Семь кругов рая
Когда сочетаются браком люди среднего возраста, происходит это обычно по любви. Правда, свадьбы «после сорока пяти» случаются и оттого, что одиноких мужчину и женщину с неудавшейся судьбой заедает тоска, но из чувства признательности, благодарности и нежности друг к другу эти люди живут порой намного дружнее, чем влюбленные.
Судьбы Сабины и Марса нельзя назвать неудавшимися, оба уже однажды испытали все прелести семейного быта, имели взрослых детей, сделали карьеры. Но, наверное, чего-то им обоим не хватало, раз, встретившись на вернисаже картин модного художника и пожаловавшись друг другу на грызущее по вечерам одиночество, они не расставались.
- Знаешь, я раньше приходила домой, и мне казалось, что в один миг променяла бы свою элитную квартиру на маленький плохонький домик, - говорила мужу Сабина. – Только в этом домике меня обязательно должен кто-то ждать с работы. Ты еще возишься ключом в замке, а родной человек, услышав, уже спешит зажечь свет в коридоре.
- Представляешь, я стал ненавидеть вкус той еды, которую готовил сам, - делился с женою воспоминаниями Марс. – И, ведь, по рецепту все сделаешь, и выглядит неплохо, и продукты самые лучшие, а есть не хочется. На кухне все-таки должны быть уют и еда, созданные женскими руками.
Взрослая дочь Сабины жила в Германии, на родине своего отца, откуда каждый день слала по электронной почте сухие педантичные письма-отчеты. Сабина удивлялась, что ее уже замужняя девочка пишет матери о том, почем в Киле кило окорока, сколько бензина у нее уходит ежедневно на автомобиль, какие расходы предполагает подготовка ребенка к школе. Ни грамма нежности, ни капли тепла.
Дети Марса жили с его первой женой в его первой, честно заработанной квартире без особых удобств, и отца беспокоили, только когда им нужны были деньги. Тот выплачивал им неплохое содержание, и на просьбы «дать денег еще» реагировал, когда как. В основном, поворчав, раскошеливался.
Помните «Мастера и Маргариту»? «…Им и не нужно света, они хотят покоя». Они хотят быть вместе, и чтобы ничто не омрачало любви, сначала зернышком упавшей в души, через несколько недель проросшей, а потом зацветшей пряной гвоздикой. Марс даже на работу перешел в компанию Сабины, только чтобы приезжать в офис вдвоем, чтобы обедать в кафе за одним столиком, а по вечерам, по дороге домой, в супермаркете выбирать продукты для тихого ужина при свечах. Идиллия, скажете вы? Наверное…
Идиллия, да… Только однажды Сабина проснулась в пять утра, резко села на кровати, и от ее сильного движения проснулся Марс.
- Ребенок, нам нужен ребенок, - глаза ее горели так, будто вот оно, снизошло озарение.
- Милая моя, тебе что-то приснилось? Очнись, у нас есть дети, у нас на двоих целых трое детей.
- Ты не понимаешь, в моей любви к тебе есть теплое, пустое место, и оно может быть заполнено только малышом, которого мы воспитаем вместе.
- Сабина, нам на двоих восемьдесят восемь лет! Ты главный менеджер крупнейшей в городе компании! Каждый твой рабочий день оценивается в пятьсот долларов. И учитывая то, что тебя на твоем служебном месте заменить некем, ты просто не можешь позволить себе длительный перерыв на беременность и роды. И уход за грудным младенцем.
- Я могу не работать вовсе.
- Да, у нас достаточно средств, чтобы при этом не бедствовать. Вот только роды после сорока – рискованное предприятие, а я жизнью любимой женщины рисковать не могу.
Он попил воды и уснул, она лежала в кровати еще час, глядя в потолок, потом оделась и пошла на кухню готовить завтрак.
Омлет с сыром и ветчиной Марс ел с удовольствием.
- Мы просто его усыновим, - наливая мужу в чашку кофе и продолжая тему ночного разговора, тихо сказала Сабина, - возьмем мальчишку, от которого отказалась мать. Наймем няню, обустроим детскую комнату, по воскресеньям будем ходить в парк и гулять по набережной. И купим собаку, потому что дети прекрасно дружат с домашними животными.
- Нет.
- Почему?
- У меня есть ты, сыновья, карьера, достаток. Мои эмоциональные потребности, мое тщеславие удовлетворены. Зачем в этой картине жизни что-то менять?
- У тебя есть все, - в глазах Сабины заблестели слезы, - у тебя все есть, и поэтому ты лишаешь меня материнства, о котором я в свои сорок четыре года очень тоскую? Так, чего же стоит тогда любовь двух людей, в сердце одного из которых живет тоска?
Умный человек никогда бы не стал возражать против такой женской фразы. Марс и не стал. Он выбрал молчаливую отстраненность от дела, которое задумала Сабина. Он не сказал свое «да», но «нет» тоже больше не говорил, понимая, что самодостаточная женщина, когда стоит выбор между мужчиной и ребенком, всегда выберет ребенка.
В ней будто завелся моторчик. На службе она выполняла свою работу так четко, что появлялось свободное время, и использовалось оно для оформления документов, необходимых для процесса по усыновлению. Сабина талантливо и убедительно разговаривала в казенных кабинетах с суровыми людьми, работавшими с бумагами, и те готовы были ей помочь везде, где дело грозило застопориться. Она откровенно говорила совсем, оказывается, не сухим чиновникам, что скоро ей сорок пять, и для нее порыв иметь ребенка «лебединая песня перед надвигающейся старостью», что, несмотря на то, что у нее есть все, о чем нормальная женщина может мечтать, она не видит смысла жить так дальше. Что грезит о том, чтобы сидеть дома, вытирать сыну сопли, варить борщ и ждать мужа с работы. И чтобы в жизни все было не совсем логично и отнюдь не предсказуемо.
Когда необходимые документы были оформлены, Сабина пришла в Дом малютки с миллионом тенге в конверте.
- Вот, - протягивая его главному врачу, сказала она, - позвольте мне быстрее увидеть малышню.
- Бог с вами, дамочка, - изумился врач, - мы еще спасибо вам скажем, если вы подарите семью кому-то из наших деток. Впервые вижу человека, который предлагает деньги за то, чтобы ему разрешили совершить благое дело. Уберите сейчас же, не конфузьтесь.
- Я думала, у вас тут очереди за младенцами, - покраснела Сабина. Так мечтаю о ребенке, что еще месяц-два, и сердце не выдержит. Лопнет.
Сабине в Доме малютки сначала рассказали о детях, кандидатуры которых были «возможными для усыновления». Она старалась слушать внимательно, но фразы как-то вскользь проносились мимо. Не товар же на распродаже выбирает, не домашнее животное берет в хорошие руки на птичьем рынке. Понятно, что большинство усыновителей хотят милого, великолепно развитого кроху, не отягощенного дурной наследственностью, ребенка, которым в дальнейшем можно будет гордиться. Но разве сердце приемлет условности?
- Можно я загляну в игровую комнату или спальни? - попросила она. - Так будет надежнее. Мне важно почувствовать своего малыша.
С доктором они шли в грудничковые помещения, а по деревянной лестнице со второго этажа шумно спускались вниз на прогулку детишки трех-четырех лет. У Сабины вдруг закружилась голова, что-то ее потянуло обернуться, чтобы еще раз взглянуть на золотистую голову рослого круглощекого мальчишки, размахивающего водяным пистолетом, зажатым в руке.
- Это наш Ильдар, - заметив взгляд Сабины, сказал доктор.
- Это…мой…Ильдар, - прошептала Сабина, которую острая сердечная боль заставила присесть на ступеньку.
- Нет, невозможно взять в семью именно его, - строго сказал доктор. Во-первых, у мальчика сильное косоглазие, во-вторых, его мама сидит в тюрьме за зверское убийство подруги. Родительских прав она не лишена, но сидеть ей еще тринадцать лет. Поэтому мальчика мы через три года переведем в детдом, откуда мать заберет его уже к окончанию им школы.
- Хотите сказать, что ребенок все свое детство так и не увидит семьи? - спросила Сабина. - Но это же несправедливо!
Она ушла, чтобы вернуться сюда через неделю с отказным письмом на Ильдара, подписанным его матерью. Мы знаем, чего ей стоило его добыть. Сначала Марс перешел на крик, доказывая ей, что худшего варианта, чем приютить ребенка «тюремной сиделицы», для приличных пар быть не может. И очень хотелось влепить ему пощечину за непонимание, за уничижение мечты. Потом руководство колонии, куда отправилась Сабина для разговора с мамой Ильдара, долго не могло понять, зачем ей свидание с незнакомой женщиной. Наконец с Женей, так ее звали, разрешили недолго поговорить. Предупредив, что она ВИЧ-инфицирована, плохо переносит препараты, которые ей назначили медики, и лучше бы ей ни с кем не контактировать.
Женя, узнав, зачем приехала Сабина, о том, как выглядит Ильдар, как он себя чувствует, не спросила. Лишь предложила сделку. Отказное письмо взамен на услугу. Сабина разыщет престарелую мать Жени, скитающуюся по съемным комнатам, подлечит ее, оденет, обует, даст денег и устроит в дом престарелых. Сабина согласилась сразу, и по приезду в свой город разыскала старуху, выполнила все, о чем просила Евгения, предельно честно. Марс осуждающе смотрел на то, что делает Сабина, и вел разговоры, всегда начинающиеся с «я бы так не сделал» и «если бы это меня коснулось». Но неожиданно, когда Сабина прямо спросила его, не хочет ли он официально именоваться отцом Ильдара, сказал, что хочет. Изрек гордо: - В нашем доме безотцовщиной ребенок быть не может, мы же приличные люди! И забирать сына из госучреждения домой поехали они уже вместе.
Мамой Сабину Ильдар назвал сразу. Она подошла к нему и сказала: - Здравствуй, солнышко, мы с папой приехали за тобой! Ильдар мгновенно ухватился за руки взрослых, так что оказался идущим между ними. Прощаясь с детьми и нянями, он ни на миг не отпускал Сабину и Марса от себя, будто боясь, что родители могут исчезнуть, и тогда они достанутся другому ребенку, не ему.
– Только мишку давай не забудем, мама, мишку Кузю, да? - глядя в разные стороны безбожно косящими глазками, а на самом деле смотря на Сабину, попросил Ильдар. Взяли и мишку, взамен оставив Дому малютки целую коробку игрушек, привезенных в дар.
На утро третьего после того памятного события дня Марс и Сабина сидели у постели сладко спящего Ильдара и перешептывались. Марс оставался дома с ребенком.
- Ты поезжай на работу, а я возьму Ильдарчика, и мы поедем к окулисту, вчера он мне сказал, что сегодня даст ответ о возможной коррекции его зрения.
- Да.
- А будешь ехать домой на обед, заверни в «Детский мир», там есть такие объемные надувные бассейны. В выходной поедем на речку, для ребенка установим его на берегу.
- Да.
- И напиши за меня заявление на отпуск без содержания, посижу с Ильдаром, пока есть необходимость каждый день возить его в глазной центр.
- Да.
- Что, «да»? Сабина, нет больше слов?
- Чтобы попасть в рай, надо терпеливо пройти через череду испытаний. Для меня те два месяца, что мы шли по дороге к нашей новой семье выглядят сейчас очень просто. А сколько ночей я не спала. И, как хорошо, что ты все-таки наш папа. Ладно, я побежала.
Сабина поцеловала пяточку сына и через несколько минут уже шуршала плащом в коридоре. Марс деловито отварил яйцо «в мешочек», как это было описано в кулинарной книге, налил в стакан подогретого до комнатной температуры молока, разбудил сына, умыл его и усадил завтракать. Он позволил Ильдару весь завтрак сидеть у себя на коленях, ребенок ел с аппетитом, часто задирал головенку наверх и смотрел, улыбаясь, отцу в лицо. Марс свой кофе пил с удовольствием, он казался себе снова совсем молодым и необычайно полным сил, в его жизни появилось столько новых эмоций, и хотелось жить еще долго-долго с тем острым ощущением счастья, которое поселилось в его доме.
Когда Марс с Ильдаром выходили от врача, который обещал, что с косоглазием мальчика справится быстро и безболезненно, кто-то из ожидающих в коридоре пациентов произнес: - Надо же, как папа с сыном похожи. Марс подхватил Ильдара на руки, зарылся лицом в складки его рубашки, поцеловал в пузико, потом чмокнул в ушко и заливисто засмеялся.