе матери быть осторожней с мужчинами, однако, проснувшееся в ней желание познать новое, заглушило ее.

 Его руки пробежали по ее спине, нащупывая замок платья. Он потянул его вниз, оголяя ее спину. Назерке бросило в дрожь, она попыталась отстраниться, но Алибек был непреклонен и даже не дал ей шевельнуться, так крепки были его объятия. Платье скользнуло по плечам и тихо упало на пол. Поцелуи становились все настойчивее и перешли от шеи к грудям, оголившимся под его руками. Соски набухли, а от движений языка Алибека, неизведанные доселе ощущения наполнили ее тело и требовали выхода. Она застонала, вначале тихо, а затем не стесняясь, все громче. В этот момент Алибек подхватил ее на руки, у нее даже перехватило дыхание, и очень аккуратно перенес на большую кровать, возвышавшуюся в центре комнаты.

Для Назерке все вокруг замерло. Он заглянул ей в глаза, словно ища подтверждения ее готовности. Голова кружилась, каждое прикосновение его губ и рук к ее телу отдавалось звонкими молоточками в ушах и сердце. Она абсолютно не стеснялась своей наготы.

-Я очень хочу тебя, - произнес он охрипшим голосом.

В его глазах стояло такое неудержимое желание, все его тело было натянуто как струна, и лишь легкое подрагивание рук выдавало волнение, а может желание. Впрочем Назерке было уже все равно. Усиливающееся ощущение трепетной страсти заставляло ее тело изгибаться, губы ее полуоткрылись, обнажая ряд белых, словно жемчуг, зубов. Все ее тело было пронизано желанием, и устремилось навстречу к нему. Алибек скинул с себя рубашку, обнажив довольно спортивный торс. Судорожно начал снимать с себя джинсы, но пряжка ремня не сразу поддалась его усилиям. Девушка невольно залюбовалась его телом. От вида его голого тела и возбужденной плоти она вновь затрепетала. А он продолжал осыпать ее поцелуями, постепенно переходя все ниже и ниже. Затем начал гладить ее лобок, покрытый еще подростковым пушком. Никто и никогда ранее не прикасался к ее интимным местам, сама мысль, что посторонний мужчина изучает их, привела ее в замешательство. Она почувствовала, что краснеет, а дыхание ее стало порывистым. И в этот момент вновь подкралась мысль об аморальности совершаемого, ведь в своих девичьих грезах она отдавала девственность в брачную ночь своему мужу, которого непременно встретит на жизненном пути и полюбит.

-Какая же ты красивая, - выдохнул он. - У меня в глазах темнеет, когда я к тебе прикасаюсь. Прошу тебя – не бойся, доверься мне.

Голос его, и прежде завораживающий своей глубиной, с каждым словом набирал такую магическую силу, что невозможно было не подчиниться. Удовольствия, получаемые от влажного и жаркого прикосновения его языка, опять загнали здравую мысль в дальние уголки сознания. Алибек приник к темному треугольнику тонких вьющихся волос, а затем осторожно исследовал языком складки ее кожи, ощупывая гладкие лепестки ее половых губ, принялся осторожно ласкать их. Ее ноги задрожали, а по мышцам плоского живота пробежал огонь наслаждения. Она чувствовала его дыхание у себя внизу, и весь мир перевернулся с ног на голову. Из груди вырвался тихий протяжный стон. Назерке чувствовала бесконечное счастье – испытывая на себе его затуманенный взгляд, ощущая приятную тяжесть его тела, нежное прикосновение его губ. Ей хотелось утонуть, раствориться в нем. Она и представить не могла что способна так зажигаться и трепетать от прикосновения мужчины. Нежно погладив вздрагивающие бедра девушки на внутренней стороне, он губами обхватил и слегка сжал ее соски, щекоча и царапая бородкой ее живот. Возбуждение нарастало в ней и в тот самый миг, когда ей казалось, что не сможет больше вынести этого напряжения, Алибек одним резким движением поднял свое тело над ней, властно раздвигая ее ноги. Наслаждение от первого поцелуя с ним померкло по сравнению с тем, что происходило с ней сейчас.

Алибек припал ко всему ее телу, раздвигая ее ноги уже не ласкающе-нежным прикосновением, а властным рывком. Назерке даже не успела осознать когда наслаждение сменилось болью. Его напряженная плоть безжалостно вонзилась в нее. Она вскрикнула и сама испугалась своего вскрика. Алибек не произнес ни слова, с ним происходило нечто неведомое ей.

 Назерке лежала рядом с Алибеком, прижавшись к его боку. Ее била мелкая дрожь, то ли от пережитой боли, то ли от сладострастия. Алибек молчал, и молчание его было напряженным. Девушку охватили тревога и отчаяние, она прислушивалась к его дыханию и сердцебиению. Наконец он повернул к ней голову.

-Почему ты не сказала мне?

Назерке не ожидавшая такого вопроса, растерялась. Мысли в голове проносились с бешенной скоростью: «Ты мой любимый, я счастлива что испытала это с Тобой, с Тобой мне ничего не страшно, теперь я Твоя». Глаза Алибека близко и внимательно смотрели, казалось в самую душу, считывая все ее мысли.

-Я теперь чувствую себя последней скотиной.

-Мне было хорошо, я ни о чем не сожалею.

-Спасибо тебе, - Алибек положил голову ей на грудь и нежно погладил.

У Назерке от запаха его волос закружилась голова и вновь вспыхнуло желание. Но в этот момент она почувствовала теплые липкие капли на внутренней поверхности бедер, сползающие вниз. Алибек нежно целовал ее грудь, живот и Назерке со стыдом перемешанным с ужасом подумала, что сейчас он увидит эти розоваты потеки и у него возникнет отвращение. Она замерла в напряжении, и он, словно почувствовав это, посмотрел вниз, на ее ноги. Назерке зарделась.

-Что ты, жаным, не стесняйся.

Он встал с кровати абсолютно не стесняясь своей наготы, и снова девушка залюбовалась его тяжеловато-стройным телом. Подхватив, Алибек легко поднял ее и понес в ванную. Она закрыла глаза, и лишь услышав шум воды, открыла их. Вода заурчала, тихо зашелестел душ. Серебряные струйки побежали по телу Назерке и словно соревнуясь с ними, торопились руки Алибека, гладя ее грудь, живот, бедра. Он набрал в ладонь гель, необыкновенно мягкий и ароматный. Вообще все, что было в его руках, как отметила про себя Назерке, было самым лучшим, самым изысканным. Движения его рук были нежными, он бережно-неторопливо мыл ее. У девушки вновь закружилась голова, к чувству стыда и неловкости примешивалось возникшее вновь желание, она закрыла глаза. Смолк шум воды. Алибек, жадно собирающий капельки воды с ее груди, словно опомнившись, оторвался от нее, любуясь ее стройным юным телом. Затем бережно завернул в полотенце и отнес на кровать.

-Не стесняйся меня, жаным, - он наклонился к ней и поцеловал долгим страстным поцелуем. –Ты ведь мне сразу понравилась, в первую же минуту, когда я тебя увидел у себя во дворе, - и он тихо засмеялся целуя Назерке в плечо.

Назерке молча наблюдала за ним с любопытством.

-Ты меня так возбуждаешь! Я тебя снова хочу, - в его глазах читалось смущение.

-Хочешь, и что же? – улыбнулась Назерке, любуясь его лицом.

-Не решаюсь, боюсь снова сделать тебе больно. Я и так напугал тебя…

-Не бойся, я и сама этого хочу! – улыбнувшись сказала она.

Алибек припал к ее груди, вдыхая запах ее кожи, стал нежно целовать ее грудь и живот, спускаясь все ниже к мокрым вьющимся волосам.

-Теперь ты моя, не сопротивляйся, - произнес своим неповторимо глубоким голосом. Он старался ласкать ее дольше и нежнее, но ей все равно было больно и во второй раз тоже.

-Я и подумать не мог, что ты в первый раз. Ведь тебе уже есть восемнадцать? - спросил он, когда они во второй раз отдыхали, лежа рядом.

-Да, мне восемнадцать. А что это плохо, полный инфантилизм? – спросила Назерке.

-Да нет, что ты! Это большая редкость. Все-таки ты необыкновенная девушка! Но как же ты не побоялась идти домой к незнакомому мужчине? А вдруг бы я оказался маньяком? – он притянул ее к себе и нежно поцеловал в висок.

-От судьбы не уйдешь, наша встреча была предрешена, – улыбнулась Назерке. – И потом я влюбилась в тебя, и мне было все равно кем бы ты ни был.

-Назерке, жаным, какая же ты еще наивная, - прошептал Алибек покрывая ее лицо и затем тело легкими поцелуями, от которых Назерке бросило в дрожь и вновь накатила волна возбуждения, мгновенно передавшаяся Алибеку. Их тела снова переплелись….

Проснувшись, Назерке долго не могла понять, день сейчас или ночь, в комнате царил полумрак. Осторожно повернув голову, она увидела Алибека, мирно спящего рядом с нею на кровати. Заворожено, стараясь дышать тихо и спокойно, чтоб не разбудить его, она стала любоваться им. Рассматривала его лицо, тело, которое теперь принадлежало ей. Бросалось в глаза мужественная красота и благородное изящество его тела. Грудь и живот Алибека покрывали темные волосы. Все в его облике как то гармонично сочеталось со всеми его крупными и тяжеловатыми формами. Назерке рассматривала его высокий лоб, красиво очерченные губы, изящно изогнутые брови и ее сердце наполняла любовь. Вся ее душа была проникнута Алибеком, она чувствовала его каждой клеточкой своего тела, все ее мысли и чувства отныне связаны с ним.

 

10

 

На следующий день Алибек ушел рано, когда Назерке еще спала. Проснувшись, она не знала, что ей делать, уйти или нужно дождаться его, они как то не договорились ни о чем. Умывшись, Назерке надела его синий велюровый халат, который был явно не рассчитан на ее рост, но несмотря на это, в нем было очень удобно и уютно, он хранил запах любимого тела – пах Алибеком, а это теперь был любимый родной запах. Она обошла квартиру, оказавшуюся небольшой, всего две комнаты, но очень уютной. Ранее ей не приходилось бывать в городских квартирах, за исключением квартиры тети Зейнеш. Здесь все отличалось от ее представлении об уюте и удобствах городской жизни, которые она представляла себе, руководствуясь прочитанным в журналах и увиденным по телевизору.

Комнаты не поражали простором, мебель была новая, но изящная, с налетом старины, как для себя определила Назерке. В гостиной на низком комоде стояли безделушки, казалось небрежно поставленные сюда хозяевами, но во всей этой небрежности было столько изящества и красоты. Даже ковер на полу был необычной формы, овальный, с очень красивым орнаментом. Каждый предмет был проникнут каким-то особенным духом, все здесь было предназначено не только для быта и удобства, но и создавало какой-то свой неповторимый шарм. Назерке никогда не была мещанкой, не испытывала благоговения перед предметами роскоши, но во всех этих вещах, окружавших ее теперь, было нечто, что заставляло ее волноваться: как надо обращаться со всем этим? Назерке заметила, как непринужденно Алибек пользуется вещами и предметами, и все что его окружает и его одежда были простыми, но вместе с тем элегантными и удобными. Он всегда одевался неброско, но даже не слишком искушенная в вопросах стиля и модных тенденции, а уж тем более в мужской одежде, Назерке не раз отмечала элегантность, присущую Алибеку. Девушка, одаренная от природы хорошим вкусом, сразу оценила и подметила это в нем.

 Задумавшись, она не сразу поняла, что звонит ее телефон. Это был Алибек.

-Проснулась, жаным? – ласково спросил он.

-Почему ты меня не разбудил?

-Ты так сладко спала, жаль было нарушать твой сон. Ты поищи что-нибудь в холодильнике, а вечером, когда я приду, мы с тобой сходим поужинать.

-А до вечера ты не придешь?

-Сожалею, жаным, но сегодня днем не удастся заскочить. Постарайся развлечь себя сама.

-Не волнуйся. Я буду ждать тебя, - Назерке постаралась чтоб ее голос звучал бодро, хотя перспектива весь день провести одной совсем не радовала.

Полдня прошли в праздной расслабленности, но уже после полудня Назерке, не приученная бездельничать, деловито осмотрев содержимое холодильника и шкафов на кухне, приняла решение ждать Алибека подготовленной. Найдя в прихожей ключи от квартиры, она сходила в ближайший магазин, купила продукты и приступила к приготовлению ужина. Ей очень хотелось удивить Алибека.

Он приехал часов в шесть. Зайдя на кухню, где Назерке читала какой-то журнал одновременно следя за пирогом в духовке, удивленно произнес, целуя ее в шею:

-А чем это так вкусно пахнет?

-Мой скорее руки, ужин готов, - улыбаясь, ответила Назерке.

-Жаным, хоть у меня и кружится голова от голода и усталости, но все же, думаю, ужин подождет, - произнес Алибек, заключая ее в свои объятия.

-Конечно подождет. Я весь день думала о тебе. У меня внутри все сжимается от желания, - глядя ему прямо в глаза, сказала Назерке.

-Жаным! Все-таки какая же ты необыкновенная девушка! Другая бы притворялась, а ты сказала то что есть, - смеясь произнес Алибек, все крепче прижимаясь к ней бедрами и твердеющей плотью.

Жар страсти охватил обоих с неимоверной силой. Назерке обвила его шею руками, они непрерывно страстно целовались, он слегка приподнял ее, прижимая спиной к холодильнику, она обхватила его ногами.

-Пойдем в спальню? – прошептала она между поцелуями.

-Нет, здесь даже лучше, - тихо и страстно прошептал он, развязывая пояс ее халата, она торопясь расстегивала пуговицы его рубашки.

-Повернись спиной, не бойся, тебе понравится. Не стесняйся меня, жаным, - еще тише произнес Алибек, казалось каждое слово давалось ему с трудом.

Но Назерке и не думала боятся и не испытывала ни малейшего стеснения, ей было хорошо с ним. «Как хорошо мы подходим друг другу», - думала она.

Прошло довольно много времени, когда они наконец разомкнули свои объятия и сели за стол. Алибек ел с завидным аппетитом, не переставая нахваливать Назерке.

-Ты не должна заниматься хозяйством, жаным, - вальяжно развалившись, произнес Алибек.

-Почему? – удивилась Назерке.

-Для этого есть помощница по хозяйству, - ответил он.

-Но мне все это совсем несложно, и мне хочется готовить для тебя, - улыбнулась она.

-Ты мне нужна не для того чтоб заниматься хозяйством, - возразил он, но оглядев стол с остатками ужина, сыто добавил: - Если только хочется, то я не против.

Быстро убрав со стола, они пошли спать. Назерке, засыпая на плече Алибека, счастливо думала: «Сколько еще будет таких ночей, полных нежности и страсти?!»

Утром следующего дня Алибек, собираясь на работу и уже выходя из квартиры, предложил ей:

-Давай вечером съездим за твоими вещами.

Это было сказано просто и обыденно. Назерке лишь кивнула. Вечером после семи, когда Алибек вернулся с работы, они заехали и забрали вещи Назерке из общежития. Диас, узнав о переезде Назерке, очень сильно расстроился, хотя старался не подавать вида.

 

11

 

Живя с Алибеком, Назерке была безмятежно счастлива. Она быстро освоила не только правила тусовки и того мира, где вращался Алибек, каким-то внутренним чутьем, определив для себя границы личного пространства. Не только училась легко, но и нехитрое хозяйство и домашние дела вела блестяще, о чем неизменно с восхищением говорил ей Алибек.

Назерке и раньше, живя у родителей, приходилось вести хозяйство - готовить еду, доить коров, поддерживать порядок в доме, ведь ее мама была учителем в школе и ей периодически приходилось уезжать на учебу, надолго оставляя все домашние дела на Назерке. Но то, что происходило у них с Алибеком, тот особенный и обособленный мир, созданный ими, погружал ее в счастье и безмятежность, где она чувствовала любовь и заботу любимого мужчины. В то мгновение, когда Алибек сказал ей что хочет, чтобы она осталась с ним, она почувствовала, что не только ее жизнь, но и весь мир переменился. Все переменилось, ушли тревоги и переживания, будущее ее в этом Городе представилось ей ясным и счастливым. Она была с НИМ, а все остальное неважно.

В один из вечеров Алибек позвонил ближе к восьми и сказал, что сегодня они пойдут на открытие ночного клуба, где ему необходимо быть по работе. В гардеробе Назерке имелось все, что необходимо для того чтобы блистать на танцах и тусовках в их родном ауле. Теперь же, собираясь в ночной клуб, она поняла, что все эти наряды, с бережной заботой уложенные мамой в чемодан, совершенно не подходят для города. Ее охватила паника, сейчас уже Алибек приедет, он сказал, что заедет за ней в девять, а она совсем не готова. Еле справившись с охватившим ее отчаянием, она набрала номер Алибека, когда в трубке ответили, выдохнув, быстро произнесла:

-Ты не заезжай за мной, я дома останусь, голова разболелась.

Но его не так просто было провести, он чувствовал Назерке, угадывая, казалось, ее самые тайные мысли.

-Спускайся, жаным, я уже внизу, дверь просто захлопни, - словно и не слышал ее слов произнес он. –Мы с тобой сначала заедем в одно место, тебе понравится. Поторопись!

Не зная, как поступить, вконец обессилившая от переживаний девушка, надела платье и прихватив сумочку, поспешила к ожидающему ее у подъезда Алибеку. Садясь в машину, Назерке постаралась, чтоб Алибек не догадался о ее терзаниях относительно гардероба и выбора наряда для сегодняшнего вечера.

-Выше нос, красавица! Сейчас сделаем из тебя принцессу, – с этими словами он лихо вырулил со двора.

По дороге Алибек очень доходчиво объяснил ей как следует одеваться, каким парфюмом и косметикой и в каких случаях пользоваться. Рассказал какие фасоны и цвета неприемлемы. Будучи очень восприимчивой и имея от природы хороший вкус, Назерке быстро поняла все о чем поведал ей парень. Совсем скоро девушка научилась самостоятельно не только выбирать красивые вещи, но и покупать только те, которые сочетались с уже имеющимися в ее гардеробе, составляя удачные ансамбли.

-Ты сама по себе очень стильная девчонка, так что не переживай, справишься.

Они подъехали к большому магазину «Аброй» на проспекте Республики.

-Купим что-нибудь соответствующее тебе, – притормозив машину и повернувшись к Назерке сказал Алибек. И видя смятение на лице девушки, поспешно добавил – Порадуй себя и меня, жаным.

Войдя в магазин, Назерке вначале оробела от обилия одежды на кронштейнах и вида самодовольных заносчивых продавцов-консультантов. Но пройдя вдоль одного из рядов успокоилась, все оказалось гораздо проще. Казалось неведомые ей модельеры предусмотрели все капризы и запросы самых изысканных модниц. Такого разнообразия стилей, фасонов, фактуры и расцветок ткани Назерке еще не видела ни разу за свою недолгую впрочем жизнь. Каким-то внутренним чутьем, по наитию, Назерке быстро определила что ей нужно из этого многообразия, и даже услуги мгновенно оказавшейся рядом продавщицы не понадобились.

-Примерять будете? - поинтересовалась продавец.

Но что ей примерять, Назерке знала, что у нее отличная стандартная фигура, и к ее светлой коже и необычному цвету волос подходят практически все цвета.

-Да, буду, - кивнула она, а сама уже представила себя в этих обновках, зная, что и с чем будет сочетать и, словно видела как это все будет на ней смотреться.

Алибек одобрил все ее приобретения, подошел к кассе и расплатился. Когда продавец назвала итоговую сумму к оплате, девушке стало не по себе. Этой суммы хватило бы на целый, вполне приличный гардероб, включая и верхнюю одежду. Но вспомнив, в каких вещах ходит сам Алибек, разумно решила, что экономить в данном случае не стоит.

Назерке с легким смущением призналась Алибеку, что впервые в жизни идет в ночной клуб. Это потом, вспоминая о своей жизни с ним, она удивится тому, что за каких-нибудь полгода она обошла все «злачные» места ночной Астаны.

Подъехав к клубу, девушка удивилась количеству желающих потусить: у входа стояла очередь. Еще больше она была ошеломлена, попав внутрь, столько солидных людей сидело, пило, разговаривало и танцевало. У них в совхозе в клуб ходили в основном подростки, а здесь это были в большинстве люди за тридцать. Алибек, как успела заметить Назерке, не пил, когда был по «долгу службы», а для Назерке он выбрал коктейль, оказавшийся весьма вкусным и сильным. У нее слегка закружилась голова, стало весело и легко. Ей захотелось потанцевать, о чем она сказала Алибеку. Он, улыбнувшись, показал рукой в сторону танцпола:

-Жаным, развлекайся, мне нужно поработать, пообщаться с людьми.

Ритмы музыки подхватили Назерке мгновенно, заставляя забыть о стеснении, даже если исполняемый ею танец был какой-то смесью танцевальных па. Выпитый коктейль веселил душу, разгорячил тело, двигаться было необычайно легко, Назерке наслаждалась своим этим состоянием. «В самом деле классно!» - подумала она, оказываясь в объятиях какого-то долговязого парня, оказавшегося рядом с ней на танцполе. Сколько прошло времени, она не помнила, в памяти осталось лишь строгое лицо Алибека, усаживающего ее в машину. Холод осенней ночи слегка отрезвил, ей стало стыдно и за свою кружащуюся голову, и за танцы в объятиях незнакомых мужчин, и за то, что ее несет как щепку в море-океане, а она и не сопротивляется и не знает даже как хочет и как будет жить дальше.

Она была безмерно благодарна Алибеку за заботу и поддержку в те дни в начале декабря, когда позвонил ее папа и сказал, что заболела мама и нужна посторонняя помощь по уходу за ней, так как он уже находится дома больше месяца и ему нужно выходить на работу. Назерке тогда, не смотря на уговоры отца не приезжать, решила отпроситься на время с учебы и поехать домой, чтобы побыть с мамой.

-Ты поезжай, ни о чем не беспокойся, я договорюсь в университете. Давай зачетку, сессию я «сдам» за тебя, я же тебе кажется говорил, что я хорошо знаком с вашим деканом Абдыбаевым Саятом и мы даже иногда встречаемся в общей компании, - предложил Алибек. - Навестишь родителей, мама выздоровеет, приедешь. Я буду скучать и ждать тебя, - приобняв ее, добавил он.

-Спасибо тебе за помощь и внимание, - улыбнулась Назерке.

А сама в очередной раз подумала, как же ей повезло встретить такого как Алибек. «Спасибо, Город! Я всегда знала, что буду здесь счастлива».

Вечером Алибек проводил ее, посадив на поезд. Приехав домой, Назерке узнала, что у мамы пневмония. Ее пребывание дома затянулось неожиданно до конца января. Все это время они каждый день созванивались с Алибеком, подолгу изливая свои чувства в сети.

По возвращении в Астану, Назерке вновь вернулась к той безмятежной, наполненной любовью, радостью, встречами и открытиями жизни. Казалось вынужденная разлука лишь укрепила их с Алибеком чувства. Он сказал ей, что нет необходимости каждый день посещать занятия.

-Сейчас, жаным, это пережитки прошлого. Весь мир давно перешел на дистанционное обучение. А ты вообще можешь не ходить в университет и ни о чем не беспокоится, я договорился с Абдыбаевым. Используй время с пользой и проводи его в свое удовольствие – гуляй, читай. Лишь бы ты была рядом со мной, - увлекая ее в спальню и вместе с ней падая на кровать, горячо сказал он.

Жизнь ее с тех пор как она осталась и стала жить с Алибеком, стала чередой открытий. Она каждый день постигала законы взрослой, порой непонятной жизни, которые тяжело понять и принять, пока не переживешь на собственном опыте. Днем Назерке занималась теперь тем, что ей действительно нравилось и хотелось – читала, учила английский, гуляла, открывая для себя новые уголки Астаны. Вечера проходили в бесконечных тусовках, модных party. По своей натуре Назерке не была любительницей больших и шумных кампании, а теперь и вовсе даже не успевала запомнить людей, с которыми ее знакомил Алибек. Изредка она встречалась с Диасом и Наташей, первыми своими друзьями в Астане. Они всегда встречались именно втроем. Диас делал несколько неуклюжих попыток ухаживать за Назерке, но девушка, стараясь не обижать его, отказывала. Наташка только посмеивалась и подтрунивала над несчастным ухажером.

Как- то днем, когда Алибек был на работе, к ней зашла Наташа.

–Ты молодец, хорошо устроилась, – сказала она, осмотрев квартиру. - С мужиком жить все же лучше, чем в общаге прозябать.

-Мы любим друг друга, - смущаясь, пробормотала Назерке.

Но даже в своей такой циничности Наташка была бесконечно обаятельной, веселой и легкой, как, впрочем, во всем остальном, такой был характер.

-Ну живи и радуйся. Совет вам да любовь, - заключила Наташка. – Смотри не залети только, - предостерегла вконец смущенную Назерке подруга. -Эх, мне бы такого найти. Ни забот, ни хлопот! Даже на учебу ходить не надо! – улыбнувшись на прощание, подмигнула она.

 

12

 

-А ты не хотела бы сняться в рекламе? – спросил как-то вечером Алибек.

От неожиданности Назерке растерялась. Усмехнувшись, он подошел к ней, и уткнувшись носом ей в шею сказал:

-Грех не снять такую красавицу.

-Но разве я сумею? – осторожно произнесла она шепотом.

-А там ничего сложного, главное слушаться режиссера и не бояться камеру.

Назерке не ожидала что это такая сложная и кропотливая работа – выставлять свет, наносить грим. Думала надо будет завлекательно улыбнуться, сделать какой-нибудь милый жест. А здесь столько технических деталей: приближающаяся камера, осветители, гримеры. Ей предстояло рекламировать вещи из магазина «Аброй», того самого, где она приобрела свои первые «городские» наряды, и постоянной клиенткой которого являлась сейчас. Менеджер магазина показала ей несколько подборок одежды, но Назерке, обладая от природы хорошим вкусом, увидев предложенные варианты расстроилась, настолько безвкусно и несочетаемо все это выглядело. Алибек, заметив недовольство на лице любимой девушки, спросил в чем дело.

-Понимаешь, у них такие классные вещи, но подобраны они совершенно неправильно.

Отойдя в сторону, он быстро переговорил о чем-то с менеджером, и вернувшись к ней, произнес с широкой улыбкой:

-Жаным, оденься так, как посчитаешь нужным. Мы отснимем и твой вариант и их, а потом выберем то, что понравится. Хорошо?

Девушка благодарно улыбнулась ему. И съемка началась. Назерке еще никогда не испытывала такого удовольствия от работы. Она любила кокетничать, примеряя для себя какой-нибудь образ и выдумывая какой-то свой, в реальности несуществующий мир. Ее просили повторить отдельные движения, снимали крупным планом отдельные детали нарядов – то шарф, то застежку, просили повернуться к свету, наклонить голову то так, то эдак. Время пролетело незаметно для Назерке, хотя съемка длилась более пяти часов, но она абсолютно не испытывала усталость

-Умница! – воскликнул Алибек, подбегая к ней, когда съемка завершилась. – Да и я молодец. Такую красавицу нашел. Ты будешь когда-нибудь лицом «Аброя», и даже Города, поверь! А теперь, думаю, надо отметить твой дебют.

Когда они были вместе, все было абсолютно замечательно. В те недолгие часы они принадлежали друг другу безоглядно. Безраздельно принадлежа друг другу любили, и она это понимала всей душою и всем телом. Но когда его не было, в ее душу закрадывались сомнения, которые мучили Назерке все чаще. Она пыталась думать как он жил до их встречи. В его жизни так много событии, людей, с которыми он был связан гораздо прочнее, чем с ней. Он упоминал что был женат, есть дочь. Но даже жена была не единственной в его жизни женщиной, а возможно и Назерке теперь у него не единственная.

Однажды она даже получила косвенное подтверждение своим опасениям. Как-то в ночном клубе к ним за столик подсел захмелевший старинный товарищ Алибека, который довольно откровенно осмотрев Назерке с ног до головы, произнёс:

–Да брат, ты все тот же ловелас! Как всегда молоденькая и красивая рядом. И где ты их берешь? А на меня почему-то молоденькие не смотрят!

Назерке заметила, что Алибек побледнел и переведя слова товарища в шутку, перевел разговор на другую тему.

В другой из вечеров, на чьем-то дне рождения, в клубе к Алибеку подошла стройная девушка с очень длинными и очень стройными ногами и густой копной черных блестящих волос. Несмотря на безупречно правильные черты лица, что-то неприятное было в его выражении или такое впечатление складывалось из-за мутного взгляда, девушка была изрядно захмелевшая.

-Привет, дорогой! – сказала она, целуя Алибека в щеку и при этом откровенно прижимаясь к нему.

Не ожидавший подобного Алибек, слегка опешил, но быстро придя в себя, отстранил ее. Назерке молча наблюдала за происходящим.

-Как поживаешь? Соскучился? – произнесла она заманивающим голосом, вульгарно прижимаясь к Алибеку.

Он смотрел на нее исподлобья в упор и молчал.

-Не хочешь меня угостить? – спросила она.

Алибек поискал глазами официанта. Подошедшему официанту сделал знак, тот кивнул и через минуту появился с подносом, на котором был стакан наполненный до краев бесцветной жидкостью. «Неужели водка?!» – ужаснулась Назерке.

Девушка припала к стакану, словно к живительному источнику, мгновенно осушив его до дна. Алибек невозмутимо смотрел как она пьет.

-Ну что же, не хочешь меня больше угостить? Тогда я пошла, - угрюмо сказала девушка, слегка заплетающимся языком.

-Давай, давай, - кивнул Алибек и отвернулся.

Назерке испытывала неловкость, став невольным свидетелем столь безобразной сцены. Ей было жаль эту девушку – пьяную, красивую, вульгарную. Позже, когда ехали в машине Назерке спросила:

-Это твоя давняя знакомая?

-Чему ты удивляешься? Ты ведь не глупая! Ты же понимаешь, что у меня не было недостатка в женщинах.

-Да, конечно, - пробормотала она, отводя глаза, чтоб он не заметил мелькнувшего в них чувства горечи.

-У меня были всякие женщины: случайные и те, с которыми я жил некоторое время. Но тебя это не должно волновать, ведь теперь я с тобой, - улыбнувшись сказал он, глядя ей в глаза.

Назерке растерялась от такой прямоты, никогда прежде мужчины не говорили ей о других женщинах. Но ведь у нее раньше и отношений с мужчинами не было. Алибек был первым ее мужчиной.

-Мне с тобой хорошо, и не только в постели. Тебе, я думаю, тоже. Не разочаровывай меня, не веди себя как глупая дурочка, не будь романтичной провинциалкой.

Назерке молчала и думала, что раньше он хоть и был практично-циничным, но все же за множеством ласковых слов, произносимых им, ей казалось были чувства. А теперь…..

 

13

 

Съемки в рекламе для «Аброй» были не единственными. Как-то, в конце апреля Назерке снялась в рекламе сети магазинов «Бьютимания». Помимо гонорара довольные заказчики преподнесли ей в знак благодарности огромный набор декоративной косметики. Назерке, обладая от природы выразительными чертами лица, минимально использовала косметику в повседневной жизни, поэтому этот щедрый подарок решила преподнести Наташе. Созвонившись, она договорилась о встрече с друзьями, (куда же без Диаса?!). Вечером, когда утихли первые восторги по поводу подарка, были рассказаны все новости активной студенческой жизни, Наташа, переглянувшись с Диасом, вкрадчиво произнесла:

-Слушай, подруга, а ты давно интересовалась у своего Ромео положением твоей учебы?

-Нет, он сказал, что сам все уладит, - безмятежно улыбаясь, ответила Назерке.

-Ты бы уточнила, - посоветовал Диас. – А то вывесили список на отчисление, там твоя фамилия.

-Хорошо, я сегодня же спрошу, - сказала она.

Но, придя вечером домой, Назерке совсем забыла о том разговоре, а затем последовали майские праздники, и они с Алибеком, радуясь первым теплым дням, уехали в Боровое. Затем наслоились еще какие-то дела и заботы. И уже почти в середине мая, как-то гуляя в районе университета, Назерке, вспомнив разговор с друзьями, решила зайти в университет и все выяснить.

Она нашла в фойе университета информационную доску филологического факультета, где с изумлением увидела свою фамилию в списке отчисленных за непосещение экзаменов первой сессии. Потрясенная она долго стояла у стенда и многократно читала «Разакова Назерке – отчислена за непосещение экзаменов». Придя немного в себя от увиденного, Назерке решила зайти к декану факультета. Она тешила себя надеждой, что это недоразумение и все будет исправлено. «Ведь Алибек сказал, что он переговорил с Абдыбаевым и мне поставили оценки по всем экзаменам. Сейчас я его найду и все будет хорошо», - думала она подходя к кабинету декана.

Постучав в дверь кабинета, услышала громкое:

– Да.

Заглянув во внутрь, к своей радости обнаружила, что тот один.

–Здравствуйте, Саят Рахимжанович, я Разакова с первого курса, и я почему-то в списке отчисленных, - сразу же выпалила она.

–Ну здравствуй, Разакова. Что же ты на занятия и экзамены не ходишь? Вот поэтому тебя и отчислили, – произнес декан спокойным голосом.

–Но у меня были семейные обстоятельства, мама заболела и мне пришлось за ней ухаживать, – сказала тихим голосом Назерке.

–Ну тогда нужно было написать заявление, и мы бы тебе дали отсрочку, что же ты молчала?

-А разве Алибек Камалов, журналист, вам ничего не говорил? Он мне сказал, что он ваш хороший товарищ и с вами переговорил и мне проставили оценки за первую сессию.

-Алибека то я знаю хорошо, мы с ним даже Новый год в одной компании отмечали. Но про тебя он мне никогда ничего не говорил и ничего не просил. Так что, девочка моя, нужно не выдумывать какие-то истории, а посещать занятия и учиться, – назидательно произнес декан. – И зайди в секретариат факультета, там тебе вернут документы, на следующий год подготовишься и вновь будешь поступать, если конечно тебе нужно образование. А теперь всё, у меня много дел, до свидания.

Назерке, забрав документы, вышла на улицу в состоянии оглушенности и потрясения. Каждого из этих слов, впрочем, мало, чтобы обозначить то, что происходило у нее в душе. Она даже не сразу осознала насколько сильно поразило ее известие об обмане Алибека, новость об ее отчислении ушла на второй план. Она понимала только одно: ей больше не надо оставаться с ним. Она хотела уйти и вся ее решимость была направлена только на это. «Как он мог так поступить? Неужели все что между нами было – обман?!? Неужели он использовал меня?!А где же чувства? Ведь он говорил, что любит меня, или это мне казалось?» - размышляя так она, еле сдерживая слезы, шла по улицам Города. «Город, почему все так? Почему он так поступил со мной? Город, ты не хочешь принять меня? Но я не уеду, я не могу уехать!»

Находясь в раздумии, Назерке не заметила, как оказалась возле дома Алибека. Оглядев двор, она с облегчением отметила, что его машины нет на обычном месте парковки. Осторожно отворив входные двери, тихо вошла в квартиру и прислушалась к звукам, могущих свидетельствовать о присутствии Алибека дома. Стояла полная тишина, лишь слышался мерный рокот работающего холодильника. Быстро пройдя в спальню, Назерке спешно собрала свои вещи в дорожные сумки, при этом наряды, приобретенные ей Алибеком, оставила на плечиках в шкафу. Ей не хотелось иметь при себе какую-либо вещь, напоминающую о нем. Пройдя в ванную комнату, также сложила в сумку все туалетные принадлежности. С грустью оглядев напоследок квартиру, повесив ключ на крючок вешалки в прихожей, она захлопнула дверь и спустилась вниз. Не чувствуя тяжести сумок Назерке побежала подальше от ненавистного ей теперь дома.

Пройдя порядка трех кварталов, девушка только тогда почувствовала усталость - руки, и ноги словно налились свинцом. К тому же, обычно не щедрое на тепло астанинское майское солнце, в этот день словно проверяя Назерке на прочность, палило нещадно, обжигая непокрытые плечи девушки. Увидев остановку общественного транспорта, она решила присесть на скамейку в самом ее углу, собраться с мыслями и решить, что делать дальше.

Но тоска сжимающее сердце, проникла и в сознание. «Как он мог так обманывать меня? Зачем? Почему?» - в который уже раз думала она. Неимоверным усилием Назерке заставила себя отвлечься от тяжелых мыслей. Необходимо было решить, что делать дальше. «Где переночевать? И вообще, как мне жить? И чем зарабатывать на жизнь?» - от этих мыслей Назерке впала в отчаяние, хотелось плакать, но она стеснялась посторонних людей, что стояли и сидели на остановке в ожидании своих маршрутных автобусов.

Единственными людьми с кем девушка общалась и к кому могла пойти в этом городе, были Наташа и Диас, но они были в это время на занятиях. Назерке решила сесть в первый же автобус, затем сойти где-нибудь и пересесть на другой и так ездить до вечера, пока Диас не вернется в общежитие.

Катаясь по разным маршрутам, Назерке впервые не видела происходящего за окнами, хотя раньше, любила смотреть и подмечать перемены, происходящие с ее любимым Городом, не упуская каждую деталь. А Город жил своей жизнью, оставаясь безучастным к трагедии Назерке. За окном проплывали новые микрорайоны столицы, возведенные буквально за один год по улице Сейфуллина, открылся для посетителей «Хан Шатыр». На левобережье по улице Туркестан построили новую школу. На проспекте Туран появились рестораны с тематической кухней, каждый из которых соревновался с соседним своим стилем. Вновь возведенные офисные здания на правобережье поражали своими размерами. При этом они отличались своей неповторимой архитектурой и выгодно контрастировали с безликими домами советской эпохи.

Несколько раз на мобильный звонил Алибек, звонки были долгими и настойчивыми. После четвертого или пятого звонка Назерке отключила телефон и решила, что завтра же сменит номер и даже оператора сотовой связи. Все равно кроме родителей, да Наташи с Диасом, ей никто не звонит. 

Выйдя из автобуса на остановке «улица Циолковского» она пошла в общежитие университета. Предъявила на входе скучающей вахтерше имеющийся у нее действующий пропуск, (благо девчата из секретариата не потребовали его сдать). Диас был у себя в комнате. Кроме него там находился незнакомый ей парень кавказской внешности.

-Назерке, привет! Какими судьбами? Да еще с вещами! Что случилось? – всполошился Диас, увидев осунувшуюся девушку.

Назерке сухо поздоровалась и скосила взгляд в сторону незнакомца.

–А, я же тебя не познакомил, это Магомед - мой однокурсник, мы делим эту комнату на двоих.

Почувствовав, что лишний в предстоящем разговоре, Магомед, проявив благородство и сославшись на необходимость отлучиться по делам, вышел из комнаты. И только тогда Назерке, оказавшись рядом с другом, позволила себе расслабиться и расплакалась. Сквозь слезы она коротко рассказала о ставшей известной ей новости об отчислении из университета и предательстве любимого человека. При этом она категорически не хотела возвращаться домой в аул, так как боялась разочаровать родителей, а тем более болезненную маму. Диас выслушав ее рассказ, предложил пригласить Наташу, которая как выразился он «может любую проблему разрулить».

Через час приехала Наташа, как всегда позитивная и шумная, прихватив с собой бутылку красного вина. Первым же делом она заставила выпить подругу полную кружку вина – «чтобы успокоилась». Затем внимательно выслушала сбивчивый рассказ Назерке, прерывавшийся горькими слезами. В конце беседы Диас даже был изгнан из комнаты, чтобы не слушал девичьи откровения. Когда были выплаканы последние слезы, друзья решили, что эту ночь Назерке переночует в комнате Диаса. Они с Магомедом найдут себе места ночлега у сокурсников. А завтра Наташа через свою маму, которая работает председателем КСК в жилом комплексе «Тараз», найдет для Назерке комнату с подселением к одиноким старикам, либо молодым семейным парам, нуждающимся в деньгах. И с работой что-нибудь мама Наташи придумает. Глядя на своих друзей, Назерке испытывала чувство благодарности, которое не могла донести словами, и лишь многократно повторяла:

-Спасибо, Наташа!, Спасибо Диас!

-Да хватит благодарить, мы еще ничего толком для тебя не сделали. Вот обустроишься, найдешь работу и когда обмоешь нам в кафе первую зарплату, будем квиты, - со смехом заметила Наташа.

На следующий день, как и обещала Наташа, ее мама договорилась подселить Назерке к старушке преклонных лет, которая жила в двух комнатной квартире в старом доме по улице Сембинова. Ее дети - дочь и сын, уже давно уехали на постоянное жительство в Россию, а старушка не согласилась уехать и оставить могилу своего мужа, с которым прожила без малого шестьдесят лет, без присмотра. В счет оплаты за проживание Назерке должна была ухаживать за Ниной Сергеевной (так звали старушку), за квартирой, готовить, стирать, то есть вести хозяйство. Кроме того, мама Наташи взяла Назерке к себе в штат КСК уборщицей, с окладом в сорок пять тысяч тенге. В ее обязанности входило содержать в чистоте подъезды ЖК «Тараз».

 

14

 

Теперь утро Назерке начиналось в пять, нужно было успеть до выхода жильцов дома из квартир навести порядок в шести подъездах жилого комплекса от первого до двенадцатого этажа. Затем она прибегала домой, где нужно было накормить завтраком Нину Сергеевну и прибраться за ней, а после готовить обед. Понимая, что зарплаты уборщицы ей не хватит, Назерке самостоятельно начала искать дополнительный приработок. Так ей повезло найти работу сменного продавца в продуктовом магазине возле дома, тем более график подразумевал работу после обеда и до позднего вечера. Родителям было сообщено, что она не приедет на каникулы, так как поедет на летную практику в детский оздоровительный лагерь в Боровом, где наберется преподавательского опыта и хорошо отдохнет на природе Синегорья.

От постоянных недосыпов и тяжелого физического труда Назерке осунулась, в больших зеленых глазах потух огонек. Она как могла отгоняла от себя мысли об Алибеке, не позволяя себе думать и вспоминать. Осознавая, что в этом году ей не поступить в университет, так как не готовилась к комплексному тестированию, решила, что в следующем году обязательно будет поступать, а для этого нужно восстановить школьные знания, особенно по нелюбимой математике. Назерке обязала себя использовать каждую свободную минуту для чтения школьных материалов и решений математических задач. Наташа с Диасом как могли поддерживали подругу, став в эти непростые для Назерке месяцы самыми близкими. Диас не оставлял попыток ухаживать за Назерке, приглашал в кино, предлагал помощь в подготовке к поступлению. Но девушка была непреклонна, да и Диаса она воспринимала, скорее, как младшего брата.

Однажды в октябре, Назерке шла по проспекту Республики, направляясь в аптеку. Проходя мимо магазина «Аброй», она невольно замедлила шаг, вспоминая свое первое посещение и первые дорогие наряды этой торговой марки. Набравшись смелости, вошла в двери бутика. Проходя вдоль рядов красивых и изящных вещей, вспомнила съемки в рекламе, и у нее поднялось настроение, да так, что захотелось примерить что-нибудь. И вдруг она услышала:

-Назерке! Это вы? – это произнесла миловидная блондинка средних лет, подходя к ней.

-Добрый день, – смущенно, словно ее поймали на месте какого-то преступления, ответила девушка.

-Куда же вы пропали? Мы вас искали. Даже звонили Алибеку, но он сказал, что тоже потерял вас.

-А зачем вы искали меня? - испуганно произнесла Назерке.

-Вы, наверно, меня не помните? Я – Изольда Генриховна, главный менеджер сети магазинов «Аброй». Вы же снимались у нас в рекламе. Помните?

-Ой, извините Изольда Генриховна, я вас не узнала! Вы же были брюнеткой, когда я снималась. Вы так преобразились, и вам идет светлый оттенок, – успокоившись, произнесла Назерке. 

-Спасибо! - отозвалась блондинка. Было заметно, что ей понравилась похвала из уст молоденькой девчонки.

-Мы хотели пригласить вас в августе на съемки новой коллекции, но к сожалению не нашли.

-Мне жаль. Но так сложились обстоятельства, что я была вынуждена уехать домой, у меня мама приболела. Даже пришлось из университета уйти в академический отпуск, – соврала Назерке, сильно покраснев.

-А чем вы сейчас заняты? – учтиво спросила Изольда Генриховна.

-Работаю по временным договоренностям в разных местах, – ответила, смущаясь своей неправде девушка.

-Я помню, как вы сами подбирали наряды для съемок рекламы и именно ваши предложения были поддержаны фотографами для публикаций. У вас определенно хороший вкус. Может придете к нам на работу продавцом – консультантом? Если хорошо себя проявить, можно рассчитывать на определенный служебный рост в компании. У нас ценят хороших работников. Согласны?

-Ой, Изольда Генриховна, боюсь вас подвести. А вдруг не смогу?

-Ничего. Главное у вас есть собственный стиль и хороший вкус, а остальное приложится.

Получив работу продавца-консультанта в сети салонов женской одежды «Аброй», Назерке и не подозревала, что за кажущейся легкостью и не принужденностью данной профессии скрывается ежедневный тяжкий труд по обслуживанию клиенток. Находясь по восемь - десять часов на ногах, приходится быть всегда вежливой и предупредительной на запросы покупательниц. А какие истерики закатывают иногда капризные женщины, особенно те, кого называют «из грязи в князи». Этот контингент, вообразив о наличии у них утонченного вкуса, доводит иногда до «белого каления» девчонок-продавцов при подборе одежды. Однако, Назерке, имея от природы хороший вкус, хорошие манеры и неконфликтный характер, быстро сориентировалась в выдвигаемых требованиях. Ей нравилась ее работа, нравилось красиво одевать людей, проявляя творческую фантазию. Ее скрытые доселе, даже от себя, таланты вдруг проявились, и она за короткий срок стала достаточно популярным консультантом по стилю. Молва о ней быстро распространилась среди женщин-клиентов торговой марки, к ней стали обращаться за помощью даже звезды эстрады при выборе концертных костюмов.

Учитывая, что ей приходится долгое время находиться на работе, и она не сможет более ухаживать за Ниной Сергеевной, Назерке предупредила маму Наташи и переехала в квартиру на улице Бараева, где сняла комнату у молодой бездетной пары.  

         Жизнь ее действительно менялась, постепенно Назерке обретала опору, потому что душа ее успокаивалась. После четырех месяцев отчаяния и пустоты, снова начала наполнятся тем живым интересом и любопытством, без которых невозможно было жить. Назерке изменилась даже внешне: распрямились плечи, прояснился взгляд, засверкали глаза. Она больше не напоминала сжавшийся комочек горя и отчаяния, какой была после расставания с Алибеком. В ее облике появилась та грациозная красота, которую заметил Алибек в первый же день их знакомства.

 

15

 

Однажды к ним в бутик зашла немолодая, со вкусом одетая женщина. И тут же с порога произнесла:

–Мне нужна Назерке.

Девушка, уже привыкшая к такому обращению со стороны клиенток, подошла и представилась. Покупательница тут же выпалила:

–Моя подруга говорит, что ты знаток хорошего стиля, а мне завтра надо быть на одном мероприятии. Подберешь мне платье.

Ее сопровождал невысокого роста мужчина-азиат, хорошо сложенный, с непропорционально крупной головой, обеленной сединой, возвышающейся над узкими плечами. Особо выделялись высокий лоб и глубоко посаженные глаза. Несмотря на почтенный возраст, он имел довольно крепкую фигуру. В его поведении и взгляде чувствовалась надменность и властность, какая исходит от больших руководителей, либо очень состоятельных людей. Все время, пока женщина находилась в примерочной, он сидел на диване, рассматривая журналы мод, разложенные на маленьком столике. Назерке подошла к нему и предложила кофе. Он попросил принести зеленного чая с лимоном.

Когда девушка поставила на столик чашку с напитком мужчина, цепким внимательным взглядом оглядел ее с ног до головы и неожиданно спросил:

– Давно здесь работаете?

Она робко ответила:

-Шесть месяцев.

Но казалось, что ответ совсем не интересовал его, как впрочем и сама девушка, он погрузился в свои мысли и более не смотрел в ее сторону. Назерке окликнули из примерочной и она поспешила к клиентке.  

Завершив свою работу по подбору туалета, она прошла в сторону мужчины, узнать не хочет ли он еще чего-нибудь. Спутник клиентки беседовал по мобильному телефону. Завершив разговор, он вновь оценивающе посмотрел на нее и сказал:

–Вот моя визитка. Позвоните завтра, – и он протянул ей, обрамленную золотой вязью карточку.

После этого встал и прошел в сторону примерочной, где обращаясь, к находящейся там супруге, громко произнес:

–Дорогая, мы торопимся, меня ждут дела.

Через несколько минут они с покупками, в сопровождении подбежавшего к ним водителя, покинули бутик.

Назерке посмотрела на визитку, на которой красивым шрифтом было выведено: «АО «Строительная компания «Тезис –Т» Машуров Ламзар Хоркиевич - Президент».

«Эта же компания чуть ли не треть Города застроила! Зачем я ему нужна, я же не строитель?» - задумалась девушка. Однако, подумать ей не дали вошедшие в салон покупатели, которые требовали внимания. Девушка вновь окунулась с головой в работу.

Поздно вечером, вернувшись к себе в комнату, и доставая из сумочки ключи, Назерке наткнулась на визитную карточку, вспомнила о состоявшемся дневном разговоре. «Что же хочет от меня этот господин, зачем дал свою визитку? Возможно хочет сделать подарок своей супруге, и чтобы я ему помогла. Как жаль, что нет рядом Алибека, он бы посоветовал что-нибудь». И она предалась воспоминаниям о том времени, когда испытала первые настоящие чувства. Но чем больше она вспоминала, тем горше становилось на душе. Встряхнувшись и отогнав грустные мысли, Назерке решила непременно посетить Машурова, а вдруг судьба подкидывает ей удачу в его лице.

Утром, на работе, улучив свободную минутку, она позвонила по номеру телефона, указанному в визитке. После трех длинных гудков ответили:

–Приемная господина Машурова.

Назерке представилась робея. Кратко ответив на приветствие девушки, по всей видимости секретарь, достаточно взрослая женщина (как по голосу определила Назерке), тоном, не терпящем возражения, проговорила:

–Вас ждут в 11 часов в офисе, - и отсоединилась.

Отпросившись с работы под предлогом срочного визита к стоматологу, Назерке поймав такси, выехала по адресу компании. Офис строительной фирмы, логотип которой украшает многие здания и жилые комплексы города, располагался в самом центре левобережья, недалеко от комплекса зданий «Дом министерств», в котором расположены почти все центральные органы министерств и ведомств Казахстана.

Войдя в фойе офиса, состоящего из двенадцати этажей сплошного бетона и стекла зеленного цвета, Назерке ощутила на себе давление от помпезной роскоши, не соответствующей, на ее взгляд, деловому стилю и концепции строительной компании. Бросалось в глаза отсутствие единого пространственного решения, в дизайне помещений было нагромождение различных стилей и направлений - от восточного изыска до европейского минимализма.

Ожидавшая долгого объяснения о себе и цели визита, Назерке внутренне напряглась, но как оказалось – напрасно. О ее визите была предупреждена охрана, она в сопровождении молодого человека с нашивкой «Security» на рукаве и нагрудном кармане пиджака, прошла в приемную Президента компании, расположенную на втором этаже. Их встретила секретарь, женщина средних лет.

–Алла Сергеевна, – представилась она.

–Назерке, – ответила девушка.

–Знаю, Ламзар Хоркиевич предупредил меня. Он освободиться через несколько минут и примет вас.

В этом момент прозвенел звонок внутренней связи, подняв трубку, секретарь жестом показала Назерке войти в тяжелую дубовую дверь кабинета. От неожиданности Назерке вдруг впала в состояние ступора, беспомощно глядя на секретаря, будто прося помощи. В голове пронеслось «Куда я иду? Зачем? А вдруг это неправильный шаг? Может просто развернуться и уйти?».  Из этого оцепенения ее вывел голос:

–Ну что же вы девушка, шеф ждет! 

Сделав глубокий вдох, Назерке потянув на себя тяжелую дверь, вошла в кабинет. Для девушки, обладающей хорошим утонченным вкусом, показная роскошь, с которой был отделан кабинет, вызвала если не неприязнь, то некоторое удивление: «Как они могут строить дома?» Стены с отделкой панелями из красного дерева были украшены картинами в массивных золоченных рамах, на полу ковер ручной работы в красных тонах, в глубине за большим столом восседал на большом красном кожаном кресле сам хозяин компании. «Красный цвет- цвет лидера», - промелькнуло в голове Назерке.

-Садись, – сказал Машуров и кивком показал на кресло напротив себя. И без всякого перехода спросил, – У тебя какое образование?

- Я не поступила в прошлом году в Университет. Сейчас готовлюсь на этот год, – ответила Назерке.

- Мне нужен помощник – референт, который будет помогать при проведений деловых встреч с партнерами. Я думаю, что ты как раз подходишь для этой работы. Как тебе мое предложение?

Назерке задумалась. «Что это за работа? Почему он предлагает ее именно мне? Может здесь имеется какой-то подвох? А с другой стороны, что я теряю? Возвратиться в салон и терпеть этих капризных и истеричных дам? Может это и есть удача, которую нужно удержать за хвост?» А вслух робко произнесла:

–Для меня это так неожиданно, боюсь Вас подвести, если не получиться.

- Справишься, главное твое желание и старание. Кстати, а где ты живешь?

Назерке рассказала о своем жилищном обустройстве. Молча выслушав, произнес:

- Вечером после работы тебя заберет водитель и отвезет на твою новую квартиру.

И вновь, как вчера в салоне, погрузился в свои мысли, забыв, казалось, о Назерке. Посидев в некотором недоумении, девушка тихо, себе под нос, пробормотав:

– До свидания, - поспешила покинуть кабинет.

Выйдя в приемную, где находились несколько посетителей, ожидающие аудиенции руководителя, она продолжала находиться в недоумении от произошедшего разговора. «Ведь он не сказал, что мне делать дальше. Может я, что-то не поняла? У кого спросить?» И вновь ее размышления прервала секретарь:

– Пройдите в соседний двести шестой кабинет, там Вас ожидает помощник Президента.

В указанном кабинете ее встретил высокий, с довольно приятной наружностью молодой человек.

–Здравствуй, меня зовут Тимур, я помощник Ламзар Хоркиевича. По всем вопросам, что будут, обращайся ко мне, все контакты с шефом тоже только через меня. Сейчас я покажу твое рабочее место.

Они вышли в коридор, пройдя до его конца, оказались перед кабинетом с номером двести восемнадцать. Открыв его ключом, вынутым из кармана брюк, Тимур распахнул дверь и со словами:

– Этот ключ и кабинет теперь твои, - пригласил войти Назерке.

Кабинет оказался небольшим. Стандартная офисная мебель: настенный шкаф, вертикальная панель для документов, кресло и стол с компьютером.

- Твое рабочее место, расписание обычное с девяти утра до восемнадцати часов, но если шеф вызывает, то может быть и не нормированным. Тебе на проходной дадут бейджик и пропуск в здание. Сегодня до вечера ты должна завершить свои дела на прежнем месте работы и быть здесь до конца рабочего дня, тебя водитель отвезет на твою новую квартиру. Так, что непонятно? Спрашивай.

- А что я буду делать? - наконец улучив момент, спросила девушка.

- Расскажу тебе коротко, потом, если не глупая, разберешься сама. У Ламзар Хоркиевича, как у каждого крупного руководителя, бывают деловые встречи в формате обеда или ужина. Согласно негласных правил, существующих в их кругах, его должна сопровождать красивая помощник-референт, которая может пригодиться при проведении переговоров. Но в основном ее роль - в сопровождении шефа: от машины до стола. Обычно на таких встречах решаются рабочие вопросы, сидеть рядом не обязательно. Для помощницы специально резервируется отдельный стол, где она ожидает патрона и по завершении ужина сопровождает его на выход до машины.      

-И все? – удивленно произнесла Назерке

-Ну, почти, если не считать возможных отдельных поручений или услуг, но это, если шеф сам захочет их тебе поручить. А каких, я не могу тебе пока сказать, ты должна показать себя с хорошей стороны.

-А чем мне заниматься целыми днями? – не удержалась от вопроса Назерке.

-Ты же, наверное, хочешь получить высшее образование, вот и занимайся самоподготовкой, времени у тебя будет предостаточно. Кстати, ты должна выглядеть очень стильно, на это также удели время. Деньги на посещение салонов и приобретение туалетов будешь получать у меня. Шеф не любит запаха алкоголя и табака. Все понятно? Запиши мой номер телефона и будь на связи все двадцать четыре часа. А, чуть не забыл, открой личную кредитную карточку в одном из банков, туда будет поступать твоя зарплата десятого числа каждого месяца, реквизиты также сообщишь мне.

После обмена номерами сотовых телефонов Тимур оставил девушку одну.

«Ну и влипла! Что за работа такая - сопровождать до стола? Но, с другой стороны, что я теряю? Поработаю здесь сопровождающей помощницей, ничего ведь плохого пока нет, а там посмотрим. В любой момент могу сбежать, не рабыня же я ему?» – успокоив себя этими словами, она заперла кабинет и спустилась вниз к выходу.

Приехав обратно в салон «Аброй», Назерке зашла к руководству и поставила в известность, что покидает их, поскольку нашла новую работу. Так как каких-либо материальных ценностей и вещей под свою ответственность не брала, Назерке довольно быстро получила расчет в бухгалтерии фирмы. К вечеру она уже была в своем новом рабочем кабинете.

Как и обещал Тимур, после шести часов вечера к ней подошел водитель, взрослый мужчина азиат, с сединой на висках и тяжелым взглядом из-под густых кустистых бровей, и предложил проехать по адресу. Назерке попросила его прежде заехать за вещами, на улицу Бараева, где снимала комнату. Наспех собрав свои вещи, вместившиеся в две небольшие дорожные сумки, Назерке поблагодарила хозяйку квартиры за предоставленный кров и рассчитавшись с ней спустилась к машине.     

К удивлению Назерке, маршрут их движения вновь был направлен в сторону левобережья. Спросить точный адрес квартиры у молчаливого, и на ее взгляд, угрюмого водителя она постеснялась. Проехав через мост, соединяющий старый и новый Город в районе здания Верховного Суда, они заехали во двор жилого комплекса «Новый Мир», состоящего из девяти и восемнадцати этажных жилых домов, облицованных керамической плиткой бледно-желтой и ярко-оранжевой расцветки. Остановив машину у одного из крайних подъездов, водитель молча открыл дверь и, подхватив сумки Назерке, прошел в сторону подъезда, она проследовала за ним. Выйдя на девятом этаже, они прошли к дубовой двери с красивой ручкой под номером двести девяносто один. Водитель молча протянул девушке ключ и кивком показал на дверь квартиры. Открыв замок, девушка сделала шаг назад, пропуская его в распахнутую дверь. Мужчина поставил сумки на пол в прихожей и так же молча, развернувшись, вышел из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь. Назерке только и успела крикнуть:

–Спасибо.

Оставшись одна, девушка вначале прислушалась, затем принюхалась, постояв некоторое время в прихожей. Тишина и отсутствие каких-либо запахов несколько успокоили ее и она приступила к осмотру своего нового пристанища. Несмотря на совсем недолгий срок пребывания в Астане, Назерке повидала немало квартир и на левом и на правом берегу, в так называемом старом городе, где она собственно и снимала себе угол после поспешного ухода от Алибека и до сегодняшнего дня, пришлось поскитаться. Одна квартира тети Зейнеш чего стоила, при воспоминании об этом Назерке даже поморщилась. Новая квартира была двухкомнатной. На первый взгляд, казалась просторной, но осмотревшись Назерке поняла, что в ней было не так много мебели из-за чего создавалось ощущение простора. В прихожей встроенный шкаф-купе, зеркало с консолью и подставка для зонтов у двери. В ванной, к великой радости Назерке, была не душевая кабина (новомодное явление каждой квартиры), а ванна с гидромассажем, причем довольно больших размеров. Кафельная плитка нежно-сиреневого цвета красиво контрастировала с мебелью яркого канареечного цвета, чему способствовало освещение – точечные софиты щедро разбросанные по всей комнате. В гостиной, как для себя определила Назерке, стоял большой угловой диван, обитый бежевой кожей. Ковер и тюль в таких же пастельных тонах не придавали всей обстановке уюта. На стене большой плоский телевизор – единственное «пятно», выбивающееся из этой световой гаммы. В спальне мебель темного дерева – большая двуспальная кровать, застеленная атласным покрывалом темно-бордового цвета, такие же шторы на окнах, туалетный столик у окна, трехстворчатый шкаф с зеркальными дверцами. Пожалуй заслуживали внимание лишь бра у изголовья кровати с обеих сторон – бронзовые, с необычным переплетением и подвесками из хрусталя. Во всей обстановке квартиры, несмотря на хороший качественный ремонт и дорогую мебель, чувствовалось какое-то бездушие, казенность.

«Наверное здесь еще никто не жил», - подумала девушка. Но несмотря на отсутствие уюта, было чем восхитится – комнаты были залиты светом, проникающем из больших окон, а на кухне и в гостиной были лоджии, широкие и большие. А когда Назерке, отодвинув штору, посмотрела в окно из груди ее вырвался восхищенный возглас:

-Вот это да! Боже, как красиво!

Окна кухни и гостиной выходили на монумент Байтерек, главный символ города. Кухня была единственным обжитым местом в новом жилище Назерке. Красивый, светлого дерева гарнитур, легкие льняные шторы и с крупным абстрактным рисунком тюль, стильная темно-синего стекла посуда, обилие бытовой техники, благородно поблескивающей стальным цветом и множество разных штучек, предназначение которых, Назерке еще не знала, создавали атмосферу уюта и покоя. На такой кухне, подумала Назерке, должна собираться большая дружная семья, обсуждая за ужином фильмы и книги, наслаждаясь друг другом, подшучивая и смеясь. Именно здесь, на кухне, как ни странно, Назерке по-настоящему ощутила, что жизнь ее меняется, меняется, возможно, к лучшему, по крайней мере, она чувствовала себя свободно и уверенно.

 

16

 

Назерке, со всей старательностью и щепетильностью, присущей ей (по другому она не умела), приступила к новой работе. В первую очередь, через интернет изучила какими манерами и знаниями должна обладать помощник-референт, просмотрела литературу на эту тему, а также вызубрила кодекс этикета и поведения за обеденным столом. По рекомендации Тимура, записалась в дорогой спа-салон и фитнес зал, которые посещала вечерами. Приобрела необходимое количество вечерних туалетов и деловых костюмов. Не ожидавший таких расходов за столь короткий срок, Тимур даже начал вносить коррективы в ее «деловой бюджет».

Несколько раз она, по заранее составленному Тимуром графику и маршруту, сопровождала Машурова при проведении деловых ужинов. Однако, ее патрон ни разу даже не заговорил с ней, лишь иногда искоса разглядывал. Все происходило обыденно: Тимур на своей машине подвозил ее к ресторану, где намечался ужин или обед. Она встречала, выходящего из лимузина шефа и сопровождала в зал, где он садился за стол с партнерами, а она за другой. По окончании встречи, сопровождала его до дверей лимузина, которую водитель предусмотрительно открывал перед ним. Расположившись в салоне автомобиля, он даже не поворачивал головы в ее сторону. После отъезда шефа, Тимур подвозил Назерке до дома.

Так продолжалось около месяца. Однажды Машуров, садясь в машину после очередного делового ужина, коротко сказал ей:

– Садись.

Не ожидавшая этого, девушка в нерешительности замешкалась у двери лимузина. Ей помог водитель, слегка подтолкнув ее под локоть и закрыв за ней дверь автомобиля. В салоне большого лимузина, освещаемого лишь фарами встречных авто, воцарилась тишина. Назерке боялась даже повернуть голову в сторону патрона, украдкой бросая взгляд, она пыталась рассмотреть лицо Машурова. Однако, он ничем не выдавал своих мыслей, по обыкновению задумавшись, и казалось, находился в своем, обособленном мире.

«Интересно куда мы поедем?» – думала Назерке, искоса поглядывая на шефа. Лимузин остановился у ее дома, что еще больше привело Назерке в замешательство. Водитель открыл дверь, помогая девушке выйти, и уже обернувшись для вежливого прощания с патроном, она обнаружила, что и тот намеревается выйти из машины. Не зная, как поступить, Назерке стояла переминаясь с ноги на ногу. Машуров, выбравшись из лимузина, уверенно направился к ее подъезду. Назерке поспешила за ним. Молча вызвала лифт, так же молча, практически не глядя друг на друга, ехали в нем.

«Может он хочет посмотреть, как я устроилась?» – гадала девушка.

Поднявшись на свой этаж, достала из сумочки ключи, открыла дверь и пропустила вперед шефа. В прихожей слегка замешкалась, потом опомнившись и вспомнив законы гостеприимства, промямлила:

–Проходите, Ламзар Хоркиевич.

Он молча прошел в гостиную, сел на диван. Назерке, не зная как поступить, что говорить и что предпринять, села напротив него на краешек кресла. Он тяжело исподлобья смотрел на нее. Совсем растерявшись, Назерке судорожно придумывала фразу, которой можно было хотя бы разрядить это жуткое молчание, но в этот момент у Ламзара зазвонил мобильный. Этот телефонный звонок помог Назерке немного прийти в себя. Она не знала, как поднять на него глаза. Теперь, когда они сидели напротив друг друга, она уговаривала себя что стесняться и бояться нечего. «Может предложить ему чаю?»    

-Раздень меня, – слова прозвучали грубыми и пугающими. Он посмотрел ей прямо в глаза, такая прямая и угрюмая сила чувствовалась в его взгляде, что было уже все равно – что именно он сказал, все читалась в его взгляде и Назерке поняла – действительно не было смысла притворятся и упираться.

–Пойдем в спальню, - скорее приказал, чем попросил.

Они шли по коридору медленно, на расстоянии друг от друга. По дороге Назерке выключила свет, зажгла в спальне бра, дающее неяркий полусвет, в котором все приобретало пугающе-расплывчатые очертания. Но девушка не видела ничего, кроме его лица. Блики света отражались в его темных глазах, усиливая ощущение власти, котором было пронизано все его лицо. Он сел на кровать, она остановилась на ковре, который лежал у кровати, но не почувствовала нежную мягкость ворса, прежде так восхищавшую ее.

-Разденься передо мной, - повелительно произнес он так, что невозможно было противиться. Назерке расстегнула пуговки на блузке, сняла сначала один, потом второй рукав, слегка замешкавшись, когда рукав застрял на локте, и она дернула его. Блузка упала на ковер к ее ногам, обнажая плечи. Лифчик под блузкой был ажурный, черный. Из-за худобы Назерке часто комплексовала, ее плечи казались ей через чур худыми и острыми, она могла и не носить бюстгальтер, настолько по девичьи маленькой была ее грудь. Назерке расстегнула лифчик, обнажая маленькую, упругую грудь, почувствовала, как вздрогнул Ламзар, увидев ее. Медленно расстегнула молнию на юбке, которая соскользнула на пол от одного легкого движения ее бедер. И замерла перед последним завершающим движением в нерешительности. Он ждал, не произнеся ни слова. Назерке сняла трусики и остановилась перед ним совершенно обнаженная, старательно не глядя на него. Ламзар слегка наклонился вперед, руки его обхватили ее талию, скользнули вниз к бедрам.

-Меня раздень, – сказал он с небольшой паузой.

Наклонившись и не произнеся ни слова, Назерке хотела было расстегнуть пуговицы на его рубашке, но он отстранил ее руку.

–Там, - глазами показал он вниз.

Она присела перед ним на колени и медленно начала расстегивать пряжку ремня, молнию на брюках, чувствуя, что задыхается от отвращения. Аккуратно сложив его брюки, положила их на другой край кровати. Каждый раз, когда ее пальцы нечаянно касались его тела, он вздрагивал.

–Сюда поцелуй, - прошептал он. –Сделай мне хорошо.

Только теперь Назерке поняла – даже не поняла, а всей собой почувствовала, - что значит испытывать отвращение, ненавидеть всеми фибрами души. Он ласкал ее бедра, грудь, она сжималась все сильнее от каждого его прикосновения. Но, к ее великому облегчению, Ламзар вдруг резко схватил ее, больно сжав плечи, встал с кровати, развернув Назерке спиной к себе и грубо вошел в нее сзади. «Да, так наверное лучше», - промелькнула в ее голове мысль. Она не чувствовала своего тела, настолько сильным было отвращение. «Это будет недолго, это должно завершиться быстро, сейчас, сейчас, еще мгновение», - словно уговаривая себя, думала она. Почувствовала, как он обмяк, отпустил ее и не произнеся ни слова прошел в ванную. Назерке быстро накинула халат, и не зная, как вести себя дальше, замерла в ожидании.

 Машуров вышел из ванной, молча прошел мимо Назерке, ожидавшей его в прихожей, через несколько минут (хотя Назерке не смогла бы хотя бы приблизительно определить сколько прошло времени) вышел полностью одетым из спальни и не произнеся ни слова, даже не взглянув в ее сторону, вышел из квартиры.

 

Невозможно было определить и выделить какое-то одно событие или мгновение сегодняшнего вечера – все слилось в один липкий тягучий ком, заполнивший ее голову. На душе напротив поселилась пустота. Словно зомби, она прошла на кухню, не включая свет, прошла к холодильнику, достала начатую бутылку водки, (как то Наташка с Диасом заходили, вот и осталась недопитая бутылка), налила полную чашку и выпила, не почувствовав даже вкуса. В желудке стало тепло, затем горячо, но Назерке не чувствовала ничего. Потом она долго стояла под горячими упругими струями в душе. Завернувшись в халат, зашла на кухню, допила оставшуюся водку. «Лучше я умру, чем это снова повторится». К своему собственному удивлению ей очень захотелось спать, хотя она опасалась, что образ Ламзара будет преследовать ее, лишив сна. «Надо потерпеть, надо терпеть», - пульсировало в висках, когда она положила голову на подушку, сбросила шлепанцы и упала на кровать, не раздеваясь.

 Проснувшись, Назерке сразу и отчетливо вспомнила все, произошедшее с ней накануне. Ни сон, тяжелый и крепкий, ни пробуждение нисколько не принесли ей облегчения, на душе по прежнему была пустота. Девушка посмотрела на часы – начало девятого, нужно было вставать и собираться на работу. «На работу, - усмехнулась недобро Назерке. – Так вот в чем заключается твоя работа!» Ни контрастный душ, ни чашка кофе нисколько не принесли ни облегчения, ни бодрости. Апатия и равнодушие, пустота в душе. Неожиданно зазвонил телефон. «Кто это в такую рань?» – вяло подумала она. Это звонил Тимур, помощник Ламзара.

–Доброе утро, Назерке. Ламзар Хоркиевич ждет тебя. Через двадцать минут за тобой приедет машина.

При упоминании имени шефа в душе Назерке вновь поднялась волна отвращения, только теперь это было еще и отвращение к самой себе. Если раньше она накануне продумывала свой наряд, тщательно подбирая сумку и украшения к нему, то теперь подойдя к шкафу, сняла с плечиков первое попавшееся платье, расчесала волосы, собрав их в пучок на затылке, совершенно не заботясь о своем внешнем виде. Сев в приехавшую за ней машину, Назерке старалась не думать о предстоящей встрече с Ламзаром, переключив все свое внимание на виды мелькавшие за окнами автомобиля. Они подъехали к жилому комплексу «Хайвил», остановились у входа в ресторан. Назерке, выйдя из машины, начала было оглядываться, ища по привычке шефа, которого обычно встречала у машины и сопровождала до стола. Но к ее удивлению, на улице у крыльца ее поджидал Тимур, который увидев Назерке, поспешил ей навстречу. Пропустив ее в дверях вперед, сказал тихо:

- Он ждет в VIP зале, - и незаметно растворился.

Назерке прошла в сторону VIP зала, и слегка помедлив, зашла. Ламзар сидел за столом. Увидев ее, слегка кивнул, приглашая сесть за стол.

- Позавтракай со мной, - голос прозвучал по обыкновению безучастно.

Назерке села за стол, незаметно подкравшийся официант ловко налил ей кофе. Она смотрела на чашку, не смея взглянуть в глаза шефа.

- Я не ошибся в тебе, - сказал Ламзар, при этом лицо его смягчилось, как отметила про себя Назерке, украдкой взглянув на него.

Но уже через мгновение выражение его лица стало непроницаемо неприступным, он казалось напрочь забыл о присутствии девушки. «Аудиенция окончена, меня одобрили» - невесело подумала она вставая.

У входа в ресторан ее ждал Тимур. Посмотрев на нее внимательным долгим взглядом, он сказал:

- Шеф дал тебе выходной, отдохни сегодня.

Вернувшись домой, Назерке, не желавшая оставаться наедине со своими невеселыми мыслями, переодевшись в удобные джинсы и кроссовки, пошла в парк Арай, находящийся недалеко от ее дома. Ей всегда нравилось гулять в этом парке, смотреть на детишек, гуляющих со своими родителями, на парочки подростков, переживавших первую влюбленность, на неспешно прогуливающихся пожилых, погруженных в свои мысли и воспоминания. Часто, наблюдая за семейными парами, сохранившими трепетное отношение друг к другу, и пронесшими любовь и уважение через несколько десятков лет брака, Назерке представляла себя на месте этих респектабельного вида дам, размеренно вышагивающих рядом с убеленными сединой, придающей им определенный шарм, спутниками. Но как ни старалась она отвлечься сегодня, навязчивые мысли и неприятные видения вчерашнего вечера преследовали ее на всех аллеях и дорожках парка.

«Как же жить дальше? Ведь это не та жизнь, о которой я мечтала! Ведь надо по душе жить, в согласии с собой и своими желаниями. А я? Что же я делаю со своей жизнью?! Разве об этом я мечтала? А может наоборот надо душу и желания свои в руках держать? Вот сейчас точно так и надо! Не уеду же я из этого Города, не сдамся так просто! Город, неужели мне нужно пройти через такие испытания чтоб покорить тебя?» – весь день вела внутренний диалог сама с собой и Городом Назерке. Это были нерадостные и злые мысли, но как ни странно они навели в ее смятенной душе порядок и покой. Она почувствовала, что спокойствие вернулось к ней, она вновь владеет собой. «Таковы реалии жизни, мир жесток. Ну и все, нечего переливать из пустого в порожнее. Чтоб завоевать этот Город все средства хороши», - малодушно уговаривала она себя.

После произошедшего жизнь ее изменилась. Теперь она гораздо реже сопровождала Ламзара на деловых встречах, зато довольно часто стала выезжать с ним за границу в командировки. К ее великому облегчению селились они в разных номерах. Счет на ее карточке рос, увеличилось количество дорогих подарков – украшений, шуб и прочей атрибутики успешной содержанки. А то, что она именно содержанка, Назерке понимала довольно отчетливо. Изменилась и она сама, став уверенней в себе и прогматичнее к окружающим. От той наивной и ранимой девочки, мечтавшей стать учителем словесности, остались лишь воспоминания и привычка к чтению.

         Десять месяцев, отделявшие ее от той прежней Назерке, пролетели гораздо скорее, чем она ожидала. И не сказать, что ей нравилась ее жизнь. Все чаще стала она задумываться о смысле своего существования, о разбитых надеждах и забытых мечтах. Назерке старалась заглушить сомнения. Но мысль о том, что надо что-то менять не отступала, и вот с приходом нового две тысячи одиннадцатого года, у нее в душе созрела решимость кардинально изменить свою жизнь. То есть она не думала об этом специально, у нее не было конкретных идей и планов, она просто жила наедине со своими желаниями и стремлениями. Наступил момент, когда надо было оставить свою сытую удобную жизнь и решиться наконец узнать: способна ли она на что-то настоящее в этой жизни, или все-таки обречена на обыкновенную жизнь, которой живет большинство содержанок.

 

18

 

И судьба, словно проверяя ее, столкнула в коридоре офиса с новым для нее человеком. Однажды, выходя из кабинета Тимура, она оказалась лицом к лицу с мужчиной-азиатом среднего роста, плотного телосложения, около пятидесяти лет, на светлой коже его лица выделялись прожилки вен, свидетельствующие о нездоровом образе жизни. Вежливо поздоровавшись, Назерке прошла в сторону своего кабинета, прочувствовав всем телом его взгляд, сопроводивший ее.

Не прошло и пяти минут, как дверь ее кабинета распахнулась и уверенно, словно к себе, вошел недавний незнакомец. Назерке сразу почувствовала сильную энергетику, исходящую от него. Ей показалось, что в кабинет ворвался живой сгусток энергии, заполнив собой все пространство.

-Здравствуй, меня зовут Самат Самединович, депутат Мажилиса Парламента и деловой партнер твоего шефа. Давно хотел с тобой познакомиться, видел тебя несколько раз рядом с Ламзаром. Что ты нём нашла, ведь он старый! – довольный своей шутке, рассмеялся мужчина – А ты Назерке, правильно? Тимур уже рассказал. И чем это ты тут занимаешься?

Девушка поняла, что вошедшему даже не обязательно отвечать, он представлял из себя типаж людей, которые имеют и учитывают только собственное мнение, другого не воспринимают. Такие люди могут вести бесконечные монологи, если есть слушатель. Внезапно он резко переменился в облике, стал каким-то серьезным и предупредительным, казалось, что он сбросил маску со своего лица.

-Знаешь Назерке, я действительно давно наблюдаю за тобой со стороны, все искал повод познакомиться,- сказал он вкрадчиво, заглядывая ей в глаза. - А вот сегодня наконец увидел тебя близко, и я искренне говорю, что поражен твоей красотой. Я прожил достаточно и много видел, поэтому могу с уверенностью сказать, что таких красивых казашек, как ты, можно по пальцам пересчитать

-Вы льстите мне, – покраснев, произнесла негромко Назерке.

-Нет, нет это правда! Неужели тебе не говорили об этом?! Знаешь, я видел в прошлом году твои фотографии на рекламных плакатах «Аброй». Но в жизни ты еще ярче и привлекательней.

-Вы совсем вогнали меня в краску, – ответила кокетливо на его слова девушка.

-Назерке, ты сегодня вечером не занята? Я хотел бы пригласить тебя на ужин. Буквально недавно в городе открылся японский ресторан, говорят там очень хорошее обслуживание и кухня, давай сходим туда, оценим кухню и интерьер. Я знаю, что ты работала стилистом в «Аброй» и имеешь хороший вкус. Не удивляйся, я же говорил тебе, что давно наблюдаю за тобой и знаю о тебе очень многое.  

-Если шеф меня не задействует по служебным делам, – произнесла неуверенно она.

-Ну и хорошо, значить договорились, я тебе позвоню вечером. Продиктуй, пожалуйста, свой номер.

Получив номер телефона, он попрощался с девушкой и, как показалось Назерке, вновь натянув на себя маску неприступности, вышел из кабинета. Она подошла к окну, там внизу кипела жизнь. «Это новое испытание или подарок? Что Ты мне подготовил на этот раз? - обратилась по обыкновению Назерке к Городу. Интересно, искренен в своих словах этот очередной воздыхатель? Хотя он забавный, столько комплиментов. Во всяком случае, с ним гораздо веселее чем с Ламзаром. А возможно и приятнее». …..

Вернувшись после работы домой, Назерке приняла наскоро душ и принялась примерять свои платья, подбирая подходящее для предстоящей встречи. Зазвенел мобильный, это был Самат. Уточнив адрес девушки, пообещал быть во дворе через полчаса. Выйдя в оговоренное время, она заметила джип «Лексус» черного цвета, из которого вышел Самат и предупредительно открыл ей заднюю дверь автомобиля. Дождавшись когда девушка расположиться на сиденье, аккуратно прикрыл дверь и обогнув машину сел рядом.

-Спасибо, что откликнулась на мое приглашение. Мне это очень льстит как мужчине. Находиться рядом с такой красавицей большая честь для меня. Я заказал VIP -зал в ресторане. Надеюсь, что тебе понравится.

Не найдя, что ответить на эти нескончаемые эпитеты, Назерке лишь произнесла:

–Спасибо.

Действительно, как и говорил Самат, кухня, обслуживание и интерьер заведения были на высоком уровне. Блюда из морепродуктов были очень свежими, словно их только что выловили из океана и доставили к столу. Новый воздыхатель (как про себя называла его Назерке) предложил попробовать алкогольные коктейли, которые в очень широком ассортименте с необычными экзотическими названиями были представлены в винной карте. Коктейли пились очень приятно и слегка возбуждали кровь.

Самат оказался приятным и интересным собеседником, очень предупредительным и галантным кавалером, что подтвердило первоначальные мысли о нем. Неутомимо весь вечер развлекал Назерке, рассказывая забавные истории из своей жизни, травил веселые и без пошлостей анекдоты. Девушка лишь улыбалась ему в ответ и этого, казалось, ему было достаточно. Назерке в какой-то момент даже поймала себя на мысли, что ей приятно находится в его компании. По завершении ужина официант занес к ним в зал огромный букет роз. Самат встал со своего места и вручил его Назерке со словами:

–Оставайся всегда такой же красивой, благоухающей и прекрасной как эти розы!

Растроганная таким вниманием девушка, отметила про себя, что никто не дарил ей таких огромных букетов. Даже Алибек, с которым она провела столько хороших дней, ни разу не дарил ей цветов, а уж про Ламзара можно и не говорить.

По окончании вечера, Самат проводил Назерке до дома, не выказывая каких-либо нескромных намеков, пожелал спокойной ночи и уехал.

Вернувшись к себе в квартиру, девушка расставила цветы в несколько ваз, приняла ванну и долго лежала в постели размышляя.

Утром следующего дня вновь позвонил Самат и поинтересовавшись расписанием рабочего дня Назерке, предложил вечером сходить в Театр оперы и балета на концерт симфонического оркестра имени Курмангазы, прибывшего из Алматы на гастроли. Они оговорили время, когда он заедет за Назерке.

Также как и в предыдущий вечер Самат приехал за ней на большом черном джипе, за рулем которого находился его персональный водитель. Подъехав к зданию театра Назерке заметила, что оно представляет собой красивое трехэтажное кирпичное здание, возведенное на основе классических элементов с величественной колоннадой центрального входа и роскошной лепниной в интерьерах. Она вспомнила, что про это здание рассказывал Алибек, когда знакомил с городом и, что в нем ранее размещался Целиноградский Дворец железнодорожников.

Назерке в сумраке салона автомобиля не обратила внимания, а сейчас, находясь в ярко освещенном фойе театра, заметила, как импозантно выглядел Самат. На нем был темно-синий костюм, явно пошитый хорошим портным, белоснежная шелковая сорочка и черная элегантная бабочка. Выходной ансамбль дополняли очки в тонкой золотой оправе. Оглядев его, Назерке про себя отметила: «Явно хочет произвести на меня впечатление, даже очки одел для солидности. Вот только с туфлями промах, и где он нашел такие ярко оранжевые?!»

Раньше во время совместной жизни с Алибеком, Назерке, несмотря на довольно насыщенную тусовочную жизнь, не приходилось бывать на подобных концертах, слушать оперу. Теперь, сидя в зале, слушая завораживающие звуки, она испытывала неописуемый восторг. В программе симфонического оркестра прозвучали произведения как казахстанских, так и зарубежных композиторов. Особо понравилось Назерке исполнение Арии Мими из оперы «Богема» Дж. Пуччини.

После завершения концерта Самат предложил поужинать в ресторане грузинской кухни, расположенной на улице Туран. За столом, накрытом в отдельной вип-зоне, он вновь был неугомонен и весел. На удивление Назерке, декламировал стихи Омар Хайяма о любви. А стихи поэта о вине он читал в лицах с бокалам грузинского вина в руке, вовлекая в игру и девушку. Время в его компании для Назерке бежало быстро и легко, и только к часу ночи она опомнившись, смогла убедить охмелевшего Самата разъехаться по домам. 

Теперь каждое утро Назерке начиналось с телефонного звонка Самата, который уточнив наличие у нее свободного времени на вечер, организовывал его насыщенное проведение. Квартира Назерке представляла собой уже оранжерею цветов, в том числе экзотических. Она постепенно очаровывалась им, его неизменным вниманием, нежными ласками. В свою очередь Назерке, стала ненавязчиво давать советы и рекомендации Самату в выборе одежды и стиля. Он, привыкший покупать одежду по принципу «чем дороже, тем лучше» открыл для себя, что есть стильные вещи, не требующие больших расходов, но приносящие удовлетворение от их обладания. Так продолжалось около четырех месяцев, при этом он не делал каких-либо признаний, либо намеков на какую-то ответную благодарность со стороны Назерке. Лишь как-то, отвечая на вопрос о семье упомянул, что супруга с младшей дочерью живет в Алматы, где руководит солидным бизнес проектом. Старшие дети: сын и дочь уже имеют свои семьи и живут своей жизнью.

Однажды, сидя за столом в ресторане, куда они зашли поужинать после концерта звезды российской эстрады, он вдруг стал задумчив и серьезен. Назерке почувствовав произошедшую с ним перемену, не стала задавать вопросы, списав это на возможные служебные проблемы. Закончив с ужином в гнетущей тишине, Самат поднял голову от тарелок, и смотря прямо в глаза Назерке произнес:

-Знаешь, каждый день проведенный с тобой для меня как праздник, который не хочется завершать. Я твои флюиды уловил, ты потрясла меня своей внешностью, - поспешил добавить он. - Рядом с тобой я чувствую себя в душе молодым парнем, у которого задор и энергия неисчерпаемы. Я где-то читал, что мужчины в период с сорока пяти до пятидесяти лет, а мне сейчас сорок девять, испытывают внутреннее состояние второй молодости, становятся сентиментальными и влюбчивыми. Причем, если находят предмет своего обожания, то эта любовь становиться осознанной, проникнутой искренними чувствами. И мне кажется, что я в тебя влюбился именно так.

-Может это вам кажется, – произнесла Назерке тихо.

-Нет, нет я точно знаю, что я влюбился в тебя как мальчишка, - горячо возразил он. - И я хочу, чтобы ты была рядом со мной.

-А в качестве кого? Ведь у вас есть семья, – с твердыми нотками в голосе спросила Назерке.

Казалось, что этот в общем то простой вопрос ввел в замешательство Самата, который видимо не ожидал этого. После минутного раздумья он ответил:

–В качестве подруги, – и с некоторой растерянностью во взгляде посмотрел на девушку.

Назерке про себя язвительно подумала «Эх, новый воздыхатель, захотелось в преддверии старости юного тела? Придумал байку о второй молодости, лишь бы затащить в постель», – но, увидев его ожидающий ответа взгляд, встрепенулась и, испугавшись что её мимика выдаст мысли, спросила:

–А как же супруга, дети? 

-Я тебе рассказывал уже, что они живут свои жизнью, а я своей, - смущаясь произнес он.

-Ну, тогда разведитесь и женитесь на мне с благословения моих родителей, ведь они у меня есть.

Самат сильно покраснел, видно было, что ответа на это у него тоже не было в заготовке перед встречей.

-Сейчас не могу, у меня есть некоторые обязательства перед членами семьи, - как-то сумбурно начал оправдываться он.

Затем произнес монолог о своих семейных неурядицах, проблемах и иных неинтересных для Назерке вещах. А девушка сидела, и слушая в пол-уха его рассказ, думала - «Интересно, до этого случая я была в роли содержанки, меня использовали не спрашивая моего мнения, мной пользовались без моего согласия, мои чувства никому не были интересны. А сегодня передо мной сидит взрослый и деловой мужчина, от решений которого зависят многие люди и их судьбы, и смущаясь признается в любви. Ну что же, Назерке, может пора использовать людей для достижения своих целей. Не ты первая, не ты последняя».

Дослушав Самата, девушка сказала:

–Знаете, Самат, вы тоже мне нравитесь как мужчина, с вами легко и приятно общаться. В вас чувствуется сила и надежность, а это очень важно для такой хрупкой и ранимой девушки как я. Но то, что вы предлагаете, для меня на данный момент неприемлемо. Быть простой содержанкой мне не хочется. Я и сейчас на содержании у Ламзара, он обеспечивает меня и жильем и материально. При этом у меня много свободного времени для самоподготовки и самопознания, для изучения окружающего мира. Езжу с ним заграницу, вижу города и государства мира. А вы мне предлагаете то же самое, и что же мне как в пословице - менять шило на мыло?

-Признаюсь, я думал над этим и у меня есть некоторые соображения по поводу реализаций твоего творческого потенциала. Ведь я не слепой и вижу, как классно ты справляешься с подбором и оформлением как повседневных, так и вечерних туалетов. Я уже без твоих советов не могу выйти, что называется, в свет. Знаешь, ведь меня часто показывают по телевидению в ходе сессий парламента, а также во время интервью. Так вот, мои знакомые заметили, что я стал выглядеть более стильно и современно. Это все твоя заслуга, Назерке. Ты сама - олицетворение стиля и изящества. Я готовлю тебе сюрприз! – широко улыбнувшись, заключил Самат. -А сейчас свози меня в какой-нибудь ночной ретро клуб, хочу с тобой потанцевать! Наверно ты знаешь, какой из них подходит для таких как я немолодых мужчин.

К обеду следующего дня позвонил Самат и сообщил, что выезжает в командировку и его не будет неделю. «Наверно готовит свой сюрприз, а до этого не хочет со мной встречаться», – подумала Назерке.

Но так сложилось, что Ламзар взял с собой Назерке в рабочие поездки в Японию и Сингапур, где проводились тематические выставки строительной индустрии, а затем он решил отдохнуть на пляжах острова Бали. В результате она вернулась домой только через две недели. Включив свой сотовый телефон, (по требованию Ламзара, она всегда его отключала при выезде за границу), обнаружила десятки звонков от Самата. Набрав его, услышала взволнованный голос:

–Ну что ты не предупредила что уезжаешь?! Я начал волноваться из-за того, что телефон отключен. Хорошо хоть Тимур рассказал о ваших с Ламзаром выездах. Слышал, что вы отдыхали на Бали, наверно загорела?

В его голосе Назерке уловила нотки ревности, особенно когда он произносил слова - ваших, вы. Казалось, он хочет спросить об интимных подробностях их совместной поездки и отдыха.

-Спасибо, съездили хорошо. А у нас оказывается уже достаточно тепло, когда мы выезжали, дожди шли непрерывно, – сдержанно ответила девушка.

-Назерке, я так по тебе соскучился, мне тебя не хватало. Сегодня пригласили на премьеру спектакля в Казахском театре драмы. Пойдем вместе? Надеюсь у тебя нет каких-либо планов на вечер, – вкрадчиво спросил Самат.

-Нет, планов никаких. К тому же я давно не была в этом театре, и будет приятно его опять посетить. Когда вас ждать?

-Я буду в полседьмого, - с нескрываемой радостью произнес он.

Войдя в вип-ложу театра, Назерке предложила Самату снять его галстук и повязала ему свой, привезенный из Японии, известного дизайнера, особым двойным узлом.

–Ну вот, узел не хуже чем у Артура Платонова, специально училась у японца, – засмеялась Назерке.

Самат зарделся и растроганно произнес:

–Спасибо тебе, Назерке, ты оказывается думала обо мне.

«Вот интересно, как мало человеку нужно, всего лишь внимание и он твой! Ведь при желании Самат может выкупить весь запас галстуков в этом городе, а он непритворно радуется лоскутку шелка подаренного мной», – подумала девушка.

После спектакля они, как обычно, поужинали вместе и Самат проводил ее до дома, при этом тема, прозвучавшая две недели назад, за столом не поднималась.

Прошло три дня, и как-то возвращаясь из Театра оперы и балета, Самат предложил Назерке заехать в жилой комплекс «Нурсая», расположенный рядом с резиденцией президента «Ак Орда». В этом комплексе проживают по большей части депутаты парламента страны. Они вышли из машины напротив «поющего» фонтана – главного украшения водно-зеленного бульвара Города и подошли к фронтону первого этажа жилого комплекса, в котором размещались рестораны, кафе и бутики. Подойдя к одной из дверей нежилого помещения, фасадная часть которого представляла собой сплошное стекло цвета морской волны, Самат вынул из кармана ключи и открыл его. Войдя, пригласил вслед за собой и девушку. Яркий свет, включенный Саматом, осветил большое в сто пятьдесят квадратных метров пустое помещение после хорошего ремонта. Это была просторная зала с высокими французскими окнами с одной стороны, оформленная с утонченным вкусом. Пол был сделан из какого-то материала похожего на камень, но при этом был мягким, шаги по нему были беззвучными. К тому же пол был разноуровневый, со множеством ступенек. В стенах были ниши, подсвеченные так умело, что казалось, что там внутри бесконечность. Так же была подсвечена каждая ступенька, каждый выступ. Одна из стен была зеркальная, и из-за этого помещение казалось еще больше.

-Вот ключи, держи, они теперь твои, как и этот магазин-бутик или мастерская, – улыбнувшись, протянул связку ключей удивленной девушке Самат. – Это мой подарок тебе. Я долго думал и решил, что в этом месте ты сможешь реализовать свои идеи и фантазии как стилист. И мой подарок будет половинчатым без заполнения этого салона необходимым тебе набором швейного и иного оборудования, а также мебели и тому подобного. Поэтому прошу тебя, сядь завтра за стол и подсчитай все расходы, в том числе на персонал, не будешь же ты одна работать здесь. Затем мы совместно все обсудим, и я думаю, через два-три месяца здесь будет функционировать один из лучших салонов города. Кстати, завтра тебе нужно подписать необходимые документы и ты станешь юридически полноправной хозяйкой этого бутика.  

Все это время пока Самат говорил, Назерке стояла в центре ЕЁ будущего магазина и не верила своим глазам и ушам. «Как же так, неужели я, простая девчонка из провинции, в двадцать один неполных лет, стала владелицей элитной недвижимости в самом центре Города? – пронеслось у нее в голове. – А может здесь какой-то подвох? Но нет, он так искренне и неподдельно мне все объясняет, что можно ему верить», – глядя на Самата отметила она.

Она подошла к нему и неловко обняв, поцеловала в щеку и вкрадчиво сказала ему на ухо:

–Спасибо, вы самый лучший мужчина, которого я когда-либо встречала в жизни.

От этих ее слов в глазах Самата пробежала искорка страсти, он притянул девушку к себе и впился губами в ее уста. Она не сопротивлялась и ответила взаимностью. Объятия мужчины становились все сильнее, руки жадно ощупывали все тело Назерке, его возбужденная мужская плоть прижималась все сильнее. Но, в самый разгар взыгравшей страсти, девушка неожиданно отстранилась от него и прошептала:

–Самат, я буду полностью вашей душой и телом в ночь после презентации моего салона. Согласны?

Тяжело дыша, и ошарашено глядя ей в глаза, он ответил:

-Ах, как же ты крутишь мной как мальчишкой, зеленоглазая бестия! Да, да я согласен и я сделаю все, чтобы поскорей приблизить этот вечер.

 

19

 

 На следующий день она, предварительно переехав в снятую ей Саматом квартиру в «Нурсае», зашла к Тимуру и объявила, что уходит из компании. На ее удивление, он даже не спросил куда. Лишь только попросил отдать ключи от кабинета и квартиры, а также вернуть пропуск для входа в здание. Спускаясь вниз по лестнице к выходу, она размышляла: «Да уж, использовали и даже не спросили куда ухожу. Вместо меня, наверно, уже есть кандидатки, как говориться «свято место пусто не бывает». В который раз убеждаюсь – мир жесток и циничен».

Она не могла ни единой минуты оставаться в этих стенах, ей хотелось на воздух и простор. Хотя среди бела дня на улице Достык было не так уж и просторно, а воздух был синим от выхлопов множества машин. Но это было неважно! Казалось, вся Астана, каждая ее улочка, ликовала и радовалась вместе с ней! «Я владелица бутика! Город, ты принял меня!»

В последующем, закипевшая ежедневная работа по созданию магазина-бутика под торговым знаком «Назерке» задвинули в дальний уголок ее памяти негативные воспоминания о времени проведенном в «Тезис-Т». Как бы ни старался Самат, а уж тем более Назерке, но задуманное открытие бутика состоялось только через полгода, когда была создана и пошита авторская коллекция женской одежды, подобран контингент работниц и завершены иные организационные работы.

И вот, наконец, с приглашением звезд эстрады, моделей домов мод, представителей делового бомонда и светских львиц, а также журналистов, пишущих на данные темы, состоялась презентация.

На открытии были только приглашенные. На небольшом подиуме провели демонстрацию коллекции, там же чуть в стороне на кронштейнах висели ансамбли для продаж и был проведен даже небольшой аукцион. Идею с аукционом предложил ведущий вечера, молодой и креативный участник команды КВН «Казахи». Внизу вдоль стены с окнами были накрыты столы со всевозможными закусками и напитками. Вначале, как с удивлением отметила Назерке, там даже образовалась давка, хотя приглашенные на открытие были весьма респектабельными и сплошь именитыми.

Назерке очень волновалась, беседуя с журналистами о тенденциях казахстанской моды, щелкали вспышки фотоаппаратов, жужжали камеры. Очень скоро количество выпитого перешло в качество, чувствовалась общая несвязность речей, когда начинают говорить все сразу и громко, не заботясь быть услышанными. Длинноногие светские красавицы-львицы неприкаянно маялись возле своих мужчин, с пьяным самодовольством повествующих себе подобным о своих достижениях и не обращающих абсолютно никакого внимания на спутниц.

Едва ли Назерке могла предположить столь высокий интерес со стороны СМИ к открытию бутика, но лишь только закончилась демонстрация коллекции, в которой она и сама приняла участие с огромным удовольствием, как к ней устремились телекорреспонденты и фотографы, наперебой задавая вопросы и прося стать то так, то эдак. Из этой ситуации ее, конечно же, выручил Самат, взяв под руку и одним властным жестом, заставивший притормозить ретивых журналистов.

-Все, все, ребята. Эксклюзивные интервью по отдельному контракту.

Назерке благодарно сжала его руку. Поворчав, фотографы отстали.

-Устала? – заботливо спросил он. – Или ты хотела им попозировать? Может зря я всех разогнал, не дал насладиться красотой? Пойдем, познакомлю тебя с важными людьми, это тебе пригодится для работы, - с этими словами он увлек ее в гущу толпы.

Лишь глубокой ночью разошлись приглашенные гости, и салон опустел, весь усыпанный цветами, заставленный столами с бокалами, бутылками и закуской. Остались только Самат и Назерке, которая закрыв входные двери на ключ подошла к нему вплотную.

-Я долго ждал сегодняшнего дня, – жадно покрывая поцелуями лицо девушки, прошептал Самат. – Я без ума от тебя, я хочу тебя, – с этими словами он подхватил ее на руки и прошел в кабинет хозяйки салона, где стоял небольшой кожаный диван, ставший ложем любви для пары возбужденной страстью.

 

20

 

С первых дней работы в модельном бизнесе Назерке решила для себя, что помимо продвижения своего тренда в русле современной моды, она будет заниматься изучением и пропагандой национальных традиций в одежде, изделиях и предметах быта. В результате этой работы ее Авторский дом высокой моды «Назерке» превратился в единственный центр в Астане, имеющий уникальную этнографическую коллекцию костюмов казахов всех областей и регионов Казахстана. Центром было освоено целое направление по пошиву национальной фольклорной одежды, которая используется театральными и музыкальными коллективами на торжественных государственных мероприятиях, во время национальных праздников, семейных торжеств и обрядов.

Более того, имея опытный коллектив мастеров – дизайнеров и конструкторов одежды, прошедших стажировку в престижных школах закройщиков, Назерке открыла постоянно действующую школу по обучению профессиональных моделей. Авторский дом моды «Назерке» неоднократно демонстрировал свои модели в Германии, Англии, Китае, Турции.

Сама же Назерке, реализуя свои замыслы и планы на будущее, связанные с работой, поступила в Астане на заочное отделение казахстанско-российского Университета по специальности «дизайнер».

Свою личную жизнь девушка полностью связала с Саматом. Это были скорее партнерские отношения, так как разница в возрасте, воспитании и мировоззрении давала о себе знать, какой-либо духовной близости между ними не было. Назерке устраивало то, что он своими финансовыми возможностями позволил раскрыться ее творческому потенциалу и «встать на ноги», а ему прельщало, что он безраздельно владеет такой красивой, молодой и талантливой девушкой. Да к тому же бизнес Назерке складывался вполне удачно, чего Самат, вкладывая деньги, никак не ожидал. В процессе общения Назерке пыталась было привить Самату свои предпочтения в литературе, предлагая к прочтению романы любимых ею классиков. Однако, оказалось, что он предпочитает простое бульварное чтиво из цикла однообразных детективов, типа произведений Чингиза Абдуллаева, либо Дарьи Донцовой, которые он пролистывал перед сном. А фамилии Фицджеральд, Скотт, Ремарк ассоцировались у него скорее с именами футболистов или хоккейстов. Как рассказал сам Самат, вырос он в многодетной небогатой сельской семье и пробивал себе дорогу в жизни самостоятельно, надеясь лишь на свою природную смекалку и прозорливость в выборе полезных товарищей. Любое проявление романтизма было чуждо ему и он считал это недопустимым для мужчины чувством. А вызвавшее на первых свиданиях восхищение девушки декламирование Омара Хайяма, единственные стихи, которые он знал наизусть со студенческой скамьи, да и то, потому, что они были о вине и сладострастьи. Выросший в постоянной борьбе за место под солнцем, особенно в лихие 90-е годы, Самат превратился в прагматика до «мозга костей» и мещанина, привыкшего брать от жизни все, что считал для себя важным и позволяющим бравировать этим в своей среде, таких же как он «хозяев» новой жизни. Былые активные занятия спортом позволили ему оставаться в хорошей физической форме, поэтому и в постели он оказался отличным партнером. Самат всегда занимался любовью с наслаждением, не спеша, доставляя удовольствие Назерке и себе, прерываясь в самые страстные мгновения, чтобы продлить их, сопровождая все стонами и короткими вскриками. В отличие от Ламзара, который не только не заботился о том, чтобы доставить удовольствие Назерке, а наоборот торопил ее, причем всегда молча, больно сжимая плечи, сдавливая ей грудь, ударяя между ног короткими сильными ударами, замирая на ней после мучительных, как казалось Назерке, конвульсии, и долго потом еще лежал на ней, каждый раз она чувствовала, что начинает задыхаться под его тяжестью.

        

Как-то в самом начале их совместно-раздельной жизни Самат сказал Назерке, что ему необходимо, чтобы она его везде сопровождала, даже если ей этого и не хочется. Назерке тогда даже обиделась, это напомнило ей ее положение у Ламзара - красивый эскорт. Но со временем желание проводить больше времени с Саматом развеяло все сомнения в необходимости бывать везде с ним.

Также поначалу Назерке было неловко надевать ювелирные гарнитуры, подаренные Саматом, ей казалось это слишком броским, экстравагантным. Она предпочитала совсем простые, но изящные украшения. В том кругу, где ей приходилось бывать, она видела, что это люди иного склада. И дело не в том, что одеты они были дорого или роскошно. Сопровождая Ламзара, Назерке довольно видела дорогой и роскошной одежды. Это были совсем другие люди, они иначе смеялись, иначе здоровались друг с другом. Было и много нуворишей, неизменный атрибут любой престижной тусовки. Слишком уж очевидно было, что общество, в котором ей приходилось крутиться, не расположено к духовности и искусству. Но в большинстве своем это была однообразная тусовка: мужчины, сменяющиеся у них девочки, надоевшие жены. Одинаковые дома, одинаковые разговоры. Отличие составляли лишь нелепые методы выражения богатства, впрочем не отличающиеся оригинальностью. Если вначале, когда она была наивной провинциалочкой, восхищавшейся всем и вся, шумные сборища вызывали у нее любопытство, то теперь же она была искушенной светской дамой. Конечно, у нее не захватывало дух на пороге какого-нибудь модного ресторана, но приятные чувства, когда она входила под руку с Саматом в зал какого-нибудь элитного клуба для избранных, возникали.

 

21

 

Однажды в июле две тысячи шестнадцатого года Назерке получила предложение от Ассоциации предприятий легкой промышленности Казахстана посетить в составе делегации выставку одежды, тканей и фурнитуры, проводимой в городе Венеция (Италия). Как объяснила по телефону секретарь Ассоциации, делегация будет состоять из представителей Домов мод, рекламных агентств и журналистов.

В самолете, направлявшемся по маршруту Астана-Франкфурт, с дальнейшей пересадкой в Венецию, Назерке оказалась соседкой высокого, хорошо сложенного, широкоплечего молодого человека. С первого взгляда она определила, что ему около тридцати лет. Нежная смуглая кожа, вьющиеся иссиня-черные волосы, живописно обрисовывающие его высокий лоб, на котором можно было заметить сеточку ранних морщин; немного вздернутый нос, густые брови, зубы ослепительной белизны и широкие карие глаза.

В ходе легко завязавшегося разговора, как это бывает при длительных перелетах, выяснилось, что молодого человека зовут Хаиртай и он, также как и Назерке, является членом делегации летящей в Италию. С его слов, он является заместителем руководителя крупного рекламного агентства «АРТ Студия А», закончил четыре года назад магистратуру Бостонского университета по специальности бизнес-управление. Ему предлагали остаться в Америке и трудоустроиться в одной из знаменитых компаний США, однако он решил вернуться домой в Астану и применить полученные знания на родине. Женат, имеет дочь. Сейчас их компания получила заказ на освещение за границей предстоящего в Астане ЕХРО-2017. Ему предстоит, в рамках проводимой в Венеции выставки, наладить деловые контакты с представителями рекламных агентств, участвующих в мероприятии.

Назерке в свою очередь коротко рассказала о себе и своем любимом хобби, превратившемся в работу.

С первых минут беседы Хаиртай очень понравился Назерке. Его манера разговаривать, мягкая жестикуляция рук, сдержанная мимика и уважительный тон, произвели на девушку приятное впечатление. Большой симпатией к нему прониклась Назерке, когда выяснила, что он, как и она, является большим любителем литературы, а именно произведений классиков начала и середины девятнадцатого века. На эту тему она могла беседовать часами, и найдя такого же собеседника и единомышленника в лице Хаиртая, была очень рада этому совпадению.

Пять часов полета до Франкфурта, пересадка и часовой перелет до Венеции, пролетели для Назерке в компании Хаиртая, как один миг. Она даже забыла об обычном для нее в полетах состоянии - напряженного ожидания благополучного взлета-посадки самолета в аэропортах.

Дела Назерке и в самом деле продвигались успешно, она могла позволить себе отдых в хорошем отеле несколько раз в год. Более того, она работала на себя, что давало чудесную возможность распоряжаться временем по собственному усмотрению. Несколько раз она вывозила родителей в турне по Европе. Да и Самат частенько баловал ее такими внезапными романтическими поездками, хотя сам он был стопроцентным прагматиком с мещанскими привычками и глубоко казахским менталитетом. Раньше ей приходилось бывать в Риме и Милане, но в Венеции Назерке была впервые.

Венеция встретила прибывших солнечной и ясной погодой, на небе ни облачка. При выходе из самолета их обдал жаркий и влажный морской воздух.  

Назерке и Хаиртай, как и остальные представители Казахстана расселились в гостинице «Конкордия», недалеко от знаменитой площади Сан-Марко и одноименного собора. Их одноместные номера располагались на разных этажах. Приведя себя в порядок с дороги, Назерке спустилась на обед в ресторан и глазами поискала Хаиртая, который видимо также, стоя в середине зала, искал ее взглядом.

-Давай пообедаем вместе, – предложил он. Назерке в ответ только кивнула в знак согласия. Они сели за свободный столик и сделали заказ.

-Я, пока ты была в номере, выяснил у принимающей стороны, что основные мероприятия выставки начнутся завтра с утра, а сегодня лишь подготовительный день. Наши, в большинстве своем, пойдут готовить казахстанскую часть экспозиции. А у тебя есть выставочные модели? – спросил Хаиртай.

-Нет, я не участвую в показах. Главная моя цель - это ознакомиться с основными тенденциями и направлениями европейских домов мод. А также посмотреть, а может и приобрести новые интересные для меня ткани и фурнитуру.

-Значить ты сегодня свободна, как и я. У меня основная работа начнется завтра, когда будет наплыв участников. Может тогда, раз у нас есть свободное время, пойдем и посмотрим город. Я здесь еще не был, а ты?

-Нет, я тоже впервые. Так что я не против, – отозвалась на предложение Назерке.

-Знаешь, я уже узнал на ресепшене, оказывается, в стоимость наших номеров входит бесплатный визит на стеклодувную фабрику на острове Мурано. Я затем выяснил у местных, что стоимость экскурсии четыре евро на человека, не такие уж и большие деньги, но это знак внимания со стороны отеля. Может, начнем с этой экскурсии, как доехать я тоже уже узнал, – широко улыбаясь, произнес Хаиртай.

-Ах, какой ты проворный молодой человек, даже невозможно ответить отказом, – со смехом ответила Назерке.

-Ну конечно, нужно использовать каждую минуту с пользой, раз получилось приехать в самое «туристическое место в мире», как называют Венецию во всех справочниках.

Завершив обед, они вышли из гостиницы и прошли не более пятиста метров к остановке вапоретто (речной трамвайчик) и, узнав маршруты их передвижения, сели в один, направлявшийся на остров Мурано. Первое, что встретило, сошедших с катера молодых людей на острове, — это маяк. Как гласила надпись он был построен в 30-е годы ХХ века и представлял собой высокую круглую башню, облицованную плиткой, а у основания маяка барельефы с изображением Девы Марии с младенцем Иисусом на руках. На пристани местный зазывала показал куда стоит идти, чтобы попасть на стекольные фабрики, и он же предложил посетить Vetreria Murano Arte. Как оказалось на нее можно попасть, если пройти вдоль стены по набережной и перейти через мостик, минут десять от остановки.

Подойдя к зданию небольшой фабрики, Хаиртай показал на входе купоны отеля «Конкордия» и они в сопровождении гида прошли внутрь помещений. Очень быстро набралась группа таких же, как они туристов, и началось потрясающее шоу. Мастер стеклодув показал незабываемое зрелище: как рождаются стеклянные шедевры, как из капли оранжевой массы появляются твердые, навсегда застывшие, но при этом очень изящные стеклянные формы. И все это на сочетании простейших компонентов - песка, разведенного огня и еще золотых рук и фантазии мастеров. Как пояснил гид, это работы в технике Calcedonia - при этом стеклянные фигуры подсвечиваются и можно наблюдать удивительную игру цвета. Сначала мастер изготовил вазочку методом выдува, самая древняя техника, ей уже 800 лет. Затем появилась изящная лошадка. Чтобы так легко создать этот шедевр, мастер учится пятнадцать лет. После шоу в мастерской они зашли в магазин при фабрике. Еще с XV века изделия из муранского стекла считались предметом роскоши, их часто дарили высокопоставленным персонам, которые приезжали в Венецию. Изделия поражали воображение своей легкостью и кажущейся невесомостью.

        Хаиртай задержался у одного из прилавков и вернулся к Назерке с маленькой статуэткой, изображавшей девушку с цветком в руке. Он протянул ее Назерке со словами:

–Прими сувенир в память о нашем посещении Венеции.

«Ой, а я что- то не догадалась купить ему сувенир! Эх, какая же я нерасторопная! Но ничего у нас еще есть три дня, что-нибудь придумаю», - пронеслись мысли в голове у девушки, а сама она искренне произнесла:

–Спасибо большое, Хаиртай!

Они не прогадали: экскурсия на остров оказалась весьма интересной. Завершив осмотр, молодые люди вышли из фабрики и прошли на остановку вапоретто, чтобы вернуться на площадь Сан–Марко и продолжить знакомство с городом.

Желая увидеть Венецию во всей красе, первым делом молодые люди наняли гондолу под управлением стройного, смуглого и черноусого гондольери по имени Джузеппе, с фирменной соломенной шляпой на затылке, который после недолгого торга согласился на шестьдесят евро вместо первоначальных восьмидесяти. И отправились на прогулку по главной водной улице – Гранд Каналу, которая извивается по всему городу в виде буквы S и проходит около самых красивых зданий: одних только дворцов по дороге встретилось около пятидесяти. Как оказалось, у канала нет набережных, а роль берегов выполняют фасады домов, выход из которых имеется и на сушу, и на воду. При этом, бросался в глаза контраст между состоянием отреставрированных старинных дворцов и обычных домовладений, фасады которых были испещрены надписями, кусками отваливающейся штукатурки и плесени. Для жителей степного города, стоящего на семи ветрах, был неприятен, распространяющийся повсюду затхлый запах застоявшейся воды и тины.

Проплывая по главной улице Венеции, Джузеппе на довольно сносном английском языке обратил их внимание на дворец Ка’д’Оро, поражающий красотой. Строение, исполненное в стиле венецианской готики, было красиво расписано ультрамарином и киноварью, а также отделано сусальным золотом. В Золотом доме, как еще называют Ка’д’Оро, находиться известная во всем мире галерея Джорджио, названная в честь последнего хозяина. Необычен дворцовый комплекс за счет своей асимметричности. Так фасад левого крыла украшен ажурными элементами, которые придают зданию воздушность, правое же, наоборот, отличается монолитностью. Внешне здание напоминает и церковь, и мечеть времен средних веков. Водная прогулка заняла около часа, по истечению которого, молодые люди вернулись на площадь Сан-Марко и прошли во дворец Дожей, являющийся самым узнаваемым архитектурным сооружением города. Как объяснила пожилая женщина-гид, любезно показывающая туристам дворец за небольшую плату, за время своей истории этот комплекс пережил несколько пожаров и отстроен заново в 1577 году, сохранив строгую монументальность и восхитительную роскошь внутренних помещений здания. Вызвал живой интерес у Назерке зал, расположенный на самом верхнем этаже, известный отсутствием опор для поддерживания потолка. Ее поразило множество полотен итальянской живописи, и изящно выполненная отделка потолков и стен, и кружевной фасад здания. Со слов гида, от дворца Дожей до здания тюрьмы (давно не действующей) можно добраться по изящному мосту Вздохов. На самом деле, с момента постройки моста такое романтическое название не соответствовало действительности. Осужденных вели в тюрьму именно по этому мосту: так как надежды выйти на свободу у узников не было, проходя по нему, они тягостно вздыхали, прощаясь с прекрасной Венецией. Единственным человеком, которому удалось вырваться из тюремных оков, стал знаменитый ловелас Казанова. Итальянцы со временем придумали новую традицию, согласно которой, проплывая под мостом, нужно поцеловать любимого человека, лишь тогда чувства сохранятся навечно и станут взаимными. Обычай стал так популярен, что перед мостом гондолы останавливаются и не продолжают движение до тех пор, пока не поцелуются все желающие.

Мост и история рассказанная гидом, понравились Назерке больше величественной архитектуры и великолепного убранства дворца. Она, взглянув на Хаиртая, подумала: «С этим мужчиной я бы согласилась поцеловаться под этим мостом». А сама повернувшись к нему и слегка прижимаясь к его плечу, прошептала:

–Давай загадаем желание.

-Давай, - смутившись сказал Хаиртай. –Да мне как-то и загадывать нечего.

-А ты на будущее попроси, чтоб твое самое большое будущее желание исполнилось.

-Ну и практичная же ты девушка! – рассмеялся Хаиртай. – Давай проси на будущее.

-И попрошу, я уже и сейчас знаю чего хочу, - вполне серьезно ответила Назерке, злясь на Хаиртая за непонимание.

Осмотрев основные красоты города со смотровой площадки колокольни собора Сан-Марко, Назерке и Хаиртай решили до заката солнца отправиться гулять по принципу «куда глаза глядят». Свернув с основных туристических маршрутов, они забрались вглубь запутанной паутины из улочек и каналов и открыли для себя, что там не менее красиво, чем на площадях. И только с наступлением сумерек они вернулись в район местоположения их гостиницы и решили поужинать в маленькой пиццерии на берегу канала, украшенного разного рода иллюминациями.

Сидя на улице за небольшим столом, овеянные прохладным морским бризом, молодые люди уставшие и довольные, обменивались впечатлениями об увиденном за день, все это располагало и настраивало на романтический лад. Назерке, слушая приятный голос Хаиртая, думала о том, как несправедлива судьба: почему рядом с ней Самат, а не этот молодой человек? Ведь они больше подходят друг другу и по возрасту и по кругозору, они читали одни и те же книжки, смотрели одни фильмы. Даже физически они как будто созданы друг для друга – оба высокие, стройные, красивые и молодые. У Назерке в голове роились десятки мыслей, сводившиеся к одной – как сделать так, чтобы Хаиртай по возможности все эти дни был рядом с ней, и она обратилась к нему со следующими словами:

-Хаиртай, у меня к тебе просьба. Я изучала английский с репетитором, и мне не приходилось еще активно попрактиковаться в проведении деловых бесед. А в ходе предстоящих встреч и общений с участниками выставки мне нужна будет посторонняя языковая помощь. Ты не мог бы, в случае необходимости, оказать мне такую помощь?

-Конечно, Назерке, это даже не стоит обсуждать. Я буду рад быть полезным тебе. Я думаю, что у меня не будут слишком насыщенные переговоры и встречи. Мне нужно лишь, так скажем, нащупать первоначальные контакты с рекламными агентами. А дальше уже пойдут более детальные переговоры на других площадках.

-Спасибо большое, но я постараюсь не слишком утруждать тебя.

-Да что ты, прошу, не стесняясь использовать меня, мне даже будет приятно оказать тебе помощь. Почему это мы раньше не встретились? – произнес искренне Хаиртай.

-Знаешь, я где-то читала, что все наши встречи предопределены тем, кого мы называем Всевышним, поэтому видимо было не время, – с улыбкой ответила Назерке.

За оживленной беседой они не заметили, что ресторанчик уже опустел, официанты – молодые ребята и девчата занесли большинство столиков в помещение и собравшись в углу в небольшую стайку, поглядывали на них - пару красивых и стройных азиатов. Заметив их косые взгляды, Хаиртай попросил счет. Затем они, не спеша дошли до гостиницы, где пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по номерам.

Долго, лежа в темноте, Назерке думала о встрече с Хаиртаем. «Случайный знакомый, такой умный и добрый, красивый мужчина». Ее сердце разрывалось между напрасной, но такой сладкой надеждой и горьким пониманием, что он порядочный и честный не сможет дать ей любви.

Вчерашним планам Назерке в отношении Хаиртая не суждено было сбыться. Уже к обеду следующего дня Хаиртай нашел ее на территории выставочного комплекса и взволнованным голосом сообщил:

-Назерке, поздравь меня! Я только что подписал меморандум о сотрудничестве с крупнейшей Европейской рекламной компанией «SBS», они заинтересованы быть официальными партнерами Дирекции ЕХРО-2017 по продвижению и представлению имиджевого проекта в Европе и Америке. Это большая удача! Если мы подпишем с ними контракт, то никто другой нам уже не нужен. Это мировой монстр в мире рекламы. Я позвонил шефу, он уже заказывает билет в Лондон, там их штаб-квартира. А я лечу туда первым же самолетом, нельзя упустить их.

Пока он восторженно сообщал ей о своем успехе, Назерке думала о своей неудаче – «Ну как же так, встретила впервые такого мужчину, который сразу мне понравился и вот…..». А сама вслух произнесла:

–Искренне поздравляю! Ты молодец! Ведь если ты сумел за короткое время уговорить их подписать меморандум, то значит и ты лично им понравился, ведь иностранцы в этом очень педантичны и капризны, им нужен правильный подход. Очень рада за твой успех! Но, с другой стороны жаль, что ты так рано уезжаешь, мы так и не ознакомились с городом полностью.

-Мне тоже жаль так рано уезжать из этого красивого города. Но так сложилось. Я думаю, что мы еще увидимся в Астане, может я смогу тебе помочь в проведении рекламных акций твоего Дома моды. Буду рад предложить свои услуги. Кстати, мы даже не обменялись своими контактами, - с этими словами он извлек из кармана визитку и протянул его девушке.

Назерке, в свою очередь, раскрыв сумочку, достала визитную карточку и вручила ему со словами:

–Вот мои телефоны, буду всегда рада услышать твои голос. До свидания, удачной поездки в Лондон.

-Спасибо, тебе тоже удачи в делах. До свидания, - произнес мягко Хаиртай и развернувшись пошел в сторону гостиницы.

Назерке стояла еще долго на одном месте, провожая взглядом Хаиртая и надеясь, что он повернется в ее сторону и помашет на прощание рукой. Однако он так и не повернул головы и затерялся в толпе прохожих. 

Последующие три дня прошли для Назерке насыщенно: она обошла все павильоны выставки, ознакомилась с экспонатами, не пропустила ни одного показа модных домов, завязала контакты с интересными людьми из мира моды. На ее удивление, на мероприятии оказалось очень много русскоязычных кутюрье из стран бывшего Союза, а также Восточной Европы, довольно сносно говорящих на языке Пушкина. Поэтому ее опасения быть изолированной по языковому принципу не оправдались, а ее познания в английском, что стало для нее самой откровением, позволяли понимать окружающих и отвечать на вопросы. Однако, возвращаясь одна вечерами в свой номер и коротая время за чтением журналов до наступления сна, она явственно ощущала отсутствие приятного единомышленника и внимательного собеседника, коим за короткое время стал для нее Хаиртай. Беспокойно ворочаясь в неуютной гостиничной постели, она вспоминала его взгляд. Взгляд Хаиртая был особенным. Не такой как у Алибека, Ламзара и Самата – у них во взгляде читалась уверенность в себе, в своем знании жизни, при этом полностью отсутствовал интерес к людям. У Хаиртая же во взгляде был интерес к собеседнику – живой и глубокий неподдельный интерес.

С первых мгновений как они познакомились, Назерке чувствовала, что хочет быть с этим человеком каждую минуту, верит каждому слову этого человека, и будет верить и желать его, что бы он ни произнес и что бы он ни сделал. Впервые в жизни она поняла, что такое настоящая Любовь, которая непостижимым образом захватила ее в свой плен. Она решила, что по возвращению в Астану непременно встретиться с ним и………«А что и…., что ты скажешь? Хаиртай, я влюбилась! Бросай семью, иди ко мне? Нет, конечно, нет! Ах, я же не купила ему ответный сувенир. Вот и будет повод опять его увидеть, а там посмотрим. Может, удастся продолжить с ним дружбу.»

Перед отъездом из Венеции Назерке, как она обычно делала при заграничных поездках, купила различные сувениры для своих коллег по работе. И приобрела специально для Хаиртая красивую керамическую тарелку с изображением традиционной венецианской маски. Находясь в зале вылета аэропорта, она вдруг вспомнила, что не купила сувенир для Самата. А ведь по сложившейся у них традиции, которой уже пять лет, она привозила ему из всех своих поездок модный на тот период галстук. И только сейчас она осознала, что за все время пребывания в Венеции, ни разу не подумала о Самате. До вылета еще оставалось время, и Назерке прошла в магазин безпошлинной торговли (дьюти-фри), где взяла первый попавшийся на глаза галстук. Расплачиваясь в кассе магазина за приобретенный аксессуар, она подумала: «А ведь раньше я ездила специально в дорогой и модный бутик и тщательно подбирала подарок для Самата, чтобы он ему понравился, и мне это доставляло удовольствие. Что же случилось? Неужели этот Хаиртай так взбудоражил меня, что я про все забыла? Разве я не продолжаю уважать и ценить Самата, который так много сделал для меня? Да что же со мной происходит? Неужели это настоящая любовь?» Всю дорогу до Астаны эти мысли терзали ее, а образ широко улыбающегося Хаиртая не уходил из головы.

 

22

 

При заходе на посадку в аэропорт Астаны Назерке, обычно из-за сковывавшего ее страха и волнения, не обращала внимания на открывающиеся из иллюминаторов виды города. Но в этот раз, возможно, находясь в воодушевленном состоянии от мыслей о Хаиртае, она решила посмотреть на Город сверху, и к своему удивлению обнаружила, что ЭКСПО-городок уже почти построен. Огромная сфера из темно-синего стекла, главный объект комплекса павильонов выставки, словно исполинское круглое зеркало, отражала лучи заходящего солнца, рассеивая его свет на близлежащую территорию. А причудливые здания левобережья показались ей с высоты, разбросанными в степи кубиками и шарами разной конфигурации из детской игрушки-конструктора. «Да уж, совсем с этой работой и вечерними променадами с Саматом я перестала замечать, что происходит вокруг. Я перестала интересоваться тобой, мой Город! А ведь ты вырос и преобразился до уровня мегаполиса со своим собственным стилем. Ты стал такой красивый! Мы с тобой растем, находим и теряем. Спасибо тебе за поддержку, спасибо что принял меня», - задумалась девушка.

 

Прибыв домой, Назерке вновь со свойственной ей неукротимой энергией принялась реализовывать идей и замыслы в дизайне женской одежды, рожденные в ее голове от полученных впечатлений на выставке. Она определила для себя в каком направлении ей двигаться в разработке новой коллекции, чтобы идти в ногу с современной модой и продолжать удивлять почитателей своего фирменного стиля.

Самат был занят своей работой в парламенте и возникшими некоторыми проблемами семейного бизнеса, и не докучал ей своим вниманием, не требовал этого от нее. Поэтому все вечера оказались у нее на удивление свободными, и она наконец-то начала уделять время чтению. Когда Хаиртай, тогда в самолете сказал, что у него дома много книг, Назерке вдруг поняла, как сильно соскучилась по чтению. Это ее любимое с детства занятие словно растворилось. В том мире, где она с таким трудом завоевала себе место, о книгах она как-то сразу забыла, но тогда вдруг вспомнила с каким-то щемящим, печальным чувством тоски. Назерке решила прочесть романы Харуки Мураками, популярного на Западе японского писателя, которым восхищался Хаиртай. Он предложил ей начать знакомиться с его творчеством с романа «Охота на овец». Девушка за короткий срок буквально проглотила почти все его романы, что издавались на русском языке. Так Назерке открыла для себя новый мир, описываемый мастером прозы, мир, где переплетаются реальность и фантазии, где есть место для любви и щемящей разлуки. Ей хотелось позвонить Хаиртаю и поблагодарить за то, что он открыл для нее Мураками. Но каждый раз она сдерживала себя, убеждая, что нельзя вмешиваться в жизнь женатого мужчины, так как понимала, что только словами благодарности она не ограничит общение с ним.

И все же примерно спустя две недели после приезда из Венеции Назерке решилась набрать номер Хаиртая. После долгих гудков, наверно после седьмого, когда она уже хотела нажать кнопку отбоя, раздался голос молодого человека:

–Алло, Назерке, это ты? Привет! Извини, что так долго не брал трубку, оставлял на зарядке. Как у тебя дела?

-Привет! Хорошо. Как ты? – стараясь не выдать волнения, ответила девушка.

-Да я сам только вчера вернулся домой. Мы завершили подписание контракта с той фирмой. Помнишь, я рассказывал в Венеции? Мы стали их партнерами в Казахстане и будем продвигать на Западе концепцию ЭКСПО-2017 в Астане «Энергия будущего».

-Поздравляю! А у меня тоже дел невпроворот, занимаюсь новой коллекцией.  Вот, звоню, хочу сказать тебе спасибо за Мураками.

-Какой Мураками? – с недоумением произнес Хаиртай.

-Помнишь, ты мне рекомендовал прочесть его? Так вот, я по твоей рекомендации прочла все его книги на русском и влюбилась в его прозу. Спасибо тебе за это.

-А, вот оно что! Ну, тогда пожалуйста, всегда рад помочь хорошему человеку. А то, что ты хороший человек я не сомневаюсь, - с восторженными нотками в голосе произнес парень.

-Спасибо! Может, поужинаем вместе и поболтаем о книгах? К тому же у меня сувенир для тебя из Венеции. Ты так быстро тогда уехал, я даже не успела тебе его вручить, – затаив дыхание, с надеждой на положительный ответ, предложила девушка.

-Ой, Назерке, сегодня не могу, очень занят.

-А завтра?

-И завтра вечер несвободен. Может лучше завтра пообедаем вместе. Возле тебя есть ресторан «Августин», давай завтра в час дня.

-Хорошо, завтра в час дня, - ответила Назерке и отбилась.

«Что это было?! Почему он мне отказывает в ужине? Я тоже хороша, навязываюсь. А может у него действительно чем-то заняты вечера, а он как человек обязательный не имеет возможности их отменить ради меня», -  успокоила себя девушка.

Проснувшись утром с ощущением свежести в голове и во всем теле, Назерке была настроена решительно – «Сегодня непременно увижусь с Хаиртаем». Быстро разобравшись с текущими делами на работе, отдав все необходимые распоряжения, Назерке поспешила домой привести себя в порядок перед встречей с Хаиртаем. Еле дождавшись одиннадцати часов, хотя все утро рука ее непроизвольно тянулась к телефону, настолько велико было искушение позвонить ему, набрала уже выученный наизусть номер. Постаравшись придать непринужденность голосу, она уточнила время встречи, оговоренной накануне. Внутренне ликуя, что планы Хаиртая не изменились, Назерке начала продумывать детали своего наряда к предстоящему свиданию, она хотела быть неотразимой. «Августин», где они договорились пообедать, располагался в жилом комплексе «Нурсая», у «поющего» фонтана, там же где и жила она сама и где располагался ее салон. Вьющиеся от природы волосы все никак не укладывались, вызывая раздражение и досаду. В этот день, ставшая невыносимой в последнюю неделю жара, сменилась вдруг прохладой и Назерке надела привезенное из Италии шелковое платье графитно-серого цвета, выгодно подчеркивающее белизну ее кожи. Даже о непослушных волосах Назерке забыла в тот миг как увидела Хаиртая, сидящего в непринужденно-изящной позе на лавочке у фонтанов. Он не заметил ее, задумавшись о чем то, и Назерке несколько минут стояла и смотрела на него, не отводя глаз. Вдруг ей стало так грустно и тоскливо, что вот он сидит наконец-то совсем рядом, только руку протяни или окликни, а почему-то как будто далеко от нее. Когда, сбросив с себя оцепенение, Назерке собралась подойти, Хайртай поднял глаза и увидел ее, тут же поднялся и широко улыбнувшись, направился к ней своей неповторимой походкой, которая все время вспоминалась ей в те несколько дней проведенных в одиночестве после его отъезда. Все вылетело у Назерке из головы, даже ее неизменное кокетство. Они стояли и смотрели друг на друга.

- Назерке! – сказал он , как ей показалось искренне радостно. – Как ты?

- Теперь, кажется, хорошо, - кивнула она, не сдерживая улыбки.

Она говорила это, а сама смотрела в его неповторимо красивые глаза и не знала существует ли в мире что-нибудь кроме них. Для нее не существовало в это мгновение никого и ничего.

- Ну расскажи, как ты справилась в Италии, - медленно идя рядом с ней говорил Хаиртай. И Назерке с удовольствием начала рассказывать. Сначала о выставке в Венеции, потом об идеях над воплощением которых теперь предстоит поработать. Они уже зашли в «Августин» и расположились за столиком у окна.

От волнения ей совсем не хотелось ни есть ни пить. Назерке была взбудоражена и боялась что это заметит Хаиртай. С большим трудом подавила в себе желание повести его и показать свой салон, приберегая это для следующего свидания. Время за беседой пролетело незаметно. Когда Хаиртай взглянув на часы, сказал, что пора возвращаться в офис, Назерке испытала разочарование. Ей совсем не хотелось расставаться с ним.

- Давай встретимся завтра и я покажу тебе свой салон? – заглядывая ему в глаза, с робкой надеждой спросила она на прощание.

- О, это было бы здорово, - широко улыбнувшись, ответил он.

 Вернувшись вечером домой, Назерке надеялась, что Самат сегодня будет ночевать у себя. За годы проведенные вместе, они так и не установили какого-то регламента для своих отношении. Вроде бы все время вместе, но живут на два дома. Вроде бы у каждого свой бизнес, но Самат помогал и ненавязчиво контролировал дела Назерке. Вроде бы отдыхали вместе и «на люди» выходили вместе, имели один круг общих знакомых, но друзья у каждого свои. Назерке часто задумывалась над их отношениями: что это? гостевой брак? Но Самат категорически не воспринимал этого слова, не хотел знакомиться с родителями Назерке, избегая встреч с ними даже, когда они гостили у дочери в Астане.

Самат приехал ближе к девяти. По привычке, пока пили чай, рассказал последние новости парламентской и депутатской жизни, потом пошел в душ. Назерке, желавшая сегодня, как никогда прежде, побыть наедине, обдумать завтрашнюю встречу с Хаиртаем, с тоской подумала о предстоящем вечернем ритуале, (Самат несмотря на возраст был весьма активным и неутомимым любовником), придумывая как бы избежать этого.

Лежа в темноте рядом с мгновенно уснувшим Саматом, она мечтала о днях, когда вместо Самата вот так безмятежно спал бы рядом Хаиртай.           

С самого утра Назерке наводила порядок в салоне, словно перед какой-то комиссией или приходом журналистов. Годы, проведенные в бизнесе в борьбе с конкурентами и нестабильностью рынка закалили ее. Но предстоящий визит Хаиртая волновал ее неимоверно. Взглянув в зеркало, она с удовольствием отметила, что выглядит сегодня прекрасно – свежо, задорно. Созвонившись с ним после полудня, она объяснила где расположен салон. Встретив его у входа, повела показывать свои владения. Увлекшись рассказом о своей работе, Назерке, тем не менее, отметила, что Хаиртай очень внимательно слушает и с неподдельным интересом все рассматривает. Завершив экскурсию, девушка, заметно волнуясь, спросила нарочито небрежно:

- Ну и как тебе мое хобби?

- Все это так скучно! Ты обычная портниха? – невозмутимо посмотрев на нее, произнес он.

- Ну, знаешь!!, - задохнулась она от возмущения, - если ты так считаешь…..

У нее в глазах потемнело, ей казалось, что Хаиртай относится к ней как-то по особенному, искренне восхищается ее достижениями, а оказывается, считает ее заурядной портнихой и ловкой торгашкой!

- Назерке, извини меня, - он расхохотался наблюдая ее возмущение. -Я просто дразню тебя, неужели ты не поняла? Мне нравится видеть, как загораются твои чудесные глазки!

- Да с тобой надо держать ухо востро, шутник! – невольно улыбаясь, ответила Назерке.

Но в душе она ликовала! «Я ему нравлюсь, ему приятно со мной общаться». Они сходили пообедать в «Rafe». Как и вчера время за беседой промчалось незаметно. Выйдя из кафе и прощаясь, Хаиртай слегка задержал руку Назерке в своей и с чувством произнес:

- Искренне очарован тобой и восхищен твоей работой! Мне повезло встретить такую как ты. Спасибо за экскурсию и обед в твоем обществе.

Назерке казалось, что она не идет, а летит. «Город! Он восхищен мной! Спасибо, Город, ты даришь мне любовь» В голове было столько мыслей, сердце переполняла радость, Назерке была несказанно рада, что Самат улетел в командировку, не нужно было притворяться.  

 В последующие несколько дней Хаиртай был занят по работе и едва мог лишь перекинуться парой слов с Назерке. Когда она думала о Хаиртае, ей казалось, что минуты и часы без него растягиваются, удлиняются, становятся невыносимо долгими, время словно останавливалось. Невозможность увидеть или хотя бы услышать его красивый глубокий голос в телефоне изнуряли ее. Ей вспомнилось время, когда она дома у родителей тосковала по Алибеку. «Как давно это было?!Сколько воды утекло?»

 

23

 

Как-то днем, по прошествии недели, после последней встречи с Хаиртаем, когда Назерке была на переговорах со своими заказчицами в Театре оперы и балета (отрабатывали заказ на пошив национальных костюмов), прозвенел звонок ее сотового телефона, девушка, чтобы не отвлекаться на него, не глядя, нажала на кнопку отбоя и продолжила оживленную беседу. Минут через десять вновь прозвучала мелодия звонка, и опять Назерке, не взглянув на номер звонившего, отклонила его. Встреча, и возникший творческий спор по поводу подготовленных эскизов, затянулась до вечера. И только, придя с клиентами к единому мнению и закрепив это соответствующими документами, Назерке позволила себе посмотреть на пропущенные звонки. Оказалось, что это звонил Хаиртай. Ругая себя и негодуя на неподатливых к уговорам работников театра, девушка набрала его номер. После первого же гудка она услышала:

–Назерке, здравствуй! Что же ты трубку не берешь?

- Здравствуй, Хаиртай! Извини, была на деловой встрече с клиентами, попались очень привередливые.

- Ну бывает, работа у тебя такая, всем не угодишь. А я уже в аэропорту. Хотел заехать попрощаться. Меня в срочном порядке отправляют почти на год в Лондон, в штаб квартиру нашего партнера. Они, что-то не в том направлении начали работать, нужно взять координацию работы по ЭКСПО в свои руки. Это шеф мне и поручил. Буду на месте разгребать ситуацию, пока она еще управляемая.

Назерке чуть не захлебнулась от подступившего к горлу кома, сердце учащенно забилось. «Какой Лондон?! Какой год?! Как это уезжает? А я?!», - мысли проносились с бешенной скоростью.

- Алло, алло, Назерке, ты меня слышишь? Может перезвонить?

- Нет, нет, я слышу. Я сейчас же выезжаю в аэропорт, хочу увидеть тебя перед отлетом, это важно для меня, - собралась с мыслями девушка.

- Боюсь, что ты не успеешь. Минут через двадцать уже пойдем на посадку в самолет. Да не расстраивайся ты, мы еще увидимся. Такими, как ты, друзьями не раскидываются. Я рад, что мы подружились. У тебя многому можно поучиться.

- Нет, я успею. Я по приезду в аэропорт наберу тебя, - быстро произнесла она и тут же побежала на проспект Туран ловить такси. На бегу опять начала ругать себя за то, что великодушно отпустила водителя пораньше. На взмах ее руки остановилась старенькая иномарка, за рулем которой сидел такой же пожилой водитель. Привередничать в выборе такси, не было времени, поэтому она предложила двойную таксу от обычного тарифа до аэропорта и села на заднее сиденье.

«Я должна успеть сказать ему, что он мне очень дорог и что я люблю его. Пусть знает об этом в своей загранице. Это надо сказать обязательно, глядя ему в глаза. По телефону это невозможно объяснить», - размышляла Назерке, сидя в авто и вдыхая запахи выхлопного газа, попадающего в прохудившийся салон. В другое время она бы возмутилась этим фактом, но сейчас была готова терпеть любые запахи, лишь бы успеть увидеть ЕГО. На ее мольбы и просьбы ехать быстрее, водитель лишь разводил руками и сетовал на вечернею автомобильную пробку. В результате они доехали до аэропорта лишь через сорок минут. Выскочив из машины, Назерке стремглав бросилась в зал вылета международных рейсов, взглянув на электронное табло, заметила запись, извещающую о завершении регистрации рейса «Астана-Лондон». Судорожно набирая непослушными пальцами номер Хаиртая, она проследовала в зону оформления рейса, с надеждой, что он еще в зале ожидания. После двух гудков из трубки донеслось:

- Назерке, я в самолете. Уже заставляют отключать телефоны и гаджеты. Созвонимся, - и связь пропала.

Девушка вновь набрала номер и услышала автоответчик сообщающий, что абонент недоступен. Еще долго она стояла у окна, выходящего на летное поле, и провожала взглядом вылетающие воздушные суда, гадая в котором же из них летит ее любимый человек. И опять щемящее чувство овладевало ею, как тогда в Венеции, когда она стояла и ждала, обернется ли Хаиртай. А он и сейчас, наверное, не взглянул в иллюминатор самолета, чтобы помахать на прощание рукой.      

После отъезда Хаиртая время словно остановилось. Жизнь Назерке замерла, она стала безучастна ко всему, даже работа не доставляла ей удовольствия как раньше. Первым порывом было броситься первым же рейсом за Хаиртаем, но потом подумав, она решила не торопиться и не совершать необдуманных поступков. «Надо собраться. Надо действовать наверняка» - повторяла она себе. Но временами мысли о том, что он уехал со своей семьей, а она далеко от него, разжигали в душе ее огонь ревности. Чем сильнее Назерке старалась не думать, тем назойливее лезли мысли: «Кто его супруга? Какая она? За что он ее полюбил?» Она совершенно измучилась от этих мыслей, похудела, ее мучила бессоница.

         Как-то вечером, собираясь на очередную тусовку, Назерке почувствовала легкое недомогание.

-Я сегодня не хочу никуда идти, видимо устала, – сказала она, вошедшему Самату.

Несмотря на то, что он приехал с работы, от него явственно пахло алкоголем.

-Ерунда, - отмахнулся он. -Собирайся, я жду. Через сколько будешь готова? - проигнорировав ее слова, сказал он.

-Ты не слышишь меня? – вопросом на вопрос ответила Назерке.

-Я сказал собирайся, мы едем, - потягиваясь и зевая сказал Самат.

Назерке уже догадалась что он изрядно выпил, поэтому постаралась улыбнуться и отшутится, не обращая внимание на его нечуткость.

-Сколько тебя ждать? – зло уточнил он.

-Ты это серьезно? Ты не понял, я не поеду? – начала злиться Назерке.

-Тебя что-то не устраивает? – он внимательно посмотрел на нее тяжелым взглядом.

-Смотрю я как ты живешь и ничего понять не могу, – сказала она с чувством горечи. – Зачем мы каждый день куда-нибудь ходим? Кто все эти ничтожные люди? Что у тебя с ними общего? Неужели тебе не надоело все время изображать из себя кого-то? Неужели тебе не хочется быть настоящим? – ее голос звучал все громче.

-Ну, я ведь не просто кого-то изображаю, я соответствую. У меня публичная профессия, Назерке. Мне нельзя никого игнорировать, это все нужные люди, связи. С кем-то парой слов переброшусь, с кем-то просто поздороваюсь – о себе напомню. Так и решаются дела, – и слегка помедлив, произнес. – Мне нравится такая жизнь. Законы этого ничтожного общества, как ты их называешь, придумываем мы сами. Я такой же как они, но я круче и умнее многих. Я сильнее любых обстоятельств и владею ими, а не они мной.

-А я? Я для тебя кто? Ты и мной владеешь и повелеваешь? – тихо спросила Назерке.

-Ты… Ты красивая женщина, - при этом он по хозяйски оглядел ее. – Раньше у меня таких не было.

Прежде Самат не позволял себе такой откровенной грубости, видимо алкоголь и усталость взяли верх. Теперь его прикосновения показались Назерке омерзительно унизительными. Она отстранилась от него.

-Ты хотела покорить этот город? Ты его покорила. А кто тебе в этом помог? А кем ты была без меня? Ламзара не забыла? А я для тебя все сделаю, все от зависти сдохнут. Ты уже звезда! Зря я что ли на тебя столько бабла потратил! – он осекся на последних словах и замолчал.

Ей захотелось ударить его, она даже руки за спину убрала.

-Сколько я должна тебе денег? – глядя прямо ему в глаза, четко и медленно произнесла она.

-Хороший вопрос! – хмыкнул он. – А кто тебя научил бабки зарабатывать? Как бы ты без них самовыражалась?

-Но я ….- задыхаясь от ярости начала было Назерке.

-Ладно, ладно, не злись, - он потрепал ее по щеке. – Я не попрекаю тебя. Но ты сама этот разговор начала. Простых вещей не понимаешь.

-Мы вообще друг друга не понимаем, - поморщилась и словно сама себе произнесла она.

-Не надо со мной разбираться, - с пьяной развязностью сказал, как отрезал Самат и вышел.

Она и сама понимала, почему он вызывает у нее такое отвращение и раздражение. И дело было не в пьяном разговоре – и не такое ей приходилось видеть, вращаясь в «высшем» обществе. Нет, ей так важно было разобраться сейчас в своих чувствах, понять, как жить дальше. Встретив Хаиртая, она с каждым днем все больше запутывалась в своем отношении к Самату. Она так надеялась, что Хаиртай, такой красивый, сильный, умный, любимый – ответит ей взаимностью. У нее временами даже было ощущение что он отвечает ей взаимностью, просто пока не проговаривает ей этого.

Время шло однообразно, несмотря на бешенный ритм и круговорот событии и дел. Это было странно, но это было так: Назерке казалось, что все вечера проходят одинаково, хотя и в разных местах. Иногда, сидя в гостях у Наташи, Назерке смотрела на суету и круговерть связанную с хлопотами и заботой о детях и муже, которых раньше ей так хотелось избежать, не нужно ей этого тихого мещанского счастья. Теперь же ей безумно хотелось вот также заботится о ком-то и чтобы каждый новый день не был похож на предыдущий, потому что дети вносили столько сумбура и насыщенности. Казалось бы, жизнь Назерке изменилась, а однообразия избежать не удалось. Прежде были иллюзии: «вот встану на ноги, стану независимой, покорю Астану. А что же дальше?» Чтобы окончательно не испортить отношения с Саматом и разобраться в себе, она решила съездить к родителям, навестить их и отдохнуть.

Назерке смотрела в окно вагона и думала о Хаиртае. Она любила ездить в Костанай именно поездом, хотя давно наладилось воздушное сообщение. И даже не саму дорогу поездом домой любила, а возможность побыть с собой наедине, когда можно о многом подумать, отвлекшись от суеты и круговерти. Назерке смотрела в окно а мысли ее были далеко. Поезд наконец то тронулся с места – поплыли мимо вагоны московского поезда, стоящего на соседнем пути. Иллюзия длилась совсем недолго, несколько секунд. Назерке поняла, что это не ее поезд тронулся, а наоборот московский. Это его вагоны и люди в нем плывут мимо, все быстрее и быстрее, а ее поезд так и стоит на месте. «Вот так и жизнь моя, - подумала вдруг она. –Я сижу на одном месте, как в неподвижном поезде, мимо проходят люди в моей судьбе, кто-то очень быстро, словно вагон, прикрепленный к резвому локомотиву, кто-то медленней, а у меня иллюзия, будто это я двигаюсь куда-то в жизни». Поезд наконец тронулся, дернувшись при этом весьма сильно, тут уж точно не иллюзия.

Поездка домой, время, проведенное с родителями, не принесли душевного равновесия. Мама, по обыкновению не вмешивающаяся в личную жизнь дочери, стала сетовать, что все их ровесники уже внуков нянчат, и им с отцом хотелось бы тоже. Одноклассники, всегда с радостью навещавшие именитую односельчанку, в этот раз вызывали лишь раздражение и досаду. Назерке не хотела ни с кем встречаться и разговаривать. Хотелось накрыться с головой одеялом и рыдать в подушку. Поэтому, планировавшая провести дома около месяца, Назерке, еле выдержав неделю, решила вернуться в Астану. Она бестолково складывала вещи, мама пыталась ей помочь, но Назерке возражала и видя растерянные лица родителей, злилась еще больше. Необъяснимые тоска и грусть грузом давили на сердце. Папа в сборах не участвовал, он должен был отвезти Назерке в Костанай на поезд.

-Оставь ее в покое, - примирительным тоном говорил он жене.

-Да, конечно, - тихо отвечала мама.

Назерке изо всех сил пыталась взять себя в руки, не хотела обидеть самых близких и дорогих людей.

А когда стал набирать скорость, увозящий ее костанайский поезд, Назерке почувствовала такое отчаяние, что чуть не разрыдалась в голос.

До рассвета она долго лежала, глядя бессонными глазами в темный проем окна, думая о своей жизни. К утру Назерке приняла окончательное решение: она уходит от Самата. Ей страшно не хотелось разрушать ту жизнь. Но она не представляла, как будет жить так дальше, как будет проводить день за днем с Саматом, испытывая непреодолимую тягость в отношениях с ним. И даже доводы разума не останавливали.

 

24

 

- Самат, нам надо поговорить очень серьезно и обстоятельно, - сказала решительно Назерке.

- Хорошо. Я освобожусь к семи вечера, приеду к тебе и мы поговорим, - ответил Самат.

- Нет, я не хочу встречаться у себя дома. Давай в восемь вечера в «Августине». И тебе и мне это будет рядом.

- Договорились. Я закажу малый вип-зал, там нам никто не будет мешать.

- Нет, лучше мы сядем в общем зале. Там же есть места с перегородками, помнишь с правой стороны от входа, я там буду тебя ждать, - произнесла девушка тоном, не терпящим возражения, и отключила телефон.

До оговоренного времени было еще порядка пяти часов. Назерке начала внутренне готовить себя к беседе. Самым важным для нее было не поддаться минутной слабости, чтобы не оттягивать неизбежное расставание. Она решила, что никакие уговоры Самата не позволят отменить принятого ею решения. Назерке многократно прокручивала в голове сценарий их предстоящей беседы, мысленно ставила себя на место Самата, отвечала на самой же сформулированные вопросы. Если бы какой-нибудь любопытный сосед из дома напротив, наблюдал бы за ней в бинокль, то возможно удивился, увидев мечущуюся по квартире и активно жестикулирующую при этом девушку.   

От напряженного ожидания у нее разболелась голова. Выпитая, уже четвертая, чашка крепкого кофе не принесла ожидаемого облегчения, а успокоительных лекарств она не пила принципиально. Но что-то нужно было делать с непрекращающейся головной болью, и она решила выпить рюмку коньяка. «Ну, для храбрости», - произнесла она про себя, выпив стопку коньяка «Женис», и поймала себя на мысли, что во второй раз в жизни пьет спиртное в одиночестве и опять в переломный момент. Хотя, и в компании она особо не любила употреблять крепкие напитки, предпочитая легкие коктейли. Элитный казахстанский коньяк сделал свое дело на отлично, позволив расшириться сосудам - головная боль прошла. Появилась легкая эйфория и состояние некого воодушевления. «Да что я так переживаю? Я взрослая девушка имею право на свою жизнь. И никто не может диктовать мне как жить и с кем жить. Я сама выбираю свой путь в жизни. А Самату, конечно, спасибо за оказанную помощь, но нам теперь уже не по пути. У меня теперь есть Хаиртай, я буду счастлива с ним…..».

…. Ей казалось, что где-то далеко играет музыка, причем она была очень знакомой. «Интересно, что эта за мелодия? И где играет?» - подумала она. И вдруг ее осенило - «Это же мой мобильник!». Затем пришло осознание того, что она спит. Назерке резко оторвала голову от подушки, тупая боль прошила мозг и вызвала головокружение. Взглянув за окно, заметила, что на улице темно и горят фонари. Было непонятно - вечер это или утро. Превозмогая головокружение, подобрала лежащий на ковре мобильник. Цифры на дисплее показывали 20:12. Было три пропущенных звонка от Самата. «А зачем он звонил?», – задалась она вопросом. Откинувшись на спинку дивана, начала восстанавливать в памяти прошедшие события, стараясь вспомнить все важное. Предыдущие бессонные ночи и беспокойные дни дали о себе знать нахлынувшей усталостью и головной болью. Не помог и крепкий сон, больше похожий на забытье, поэтому ей потребовалось минут пять, чтобы разделить явь от сна, действительность от иллюзий. Постепенно она все вспомнила, и беседу с Саматом и репетицию предстоящей встречи. «Встреча! Он же ждет меня в ресторане»,- пронеслась молнией мысль. В этот момент опять прозвенела мелодия звонка телефона. Звонил Самат.

- Назерке, что случилось? Почему трубку не поднимаешь? Я весь «Августин» обошел в поисках тебя. Ты где? – его голос звучал раздраженно.

Стараясь говорить непринужденно, произнесла:

-Добрый вечер, Самат. Извини, пожалуйста, меня задержали заказчицы. А телефон я оставила в сумочке. Дождись меня, пожалуйста, я буду буквально через полчаса. Хорошо? А пока закажи себе, а я буду только салат «Цезарь».

- Хорошо. Жду, – буркнул он в трубку.

 Вскочив с дивана, она прошла в ванную, приняла контрастный душ, быстро привела себя в порядок - подкрасила губы и подвела брови. Выбрав платье и накинув соболий полушубок, поспешно вышла из дома. Благо до ресторана от ее подъезда было метров сто, поэтому она уложилась в отведенное ею же время.

Войдя в ресторан, она сразу же увидела Самата. Он с аппетитом уже доедал мясное блюдо, а девушку на столе ждал заказанный салат. Увидев Назерке, Самат встал из-за стола и потянулся поцеловать, но она отстранилась, произнеся лишь слова приветствия.

- Что-то ты неважно выглядишь, Назерке. Глаза опухли, щеки осунулись. Что-то случилось на работе? Или мама болеет? Поэтому ты ездила в Костанай? – с искренним беспокойством спросил Самат.

- Нет, нет. Все хорошо. И мама чувствует себя хорошо, - стараясь скрыть волнение, произнесла она.

- Но ведь твой внешний вид говорит о том, что у тебя какие-то душевные переживания. От меня это ты не сможешь скрыть. Я тебя знаю уже больше пяти лет, ты для меня как родной человек.

- Вот именно – КАК! Это слово как ничто другое характеризует наши отношения, - горько усмехнулась Назерке.

- Ну не начинай. Что ты такая вся на взводе?

- Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Давай без всяких предыстории. Понимаешь, Самат, мне уже скоро двадцать семь. Мои ровесницы, в большинстве своем, уже создали семьи, любят мужей, растят детей. При этом с успехом сочетают и работу и семью. А я, несмотря на достигнутые успехи в своем деле и при наличии раскрученного имени, все еще остаюсь содержанкой у богатого «папика». Я молодая девушка, к которой приходит взрослый, женатый мужчина. Приходит когда захочет и если захочет. Вот ты говоришь - уже пять лет. За эти годы я не взглянула ни на одного мужчину, хотя они всегда вьются вокруг меня. Я всегда хранила верность тебе потому, что ты очень много для меня сделал. В силу своего воспитания я всегда с уважением относилась и отношусь к тебе.

- А что ты хочешь?! Хочешь, чтобы я развелся и на тебе женился?! Я тебе уже, кажется, объяснял. Если я разведусь, то останусь ни с чем. Я, когда стал депутатом, почти все имущество и бизнес переписал на свою супругу. А у нее очень тяжелый и властный характер. Я тебе не говорил, но своим нынешним положением я обязан ее отцу и его связям. Он был министром и секретарем партии, еще при советской власти. 

- Для чего ты всякий раз уговаривал потерпеть немного? Говорил, что добьешься развода и будешь жить только со мной. Вот вся твоя сущность! Даже сейчас ты выбираешь между мной и имуществом, словно я какая-то вещь.

- Извини меня, Назерке. Но так сложилось, что когда я увидел тебя впервые, я страстно захотел владеть тобой. Я был готов на все ради этой цели. А потом, уже когда мы стали жить вместе, я проникся к тебе все душой. Я очень сильно полюбил тебя. Теперь же, я не представляю жизни без тебя. Во мне столько противоречии внутри. Иногда мне хочется все бросить и уйти к тебе навсегда. Но потом здравый смысл говорит о статусе, положении и я сдаюсь.

- Знаешь, Самат, давай прекратим этот неприятный нам разговор. Я прошу тебя, отпусти меня. Я хочу найти свое личное счастье. Говорят же, если любишь по настоящему, то нужно уметь отпускать. Вот и проверь себя, любишь ли ты меня по настоящему, или это только тебе кажется.

С этими словами Назерке встала из-за стола и решительно направилась в сторону гардероба. Самат догнал ее и попытался взять за руку, но заметив устремленные на них взоры посетителей и официантов, прекратил эту попытку. Подойдя к одевающей, поданный полушубок девушке, он лишь тихо произнес:

– Разреши хотя бы звонить тебе. Мы же остаемся друзьями.

- Нет! Не звонков, ни встреч. Между нами не может быть дружбы, – резко ответила Назерке и вышла из ресторана.    

На следующий день с самого утра ее начал, буквально, атаковать Самат, звонил непрерывно. Назерке перевела телефон на беззвучный режим. Работа захватила ее и она легко отвлеклась от мыслей о Самате, даже переживания и чувство вины перед ним отступили на второй план. Но была велика вероятность, что Самат приедет в салон или домой, тем более у него были свои ключи. Назерке с утра вызвала сантехника КСК и сменила замки. Зная характер и темперамент Самата, предупредив лишь свою верную помощницу и родителей, решила пару недель переждать в санатории в Боровом. Назерке надеялась, что за двухнедельный срок взрывной темперамент Самата поутихнет, он осознает, что решение Назерке окончательное и примет его как данность.

На две недели Назерке погрузилась с головой в работу, сделала эскизы более десяти костюмов – ее новой коллекции. Да и с финансовой стороной необходимо было разобраться, уже более года прошло с тех пор, как она абсолютно самостоятельно управляла своим бизнесом, не прибегая к финансовой помощи Самата. Проценты по займу, взятому в банке под бизнес, были небольшие, торговля в салоне шла бойко, поэтому о финансовой стороне дела можно не беспокоиться. Но Назерке решила расширить свой бизнес, она хотела открыть школу молодых дизайнеров одежды. Вот над этим она и думала в течение двух недель, получая заодно оздоровительные процедуры. В первые дни Самат звонил ей каждые пять минут, писал гневные и трогательно-сентиментальные сообщения и смс, но Назерке всякий раз решительно отклоняла любую возможность контакта с ним, а спустя пять дней, видя, что Самат никак не угомонится, она заблокировала все его контакты.

Назерке прислушивалась к себе, не погорячилась ли она расставшись с Саматом, ведь столько лет вместе. Благодаря ему она могла заниматься любимым делом, выучилась на дизайнера, востребована, у нее появилась своя квартира в Астане, она объездила полмира. Но никакого сожаления она не испытывала, наоборот, чувствовала себя словно птица, выпущенная на волю. Все ее мысли, мечты и планы были связаны только с Хаиртаем. «Такая долгая разлука! Быстрее бы он приехал!» - накатывала на нее тоска. Думая о Хаиртае, временами она испытывала невыносимую злость и ревность, ведь он принадлежал другой женщине, а думать о том, что он может быть любит ее и счастлив с ней, Назерке себе запрещала. Она уверяла себя что, как только Хаиртай узнает ее поближе, то непременно поймет, что только такая девушка как она нужна ему.

Вернувшись в Астану, она даже не стала прослушивать записи автоответчика, сразу стерев их. С родителями она и так каждый день разговаривала, Хайртаю звонила пару раз, а другие ей абсолютно безразличны. Проинспектировав в течение двух дней работу салона, Назерке выехала в Алматы. Там давала юбилейный концерт Мадина, а она была ее любимым дизайнером. Раньше такую работу она перепоручала своей помощнице, Самат не любил, чтоб Назерке уезжала. Теперь же она с удовольствием занималась всем сама. Сразу после этих мероприятий, Назерке со своим коллективом вылетела в Болгарию на конкурс дизайнерской одежды в национальном стиле.

Все эти события помогли Назерке отвлечься и развеяться. Вернувшись в Астану она вернулась к обычному ритму: работа – дом. Самат предпринимал несколько попыток встретиться и объяснится с Назерке, звонил с других номеров, присылал цветы, поджидал ее у дверей дома и работы, но она была непреклонна, навсегда вычеркнув его из своей жизни. Единственно чего ей не хватало после расставания с Саматом это их походов в театр, который она очень любила. Но к несказанной радости Назерке, в Астане открыли новый театр оперы и балета, а к несказанной гордости Назерке, она была в числе первых к кому администрация театра обратилась за услугами, ей сделали заказ на пошив костюмов. Теперь она посещала не только все премьеры, но и репетиции и генеральные прогоны. «Жизнь снова набирает обороты. Спасибо, Город!» - всякий раз думала она, возвращаясь совершенно уставшая, но абсолютно счастливая с работы домой.

Как-то девушка получила открытку с официальным приглашением на встречу в ресторане «Ля ривьера», назначенную на вечер. «Заказчики? А может Хаиртай?!» - сердце забилось быстро-быстро. Она тщательно подготовилась к встрече, надев самое красивое свое платье и уделив макияжу больше времени, чем обычно. Зайдя в фойе ресторана, Назерке была горько разочарована – навстречу ей шел Самат. Она уже почти забыла о его существовании, ей в тягость была эта встреча. Зачем ей с ним встречаться? Опять выслушивать очередное признание в любви? Снова объяснять ему….

«Зачем я раньше не порвала с ним?» – с сожалением подумала она.

- Я должен тебе сказать….Я для тебя на все согласен, - без всякого предисловия начал Самат, хватая ее за руку. Она видела, что он задыхается от волнения.

– Все для тебя! – широким жестом обвел он красиво оформленный живыми розами совершенно пустой зал.

- Ты мне нужна, я не могу без тебя! Раньше не думал, что это все так серьезно…

- Самат, - стараясь говорить, как можно более мягче и ласково, произнесла Назерке, - для меня это совсем не так. Ты столько для меня сделал, я виновата перед тобой. Мне казалось, что у нас с тобой глубокие отношения. Но я люблю другого и ничего не могу и не хочу менять. Я не виновата, что это не так. Что мне делать?

Он долго пристально смотрел ей в глаза.

-Если когда-нибудь вдруг я тебе понадоблюсь…

Назерке поморщилась.

-Ты хочешь быть для меня запасным вариантом? Лучше забудь меня.

Ей было нестерпимо стыдно и жаль его.

- Самат, я пойду, - решительно сказала она. – Неужели ты никого себе до сих пор не нашел?! Не звони мне, не надо. - Она повернулась, выбежала из ресторана и стремительно пошла по набережной.

На душе было тяжело, ей был дорог Самат, но исключительно как партнер, она всегда испытывала безграничную благодарность к нему. Но и оставаться с ним не могла. Она любила Хаиртая, все ее мысли, вся душа ее была устремлена к нему. «Почему он редко звонит и пишет? Работа? Или с семьей ему так хорошо, что он и не вспоминает обо мне?» - в сотый, а может и в тысячный раз обратилась она к любимому своему собеседнику. «Город, что делать? Я так хочу быть с Хаиртаем!» В эти месяцы, после разрыва с Саматом, единственным другом и собеседником Назерке был Город. В попытке развеяться она решила навестить свою первую в Астане и, наверное, единственную подругу - Наташу Литвиненко.

 

25

        

И вот она сидит на уютной кухне у Наташи, угощается ее разносолами. А Наташа в красивом переднике с кружевами готовит обед. Такая счастливая, домашняя, молодая хлопотливая хозяйка. Кто бы мог подумать?! У нее даже в голосе появились совсем новые оттенки, которым удивилась сегодня Назерке, слушая как Наташа разговаривает с детьми. «Что же изменилось в ней? Неужели я раньше не замечала этого? Выходит я ее совсем не знаю, хотя столько лет дружим? Как она жила все эти годы, как превратилась из яркой циничной красотки в уютную и заботливую жену и маму?» Голос Наташи вывел Назерке из раздумий.

- Будем обедать через пять минут. У меня все готово. И у меня для тебя сюрприз, - загадочно улыбнувшись, произнесла она. И уже в сторону гостиной прокричала:

- Артем, обед готов. Зови Олю и Андрюшу, - а для Назерке пояснила – Дети на улице, убежали играть во двор.

В эту же минуту раздалась трель дверного звонка. Наташа, улыбнувшись, взяла Назерке за руку и повела в прихожую. Открыв дверь, широким приглашающим жестом махнула рукой. В проеме двери появилась девочка лет трех-четырех вся в розовом, словно зефир. Аккуратные тугие косички, завязанные пышными бантами, красивое розовое платьице и белые колготочки – маленький ангелочек с пухлыми щечками. За руку держала девочку эффектная восточная красавица. А за ними вошел статный высокий мужчина. Назерке ахнула - это был Диас, словно гадкий утенок из известной сказки, превратившийся в настоящего красавца. Ничего общего с тем неуверенным долговязым парнем, который когда-то неуклюже пытался ухаживать за Назерке. Теперь, глядя на высокого широкоплечего красавца со стильной стрижкой, в стильном костюме и стильных очках, Назерке даже засмущалась. «Сколько же мы не виделись? Лет пять? Боже!, какой он стал! Кто бы мог подумать?!» - мысли вихрем пронеслись в ее голове. Забежали дети Наташи, началась кутерьма с обниманием, вручением подарков.

Выяснилось, что сразу после окончания с отличием факультета иностранных языков, где Диас выбрал основным немецкий язык, его пригласили на работу в МИД и уже через полгода отправили в консульство Казахстана во Франкфурте в Германии, где он нашел из числа сослуживцев свою вторую половинку. Но все это время, даже находясь в разных странах, Наташа и Диас оставались лучшими и близкими друзьями и дружили семьями. Назерке, слушая их, позавидовала даже такой их преданности. Сидя за обеденным столом в кампании своих единственных друзей в Астане, слушая как весело и непринужденно они общаются, ее в который раз за последнее время начали одолевать тяжелые мысли о правильности своей жизни. «Город, что я делаю не так? Почему эти люди могут быть такими светлыми, искренними? А я, что со мной не так? Город, почему я все время ощущаю себя как на чужом празднике? Неужели я так и не стала тебе своей?!»

 

26

 

Назерке находилась на работе и со своим конструктором эскизов обсуждала новую коллекцию, задуманную ею еще в период пребывания в Венеции, когда поступило сообщение по «Ватсап» от Хаиртая. Ее охватило волнение и предчувствие чего-то важного, еле скрывая свое состояние от коллеги по цеху, она прочла текст, высветившийся на экране смартфона. Он сообщал, что у него завершена командировка, и сегодня вечерним рейсом прилетает из Лондона. «Как же я соскучилась по нему! Надо его обязательно встретить в аэропорту», - первая же мысль, которая пришла ей в голову. «Но нет нельзя, он же возвращается с семьей. И как это будет глупо с моей стороны бежать ему навстречу, а там его супруга и дочь». Девушка задумалась, пауза затянулась.

Коллега, глядя на ее побледневшее лицо, тихо спросила:

–Назерке, у вас все хорошо? Что –то стряслось нехорошее?

-Нет, нет, все хорошо. Даже очень хорошо! - стараясь улыбаться, произнесла Назерке воодушевленным голосом, а сама подумала: «Надо все продумать и действовать наверняка. Нужно побороться за свое счастье, в этом мире не все так просто, и не так легко дается, даже любовь».

Назерке еле дождалась следующего утра, чтоб позвонить Хаиртаю.

-Привет, с приездом, - выпалила она, едва дождавшись его «Да».

-Здравствуй, Назерке. Спасибо. Как ты? – голос Хаиртая звучал сонно.

-Я разбудила тебя? – тревожно спросила она.

-Да, все никак не могу проснуться. Ночной перелет и разница во времени, - вяло объяснял он. – Давай я позже тебе перезвоню. Я хотел сходить с тобой на ЭКСПО, так что созвонимся, - проговорил он и не дожидаясь ее ответа, отключился.

Назерке несколько минут бездумно смотрела на телефон в своей руке. «Неужели я ему настолько безразлична? Я так ждала его скучала, а он?!» - в ее глазах стояли слезы, душила обида. Но буквально на следующий день Хаиртай сам позвонил и предложил посетить выставку, договорившись о времени они попрощались.

Хаиртай, как и ранее договорились, заехал на своей машине за Назерке. Он вышел из машины, а она бросилась к нему в объятия, не в силах сдерживать себя. Поцеловав ее в щеку, Хаиртай открыл дверь машины и помог ей сесть. По дороге к выставочному комплексу ЭКСПО рассказал коротко о ходе подготовки к выставке.

- Как ты знаешь, я посвятил этому мероприятию целый год работы, к тому же за пределами страны. Могу с гордостью сказать, что и я имею к организации непосредственное участие. Так вот, в ноябре 2012 года в результате тайного голосования на Генеральной ассамблее Международного бюро выставок, Астана, набрав большинство голосов, опередила бельгийский город Льеж и была объявлена местом проведения «ЭКСПО-2017». Казахстан стал первым государством на постсоветском пространстве, получившим право провести подобное мероприятие. Накануне открытия ЭКСПО 10 июня здесь, в Астане, прошёл очередной саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), и все лидеры, съехавшиеся на это важнейшее мероприятие, на следующий день посетили церемонию открытия. Казахстану удалось совместить по времени два события самого высокого уровня, продемонстрировав выдающиеся организационные возможности, – в его голосе звучали нотки восхищения, было заметно, что он действительно горд своей сопричастностью к этому событию. Назерке зачаровано смотрела на Хаиртая, особо не прислушиваясь к тому что он говорит. А он воодушевленно продолжал:

- За четыре года в Астане построили мини-город на двадцати пяти гектарах, где разместились экспозиции ста пятнадцати стран мира. В каждом павильоне посетители могут познакомиться с особенностями деятельности той или иной страны на тему «Энергия будущего». Свой павильон даже у карликового государства Ватикан, – продолжал Хаиртай.

-Это отражает озабоченность международного сообщества проблемой энергопотребления, которое оказывает все большее влияние на планету…...

Назерке заворожено смотрела и думала про себя: «Как же он искренне восторгается своей сопричастностью к данному событию. Он очень целеустремлен. Если он не растеряет эти качества, то его ждет большое будущее….».

Хаиртай вынужден был прервать свои рассказ, так как они уже подъехали к автомобильной стоянке ЭКСПО-городка. Припарковав машину, они прошли к кассам, расположенным у входа в павильоны. При входе их встретили волонтеры, посоветовали, что можно посетить в первую очередь, предложили информационные карты на русском, английском и казахском языках. Они начали осмотр с павильона Нур Алем – огромной стеклянной сферы диаметром восемьдесят метров, состоящего из восьми этажей. Оказалось, что первый этаж посвящен традициям и истории Казахстана, каждый следующий этаж представлял один вид возобновляемой энергии - космоса, солнца, ветра, воды, биомассы, механической и кинетической энергии. Осмотрев все этажи и обменявшись впечатлениями, они посетили корпоративный павильон, где рассказывалось об использовании энергии урана. Там же, по предложению Назерке, молодые люди сыграли в виртуальную игру, в которой нужно было спасать белых медведей в Антарктиде или собирать полезные кристаллы на Марсе.

Они невольно привлекали внимание окружающих – оба стройные, высокие, молодые и красивые. Назерке вся словно светилась изнутри от счастья. Ей было невероятно легко, весело и интересно с ним. Хаиртай любовался девушкой, ведь от нее взгляд невозможно оторвать. Ему нравилось дразнить и подначивать ее, она мгновенно вспыхивала – глаза ее сверкали словно звезды, а заметив хитрую улыбку Хаиртая, она хохотала над собой и обещала, что больше не поддастся на его провокации. Это была их игра, им нравилось, они наслаждались кампанией друг друга.

Заметив, что Назерке устала, Хиртай предложил пообедать в одном из кафе на территории выставочного комплекса. Они расположились в кафе в баварском стиле возле павильона Германии. Делясь впечатлениями об увиденном, не заметили как прошло полтора часа. Взглянув на часы, Хаиртай воскликнул:

- Назерке, ну и болтушка же ты! Скоро выставка закроется, - в очередной раз подразнил он девушку.

- Да, обжора, хватит есть, пошли получать духовную пищу, - не осталась в долгу она. Оба смеясь и продолжая словесную пикировку, покинули кафе.

Они запланировали посетить павильоны стран-участниц. Однако, понимая, что за короткий срок их все не обойти, решили осмотреть быстро и обзорно. Но даже при этом, смогли ознакомиться до наступления сумерек, всего лишь с десятью павильонами, из которых наибольшее впечатление на Назерке произвел израильский, рассказывающий о возобновляемых источниках энергий, добываемых из отходов жизнедеятельности человека. Завершался вечер на территории выставки грандиозным световым шоу, проецируемый на сферу павильона Казахстана Нур Алем.

- Как жаль, что у нас было так немного времени, чтобы прикоснуться к атмосфере каждой страны, хоть и мельком узнать ее историю, ее техническое и культурное развитие. Но, все же выставка позволила нам сделать небольшое путешествие в различные страны и государства за один день, - произнесла с некоторой грустью Назерке. – Спасибо тебе, Хаиртай, ты отличный гид и кладезь знании.

 

27

 

Назерке разбудила мелодия мобильного телефона. Звонок был долгим и настойчивым. Накануне она легла поздно, разбиралась с финансовыми документами. Ей не хотелось открывать глаза, просыпаться. Малодушно надеясь, что кто-то просто по ошибке набрал ее, либо это нетрезвый Самат решил напомнить о себе поздним звонком (иногда такое случалось), Назерке решила посчитать до двадцати и, если звонивший не отключится, то она поднимет трубку. На цифре двадцать три она нехотя нажала зеленную кнопку смартфона. На том конце взволнованный смутно знакомый голос почти прокричал:

-Назерке, здравствуйте! Извините что так поздно! Это Ермек, помощник Самата Самединовича. Вчера днем у шефа случился инсульт! Он был на рыбалке в Коргалжино и просто упал и не смог подняться! Друзья привезли его во вторую городскую больницу. Мы подняли всех на ноги. Врачи говорят у него обширный инсульт.

-А какой прогноз, что говорят врачи? – первое, что вырвалось у Назерке. Она еще даже не могла понять всю ситуацию, описываемую помощником. –Вы сообщили его родным?

-Супруга Самата Самеденовича за границей. Обещала прилететь как только сможет. Сын приехал, поговорил с врачами, но находиться рядом не может - дела, бизнес. Сейчас улетел домой, но обещал вернуться. Дочка в Англии. Но он там совсем один. Ему нужна помощь.

-Хорошо Ермек, отправьте за мной машину, адрес вы знаете. В каком он отделении?

-Он в реанимации. Водитель, вы его знаете, и проведет вас. Ждем. – В его голосе послышались нотки облегчения от того факта, что она приедет.

Быстро приняв душ и выпив кофе, к приезду водителя Назерке была уже готова. Вторая городская больница расположена напротив павильонов ЭКСПО. По дороге в больницу Назерке задумчиво смотрела в окно автомобиля. Самат и раньше страдал перепадами артериального давления, а после ее ухода еще и стал злоупотреблять алкоголем. Назерке поначалу переживала, что такой образ жизни подорвет его здоровье, но потом решила, что «если уж ушла, то ушла совсем».

Пройдя через бдительных охранников, они поднялись на второй этаж и подошли к дверям реанимации. Водитель позвонил и им отворила, по всей видимости, санитарка. Увидев водителя, она кивнула ему как хорошему знакомому и пропустила в дверь. Навстречу им вышел высокий очень симпатичный молодой человек в белой униформе. Кивнув водителю, он вопросительно посмотрел на Назерке.

-Здравствуйте, я хотела узнать о состоянии здоровья Ислямова.

-Давайте пройдем в ординаторскую, я вам все объясню, - широким жестом указал красавчик в сторону одной из дверей. Назерке вошла в большую светлую комнату с обычной казенной мебелью – три стола с компьютерами, с десяток стульев, и видавший виды диван в углу. Присев на предложенный стул, Назерке внимательно посмотрела на молодого человека. При хорошем освещении она увидела, что это был не такой уж и молодой мужчина, как показалось вначале. Словно иней, виски тронула первая седина, сеточка морщин и отпечаток хронического недосыпа отражались на его уставшем лице. Слегка задержав взгляд на своих сложенных на столе руках, он внимательно и пристально посмотрел в глаза Назерке.

-Состояние стабильно тяжелое. У пациента случилось обширное кровоизлияние в ствол мозга, но общее состояние не позволяет нам его прооперировать в условиях нашей больницы, а транспортировать его сейчас большой риск. Мы держим его в состоянии медикаментозного сна, боимся повторного кровоизлияния. Как только состояние стабилизируется, будем решать, как быть дальше. Пока могу лишь сказать, что велика вероятность выраженных парезов двигательной системы, - видя немой вопрос в глазах Назерке, уже более мягко пояснил, - он может быть обездвижен. Но вы должны бороться и не отчаиваться. Для таких пациентов главное - хороший уход. Даже сейчас нужно делать массаж и растирание конечностей, проводить профилактику пролежней. Сами понимаете, мы обычная городская больница, персонала не хватает, поэтому если есть возможность, можно приглядывать кому-то из близких.

Пока он говорил, Назерке не могла отделаться от ощущения нереальности происходящего. Это не может произойти с Саматом, ведь большего жизнелюба и оптимиста трудно найти. Сколько раз смотрела она фильмы про реанимацию, врачей и болезни, но что это может хоть как-то коснуться и ее, даже предположить не могла.

Поблагодарив доктора, который представился Нурсаидом Абдуллаевичем, она в его сопровождении прошла в палату, где находился Самат. В глаза бросились бледность и какая-то заостренность черт лица Самата, неподвижно лежащего на высокой кровати. К нему были подключены какие-то приборы, которые периодически издавали пищащие звуки. Назерке растерялась, нет, она была оглушена увиденным. Ей казалось, что это розыгрыш, что сейчас Самат откроет глаза, засмеется. Как же так?! Подошла медсестра, поправила одеяло, проверила один из аппаратов. Нурсаид Абдуллаевич постояв за ее спиной, тихо вышел. Назерке подошла к кровати, погладила Самата по щеке и лбу. Кожа его была холодная и сухая. Он едва заметно дышал, только по движению грудной клетки она поняла, что он дышит. Назерке взяла его за руку и тихо погладила. «Самат, что с тобой? Слышишь ли ты меня? Я пришла, я с тобой»

Снова зашла медсестра, придвинула стул к кровати и, усадив на него Назерке, начала объяснять все премудрости ухода за такими пациентами.

Дни слились в какой-то сплошной поток, для Назерке потерялось понятие времени, она лишь по распорядку и режиму проводимой терапии понимала, что день сменился ночью, а ночь снова уступила новому дню, но сколько прошло дней и ночей не смогла бы сказать. Будучи очень ответственной и доброй, девушка все свои душевные и физические силы вкладывала в уход за Саматом, лишь на пару часов отлучаясь домой, чтоб принять душ и сменить одежду. Благо у нее была отличная команда, хорошо и четко налаженная работа, и она могла не отвлекаться на дела салона. Медсестры и санитарки прониклись к ней уважением и всячески старались помочь. В свою очередь Назерке ужаснулась условиям, в которых им приходилось работать, ведь чтобы заработать они выходили на дежурства почти через день. Сколько сил, душевного тепла и сострадания необходимо в уходе за пациентами! Вот и понятно теперь откуда эти новомодные термины: синдром хронической усталости, синдром выгорания.

Нурсаид Абдуллаевич приходил каждый день, проверял рефлексы Самата, а в дни дежурств заглядывал и вечерами. Состояние Самата не улучшалось, но и отрицательной динамики, к счастью, не было.

Как то днем, когда Назерке, следуя расписанию, делала массаж и растирание ног Самата, в палату в сопровождении Нурсаида Абдуллаевича вошла женщина. На вид ей было лет пятьдесят – пятьдесят пять, несмотря на бросающийся в глаза лоск и ухоженность, годы оставили свой отпечаток на некогда красивом лице. Ее и сейчас можно было назвать красавицей, если бы не выражение надменности и злости, а также манера держаться и разговаривать с людьми словно презрительно. Слушая объяснения доктора о состоянии пациента, она очень внимательно посмотрела на Назерке. Затем, обратилась к Нурсаиду Абдуллаевичу, демонстративно игнорируя присутствие девушки в палате.

-Какой процент вероятности, что он поправится? Сколько это займет времени? – слова ее звучали резко, отрывисто.

Назерке, догадавшись, что это приехала супруга Самата, поспешила выйти из палаты. Спустя полчаса в комнату персонала, куда ей любезно разрешили заходить обедать или попить чаю, заглянул Нурсаид Абдуллаевич. По обыкновению лицо его было непроницаемым.

-Она уехала. Можете пройти в палату. – И немного помолчав, добавил, -Кем бы вы ему не приходились, большое счастье, что вы у него есть, потому что без вашего ухода у него нет шансов. Очевидно дети и супруга давно живут своей отдельной жизнью, не очень то в них много сочувствия.

В горле у Назерке стоял ком, боясь расплакаться и быть застигнутой кем-нибудь из персонала, она поспешила вернуться в палату.

Прошло больше недели, а состояние Самата не улучшалось. Назерке осталась на ночь, так как заболела одна из сменных санитарочек, и девушка не захотела оставлять Самата одного, без присмотра. Под утро, очнувшись от мучительного то ли забытья, то ли сна (ей пришлось провести ночь на стуле), она подошла к окну и глядя на размытые очертания горизонта в первых лучах восходящего солнца, горячо зашептала:

-Пожалуйста, помоги ему! Ведь он очень добрый и хороший человек! Дай ему сил, помоги ему вернуться! – Назерке и не заметила, как сами собой молитвенно сложились руки, в глазах стояли слезы. С кем она разговаривала? К кому обращалась? Привычный монолог с Городом или в отчаянии она обратилась к Создателю? Со всей, присущей ей страстностью молила она о выздоровлении близкого человека. Близкого? По иронии судьбы, Самат стал для нее самым близким в этом городе, проявив к ней доброту и щедрость. И теперь, она, ведя свой привычный разговор с Городом, просила помочь ей «поднять его на ноги». Словно что-то почувствовав, девушка обернулась и чуть не вскрикнула: Самат смотрел на нее, по щекам его катились слезы. Он узнал ее! Словно пантера, в три прыжка подбежала она к его кровати.

-Самат! Ты слышишь меня? Ты вернулся! – и больше не в силах сдерживаться в голос и заплакала и засмеялась одновременно.

Сгорая от нетерпения, поделиться радостной новостью, дождалась прихода Нурсаида Абдуллаевича, который несколько охладил ее пыл, сказав:

-Радоваться преждевременно, надо проверить степень повреждения структур мозга и сохранность рефлексов, но все же то, что он пришел в себя – хороший признак.

Полдня его осматривали, собирали консилиум, что-то обсуждали. У Назерке буквально ноги подкашивались от усталости, но уйти домой, не узнав результат и вердикт консилиума и не увидев Самата, она никак не могла. Ближе к полудню Нурсаид Абдуллаевич пригласив ее, наконец, в палату, сказал:

-До завтра понаблюдаем, и если состояние будет стабильным, завтра переведем в палату в отделение неврологии. Поэтому надо усилить процессы реабилитации. Как их проводить я вам потом объясню.

И уже обращаясь к Самату, сказал:

-Вам очень повезло. При таком обширном кровоизлиянии шансов практически нет. А еще больше вам повезло с такой замечательной девушкой. Берегите ее.

И вышел, плотно притворив за собой дверь. Самат по прежнему лежал неподвижно, вся правая сторона его была обездвижена. Но сколько чувств было в его глазах! Они светились и было в них столько радости, любви и счастья!

Через два дня его перевели в отделение неврологии. Назерке, хорошо знавшая Самата, понимала его с полуслова, хотя правосторонний парез мешал ему правильно говорить и двигать рукой, ногой и даже головой. Она кормила его с ложечки, вытирая подбородок от вытекающей пищи и слюны, подмывала его и выносила судно, делала массаж и растирание. Пришедший в себя Самат, невероятно страдал от своей беспомощности. Хотя Назерке, не переставая говорила с ним, убеждая в необходимости подчиниться ситуации и обстоятельствам, чтоб поскорее выздороветь.

- Самат, не нервничай и не злись, - уговаривала она его. – Ты должен быстрее поправиться, поэтому помогай мне. И не стесняйся, мы ведь не чужие люди, - подбадривала и утешала она.

Теперь, когда состояние Самата не внушало опасении, у нее появилась возможность на пару часов забегать на работу. За время десятидневного пребывания Самата в больнице к нему один раз приезжал сын и один раз звонила жена, но поскольку разговаривал он по прежнему плохо, невнятно, то разговора не получилось, этим звонком она и ограничилась. Через лечащего врача Самат пресек все попытки друзей и коллег навещать его.          

 У Назерке жизнь стала сплошным цейтнотом. С утра она шла на работу, отдав необходимые распоряжения, проведя деловые встречи, побеседовав с клиентами, торопилась домой, необходимо было приготовить еду для Самата. Конечно, у нее была возможность нанять для этого кого-нибудь, но она хотела делать это сама, вкладывая все свое желание в скорейшее выздоровление Самата в процесс приготовления пищи. Даже вещи для него она сама стирала и гладила, не доверяя это своей помощнице по хозяйству. Назерке и сама не понимала почему и откуда такое желание, но внутренний голос или интуиция подсказывали ей, что так правильно. Все это время, с момента, когда узнала о произошедшем с Саматом, она испытывала смешанные чувства, это были и сострадание к близкому человеку, и желание отплатить добром к проявившему когда-то щедрость и доброту, и еще какое-то чувство, которое может испытывать женщина к некогда близкому ей мужчине, название которому она не знала. Но точно знала, что это не любовь. Она любила Хаиртая. Все это время она не переставала думать о нем, возможно в ее сознании ее любовь к Хаиртаю сместилась, уступив место тревогам и волнению за здоровье Самата, но любовь была в ее душе. Любовь к Хаиртаю словно жила в параллельном от реального мире, ни на секунду не покидая сердце и душу Назерке. Она словно мать ребенка, вынашивала ее в своем сердце, пестовала и оберегала ее.

Девушка проводила в больнице у Самата большую часть дня, совершенно обессилевшая возвращалась вечером домой. Она очень уставала, ведь нелегко делать массаж, растирать, перестилать, умывать, переодевать, кормить взрослого мужчину, ставшего вдруг беспомощным. А сколько моральных и душевных сил нужно было, чтобы взбодрить и встряхнуть раскисшего Самата, заставлять его работать, не лениться и не жалеть себя. Она занималась с ним словно с ребенком, учила заново произносить отдельные звуки и слова, он злился от того, что не получается, капризничал. Назерке, проконсультировавшись с физиотерапевтом, накупила кучу массажеров и ручных тренажеров, заставляя Самата то сжимать мячик поочередно в обеих руках, то делать легкие упражнения в пределах кровати.           

Как то, по обыкновению, забежав на работу, она торопилась в больницу покормить Самата обедом. Подойдя к посту охраны, пропускавшей посетителей лишь в часы посещении, она буквально еле увернулась от резко развернувшегося мужчины, чуть не сбившего ее с ног. Бросив негодующий взгляд в его сторону, Назерке замерла, это был Алибек. Парадоксально – не встретиться ни на одной из бесчисленных тусовок и светских мероприятии, и нос к носу столкнуться в больнице. Он по прежнему был импозантен, но все в нем как-то словно поблекло – и глаза, и волосы и даже стильная когда-то бородка. Одет он был модно и изящно, но фигура его слегка расплылась, погрузнела. Окинув Назерке быстрым внимательным взглядом, Алибек широко улыбнулся:

-О, кто бы мог подумать! Глазам своим не верю! Назерке! Здравствуй, жаным.

Это «жаным» неприятно резануло слух. Назерке попыталась взять себя в руки и непринужденно улыбнуться.

-Здравствуй, Алибек. Как поживаешь?

-Замечательно. А ты?

-Хорошо, - сдержанно ответила она.

-Да, вижу, что очень даже хорошо, - с нажимом на «очень» язвительно произнес он.

-Чего не скажешь о тебе, - не осталась в долгу девушка.

-А ты стала жесткой, - укоризненно воскликнул Алибек.

-Я не жесткая, а реалистичная, - улыбнулась Назерке с горькой усмешкой.

-А была такой романтичной девушкой.

-Я и сейчас полна романтики, но это для тех кто это понимает, - сухо ответила она, глядя прямо ему в глаза.

Разговор тек вяло. Но и каким он мог быть? Меньше всего Назерке думала сейчас об Алибеке, даже удивительно, но она не испытывала сейчас никаких чувств кроме сожаления, что он задерживает ее, а ей надо бежать.

 

28

 

Назерке все чаще стала задаваться вопросом – как быть дальше с Саматом. Она не хотела снова жить с ним под одной крышей, но и оставить его одного в таком беспомощном состоянии не могла. Как то, поправляя подушки, чтоб ему было удобнее опереться на них спиной в положении полулежа, она наклонилась над ним и почувствовала, как его рука сжала, а потом погладила ей грудь. Сначала она рассердилась, но посмотрев на Самата, увидела столько мольбы в его глазах, что на мгновение растерялась. Все это время, что она ухаживала за ним, Назерке не испытывала к нему никаких чувств кроме сострадания. Порой, глядя на спящего Самата, ей не верилось, что с этим мужчиной ее когда-то связывали близкие отношения, что она делила с ним постель. А Самат, видимо, истолковал ее участие по своему. Назерке решила, что надо поговорить с близкими Самата. Но с кем и как? Проведя в раздумье несколько дней, она приняла решение позвонить его супруге. «Ведь его не могут бесконечно держать в больнице, нужно что-то делать. Они его семья, должны же они позаботиться о нем», - размышляла она, лежа вечерами в своей одинокой постели. Взяв телефон Самата и найдя в нем номера супруги и сына, она, выдохнув, набрала номер супруги со всей решимостью, но беспристрастный голос сообщал, что аппарат абонента выключен. Повторные попытки так же оказались безуспешными. Тогда она набрала номер его сына. После нескольких гудков густой красивый баритон в трубке спросил:

-Папа? – Назерке растерялась.

-Алло. Папа, с тобой все в порядке? – взволнованно звучал голос.

-Алло. Здравствуйте, Дархан (так звали сына Самата),- голос Назерке слегка дрожал от волнения и это не укрылось от собеседника.

-Добрый день. С папой все в порядке?

-Да, да, не волнуйтесь, с ним все хорошо, - поспешила успокоить Назерке. И не зная, как продолжать разговор, зажмурившись выпалила, - Меня зовут Назерке. Я знакомая (на этом слове она слегка запнулась) вашего отца. Мне необходимо поговорить с вами. Мы не могли бы встретиться?

-Я знаю вас, Назерке. Отец говорил мне о вас. Да, конечно, давайте встретимся. Завтра в первой половине дня я постараюсь уладить кое-какие вопросы и обеденным рейсом вылечу в Астану. Мы сможем увидеться после обеда? Вам будет удобно?

Она даже растерялась, так доброжелательно к ней отнеслись, чего она никак не ожидала.

-Да, конечно. Вы ведь захотите навестить отца, Дархан? Вот в больнице и встретимся.

Следующий день Назерке начала по привычному графику: работа, приготовление обеда для Самата, больница, кормление, массаж, логопедические занятия. Вот за этими занятиями их и застал Дархан, прилетевший из Алматы. То, что это был сын Самата, Назерке поняла сразу, хотя в них практически не было внешнего сходства. Это был довольно высокий и стройный молодой человек, возможно ровесник Назерке. От матери он унаследовал красивые правильные черты лица и высокий рост, но было нечто в выражении его лица, что напоминало Самата. Поздоровавшись с Назерке и обняв отца, он с любопытством оглядел немалый арсенал массажеров и тренажеров для реабилитации. Назерке решила не мешать их общению, выходя из палаты, негромко произнесла:

-На четвертом этаже есть кафетерии, буду ждать вас там.

Дархан кивнул в знак одобрения.

Через полчаса они сидели за столиком в кафе. Назерке решила сразу «брать быка за рога».

-Дархан, вашего отца на днях выпишут из больницы, больше десяти дней они не могут держать пациента, тем более кризис миновал. Он нуждается в посторонней помощи, а живет ведь один, не считая приходящей помощницы по хозяйству.

-Да, Назерке, я вас понимаю. Ему необходима хорошая реабилитация, а у нас такого уровня еще нет. Поэтому, я начал поиски подходящей клиники в Европе, а пока папа побудет в больнице, при необходимости мы переведем его в платную палату. Мне очень неловко, вы и так сделали очень много, но вынужден вас попросить побыть рядом с отцом, - он внимательно посмотрел ей в глаза.

Назерке испытывала неловкость, но слова и поведение Дархана были настолько доброжелательными и корректными, что она невольно прониклась симпатией к молодому человеку. Пообещав ускорить поиски реабилитационной клиники и держать ее в курсе, он попрощавшись, поспешил в аэропорт. С плеч Назерке словно камень свалился, теперь она может подумать о себе, а это значит о Хаиртае. Ведь, если Дархан заберет отца в Европу, она будет свободна и сможет свое время посвящать встречам с Хаиртаем. Она очень соскучилась по нему. Мысленно даже начала составлять список мест, которые непременно посетит с ним.

Но ее мечтам, в очередной раз, не суждено было сбыться.  Буквально через четыре дня после их разговора, позвонил Дархан и спросил ее электронный адрес, на который потом выслал информацию о клинике в Дрездене.

-Я думаю, отцу там понравится, и он быстро восстановится, - по телефону говорил он ей.

Назерке, захватив планшет, показала Самату сайт клиники и рассказала о планах Дархана. Самат обрадовался, но сказал, что она должна поехать с ним, иначе он не согласен. Говорил он еще невнятно, но Назерке постепенно научилась понимать его. Она попыталась объяснить ему, что поедет он с Дарханом, который специально для этого берет краткосрочный отпуск. Но Самат был непреклонен. Назерке не ожидала такого упорства.

Дархан легко разрешил их спор и противостояние, приняв решение за всех. Он прилетел ранним сентябрьским утром, Назерке еще спала, позвонил и попросил о встрече. Природное обаяние и доброжелательность Дархана способные растопить даже арктический лед и вечную мерзлоту, действовали на нее безотказно. Он сообщил ей, как о давно обсужденных и одобренных вопросах, что они втроем летят в клинику в Дрезден, затем он сам улетит, оставив отца на попечении Назерке, а затем сменит ее буквально через неделю.

-Назерке, я очень признателен вам. Мы с вами сможем легко устроить отца и решить все вопросы. Да и вам отдых не помешает, ведь с тех пор, как отец попал в больницу, вы были единственной бессменной сиделкой возле него. Там вы сможете отдохнуть пару недель, заодно получить процедуры и вернутся домой бодренькой и отдохнувшей, - скорее констатировал, чем спрашивал ее мнения молодой человек.

-Дархан, вы единственный человек, который так искусно манипулируя, вынуждает меня подчиняться, - засмеялась Назерке.

-Я был уверен, что вы не оставите отца и не откажите мне в помощи. Вы очень важны и дороги моему папе и он нервничал бы, не поедь вы с нами. А вы ведь знаете, - хитро подмигнув ей, продолжал он, - ему нельзя волноваться.

Поскольку у всех троих были долгосрочные шенген визы, осталось уладить некоторые вопросы относительно перелета и медицинского сопровождения. Остановили выбор на «Эйр Астана», как самой комфортной и надежной компании. Назерке, привыкшая часто отлучаться по делам бизнеса и сопровождать Самата, когда они были вместе, не особо переживала о делах салона. Она лишь хотела встретиться с Хаиртаем, побыть с ним. Почему-то разлука на расстоянии всегда воспринимается острее, хотя даже, находясь в одном городе, они могли подолгу не видеться. Но предстоящий отъезд в Дрезден, обострил ее тоску и нежность к Хаиртаю. Она позвонила к нему и предложила пообедать вместе.

-Конечно, Назерке. Всегда рад. Только давай чуть позже, на следующей неделе. Извини, сейчас на работе запускаем новый проект, поэтому аврал.

-Я уезжаю в понедельник, - стараясь не выдать своего разочарования, ответила она.

-Куда, надолго?

-В Дрезден, на неделю.

-О, Дрезден! Как здорово, такой красивый город. Бывал там, когда учился. Ты по работе? – не уловив грусти в ее голосе бодро продолжал Хаиртай.

-Нет, в клинику. Там в Дрездене очень хорошая клиника

-Назерке, ты заболела? Что случилось? – с неподдельным волнением спросил он. Назерке стало приятно, что он беспокоится о ней.

-Нет, нет, со мной все в порядке, - поспешила заверить она его. – Один близкий родственник (на этом слове она слегка запнулась, но Хаиртай этого не заметил), ему необходима реабилитация после инсульта, я буду сопровождать. Обустрою и обратно.

-Ну что же, Мать Тереза, счастливого пути! Отдохни, погуляй, там есть на что посмотреть. Эх, я бы с удовольствием прошелся по улочкам этого славного города, - напутствовал он ее.

-А поехали со мной! Покажешь город, наверстаем то, что не удалось в Венеции, - оживилась Назерке.

-Я бы с удовольствием, но обязательства. Что ж, еще раз счастливого пути. До встречи, - как то торопливо проговорил он.

-Спасибо, до встречи, - упавшим голосом тихо отозвалась она.

«О каких обязательствах он говорит? Семья или работа?» - размышляла она весь оставшийся день.

29

 

Самат был бодр и весел, казалось, как только он покинул стены больницы, в которой провел больше месяца, состояние его начало улучшаться. По дороге в аэропорт Дархан рассказывал отцу о своих делах и детях. Назерке, не желая мешать им, отвернувшись смотрела в окно. Дни стояли солнечные, ясные, такая сухая недождливая осень большая редкость для центрального региона. Деревья в пестром одеянии, листопад еще только начинался, поэтому глаз радовали «в багрец и в золото одетые леса», трава желтая, но не жухлая, как это бывает осенью, была вызывающе яркой и сочной. «Осень, как красиво! Какая же наша Астана красивая! Город, в этой круговерти я совсем забыла о тебе. Я так люблю гулять по твоим улочкам, аллеям и проспектам, люблю твои площади и дворцы. А какая здесь красота!» - думала Назерке.

Перелет и связанные с ним хлопоты были на удивление легкими и необременительными. Дархан учел все возможные тонкости и мелочи. Его кампания была приятна Назерке, время в пути пролетело незаметно, лишь горечь от последнего разговора с Хаиртаем периодически бередила ей душу.

Дрезден встретил их теплой осенней погодой, на ярком небе лишь отдельные островки перистых облаков. С борта самолета Самата и сопровождающих забрала специализированная машина, посланная университетской клиникой имени Карла Каруса. После прохождения пограничного контроля и оформления въездных документов, они поехали из аэропорта в город. Как объяснил, встретивший их русскоговорящий молодой сотрудник клиники по имени Рейнгард, до медицинского учреждения им предстояло проехать не более двенадцати километров и расположена она на правом берегу Эльбы в районе Нойштадт. Рейнгард оказался очень общительным и интересным собеседником. Он коротко рассказал историю города, пояснив, что в немецкой литературе Дрезден получил название «Флоренция на Эльбе», но и за рубежом город широко известен своими памятниками архитектуры в стиле барокко, великолепными собраниями живописи и других произведений искусств. Исторический район Альтштадт (Старый Город) - расположен на левом берегу. Сейчас он практически полностью восстановлен после бомбардировок Второй мировой войны. Площадь города на шестьдесят три процента покрыта лесами и парками. Самым большим парком является «Гросер Гартен» в самом центре. На севере город огражден лесом «Дрезднер Хайде». Клиника нейрорадиологии, куда они направляются, известна по всему миру как авторитетный центр диагностики неврологических заболеваний, являясь самым большим лечебным учреждением в городе и наиболее комплексным во всей восточной части Саксонии. Клиника постоянно участвует в проведении международных многоцентровых исследований, в ходе которых испытывают новые методы лечения неврологических болезней. Профессор фон Кюммер, который вызвался помочь Самату, каждый год лечит десятки пациентов с аневризмами мозговых сосудов, артериовенозными мальформациями и другими сложными патологиями.

- Так что профессор поставит вашего папу на ноги, не сомневайтесь! – обратился воодушевленно в адрес Дархана, немец.   

Так за беседой и рассказами Рейнгарда они въехали на территорию медицинского комплекса.

Персонал клиники был вышколен и приветлив. Женщина, представившаяся Хельгой, ловко пересадила Самата в кресло и повезла в палату приготовленную для него. Дархан остался на ресепшене уладить формальности и заполнить необходимые документы. Назерке пошла за Хельгой с молчаливого ее согласия. Комната Самата была не очень большой, но уютной. Здесь, как и везде, как успела заметить Назерке, все было добротное, уютное и красивое. Хельга, на довольно хорошем русском, объяснила Самату где и что располагается в его комнате, поинтересовалась:

-Вам помочь лечь в постель, герр Самат? Вы наверное устали с дороги, вам необходимо отдохнуть. А завтра начнем процедуры.

Самат на самом деле выглядел уставшим. Он кивком поблагодарил Хельгу, она вышла, тихонько притворив дверь. Назерке помогла Самату раздеться, уложила его в кровать. Она хотела поправить одеяло, но Самат задержал ее руку в своей, долго и пристально посмотрев на нее.

-Спасибо, - невнятно произнес он.

-Отдыхай, ты устал, - Назерке осторожно отняла руку. Зашел Дархан, осмотрелся и оставшись довольным, произнес:

-Ну что, пап. Отдыхай. Мы пойдем в гостиницу, здесь рядом. Здесь все рядом. Завтра придем к тебе, – наклонившись, поцеловал отца в лоб.

Они забрали свои чемоданы, оставленные внизу в холле и вышли на улицу. Свернув за угол и пройдя буквально метров пятьдесят они оказались у небольшого словно кукольного домика, это был их отель. Зарегистрировавшись и получив ключи от своих номеров они поднялись на второй этаж. Их номера оказались соседними.

-Давай оставим чемоданы и пойдем поужинаем, - предложил Дархан, незаметно перейдя на «ты».

-Давай, - согласилась Назерке.

В левом крыле первого этажа находилось небольшое уютное кафе, где они и расположились.

-Устала? – участливо спросил Дархан, и посмотрев ей в глаза, смущенно сказал – может вы против что я говорю «ты»?

-Нет, что ты! Так даже лучше, мы же почти ровесники, - и произнеся это замолчала. Неловкое молчание повисло в воздухе.

-Спасибо тебе, Назерке, - не найдя что сказать произнес Дархан. Но искренность и неподдельная доброжелательность опять возымели свое действие, неловкость улетучилась и дальше разговор их потек плавно и непринужденно. «А мы и в самом деле почти ровесники, ведь он мог быть на месте Хаиртая», - думала Назерке, глядя на энергично и аппетитно жующего Дархана. Она поймала себя на мысли, что общение с Хаиртаем и Дарханом, то есть с ее ровесниками, дается ей куда легче, с ними она ощущает и себя девчонкой.

Наутро, спустившись к завтраку, Дархан и Назерке обсудили и договорились о сроках пребывания каждого из них в Дрездене. Позавтракав, встретились с доктором, который рассказал в чем будут заключаться реабилитационные процедуры. Назерке записалась на массаж в этой же клинике, а затем они пошли к Самату. Дархан сказал отцу, что ему необходимо вернуться домой, но с ним останется Назерке. Самат не возражал.

-Через неделю я прилечу, а ты к этому времени набирайся сил, отдыхай, - говорил Назерке Дархан за обедом.

Поскольку погода стояла относительно теплая для поздней осени, им разрешили после обеда вывезти Самата на прогулку. И вот одев отца в теплую куртку и завернув его ноги толстым пледом, Дархан в сопровождении Назерке неспешно катил кресло по аллеям парка на территории клиники. Назерке испытывала смешанные чувства, она все еще ощущала некоторую неловкость в присутствии Дархана, но и ловила себя на мысли, что ей будет грустно и скучно после его отъезда. Она представляла, как было бы замечательно гулять с Хаиртаем по улочкам этого красивого города с его словно кукольными домиками и аккуратными газонами.

Дархан улетел вечерним рейсом. Назерке было тоскливо сидеть одной в номере и она пошла к Самату, пробыв с ним пока он не заснул.

Дни проходили однообразно. Утром позавтракав у себя в отеле, Назерке навещала Самата, а к десяти утра, когда его забирали на процедуры, шла в бассейн, получала массаж. Пообедав, отправлялась в город смотреть достопримечательности. Ей нравилось бродить по улочкам старого города, а утомившись, она садилась в какой-нибудь кофейне в уголочек и наблюдала за происходящим вокруг себя. Ее нисколько не тяготило одиночество, возможно потому, что на всех ее прогулках с ней незримо присутствовал и беседовал Хаиртай.

К ужину Назерке возвращалась в отель, но спустя пару дней договорилась, чтобы ужин ей подавали в комнате Самата. Они вместе ужинали, потом она читала ему или они вместе смотрели какой-нибудь фильм, играли в шахматы или карты. Иногда после обеда она вывозила Самата в парк на прогулку, он практически мгновенно засыпал в кресле, видимо утомившись после процедур. Что-то дружески-семейное было во всем этом: в совместных ужинах, прогулках, чтении и просмотре фильмов. Сейчас уже Назерке не тяготилась кампанией Самата, а он, по всему было видно, был безмерно счастлив. Как ни парадоксально, но сейчас они были более близки, чем в то время, когда делили кров и постель. Практически ежедневно Дархан справлялся о состоянии отца. На исходе первой недели он позвонил и осипшим голосом гнусавя, сообщил ей, что заболел, поэтому вынужден отложить свой приезд.

-Назерке, я прилечу сразу же как поправлюсь, - заверял он ее в перерывах между надрывным кашлем.

-Хорошо, Дархан. Выздоравливай! – Назерке старалась не подавать вида, что известие об отсрочке отъезда ее огорчило.

Прошло больше трех недель, состояние Самата улучшалось день ото дня. Он мог практически самостоятельно вставать с кровати и опираться на пораженную ногу, уже хорошо владел правой рукой, но действия связанные с мелкой моторикой пока ему не удавались; сгладилась асимметрия лица, он стал говорить более внятно, и слюна практически не подтекала когда он ел или пил. Воодушевившись явными успехами, Самат пребывал в неизменно хорошем настроении, старался все больше нагружать поврежденную сторону. Кресло сменили на ходунки, хотя на прогулки Назерке по прежнему вывозила его в кресле. Самат окреп, уже не засыпал на улице как прежде. Она довозила его до центральной аллеи парка и садилась на лавочку, так за неспешными разговорами они коротали время. Назерке рассказывала Самату об увиденном, описывая Дрезден и его достопримечательности. Как то в один из дней, рассказывая ему о костеле, в котором сегодня побывала, девушка заметила какое-то напряжение в лице Самата.

-Что с тобой? Что-то болит? – встревожилась она.

-Выходи за меня замуж, - стараясь говорить внятно, медленно произнес он.

Назерке растерялась. Самат пристально смотрел на нее.

-Я понял – мне нужна ты, я хочу прожить с тобой оставшиеся годы, - старательно выговаривал он.

-Нет, Самат. Я не выйду за тебя. Сейчас я даже рада, что ты не сделал мне предложение раньше, я бы тогда не поняла, что такое любовь и, возможно, не встретила бы очень дорогого и важного для меня человека. Да, я обижалась, что статус, общественное мнение и материальное положение для тебя важнее меня. Но жизнь все расставляет по своим местам….. Теперь, когда ты столько пережил, ты, наконец, понял, что в жизни самое главное любимый человек. Я очень благодарна тебе, за все что ты сделал для меня, но я люблю другого. Я не хочу и не могу отказаться от своего чувства.

-Назерке, не уходи от меня, прошу. Я всю жизнь боялся потерять положение, остаться ни с чем. Все за что я так цеплялся в жизни оказалось иллюзией А сейчас я понимаю, что я одинок, я потерял единственное по-настоящему важное в жизни – Тебя, - с горечью произнес он, слезы катились по его щекам.

В последующие дни Назерке постаралась свести к минимуму контакт с Саматом, перепоручив Хельге прогулки и кормление. Созвонившись с Дарханом, попросила его вылететь незамедлительно, сославшись на неотложные дела в салоне, требующие ее присутствия. Дархан прилетел через четыре дня. Уловив перемены, произошедшие в отношениях Назерке и отца, не стал задавать вопросы. Проводил Назерке в аэропорт. Она вылетала первым же рейсом.

-Береги отца, Дархан. Не позволяй ему раскисать, - стоя в ожидании посадки на самолет, говорила ему Назерке.

-Спасибо тебе, Назерке. Будь счастлива, ты должна непременно найти свое счастье, - напутствовал он ее.

-Не обижайся и не злись на меня, Дархан. Я сделала все, что могла, - словно извиняясь, оправдывалась Назерке.

-Нет, что ты! Раньше я осуждал отца, жалел мать. Теперь я понимаю, насколько несчастен мой отец, он стал заложником собственных амбиций и алчности. А теперь он совершенно одинок, моя мать слишком прагматична и бесчувственна, отец ей теперь безразличен, собственно, подозреваю так и раньше было, просто они вынуждены были играть в респектабельность, изображая успешную дружную семью. К сожалению и в нас, детях, они не воспитали теплых чувств друг к другу, потому что сами не любили никогда, - с горечью произнес он.

-Ты очень хороший сын и замечательный человек, - сжав его руку, с чувством произнесла она. -  Все будет хорошо.  Самат сильный, он справится.

Объявили посадку, обнявшись, они распрощались.

 

30

 

Прилетев в Астану, Назерке осознала, насколько сильно соскучилась по своему Городу, дому, работе. Теперь вечерами, выйдя с работы, не смотря на уже наступившие морозы, она не спешила домой. С удовольствием бродила, укутавшись в норковую шубу, по улочкам и проспектам Города, ведя нескончаемые диалоги с ним. Впереди ее ждала новая жизнь и Назерке была уверенна, что это будет совсем другая счастливая жизнь, ведь она любит, у нее есть Хаиртай.

Ассоциация деловых женщин, в которую входила Назерке, (некогда по настоянию Самата, убедившего активно заниматься общественной работой и благотворительностью, полезных для ее бизнеса и необходимых для имиджа успешной бизнесвумен), проводила спартакиаду с воспитанниками детского дома. Встретившись с директором подшефного детдома и оговорив формат мероприятия, Назерке предложила Хаиртаю поучаствовать в спартакиаде. К ее удивлению он с радостью согласился. И вот они бегают, прыгают, скачут и ползут, составив пару настоящих лидеров-чемпионов. Оба высокие, стройные, спортивные, они невольно приковывали взгляды, не оставляя равнодушным ни одного болельщика в зале. Хаиртай увлекся и словно мальчишка, с большим азартом участвовал во всех этапах соревнования. Назерке не отставала от него. Такого неподдельного восторга и удовольствия она, казалось, не испытывала никогда. Как здорово было бежать к Хаиртаю, передавая эстафету, потом прыгать с ним в одном мешке, тесно прижимаясь бедрами, запрыгивать к нему на спину и ползти рядом, чувствуя его дыхание. Назерке любовалась им, наблюдая как легко и непринужденно общается он с детьми, мгновенно завоевав их доверие и расположение.

А теперь, сидя в баре, отдыхая после захватывающих спортивных состязаний, в кругу коллег из салона и приятельниц по Ассоциации, она с легкой ревностью наблюдала за тем, как Хаиртай общается с ними. В глазах женщин столько восхищения и вожделения, некоторые не стесняясь кокетничают и флиртуют с ним. Назерке любила смотреть на Хаиртая, она с удовольствием отмечала его изящные манеры, умение держаться, вести разговор, в его облике было столько аристократизма, все смотрелось гармонично и уместна была каждая деталь в одежде. Она глаз с него не сводила, хотя ей самой становилось от этого неловко, но она ничего не могла с собой поделать. Каким-то непостижимым образом Хаиртай действовал на нее магически, она чувствовала, что полностью подпала под его влияние, с ним ей всегда было весело, она говорила и обсуждала то, что раньше даже не пришло бы ей в голову. 

 

Как-то вечером, по обыкновению позвонил Хаиртай. Поболтав на общие темы, он сообщил, что его отправляют в командировку в Москву, в филиал их представительства в России. С его слов следовало, что там необходимо разобраться с финансовыми документами и на это уйдет дня три-четыре. По приезду он хотел бы пригласить Назерке на стадион «Астана Арена», где состоится первый в истории казахстанского футбола матч 1/16 финала Лиги Европы между нашей «Астаной» и португальским «Спортингом».

– Назерке, этот день останется в истории Казахстана. Наш футбол вышел на европейский уровень. Мы обязательно должны посмотреть матч во отчую вместе с нашими болельщиками. Надеюсь тебе понравиться. Это будет грандиозный праздник футбола. Поэтому на пятнадцатое февраля ничего не планируй. Хорошо?! – воодушевленно произнес он.

- Конечно. Если ты приглашаешь, то я готова хоть на бокс сходить, - ответила со смехом девушка. - Но, я ничего в футболе не понимаю.

- Ничего страшного, я тебе все объясню. Да и разбираться там особо не в чем.  Главное уметь громко кричать «Астана - чемпион!», - так же со смехом ответил молодой человек.

- Договорились. Пока ты будешь в Москве, я буду каждый день тренироваться и громко кричать «Астана - чемпион!». Можешь не сомневаться, я тебя не подведу.

- Ох, Назерке, я ничуть в тебе не сомневаюсь. Ты же все и всегда делаешь основательно. Ну ладно, пока. До встречи, - и он отбился.

Его похвала легла бальзамом на ее душу. Вновь Назерке предалась мечтам о предстоящих совместных встречах и задумавшись, не заметила, как уснула спокойным и безмятежным сном.

Прошло пять дней. Хаиртай не возвращался, хотя говорил, что вернется раньше. Сидя вечером дома Назерке начала проявлять беспокойство. Хотела уже сама позвонить ему и справиться о делах, но потом осекла себя, подумав о неуместности подобного. И в этот момент, словно чувствуя на расстоянии мысли девушки, позвонил Хаиртай.

- Алло, Назерке! Здравствуй! Как ты? – прозвучал его мягкий голос.

- Привет! У меня все хорошо. Как сам? Почему задерживаешься? – не удержалась от вопроса она.

- Назерке, так неудобно получается. Пригласил тебя на футбол, а сам затерялся в этой Москве.

- Да к черту этот футбол! Главное, чтобы у тебя все было хорошо. Что-то случилось? – в сердцах выпалила поспешно девушка.

- Представляешь, здешнее руководство нашего филиала организовало схему по воровству денег компании через российских партнеров. Я, с группой ревизоров выявил это, и пришлось писать заявление в правоохранительные органы. Теперь идет следствие. Правление компании решило назначить меня руководителем филиала, пока мы не приведем все дела в порядок. Получается, я какой-то кризис-менеджер. Меня отправляют в самые горячие точки. То Лондон, то вот теперь Москва. Извини, Назерке, что так получается. Но, кажется, я застрял здесь до лета.

Чувствуя, что Хаиртай очень расстроен, Назерке постаралась скрыть свое горькое разочарование от услышанного. Пытаясь его подбодрить, она лишь сказала:

- Но ведь это знак того, что тебя очень ценят как грамотного и ответственного сотрудника и руководителя. Воспринимай все как испытание, из которого ты выйдешь с большим багажом знаний и навыков. У тебя очень большое будущее. Я более чем уверена в этом.

- Спасибо, Назерке! Я еще раз хочу сказать, что мне повезло встретить такого друга как ты. Ты умеешь вдохновлять, - сказал он в ответ очень искренне.

- Я буду писать тебе на «Ватсап» и сообщать последние новости города. Ведь летом будет двадцать лет нашей Столице. Надеюсь, ты вернешься к этому времени.

- Конечно, Назерке! Я обязательно приеду.

 

31

 

Хаиртай вернулся, как и обещал в июне месяце. Радости Назерке не было предела. Встретившись с ним на следующей день после прилета, она к своему удовольствию, не заметила каких-либо изменений в его отношении к ней. Он также восторженно отзывался о ее красоте, манерах и наличии собственного стиля.

В последующий месяц Назерке потеряла покой и сон, Хаитрай стал ее навязчивой идеей, ее головной и зубной болью, она каждую минуту, каждую секунду думала о нем. Все ее чувства, мечты, желания – все было связано только с ним. «Любит, не любит…, - с тревогой думала Назерке. Может надо просто пойти и «выяснить отношения»? Но как же тяжело решиться на это. Казалось просто – пойти и поговорить. Но было страшно: что он ей ответит. Ею владело одно лишь сильное чувство – любовь, желание быть любимой. Она чувствовала в себе ту отчаянную решимость, которую хотя бы раз в жизни чувствует в себе каждый человек – и почувствовав, сразу понимает, что сегодня тот день когда все подвластно. Она решительно набрала его номер.

-Хаиртай, здравствуй.

-О, приветствую тебя, Назерке!

Без всякого перехода она выпалила:

-Мне надо срочно увидеться с тобой.

-У тебя что-то случилось? – встревожено спросил Хаиртай.

-Мы можем сегодня встретиться, в обед в «Августине»? – словно со стороны слышала она свой голос.

-Хорошо, давай. Но боюсь в обед мне не вырваться, давай вечером, часов в семь?– несколько растеряно произнес Хаитрай.

 Время для Назерке тянулось мучительно медленно, несмотря на бешенную занятость в салоне. Работа в эти дни буквально кипела, Город отмечал свое двадцатилетие. На празднование такой знаменательной даты съехались делегации многих стран с главами государств, на всех площадках и в концертных залах проходили концерты и театрализованные представления. Салон Назерке был, по обыкновению, задействован во многих мероприятиях, в ее мастерской и пошивочном цехе не переставая строчили машинки, жужжал оверлог, девушки работали практически в три смены. Чем бойче работал салон, чем сильнее накалялись страсти и эмоции, тем отрешённее была Назерке. Она словно жила в параллельном мире, не замечая происходящего вокруг. Она ждала встречи с Хаиртаем, желание решительно объяснится с ним созрело в ней. Проходив, словно сомнамбула в салоне до шести часов, отправилась в «Августин». Девушка даже не стала заходить домой, чтобы переодеться и освежить макияж, настолько на взводе были ее нервы и обострены чувства. Ей казалось, что она больше ни дня не сможет прожить, не признавшись Хаиртаю в своей любви, не выказав всей страсти, накопившейся в ней.

Войдя в ресторан, она сразу увидела Хаиртая, сидящего за столиком у окна. Назерке не сводила с него глаз, но от волнения у нее в глазах стоял туман и она никак не могла рассмотреть его получше. Все смешалось в ее сердце, голове.

-Хайртай, - окликнула она его. Он обернулся на звук ее голоса, улыбнулся и, поднявшись из-за стола, устремился навстречу.

-Привет, красавица. Как дела? – поприветствовал он ее.

Все слова, приготовленные заранее, вылетели из головы. Сердце бешено стучало. Девушку вдруг охватила робость, она молчала, чувствуя, что не сможет сказать что-нибудь еще.

-Назерке, что с тобой? На тебе лица нет, - вглядываясь, взволновано произнес он.

-Я люблю тебя. Хаиртай, я не могу без тебя жить, - скорее выдохнула, а не произнесла она.

Хаиртай побледнел, с минуту он молчал, осмысливая услышанное. Назерке, сложив молитвенно руки, с мольбой в глазах смотрела на него.

-Назерке, я очень ценю тебя и дорожу нашей дружбой, но…

-Не отвергай меня, прошу, - перебила его она.

Хаиртай коротко взглянув на нее, замер в напряжении, словно обдумывая нечто важное, затем, взяв руку девушки в свои руки, резко выдохнул, словно решившись на что-то.

-Ты открылась мне и спрашиваешь, люблю ли я тебя? Я тебе расскажу правду, какой бы горькой она для нас не была, особенно для тебя. С маленьких лет я рос в окружении девочек. Так сложилось, что меня окружали родные и двоюродные сестры. В нашем роду (у отца было два брата), я был единственным мальчиком среди восьми девочек. И мне в детстве, несмотря на замечания матери, нравилось наряжаться в женские платья. Став подростком я начал замечать, что меня не тянет к девочкам, как к противоположному полу. Я рос статным и привлекательным парнем, одноклассницы заваливали меня записками с предложениями о дружбе, но ни одна из них не нравилась мне. У меня был одноклассник Сергей, и почему-то мне нравилось смотреть на него в душе, когда мы переодевались на уроках физкультуры. Я стеснялся этого, старался избегать этого, но меня все время влекло в раздевалку, когда он находился там. Я не понимал, что происходит со мной. Но где- то внутри я понимал, что это, что-то постыдное и неправильное.  Боясь разоблачения, я старался в окружении друзей и одноклассников бравировать якобы имевшимися у меня успехами у девочек. Поступив в университет, я также старался избегать контактов с девушками, они мне были неинтересны. И вот на втором курсе я поехал по программе обмена студентов в Пражский университет в Чехии. Там я был распределен в общежитие с парнем из Дании по имени Умарк. Мы очень сдружились, вместе посещали занятия и проводили свободное время. Я стал замечать, что он очень нежно и с каким-то пиететом относиться ко мне. Мне тоже он начал нравиться, причем непросто как друг, а как человек, к которому тянет и хочется взаимности. Однажды ночью, где-то после трех месяцев дружбы, Умарк залез ко мне в постель и стал ласкать меня. Я не стал сопротивляться, и к своему удивлению осознал, что мне это понравилось. Так благодаря ему, я познал себя и свою сущность. Я понял, что я гей. По прошествии долгих лет, мы с Умарком остаемся партнерами, стараемся проводить вместе отпуска. Приезжаем друг другу в гости. Если все сложиться, мы планируем жить вместе где-нибудь в Бельгии. Там очень либеральные законы в отношении нетрадиционных супружеских пар.

- А как же жена, дочь? Ты же рассказывал при знакомстве, – не удержалась от вопроса Назерке.       

- Ты же знаешь отношение нашего общества к таким как я, а тем более к казахам. Таких как я, наши сородичи считают больными, и готовы даже убивать. Поэтому я стараюсь не раскрываться. А при знакомстве с девушками сразу говорю, что женат и имею ребенка, чтобы не давать повода для продолжения. А с тобой мне было приятно общаться как с очень умной и целеустремленной девушкой, как с другом. Но большего я тебе не могу дать. Извини, если ненароком позволил тебе надеяться на иную взаимность. 

Она подняла на него взгляд, но тут же опустила глаза, чувствуя, что слезы вот-вот брызнут из них. Ей не хотелось плакать при нем, но невозможно было удержаться, услышав эти слова.

Назерке не помнила, как вышла из ресторана, шла домой пробираясь сквозь толпы праздно гуляющих. Город отмечал свой день рождения, свое двадцатилетие. Наступили сумерки, но Город светился огнями всех цветов радуги, казалось все жители от мала до велика, высыпали на улицы и проспекты участвуя в общем веселье. Город не спал. Везде раскинулись торговые палатки, играла музыка, звучал смех. Буквально оглохнув от шума и суеты Водно-зеленого бульвара, Назерке поспешила укрыться в тишине своего дома.

Зайдя в квартиру, не зажигая свет, она прошла на кухню, достала из шкафчика коньяк «Женис» и отвинтив крышку, сделала несколько жадных торопливых глотков, даже не чувствуя вкуса напитка. Откинув тюль, села на подоконник. Некогда вызывавшая восхищение панорама Водно-зеленого бульвара, открывающаяся из окна, вызывала сейчас лишь раздражение и досаду. В открытую форточку врывались звуки праздника. Вдруг небо осветил сноп разноцветных шаров, сопровождающийся раскатистым гулом, и словно вторя ему прокатился усиленный многоголосьем возглас людского восторга и восхищения. Начался салют в честь дня Города. Город ликовал!

«Город, неужели ты можешь веселиться и жить полной жизнью?! Я раздавлена! Я умираю! Неужели я чужая на твоем празднике?! Неужели я так и не стала частичкой тебя?», - глотая горькие слезы, думала Назерке.

- Что я сделала не так? Ведь я все делала искренне. Я работала не покладая рук, я старалась быть тебе полезной. Я полюбила, полюбила так сильно! Почему ты наказываешь меня? Я вновь одна, как и десять лет назад! - обратив глаза к небу, вскричала она. Ее душили рыдания.

А за окном люди заворожено смотрели в небо, восторгаясь вспышками разноцветных огней, звучали музыка и смех, царила атмосфера праздника. Город ликовал!  

«Астана, прости меня! Я постараюсь исправиться. Я буду лучше. Дай мне еще один шанс. Пожалуйста! »…..

 

 

(Продолжение следует…)