Просмотров: 154 | Опубликовано: 2019-06-10 03:04:14

Секретное восхождение

ИЗ ЗТМ

 

HAT ― ПАНОРАМА СНЕЖНЫХ ГОРНЫХ ВЕРШИН ― ДЕНЬ

По крутому и узкому, местами заснеженному каменистому греб­ню, медленно поднимается двойка-связка альпинистов. На фоне голубого неба близится вершина в форме заостренной скалы.                  

 

Альпинисты одеты в светло-серые пуховики с капюшоном. В лу­чах солнца блестят круглые черные очки на усталых лицах, ру­ки в рукавицах с крагами. Слышно их тяжелое дыхание.

 

Первым прокладывает маршрут РЯБИНИН, опытный инструктор. Точными ударами ледоруба он вырубает в плотном снеге ступени, тяжело ставит на них ноги. Следующий за ним альпинист стоит, подстраховывает его. Он вогнал конец ледоруба в снег, обмо­тал веревкой. Одной рукой он давит на орудие, а другой по­немногу отпускает веревку.

           

КРУПНО ― РЯБИНИН

 

выходит на небольшую площадку. Сильным ударом вгоняет ле­доруб в снег, наматывает веревку и тянет конец на себя.

 

РЯБИНИН

(дышит тяжело)

Давай, дружище, живее, вот она вер­шина, совсем близко.

 

Ниже из-за выступа появляется голова в капюшоне. Затем его руки, судорожно хватающиеся за натянутую веревку. Альпинист подтягивается на руках и, резко поднявшись, мешком, поджав ноги, вываливается рядом с Рябининым. Он дышит тяжело, с хрипом, не может отдышаться.

 

РЯБИНИН

(дружески хлопает его по спине)

Держись, КОВАЛЕНКО! Вспомни, что говорил тебе твой дедушка: терпи казак, атаманом будешь!

 

Рябинин громко, раскатисто смеется. Затем вытаскивает из снега свой ледоруб, отматывает веревку. Показывает ледорубом вперед и вверх.

 

РЯБИНИН

Осталось меньше ста метров... Еще один бросок и Эльбрус побежден… Покорен мною уже во второй раз!

 

Коваленко встает на ноги. От развернувшейся перед ним величественной панорамы высокогорья, когда все где-то далеко внизу, у него невольно раскрывается рот. Он восторженно оглядывается вокруг, вниз. А там, по обеим сторонам гребня стекают искрящиеся бурого цвета морены и белоснежные карнизы причудливо нависли под склонами.

 

КОВАЛЕНКО 

Это  будет моя первая вершина…  Пять тысяч шестьсот сорок два метра!

 

 

Он умолкает, охваченный волнением.

 

Рябинин с улыбкой смотрит на спутника.

 

РЯБИНИН

Осенью пойдем на Дыхтау. Эта горка немного пониже, но тяжелая...Ты  как?

 

КОВАЛЕНКО

С вами, Павел Денисович, на любую вершину! Хоть на (не может выгово­рить трудное слово)...как ее...на Джомолунгму!

 

РЯБИНИН

Эх, куда его понесло! Об Эвересте и Гималаях и не мечтай. Нас туда не пустят никогда.

 

Он невольно оглянулся вокруг: не услышал ли кто-нибудь посторонний его слова. Затем посмотрел на Коваленко.

 

РЯБИНИН

(продолжает)

Мы даже не были на Тянь-Шане и на Памире. Смешно! На наших вершинах, пиках Победы, Корженевской, Энгельса и еще много-много других.

 

КОВАЛЕНКО

(согласно кивает)

Да-да, покорить все вершины, наши и зарубежные - жизни не хватит.

 

Рябинин глубоко вздыхает, делает несколько шагов вперед.

 

РЯБИНИН

Это ты верно сказал, Сережа, все вершины не покоришь. Но стремиться к этому надо... Понял?

 

Коваленко быстро приготовился и шагнул вслед за Рябининым.

 

КОВАЛЕНКО

Конечно, понял, Павел Денисович!

 

РЯБИНИН

 (ЗА КАДРОМ)

 Не знаю как тебе, а для меня аль­пинизм - это главное. Больше, чем жизнь!

 

HAT ВЕРШИНА ЭЛЬБРУСА

 

Рябинин поднимается на небольшой снежный выступ.

 

КРУПНО МЕДЛЕННО ШАГАЮЩИЕ НОГИ РЯБИНИНА

 

в больших ботинках с высокими гетрами. Слышен хруст плотного снега под подошвами. Ноги делают несколько ша­гов вверх в гору. Видно, что гора закругляется, и шагаю­щие ноги останавливаются.

 

КРУПНО―РЯБИНИН

 

Широко улыбается, смотрит вокруг. Тяжело дышит. Поднимает руки, торжествуя победу.

 

РЯБИНИН

(возбужденно)

Вершина... вершина...

 

HAT-ПАНОРАМА ГЛАВНОГО КАВКАЗСКОГО ХРЕБТА ― УТРО

 

Высокогорный альпинистский лагерь в широкой живописной долине на берегу шумной речки. Ниже темнеет хвойный лес. Несколько рядов белых палаток образуют квадрат. В центре свободная площадка с вбитым в землю длинным шестом. На нем висит красный флаг. Сбоку площадки на двух шестах ук­реплен лозунг: узкое красное полотнище с надписью "ПОДГО­ТОВИМ В 1941 ГОДУ 200 АЛЬПИНИСТОВ СССР!". На площадке пост­роена шеренга из десятка альпинистов. Молодые парни и две девушки. Они нетерпеливо поправляют ремни объемистых рюк­заков на плечах. Один присел и перешнуровывает ботинок, другой рассматривает в руках ледоруб, ощупывает его, а третий - перебирает свешивающиеся с рюкзака сбоку концы верев­ки.

 

Перед строем прохаживается инструктор. Крепкий молодой чело­век с уверенной походкой. Это Рябинин. Он с улыбкой подхо­дит к девушке, которая пытается подтянуть левую лямку рюк­зака. Она пыхтит, тянет к себе конец лямки, но сил не хва­тает. Рябинин легким движением помогает девушке.

 

РЯБИНИН

Теперь все в порядке! Еще  раз  просунь­те большие пальцы за лямки, оттяните вперед. Масса рюкзака должна распре­деляться по спине равномерно. А то при движении у вас будет болеть плечо.

 

Он показывает пальцем на лямку, отходит от девушки к ее соседу, трогает его лямки рюкзака и дальше осматривает других альпинистов.

 

ВТОРАЯ ДЕВУШКА

(игриво)

Спасибо, товарищ инструктор! Теперь можно покорять вершину.

 

Она улыбается, поворачивается лицом и легонько толкает локтем в бок стоящего рядом соседа. Они весело смеются.

 

Рябинин кивает головой, доходит до конца строя. Он подни­мает с земли свой рюкзак.

 

 

РЯБИНИН

 

Нормально! Выходим на маршрут. Нале-во! За мной, шагом марш!

 

Шеренга, кто быстро, кто не спеша поворачивается. Из репродуктора, установленного на столбе раздается бодрый

 

 

 

 

спортивный марш. Группа медленно выходит из лагеря и по уз­кой тропинке идет вверх по

пологому склону.

 

HAT ― ПО КРУТОМУ КАМЕНИСТОМУ СКЛОНУ

 

поднимается цепь альпинистов.

 

Далеко внизу виден альпинистский лагерь, который они недав­но оставили. Из палаток выходит и строится в шеренгу но­вая группа.

 

НАТ РАССТЯНУВШАЯСЯ ЦЕПОЧКА АЛЬПИНИСТОВ

 

минуя каменистый склон, выходит на полосу вечных снегов. Их связывает длинная веревка. Спортсмены на ходу подтягивают ее, машут ледорубами.

 

Первым в нескольких метрах от группы идет Рябинин. Мягким движением он сдвигает со лба на глаза темные очки. Чуть заметно дышит ртом. Оглядывается назад.

 

РЯБИНИН

(громко)

Снег! Наденьте защитные очки!

 

HAT ― БОЕВАЯ ПОЗИЦИЯ РОТЫ КРАСНОЙ АРМИИ ― ДЕНЬ

 

первых чисел мая 1945 года. Тишина. Вокруг яркая молодая зе­лень. В небе щебечут птицы. Сплошной окоп, ходы сообщений уходят далеко вперед. В окопе лежат солдаты. В полинявших гимнастерках, подпоясанных ремнем, касках, надвинутых на брови. У некоторых перевязаны головы, руки, ноги. Они нап­ряженно сжимают в руках оружие - автоматы, винтовки, руч­ные пулеметы, противотанковые ружья. Внимательно смотрят вперед, поверх бруствера, на темнеющий в полукилометре от них лесной массив.

 

Неожиданно из леса показывается немецкий солдат в сером изодранном мундире. Его правая рука перебинтована, без­жизненно висит.  Повязка окровавлена, кровь капает с паль­цев. На молодой траве видны алые точки. Он идет хромая и спотыкаясь о кочки. В левой руке высоко держит над голо­вой автомат. За его ствол привязан кусок грязно-белой материи.

 

Сразу же за ним из-за деревьев толпой высыпают сдающи­еся в плен немцы. Их человек двести. Некоторые подняли руки вверх, другие бросают оружие, держат руки в карма­нах брюк, шинелей. Лица давно небритые, в глазах страх. Позади по двое, на спине несут раненых.

 

 

В окопе ближний пожилой солдат с темными усами инстинк­тивно прижимает голову к брустверу, затем резко поднима­ется. Поворачивается и громко кричит:

 

 

СОЛДАТ

Слышите, товарищ командир, они сда­ются! Видите!

 

 

Недалеко за солдатом стоит, наблюдая за немцами, коман­дир роты. Это Рябинин. В поношенном кителе с капитанскими погонами. На груди орден Красной Звезды и две медали. Он слегка поседел и осунулся за годы войны. Напряженно смот­рит вперед, идет дальше по окопу. Выбирается из него.

 

РЯБИНИН

 (командует)

Огня не открывать... Они сдаются!

 

Толпа немецких солдат постепенно приближается, шумно то­пая сапогами, к позиции советских солдат. Они уже прибли­зились на несколько десятков метров, лица их напряжены, а немигающие глаза обращены на окопы противника.

 

Вдруг из окопа раздается длинная автоматная очередь. Затем вторая.

 

Из толпы падает на землю десятка два немцев. Послышались стоны, вопли, проклятия. Толпа остановилась.

 

Это стрелял худой, обросший щетиной, солдат лет пятидесяти. Его нервы сдали. Он трясется, смотрит расширенными глазами, тихо произносит:

 

СОЛДАТ

Они, гады, убили всех моих... всю мою семью.

 

Он обхватывает голову руками и бьется о бруствер.

 

К нему быстро подходит Рябинин. Останавливается на краю окопа. Он возбужден, негодует, с яростью кричит:

 

РЯБИНИН

Ты что сделал, мерзавец? Они же сдались!

 

Вне себя от негодования, он выхватывает из расстегнутой ко­буры пистолет и стреляет в грудь повернувшемуся к нему сол­дату. Тот вздрагивает, звякают на груди две медали «За отвагу». Откидывается на противоположную сторону окопа, раскиды­вает руки и медленно опускается на корточки. Падает на бок.

 

Стоящие рядом солдаты замирают в оцепенении. Дальние ничего не понимают. Они выскакивают из окопов и с оружием наперевес бегут навстречу немцам, сдающимся в плен. Окружают их.

 

С тыла к окопам, подпрыгивая на буграх и рытвинах, несется трофейный немецкий легковой автомобиль. В нем сидят чет­веро советских офицеров, среди них командир полка, толс­тый и бритоголовый.

 

Машина резко тормозит. Из него выскакивает худощавый, без фуражки, с перебинтованной головой командир батальона, май­ор. Подходит к Рябинину, который все

еще держит пистолет, переводит взгляд на мертвого солдата в окопе.

 

КОМАНДИР БАТАЛЬОНА

Товарищ командир роты! Вы аресто-                                                  

 (Продолжение)

 

КОМАНДИР БАТАЛЬОНА (Продолжение)

ваны! За это (он ткнул пальцем в окоп) под трибунал…  Пройдемте в машину!

 

Рябинин не спеша положил пистолет в кобуру, застегнул и пошел за майором к машине. Сидящие двое на заднем сидении подвинулись, уступая ему место. Рябинин сел. На переднем сидении повернулся к нему полковник и посмотрел на него испепеляющим взглядом.

 

Двери захлопнулись, и машина тронулась с места.

 

 

НАТ ― МАЛЕНЬКИЙ НЕЗАДЕТЫЙ ВОЙНОЙ ЧЕШСКИЙ ГОРОДОК ― ДЕНЬ

 

По краям улицы тонкие деревья с молодой листвой. Старые двух-трехэтажные дома. По улице марширует колонна советс­ких солдат.

 

На перекрестке стоит, скучает молодая женщина-регулировщик движения. Вот она оживляется, отдает честь поворачивающей­ся перед ней грузовой машине. Ее ладонь бойко взлетает к светлым кудрям, свисающим из-под синего берета. Тесная юб­ка подчеркивает округлые бедра. Ремень туго стягивает тон­кую талию. Сбоку к перекрестку подъезжает легковой автомо­биль, и она быстро поднимает жезл кверху.

 

ИНТ КОМНАТА ШТАБА ПОЛКА

 

небольшое помещение с одним прямоугольным окном без зана­весок. Посередине - стол, за которым сидит командир полка. Пальцами правой руки он нервно тарабанит по крышке стола, а в левой держит и читает листок бумаги.

 

Рябинин в гимнастерке без ремня и портупеи стоит перед сто­лом, смотрит в окно.

 

Полковник поднимает голову. Приходит в возбуждение. Бьет кулаком по столу. Выкрикивает:

 

КОМАНДИР ПОЛКА

 Партбилет на стол! Живо!

 

У Рябинина расширяются глаза, он бледнеет. Потом расстегивает пуговицу кармана слева на груди. Вытаскивает партийный билет темно-красного цвета. Осторожно кладет его на край стола.

 

РЯБИНИН

(спокойным тоном)

Товарищ полковник! Я в партии двад­цать лет ... всю войну прошел...

 

Полковник резко встает, подходит к Рябинину и кричит:

 

КОМАНДИР ПОЛКА

Как ты смог убить нашего, советского солдата? Отвечай!

 

Рябинин слегка опускает голову. Затем смотрит в лицо пол­ковнику.

 

 

РЯБИНИН

Он же открыл огонь по безоружным. Немцы сдавались в плен. Это, по-мое­му,

подло ...

 

У полковника от удивления приподнимаются белесые брови.

 

КОМАНДИР ПОЛКА

(резким тоном)

Ты кого защищаешь? Это фашисты, не­люди! Сколько зла от них… Почти треть нашей страны в развалинах. А ты... пленные. Их всех надо унич­тожить. Была бы моя воля…

 

Рябинин с отвращением отшатнулся от полковника. Сузивши­мися глазами он глянул на раскрывшего свою душу военача­льника. Опустил голову.

 

РЯБИНИН

(тихо)

Я бы так никогда не поступил. Война ведь не вечная… придет мир...

 

Полковник решительно подступается к Рябинину.

 

КОМАНДИР ПОЛКА

Что ты мелешь, капитан?

 

Он как будто впервые видит Рябинина. Оглядывает его с ног до головы. Затем его взгляд скользит по боевым наградам и останавливается на погонах. С остервенением он срывает их с плеч Рябинина. Тот не шелохнется. Бросает погоны на пол в сторону и срывая голос, кричит:

 

КОМАНДИР ПОЛКА

Ты больше не капитан Красной Ар­мии! Пойдешь под трибунал. Там тебя быстро образумят!

 

ИНТ ЗАСЕДАНИЕ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА

 

В просторной светлой комнате за столом, покрытым темно-зеленым сукном, сидят трое офицеров со строгими лицами: ПРЕДСЕДАТЕЛЬ коллегии, подполковник, сухощавый в очках. По его бокам - ЧЛЕНЫ трибунала, молодые майоры. Перед ними разложены папки с бумагами. Одна из них раскрыта. Перед столом несколько пустых венских стульев.

 

Сбоку, перед входными дверями стоят двое вооруженных сол­дат с автоматами ППШ на шее. Двери распахиваются. Конвой­ный вводит Рябинина, который держит руки за спиной. Он са­дится на крайний стул, конвойный уходит.

 

Подполковник о чем-то переговаривается с майорами, затем кашляет, не прикрывая рукой рта. Те согласно кивают. Они обращают внимание на Рябинина, председатель встает с места,

 

 

 

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Гражданин арестованный! Ваши имя, отчество и фамилия. Воинское зва­ние.

 

РЯБИНИН

Я Рябинин, Павел Денисович, гвардии капитан Советской Армии.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Гражданин Рябинин! Ваше преступление подпадает под 58 Статью, пункт 3 Уго­ловного Кодекса РСФСР... Пособничество любым способом иностранному государ­ству, находящемуся с нашей страной в состоянии войны… Именем Союза Совет­ских Социалистических Республик вы при­говариваетесь к штрафному батальону (он на секунду умолкает, говорит тише). Мы учитываем ваши боевые заслуги… Ваш  долг искупить кровью свою ошибку.

 

Рябинин расширенными глазами смотрит на председателя. Крепко сжимает зубы.

 

Председатель садится, поправляет очки. Поворачивает го­лову в сторону входных дверей.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

(громко)

Увести осужденного в камеру!

 

Входит конвойный и уводит низко   опустившего голову Рябинина. Навстречу им в зал вводят   слабо сопротивляющегося молодого солдата-дезертира. Его подталкивают вперед двое конвойных.

 

ИНТ ТЮРЕМНАЯ КАМЕРА

 

маленькое зарешеченное окно неплотно заколочено досками. В потолке тускло горит лампочка. Полумрак.

 

Сидят, прохаживаются, о чем-то говорят между собой несколь­ко осужденных военных. Один из них стоит под лампочкой и на книжке старательно пишет письмо. То, что это офицеры, выда­ет их форма, но без погон и наград.

 

Среди них на скамейке у стены сидит в задумчивой позе Ряби­нин. Он ни с кем не вступает в разговор.

 

За дверью слышен топот сапог человека, идущего по коридору.

 

 

ГОЛОС (ЗА КАДРОМ)

 

Война кончилась! Конец войне! Гер­мания капитулировала!

 

 

Осужденные разом вскакивают с мест. Идут к двери. Собираются толпой. Но ее никто не открывает.

 

 

 

ИНТ КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА ТЮРЬМЫ

 

Стоят НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ, капитан средних лет, низкого рос­та, вертлявый человек и напротив него Рябинин. Его руки за спиной. В комнате также находится конвойный.

 

Капитан вертит головой, словно что-то ищет.

 

НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ

Рябинин, я тебя вызвал вот почему… Война окончена, враг повержен. Сам понимаешь, штрафных батальонов сей­час нет... Утром экстренно заседал трибунал (он умолкает, смотрит на реакцию Рябинина). Вам всем дали по десятке... лагерей. Завтра отбы­ваете этапом... Это у меня все.

 

Он отворачивается от Рябинина, подходит к стелу, нарочито роется в ворохе бумаг.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

отрешенным взглядом смотрит в пространство.

 

НАТ ПОЕЗД

 

составленный из вагонов-теплушек с заключенными движется по бескрайней зеленой равнине. Солнечный день. На небе легкие облачка. Раздается протяжный гудок паровоза. Из тру­бы валит белый дым.

 

ИНТ ― В ВАГОНЕ

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

стоит в окружении заключенных и мрачно смотрит в узкое окно. Их фигуры мерно покачиваются в такт слышного сту­ка колес вагонов.

 

НАТ ПАРОВОЗ

 

отрывисто гудит,  и поезд ныряет в туннель, пробитый в не­высоких скалистых сопках.

 

HAT КОЛОННА ГРУЗОВЫХ МАШИН

 

с высокими бортами въезжает в распахнутые ворота лагеря, окруженного двумя рядами колючей проволоки. По его углам крытые караульные вышки с часовыми.

 

 

Машины с заключенными, поднимая клубы пыли, останавливаются перед длинными бараками.

 

 

Машины сверху открытые. Спереди кузова по краям стоят два солдата с автоматами наизготовку. Перед ними ряды голов заключенных: неприкрытых, одетых в фуражки, кепки, шляпы...

 

 

 

ГОЛОСА (ЗА КАДРОМ)

(командуют)

К машине! К машине! Стройся! Стройся!

 

Солдаты открывают задние борта машин и на землю выпрыгива­ют заключенные, одетые пестро: в поношенные летние гимнас­терки, в штатское. Они озираются по сторонам, стряхивают с себя дорожную пыль. Не спеша, выстраиваются в три длинных ря­да перед грузовиками. К ним подходят пятеро военных во главе с начальником лагеря, майором средних лет. Из-под козырька его фуражки выделяется крупный, мясистый нос. Он часто вы­нимает из кармана галифе платок, снимает фуражку и вытирает пот со лба и носа.

 

НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ

Стройся живее! Не переживайте! Вас сюда надолго прислали.. Нале-во! Шагом марш!

 

Из его группы выходят двое солдат с автоматами на плечах, становятся по краям колонны, которая,  повернувшись, начина­ет движение.

 

Колонна шагает в сторону виднеющихся поблизости длинных почерневших бараков.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

идет в первом ряду колонны. Усталый вид, одет в поношенный мундир без знаков различий. На спине солдатский вещевой ме­шок. Лагерное начальство идет чуть впереди колонны.

 

ГОЛОС (ЗА КАДРОМ)

Ускорить шаг! Плететесь как сонные!

 

ИНТ ПОМЕЩЕНИЕ БАРАКА

 

Два ряда двухэтажных нар. Заключенные построены в один ряд в широком проходе между нарами. К ним подходит начальник лагеря. Платком вытирает пот, кладет платок в карман, поп­равляет ремень и кобуру. Осматривает заключенных.

 

НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ

Вы в Карагандинском степном лагере! С завтрашнего дня будете рубить в шахте уголь!

 

Он идет вдоль строя. Останавливается перед интеллигентного вида пожилым человеком. Тот одет в светлый костюм, галстук съехал вниз от ворота расстегнутой и потной рубашки. На го­лове - мятая шляпа. От испуга он хлопает глазами, громко вздыхает.

 

НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ

(с издевкой в голосе)

А, ты космополит! Попался, наконец!

 

Заключенный тяжело задышал, закатил глаза.

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ

Какой я космополит? Я профессор фи­зики! Что вы ...

 

НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ

Знаем вас… Недобитые физики,  гене­тики… предатели ...   занимаетесь агитацией.

 

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ

Нет и еще раз нет!  Ничего такого не было ...

 

Начальник злорадно беззвучно смеется, не слушает его и идет дальше. Смотрит на Рябинина, останавливается перед ним.

 

НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ

Та-ак! А ты, кажется, был альпинистом?

 

От  неожиданности Рябинин вскидывает голову, оживляется.

 

РЯБИНИН

Да,  до войны я был альпинистом-инструктором, высотником...

 

Начальник криво усмехнулся.

 

НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ

Говоришь, высотник? Теперь тоже будешь лазать... Но только не вверх, а вниз.

 

Свои слова он для убедительности сопроводил движением ла­дони: показал вверх, потом вниз.

 

ИНТ БАРАК

 

Прибывший этап располагается по нарам. Заключенные занима­ют места.

 

Рябинин устраивается на нижней наре. Он снимает гимнастер­ку, развязывает вещевой мешок, вытаскивает клетчатую рубаш­ку, полотенце, туалетные принадлежности.

 

К нему подходят двое заключенных-старожилов. Развязные ма­неры, в черных кепках, робах, одетых на голое тело. У перво­го на груди наколка в виде орла, сидящего на скале, а в зу­бах - дымящая папироса. У второго - грудь прикрыта рваной и грязной майкой. Они бесцеремонно рассматривают разложенные на нарах вещи. Первому нравится рубашка. Он хватает ее.

 

ПЕРВЫЙ

(растягивая слова)

Слушай, брат, подари мне рубашку. Я о такой давно мечтал.

 

Второй, не отрываясь, смотрит на сапоги на ногах Рябинина.  Рябинин поражен наглостью пришельцев. Он вырывает из рук

 

 

 

 

 

первого рубашку и бросает на нары.

 

РЯБИНИН

С какой стати? Рубашка мне еще при­годится. Отойди от меня!

 

ВТОРОЙ

 И сапоги у тебя классные!

 

Первый вульгарно улыбается, затягивается папиросой, пуска­ет дым в лицо Рябинина.

 

ПЕРВЫЙ

Ты что, дорогой? Тебе жалко, да? Как бы ты еще не пожалел …

 

ВТОРОЙ

Какой он гордый, однако!

 

Их вызывающее поведение выводит Рябинина из себя. Он хвата­ет первого заключенного

за  ворот робы и отталкивает от себя. Второй пытается заступиться за друга, подступает ближе.

 

РЯБИНИН

Отойдите от меня!

 

Первый заключенный сплевывает папиросу на пол.

 

ПЕРВЫЙ

 Ну ладно, фраер, потом посмотрим!

 

Они ухмыляются, поворачиваются и уходят.

 

К Рябинину молча подходят заключенные из его этапа. Прибли­жается совершенно голый человек средних лет. От неожиданнос­ти все расступаются перед ним.

 

ГОЛЫЙ

(возбужденно)

Это уголовники, рецидивисты. Назы­вают себя друзьями народа!

 

ЧЕЙ-ТО ГОЛОС (ЗА КАДРОМ)

 Мы, значит, враги народа, а они ― друзья народа!

 

Заключенные машут руками, возмущаются.

 

ГОЛЫЙ

(продолжает)

Меня обокрали до нитки, ночью... Раздели. Будьте бдительны. Вас тоже могут ...

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

сжимает плотно губы. Идет вдоль нар. За ним идут заключен­ные.

 

 

Рябинин подходит к краю рядов нар,  за которым расположен широкий проход, ведущий к входным дверям. За проходом другой ряд нар, где живут уголовники.

 

Сидящие там уголовники увидели приближающуюся толпу. Стали собираться у прохода. Рябинин немного не доходит до них и останавливается. За ним стоят заключенные. Рябинин говорит громко, решительно:

 

РЯБИНИН

Слышите! Мы предупреждаем! Если кто-то из ваших ночью появится на нашей стороне, пусть пеняет на себя! Понятно?

 

В ответ - молчание. Затем из глубины той стороны барака раздается вальяжный голос:

 

ГОЛОС (ЗА КАДРОМ)

Ладно! Отстаньте!

 

ИНТ БАРАК

 

Заключенные сидят, лежат на нарах. Открываются двери и в проходе появляются четверо заключенных, которые несут, сгибаясь под тяжестью, две большие кастрюли, держа их за округлые ручки. Шествие замыкает разливающий с черпаком.

 

РАЗЛИВАЮЩИЙ

(громко)

Обед! Обед!

 

Заключенные вытаскивают из подголовий миски, котелки, лож­ки и бредут для получения своей порции пищи.

 

КРУПНО ЧЕРПАК

 

мешает жидкую баланду в кастрюле и разливает в подставлен­ные миски. В них льется мутная жидкость. Твердых частиц в супе почти нет. Тут же в руки суют небольшие куски черного хлеба.

 

Заключенные, держа миски перед собой, отходят к нарам. Мно­гие с жадностью набрасываются на хлеб, жуют, запивают с края мисок. Немногие пользуются ложками. Помешивают жидкий суп.

 

Рябинин мрачно смотрит на свою миску с супом. Потом берет хлеб, начинает медленно есть. Нехотя ложкой черпает варево.

 

ИНТ БАРАК НОЧЬ

 

трое заключенных-уголовников неслышно крадутся через проход к нарам нового этапа.

Они останавливаются возле нар со спящими. Слышится возня, невнятные голоса, затем

 

ГОЛОС (ЗА КАДРОМ)

 Вы что делаете? Товарищи, нас грабят!

 

 

 

КРУПНО ― РЯБИНИН

 

просыпается, резко встает с нары. Рядом поднимаются еще несколько человек. Они быстро направляются в сторону шу­ма.

 

На слабо освещенный проход вышли трое уголовников, прижи­мая к себе отобранную одежду. К одному из них подходит Рябинин и наотмашь бьет кулаком в лицо. Тот охает и с грохо­том падает на пол. К Рябинину бросаются двое. Он ударом в пах валит одного. В другого успел вцепиться подоспевший заключенный.

 

Упавший уголовник встает, у него изо рта струится кровь. Он вытирает ее ладонью. Исступленно кричит:

 

УГОЛОВНИК

Братцы, наших бьют!  Братишки!

 

Со многих нар соскакивают заключенные. Начинается потасовка. Слышится ругань, крики, стоны, треск разрываемых одежд, шум.

 

HAT ― ЗАКРЫТЫЕ ШИРОКИЕ ДВЕРИ БАРАКА ― НОЧЬ

 

над ними тускло светит лампочка в плафоне. Он облеплен ноч­ными насекомыми, которые тучей вьются вокруг.

 

К дверям подбегают караульные, открывают их.

 

ИНТ ДВЕРИ БАРАКА

 

распахиваются. Перед ними стоит старший наряда, в руке у него пистолет, стволом направленный в небо. Он несколько раз стре­ляет.

 

Дерущиеся заключенные отступают друг от друга. Отбегают от солдат.

 

СТАРШИЙ КАРАУЛЬНЫЙ

Прекратите драку! Будем стрелять на поражение! Разойдитесь!

 

Караульные клацают затворами автоматов. Заключенные быстро расходятся, разбегаются.

Укладываются на нары.

 

НАТ ШАХТА

 

толпа заключенных-шахтеров входит в открытый сверху лифт. Слышится металлический лязг. Лифт медленно опускается, ис­чезает из  виду.

 

ИНТ ЗАБОЙ ШАХТЫ

 

Полумрак. Тускло горят покрытые черной пылью маленькие лам­почки. Проходит несколько шахтеров с отбойными молотками.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

в каске с вмонтированной лампочкой. Лицо черное от угля. Силь-

ными движениями отбойного молотка он вгрызается в пласт черного с блеском угля. Откалывает большие куски. Рядом двое подручных широкими лопатами отгребают уголь и грузят в небольшие вагонетки. Мелькают лучи света от касок.

 

Вагонетки скоро наполняются. Их отталкивают по рельсам в сторону. Шахтеры устали, но часто отдыхать нельзя. Возле них стоит со строгим видом старый бригадир и внимательно за всеми наблюдает.

 

В глубине забоя напряженно работают и другие заключенные.

 

 

НАТ ШАХТА ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР

 

Конец рабочего дня. Лифт со скрипом и гулом поднимает на­верх смену. Из него, пошатываясь от усталости, выходят шах­теры. Некоторые еле держатся на ногах, опираются на стен­ки лифта или на плечи соседей.

 

Одного заключенного выносят на руках. Его несут четверо. Навстречу идет конвойный. Один из шахтеров, молодой, чу­мазый обращается к нему:

 

 

МОЛОДОЙ ШАХТЕР

 Этот готов! Мотор не выдержал… Он еще вчера на сердце жаловался.

 

Конвойный кивает головой, приказывая следовать за ним. И четверка несет умершего вслед за удаляющимся конвойным.

 

Шахтеры строем идут к баракам. За ними, на горизонте, вот-вот скроется темно-красный диск солнца.

 

КРУПНО РЯБИНИН, РЯДОМ ШАХТЕР

 

идут в шеренге. У Рябинина виски темных волос слегка посеребрились. Вид изможденный, но не сломленный. Шахтер ус­тало вздыхает.

 

ШАХТЕР

Многие из нашего этапа попали на тот свет... Скоро, наверное, наш черед.

 

Рябинин стискивает зубы, желваки заиграли по щекам.

 

РЯБИНИН

Нет... От меня они не дождутся. Я живучий!

 

ИНТ ЗАБОЙ

 

Рябинин исступленно работает отбойным молотком. Из-за кучи угля его почти не видно. Подручные не успевают отгружать. Они переглядываются, смотрят на него как на сумасшедшего.

 

(Внизу экрана появляются титры: ПРОШЛО ШЕСТЬ ЛЕТ)

 

ИНТ КРЕМЛЬ. КАБИНЕТ СТАЛИНА ДЕНЬ

Просторное, прямоугольное помещение. Несколько широких окон, между ними низкие книжные шкафы. Напротив, на стене висит огромная карта СССР. В дальнем углу широкий письмен­ный стол с массивным дубовым креслом. Посередине комнаты -длинный стол, покрытый темно-зеленым сукном, стулья.

 

СТАЛИН прохаживается по кабинету, держа в руке дымящую труб­ку. Одет во френч защитного цвета. Такого же цвета брюки заправлены в блестящие сапоги.

 

Он подходит к письменному столу, на котором  лежит кипа свежих иностранных газет. Он берет английскую «Таймс», разворачи­вает ее и, пробежав по страницам глазами, обращает внимание на статью, обведенную красным карандашом. Затем закрывает и переворачивает газету. К ней подколоты листы с перевода­ми статей на русский язык. Он быстро листает, находит нуж­ный перевод. Читает, попыхивая трубкой. Потом отвлекается, пальцем нажимает на кнопку у кресла под столом.

 

Входит его личный секретарь ПОСКРЕБЫШЕВ, крепкий, стареющий человек с грубым лицом. Аккуратно прикрывает за собой дверь, Учтиво смотрит на Сталина.

 

ПОСКРЕБЫШЕВ

Да, Иосиф Виссарионович!

 

СТАЛИН

Соберите к двум часам рабочее со­вещание членов Политбюро. Обязатель­но пригласите товарища ВОРОШИЛОВА.

 

Поскребышев слегка кивает головой.

 

ПОСКРЕБЫШЕВ

Слушаюсь... Разрешите идти …

 

Сталин хмурит брови,  встает, раздраженно шагает по кабине­ту. Он забыл про трубку, которая в руке уже погасла.

 

СТАЛИН

Опять капиталисты хотят нас обойти. Надо серьезно заняться спортом.

 

Он поворачивается к замершему в ожидании Поскребышеву.

 

СТАЛИН

 (продолжает)

Идите... Еще на заседании пусть бу­дет АППОЛОНОВ.

 

ИНТ БАРАК НОЧЬ

 

На нарах спят заключенные в одежде, накрытые тонкими оде­ялами. Одни храпят, сопят, бормочут во сне, стонут.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

лежит, ему не спится, смотрит в потолок. Чуть поодаль  СОСЕД, который не может уснуть, ворочается. Рябинин по-

 

ворачивает к нему голову. Обращается негромко:

 

РЯБИНИН

Что, новенький, не спится тебе?

 

СОСЕД

(тихо вздыхает)

Еще неделю назад я был дома… Не могу привыкнуть.

 

РЯБИНИН

За что тебя сюда …

 

СОСЕД

За два дня из меня выбили призна­ние в несовершенном преступлении. Допрашивали день и ночь. А потом запихали в арестантский вагон ...

 

РЯБИНИН

Кем ты был?

 

СОСЕД

Я школьный учитель, из Омска. Ни­когда никому не делал плохого.

 

Он приподнимается, поворачивается к Рябинину, опираясь на локоть, пытается улыбнуться.

 

СОСЕД

Поверишь ли, я сел за такое дело, смеяться будешь!

 

 

РЯБИНИН

 (равнодушно)

За что?

 

 

СОСЕД

Соседи, рядом с моим домом, нехоро­шие оказались. Особенно хозяин. Такой жадный и злой... Так, по житей­ским делам однажды сцепились. Он го­ворит, что мой сын рвет яблоки в его саду. Я ему толкую: не может он воро­вать. У нас свои яблоки... Словом, он затаил злобу... Потом еще раз поругались. Он следил за мной (тихо смеется)... Наг­рянули гэбисты, в воскресенье вечером. Сразу к уборной. Один из них взял палку, ковырялся в яме. Вытащил обрывок исполь­зованной газеты. А там портрет Сталина. Мне 58 Статья, Пункт 10. Антисоветская пропаганда… Восемь лет.

 

 

Он через силу улыбается, глубоко вздыхает, ложится.

 

 

Рябинин не реагирует, молчит, продолжает смотреть вверх, затем поворачивает лицо к соседу.

 

 

 

РЯБИНИН

Я здесь седьмой год. Слышал и по­хлеще. Теперь ничему не удивляюсь. Не пойму, что происходит... Люди с ума посходили,  что ли.

 

Он приподнимается, опираясь на локоть, смотрит на соседа.

 

РЯБИНИН

(продолжает)

А ты привыкай... спи. Завтра рано на работу.

 

Он ложится и отворачивается от него.

 

ИНТ КАБИНЕТ СТАЛИНА ДЕНЬ

 

Заседание Политбюро. Сталин сидит за столом. У него недо­вольный вид. Перед ним, за рабочим столом сидят несколько членов Политбюро. Среди них выделяются холеного вида Берия, невозмутимый Ворошилов и рядом с ним ерзающий на стуле ге­нерал-полковник МГБ Апполонов. В расцвете сил, статный, но нервозный. Он возглавляет Всесоюзный комитет по физкульту­ре и спорту.

 

Сталин бросает холодный взгляд на присутствующих.

 

СТАЛИН

Товарищи! Нам нужно поговорить о спорте, о нашем, советском спорте. Дела плохие, вспомните наш провал на Олимпийских иг­рах. Мы только начинаем добиваться высо­ких результатов. Что скажет товарищ Воро­шилов, курирующий  спортивные организации?

 

КРУПНО ВОРОШИЛОВ

 

выпрямился на стуле и тихо начал говорить:

 

ВОРОШИЛОВ

Иосиф Виссарионович! Мы вплотную приступи­ли к работе согласно решению партии. Наши успехи ...

 

Сталин легким движением руки останавливает его.

 

СТАЛИН

Конкретно я хочу остановиться на альпинизме!

 

Присутствующие недоуменно переглянулись. Он берет газету.

 

СТАЛИН

(продолжает)

Англичане серьезно относятся к альпинизму. Тут вот пишется, что они на будущий год готовятся штурмовать самую высокую гору на Земле...

 

Он низко наклоняется и читает разложенный перед ним листок.

 

 

 

 

СТАЛИН

(продолжает)

Вот… Эверест… высота пика 8848 метров. А что же мы? Наши спортсмены?

 

Он отбрасывает листок. Раздраженно смотрит на всех.

 

БЕРИЯ

(важным тоном)

Иосиф Виссарионович! Нам известно, что экспедиции буржуазных альпинис­тов всегда преследуют двоякие цели. Это выполнение шпионско-разведывательных заданий и соперничество за овладение вершинами. Причем первое, как правило, преобладает! И еще мистика! Они ищут в Тибете вожделенную страну Шамбалу. Хотят узнать тайну бессмертия!

 

ВОРОШИЛОВ

(торопится вступить в обсуждение)

Да-да, Иосиф Виссарионович, не бла­городные спортивные цели, а более низменные побуждения видны в дейс­твиях иностранных спортсменов.

 

Сталин забил табаком трубку, раскурил ее и показывает ею на Ворошилова.

 

СТАЛИН

 

Товарищ Ворошилов прав. Они не хо­тят видеть благородной цели обога­щения и продвижения науки вперед. Не вносят свой вклад в ознакомле­ние человечества с высочайшими вер­шинами гор.

 

БЕРИЯ

 

Альпинизм в капиталистических странах подчинен интересам бизнеса, подготовке империалистической агрессии и военных авантюр. Там господствует принцип силь­ной личности, грубый эгоизм, идеалистическое мракобесие.

 

Сталин встает из-за стола, идет, покуривая трубку.

 

СТАЛИН

 

Что-то молчит товарищ Апполонов!

 

Апполонов нервно перебирает свои бумаги, потом поднимает голову.

 

АППОЛОНОВ

 

Вы совершенно справедливы, Иосиф Виссарионович! Мы основной упор делали на зимние виды спорта. У спорткомитета до альпинизма руки не доходили. Мало у нас альпинис­тов, стыдно признаться. Оказывает­ся, они в основном лазили... покоряли кавказские вершины. Очень мало марш-

 

 

(Продолжение)

 

 

 

АППОЛОНОВ (Продолжение)

рутов  на Памир и Тянь-Шань. На те­кущий год запланирован Заалайский хребет ... Особенно беспокоит нехват­ка инструкторских кадров ...

 

Сталин подходит к нему сбоку.

 

СТАЛИН

Надо немедленно разработать план поднятия этого вида спорта. Нужен подробный, действенный план.

 

Он отходит от Апполонова и садится за свой стол.

 

СТАЛИН

(медленно читает листок)

Послушайте, что говорят в Лондоне... Мы, англичане, должны спешить с покорением вершины Эвереста, если не хотим, чтобы вместо английского над ней взвился звездно-полосатый флаг США и чтобы Америка утащила Эверест у нас из-под носа... (смотрит на при­сутствующих). Они совершенно забыли про Советский Союз, не считают нас своими соперниками!

 

Сталин от злости отшвыривает от себя листок, встает из-за стола. Его глаза вдруг вспыхивают.

 

СТАЛИН

            А что если наша страна первой поко­рит эту вершину! Неужели нам не под силу. Страна победившего социализма должна быть первой во всем!

 

Он торжествующе смотрит на присутствующих, но не получает ответа. Первым начинает Берия:

 

 

БЕРИЯ

(с подхалимством в голосе)

            Иосиф Виссарионович! Ваше предложение своевременно. Мы должны приложить          все силы...

 

 

СТАЛИН

            Как я уже сказал, англичане только на будущий год хотят идти на Эверест.

 

 

АППОЛОНОВ

            Я читал в газетах, что французы там же, в Гималаях, взошли на высоту более 8000           метров, названия ее, извините, не помню.

 

 

БЕРИЯ

            Мы покорим эту высоту, чертову гору в этом году! Мы должны это сделать!

 

 

 

 

СТАЛИН

            Правильно... осенью... На подготов­ку у нас есть три-четыре месяца… И      восхождение должны совершить армей­ские спортсмены.

 

Поднимает руку Апполонов, хочет сказать:

 

АППОЛОНОВ

            Разрешите мне…

 

Сталин утвердительно кивает головой.

 

АППОЛОНОВ

 (продолжает)

Как известно, государственной гра­ницей Эверест делится пополам между Китаем и Индией. С Индией наши кон­такты только устанавливаются. У них националистическое, пробританское правительство. На Гималаи они одно­значно нас не пустят. Остается Китай. Но у них  в Тибете неспокойно. Китайцы уже ввели туда войска...

 

Сталин внимательно слушает, сосредоточенно думает.

 

СТАЛИН

(решительно)

            Об этом не беспокойтесь. Я свяжусь с товарищем Мао Цзедуном и все улажу.       Думаю, что китайские товарищи нам не откажут…

 

Он умолкает, оглядывает присутствующих. Все молчат.

 

 

СТАЛИН

(продолжает)

Итак, есть предложение поручить то­варищам Ворошилову, Берии и Апполонову организовать и осуществить вос­хождение на самую высокую точку Зем­ли... Теперь вот о чем... Я имею в ви­ду кадры. Располагаем ли мы надежными людьми, которые способны выполнить важное государственное поручение?

 

 

АППОЛОНОВ

            Иосиф Виссарионович! Много опытных альпинистов погибло в войну, в боях на            Кавказе, против Эдельвейса. А некоторые, насколько я знаю, сидят…

 

Он замолчал и посмотрел на Берию. Тот невозмутимо слушал, затем резко повернулся к Сталину.

 

 

БЕРИЯ

            Этим займусь лично я. Мы проверим,

 

(Продолжение)

 

 

 

 

БЕРИЯ (продолжение)

 если они не так опасны для общества,  я их выпущу.

 

СТАЛИН

(после затяжки трубкой)

            И не тяните с этим. Быстро соберите достойных людей. Наши спортсмены всегда            должны быть впереди!

 

Он поднимается с места. Слегка хлопает ладонями о крышку стола.

 

СТАЛИН

(приказным тоном)

            Заседание окончено, за работу, то­варищи!

 

Все встают, Сталин бодро идет, первым подходит к двери. В его глазах появляется живой блеск.

 

СТАЛИН

(назидательно)

            Мы всегда должны помнить: нет та­ких крепостей, которых не могли бы взять       большевики!

 

НАТ ШАХТА УТРО

 

Мимо будки охраны шахты через ворота с топотом проходит колонна заключенных, следующих по направлению к забою.

 

КРУПНО 0ХРАННИК

 

молодой солдат снимает трубку зазвонившего телефона.

 

ОХРАННИК

            Да-да, товарищ майор, заключенный Рябинин в этой бригаде... Они сей­час идут на             работу…Есть, това­рищ майор!

 

Он бросает трубку, выходит из будки, бежит догонять ко­лонну. Запыхался. Догнав, громко кричит:

 

ОХРАННИК

            Заключенный Рябинин! Где Рябинин?

 

Он идет рядом с заключенными. Тут из середины колонны, ближе к голове, выходит Рябинин. Отходит в сторону, оста­навливается. К нему подходит охранник.

 

ОХРАННИК

            Рябинин? Вас требует начальник лагеря. Очень срочно!

 

Они идут. Впереди Рябинин держит по привычке руки за спи­ной. За ним по-строевому шагает охранник.

 

Они подходят к конторе лагеря, одноэтажному кирпичному зданию.

ИНТ КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА ЛАГЕРЯ

 

Из него выходит какой-то военный с папкой под мышкой. У дверей вошедшего Рябинина встречает сам начальник. Он но­вый, недавно сменивший старого. Молодой, высокий майор. Заметно взволнован.

 

НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ

            Ты - Рябинин? Живой! Молодец! Как твое самочувствие? А-а! (понимающе машет           рукой) Главное, что ты есть!

 

Обнимает за плечи недоумевающего Рябинина, ведет к столу.

 

НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ

(продолжает)

Ты оказался срочно нужным высокому начальству. Понимаешь, из Москвы! Я боялся, подумал, что тебя уже нет…  А ты вот!

 

Он, довольный, улыбается, похлопывая Рябинина по плечу. Рябинин ничего не понимает. Расширенными глазами смотрит на начальника лагеря. С дрожью в голосе спрашивает:

 

РЯБИНИН

            Что случилось? Кому я нужен?..  Мне до конца срока осталось три года...

 

Майор изумленно машет на него рукой.

 

НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ

С этого часа ты уже не заключенный. Понял? Я тебя сегодня же отправлю в Москву, в распоряжение Спорткомитета. Извини... не знаю причины... А мне какое дело. Сейчас подготовлю бумаги, проездные, выдам деньги... И до свидания, гражданин Рябинин!

 

Пораженный Рябинин немного отпрянул от него, но продолжа­ет смотреть на майора.

 

HAT ― ЗАКРЫТЫЕ ВОРОТА ЛАГЕРЯ ДЕНЬ

 

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

 

стоит за воротами. В поношенном сером костюме. За спиной вещевой мешок.

 

Он идет к заведенному грузовому автомобилю с открытым кузо­вам. Не доходя, поворачивается назад. У ворот, за колючей проволокой стоят несколько заключенных. Они молча провожают неожиданно получившего освобождение сокамерника.

 

Рябинин тоже молчит, только чуть поднимает руку, поворачивается и, резко шагнув, запрыгивает в кузов. Там никого нет. Водитель, солдат, с подножки заглядывает в кузов. В кабине, рядом с ним сидит старшина - сопровождающий.

 

 

 

 

ВОДИТЕЛЬ

(нетерпеливо)

            Ну что, поехали?

 

Рябинин стоит в переднем левом углу кузова. Снимает мешок, бросает на пол и садится на него. Тяжело вздыхает.

 

РЯБИНИН

            Можно ехать!

 

Машина рывком трогается с места, набирает ход. За ней клубит­ся густая дорожная пыль.

 

Рябинин с грустным видом смотрит назад. Лагерь с людьми за колючей проволокой, бараками, караульными вышками медленно уплывают вдаль.

 

Машина, окутанная клубами пыли, громыхая бортами, быстро идет по грунтовой дороге и скрывается за голой сопкой.

 

НАТ ― НЕБОЛЬШОЙ ВОКЗАЛ

 

в маленьком степном районном центре. Белое одноэтажное здание. Вокруг него торчат чахлые деревья. Поодаль виднеются же­лезнодорожное полотно, водонапорная башня, столбы, ветхие и низкие строения поселка.

 

Рябинин в ожидании медленно прохаживается по перрону. Мимо прошли два железнодорожника. В стороне стоит рыжая корова, жующая жвачку. К Рябинину подходит сопровождавший его стар­шина. Открывает толстую папку.

 

СТАРШИНА

            Рябинин! Держи билет до Москвы. А это бумаги, очень важные для тебя. В вагоне          внимательно прочти...

 

Он отдает Рябинину билет, мятый конверт с бумагами. Тот кладет  билет в боковой карман пиджака, а конверт, сложив попо­лам - во внутренний.

 

СТАРШИНА

(продолжает)

            Сейчас подойдет поезд... Мне надо ехать обратно... Прощай, Рябинин!

 

Старшина отдает честь, по-военному поворачивается и быстро уходит. Рябинин вздыхает, смотрит по рельсам вдаль, откуда должен показаться поезд.

 

Слышен далекий гудок паровоза. Показался и уже приближается поезд. Рябинин нетерпеливо идет по перрону ему навстречу,

 

Обдавая паровозным паром перрон, медленно подходит пассажир­ский поезд. Останавливается. На перроне почти никого нет. Старик-казах в рванном зеленом халате, опоясанный белым платком, сгорбленно семенит вдоль вагонов. Всматривается в окна. Его обгоняют две русские женщины. Одна пожилая, другая совсем молодая, обе в простой одежде. Смотрят в окна вагонов.

 

 

Пожилая женщина с тревогой на лице громко спрашивает в ок­на вагонов:

 

ЖЕНЩИНА

            Степанов есть? Не видали Степанова, Ивана Кузьмича?

 

В окнах мелькают лица пассажиров. Но женщинам никто не от­вечает. Они ускоряют шаг, почти бегут дальше, к хвосту поез­да.

 

Рябинин вытаскивает из кармана билет и ищет свой номер вагона. Идет по перрону. Подходит к вагону и быстро заскакивает в него.

 

Паровоз пронзительно гудит. Поезд трогается с места.

 

ИНТ ― ВАГОН

 

Рябинин идет по проходу общего вагона. Народу в нем немного. Навстречу ему идет пожилой проводник в железнодорожной форме.

 

Недоверчиво смотрит на Рябинина.

 

ПРОВОДНИК

            Гражданин, предъявите билет!

 

Берет протянутый билет, внимательно его рассматривает, его ли­цо немного добреет.

 

ПРОВОДНИК

(услужливо)

            Гражданин! Пожалуйста, сюда, вот ваше место.

 

Рябинин идет за ним. Садится на указанное ему место. Огляды­вается. У окна сидят красивая молодая женщина и напротив  ― молоденький лейтенант. Они улыбаются, смотрят в окно, затем поворачиваются к Рябинину.

 

Рябинин снял вещевой мешок, положил на место, приветливо кив­нул попутчикам.

 

Попутчики оглядывают его и не отвечают на приветствие. Брезг­ливо отворачиваются к окну.

 

НАТ ПОЕЗД,

 

набирая ход,  удаляется от степного вокзала.

 

НАТ ― МОСКВА ― КАЗАНСКИЙ ВОКЗАЛ ― РАННЕЕ УТРО

 

На перроне множество народу. Все спешат. В руках чемоданы, уз­лы. Носильщики на тележках везут багаж. Подходит пассажирский поезд.

 

Из вагона сходит Рябинин. Лицо озабоченное. На спине вещевой мешок. Он вливается в толпу на перроне.

 

 

Он идет в толпе, подходит к телефону-автомату. Вытаскивает из кармана бумажку, набирает номер, предварительно бросив монету.

 

РЯБИНИН

            Алло! Здравствуйте, я Рябинин, прие­хал из ...

 

Он на секунду запнулся, но доброжелательный женский голос из трубки его поддержал.

 

ГОЛОС (ЗА КАДРОМ)

             Вы звоните из вокзала?

 

РЯБИНИН

            Из вокзала ...

 

ГОЛОС (ЗА КАДРОМ)

            Берите такси и к нам, в спорткомитет. Вас уже ждут.

 

РЯБИНИН

            Понял. Еду.

 

Он бросил трубку и вышел из телефонной будки. Сделал пару шагов и заметил проезжавшую рядом «Победу» - такси. Он махнул рукой, машина остановилась, Рябинин сел в нее.

 

В такси Рябинин с интересом смотрел по сторонам. А таксист в кепке с улыбкой смотрел на него в зеркале обратного вида.

 

ТАКСИСТ

            Вы, видно, издалека?

 

Рябинин смотрит по сторонам, молчит, затем отвечает:

 

РЯБИНИН

            Ты прав, из такого далека... Лет восемь тут не был ...

 

Таксист понял, что имел ввиду Рябинин. Чуть кивнул.

 

ТАКСИСТ

             Понятно.

 

И больше не пытался вступать в разговор.

 

НАТ УЛИЦА

 

«Победа» подрулила к обочине дороги. Из нее вышел Рябинин.

 

Рябинин остановился перед многоэтажным серым зданием. Мимо не­го входят и выходят люди. Он решительно входит в здание.

 

ИНТ ―ПРИЕМНАЯ ЗАМ.ПРЕДСЕДАТЕЛЯ

спорткомитета. Письменный стол, за которым секретарь печата­ет на машинке. Напротив нее двое посетителей. Тихо входит

Рябинин.

 

РЯБИНИН

             Я Рябинин

 

Секретарь, строгая женщина средних лет, отрывается от машинки.

 

СЕКРЕТАРЬ

            Можете зайти, вас ждут.

 

Рябинин входит в кабинет. Скромная обстановка. Зам. предсе­дателя за столом что-то пишет. Седой человек, подтянутый, лет шестидесяти. Поднимает голову.

 

ЗАМ. ПРЕДСЕДАТЕЛЯ

            А-а, Рябинин, Павел Денисович! Входи, входи ...

 

Он встает, улыбается, подходит к нему и крепко жмет его руку.

 

ЗАМ. ПРЕДСЕДАТЕЛЯ

(продолжает)

            Ну, как, дружище... ты меня узнаешь?

 

Рябинин всматривается в него. Лицо его светлеет.

 

РЯБИНИН

            Вы Корнеев? До войны у нас проводили областной семинар по альпинизму?

 

ЗАМ. ПРЕДСЕДАТЕЛЯ

            Узнал! Корнеев Виктор Иванович ...

(он умолкает, затем продолжает)

            С трудом разыскали тебя... по всему ГУЛАГу... Здесь такие дела разворачи­ваются.           Ты нужен... расскажу все по-порядку...

 

Он жестом приглашает Рябинина сесть. Выходит из кабинета. Дверь приоткрыта.

 

ГОЛОС КОРНЕЕВА (ЗА КАДРОМ)

            Ко мне никого не впускать!

 

Корнеев входит, плотно закрывает за собой дверь и садит­ся рядом с Рябининым.

 

КРУПНО КОРНЕЕВ и РЯБИНИН

 

Зам. председателя наклоняется к нему.

 

ЗАМ. ПРЕДСЕДАТЕЛЯ

            Начну с главного, без вступлений. Задание партии… надо покорить Эве­рест...      первыми. Быстро и оперативно.

 

 Он делает паузу. Смотрит на реакцию Рябинина. Тот с мрач-

 

 

 

ным видом слушает.

 

КОРНЕЕВ

(продолжает)

Пока ты многого не знаешь. Сейчас в мире гонки за этот пик. Англичане, французы, швейцарцы, американцы... Этой обстановкой заинтересовался Сталин... Он лично отдал приказ... Наша страна должна их опередить... Ты возглавишь группу восходителей из армейского спортивного клуба Центрального Дома Советской Армии. Они новички... а ты остался, пожалуй, одним из сильных и опытных инструкто­ров-высотников… У вас будет руково­дитель группы. Но ты возглавишь восхо­дителей… Что скажешь?

 

Рябинин продолжает оставаться напряженным. Затем от нахлы­нувших на него чувств он резко вскакивает. Корнеев мягко усаживает его.

 

 

РЯБИНИН

            А у меня там... спросили, хочу ли я идти на покорение вершины? Я же не живая   машина, завели и пошел. Или бро­сили в ящик и забыли ...

 

 

КОРНЕЕВ

            Успокойся, дорогой Павел Денисович! Ты меня извини... ведь не я сажал тебя в    лагерь... Пойми!

 

Рябинин тяжело дышит. Немного успокаивается.

 

 

РЯБИНИН

            Я понимаю... Когда это планируется, каким образом… Расскажите подробнее.

 

 

Корнеев обрадовано улыбнулся. Потирает ладони.

 

 

КОРНЕЕВ

            Не торопись, узнаешь обо всем своим чередом… Ты не представляешь, что вас     ждет после нашей победы! Слава! Забудь прошлое… тебя восстановят в партии...         станешь народным героем!

 

 

Рябинин опускает голову. Поднимает ее,  смотрит в глаза Корнееву.

 

 

РЯБИНИН

            Я пойду..., покорю Эверест не ради славы, получения каких-то благ... Я иду...,      чтобы доказать, что чело­век может покорить неприступную вер­шину!

 

 

У Корнеева делается недовольный вид. Он встает и отходит

 

 

 

от Рябинина. Раздраженно шагает, останавливается,

 

КОРНЕЕВ

            Хорошо, пусть будет так… Восхож­дение начнется в начале октября. У нас еще     месяц. Тебе надо поправиться, прийти в спортивную форму...

 

Он подходит к Рябинину. Осматривает его.

 

КОРНЕЕВ

(продолжает)

            Ты похудел…  Там, конечно, не дом отдыха...

 

РЯБИНИН

(возбужденно)

            Ладно об этом…  Я готов к экспеди­ции хоть сейчас...

 

КОРНЕЕВ

            Не торопись. Это не так быстро... Все идет по плану.

 

Он подходит к. письменному столу и берет бумаги.

 

КОРНЕЕВ

(продолжает)

            Вот твоя путевка в санаторий, на кавказские минеральные воды. На двадцать один          день. Там тебя под­кормят. Есть и горы рядом, сбега­ешь на них. Пока ни о чем не        думай. Мы тебя вызовем.

 

Он подает Рябинину бумаги. Широко улыбается, протягивает ему руку для прощания.

 

КОРНЕЕВ

            Отдыхай, Рябинин, набирайся сил! (лицо его становится серьезным) Но! О нашем           разговоре никому ни слова! Это секретное восхождение! До тех пор, пока не   одержим победу!

 

Корнеев строго посмотрел в глаза Рябинину. Тот согласно слегка кивнул головой и крепко пожал его руку.

 

 

НАТ КАВКАЗ САНАТОРИЙ ДЕНЬ

 

 

В полосатой санаторной пижаме по зеленой тенистой аллее прохаживается Рябинин. Он все еще не пришел в себя. Широ­кой грудью вдыхает воздух. Напряженно всматривается на раскинувшиеся вблизи зеленые горные склоны, скалы, снеж­ные вершины. Мимо него гуляют редкие отдыхающие. Солидного вида мужчины и женщины, в одиночку и парами. Мужчины в пи­жамах, соломенных шляпах, некоторые с палочками. Женщины тоже в шляпах, одеты в легкие цветастые платья.

 

Они оборачиваются на изможденного, необщительного Рябинина,

 

 

постоянно устремляющего свой взор на окрестные горы.

 

НАТ САНАТОРИЙ РАННЕЕ УТРО

Рябинин в спортивном трико выбегает из корпуса, бежит по алл­ее.

 

Он вбегает на спортивную площадку. На ней ― бревно, лежащее на двух пнях, спортивный конь и разновысокие брусья, прыжковая яма и турник. Рябинин обегает площадку вокруг.

 

Он обнажается до пояса, остановившись около бревна. Размина­ется, делает гимнастические упражнения. Запрыгивает на брев­но, быстро идет по нему, соблюдая равновесие, спрыгивает, бежит и перепрыгивает через коня.

 

Подходит к турнику, легко подтягивается несколько раз, де­лает «солнце». Спрыгивает на землю, делает прыжки на месте.

 

На площадку вбегают двое пожилых отдыхающих. Проделывают упражнения, смотрят на Рябинина. Тот, не обращая на них вни­мания, берет свои вещи и покидает площадку.

 

НАТ ― ПРЕДГОРЬЯ ― ДЕНЬ

небо заволокло тучами, идет сильный дождь. Рябинин в трико делает большую пробежку. Дождь хлещет по его лицу, он весь промок, но вид его удовлетворенный, на лице улыбка.

 

Он пересекает открытое холмистое пространство и по тропин­ке углубляется в заросли кустарников, бежит дальше и попа­дает в лес.

 

В лесу полумрак, шум дождя где-то наверху, а на Рябинина, бегущего по дорожке, падают лишь крупные капли.

 

НAT БЕРЕГ РЕЧКИ ДЕНЪ

 

Рябинин в трико, штормовке подходит с пустым рюкзаком к камням, лежащим по берегу. Открывает рюкзак и почти довер­ху заполняет его камнями разного размера.

 

Надевает рюкзак на плечи и, слегка согнувшись под его тяжестью, выходит на горную тропу.

 

Поднимается с рюкзаком на высокий крутой склон. Дышит тяжело, но ровно. Уверенно преодолевает скальные препятствия, подни­маясь все выше. Он чувствует, что силы постепенно приходят к нему, а настроение улучшается.

 

В скальниках Рябинин вспугивает табунок кавказских туров. Они отбегают по тропинке, цокая копытами, гордо покачивая длинны­ми рогами. Рябинин широко улыбается, любуясь ими.

 

Он делает последние, уверенные шаги на подходе к вершине. Еще несколько шагов и он на каменистой вершине. Усталость неза­метна, дыхание ровное, на лице улыбка. Вокруг и ниже этой не­высокой вершины красочная панорама: зеленые склоны, серые скалы, снежники, долины, ущелья с речками. И ниже санаторий.

 

ИНТ ВРАЧЕБНЫЙ   КАБИНЕТ

 

небольшой, скромно обставленный. Письменный стол, у окна стеклянный шкаф, на полках которого стоят пузырьки с лекар­ствами, коробки, инструменты.

 

Обнаженный по пояс Рябинин стоит перед врачом ―  пожилой, полной женщиной в очках. Она выслушивает его, водя фонен­доскопом по груди.

 

ВРАЧ

            Больной, дышите глубже... не дыши­те ...

 

Рябинин снисходительно улыбается, у него высоко вздымает­ся грудь, замирает дыхание.

 

ВРАЧ

(продолжает)

            Повернитесь,  больной... дышите...

 

Он поворачивается спиной. Она водит инструментом по его спине. Затем отходит и садится за стол, заполняет бумагу, сняв фонендоскоп. Поднимает голову:

 

ВРАЧ

            Вы совершенно здоровы... можете за­ниматься спортом... самыми тяжелыми           видами, например, штангой или борьбой.

 

Рябинин в ответ загадочно улыбается и говорит:

 

РЯБИНИН

            Спасибо, доктор... Я попробую...

 

 

НАТ САНАТОРИЙ ВЕЧЕР

 

в окнах корпусов зажигаются огни. К корпусу подъезжает черный легковой автомобиль ЗИС-110. Останавливается. Из него выходят двое в темных костюмах. Входят в корпус.

 

ИНТ КОМНАТА

 

уютная, одноместная. Рябинин лежит в постели и читает кни­гу. Рядом, на тумбочке горит настольная лампа. Слышится стук в дверь.

 

Рябинин кладет книгу на тумбочку, встает и открывает дверь. Перед ним стоят двое в костюмах. Он делает шаг в сторону. Они уверенно входят в небольшой коридор. Один из них чуть улыбается. Другой невозмутим, с каменным лицом. Рябинин узнает первого.

 

РЯБИНИН

            Виктор Иванович! Здравствуйте!

 

КОРНЕЕВ

 

            Добрый вечер, дорогой Павел Дени­сович! Как отдыхаешь, сил набира­ешься?

 

 

Он крепко жмет руку Рябинину. Затем кивает на стоящего рядом спутника.

КОРНЕЕВ

 (продолжает)

            Познакомься! Это Сударев, Николай Ильич. Ваш руководитель экспедиции на     Эверест.

 

Сударев, сухопарый мужчина лет тридцати пяти, с тонкими плотно сжатыми губами, без эмоций подает Рябинину узкую ладонь.

 

СУДАРЕВ

            Рад с вами познакомиться... Вот Вы какой!  Я-то представлял Вас совсем другим…

 

Он слегка улыбается, жмет руку Рябинину. Тот сдержан.

 

РЯБИНИН

            Я тоже рад с вами познакомиться... товарищ Сударев... товарищ началь­ник...

 

Сударев щурит глаза, он недоволен и сразу обрывает Рябинина.

 

 

СУДАРЕВ

Зовите меня Николаем Ильичем... А что касается начальства, то я действитель­но начальник… вы угадали. Я начальник спортивного общества Туркестанского во­енного округа... подполковник Сударев. Но сейчас я просто Николай Ильич, руко­водитель восхождения…

 

 

Рябинин слегка смущен. Кивает ему.

 

 

РЯБИНИН

            Что мы стоим в коридоре, пройдите, пожалуйста, в комнату!

 

 

Он вводит их в комнату. Рассаживает их на стулья, а сам садится на кровать.

 

 

КОРНЕЕВ

(с улыбкой, глядя на него)

            Павел Денисович, мы за вами. Отдых за­кончен. Я вижу, вы в спортивной форме...           Сейчас летим в Москву. День-два и… на Тибет, на Эверест! Как вы?

 

 

РЯБИНИН

(пристально смотрит на них)

             Я готов…  соберу вещи.

 

 

Он встает, наклоняется и вытаскивает из-под кровати неболь­шой чемодан. Идет к шкафу за вещами. Бросает их на кровать.

 

 

 

Укладывает вещи в чемодан.

 

СУДАРЕВ

Наша команда уже укомплектована. Мо­лодежь рвется вперед... Группа не­большая, но, как говорится, сплочен­ная. Услышав про вас, они пришли в восторг. Говорят, что с таким инст­руктором хоть в космос!

 

КОРНЕЕВ

(смеется)

            Даа! Спортсмены вас помнят. Ребята ― молодцы! Это еще больше придает нам    уверенности в успехе.

 

РЯБИНИН

(закрывая чемодан)

            Не люблю загадывать наперед…  Горы есть горы... Сделаем все, что в наших силах.

 

СУДАРЕВ

(немного раздраженно)

            Почему такая неуверенность? Не ожи­дал такое от вас услышать.

 

Рябинин поворачивается к ним.

 

РЯБИНИН

            Я представляю себе Эверест…  Это такая громадина... Семьдесят пять раз люди    пытались ее покорить!

 

КОРНЕЕВ

(нетерпеливо)

            Мы должны быть на вершине! Так при­казала партия! (его глаза сверкнули).           Проведена большая подготовительная работа. Мы ждем от вас подвига!

 

СУДАРЕВ

(с подъемом)

            Задание мы выполним, во что бы то ни стало. Об этом не должно быть разго­вора!

 

Он сжимает кулаки и ударяет ими о колени. Рябинин прис­тально смотрит на него. Ставит чемодан на пол.

 

РЯБИНИН

            Можно ехать.

 

 

Они идут по пустому, ярко освещенному коридору.

 

НАТ ― ПЛОЩАДКА ПЕРЕД КОРПУСОМ

 

тускло освещена. В машину садятся Корнеев, Сударев к Рябинин. ЗИС-110 плавно трогается с места.

 

 

 

На его передней двери герб: белый щит в обрамлении лавро­вых ветвей. На щите - красная звезда с серпом и молотом в центре. Под ней подпись - ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ДОМ СОВЕТСКОЙ АРМИИ.

 

Машина, удаляется в  темноту на фоне санаторного корпуса, в окнах которого уже потухли огни.

 

ИНТ ― САЛОН ПАССАЖИРСКОГО САМОЛЕТА

 

слабо освещен, иллюминаторы черны. Слышен мерный гул мото­ров. Почти все пассажиры спят.

 

Рябинин и Корнеев полулежат на креслах. Сударев сидит поза­ди них. Корнеев читает газету «ПРАВДА», а Рябинин дремлет. Су­дарев  же бодрствует, думает о чем-то, уставившись в одну точку. Глаза холодные, немигающие, губы сжаты.

 

НАТ ― ПЛАЦ СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ ЧАСТИ ― УТРО

 

полк выстроен буквой «П». Перед строем стоят несколько офицеров. Начальник штаба, майор, невысокий армянин с тон­кими усами, поворачивается к солдатам:

 

НАЧАЛЬНИК ШТАБА

(громко командует)

            ПОЛК! Равняйсь, смирно! Равнение на середину!

 

Печатая шаг, приближается к седому полковнику, отдает честь. Докладывает:

 

НАЧАЛЬНИК ШТАБА

            Товарищ командир полка! Полк по ва­шему приказу построен!

 

Командир полка кивает и с важным видом указательным паль­цем сдвигает фуражку на затылок.  Громким голосом обращает­ся к солдатам:

 

КОМАНДИР ПОЛКА

            Товарищи бойцы! Есть ли среди вас бывшие спортсмены-горовосходители или    хотя бы туристы- разрядники?  Выйти из строя!

 

Из строя выходят пятнадцать крепких, ладных солдат. Они  выстраиваются в одну шеренгу перед полковником. Тот показывает пальцем на одного из них. СЕРЖАНТ делает шаг вперед.

 

СЕРЖАНТ                                                              

(называя себя)

            Сержант Стрельчук! Имею первый разряд по альпинизму!

 

Полковник показывает пальцем на другого солдата. РЯДОВОЙ делает шаг вперед. Юноша - азиат.

РЯДОВОЙ

(называя себя)

            Рядовой Алмабеков! (и неожиданно) Родился и вырос в горах Заилийского           Алатау... очень люблю горы, товарищ

(Продолжение)

 

РЯДОВОЙ (Продолжение)

             полковник?

 

Он по-мальчишески дерзко смотрит на полковника. По рядам солдат прокатывается легкий смех. Полковник недовольно хмурит брови, а затем улыбается.

 

КОМАНДИР ПОЛКА

            Я вижу, ты смелый парень. Очень любишь горы? Ладно, годишься!

Полковник показывает пальцем на третьего солдата.  РЯДОВОЙ делает шаг вперед. Называет себя.

 

РЯДОВОЙ

            Рядовой Сванидзе! Из Кавказа, из высокогорной Сванетии...,  до службы работал на туристической базе инст­руктором.

 

КОМАНДИР ПОЛКА

(весело)

            Красивых девушек инструктировал? А, Сванидзе?

 

Офицеры, солдаты смеются. А полковник с довольным видом:

 

КОМАНДИР ПОЛКА

(продолжает)

            Хорошо… и ты подходишь мне!.. Та-ак! Эта тройка (кивает на выбранных солдат)           за мной, а все остальные направо, шагом марш!

 

НАТ ― ВОЕННЫЙ АЭРОДРОМ ― ДЕНЬ

 

Рябинин, а также Стрельчук, Алмабеков и Сванидзе грузят в самолет ЛИ-2 снаряжение экспедиции. Они заносят в него небольшие ящики, тюки, рюкзаки, мешки. У входа в самолет за погрузкой наблюдает Сударев. У него в руках блокнот и карандаш. Он что-то записывает, пересчитывает вещи. Груза немного. Вот занесен последний ящик. Рябинин подходит к Судареву. Подтягиваются и солдаты.

 

РЯБИНИН

            Груз в самолете!

 

 

Сударев утвердительно кивает, прячет в карман блокнот,

 

СУДАРЕВ

            Отдохните немного, товарищи. Вылет в Алма-Ату через полчаса.

 

Солдаты отходят в сторону, а Сударев с Рябининым остаются возле самолета.

 

 

СУДАРЕВ

 (продолжает)

            Мы с вами, Павел Денисович, так тол­ком и не побеседовали, все некогда...

 

 

РЯБИНИН

            Давайте поговорим. О чем?

 

СУДАРЕВ

            По душам (достает пачку Беломора). Курите?

 

РЯБИНИН

            Спасибо, никогда не курил.

 

СУДАРЕВ

            Я тоже спортсмен... на фронте начал курить. Обстановка там такая... сами понимаете...

 

Отходят в сторону. Рябинина заинтересовал разговор.

 

РЯБИНИН

            Я и на фронте не закурил. А вы где воевали?

 

Сударев прикуривает, сильно затягивается, пускает дым, еще раз затягивается и бросает папиросу на землю.

 

СУДАРЕВ

Все, бросаю... перед таким важным делом... Будет очень тяжело... Эве­рест, (вздыхает, внимательно смот­рит на Рябинина). А воевал я под Сталинградом, на Южном фронте в ар­мии Еременко… Не хотелось об этом вспоминать...Наверное, слышали про СМЕРШ - смерть шпионам. Был в загра­дительном отряде командиром отдель­ного взвода...

 

РЯБИНИН

(мрачно)

             Значит,  стреляли в спину своим?

 

СУДАРЕВ

(резко)

            Вы о чем..., да за такие слова!

 

 

РЯБИНИН

(успокаивающе)

            Николай Ильич, вы же сами сказали, что будем говорить по душам.

 

СУДАРЕВ

 

Да-да, вы правы... Тогда ведь поло­жение стало критическим, немцы могли прорвать фронт, а там - Волга... В конце концов, какая разница, откуда в бою солдату получить пулю: в грудь или спину. Если трус, значит,  получай пулю в спину!

 

РЯБИНИН

            Но трусов всегда меньшинство. А вы всех

(Продолжение)

 

РЯБИНИН (Продолжение)

            под одну гребенку...

 

СУДАРЕВ

            Война не разбирает, кто есть кто. Война все спишет, как тогда говорили.

 

РЯБИНИН

(тихо повторяет)

            В этом ― правда...  война все спишет.

 

СУДАРЕВ

            Я не все рассказал... В отряде я был только последние два года. А до него ― в       разведроте. Потом меня ранило. Снай­пер прошил насквозь. От ключицы до        поясницы. Когда упал, ко мне подбежа­ли наши... А снайпер их пощелкал... Четверо          убитых, а я вот живой… Несколько месяцев пролежал в госпита­ле, выписали и        послали в СМЕРШ... Ну а вы?

 

РЯБИНИН

            Конечно, на войне не спрашивают, где хочешь воевать... Я был ротным в пе­хотном         полку… Не сдержался, расстре­лял на позиции своего… подонка... Загремел в     лагерь... на шахту.

 

СУДАРЕВ

            Я знаю… читал ваше дело... Понимаю, вы хотели справедливости. Но мне ка­жется,         вас подвела ваша несдержанность…

 

Он умолкает, пристально смотрит на Рябинина.

 

 

СУДАРЕВ

(продолжает)

            В нашей группе мы двое фронтовиков, ос­тальные молодежь, как говорят, не         нюхавшая пороха. Если мы с вами будем действо­вать согласовано, задание Родины      будет выполнено.

 

Рябинин согласно кивает головой, смотрит в глаза Судареву. Тот, не поворачивая к нему головы, продолжает:

 

 

 

СУДАРЕВ

            После войны я попал в Туркестанский воен­ный округ, командовал спортивным   батальо­ном. В основном занимались легкой атлети­кой... До войны я был неплохим           бегуном на длинные дистанции... На 5000 метров…

 

 

 

РЯБИНИН

            А я сразу начал с альпинизма, со школы. И прикипел к горам всей душой. Другого          себе не представляю.

 

 

 

 

СУДАРЕВ

Да! Сейчас вы, пожалуй, один из опытных и сильнейших восходителей. Вам, то есть нам, следует повести эту молодежь (он показывает рукой на стоящих невдалеке солдат). Они физически крепкие, но опыта у них мало. Ваша задача поделиться с ними своим опытом…  там, на месте.

 

РЯБИНИН

            Ребята крепкие, не спорю... Раз дру­гих нет, пойдут и эти...

 

Сударев с Рябининым  развернулись и пошли к самолету.

 

К солдатам, стоящим возле самолета, подошла молодая, строй­ная женщина в плотном, обтягивающем тело синем трико и жел­той куртке. Короткая прическа с челкой, волосы светлые. В руке ― небольшой чемоданчик. Она с чем-то спросила у них и, повернувшись, пошла навстречу Судареву с Рябининым.

 

Женщина подошла к ним, нервно поправила волосы на голове.

 

ЖЕНЩИНА

            Здравствуйте, вы Николай Ильич?

 

Она чуть улыбнулась, потом перевела взгляд на Рябинина. Тот тоже посмотрел на нее.

 

ЖЕНЩИНА

(продолжает)

            Меня зовут Надя, Надежда Петровна! Я врач экспедиции.

 

Рябинин не выдержал, скептически усмехнулся. Сударев чуть улыбнулся и протянул ей руку для приветствия.

 

СУДАРЕВ

            А-а, Надя! Вас-то мы и ждем (повернулся к Рябинину) Поз­накомьтесь, Рябинин,   Павел Де­нисович!

 

Надя широко улыбнулась, обнажая белые зубы. По ее виду стало видно, что Рябинин ей понравился. Она кокетливо протягивает ему руку.

 

НАДЕЖДА

            Очень приятно... Надя...

 

Рябинин легко жмет ее руку. Улыбается в ответ.

 

РЯБИНИН

            ПАВЕЛ... Нам очень нужен врач (пробует шутить). Особенно такая интересная    женщина!

 

СУДАРЕВ

 (серьезно)

             Ну вот, вся команда в сборе...

 

(Продолжение)

 

СУДАРЕВ (Продолжение)

            (смотрит на часы). Через пять минут вылетаем.

 

ИНТ  САЛОН ТРАНСПОРТНОГО САМОЛЕТА.

 

Слышен сильный гул моторов. Рябинин сидит рядом с Надей. Алмабеков сидит с Сванидзе, а Стрельчук - позади один. К нему, пробираясь по заставленному ящиками проходу, подса­живается Сударев. Солдаты еще в военной форме, они возбуж­денно переговариваются между собой, весело смеются.

 

 

HAT ― ЛЕГКОЕ ПОЛЕ АЭРОДРОМА АЛМА-АТЫ ―П03ДНИЙ ВЕЧЕР

 

На фоке оранжевого диска солнца, закатывающегося за горизонт, мимо силуэтов пирамидальных тополей на посадку идет ЛИ-2. Он плюхается на дорожку, катит немного вперед, ревя моторами, останавливается.  Моторы умолкают.

 

Открывается дверь, показывается Сударев. Падает вниз гибкий трап. Сударев спускается первым, за ним Рябинин.

 

СУДАРЕВ

(оглядываясь по сторонам)

            В Алма-Ате дозаправимся и летим дальше, в Китай.

 

РЯБИНИН

(всматриваясь в темнеющую даль)

            В 1940 году я здесь проводил всесоюзные сборы. Окрестные горы мне очень         понравились. Здешние пики очень высокие и крутые… мы совершили сложный   траверс. Местный клуб сильный. Инте­ресно, а что сейчас?

 

СУДАРЕВ

            Об этом я не знаю. Сейчас нам не до них. Здесь никому о нас не сообщали. Связь             только по линии государственной безопасности.

 

РЯБИНИН

            Понятно… Ладно, на обратном пу­ти обязательно встречусь с алмаатинскими        альпинистами... Дай-то Бог!

 

Они идут в темноту по взлетной полосе. Издали видно, что из самолета на землю спрыгивают остальные члены экспедиции.

 

Из темноты выходят двое в штатском, в шляпах и светлых с поясом плащах. К ним подходят Сударев и Рябинин. Один из них официальным тоном обращается к ним:

 

ПЕРВЫЙ ВСТРЕЧАЮЩИЙ

            С прибытием, дорогие товарищи! Как долетели? В чем нужда?

 

СУДАРЕВ

                Спасибо, все нормально. Все идет по графику... Нам ничего не нужно.

 

 

 

 

ПЕРВЫЙ ВСТРЕЧАЮЩИЙ

(Продолжает)

Вы, наверное, проголодались? Вам приготовили ужин. Пока идет заправка самолета, пройдемте в здание аэропорта. Вы встретитесь с членами другой экспедиции. Это научная группа, тоже летит с вами в Тибет…  В Лхасе ваши пути разойдутся.

 

К ним подходят другие члены экспедиции, здороваются и все восемь человек идут в направлении  редких огней здания аэро­порта.

 

Они входят в боковую дверь здания. По темному пустому кори­дору попадают в ярко освещенную просторную комнату. Несколь­ко столов накрыты белоснежной скатертью. На столе ―  обилие блюд: салатов, закусок, напитков.

 

Альпинисты рассаживаются за стол. Рядом уже ужинает группа людей, состоящая из десятка человек. Интеллигентные на вид, некоторые в очках, среди них трое пожилых и две женщины. Все кивают друг другу головой, но разговоров не получается. Груп­па Сударева набрасывается на еду. Надежда принимается разливать суп.

 

Двое в штатском не садятся. Они стоят в сторонке у входа и пристально наблюдают за всеми.

 

ИНТ ― САЛОН ТРАНСПОРТНОГО САМОЛЕТА ―НОЧЬ

 

Под шум моторов члены экспедиции спят, откинувшись на спинки сидений. Солдаты переодеты в спортивную одежду: темные брид­жи, мешковатые синие куртки.

 

Бодрствующий Сударев поворачивается к дремлющему Рябинину. Трогает его за плечо, тот открывает глаза. Сударев громко:

 

СУДАРЕВ

            Скоро подлетаем к Хами... Город в стороне от Тибета. Такой у нас марш­рут. А из  Хами сразу на юго-запад, в Лхасу.

 

Рябинин понимающе кивает головой, садится на кресле:

 

РЯБИНИН

(язвительно шутит)

            Это в целях конспирации.

 

Он поворачивается к спящей рядом Надежде и снова откидывает­ся на кресло.

 

Сударев делает вид, что не расслышал шутки.  С раздражени­ем на лице он отворачивается.

 

ИНТ ― САЛОН ТРАНСПОРТНОГО САМОЛЕТА ― УТРО

 

Альпинисты сидят на креслах приземлившегося самолета. Зева­ют, трут глаза, нетерпеливо посматривают в иллюминаторы. Су­дарев перешагивает через ящики в проходе и обращается ко всем:

 

СУДАРЕВ

            мы в Китае, на аэродроме города Хами. Нас встретят китайские това­рищи. Прошу вас, будьте бдительны. В контакты с местными не вступать. Через некоторое время  летим в Тибет, в город Лхасу.

 

НАДЕЖДА

(с улыбкой)

            Николай Ильич, мы немного походим! Ноги онемели... Все летим и летим.

 

РЯБИНИН

(расслабленно)

            Мы будем избегать китайцев, только подышим свежим воздухом…

 

СТРЕЛЬЧУК

            Хоть издали на другой мир посмотрим!

 

СВАНИДЗЕ

            Еще успеем насмотреться...

 

АЛМАБЕКОВ

(отрываясь от иллюминатора)

            Природа здесь совсем не такая,  как у нас.

 

СУДАРЕВ

            Хорошо, разомнитесь... Пока я побе­седую с товарищами.

 

Он направляется к выходу. Дверь открыта, трап уже опущен и Сударев спускается. Альпинисты поднимаются с мест, тоже выходят из самолета.

 

НАТ АЭРОДРОМ ХАМИ

 

Голая светло-желтая равнина, окруженная расположенной поо­даль такой же безжизненной цепью гор. В стороне виднеется убогое человеческое жилье, низкие крестьянские домики. Лю­дей не видно.

 

К альпинистам подходят трое китайцев  в военной форме и кепи на голове. Они так широко улыбаются, что не видно и без того узких глаз. Один из них, более упитанный, отдает честь:

 

КИТАЕЦ

            Здравствуйте, дорогие советские друзья! Добро пожаловать в Китай!

 

Сударев, как всегда, крепко жмет им руки. Альпинисты при­ветствуют их более сдержанно.

 

СУДАРЕВ

(возбужденно)

            Доброе утро, уважаемые товарищи! Спасибо за теплую встречу!

 

 

Китайцы дружески всех обнимают, хлопают по плечам. Сударев с ними уходит.

 

КРУПНО ― РЯБИНИН

 

смотрит на Надежду, улыбается, любуясь ею. Она смотрит ему в глаза и тоже улыбается.

 

НАДЕЖДА

            Павел, очень хочется двигаться, неподвижность меня так утомляет.

 

Рябинин продолжает смотреть на нее, затем поворачивается к стоящим позади альпинистам:

 

РЯБИНИН

            Ребята, походите вокруг... Впереди еще долгий перелет.

 

Он рукой приглашает Надежду идти вместе с ним.

 

РЯБИНИН

(продолжает)

            Надя, давайте не будем говорить о предстоящей работе. Лучше расскажи­те о себе, а         я расскажу о себе. Сог­ласны!

 

НАДЕЖДА

(тихо смеясь)

            Вы так сразу обо мне все хотите узнать...

 

РЯБИНИН

            Извините, Надя... Начну я... Я ведь недавно освободился из лагеря... Вы первая     женщина, с которой я так близ­ко стою,  иду рядом… После стольких лет...          соскучился по женскому общест­ву (усмехается).

 

НАДЕЖДА

            Я тоже прошу прощения, Павел... Я не знала… я ведь тоже из лагеря... Вышла       оттуда почти год назад.

 

Рябинин от неожиданности останавливается, потом продолжа­ет идти. Смотрит на нее.

 

РЯБИНИН

            Вот как! Я-то думал, что вы испугаетесь, что я из заключения... Но как вы там       оказались, за что же вас?..

 

 

НАДЕЖДА

(мрачно)

            Я попала в Казахстан, в АЛЖИР, лагерь жен изменников Родины... Мы с мужем -            врачи. Только я простой врач, а он профессор, хирург. До сих пор не пойму

 

 

(Продолжение)

 

 

НАДЕЖДА (Продолжение)

            За что его посадили... Перед войной это было. А после войны и меня забрали,       этапом отправили в Акмолинск. Там я узнала, что мой муж умер... Дочь-школьница        воспитывалась у матери... В неволе многое повидала, познала люд­ское горе. Хотя   мне было легче... я ра­ботала врачом в тюремной больнице.

 

 

РЯБИНИН

            Я тоже сидел в Казахстане, в КАРЛАГЕ. Давал стране угля... Раз уж вы загово­рили         о своей семье, и я скажу... Я был женат. После свадьбы, через месяц, уехал на          альпинистские сборы на три ме­сяца. А когда приехал, жена подала на развод...             Тебе, говорит, горы дороже, чем я...

 

 

НАДЕЖДА

 (усмехаясь)

            Выходит у нас с вами схожее прошлое... Какое совпадение!

 

 

РЯБИНИН

            Я перестал удивляться... В жизни все бывает...

 

 

НАДЕЖДА

            А сейчас мы попали на выполнение особо важного задания... Как меня       предупредили, пока секретного... Оказывается,  нам партия доверяет.

 

 

РЯБИНИН

            Куда ей деться... Столько людей загублено! Поймите, Надя, время меняется. Я      уверен, настанут светлые дни. Народ вздохнет свободно...

 

 

НАДЕЖДА

            Вы в это верите? Мы с мужем так были преда­ны делу партии, нашему народу... Но,         в конце концов, оказались врагами.

 

 

РЯБИНИН

            Нет, все должно быть по-другому. Так жить невозможно! Этот путь нас ведет во тьму, к погибели... На смену ночи приходит день.

 

 

НАДЕЖДА

            Пусть сбудутся ваши пророческие слова! На­доела такая жизнь... Мы ведь с вами   уже не молоды...

 

 

Рябинин останавливается, поворачивается и смотрит на Надеж­ду. Она тоже останавливается, поворачивается к нему, смотрит на него широко раскрытыми глазами.                                                  

 

 

Они медленно приближаются друг к другу, смотрят в глаза. Уже стоят очень близко, но между ними остается некоторое расстояние, которое оба не осмеливаются переступить.

 

Несколько мгновений они стоят так. И в этот момент

 

СУДАРЕВ (ЗА КАДРОМ)

            Павел Денисович, Надежда Петровна! К самолету!

 

Голос со стороны заставляет их отступить друг от друга и повернуть головы.

 

Они видят Сударева, стоящего у трапа самолета и машущего им рукой.

 

Рябинин в порыве чувств двумя руками берет ладонь Надежды, сжи­мает ее.

 

КРУПНО-СУДАРЕВ

 

видит, как взялись на мгновение за руки Рябинин и Надежда. Он явно поражен, его лицо мрачнеет.

 

Рябинин и Надежда опускают руки, поворачиваются к самолету и быстро идут. Поднимаются в самолет, дверь закрывается.

 

Ревут моторы. Самолет разбегается и взлетает над полосой, поднимая тучи желтой пыли. Следом поднимается другой само­лет с научной экспедицией.

 

HAT ГОЛУБОЕ ЯСНОЕ НЕБО

 

Сквозь редкие клочья облаков летят два самолета. Блестят на солнце их серебристые фюзеляжи. Пониже них, между облака­ми, просматриваются неясные очертания близких горных вершин, глубоких ущелий.

 

HAT ― АЭРОДРОМ В ЛХАСЕ ― ВЕЧЕР,

 

но еще светло. Обширная долина на фоне величественных зас­неженных горных цепей. Ближе, на горе, поблескивает золотом крыши внушительный дворец Потала. А у подножия горы теснят­ся кварталы ЛХАСЫ.

 

КРУПНО САМОЛЕТ

 

из которого идет выгрузка экспедиционного снаряжения группы Сударева. Напротив самолета стоит китайский грузовой автомо­биль. Поодаль другой самолет, из которого также выносят груз в стоящую рядом машину. Обе машины крытые - фургоны.

 

Рябинин принимает тяжелый ящик и несет его к машине. Стрельчук с Алмабековым закинули в заднюю дверь фургона большой тюк. Сванидзе несет на плечах тюк поменьше. Надежда с рюк­заком за плечами с улыбкой спускается с самолета.

 

Возле автомобиля стоят Сударев и двое китайских военных. На их лицах, как всегда, вежливые улыбки. Они наблюдают за пе-

 

 

 

регрузкой имущества экспедиции.

 

Издали видно, что летное поле оцеплено китайскими солдата­ми, которые неподвижно стоят недалеко друг от друга, повер­нутые спиной.

 

Один из китайцев обращает внимание на проходящего мимо Алмабекова.

 

КИТАЕЦ

            Постойте! Вы ― монгол или тибетец?

 

Он недоуменно смотрит на Алмабекова, а Сударев непонимающе  ― на китайца. Алмабеков останавливается.

 

АЛМАБЕКСВ

             Я казах!

 

СУДАРЕВ

            Он из Советского Казахстана, из Ал­ма-Аты !

 

Китаец с пониманием кивает и повторяет за Сударевым:

 

КИТАЕЦ

            Да-да, казах, из Алма-Аты... Но очень похож на тибетца.

 

К ним подходит Рябинин и за ним пожилой человек в очках из научной группы, профессор.

 

РЯБИНИН

            Николай Ильич! Мы загрузились.

 

ПРОФЕССОР

            Мы тоже готовы!

 

Сударев извиняюще кивает китайцам и идет вместе с Рябининым и профессором.

 

СУДАРЕВ

(профессору)

            Товарищ профессор! Если вы загру­зились, то можете отправляться по своему маршруту. Завтра свяжемся по радиостанции.

 

ПРОФЕССОР

(нервно почесывая бородку)

            Конечно, Николай Ильич, мы поедем... Думаю, начнем исследования с Гьянгцзе.             Желаем вам удачи, хотя и не спрашиваю зачем вы здесь... молчу... Ну да лад­но, до          встречи!

 

 

Они прощаются, профессор идет к своей машине, садится в кабину. Машина трогается с места. Профессор машет рукой. Фургон медленно удаляется в ночную даль.

 

 

 

КРУПНО-СУДАРЕВ И РЯБИНИН

 

машут руками в ответ, затем Сударев поворачивается к Рябинину.

 

СУДАРЕВ

            Нам тоже пора в дорогу. Мы должны по­кинуть Лхасу. Будем ехать всю ночь…

 

РЯБИНИН

            Чем же будет заниматься группа профессора?

 

СУДАРЕВ

            У них сугубо научные цели, прибыли для изучения буддийской культуры.             Профессор, как я знаю, давно про­сился в Тибет, но не было возмож­ности.         Подвернулся случай с нами...

 

РЯБИНИН

             Повезло им…

 

СУДАРЕВ

            Конечно... За них лично товарищ Сталин тоже просил Мао Цзедуна... Сейчас в     Тибет попасть невозможно. Закрытый район.

 

Они идут к машине. Рябинин поднимается в фургон, а Сударев садится в кабину.

 

В кабине водитель-тибетец мельком взглянул на Сударева, мол­ча кивнул ему головой.  Завел мотор, включил фары. Машина трогается.

 

НАТ ДОРОГА ГЛУБОКАЯ НОЧЬ

 

Машина движется по пустынной дороге, освещая ее мощными фа­рами.

 

ИНТ В ФУРГОНЕ МАШИНЫ

 

в ее передней части на длинной скамейке сидят пятеро альпи­нистов. Слегка покачивает. Им тесно, прямо перед ними громо­здятся ящики, тюки, мешки. Рябинин сидит с краю, рядом Надеж­да, далее Стрельчук, Алмабеков и Сванидзе.

 

СТРЕЛЬЧУК

(Рябинину)

            Сколько же еще нам ехать?

 

РЯБИНИН

            Спроси о чем-нибудь полегче. Мне известно не больше, чем тебе... Полагаю, скоро          приблизимся к горе.

 

Устало опустивший голову Сванидзе вдруг оживился.

 

СВАНИДЗЕ

(громко)

            К Эвересту... Подумать только... От Эльбруса до Эвереста... С ума можно сойти!

 

 

АЛМАБЕКОВ

(беззаботно улыбаясь)

             А я ко всему привык... Эверест, так Эверест.

 

НАДЕЖДА

            Перед отъездом я перелистала энцикло­педии, справочники. Искала про Гима­лаи...          Эту исполинскую гору здесь зовут Джомолунгмой..., что в перево­де означает   богиня-мать Земли. Она действительно божественная, недоступ­ная.

 

Она поворачивается к Рябинину, тот молчит, она продолжает:

 

НАДЕЖДА

            Неужели мы сможем ее покорить. Верю, сможем, но почему-то сомневаюсь... Вот            представляю Рябинина на ее вершине, выше всех на Земле.

 

Весело смеется своей шутке, все улыбаются, но Рябинин так и не меняется в лице. О чем-то задумался.

 

СТРЕЛЬЧУК

(уверенно)

            Главное - без паники! Если хорошо постараться, приложить все силы... и глядишь -         мы на ее макушке...

 

СВАНИДЗЕ

            Легко сказать, да трудно сделать. Конечно, отступать никто не соби­рается. Я тоже           себя не пожалею...

 

РЯБИНИН

(словно очнувшись)

            Правильно ребята! Докажем, что наша молодежь не хуже других (поворачива­ется к         Стрельчуку).  Ты, Стрельчук, будешь со мной в од­ной связке, в первой.       Догадываешься?

 

Стрельчук от неожиданности откидывается назад.

 

 

СТРЕЛЬЧУК

            Я, с вами? А как решит он...

 

и рукой показывает в сторону кабины, где сидит Сударев.

 

РЯБИНИН

Не знаю..., но в связке я пойду толь­ко с тобой... В тебе я уверен.

 

 

Он умолкает, молчат и другие. Рябинин продолжает, вооду­шевленно оглядывая альпинистов.

 

 

 

 

 

РЯБИНИН

(продолжает)

            Судьба нам дала единственный в жизни шанс… Не воспользоваться им в полной             мере непростительный грех... Надо настраиваться на успех... Вершина должна быть      нашей!

 

ИНТ ― КАБИНА МАШИНЫ ― РАННЕЕ УТРО

 

водитель ведет машину, крепко вцепившись в руль. Смотрит только вперед, не обращая внимания на Сударева.

 

Сударев дремлет. Иногда на кочках, когда машину подкидыва­ет, он открывает сонные глаза.

 

За стеклами качающейся кабины светло. Видны проплывающие мимо склоны гор. Заметно, что машина идет на подъем. Мо­тор работает на пределе.

 

Машина медленно движется по извилистой щебнистой дороге в глухом ущелье. Его склоны то пологие, то крутые. Скалистые, покрыты редким кустарником и чахлой травой.

Круто, зигзагами машина идет на подъем по склону. Впереди временами обнажается панорама снежных вершин Гималаев.

 

Машина въезжает в глухой отщелок, резко разворачивается на небольшой каменистой площадке и останавливается. Шофер не­которое время сидит неподвижно, продолжая смотреть вперед. Затем поворачивает голову к СУДАРЕВУ.

 

Дремлющий Сударев открывает глаза, быстро трет их рукой, по­давляет зевоту. Чуть привстает, смотрит по сторонам и на во­дителя. Он молча открывает дверь и выходит наружу. Водитель остается в кабине.

 

Сударев осматривается, идет к задней стенке фургона.

 

 ИНТ ФУРГОН

 

альпинисты, сидя, крепко спят. Рябинин откинулся к борту, На­дежда положила голову на его плечо. Алмабеков и Стрельчук уснули, низко опустив головы, а Сванидзе прикорнул в другом углу борта. Раздается громкий голос Сударева.

 

СУДАРЕВ (ЗА КАДРОМ)

            Товарищи! Вы что спите! Подъем!

 

Альпинисты мгновенно просыпаются. Рябинин резко вскакивает с места и лезет через груз к выходу. Поднимаются и другие.

 

НАТ ― НА ЗАДНЕЙ СТЕНКЕ ФУРГОНА

 

открывается дверь. Выпрыгивают на землю Рябинин, затем дру­гие альпинисты.

 

 

Они изумленно оглядываются по сторонам, вверх. Подходят к Судареву.

 

 

Сударев обращается к ним в полушутливом тоне:

 

СУДАРЕВ

            С добрым утром! Как спали! Не укачало?

 

РЯБИНИН

            Спасибо! Куда мы приехали?

 

СТРЕЛЬЧУК

            Эверест уже близко?

 

СУДАРЕВ

(озабоченно)

            Еще нет…  Давайте разгрузимся, развернем лагерь...

 

РЯБИНИН

            Надолго?

 

СУДАРЕВ

            Здесь мы проведем день.

 

Он смотрит на часы.

СУДАРЕВ

(продолжает)

            Через пять часов придет караван с вьючными лошадьми... Утром погрузимся и      пойдем дальше...

 

НАДЕЖДА

            Сколько же нам еще до Эвереста?

 

СУДАРЕВ

            Суток двое.

 

СВАНИДЗЕ

            Все ясно, товарищ Сударев!

 

СУДАРЕВ

            Если вопросов нет, действуйте!

 

Альпинисты энергично начинают разгружать машину.

 

Перед машиной вырастает куча альпинистского имущества. Фур­гон пуст. Сударев подходит к кабине водителя. Тот продол­жает сидеть неподвижно, только изредка оглядывается по сто­ронам.

 

Сударев, не открывая двери, машет ему рукой. Водитель утвер­дительно кивает и заводит двигатель. Машина трогается с мес­та и покидает стан альпинистов.

 

Сванидзе и Алмабеков, стоящие рядом,  многозначительно пере­глянулись. Первый из них ухмыльнулся, а второй - подмигнул.

НАТ ― В ПАЛАТКЕ ― ДЕНЬ

Перед портативной радиостанцией, поставленной на ящик, сидят

Сударев и Рябинин. Сударев в наушниках, крутит ручку ра­ции, говорит в телефон:

 

СУДАРЕВ

            Я У-Один-ФЛТ, я Ульяна-Один-Федор-Леонид-Тимофей… Выхожу на связь...      (повторяет еще раз).

 

Слышится шум, треск эфира.  Затем в телефоне раздается от­ветный голос, приглушенный, прерываемый шумом:

 

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА

            Вас слышим... У нас все нормально, при­были на место... в ста двадцати километ­рах         южнее Шигацзе. Развернули базу... Как там вы? Прием.

 

Сударев переключает ручку и отвечает:

 

СУДАРЕВ

            У нас тоже нормально... Ждем караван. Завтра идем дальше...

 

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОНА

            Вас понял... понял... Связь заканчиваю. До встречи на волне.

 

Слышен, шум, треск эфира. Сударев выключает радиостанцию, снимает наушники.

 

СУДАРЕВ

            Все идет по плану... Как там обед? Что-то я сильно проголодался.

 

РЯБИНИН

            Уже готов, идемте.

 

Они выходят из палатки.

 

HAT ПОХОДНЫЙ ЛАГЕРЬ

 

Стоят три двухместных и одна четырехместная белые палат­ки. Имущество экспедиции сложено перед ними и накрыто брезентовым тентом.

 

Сударев и Рябинин идут вдоль палаток и заходят в большую палатку.

 

ИНТ В ПАЛАТКЕ

 

С одной стороны, прижавшись друг к другу, сидят четверо аль­пинистов. Надежда с краю стелит скатерть, вынимает из ящи­ка миски, ложки, кружки. Ей помогает Алмабеков, достающий из мешка  булки хлеба, консервы...

 

 

У входа на ящике гудят два маленьких примуса. На одном из них стоит кастрюля, из-под прикрытой крышки которой валит пар. На другом - закипает чайник.

 

 

Настроение у альпинистов веселое, предобеденное.

 

Согнувшись, входят Сударев и Рябинин. Ребята теснятся, ус­тупая им место. Они усаживаются.

СУДАРЕВ

            Устроились прекрасно... Поедим и спать. Все чертовски устали.

 

СТРЕЛЬЧУК

            Я устал не физически, а морально... Даже аппетит пропал.

 

Надежда начинает разливать в миски суп.

 

НАДЕЖДА

             Сейчас аппетит появится.

 

СВАНИДЗЕ

            Я тоже никак не могу прийти в себя. Перед глазами все плывет... Кажется, куда-то          я еду.

 

РЯБИНИН

            Надя, корми скорее... Посмотри, у нас голодные, волчьи глаза.

 

Надежда с улыбкой подает миску.

 

НАДЕЖДА

            Попробуйте соль... Первый раз готовлю походный суп. Я его назвала суп по-        альпинистски.

 

СУДАРЕВ

            Название как раз кстати. Мы же альпинис­ты. И суп должен быть наваристым и    сытным.

 

СТРЕЛЬЧУК

            В альпинистских лагерях всегда готовят супы очень густыми. Нечто среднее между        супом и кашей с мясом, чтобы не варить два блюда.

 

НАДЕЖДА

            У меня это и получилось.

 

Она держит в одной руке миску, а другой ложкой мешает густое варево. Рядом Алмабеков уже приготовился есть.

 

АЛМАБЕКОВ

            Запах дразнящий. Не скажешь, что из тушенки... Эх, сейчас бы барашка сва­рить в            котле!

 

Сванидзе аппетитно есть, затем прерывается:

 

СВАНИДЗЕ

             Как у вас называется... бесбармак?

 

АЛМАБЕКОВ

            Бесбармак. С осмоленной головой барана.

(Продолжение)

АЛМАБЕКОВ (Продолжение)

            Вот там, Зураб (обращается к Свани­дзе) запах... неописуемый!

 

СТРЕЛЬЧУК

            Ладно, Нурлан, не дразни. Когда вер­немся домой, пригласишь нас на бесбармак.

 

АЛМАБЕКОВ

            О чем разговор? Я вам такой пир за­качу! У нас некоторые гости могут съесть        целого барана!

 

Надежда аккуратно ест, поддерживая ложку куском хлеба.

 

НАДЕЖДА

            Неужели бывают такие обжоры!

 

Сударев, проглатывая кусок:

 

СУДАРЕВ

            А мне хотелось бы борща из свежей капусты и со свининой.

 

Рябинин, прихлебывая ложкой:

 

РЯБИНИН

            Мне всякая еда по душе. Лишь бы было вкусно.

 

Сванидзе подает Надежде пустую миску. Облизывает ложку.

 

СВАНИДЗЕ

            Вкусный суп.  Мне добавки!

 

СТРЕЛЬЧУК

             И мне тоже!

 

Надежда разливает им суп. Пододвигает куски хлеба.

 

НАДЕЖДА

            Наедайтесь, молодежь... Вам еще расти да расти.

 

Альпинисты умолкают, занятые едой. Слышится позвякивание ложек о дно мисок, да причмокивание губ, пьющих чай из горячих кружек.

 

ИНТ ― ПАЛАТКА ― КУХНЯ ― ГЛУБОКАЯ НОЧЬ

 

Полумрак, в глубине в спальном мешке спит Надежда. Видна лишь ее голова в капюшоне.

 

В закрытых входных створках палатки появляются чьи-то паль­цы. Они пытаются расстегнуть вход, который застегнут на фиш­ки. Расстегивается одна, вторая фишки. Дальше пальцы не мо­гут их расстегнуть.

 

 

 

 

В проеме показывается озабоченное лицо Сударева, слышно его прерывистое дыхание. Губы громко шепчут:

 

СУДАРЕВ

            Надежда, Надя... Откройте, пустите меня!

 

Надежда просыпается, открывает глаза, ничего не понимает. Резко присаживается на месте.

 

НАДЕЖДА

            Кто там? Павел, это вы?

 

СУДАРЕВ

(раздраженно)

            Это я, Николай Ильич, откроете, пожалуйста... Мне не спится...

 

Надежда расстегивает спальный мешок. Она освободилась до пояса, на ней вязанный, темно-красный свитер.

 

НАДЕЖДА

(серьезно)

            Николай Ильич, что с вами? Я не пущу вас… никогда...

 

СУДАРЕВ

(глубоко дыша)

            Наденька! Вы мне очень нравитесь! Прошу... откройте...

 

Надежда нервно засмеялась. Приблизилась ко входу.

 

НАДЕЖДА

            Никогда этому не бывать! Понимаете! Я сейчас закричу... Уходите!

 

Недовольное лицо Сударева с шепчущими что-то губами в про­еме исчезает.

 

СУДАРЕВ (ЗА КАДРОМ)

(тихо, злобным тоном)

            Ты меня отвергаешь! Значит, Рябинин. Ладно, посмотрим, что потом ска­жешь!

 

HAT ПОХОДНЫЙ ЛАГЕРЬ ДЕНЬ

 

Слышен цокот многочисленных лошадиных копыт. В отщелок мед­ленно въезжает вереница привязанных одна за другой лошадей. На передней сидит старик-тибетец. В темном поношенном хала­те, серой войлочной шапке. Седые волосы сплетены в косу, в ушах серьги с бирюзой. На ногах вышитые войлочные сапоги. В одной руке он держит поводья, а в другой - хвост яка, ук­рашенный посеребренной ручкой. Им он отгоняет от лица назой­ливых осенних мух. Бронзовое лицо его серьезное, узкие гла­за смотрят настороженно.

 

За собой он ведет порожних лошадей. Их одиннадцать.

 

Рядом с ним едут двое китайцев в военной форме, но без зна­ков различия. Оба средних лет. У одного тонкая щетка усов, а на боку желтая кобура с пистолетом. У другого  на спине ви­сит автомат. Лица их напряжены.

 

Замыкает караван молодой тибетец на тощей лошадке, тоже одетый в поношенный халат. Он беззаботно улыбается.

 

Из палаток выходят Сударев, Рябинин, другие альпинисты. Из большой палатки появилась голова Надежды.

 

Караван останавливается перед палатками. Люди спешиваются. К ним направляются альпинисты. Китаец с кобурой идет навст­речу.

 

КИТАЕЦ

            Здравствуйте, дорогие советские друзья!

 

СУДАРЕВ

            Приветствуем вас, уважаемые товарищи! Вовремя прибыли.

 

Они все здороваются. Тибетцы привязывают лошадей за кусти­ки. Альпинисты им помогают. Снимают с лошадей пустые сумы.

 

Сударев с китайцами отходят в сторону. Китаец кивает на ка­раван.

 

КИТАЕЦ

            Наша задача доставить вас к монас­тырю Ронгбук.

 

СУДАРЕВ

            Ясно... Оттуда мы пойдем сами.

 

КИТАЕЦ

(улыбаясь)

            И вы приехали из далекой Москвы, чтобы залезть на вершину горы! Зачем, никак            не пойму?

 

СУДАРЕВ

(в шутливой манере)

            О, это долго объяснять... У нас говорят: умный в гору не пойдет, умный гору        обойдет. Наверное, мы дураки!

 

Китайцы весело засмеялись, а Сударев серьезным тоном про­должил :

 

СУДАРЕВ

            Пойдемте в палатку! Попейте с дороги горячего чаю.

 

Они, о чем-то весело говоря, идут в большую палатку.

 

HAT ПОХОДНЫЙ ЛАГЕРЬ

 

свернут. Имущество погружено на лошадей. Караван растянул-

 

 

ся и вот-вот тронется в путь.

 

Старый тибетец напоследок обходит его. Придирчиво проверя­ет, как закреплен груз на спинах лошадей. Затем к каждому альпинисту на лошади подводит гужевую лошадь, и сам привя­зывает к задней луке его седла ее повод.

 

Привязывает особым узлом. Из любопытства Рябинин пытается его развязать, тянет пальцем за петлю. Но тибетец останав­ливает его, качает головой.

 

Стоящий в голове каравана китаец начинает движение. Его ло­шадь зацокала копытами. Тронулся и караван.  Отщелок напол­нился цокотом копыт.

 

HAT ГЛУБОКОЕ КАМЕНИСТОЕ УЩЕЛЬЕ

 

Медленно движется караван. Впереди старый тибетец. Один за другим едут верховые альпинисты, ведут за собой гужевых лошадей. Позади китайцы и молодой тибетец.

 

Если альпинисты справляются со своими лошадьми, то у Надеж­ды это получается плохо. Она сидит неуверенно, часто завали­вается набок. И лошадь ее плохо слушается. К ней подъехал старый китаец. Он показывает ей на ходу.

 

КИТАЕЦ

            Мадам, держите руки вместе, натя­ните поводья. Бейте ногами по бо­кам... Вот так!

 

Надежда делает так, как показывает китаец, громко вздыхает.

 

НАДЕЖДА

            Я первый раз еду верхом. Хорошо, лошадь смирная.

 

Рябинин едет позади нее и тоже дает совет:

 

РЯБИНИН

            Надя, не бойтесь, сидите свобод­но, не напрягайтесь.

 

Уверенной рысью их нагоняет Сударев, подстегивает своего коня. Громко кричит:

 

СУДАРЕВ

            Товарищи! Прибавьте ходу... Плетемся еле-еле.

 

Караван начинает двигаться чуть быстрее.

 

МЕЛКИЙ ПЛАН

 

На фоне панорамы горных цепей со снежными вершинами растя­нувшийся караван медленно взбирается на перевал. Подъем затяжной.

 

 

КРУПНО ― КАРАВАН

 

идет по узкой и извилистой каменистой тропе, выбитой в отвес-

 

 

ной стене. Внизу - глубокая пропасть, на дне которой шу­мит стремительная река.

 

Лошади идут, раздувая ноздри и тяжело дыша. Неожиданно гу­жевая лошадь Сванидзе, в середине каравана, спотыкается пе­редним копытом о камень. Она задом ударяется о стену и шара­хается в сторону

 

КРУПНО ―ЗАДНЯЯ ЛУКА СЕДЛА СВАНИДЗЕ

Конец поводья, привязанный к ней, резко натягивается назад и вниз. Хитроумный узел саморазвязывается. Поводья исчеза­ют и

 

лошадь, сорвавшись с тропы, падает в пропасть. А лошадь Сва­нидзе останавливается, приседает на задние ноги. Зураб рез­ким движением натягивает поводья. Его лошадь замирает, хра­пит, косится на пропасть.

 

Лошадь с грузом падает, кувыркаясь в воздухе. Ударяется о выступ стены пропасти. С ее спины отделяются два ящика с консервами, которые высыпаются из расколовшегося ящика.

 

Лошадь беспомощно машет ногами. Она и рассыпанный груз, поднимая брызги воды, падают в бурный речной поток.

 

Караван остановился. У людей на лицах застыл ужас. Лошади не двигаются. Всадники с трудом, подгоняя ногами, концами поводий,  заставляют их медленно идти вперед.

 

Побледневший Сударев снял белую войлочную шапку-кавказку и рукавом вытер обильный пот на лице. Китайца испуганно кача­ют головами, а тибетцы шепчут молитвы, закрыв глаза.

 

НАТ ВЫСОКОГОРНАЯ ДОЛИНА

в которую с перевала спускается караван. Окружающая природа альпийского типа живописна. Альпинисты невольно любуются ею.

 

Караван уже пересек долину. Вновь начинается каменистый подъ­ем. Караван, постепенно растягиваясь, медленно поднимается.

 

Караван по широкой ложбине входит в широколиственно-хвойный лес.

 

Он идет по тропе, проложенной в лесу. По краям тропы - мощные стволы елей и других деревьев. Слышны редкие голоса птиц. Альпинисты с любопытством осматриваются вокруг.

 

HAT ― ОПУШКА ЛЕСА ― ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР

 

разбит походный лагерь. Вокруг большого костра отдыхают аль­пинисты и проводники. Рядом пасутся стреноженные лошади, слы­шен их храп. Возле них сидят тибетцы и о чем-то разговаривают.

 

Рябинин и Надежда у костра сидят вместе и смотрят на поднима­ющиеся к темно-синему небу языки пламени.

 

Сванидзе о чем-то весело рассказывает, размахивая при этом руками. Стрельчук и Алмабеков хохочут. А Сударев молча лежит

на спине и задумчиво смотрит на небо.

 

Надежда поднимается и идет в темноту. За ней поднимается и идет Рябинин.

 

На их уход никто не обращает внимания. Кроме Сударева, ко­торый, словно очнувшись, переворачивается на бок и смотрит на скрывающихся в темноте пару. Глаза его суживаются, а гу­бы сжимаются в бессильной злобе.

 

Надежда в свитере зябко ежится, складывает на груди руки. Медленно шагая, обращается к Рябинину:

 

НАДЕЖДА

            Октябрь только начинается. А здесь ведь юг, но прохладно.

 

Идущий рядом Рябинин на ходу снимает с себя куртку, и на­кидывает на плечи Надежны.

 

РЯБИНИН

(шутливым тоном)

            Кавалеру принято делать так! Не должна же дама мерзнуть.

 

Они останавливаются. Его руки остаются на ее плечах и продолжают  держать рукава куртки. Надежда широкими, не­мигающими глазами смотрит на Рябинина.

 

Рябинин мягко обнимает Надежду. Она не сопротивляется, а, наоборот, медленно льнет к его груди. Рябинин крепко при­жимает Надежду к себе. Целует ее в губы долгим, сосущим поцелуем.

 

Рябинин отстраняется от Надежды, потом еще несколько раз страстно целует ее. Они порывисто обнимают друг друга. Их дыхание учащается.

 

Рябинин начинает снимать с Надежды одежду, она раздевает его.

 

НАДЕЖДА

(задыхаясь от страсти)

            Мне жарко, Павел...

 

РЯБИНИН

(тяжело дыша)

            Да, Надя, и мне жарко с тобой.

 

НАДЕЖДА

            Милый мой, раздень меня...

 

РЯБИНИН

            Сейчас... сейчас...

 

Они снимают с себя всю одежду, на усыхающей траве образует­ся куча. И они, крепко обнявшись, падают на нее…

 

Рябинин и Надежда одетые, прижавшись, идут по лесной тропе

 

 

обратно.

 

Они тихо подходят к лагерю. Разбиты только две палатки. В них спят китайцы и Стрельчук с Сванидзе. А у потухшего костра на расстеленном тенте в спальных мешках спят Сударев и Алмабеков. Чуть в стороне от них, укрывшись куском войлока, спит молодой тибетец, а рядом сидит старик и смот­рит на пасущихся поодаль лошадей.

 

Сударев открыл глаза, вздохнул и повернулся на бок.

 

Рябинин и Надежда, не обращая ни на кого внимания, развора­чивают лежащие рядом спальные мешки и укладываются спать.

 

Умиротворенные, они ласково смотрят друг на друга. Ложатся рядом, немного в стороне от других.

 

РЯБИНИН

(тихо шепчет)

            Ты не поверишь, но ты первая у меня за последние тринадцать лет…

 

НАДЕЖДА

 (улыбаясь)

             Верю...  ладно, спокойной ночи

 

РЯБИНИН

            До завтра, моя милая Надя.

 

НАТ МЕЛКИЙ ПЛАН КАРАВАН

 

медленно пересекает широкое щебнистое плато. Оно безжизненное, лишь редкие порывы ветра перекатывают по нему круглые сухие кустики и травинки. За плато видна уже близкая цепь заснежен­ных горных вершин.

 

НАТ КАРАВАН

 

по протяженному пологому склону спускается в широкую доли­ну. По ее краям не очень крутые, изрезанные ущельями, оголен­ные, местами скалистые, склоны.

 

Впереди, прямо по середине долины на фоне голубого неба пока­залась гигантская снежная гора. Это Эверест. А внизу  видны строения большого монастыря Ронгбук. Разбросаны небольшие, уплощенные каменные домики, окруженные стеной. Башни, буддий­ские чертены...

 

Караван медленно проезжает мимо монастырских стен, местами разрушенных. Людей не видно.

 

В одном из проемов стоит старый монах в треугольной войлочной шапке и рваном халате. Редкая бородка, усы еле заметны на темном морщинистом лице. Он удивленно смотрит на проходящий караван. В руке он держит небольшой молитвенный барабан.

 

В глубине монастыря промелькнули еще двое лам-монахов.

 

Караван, не останавливаясь, проходит мимо монастыря, идет по

долине, в сторону величественной вершины.

 

Проводники, верхом, закрыв глаза, самозабвенно молятся.

 

КРУПНО СТАРЫЙ ТИБЕТЕЦ

 

подстегивает коня и подъезжает к старшему китайцу. Их лоша­ди идут рядом.

 

ТИБЕТЕЦ

            Немного поднимемся выше Ронгбука и можно становиться. Раньше там всегда     останавливались экспеди­ции.

 

Одновременно он показывает рукой вперед и опускает вниз пальцы. Китаец согласно кивает, придерживает своего коня. К нему подъезжает следовавший за ними Сударев.

 

КИТАЕЦ

(Судареву)

            Часа через два, вверх по долине, можно разбивать стоянку.

 

СУДАРЕВ

            Понятно, товарищ Чень.

 

Он немного взволнован, молчит, затем продолжает:

 

СУДАРЕВ

            Мы очень благодарны китайскому руко­водству за большую помощь!

 

КИТАЕЦ

(обнажая желтые зубы)

            Не стоит благодарностей! Я думаю, это мелочь по сравнению с той по­мощью, которую нам оказывают со­ветские товарищи! Ведь мы истин­ные друзья!

 

Он поворачивается к Судареву, дружески хлопает его по пле­чу, обнимает рукой. Тот в ответ чуть улыбается и тоже обни­мает его рукой.

 

HAT БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ

 

в долине Ронгбука развернут. Стоят четыре палатки. Стрельчук и Алмабеков рядом накрывают имущество тентом.

 

Из большой палатки выходит Надежда с кастрюлей в руках. Она идет в сторону и выливает ее содержимое.

 

К ней подходит Сванидзе. Показывает левую ладонь. На ней видна маленькая ранка.

 

СВАНИДЗЕ

            Надя, вот, вчера поранил руку!

 

НАДЕЖДА

(улыбаясь)

Я думала, здесь я повар, но только

(Продолжение)

НАДЕЖДА (Продолжение)

            не врач экспедиции.

 

Она, держа кастрюлю в одной руке, другой ощупывает его ла­донь.

 

НАДЕЖДА

(продолжает)

            Пустяки! Пойдем, обработаем ранку, перевяжем. Через день заживет.

 

Они заходят в палатку.

 

Сударев и Рябинин сидят на земле возле своей палатки. Перед ними, кажется близко, высится снежный пик Эвереста, окутан­ный белой дымкой. У Сударева на коленях расстелена небольшая топографическая карта. Он отрывается от карты.

 

СУДАРЕВ

            Так, гора перед нами... Башня из кам­ня и льда…  Впереди ледник, за ним перевал            Чанг-Ла или Северное Седло. От него - путь на вершину...

 

РЯБИНИН

            Давайте обсудим сообща, пригласим ребят!

 

СУДАРЕВ

            Не люблю болтовни... Не будем играть в демократию. Решим вдвоем.

 

Рябинин в ответ молчит. Мрачнеет. Сударев продолжает:

 

СУДАРЕВ

            Как к ней подступиться?

 

РЯБИНИН

            Вначале нужно провести разведку, наметить маршрут.

 

СУДАРЕВ

            У нас мало времени. Вы же понимаете, что состав, снаряженность рассчитаны на             непродолжительный штурм.

 

РЯБИНИН

            Пусть мы потеряем два-три дня...

 

СУДАРЕВ

            Не будем терять время. Проведем раз­ведку боем, как на войне.

 

РЯБИНИН

            Не всякая прямая дорога - путь к ус­пеху…  Такая спешка к хорошему не приведет.

 

 

Сударев со злостью смотрит на него. Но сдерживает эмоции.

 

 

 

 

СУДАРЕВ

(решительно)

            Не горячитесь, Павел Денисович! За экспедицию в ответе только я... Идем сразу,             все вместе на ледник... А там видно будет.

 

РЯБИНИН

(мрачно)

            Вынужден подчиниться вашему приказу…

 

Рябинин умолкает, стискивает зубы.  На щеках играют желваки.

 

К ним подходят альпинисты. Обступают их, садятся рядом. Им не терпится узнать дальнейшие планы.

 

СТРЕЛЬЧУК

            Как будем действовать, Николай Иванович?

 

Сударев немного молчит, затем строгим голосом:

 

СУДАРЕВ

            Сейчас разобрать снаряжение. Подгото­вить рюкзаки. Каждый возьмет продуктов             на семь дней.

 

СВАНИДЗЕ

            А как же остальное имущество. Мы не смо­жем все взять с собой... У нас не хватит           сил!

 

СУДАРЕВ

            Конечно…  Возьмем самое необходимое. Остальное оставим здесь.

 

АЛМАБЕКОВ

            Надо в стороне вырыть яму, сложить туда вещи и засыпать землей. А сверху         положить камни…, замаскировать место.

 

РЯБИНИН

(Судареву)

            Правильно... Так и сделаем?

 

СУДАРЕВ

            Решение правильное.

 

НАДЕЖДА

            А рюкзаки будут слишком тяжелые?

 

РЯБИНИН

            Их вес не должен превышать 25- 30 кило­граммов. Для вас, конечно, меньше...

 

СУДАРЕВ

(официальным тоном)

            Нам не нужны носильщики и батраки, кото­рых нанимают богатые буржуазные альпинисты.

(Продолжение)

СУДАРЕВ (Продолжение)

            Мы не господа. Это противоречит этическим принципам советского аль­пинизма...          Это там, у них в культ возводится грубый эгоизм, превос­ходство сильной         личности. А нам при­сущ дух коллективизма. Мы все долж­ны быть сильными,          волевыми!

 

Сударев умолкает, с гордым видом всех оглядывает. В ответ молчание. Только Алмабеков согласно кивает головой:

 

АЛМАБЕКОВ

            Понятно, Николай Ильич, давайте возьмемся за работу...

 

СУДАРЕВ

(со вздохом облегчения)

            Если ко мне вопросов нет, дейст­вуйте! А вы (обращается к Рябинину) задержитесь          на минуту!

 

Альпинисты уходят. Сударев лезет в палатку, за ним Рябинин.

 

В палатке Сударев достает металлический штырь, полый внутри. Длиной один метр и диаметром два сантиметра. Вытаскивает из него меньший штырь, длиной в 70 сантиметров. Рябинин непони­мающе наблюдает.

 

СУДАРЕВ

(строго)

            Вот флагшток. Изготовлен на уральс­ком заводе. Сталь очень твердая!

 

Он приворачивает малый штырь к большому.  Пробует на изгиб. Штырь не поддается.

 

СУДАРЕВ

(продолжает)

            Я передаю его вам, как наиболее опыт­ному из нас. Его надо вбить ледору­бом на вершине Эвереста и укрепить на нем советский флаг…

 

Он бережно вынимает из рюкзака сложенный красный флаг, а за ним - небольшую прямоугольную металлическую пластинку золо­тистого оттенка. На нем выгравирован портрет Сталина в парад­ной форме.

 

 

СУДАРЕВ

(продолжает)

            Портрет товарища Сталина надо поло­жить в основание флагштока.

 

 

Рябинин не спеша берет штырь, флаг и смотрит на пластинку. Сударев нетерпеливо тянет к нему руку. Рябинин нехотя принимает пластинку. По его виду заметно, что она неприятна ему, но ничего в ответ он Судареву так и не говорит.

 

 

 

 

 

НАТ ― АЛЬПИНИСТЫ

 

медленно идут один за другим. Они одеты в темного цвета сте­ганные пуховые костюмы с капюшоном. На лицах у некоторых ветрозащитные из кротового меха маски с отверстиями для глаз, ноздрей и рта. Темные очки. Лыжные шапочки. На руках - пухо­вые рукавицы с крагами. На ногах - горные ботинки, подкован­ные триконями, плотные гетры. За спиной ― объемистые рюкзаки, а в руках ― ледорубы. С рюкзаков свисают концы сложенных тонких капроновых веревок.

 

Они шагают, слегка согнувшись от тяжелой ноши, вверх по тро­пе, идущей по широкой сухой долине навстречу громадной засне­женной горе.

 

Неожиданно альпинисты почти одновременно останавливаются и оборачиваются назад. К ним приближаются человека четыре мо­лодых тибетцев в халатах и войлочных шапках. На спинах  ― большие тюки. Из прорехи торчит клок бурой шерсти.

 

Они обгоняют альпинистов, улыбаются, слегка кланяясь. Пос­ледний из них, почти мальчишка, показывает вперед.

 

МАЛЬЧИШКА

            Непал... Непал... Солу Кхумбу!

 

Альпинисты лишь улыбаются в ответ, машут им руками. Тибет­цы, несмотря на ношу, идут быстро и скрываются из виду.

 

НАТ НЕБОЛЬШАЯ ПЛОЩАДКА

среди нагромождения скал, запорошенных снегом. Тихая и ясная погода.

 

Вокруг теснятся горные склоны. Альпинисты отдыхают. Они сня­ли рюкзаки, обнажили головы. Алмабеков и Сванидзе пьют из фля­жек воду. Настроение у всех приподнятое.

 

НАДЕЖДА

 (улыбаясь)

            Подъем не очень сложный. Если и дальше так будет, то мы скоро окажемся на      вершине.

 

СТРЕЛЬЧУК

            Да, идти легко, трудностей по­ка нет...

 

АЛМАБЕКОВ

(со смехом)

            Я словно на крыльях, как горный орел, лечу вверх...

 

СВАНИДЗЕ

 (с усмешкой)

            Радоваться рано, еще все впереди.

 

РЯБИНИН

(в манере наставника)

            Не настраивайте себя на легкий путь... Будьте готовы к самому неожиданному,    крайне тяжелому маршруту, И тогда

(Продолжение)

РЯБИНИН (Продолжение)

            вам будет легче его преодолеть.

 

Сударев поднимается с места, одевает рюкзак, шапочку, бе­рет в руки ледоруб. Смотрит на альпинистов.

 

СУДАРЕВ

            Товарищи! Не расслабляться! Вперед!

 

Альпинисты с готовностью вскакивают. Тоже начинают гото­виться в дорогу.

 

Альпинисты идут между скал, по ходу выстраиваясь один за другим. Первым идет Рябинин, за ним Сударев, потом Стрельчук, Сванидзе, Алмабеков и Надежда.

 

НАТ-АЛЬПИНИСТЫ

 

по крутому снежному склону поднимается вверх. Они раздели­лись на две тройки. В первой  Рябинин, Сванидзе и Надежда. Во второй - Стрельчук, Сударев и Алмабеков.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

ледорубом вырубает ступени в твердом снежном покрове. Ста­вит ноги, стравливает вниз веревку, рубит новые ступени. За ним поднимаются Сванидзе и Надежда.

 

Вторая связка идет по готовому маршруту.

 

Альпинисты поднимаются все выше и выше. Склон становится менее крут.

 

Пошел густой снег. Появились большие сугробы, в которые альпинисты проваливаются по грудь, а то и с головой. Они продвигаются очень медленно.

 

Рябинин, тяжело дыша, остановился по грудь в снегу. С тру­дом повернулся назад. Поднял к небу ледоруб.

 

РЯБИНИН

(Судареву громко)

            Дальше идти невозможно... Очень опасно... Это безрассудство!

 

Сударев стоит ниже, за Сванидзе и Надеждой. Из сугроба тор­чит лишь его голова в маске и очках.

 

СУДАРЕВ

            Пожалуй, вы правы! Что будем делать?

 

РЯБИНИН

            Дальше не пойдем. Можно провалиться в скрытую под снегом трещину... Вер­немся        назад и обойдем это место...

 

СУДАРЕВ

            Согласен… Отходим.

 

 

Они медленно двигаются в обратную сторону. Их засыпает сплошная снежная пелена.

 

HAT ― КРУТОЙ СКАЛИСТЫЙ СКЛОН

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

ледорубом вбивает крючья в расселину, привязывает веревку, в петли вдевает ногу, лезет вверх. За ним поднимаются дру­гие альпинисты.

 

НАТ ― ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ АЛЬПИНИСТСКИЙ  ЛАГЕРЬ ― СУМЕРКИ

 

На небольшой площадке, в окружении скал расставлены три па­латки.

 

В первой ―  засыпают в спальных мешках Сударев и Сванидзе. Во второй ― крепко спит Стрельчук, рядом с ним пустой расстелен­ный мешок. А около третьей ― у входа сидит Алмабеков, и что-то ищет в рюкзаке.

 

В стороне Рябинин и Надежда сидят рядом на большом камне. Он обнимает ее за плечи. Она боком прижимается к нему. Крепко целуются.

 

РЯБИНИН

            Надя, может, тебе покажется странным слышать здесь, но я тебя очень люблю.      Хочу быть всегда с тобой.

 

НАДЕЖДА

            Я тоже, не знаю почему, тебя люб­лю... Может, из жалости... Это, может, оттого,    что нам жаль друг друга.

 

РЯБИНИН

            Ты точно сказала... из жалости...

 

Он еще крепче прижимает ее к себе так, что трещат рукава пуховиков.

 

НАДЕЖДА

            Нам досталось в жизни... Теперь мы будем вместе...

 

РЯБИНИН

            Вернемся… и сразу же поженимся. Да?

 

Надежда радостно тихо смеется. Она страстно целует его в гу­бы. Отрывается и смотрит в глаза.

 

НАДЕЖДА

            Разве мы не женаты? Мне кажется, что мы давно муж и жена.

 

Рябинин в ответ широко улыбается. Его грустные глаза вспы­хивают. Он с чувством рассматривает ее лицо. Обнимает ее,

 

ПАВЕЛ

Надя, милая моя, любимая.

 

Они еще некоторое время целуются, тихо смеются. Затем На­дежда слегка отстраняется от Рябинина.

 

НАДЕЖДА

            Пора идти отдыхать (она глубоко вздыхает). Я очень устала.

 

РЯБИНИН

 (серьезно)

Надя! Сударев дал мне флаг. Скорее всего, мне придется его водрузить на вершине (он на секунду умолкает)... И еще он вручил портрет вождя (он сжимает кулаки). Проклятье! Я не хочу, чтобы он был на вершине. Что делать с ним? Выбросить сейчас…

 

НАДЕЖДА

            Тише, Павел! Не знаю, что посовето­вать. Ты не боишься? Сам решай... Выбросить           портрет не проблема.

 

Она встает. Поднимается и Рябинин. Они тихо идут к палат­кам.

 

Подходят к Алмабекову. Тот завязал рюкзак, закинул в палат­ку. Встает. Надежда ныряет в палатку.

 

Рябинин с улыбкой обращается к Алмабекову, кивая на палат­ку:

 

РЯБИНИН

            Смотри, Нурлан, я очень ревнивый!

 

НАДЕЖДА (ЗА КАДРОМ)

(тихо смеясь)

            Шутишь, Павел! Не стыдно тебе?

 

АЛМАБЕКОВ

(серьезно)

            Что вы, Павел Денисович, Надежда для меня как сестра!

 

РЯБИНИН

            И пошутить нельзя... Спокойной ночи, друзья!

 

Он дружески похлопал Алмабекова по спине и пошел к своей палатке.

 

Он влезает в палатку, где крепко спит Стрельчук. Разувается и в хорошем расположении духа лезет в спальный мешок. Улыба­ется и засыпает.

 

НАТ ― В ПАЛАТКЕ ― ГЛУБОКОЙ НОЧЬЮ

 

Рябинин и Стрельчук просыпаются от резких порывов ветра за палаткой. Слышится шум и вой ветра. Содрогаются стенки па­латки. Кажется, вот-вот ее снесет.

 

 

 

 

 

СТРЕЛЬЧУК

            Какой ураган! Как бы нас не сдуло.

 

РЯБИНИН

            Не снесет... Бывало и хуже... Спи.

 

Они ворочаются, Стрельчук закрывает глаза. Рябинин продол­жает лежать с открытыми глазами.

 

НАТ ТРИ ПАЛАТКИ

 

содрогаются от сильных порывов ветра со снегом. Шум, свист и вой ветра. Темно.

 

НАТ ТРИ ПАЛАТКИ

 

утром полузасыпаны снегом. Ветер почти стих. Из первой, а затем и из второй палаток, отгребая от входа руками снег, выползают альпинисты.

 

КРУПНО ― ПАЛАТКА

 

Алмабекова и Надежды. Вход в нее заметно расстегнут. Створ­ки отогнуты, прижаты сугробами, слегка колышутся от ветра.

 

Рябинин смотрит на палатку, оглядывается вокруг. Его что-то насторожило, и он быстрыми шагами подходит к палатке. Загля­дывает в нее.

 

РЯБИНИН

(зовет нетерпеливо)

            Надя! Надя! Проснись, где Нурлан?

 

ИНТ В ПАЛАТКЕ

 

Надежда в мешке, открывает глаза, протирает их. Резко садит­ся, смотрит по сторонам.

 

НАДЕЖДА

            Алмабеков? Не знаю. Он был рядом.

 

К палатке подходят другие альпинисты. В нее заглядывает Сударев.

 

СУДАРЕВ (Рябинину)

            Он исчез, почему? Не понятно!

 

Слышится возглас, крик Стрельчука, который стоит позади.

 

СТРЕЛЬЧУК (ЗА КАДРОМ)

            Смотрите! Следы!

 

Альпинисты оборачиваются к нему.                                                                 

 

КРУПНО СЛЕД

 

необычной формы. Рядом другой, третий... След нечеловечес-

кий, крупный, широкий. Второй и третий пальцы почти сли­ты, а первый - немного отставлен в сторону.

 

Следы отчетливо отпечатались на свежем снегу. Они уходят сразу вбок от палатки и пропадают за высоким скальным выс­тупом.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

сильно пораженный, пристально смотрит на следы.

 

РЯБИНИН

            Это снежный человек! Он унес Алмабекова!

 

СУДАРЕВ

(возбужденно)

            Может, это медведь? Следы похо­жи на медвежьи...

 

СВАНИДЗЕ

            У нас на Кавказе о них много гово­рят... Их зовут алмасты... Но я не верил в их     существование... А здесь...

 

Альпинисты проходят по следам до круто обрывающегося да­леко вниз скалистого выступа.

 

РЯБИНИН

            Он унес его во время бури…  Вместе с мешком, спящего... Они людоеды...

 

СУДАРЕВ

(решительно)

            Его надо отыскать! Павел Денисович, давайте втроем спустимся вниз и пойдем по          следам.

 

СТРЕЛЬЧУК

            Верно! Может, Нурлан еще живой... оказал сопротивление. Парень-то        крепкий... просто не возьмет его.

 

СУДАРЕВ

            Это существо, кто бы оно ни было, вчера наблюдало за нами. Вечером я чувствовал        на себе чей-то навяз­чивый взгляд.

 

Из палатки слышится приглушенный плач Надежды.

 

НАТ ― СУДАРЕВ, РЯБИНИН И СТРЕЛЬЧУК

 

налегке, один за другим по стене спускаются вниз по наве­шенным веревкам. У Рябинина и Стрельчука ледорубы.

 

Внизу они сразу же видят притоптанный снег, разбросанный  пух и натыкаются на разорванный пополам пустой спальный ме-

 

 

 

шок. Рябинин поднял обрывок мешка, глянул и передал Суда­реву.

 

РЯБИНИН

            Он сбросил Алмабекова вниз. Нурлан разбился насмерть. Снежный человек извлек         тело из мешка и унес с собой.

 

Пораженные случившимся, альпинисты молчат, стоят на месте. Сударев идет дальше по следам.

 

СУДАРЕВ

            Надо искать... Тропить след... Вперед, за мной!

 

Он идет быстрее, проваливаясь в глубокий снег. За ним дви­нулись Рябинин и Стрельчук.

 

Цепочка следов потянулась вниз по пологому снежному скло­ну. Идущие альпинисты иногда останавливаются, всматриваясь в след, затем продолжают движение, показывают ледорубами вперед,

 

КРУПНО ― СЛЕДЫ

 

неизвестного существа доходят до утоптанной в снегу площад­ки, около двух метров в поперечнике. На площадке алеют пят­на крови. Лежит разорванный серый шерстяной свитер и рядом ― подтаявший кружок.

 

Альпинисты внимательно рассматривают место.

 

СУДАРЕВ

            Похоже, здесь зверь присел отдох­нуть.

 

СТРЕЛЬЧУК

            Он немного... поел...

 

Стрельчук дальше что-то хотел сказать, но поперхнулся.

 

РЯБИНИН

            Да, он ел человеческое мясо.

 

Стрельчука чуть не стошнило. Он кашлянул, закрыл ладонью рот и отвернулся. В сторону отошли и Сударев с Рябининым.

 

КРУПНО СУДАРЕВ

 

Наклоняется, снимает рукавицу и двумя пальцами поднимает со снега несколько шерстинок ярко-рыжего цвета. Подносит бли­же к глазам.

 

СУДАРЕВ

            Я нашел шерсть... Она явно не медвежья.

 

К нему подходят Рябинин и Стрельчук. Рассматривают находку. Сударев разжимает пальцы и грубые шерстинки, рассыпавшись, па-

 

 

дают на снег. Сударев брезгливо вытирает снегом  пальцы.  

 

Рябинин выходит на следы,  смотрит вперед.

 

РЯБИНИН

            Давайте,  пройдем дальше.

 

СТРЕЛЬЧУК

(явно поражен)

            Теперь точно известно, что Алмабеков мертв.

 

СУДАРЕВ

            Надо найти останки... Похоронить нашего товарища.

 

Альпинисты продолжают тропить след. Цепочка по-прежнему тянется по пологому заснеженному склону. Они упорно идут, по колено проваливаясь в снег.

 

Следы кончаются. Дальше почва покрыта щебнем, мелкими кам­нями, обломками скал. Альпинисты настораживаются, замедля­ют ход. Они ступают осторожно, чтобы не создавать шума.

 

Альпинисты попадают в узкий полутемный каменный желоб. Ос­торожно идут по нему, часто оглядываясь, посматривая вверх.

 

Они выходят из желоба и оказываются на небольшой каменистой площадке. На ее противоположной стороне, чуть левее, чернеет вход в пещеру.

 

Сударев торопливыми движениями снимает правую рукавицу, рас­стегивает на груди пуховик и неожиданно вынимает из-за пазу­хи пистолет ТТ. Рябинин и Стрельчук с удивлением смотрят на него. Они расступаются и пропускают Сударева  вперед.

 

Сударев, держа пистолет наизготовку, медленно подходит к входу пещеры. Он овальный и человек может в него войти, чуть наклонив голову.

 

Сударев несколько секунд стоит перед входом, потом делает шаг в пещеру.

 

ИНТ В ПЕЩЕРЕ

 

полумрак. Дневной свет от входа тускло освещает ее небольшое пустое помещение. Пол устлан мелким щебнем. Кругом лежат кости разного размера и свежести. Части берцовых, бедренных костей, позвоночника и ребер.

 

Сударев осматривается, убеждается, что никого нет. Затем за­жимает нос левой рукой. Пятясь, выходит наружу. Он сплевывает и морщит сухое лицо, на котором написано отвращение. На него смотрят Рябинин и Стрельчук.

 

СУДАРЕВ

(негромко)

            Внутри никого нет... Запах там… отвратительный.

 

 

 

 

НАТ ПЕРЕД ПЕЩЕРОЙ

 

Стоят Рябинин и Стрельчук, тоже морщатся от запаха пеще­ры.

 

РЯБИНИН

            Даже здесь сильный запах,  смрад.

 

СТРЕЛЬЧУК

            Вонь невыносимая, хуже,  чем в самом грязном свинарнике!

 

СУДАРЕВ

            Нужно продолжить поиски.

 

Альпинисты идут в сторону от пещеры,  внимательно всматри­ваясь в невидимые следы на камнях. Первым,  с пистолетом наизготовку,  идет Сударев,  за ним с ледорубами Рябинин и Стрельчук.

 

Они медленно двигаются по камням.  Вокруг громоздятся валуны,  обломки скал.

 

Вдруг впереди,  в метрах ста,  за скальным выступом мелька­ет крупная рыжая фигура существа на задних ногах. Челове­кообразное существо стремительно убегает,  за ней бежит другое, размером поменьше. Они мелькают между камней. Ед­ва различима лохматая голова, широкая спина и большие, почти до земли руки, размахивающие в стороны.  Их фигуры уменьшаются с поразительной быстротой.

 

Сударев быстро делает два шага вперед и, судорожно вытянув руку вперед, почти не целясь,  стреляет по ним несколько раз.  Громкие выстрелы    эхом отдаются некоторое время.  Слы­шатся короткие,  плачущие крики...  И тишина.

 

Сударев оборачивается к спутникам.

 

СУДАРЕВ

            Второго  я зацепил,  попал в него...

 

РЯБИНИН

            Да,  он ранен...  но не сильно.

 

СТРЕЛЬЧУК

(возбужденно)

            Это были они... Один из них ута­щил Алмабекова

 

СУДАРЕВ

            Тот самец, а вторая, поменьше, его подруга... самка.

 

РЯБИНИН

            Они почуяли нас раньше, чем мы по­дошли к пещере, и успели убежать.

 

СУДАРЕВ

            Все ясно... Преследовать их нет смысла. Возвращаемся.

 

 

Он ставит пистолет на предохранитель. Прячет в нагрудный карман. 

 

НАТ ―ЗАСНЕЖЕННЫЙ ПОЛОГИЙ СКЛОН ― ВЕЧЕР

 

Понуро, опустив головы, альпинисты втроем идут обратно.

 

Они подходят к палаткам. Их ожидают с тревожными лицами Надежда и Сванидзе. Они с надеждой всматриваются в суровые лица поисковой группы… Но и они подавленно молчат. Только Рябинин, подходя к Надежде, отрицательно мотнул головой.

 

HAT КРУТОЙ ГРЕБЕНЬ

 

как узкое лезвие ножа, изгибаясь, устремился ввысь. Скалис­тый, запорошенный снегом. Его боковые склоны круто обрывают­ся вниз.

 

Рябинин и Сударев поднимаются первыми в связке. За ними, намного ниже, идет тройка  ―  Стрельчук, Сванидзе и Надежда.

 

Подъем по гребню очень труден. Дует ветер, треплет одежду и, кажется, может сдуть альпинистов, сбросить в пропасть.

 

Рябинин лезет с предосторожностями, почти касаясь телом гре­бня. Его рюкзак стал более объемистым. Ему часто приходится рубить ступени, откалывая ледорубом куски снега и льда. Куски с шумом отлетают в стороны, со свистом падают то в левую, то в правую пропасти.

 

Временами он стравливает вниз веревку. Вбивает крюк с от­верстием в скальную трещину или крюк с отверстием в лед. Продевает в них веревки, вяжет петли, навешивает веревочные перила.

 

Он оторвался далеко от Сударева. А тот почти выбился из сил. Поднимается с трудом, согнувшись под тяжестью рюкзака, еле передвигая руки и ноги. Задыхается от недостатка кислорода. Подолгу лежит, раскинув руки, на гребне без движения. Подни­мается лишь от рывка страховочного шнура Рябинина.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

остановился, тяжело дыша, посмотрел вниз, несколько раз дер­нул за веревку. Потом посмотрел вверх по гребню. Ветер треплет его одежду.

 

Он опять глянул вниз. Там,  метрах в двадцати припал к гребню и замер теряющий силы Сударев. Еще ниже, также с трудом, движется тройка. Стрельчук и Сванидзе, часто останавливаясь, тянут за собой за шнур Надежду.

 

Рябинин упорно идет. Он достигает широкой и глубокой в нес­колько метров трещины, которой круто обрывается гребень. За трещиной начинается широкий язык ледника.

 

Рябинин стоит и смотрит на дно трещины. К нему подползает Сударев, тяжело дыша. Рябинин сквозь шум ветра кричит ему:

 

 

 

РЯБИНИН

            Подстрахуйте меня, я попытаюсь пре­одолеть препятствие!

 

Задыхающийся Сударев в ответ еле кивает головой. Рябинин продевает конец веревки в два вбитых рядом крюка, вяжет узел. Всаживает ледоруб Сударева в плотный снег, обматыва­ет его несколькими петлями и бросает веревочный круг в тре­щину.

 

Сударев тяжело подползает и ложится на вбитый ледоруб.

 

Рябинин начинает спускаться в трещину. При спуске он упира­ется ногами в ее стенку, находит выступы. Спустившись метров на семь, он становится на небольшой выступ. Здесь близко под­ходит противоположная стенка трещины. Рябинин разворачивает­ся и пытается подняться по ней.

 

Сударев немного отдышался, поднял голову. Слышится стук вби­ваемых Рябининым крючьев. Он успокаивается и опять кладет голову на локоть.

 

На противоположной стороне трещины показалась голова Рябинина. Постепенно он поднимается выше. Забивает крюк, проде­вает, вяжет петли. Неимоверным усилием он влезает на ледо­вый склон и, тяжело дыша, падает в изнеможении. Недолго ле­жит, затем поворачивается к Судареву.

 

РЯБИНИН

(громко кричит)

            Спускайтесь, я уже здесь!

 

К Судареву подполз Стрельчук. Он хлопает его по спине. Суда­рев поднимает голову, с трудом привстает и начинает спускаться в трещину. Его страхует Стрельчук.

 

Сударев тяжело поднимается к Рябинину. Тот помогает ему, руками затаскивает его к себе.

 

Сванидзе подстраховывает спуск Стрельчука и Надежды. А на другой стороне трещины их втаскивает Рябинин. Сударев вяло ему помогает.

 

Последним спускается в трещину, взяв с собой ледоруб Сударева, и преодолевает препятствие Сванидзе.

 

Альпинисты лежат за трещиной на пологом языке ледника. Нет сил подняться. Сгустились сумерки. Крепчает ветер.

 

Рябинин медленно встает, тормошит всех. Кричит сквозь шум завывающего ветра:

 

РЯБИНИН

            Мы замерзнем,  вставайте! Надо пос­тавить палатки!

 

Альпинисты с трудом поднимаются. Рябинин помогает подняться Надежде. Они идут. По ходу выстраиваются один за другим,  проваливаясь по колено в снег.

 

 

 

 

 

НАТ ― НА МАЛЕНЬКОЙ ЗАСНЕЖЕННОЙ ПЛОЩАДКЕ В НОЧИ

 

стоят,  содрогаясь от ветра,  две палатки.  Порывы шквала не­сут на них тучи снега.

 

ИНТ В ПАЛАТКЕ

 

тесной,  потрясающейся от ветра,   в одежде,   в спальных меш­ках лежат Рябинин и Надежда.  Полумрак. Женщина, тяжело ды­ша,  дремлет. Рябинин,  повернувшись,  снимает в глубине палат­ки с горящего примуса кружку с горячим чаем. Достает гале­ты.  Затем будит Надежду.

 

Надежда тяжело дышит.  С тихим стоном открывает глаза.

 

РЯБИНИН

            Надя,  проснись...  Попей чаю!

 

Она привстает на локоть, глубоко дышит. Принимает из рук Рябинина кружку. С жадностью, обжигаясь, пьет чай. Но не ест предложенную галету.

 

НАДЕЖДА

            Я больше не могу... Совсем выбилась из сил...

 

РЯБИНИН

            Потерпи, Надя!  Завтра мы будем на перевале...  развернём базовый лагерь.

 

Надежда отхлебывает из кружки,  глубоко вздыхает.

 

НАДЕЖДА

            Ты уверен,  что мы сможем покорить вершину?

 

РЯБИНИН

            Я не думаю, что мы все ее возьмем... На перевале все станет ясно.

 

НАДЕЖДА

            Ты что-то скрываешь,  не договариваешь. Что же дальше?

 

Рябинин продолжает после секундной паузы:

 

РЯБИНИН

            Вы с Сударевым не поднимитесь выше перевала. Там очень круто, тяжело. Вам бы          остаться. Но Сударев, навер­няка, будет возражать. Короче, пред­стоит серьезный             разговор.

 

НАДЕЖДА

            Но если мы дружно дадим ему отпор, он согласится. Ведь деваться ему некуда.

 

РЯБИНИН

            Правильно, Надя! Нам следует так и поступить.

 

 

Он устало улыбнулся, наклонился и поцеловал Надежду в гу­бы. Она от слабости почти не отреагировала, лишь слегка пог­ладила его руку.

 

РЯБИНИН

 (продолжает)

            Очередной крутой поворот в моей жизни дал мне сразу два шанса, пос­ледних, я   думаю, это ты и Эверест...

 

НАДЕЖДА

 (пробует шутить)

            И какой из них ты ставишь на первое место?

 

РЯБИНИН

            Шутишь, Надя... Конечно, ты... Нас никакая сила не разлучит!

 

Рябинин протягивает  к ней руку, гладит ее щеку. Она нежно гла­дит его ладонь.

 

РЯБИНИН

(продолжает)

            Но я не упущу этот шанс... Поднимусь на Эверест!

 

От нахлынувших чувств он резко привстает, удаляет кулаком об пол.  И  ложится.

 

Палатка по-прежнему содрогается от порывов завывающего вет­ра.

 

 

НАДЕЖДА

(успокаивающе)

            Павел, ты покоришь вершину! Я уверена. Каждую ночь я вижу один и тот же сон...         Ты, счастливый, стоишь на Эвересте и машешь мне рукой. Представляешь! Мой          сон сбудется!

 

 

Рябинин приподнимается, смотрит сквозь полумрак на Надеж­ду. Его охватила эйфория радости, глаза вспыхивают, он глу­боко дышит.

 

 

НАТ ― ЛЕДНИК ― УТРО

 

Альпинисты поднимаются по белоснежному склону, который изо­билует впадинами, небольшими трещинами, ледопадами. Идет редкий снег, ветрено.

 

КРУПН0 РЯБИНИН

 

стоит, немного оторвавшись от группы. Его темная фигура конт­растно выделяется на фоне снега. Он снял капюшон, маску. Ли­цо покрыто густой щетиной. Он смотрит вперед и вверх.

 

А там, скрытую в облаках исполинскую вершину заслонила об­ширная, почти вертикальная, скально-ледовая стена.

 

 

 

К нему, тяжело дыша, подходят альпинисты. Снимают капюшоны, обнажая щетинистые лица. Рябинин слегка улыбается:

 

РЯБИНИН

            Это и есть знаменитый  перевал Чанг Ла!

 

Альпинисты молчат, не могут отдышаться. А Сударев снима­ет левую рукавицу. На его запястье вместо наручных часов пристегнут небольшом анероид - высотомер. Он внимательно  смотрит на циферблат и тяжело дыша, произносит:

 

СУДАРЕВ

            Высота 7100 метров... До вершины остается чуть более 1700 метров.

 

РЯБИНИН

            Эти метры самые тяжелые.

 

Он смотрит вверх.

 

СТРЕЛЬЧУК

 (тяжело дыша)

            Мало кто доходил даже до этого седла …

 

СВАНИДЗЕ

(тяжело дыша)

            У нас хватило сил его оседлать!

 

Альпинисты повернулись и смотрят вперед и вверх. А за их спинами слышится тихий стон и глухой  стук упавшего тела. Они разом повернулись.

 

Это Надежда упала без чувств позади них. Альпинисты бро­сились к ней. Она лежит неестественно на боку, и Рябинин снимает с нее рюкзак, приподнимает ее. Она побледнела, тя­жело дышит. Рябинин приклонил ее на рюкзак и трясет за плечи.

 

РЯБИНИН

            Надя, очнись! Надя!...

 

Сударев с мрачным видом стоит и смотрит на нее.

 

СУДАРЕВ

            С ней  плохо...Сможет ли она двигаться дальше...

 

СТРЕЛЬЧУК

            Не сможет... понесем на себе.

 

Сударев качает головой. Рябинин расстегивает ей пуховик, открывает ворот. Надежда глубоко вздыхает и открывает глаза. Оглядывается и медленно садится.

 

РЯБИНИН

(с облегчением)

            Тебе лучше, Надя, это пройдет.        

 

 

НАДЕЖДА

            Я стояла... Вдруг стало темно....

 

РЯБИНИН

            Бывает... В высокогорье и с мужчина­ми такое случается.

 

СУДАРЕВ

            Держитесь, Надежда. Мне говорили, что вы сильная женщина!

 

НАДЕЖДА

            Мне уже легче... Я могу идти... Не беспокойтесь обо мне...

 

РЯБИНИН

            Сейчас развернем лагерь. Отдох­нем.

 

НАТ ― НА СНЕГУ

 

сложены рюкзаки, на одном из них сидит Надежда. В снежно-ледовом склоне альпинисты роют пещеру. Это Рябинин и Стрельчук. Они энергично работают ледорубами. Руками выгреба­ют куски снега и льда из образовавшейся ниши. Рядом Сударев с Сванидзе ставят палатку.

 

С белесого неба падают редкий снег. Ветер почти стих.

 

ИНТ ― В СНЕЖНОЙ  ПЕЩЕРЕ

 

расположились альпинисты. Они сидят, лежат поверх развер­нутых  спальных мешков. Перед ними, у входа, шипят два примуса с чайниками. Они с аппетитом едят бутерброды с кол­басой, сыром, консервированное мясо, галеты. Прихлебывают из кружек горячий чай.

 

Надежда лежит на боку возле сидящего Рябинина, почти не ест. Обессиленная, слабо шевелится.

 

Сударев дожевывает пищу, запивает из кружки и смотрит на Рябинина.

 

СУДАРЕВ 

(Рябинину)

            Завтра попробуем подняться до следую­щего лагеря. Если она не сможет, вер­нется            сюда с кем-нибудь из нас.

 

Рябинин сосредоточенно молчит, отрицательно мотает голо­вой, смотрит на Сударева.

 

РЯБИНИН

            Николай Иванович! Надежда дальше идти не сможет. Вы же понимаете!

 

НАДЕЖДА

(тихо)

            Павел! Я здорова! Пойду с вами…

 

 

 

РЯБИНИН

(отмахивается рукой и поворачивается к Судареву)

            Ты не сможешь... Ради выполнения нашей задачи вам с Надей надо остаться здесь.           Вы старше нас по возрасту и начальник группы... Не нужно рисковать.

 

СУДАРЕВ

(перебивает его)

            Возраст роли не играет.

 

Он крепко сжатым кулаком правой руки дважды бьет себя в грудь.

 

СУДАРЕВ

(продолжает)

            Мой мотор еще силен, я в хорошей спортивной форме и буду штурмовать вершину.

 

РЯБИНИН

(резко повышает голос)

            Вы же отвечаете за нас, за всех. Алмабеков погиб...

 

Он поворачивается за поддержкой к партнерам. Затем Судареву:

 

РЯБИНИН

 ( продолжает)

            Надя идти не может. Она умрет наверху... Если все будет нормально, через два дня          мы вернемся, и я еще раз поднимусь с вами на вершину. Вы возьмете пик, даю вам    свое слово.

 

 

СТРЕЛЬЧУК

 (нетерпеливо)

            Это единственно правильное решение. Зачем вам, руководителю, так рисковать.

 

 

 

СВАНИДЗЕ

 (уверенно)

            И я этого же мнения. По-другому у нас ничего не получится.

 

 

 

Сударев отрицательно мотает головой и от бессилия слегка сникает, поднимается с места.

 

 

СУДАРЕВ

 (возбужденно)

            Хорошо, Рябинин, я остаюсь... Только потому, что с нами женщина. А вы...

            (он пристально смотрит в глаза Рябинину) В каждой группе всегда появляется      смельчак, который начинает действовать в одиночку. (его последние слова звучат         примирительно).

 

 

 

РЯБИНИН

(облегченно)

            Вот и прекрасно, Николай Иванович! Мы возьмем побольше веревок,  крючьев, по         пути почаще навесим перил... Затем подниматься будет быстрее!

 

Все заметно оживляются,  слегка улыбаются. Стрельчук тихо смеется.

 

HAT- ОКОЛО СНЕЖНОЙ ПЕЩЕРЫ

 

Рябинин, Стрельчук и Сванидзе в полной экипировке прощаются с Надеждой и Сударевым. Надежда слаба, еле стоит на ногах, с трудом обнимает каждого из них.

 

НАДЕЖДА

(тихим голосом)

            Удачи вам, ребята…  желаю удачи...

 

СВАНИДЗЕ

(успокаивающе)

            Не волнуйтесь за нас. Поправляйся, Надежда, поскорее!

 

СТРЕЛЬЧУК

 (смеется)

            Все будет отлично... Главное, никогда не унывать!

 

РЯБИНИН

(шепчет ей на ухо)

            Ты мне нужна, слышишь, нужна!

 

Он нежно обнимает Надежду, откидывает голову, чуть улыбается. Надежда закрывает глаза, делает попытку улыбнуться.

 

К альпинистам подходит Сударев, молча, с холодным выражением лица, пожимает им руки. Потом отходит и резко бросает:

 

СУДАРЕВ

            Успешной работы вам!  Ждем вас через два, максимум через три дня. До встречи!

 

Он быстрыми шагами уходит в снежную пещеру.

 

Надежда неподвижно стоит на месте.

 

Стрельчук и Сванидзе один за другим начинают движение.

 

Рябинин немного задерживается, делает шаг в сторону и напос­ледок махнув Надежде рукой, идет вслед за альпинистами.

 

КРУПНО  НАДЕЖДА

 

НАДЕЖДА

(тихим голосом)

            Павел, очень прошу, побереги себя. Я жду тебя, мой любимый...

 

Она продолжает оставаться на месте и смотрит вслед удаляющейся группке альпинистов.

 

Уже ушедшие на значительное расстояние, альпинисты один за другим поворачиваются и на ходу на прощание машут Надежде ледорубами.

 

ИНТ  ВНУТРИ СНЕЖНОЙ ПЕЩЕРЫ

 

тускло освещая пространство, в двух пустых консервных банках горят две свечи, поставленные на куски плотного снега.

 

Сударев в свитере лежит в дальнем углу в спальном мешке, закрывшись наполовину, скрестив руки на груди.

 

Надежда с усталой улыбкой на лице медленно входит внутрь пещеры, со вздохом плотно закрывает тентом вход.

 

Сударев презрительно смотрит на нее, зарывается в спальный мешок и поворачивается к ней спиной.

 

СУДАРЕВ (ЗА КАДРОМ)

(со злостью)

            Если Рябинин на этот раз обманет, я засажу его в лагерь. Даю слово! И тебя вместе          с ним... Развели, понимаешь, тут любовь!

 

Он еще о чем-то возмущенно бормочет и затихает.

 

Надежда испуганно смотрит на лежащего спиной Сударева, тихо охает, опускается и падает лицом в свой спальный мешок, с трудом подавляя рыдание.

 

HAT ― ПАНОРАМА ЧЕРЕДЫ ЗАСНЕЖЕННЫХ ГОРНЫХ ВЕРШИН И СКЛОНОВ

 

Альпинисты целенаправленно след в след идут по крутому снежному склону. Они поднимаются все выше и выше, пока не подходят к сплошной вертикальной снежно-ледовой стене, грозно вздымающейся к небу.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

в рукавицах одевает на ноги кошки. Затем подходит к стене, сильными ударами ледоруба вырубает несколько ступеней. Вбивает крючья и продевает веревку. Поднимается с упорством вверх.

 

За его действиями внимательно наблюдают Стрельчук и Сванидзе. Они, вслед за Рябининым, пользуясь свешивающимися сверху парой веревок, лезут вверх. Слышно тяжелое дыхание альпинистов.

 

Рябинин продолжает вбивать крючья, навешивать веревки, вырубать ступени. Куски льда со звоном откалываются и падают вниз.

 

Немного ниже его, не спеша,  поднимаются его спутники.

 

 

 

ИНТ  КРЕМЛЬ. КАБИНЕТ СТАЛИНА. УТРО

 

Сталин сидит за рабочим столом. Поодаль сбоку сидят Ворошилов и Берия. Сталин с серьезным видом, попыхивая трубкой, тычет ею в их сторону.

 

СТАЛИН

            Прошло больше месяца, а я ничего не знаю о наших альпинистах! Где покорение             вершины?

 

ВОРОШИЛОВ

 (невозмутимо)

            Задание курирует товарищ Берия. Пусть он доложит.

 

СТАЛИН

            Товарищ Берия!

 

БЕРИЯ

(слегка взволновано)

            Иосиф Виссарионович! Пока определенно ничего не известно. Донесений нет. Идет       проработка по всем каналам..., но вы не беспокойтесь, завтра я доложу результат.

 

СТАЛИН

(с недоверием)

            Завтра?

 

БЕРИЯ

            Утром на связи была группа прикрытия (делает паузу), с нашими учеными в         Тибете. Они тоже не смогли связаться с ними...

 

ВОРОШИЛОВ

 (перебивает его)

            На днях группа профессора сворачивает экспедицию, возвращается в Москву.

 

БЕРИЯ

(продолжает)

            Думаю, что все дело в ненадежности радиосвязи…  Уверен, наши спортсмены у   цели. Вот увидите, Иосиф Виссарионович!

 

СТАЛИН

            Хорошо, товарищи, подождем еще день!

 

Сталин поднялся с места. Разом поднялись Ворошилов и Берия.

 

HAT ― ПАЛАТОЧНЫЙ ЛАГЕРЬ СОВЕТСКОЙ НАУЧНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ. ДЕНЬ

 

Район Шигацзе, Тибет. Поздняя осень. Пустынная равнина на фоне горной цепи. Четыре разного размера палатки рядом с развалинами старого буддийского монастыря. Возле большой палатки стоят два грузовых автомобиля под тентами на кузове. И третий автомобиль типа джипа. Поодаль пасутся несколько яков. Людей в лагере почти не видно.

 

 

 

ИНТ  В ПАЛАТКЕ

 

за широким столом, уставленным книгами, свитками старинного пергамента, статуэтками Будды, керосиновыми лампами за радио­станцией сидит тепло одетый, немолодой радист в наушниках и пытается выйти на связь.

 

За ним быстро ходит профессор в толстом свитере, держит в руках листок бумаги и карандаш.

 

ПРОФЕССОР

(раздраженно)

            Почему они не отвечают, ничего не понимаю... Давай еще раз!

 

Радист торопливо настраивает ручку приемника, четко произносит позывные:

 

РАДИСТ

            У - Один - ФЛТ... Ульяна - Один - Федор - Леонид - Тимофей... Прием!

 

Он переключается на прием. Слышится шум, треск эфира.

 

РАДИСТ

 (продолжает)

            Ульяна - Один - Федор - Леонид - Тимофей... Прием... прием...

 

Радист крутит ручку приемника. Профессор мотает головой и быстро выходит из палатки.

 

HAT ― ИЗ ПАЛАТКИ ВЫХОДИТ ПРОФЕССОР

 

смотрит по сторонам, громко кричит:

 

ПРОФЕССОР

            Товарищи! Срочно сворачиваем экспедицию, исследования закончены!

 

Из соседних палаток выходят одетые по-полевому 3-4 человека. Среди них одна женщина, серьезная, в очках, ассистент профессора. Первая подходит к нему.

 

ЖЕНЩИНА

             Когда, профессор, в путь?

 

Профессор озабоченно машет руками и скрывается в палатке.

 

ПРОФЕССОР (ЗА КАДРОМ, ГРОМКО)

            Сейчас! Немедленно! Москва отзывает!

 

Люди в спешке расходятся. В палаточном лагере все приходит в движение. Из палаток выносят походные ящики, тюки, мешки. Водители подбегают к грузовым машинам, заводят моторы. Кто-то валит палатку.

 

 

 

 

 

 

МЕЛКО ―  НА ГРОМАДНОЙ БЕЛОЙ, СЛЕГКА ПОБЛЕСКИВАЮЩЕЙ СТЕНЕ

 

высотой около 70 м выделяются три вертикально расположенные темные человеческие фигурки. Это альпинисты, уже преодолели две трети препятствия, и выше них тонкой линией на фоне потемневшего неба виднеется верхний край стены.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

прижавшись к стене, тяжело дыша ртом, подтягивается немного вверх. Останавливается, чтобы отдышаться, касаясь щетинистой щекой ледяной поверхности. От его сильного, горячего дыхания в стене образуется лунка, с ее стенок капает вода.

 

Глаза Рябинина полуприкрыты. Вдруг он резко открывает глаза: слышится далекий шум, треск, этот звук нарастает. Он исходит откуда-то далеко снизу.

 

Рябинин поворачивает лицо, смотрит вниз. На лице появляется глубокая тревога.

 

А далеко внизу, с противоположного склона перевала, где остались Надежда и Сударев, тронулся с места гигантский пласт снега и, ускоряя ход, пошел вниз.

 

Шум усилился и внезапно стих. Сошедшая снежная лавина многометровым ровным слоем заполнила большую часть северного седла.

 

До сознания Рябинина дошло, что они   там, на Седле, погибли, погребенные лавиной. А главное ― нет  Надежды. Он потухшим взором смотрит вниз, на перевал. Его  лицо искажается от неожиданного горя, тяжелой утраты.

 

Он громко стонет и его печальный крик многократно отдается эхом. Его пальцы на мгновение разжимаются, он чуть не падает с отвесной стены в пропасть, но чудом успевает перехватить сначала одной, затем другой рукой веревки немного ниже.

 

Рябинин висит на одних руках, ноги беспомощно болтаются в воздухе. Вот ноги находят петлю в веревках, и он всем телом прижимается к стене. Он беззвучно рыдает, но покрасневшие глаза его сухие.

 

Ниже Рябинина, крепко вцепившись в веревки, на него молча смотрят Стрельчук и Сванидзе.

 

НАТ ― ВЫШЕ СТЕНЫ НА НЕБОЛЬШОЙ КАМЕНИСТОЙ ПЛОЩАДКЕ

 

стоят трое альпинистов. Они потрясены случившимся несчастьем. Особенно потрясен Рябинин. Он стоит с открытой головой и отрешенно смотрит вниз. Легкий ветер колышет его посеребренные волосы.

 

Стрельчук и Сванидзе делают шаг к нему, пытаются успокоить его, обнимают, похлопывают по плечам.

 

Рябинин стискивает зубы, поднимает голову,  смотрит вверх на приблизившуюся громаду вершины горы.

 

HAT ―  КРУТО ВЗМЕТНУШИЙСЯ К НЕБУ СНЕЖНЫЙ СКЛОН

 

альпинисты шаг за шагом поднимаются по нему.

 

Первым в тройке идет Рябинин. Он остервенело вырубает ледорубом ступени, медленно шагает по ним. Следом движется Стрельчук, немного ниже - Сванидзе. Холодает: изо рта альпинистов клубами валит пар.

 

КРУПНО СВАНИДЗЕ

 

медленно ставит ноги на ступени. Поднимается,  помогая себе ледорубом. Вдруг,  в какой-то момент,  когда он всаживал ледоруб в плотный снег,  он теряет равновесие,  выпускает из руки его рукоятку, срывается и падает по склону.

 

Сванидзе срывает за собой Стрельчука, Рябинина. И вот уже вся тройка катится вниз, ускоряя ход.

 

Однако Рябинин успевает мощным движением правой руки всадить острый конец своего ледоруба глубоко в снег.  Он останавли­вается,  его пальцы   судорожно сжимают древко.  В тот же момент он отчаянно с криком успевает несколько раз перехватить веревкой вокруг выступающей части ледоруба. Веревка со свистом сильно натягивается. Рябинин резко опускает голову,  смотрит вниз.

 

Ниже него, метрах в пяти замер Стрельчук.  Он тоже всадил ледоруб в снег,  крепко вцепился в него и быстрыми движениями обматывает его веревкой. От испуга тяжело дышит.

 

Затем Стрельчук смотрит вверх и правой рукой рывками тянет нижний конец веревки к себе.  Веревка без сопротив­ления наматывается на его руку,  которой он вращает.

 

РЯБИНИН (ЗА КАДРОМ)

(нетерпеливо)

            Стрельчук! Ты живой,  отвечай!

 

Тот тяжело дышит,  пристально вглядывается вниз.

 

СТРЕЛЬЧУК

(тихим голосом)

            Со мной все в порядке... Что-то там со Сванидзе! Его здесь нет...

 

РЯБИНИН

 (явно поражен)

             Надо спуститься... Давай..., вниз.

 

Стрельчук сматывает с руки веревку, начинает осторожно спускаться. Рябинин тоже начинает спуск.

 

Внизу, у подножия склона чуть виднеется неподвижное человеческое тело.

 

КРУПНО СВАНИДЗЕ

без движения в неестественной позе лежит на спине среди

 

груды обломков скал, камней и высоких снежных сугробов. Одна рука оказалась под ним, а другая полусогнута. Открытая голова окровавлена. Большие темные глаза широко раскрыты. Снег окрашивается в ярко-красный цвет от вытекающей из разбитого затылка крови. Он мертв.

 

К телу подходят Рябинин и Стрельчук. Рябинин наклоняется и осторожно поднимает его за плечи, голова безжизненно откидывается.

 

РЯБИНИН

 (громко)

            Зураб! Зураб!

 

Он мягко трясет тело, убеждается, что Сванидзе неживой. Осторожно опускает его на камни.

 

НAT КРУПНО ПАЛАТКА

 

разостланная на снегу.

 

Рябинин и Стрельчук с траурным видом поднимают застывшее тело Сванидзе, кладут его на палатку и заворачивают. Веревками плотно обматывают тело.

 

Они берут на плечи тяжелую ношу и несут ее к широкой расселине в скале. Опускают труп в нее. Сверху обкладывают обломками камней, кусками льда, снега.

 

Постепенно место погребения Сванидзе становится незаметным.

 

Рябинин и Стрельчук в полном снаряжении в трауре замирают у могилы Сванидзе. Затем, повернувшись, один за другим идут на подъем.

 

HAT ― ПО КРУТОМУ СКАЛИСТОМУ ГРЕБНЮ

 

очень медленно поднимаются Рябинин и Стрельчук. Дует порывистый ветер, обсыпая их густым снегопадом.

 

Ветер со свистом почти валит с ног альпинистов, облепляя тучами снега. Время ближе к вечеру.

 

Идущий первым Рябинин, почти прильнув к склону, с упорством лезет вверх.

 

Стрельчук постепенно замедляет ход, движется с трудом. Его качает в стороны от ветра, вот-вот он сорвется с гребня. Ему очень плохо. Он заболел.

 

Рябинин временами останавливается и тянет за веревку Стрельчука за собой. Поправляет очки, оглядывается по сторонам.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

подтянул Стрельчука к себе, в отчаянии схватил его за плечи и пристально всматривается ему в лицо.

РЯБИНИН

 (громко сквозь завывания ветра)

            Стрельчук! Ты заболел? Сейчас... Потерпи немного...

 

Стрельчук то открывает, то закрывает глаза. Он сильно ослабел, с трудом держится на ногах. Почти падает, но Рябинин крепко держит его за плечи, приподнимает.

 

СТРЕЛЬЧУК

(в ответ, тихо)

            Мне плохо, очень плохо..., я умираю.

 

На его лицо, в маске и очках, обрамленное капюшоном, густо падает снег. В прорези маски губы чуть шевелятся.

 

СТРЕЛЬЧУК

(повторяет чуть слышно)

            Я умираю..., умираю...

 

РЯБИНИН

            (в отчаянии дышит ему в лицо) Подожди немного, потерпи. Сделаем привал...

 

ИНТ В ТЕСНОЙ ПАЛАТКЕ

 

в полумраке в спальных мешках лежат Рябинин и Стрельчук. Рябинин вскипятил в кружке чай и, лежа на боку, пытается напоить Стрельчука.

 

Стрельчук крайне слаб, почти без движения. Глаза закрыты, рот полуоткрыт, дыхание учащенное.

 

Рябинин приподнимает его голову. Подставляет ко рту кружку, вливает чай.

 

Стрельчук без сознания: глотать не может, и жидкость вытекает изо рта и течет по его уголкам.

 

Рябинин, кажется, теряет рассудок. Он опускает голову Стрельчука, отшвыривает в сторону кружку с чаем.

 

РЯБИНИН

( в отчаянии)

            Ну что же ты, друг, Стрельчук, давай  держись! Ты так хотел со мной покорить     Эверест! А..., Стрельчук?

 

Стрельчук открывает глаза, отрешенно смотрит в потолок слегка колыхающейся от ветра палатки. Тяжело вздыхает.

 

СТРЕЛЬЧУК

            Где я, где я сейчас!

 

Рябинин резко наклоняется к нему.

 

РЯБИНИН

            Стрельчук, дорогой, ты со мной. Все будет хорошо..., вот увидишь!

 

Стрельчук на мгновение осознает свое положение. Он сильно

вращает глазами, косится на лежащего рядом Рябинина, но не может повернуть головы. От бессилия он стонет.

 

СТРЕЛЬЧУК

            Что со мной случилось? Я не могу пошевелиться..., не могу...

 

Рябинин в ужасе пододвигается к нему, судорожно расстеги­вает до пояса его спальный мешок. Трясет Стрельчука, но его голова бессильно мотается по сторонам. Он поднимает его руки, которые бессильно падают ―  Стрельчука разбил паралич.

 

РЯБИНИН

( с ужасом на лице)

             Ты парализован, обездвижен, о боже, что же случилось!

 

Стрельчук лежит неподвижно, только губы его слабо шевелятся, а глаза наполняются слезами.

 

РЯБИНИН

(продолжает)

            Тебе нужно тепло, когда отогреешься, все придет в норму... Ты еще будешь бегать,          парень... Помчишься как олень! Сейчас я что-нибудь придумаю.

 

Он быстро садится, начинает шарить в тесной палатке. Берет пустую кружку, из рюкзака вынимает полупустой пакет с таблетками сухого горючего, высыпает их на ладонь. Получается неполная пригоршня, которую он кладет в кружку. Ищет еще горючее в своем рюкзаке, рюкзаке Стрельчука, по углам палатки, но, увы, горючего больше нет.

 

Рябинин поджигает таблетки горючего в кружке. В палатке становится светло. Ставит кружку  у изголовья Стрельчука. А сам в отчаянии откидывается на свое место.

 

Стрельчук лежит молча, глаза закрыты, рот полуоткрыт.

 

ИНТ В ТЕСНОЙ ПАЛАТКЕ

 

в кружке догорает горючее. Жарко. Рябинин обнажился до пояса. Вытаскивает обездвиженное тело Стрельчука из спального мешка, раздевает его почти догола.

 

Стрельчук обездвижен, слышен его приглушенный стон.

 

 Рябинин начинает массаж спины перевернутого Стрельчука.

 

РЯБИНИН

            Вот такой массаж спины, поясницы… Согревание мышц... и ты ... здоров...

 

Тела Рябинина и Стрельчука покрылись потом. Рябинин энергично массирует тело Стрельчука. Переворачивает его на спину. Он тяжело дышит и с ужасом на лице смотрит на Стрельчука. В кружке догорает огонь, в палатке становится темнее.

 

 

 

 

 

РЯБИНИН

 (нетерпеливо)

            Ну,  как, Стрельчук, самочувствие? Скажи, что тебе стало лучше!

 

Рябинин пытается улыбнуться, слегка похлопывает по щетинистой щеке Стрельчука.

 

Стрельчук открыл глаза, вздохнул, тихо застонал. После молчания чуть слышно заговорил:

 

СТРЕЛЬЧУК

            Не могу пошевельнуться... Все... мне конец...

 

Он тихо застонал, его глаза наполнились слезами.

 

Рябинин от отчаяния вскрикнул, ударил себя кулаком по бедру, пристально посмотрел на Стрельчука.

 

РЯБИНИН

(тихо)

            Как же ты, парень? Что мне с тобой делать..., как теперь нам быть?

 

СТРЕЛЬЧУК

(говорит чуть слышно)

            Командир, оставь меня... Вершина рядом, она здесь... Павел Денисович, идите,     возьмите ее..., покорите ее за всех..., за себя, за нас. Вы должны взять вершину,       слышите..., покорить Эверест...

 

Он умолкает, тихо стонет и закрывает глаза.

 

СТРЕЛЬЧУК

(продолжает)

            Я остаюсь..., остаюсь здесь...

 

Стрельчук глубоко вздыхает и теряет сознание.

 

Рябинин молча смотрит на него широко раскрытыми глазами. Его лицо одновременно выражает жалость и отчаяние из-за создавшегося положения.

 

Затем он откидывается назад и зарывается в спальный мешок.

 

 

HAT ― ОДИНОКАЯ МАЛЕНЬКАЯ ПАЛАТКА В ТЕМНОЙ НОЧИ

 

ее стенки, натяжки сотрясаются от сильных порывов ветра. Воет, свистит снежная пурга. Палатку засыпают вихри снега.

 

ИНТ В ТЕСНОЙ ПАЛАТКЕ УТРО

 

светло, стенки палатки сотрясаются не так сильно, шум ветра тоже стал тише.

 

Рябинин высвобождается из спального мешка, садится, огляды­вается вокруг, ладонями растирает лицо и оборачивается к

Стрельчуку, запахнутому в спальный мешок, из которого видно лишь лицо с закрытыми глазами.

 

Рябинин осторожно прикасается ладонью ко лбу Стрельчука и сразу же отдергивает руку. Стрельчук мертв.

 

Рябинин с поникшим видом откидывается на свое место, отрешенно глядит перед собой.

 

Ветер почти стих: стенки палатки едва колышутся.

 

Рябинин решительно поднимается, вылезает из спального мешка, собирается в путь. Берет полупустой рюкзак, укладывает в него вещи: одежду, пару консервных банок, моток веревок, связку крючьев. Стягивает верх рюкзака. Затем, спохватившись, резко опять открывает рюкзак. Лезет в его глубь рукой и, шарясь, вытаскивает пластинку с портретом Сталина, отбрасы­вает его в сторону. Затягивает и застегивает рюкзак. Одевает рукавицы.

 

Резкими движениями он рвет вход в палатку, открывает ее. Внутрь устремляется куча снега. Рябинин покидает палатку, разгребая руками снег. Разворачивается, как бы прощаясь, смотрит на лицо мертвого Стрельчука. Пятясь назад, тащит за собой рюкзак, моток веревок и ледоруб.

 

НАТ ― НА МАЛЕНЬКОЙ ПЛОЩАДКЕ

 

ниже и выше которой простираются крутые, заснеженные склоны, полузасыпанную снегом маленькую палатку обдувает слабый ветер.

 

Из нее, отгребая снег, выбирается Рябинин. Поднимается во весь рост, оглядывается вокруг. Надевает рюкзак на плечи, берет в руки ледоруб.

 

Рябинин поворачивается и смотрит вверх. Над ним голубое, чистое небо, большее яркое солнце на восходе. Легкий ветер обдувает суровое щетинистое лицо. Он в пуховой куртке с капюшоном, темных круглых очках.

 

Вот она перед ним, окутанная легким облаком, вершина Эвереста. До нее осталось всего 200 метров.

 

Рябинин облегченно вздыхает, улыбается, делает решительный шаг навстречу вершине.

 

Он, чуть согнувшись, поднимается по крутому и узкому скалисто-ледяному гребню. Слышны его тяжелое дыхание, удары ледоруба, которым Рябинин прокладывает себе путь.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

с упорством ползет вверх по камням. Силы у него еще есть, но тяжелый рюкзак мешает ползти. И он, перевернувшись на бок, стаскивает со спины рюкзак, отпускает его и тот сначала катится по камням, кувыркается, а затем срывается, летит в воздухе в пропасть.                                           

 

Рябинин отдыхает, прижавшись щекой к заснеженному камню, тяжело дышит.

 

 

 

HAT СИЛЬНЫЙ ВЕТЕР

 

несет тучи снега. Его резкие порывы треплют одежду на Рябинине. Он упорно ползет вверх, навстречу вершине. Он весь белый, облеплен снегом.

 

КРУПНО РЯБИНИН

 

медленно, теряя силы, ползет вверх. Его руки, ноги движутся механически, движения почти замедляются. Дыхание становится все громче и учащеннее. Для него уже тяжел ледоруб. Он с трудом поднимает его и передвигает вперед. Вот он силится поднять его, но не может, и лишь несколько отбрасывает его в сторону. Ледоруб долго скользит вниз по крутому склону и застревает между камней.

 

HAT СУМЕРКИ

 

полузасыпанный снегом Рябинин лежит неподвижно. Округлая вершина уже рядом, в нескольких метрах выше него. Ветер стих.

 

Рябинин медленно поднимает голову, срывает очки. Он увидел вершину Эвереста. Глаза расширяются. Он издает нечленораз­дельный крик радости. С трудом поднимается, качаясь, встает на ноги.

 

Он стоит, покачиваясь, делает первый неуверенный шаг, затем второй, третий ... Слышен хруст плотного снега под ногами.

 

Вот Рябинин на вершине! Дальше вверх идти некуда, только вниз.

 

Рябинин стоит на вершине, безумными глазами смотрит под ноги, на темную бездну, простирающуюся вокруг него. Он срывает с головы капюшон, шапочку. Поднимает голову, руки к небу, которое постепенно светлеет, становится темно-синим. Скоро рассвет.

 

КРУПНО ― РЯБИНИН С РАСШИРЕННЫМИ ГЛАЗАМИ

 

кричит:

 

РЯБИНИН

            Ты слышишь, Эверест, я ― Рябинин, покорил тебя! Я покорил!

 

Голос Рябинина разносится широко в пространстве, повторяясь многократным эхом: «Покорил... покорил ...покорил» над безмолвной тишиной далеких вершин исполинских гор.

 

Потерявший рассудок Рябинин громко радостно хохочет. Он делает шаг вперед, падает на снежный склон по другую сторону вершины. Медленно на животе, раскинув руки, скользит вниз.

 

В ЗТМ

 

 

Публикация на русском