Просмотров: 101 | Опубликовано: 2019-08-15 02:50:08

Бабочка родилась

КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКОЕ ВИДЕНИЕ (сценарий) художественно-документального фильма 

ЖАНР: мистическая правда с элементами фантастики.

История о поиске себя внутри себя и в мире...

 

КАРТИНА 1.  Вода и лотос (документальная часть, монохром)

Ясное ночное небо. Крупным планом его отражение в ровной воде (фрагмент какой-нибудь заводи). Камера, как глаза человека, обозревает отражение, рассматривая и сбивая/наводя резкость зрения то на группу отражённых звёзд (панорама), то крупно на отдельные звёзды и Луну.

Когда фокус сбивается, картинка вспышками (с лёгким треском электрического замыкания) на секунду-другую перебивается нарезкой из документальной хроники цунами (Фукусима, март 2011 года).

Когда фокус вновь обретает резкость, снова мирная картинка ровной воды и отражённое в ней звёздное небо. Возможны звуки ночи.

 

Ровная водная гладь откуда-то слева направо начинает тихо расходиться кругами. Камера, не отрываясь от поверхности, поворачивается влево (чтобы увидеть источник кругов). Замечает поднимающийся из воды цветок лотоса. Наблюдает, как он раскрывается. Камера немного наклоняется набок (словно тот, кто рассматривает, наклонил голову вправо), несколько секунд рассматривает лотос и… с места в карьер влетает внутрь лотоса (наезд камеры на цветок впритык).

Цветок светлый, поэтому получается будто вспышка светом, потом сразу затемнение.

 

 

КАРТИНА 2.  Заставка (название картины) по принципу инверсии (как позитив-негатив в фотографии), (докум. + компьют. графика)

Лёгкий электрический треск. Камера словно открывает глаза. На тёмном фоне светлыми буквами название фильма: БАБОЧКА РОДИЛАСЬ. От треска шрифт названия немного подрагивает (лёгкий эффект старой киноплёнки). Закрывает глаза.

 

Камера открывает глаза. Лёгкий электрический треск. На светлом фоне (им может быть безоблачное небо) тёмными буквами название: БАБОЧКА РОДИЛАСЬ.

 

От названия и неба камера переходит вниз к земле. В кадре появляются пейзаж и цвет (переход от монохрома к цвету).

 

 

КАРТИНА 3.  Пейзаж Актау (худ. + докум.)

Пейзаж, который снимает камера, это то, что видит главная героиня картины, Елена.

Жаркий солнечный день, воздух немного плывёт от жары. С одной стороны море, с другой – полукамень-полустепь. Затерянное место, которое в далёком будущем станет городом Актау на берегу Каспийского моря.

Елена (камера) стоит на берегу, смотрит влево - там море, уходящее к горизонту. Потом камера (глаза Елены) поворачивается вправо - там пустыня, тоже уходящая вдаль. Некоторое время обозревает пустыню.

Затем камера (глаза героини) смотрит перед собой, начинает движение вдоль берега. Берег неровный, камера (героиня) идёт, глядя то перед собой, то под ноги, слышно дыхание героини и звуки природы. Забирает немного в пустошь, потом приближается к воде. Трогает её рукой (в кадре впервые появляется фрагмент тела героини), зачерпывает воду в ладонь, выливает. Стряхивает капли с руки (в кадре мелькает фрагмент платья).

 

Камера отъезжает от Елены (камера уже не глаза героини, а взгляд на неё со стороны), Елена видна полностью. Стройная молодая женщина лет 30, белокожая, среднего роста, кудрявая и рыжеволосая, с большими красивыми голубыми глазами. В белом лёгком платье по фигуре. Растирает остатки влаги по рукам. Смотрит на руки, на море, вокруг. Улыбается уголками губ и глазами. Поворачивает в сторону пустоши.

По мере того, как она углубляется в пустошь, через каждые несколько шагов картинка пустого пейзажа на секунду-другую перебивается видами города из будущего (виды реального Актау – см. документальную хронику): 2-3 перебивки, эпохи (пустыня и цивилизация будущего) как бы накладываются одна на другую.

 

После третьей перебивки перед Еленой опять пейзаж пустоши и сооружение, похожее на гигантское белое яйцо, лежащее на боку и полуприкрытое со стороны суши каменистым ландшафтным выступом. Она останавливается перед сооружением, рассматривает его снизу доверху и обратно. Оглядывается. Вокруг никого. Подносит к лицу левую руку, на ней браслет, стилизованный под украшение местной эпохи. Что-то нажимает на нём и… часть выступа отходит в сторону (замаскированная дверь). Елена (и камера с ней, чуть ли не в затылок) заходит внутрь, дверь закрывается. Темно.

 

 

КАРТИНА 4.  Средоточие Жизни (яйцевидное сооружение внутри)

Темнота рассеивается. Елена в пещере-тамбуре (переходное помещение между входной дверью и Средоточием Жизни) со слегка фосфорицирующими стенами. Она подходит к боковой стене, прикладывает ладонь к ней, в дальней стене открывается проём (дверь в Средоточие). Елена идёт туда (камера снимает то со стороны, то словно она – глаза героини).

 

Выйдя из тамбура, по стеклянно-матовым коридорам здания-яйца Елена направляется к себе в комнату, на ходу бросая реплики:

- Здравствуй, Софú. Всё спокойно?

Мелодично-ровным голосом искусственный мозг здания отвечает Елене. По мере произнесения каждого слова (и человеком, и зданием) матовые фрагменты стен коридоров окрашиваются лёгкими сполохами тёплой цветовой гаммы:

- Добрый день, Елена. Да, всё хорошо, показатели в норме.

- Проникновения?

- В радиусе нескольких километров ни единой души на двух ногах.

- А не на двух?

- Попыток проникновения не было.

- Хорошо.

 

Елена останавливается перед стеклянной дверью в свою комнату.

Дверь на инфраэлементе меряет её инфракрасными лучами по крайним точкам тела (т.к. такие лучи невидимы для глаза, на экране возможен лёгкий пар от тела, крупно показать одну из точек замера) и одновременно светом сканирует радужку глаз. На двери (наполовину со стороны коридора, наполовину – со стороны комнаты) на уровне лба героини появляется небольшое объёмное изображение золотого в искристых прожилках шара (наподобие шаровой молнии), дверь из прозрачной становится матовой и отодвигается.

Елена заходит в комнату (футуристический интерьер), дверь закрывается.

 

Елена сбрасывает обувь, босиком направляется в ванную, на ходу бросая:

- К совещанию всё готово? Включи душ.

Льётся вода. В ванной комнате Елена снимает платье, кидает его в отсек для грязного белья, заходит в душевую кабину.

- Всё вычищено до микрона. Гости уже в центральном зале.

 

Елена моется, затем выходит из запотевшей душевой кабины, берёт с полки белую простыню. Промокает ею лицо, улыбается, что-то мурлыча под нос. Заматывается в неё. Берёт с полки полотенце, сооружает на голове тюрбан, чтобы промокнуть волосы. Ладонью стирает с зеркала осевший на него пар, приближает к зеркалу лицо, всматривается в отражение, пальцами легко пробегает по массажным линиям лица, улыбается отражению:

- Софи, ну, сколько можно говорить? Креата и Принс – не гости, они мои кураторы. Выключи душ.

Вода в душевой кабине перестает литься. Елена снимает с головы полотенце, бросает его в корзину для белья, заходит в косметическую кабину ванной комнаты. Спустя несколько секунд выходит из неё с высушенной причёсанной головой и лёгким макияжем на лице.

 

В простыне и босиком, героиня переходит в комнату.

- Да, я помню. Принс – Ваш куратор по совести и принципам…

- А Креата поддерживает меня в творении и стремлении к прогрессу. Так они уже здесь?

- Да. В центральном зале.

- Хорошо. Включи перивизор.

По периметру комнаты (как бы вися перед стенами) закольцованной лентой включается голографический экран периферийного видения (круговой обзор местности).

Елена направляется к шкафу с одеждой (проходит сквозь голограмму, создавая собой временный разрыв и выключая, тем самым, один из её сегментов – тот, сквозь который прошла. Остальные же сегменты экрана продолжают показывать картинку). Выбирает кремовое с золотым отливом одеяние, возвращается внутрь ленты-экрана (он снова целостный).

Одевается, изредка поглядывая на экран (на нём картинка того, что в данный момент происходит за стенами Средоточия). Из другого шкафчика (снова сквозь голограмму, снова временный разрыв сигнала) вынимает подходящую к платью обувь. Возвращается внутрь экрана (он снова целостный). Обувается. Оглядывает себя (одна из стен комнаты зеркальная, Елена во весь рост видит себя сквозь экран перивозора), удовлетворённо кивает, поворачивается к выходу.

- Выключи перивизор, Софи.

Экран беззвучно гаснет.

 

Елена выходит из комнаты в стеклянно-матовый коридор (по выходу из комнаты дверь снова становится прозрачной, шар с неё исчезает) и направляется по нему в центральную залу здания (камера остаётся на месте, снимая удаляющуюся героиню).

Звук электрического треска. Затемнение.

 

 

КАРТИНА 5.  Центральная зала Средоточия Жизни

В темноте раздвигается дверь, из проёма в тёмный коридор льётся свет. Елена делает туда пару шагов. Звук электрического треска. Затемнение.

 

Лёгкий звук электрического треска. Камера (съёмка уже не из коридора, а со стороны центрального зала откуда-то справа сверху) снимает, как из тёмного коридора в залу заходит Елена.

 

Зал: большая цвета слоновой кости эллипсоидная комната, в центре которой благодаря особой гравитации как бы на облаке лежит круг помоста, на котором расположились три лёгких вращающихся кресла, круглый стол и Креата с Принсом.

(без потерь для дыхания гравитация в зале постепенно уплотняет воздух от стен к центральной части помещения, делая его не только плотнее, но и частично видимым).

 

По уплотнённому воздуху Елена восходит к помосту. Креата (моложавая женщина лет 50, высокая шатенка с короткой стрижкой, стройная, в фантазийном костюме цвета молодой травы с золотистым напылением и с браслетом на руке как у Елены) улыбчиво кивает Елене.

Героиня ступает на помост. Принс (худощавый высокий блондин лет 40, волнистые волосы средней длины, в кремово-бронзовом костюме строгого, но стильного кроя, из-под рукава выглядывает аналогичный браслет) в это время слегка демонстративно оглядывает помещение, стараясь пока не увидеть в нём пришедшую Елену.

- Здравствуйте, ангелы дорогие, - с лукавой искоркой в глазах улыбается Елена.

- Добрый день, милая, - Креата подходит ближе.

Принс, помедлив секунду-другую, поворачивает голову и тоже кивает.

- Свежа как роза, - оглядев Елену, чуть хмуро бросает Принс.

Елена спокойно реагирует на его хмурость, тепло улыбается обоим. Молча, показывает рукой на полукресла у стола. Принс и Креата подходят к столу, садятся. На столе немного бумаг и темпоскоп.

 

Темпоскоп: аппарат, запоминающий и воспроизводящий пространственно-временные отрезки, так называемые исторические фрагменты в лицах, чувствах и предметах. С виду аппарат похож на планшет, обладающий возможностью выдавать как плоское (на экране), так и объёмное (над экраном) изображение.

 

Лишь только все сели, помост и некоторое пространство около него закрываются большим желтоватым слегка тягучим энергетическим шаром (внутреннее силовое поле Средоточия Жизни).

 

Креата рассортировывает бумаги по стопочкам. Принс же, откинувшись на спинку сидения и пододвинув темпоскоп ближе, с минуту наблюдает за Еленой (та стоит поодаль, оглядывает интерьер залы), затем поворачивается к Креате, они начинают о чём-то негромко говорить, разглядывая экран темпоскопа и изредка беря в руки какую-нибудь из бумаг.

Стены зала, при этом, не просто белые, а в зависимости от эмоций присутствующих в помещении людей переливающиеся, пульсирующие белым светом - то слабо, то сильно, меняя тональность от матового до ослепительно-блестящего.

 

 

КАРТИНА 6.  Совещание (камера снимает то со стороны, то как бы глазами героини)

Не касаясь силового поля, Елена задумчиво ходит по кромке помоста, то приближаясь, то отдаляясь от стола. Рассматривает интерьер, рассматривает кураторов, размышляя про себя (мысли героини вслух, камера снимает как бы её глазами).

 

«Я люблю совещания (утвердительно). Правда, временами…, когда ясно как день…, накатывает лёгкая скука (в голосе лёгкая зевота). Да и как по-другому, когда заранее известно, о чём меня спросят, а спрашивающие (Елена бросает взгляд на Принса и Креату) точно также в курсе, что я им отвечу?! Скука? (на миг останавливается, затем снова идёт). Да (твёрдо). Но (вздыхает), протокол есть протокол, и поэтому мы здесь (неопределённый мах рукой), и мы беседуем. (Елена подходит к столу, садится в своё кресло). В этом здании…, в этом куполе…, (окидывает зал) в нашем Средоточии Жизни на задворках древней империи. Идеальное, кстати, место, особенно если принять во внимание, что все мы тут собравшиеся (смотрит на кураторов) из других отсеков (говорит с холодной ноткой металла в голосе)(пауза).  Вот как нарочно (с лёгкой досадой), день сегодня именно протокольный – примечательного не много, но присутствовать надо (героиня опять окидывает интерьер, затем взгляд её с еле слышным вздохом и нехотя возвращается к столу)(снова отвлекается на стены) Завораживающе. Всякий раз так по-новому. Спасибо Дарнелу (в голосе улыбка), что придумал добавить в Средоточие функцию тонкой чувствительности. Сказал, что работает проще некуда, и радости будет вагон. И, правда, радует. Хотя… (улыбка в голосе меркнет) я всё ещё не привыкла к спонтанной красоте. Здесь (в голосе твёрдая нотка, взгляд Елены возвращается к столу)».

 

Кураторы продолжают неторопливо и негромко что-то обсуждать, в очередной раз прокручивая в темпоскопе фрагмент начала двадцать первого века. Затем Принс, сидящий за столом от Елены слева, медленно поворачивает к ней голову и, вздохнув, и немного откашлявшись, приятной хрипотцой произносит:

- То, что Вы сделали, дорогая, заслуживает порицания.

Елена слегка кивает ему, одновременно поднимает невозмутимый взгляд свой от столешницы, которую рассматривала, к его глазам. Глаза Принса смотрят строго, но добро.

- А, по-моему, Принс, она справилась. Узнала себя, вот, смотри…, сохранила карту региона… погляди, погляди…, - спокойно возражает ему коллега, прямо у носа демонстрируя кадр за кадром темпоскопную память. Елена кивает и ей.

Секунду-другую Принс, молча, разглядывает их обеих, потом переключается на темпоскоп. Немного листает память аппарата (пальцами как по сенсорному экрану, но не «по», а чуть сверху, не касаясь планшета), находит, что искал, и, уткнувшись пальцем и всем собой (слегка подаётся телом вперёд) в найденное, поворачивается к Креате и разрождается вопросом (в голосе высокое напряжение):

- Но чем ей мешали реакторы?

 

Несколько секунд все сидят, молча (камера как бы облетает их), осознают сказанное (работа мозга у всех видна только по мимике лиц и движению глаз, камера снимает каждого из-за плеча другого).

Мысль героини (закадровый текст): «Мда… о реакторах, действительно, в задании речи не шло».

Креата поворачивает голову к Елене, Принс тоже. Елена же внимательно рассматривает стены. От эмоциональной силы вопроса (тональность Принса оказалась несколько выше его обычных эмоций) стены заблестели серебряным сполохом, и одновременно по поверхности желтоватого шара силового поля вспышками вразброс отпечаталось каждое слово из вопроса. Бам, бам, бам…. На миг в глазах Елены мелькает восхищение.

Оба куратора продолжают ровно и чуть вопросительно на неё смотреть. Елена мельком бросает на них взгляд, он из восхищённого остывает до приветливо-ровного.

Елена слегка улыбается. Бросает ещё один взгляд на успокаивающиеся стены и шар. Снова смотрит на кураторов. Те на неё.

 

Уже тише и сдержаннее (в голосе, однако, чувствуется некоторая напряженность) Принс добавляет:

- Откуда они вообще взялись, Лена??

Снова полыхает свет по стенам, слова отпечатываются вспышками вразброс по поверхности шара. Елена опять бегло окидывает зал и сидящих перед ней кураторов. Пожимает плечами, спокойно произносит:

- Допускаю, ситуация самопроизвольно соединилась с моей давней мыслью о новой энергии. Что она нужна, что должны быть изменения… Регион же технологический… Но, если честно, до Вашего вопроса я об этом вообще не думала.

Брови Принса ползут вверх, он беззвучно разводит руками, выказывая Елене и Креате удивление таким невероятным легкомыслием.

Креата встаёт, обходит стол, подходит к Елене, слегка наклоняется к ней. Благожелательно пододвигает темпоскоп:

- Несомненно, Вы справились. Но, чтобы записать задание в отчётную летопись, нам нужно больше деталей. Расскажите всю историю. Как запомнили...

 

Елена согласно кивает, но отстраняет от себя аппарат. Заодно и бумаги собирает и отодвигает в сторонку.

- Машинка не нужна, спасибо, Креата. Да, я расскажу. Но мне интереснее говорить, когда есть возможность проиллюстрировать всё не малым масштабом как в темпоскопе (кивает на аппарат), а абсолютными голограммами. То есть, практически реальностью – многомерно, как видели мои глаза. Мы с вами сейчас в срединном силовом поле Средоточия (рукой обводит шар, в котором они находятся), в желтке (в голосе лёгкая улыбка), как мы его в шутку тут называем… У этого поля такая демонстрационная возможность предусмотрена, так что располагайтесь удобнее…

 

Пальцами правой кисти Елена обводит шар, одновременно растягивая его перед собой (как бы выталкивая пальцами вперёд) до состояния овала. Отодвинувшиеся пределы силового поля уплотняются, затем трансформируются в экран, стирающий стены за полем, время… и вообще реальность. Получается что-то вроде симуляции временнóго портала для отражённых воспоминаний (с виду – словно часть открытого космоса).

 

Елена тоже удобнее устраивается в своём кресле.

На минутку закрывает глаза, чтобы сосредоточиться. Камера на уровне голов облетает вокруг внешней поверхности силового поля, показывая сквозь него всех, кто в нём находится, затем со стороны затылка Елены плавно заходит внутрь шара, немного приподнимается над головой героини и через «родничок» как бы проходит сквозь её голову (мозг), чтобы выйти через глаза.

Елена открывает глаза (силовое поле в этот миг вспыхивает разрядом электричества – выброс энергии) и, сомкнув пальцы домиком, смотрит на экран. Тот из космического портала становится матовым пространством, на нём сначала идут штрихи, полосы…

Принс и Креата в своих креслах разворачиваются к экрану.

Елена начинает рассказ. Картинка на экране обретает черты.

 

 

КАРТИНА 7.  Белая гора (героиня начинает рассказывать историю, на экране визуализация её воспоминаний)

Камера направлена на экран, Елена говорит, на экране сначала как немой фильм-нарезка визуализируется то, о чём она говорит. Потом камера «въезжает» в экран – рассказ Елены становится реальным действием в кадре, которое разворачивается под её голос.

 

Голос Елены:

«…триста шестьдесят пять дней в году солнце радует море и пустынный Актау (виды Актау, природа). И это идеально для Средоточия Жизни. Спрятать его здесь, на окраине Персии, пришло в голову не мне, а Дарнелу Луксеру (молодой человек лет 30, немного взлохмаченного вида, рыжий, любит носить комбинезоны, из карманов всё время выглядывает какой-нибудь прибор и карандаши/стилусы), моему другу и однокашнику по Высшей творческой школе (интерьер школы – разноцветное стекло, металл, бетон). Поскольку часть задания у нас с ним выпала общей, я на некоторое время ушла в приготовительные размышления (Елена, медитирующая в саду), Дарнел же погрузился в цифры и линии (что-то чертит на бумаге, на стационарных досках и в портативных планшетах - на любых мало-мальски подходящих поверхностях). Неделю напролёт что-то вычислял, чертил графики, анализировал. Снова считал... В общем, Дарнел просто помешан на вычислениях и проекциях. По мне, так он немного переборщил, выбрав точку для центра столь далеко, но из всех получившихся вариантов друг мой остановился на Актау. Древнеперсидского периода.

- Во-первых, - сказал он, - на излёте уровня «F»…».

 

Дарнел Елене (заходят с центрального входа в Высшую творческую школу):

- Во-первых, на излёте уровня «F» в этой точке с нуля и довольно успешно обоснуется комплекс по разработке и производству нескольких ядерных программ. Довольно важных для перехода на ярус «G»…

 

Голос Елены:

«И это – аргумент бесспорный. Потому как любой первоклассник из астро-ядерной физики знает как дважды два: Средоточие располагается там, где возможен импульс к качественному росту текущей цивилизации.

Ну, а во-вторых… Решающим оказалось то, что здесь совсем не было пресной воды. Абсолютно. Ну, а раз её нет, нет и ненужных любопытствующих глаз».

 

 

Елена и Дарнел идут по коридору, открывают стеклянную дверь, заходят в совещательную комнату Высшей творческой школы (интерьер а-ля математик-импрессионист).

- Убедил, - Елена подмигивает коллеге. – Место в самый раз. Надо будет попросить Артура незаметно подвести воду.

- Уже, - кивает Дарнел. – Накануне я проконсультировался, Артур сказал, что незаметно можно. По римской технологии сделает подземный водовод, ни один археолог потом не подкопается.

- Отлично.

- Да. А теперь, думаю, можем определиться с конструкцией Средоточия…

Елена улыбается.

- Полагаю, это шутка. Ты же отлично учился в школе и прекрасно знаешь на миллионы парсеков вперёд, что оптимальная форма Средоточия – яйцо.

Дарнел смеётся.

- Заранее отметаешь курицу?

- О, да, яйцо или курица! Оставь этот лепет горе-философам. Ну, в самом деле, даже забавно: курица. Дарнел, Дарнел (слегка укоризненно качает головой)… Выбирай простые формы для даже сложных задач, и ты всегда будешь в выигрыше.

Дарнел немного скисает.

- Но по ориентированию относительно Земли мы хоть можем посоветоваться?

- Можем. Горизонтальное лучше.

- А, по-моему, если установить вертикально, получится в духе Востока. Актау…

- А, по-моему, Дарнел, ты слишком углубился в консультации с Артуром. То, что он отличный Инженер не должно уводить тебя, Архитектора, в решение ради решения. Вертикально-ориентированное Средоточие Жизни логично в период становления религий, ты же знаешь. А у нас задача другая – не выделяясь, укоренить Средоточие в одно из благоприятных пространственно-временных пересечений. Что, в общем-то, ещё не построив, нам уже не удалось.

- Не удалось?

- Да, не удалось. Напомни мне, пожалуйста, как переводится Актау?

- Белая гора.

- То-то же. Это пустое место эпохи спустя назовут Белой горой, а не Вереском или ещё как-нибудь.

Дарнел снова расплывается в улыбке. И слегка расслабленно откидывается на спинку кресла.

- По-моему, ты хотела этого…

- Хотела??

- Ага. Я давно тебя знаю. Мы же учились вместе на отделении творцов…

- …всего два класса.

- Да, и я потом перешёл в архитектуру, потому что понял, что предпочитаю точечные проекты. Но даже двух классов хватило, чтобы понять, что ты всегда будешь отмечать важное для себя и через себя для остальных…

 

Голос Елены:

«Признаюсь, тут Дарнел меня поймал. С минуту я, молча, смотрела на него, потом улыбнулась одними губами и… подвела итог».

 

- Значит, решено. Ориентирование – горизонтальное. Срок… ну, месяц. Кстати, что касается интерьера, у тебя карт-бланш.

Дарнел иронически хмыкает, но почти сразу оттаивает и, шутливо откланявшись, выбегает из помещения.

 

Голос Елены:

«Взглядом проводив его убегающего, благо, что прозрачная дверь совещательной комнаты позволяла это, я снова подумала, что мне повезло. С заданием. С коллегами. С тем, что я это… я».

 

 

КАРТИНА 8.  Солнечная Молдавия (в этой части можно использовать музыку молдавского ная, см. игру К.Московича)

Голос Елены:

«Спустя месяц Средоточие Жизни было установлено. Как видите, всё работает (Елена делает неопределённый мах рукой). Дарнел получил заслуженное «отлично» и диплом Архитектора (на экране мелькает счастливый Дарнел с дипломом, улыбающаяся Елена, обнимающая его, их товарищи по Высшей школе), мне же, как выпускнице чуть более сложного отделения оставалась вторая, сугубо моя половина задания. И относилась она уже не к Древней Персии, а к уровню «F».

Мне надлежало родиться в последней четверти данного уровня. В стране (панорамный вид природно-ландшафтной карты Евразии, стилизованный под кадры док. хроники), на территории которой в момент рождения будет находиться Актау (максимальное приближение карты до точки на ней, обозначающей город и слова «Актау» возле неё, потом ещё наезд камеры и слово «Актау» перерастает в 2-3 вида города, док. хроника) – ядерный город, возникший на месте нашего Средоточия. Рождаться именно в Актау не требовалось, единственное условие - не выходить за границы государства и того десятка градусов широты (снова карта, камера пару раз качнулась как маятник слева направо и обратно), в которые мы с Дарнелом века загодя поместили свой центр.

До символических в этой эпохе тридцати трёх лет (некая серая пустота, показать символический ускоренный рост человека, человек стоит, закрыв глаза, камера облетает его, с каждым новым витком человек становится старше и выше) у меня предполагалось свободное время. Потом же следовало проснуться (человек открывает глаза, движение камеры останавливается) и обозначить своё пробуждение на другой стороне географического маятника (перед глазами человека в серой дали показывается край встающего солнца).

Желательно, сохранив неизменной карту региона.

Желательно потому, что пробуждение всегда сопровождается высокой энергоприменительной силой (от человека на миг вспышка света – выброс энергии)».

 

Елена прерывается, поочерёдно смотрит на Принса и Креату и с грустинкой добавляет:

- В общем, всё так и произошло.

Пауза. Тихо. Елена переводит взгляд на свои руки, снова соединяет подушечки пальцев домиком. Медленно от рук переводит взгляд на экран и продолжает.

 

Голос Елены:

«…страной моего рождения оказался СССР (докум. хроника) - самое большое государство на самом большом континенте планеты. Советский Союз. Или Страна Советов, как мило и с лёгкой претензией иногда его называли. Диапазон же более конкретного выбора выпал на промежуток от сорока до пятидесяти градусов северной широты и от Курильских островов до солнечной Молдавии в рамках самой страны.

Я выбрала солнце (документальная хроника советской Молдавии). Красивая природа, удобное геополитическое расположение, гостеприимные талантливые люди... Я была приятно удивлена, узнав, насколько в небольшой и многонациональной Молдавии высокая плотность талантливых людей. К тому же, здесь на каждом шагу звучала сильнейшая мантра о благодати небесной... и это в советское атеистическое время!».

 

Принс и Креата переглядываются, разворачиваются к Елене, Креата спрашивает:

- Мантра?

Елена с улыбкой:

- Не знаете? (кураторы мимикой и жестами показывают, что нет). Странно… Известная вещь, между прочим. Поскольку «мантра», то, сами догадываетесь, появилась и проявилась она в Индии. Довольно простая, всего одно слово - «мэй». Но… исключительно сильная. Призывает благодать небес на землю. Настолько мощная, что из века в век лишь несколько просвещённых индусов находят в себе силы, чтобы произнести её. Всего пару раз в год. И этого хватает на целую Индию. В молдавском же языке… слово «мэй» – распространённое разговорное междометие. Его говорят все.

С лёгкой ноткой неверия и лукавой искоркой в глазах кураторы улыбаются.

- Ваших рук дело, Леночка? - спрашивает Принс.

- Ну что вы, это было ещё до меня, - улыбаясь шире, отвечает Елена. И серьёзнея, добавляет. - Но продолжим.

Кураторы вновь поворачиваются к экрану.

 

Голос Елены:

«В общем, после такого разве можно было родиться в каком-то другом краю? Конечно, я выбрала Молдавию. Её столицу. Кишинёв (виды города, докум. хроника). Где, собственно, и появилась на свет.

По заданию после рождения у меня было свободное время. Тридцать три года каждодневного присутствия (этапы роста Елены – рождение, детский сад, школа, институт…)… Как минимум, тридцать три. Срок немалый. Выделяться особенно не хотелось… и я выбрала семью, внешне не особо отличающуюся от прочих. Папа – инженер (что-то чертит в КБ), мама – врач (педиатр на приёме в поликлинике). Однако резерв семьи был гораздо глубже обычного. Как-никак, мне нужно было расти. К тому же, это разрешалось правилами. В общем, я воспользовалась допустимой гибкостью решения задачи и вытянула своего будущего отца из придунайской глуши (юноша-южанин с книгами под мышкой идёт по сельской улице), а маму из небольшого российского городка (девушка типажа Татьяны Веденеевой с причёской «Гаврош», в скромной школьной форме с парадным передником выбегает из школы, перестроенной из дореволюционного особняка) в Кишинёв. Где они и познакомились (юноша дарит девушке цветы, которые до этого надёргал с клумбы, они вместе куда-то идут по центральной улице города).

Мама… замечательная (фотографии мамы – на работе в белом халате, в домашних заботах, с детьми на руках, на отдыхе…)! Добрая, нежная, земная, волшебная… Знаете, после школы она одновременно поступила в два медицинских института – Ленинградский и Кишинёвский. Мне стоило больших её душевных сил, чтобы она выбрала более далёкий от себя Кишинёв.

А папа… умница! Добрый, умный… космический человек с масштабным мышлением (фотографии отца – он простой инженер, он руководитель большого коллектива, он дома, он на отдыхе в горах с семьей…). Юноша из молдавской деревни, выучивший русский язык по вывескам магазинов, папа был в числе немногих, кого Кишинёвский Политехнический институт отправлял продолжать учёбу в Сорбонну.

А ещё у меня брат… тоже отличный парень (фотографии брата). Тяготеет к земному, но душа явно заточена на космос. Люблю их всех…

Впрочем, о семье, об этой моей семье подробнее - в другой раз. Сейчас же, в свете задания, внимание нам стоит обратить на имя, которым мои родители наделили меня. Елена Раду. С греческого Елена переводится как избранная, солнечная, светлая, а молдавская фамилия Раду (ударение на А) происходит от славянского слова «радость». Симпатично, правда? (кураторы улыбаются и согласно кивают). И мне нравится (теплота в голосе).

Кстати (голос Елены немного серьёзнеет), если прочесть фамилию наоборот, получается слово «удар». И это… в свете задания… тоже интересно».

 

Кураторы серьёзнеют тоже.

 

 

КАРТИНА 9.  Москва

Голос Елены:

«Итак, до тридцати трёх лет, до моего Рубикона, время у меня было свободное. К этому моменту СССР как-то сам прекратил своё существование (докум. хроника), советская Молдавия превратилась в независимую Республику Молдову, сохранив Кишинёв своей столицей. Москва (в бытность СССР – столица союзного государства) тоже осталась столицей, но теперь уже такой же независимой России.

Москва… Большой динамичный город (виды современного мегаполиса), одинаково способный вызвать как хорошее настроение, так и неважное. У меня было второе. В силу семейных обстоятельств (какие-то незнакомые лица лезут в кадр и стараются оттолкнуть Елену…) я оказалась в незнакомой для себя Москве (выходит из поезда с чемоданом), да ещё накануне Нового две тысячи одиннадцатого от Рождества Христова года (выходит из Киевского вокзала, перед ней наряженная ёлка и новогодняя надпись с цифрой года).

Вообще-то, я люблю Новый год, люблю путешествовать (счастливые яркие неторопливые кадры), но в этот раз именно то, что находилась я вдали от дома, в другом, более холодном городе (немного сумрачно и настороженно, все в чёрном и куда-то бегут) настроение не прибавляло. Душа моя, нежная и тонкая, незаметно и устойчиво ввергалась в состояние глубокой грусти и, ощущение было не из приятных (почти чёрно-белая картинка). Сдерживалась я только потому, что так требовала инструкция. Согласно ей…».

 

Высшая творческая школа, один из классов. Несколько человек за столами перед настенной доской-дисплеем, на ней - оцифрованная инструкция. Рядом с доской голограмма преподавателя в футуристическом одеянии, рассказывающая урок металлическим голосом:

- Согласно инструкции любой объект пробуждения проходит несколько подготовительных ступеней закаливания сознания. Обычно они маскируемы под жизненные потрясения, дабы сопровождаемые их значительные нейрозатраты в глазах непосвященных окружающих выглядели естественно. Потом, перед решающей стадией, перед самим моментом пробуждения, смоделированная объектом ситуация должна погрузить его в состояние депрессии, из которой в назначенный час он и выходит проснувшимся. Если объект пожелает, он может воспользоваться помощью страхующих агентов, заранее посланных самому себе к требуемому времени…

 

Голос Елены:

«Новый год всё же принёс немного радости (под бой курантов Елена пьёт шампанское на Красной площади, смеётся, салют в небе), но после него наступил январь (усталый город). Февраль (снежная метель, Елена куда-то бредёт сквозь неё)... Настроение из неважного тихо-тихо углублялось до взрывоопасного (звуки зимы, города, позёмка по Москва-реке). В то же время внутри, в себе, я словно вся была обёрнута метровым слоем ваты (шум как отрезало, тишина). Будто самая драгоценная ваза на свете.

Первая декада марта (листочки отрывного календаря)… Обстоятельства, удерживающие меня в Москве, продолжались.

Думаю, вы уже поняли, что на самом деле я оказалась в этом городе вовсе не из-за семейных обстоятельств (Елена заходит на ВДНХ, фонтан, павильон Молдовы). Они были лишь предлогом выехать из дома. Я оказалась в Москве потому, что она была ближайшей к Кишинёву точкой максимального разбега по маятнику (карта России, камера пару раз качнулась как маятник слева направо и обратно).

Что касается агентов… Я воспользовалась такой возможностью и отправила к себе двоих в начало марта.

Алекс-755 (среднего роста северянин обычного телосложения лет 35, лёгкая бородка, русоволосый, говорит слегка вразвалочку). Его задача была позвонить мне накануне рубежа. Где бы ни находился, набрать мой номер и поговорить… говорить… самим фактом звонка вывести из штопора депрессии. Он так и сделал, позвонил вечерком. И мы проговорили с ним три с лишним часа (Елена в домашнем спортивном костюме сидит в позе лотоса с телефонной трубкой у уха). На одном духу. О пустяках. И лишь в конце:

- …разорви кокон. Выпусти себя…

- Мне хочется рвать и метать.

- Мда-а-а, круто. Кто ж тебя так допёк?

- Не знаю. Не знаю. Как быть, Алекс?

- Ну-у-у… а так и быть. Хочется, сделай. И не жалей. Никого не жалей… Хочется крикнуть – крикни! Почувствуй себя…

- Ты серьёзно? Не жалеть? Я не умею так.

- А ты сумей. Научись думать о себе, и тебе сразу станет легче.

- Не уверена, - грустно улыбнулась я Алексу одними глазами, чего он, конечно же, видеть не мог. – Но спасибо, что поговорил».

 

Елена прерывается, нажимает что-то на столе, из столешницы вырастает поднос с хрустальными графином и стаканами. Она наливает себе воды, делает глоток. Жестом предлагает воды и кураторам, но те, молча, отказываются.

Отставив стакан, Елена продолжает рассказывать.

 

Голос Елены:

«Я в коконе. После разговора по телефону мысль эта запала в мою голову. До сна оставался ещё час. Всё было как всегда. Я в коконе... Неправильно. Так быть не должно.

Помню, что-то незначительное делала… Умывалась, кажется. Стелила постель.

Потом глаза уткнулись в телекадры круглосуточной службы новостей. Что-то о японцах, их очередные претензии на Курилы…

- Да что же это такое? - на секунду взорвалась я в ответ на репортаж.

Потом выбросила его из головы…

Укладываясь спать, ещё не уснув, подумала, что если представлю, что разрываю кокон, мне и впрямь станет легче. Сказка, конечно, но, а вдруг? Земля, ведь, не рухнет, если я просто представлю…

Представила. Что усилием мысли сверху донизу разом разрываю окутывающую меня вату (Елена в какой-то серой пустоте, в коконе, разрывает его, серость уже не серая, появляется цвет. И звуки – тишина уходит). Благо, что с воображением в любую эпоху у меня всегда всё в порядке. Представила, что выхожу из кокона. Одной ногой, другой, вся (выходит из кокона). Как ни странно, но действительно стало легче (раскрывает руки). Вообще легко. И даже дышать (глубоко вдыхает, улыбается)

- Бабочка родилась, - подумала я.

И впервые за месяцы спокойно уснула».

 

Затемнение.

 

 

КАРТИНА 10.  Фукусима (к реальности рассказа добавляется сон героини, который тоже есть реальность)

Голос Елены:

«А ночью приснился сон. Будто я в комнате. Комната пульсирует, она красновато-оранжевая. Мимо меня к дальней стене движется вереница людей. Вижу их со спины, тёмными силуэтами люди, молча, друг за другом идут, идут… к двери в другую комнату, более густого красно-оранжевого цвета. «Там топка», - кричу силуэтам, чтобы остановить. Но каждый открывает дверь и без эмоций уходит… туда. Пару раз я хотела закрыть её, но дверь не поддалась».

Затемнение.

Пауза.

 

Голос Елены:

«До сих пор помню этот сон. Жуткий. Брр…

Утром я обрадовалась, что уже утро, что ночь позади, как и сон непонятный. Почти сразу поймала себя на непривычном ощущении себя. Внешне, конечно, я осталась прежней. Но, вот, в душе (как-то показать, что душа освободилась)… Появилось чувство, словно я всё могу на мириады фотонов вперёд. Причём, не просто мимолётное чувство, а уверенность, что, правда, могу, стоит лишь захотеть и подумать.

«Бред какой-то», - сказала я тогда себе…».

 

Елена в московской комнате, утро:

- Бред какой-то. Приснится мура всякая, потом сама не своя.

 

Голос Елены:

«Помню, отмахнулась (отмахивается мимикой и рукой) от ощущения как от нелепого. И чтобы окончательно привести себя в светлое расположение духа, я решила черкнуть о нелепице Богдану.

Богдан-2301 (южанин с Балкан, высокий здоровяк лет 30, кудрявый шатен, карие глаза, слегка хохмач, богатая мимика), мой второй помощник по пробуждению. Смешливый молодой человек, он был собеседником по Интернету и толкачом, отгоняющим меня от лености. Я была уверена, что своими шуточками Богдан сразу всё разложит по полочкам и подтвердит, что всё это бред. Но я ошиблась».

 

Разговор по скайпу с перебивкой на текст в чате (Богдан не все слова доверяет микрофону, часть из них тут же пишет текстом в чате):

- Ты… видела такой сон? Скажи, Ты уже смотрела телевизор?

- Ещё нет. А что там?

- Включи, поймёшь.

 

Голос Елены:

«Меня удивило и напрягло (увидев текст, Елена недоуменно вскидывает брови, слегка сжимает губы), что Богдан вдруг стал писать мне с большой буквы, но телевизор я всё же включила. И… замерла с пультом в руке (останавливается перед ТВ-экраном, смотрит спецвыпуск канала Евроньюс). В эту ночь в Японии случилась беда. Огромное цунами, землетрясение и… повреждение ядерных реакторов на атомной станции близ Фукусимы (докум. хроника)».

 

Елена в оцепенении. Сначала у неё нет слов, потом какие-то невнятные звуки, затем слова… У неё легкая истерика. Богдан видит и слышит её по скайпу, старается утешить вслух (по скайпу) и в чате (текстом).

- Не может быть. Этого просто не может быть… Чтобы во сне, почти в прямом эфире, я видела реактор…

- Успокойся. Прошу, не нервничай. Чтобы… не стало хуже.

- Ты понимаешь, какую ерунду сейчас написал?! Кому хуже? Это был просто сон. СОН!

- Пожалуйста, не кричи. Не разрушай свой мир…

Елена не выдерживает и начинает смеяться. Смех сначала нервный, затем со слезами, затем остаётся просто недоумение и какая-то мягкость в глазах.

 

Голос Елены:

«Ну, разве можно такое написать серьёзно?! И уже как для ребенка подчёркнуто мягко я ему написала в ответ: «Богдан, мир вокруг…».

 

Елена и Богдан в том же интерьере, общаются больше по чату. При этом их текст каждый дублирует вслух (закадрово) своим голосом.

- Богдан, мир вокруг точно такой же мой, как и твой. Он наш.

- Нет. Он Твой. Создаёшь и правишь Ты.

- Вообще-то меня зовут Лена.

- Спаси людей, закрой дверь…

 

Голос Елены:

«С каждым новым написанным словом во мне всё отчётливей росла уверенность, что Богдан разыгрывает меня (мимикой показать чувство розыгрыша).

С другой же стороны, почему бы не представить, что дверь я закрываю? Представить же не возбраняется. Хотя всё это и выглядело абсурдом».

 

Елена пишет и дублирует своим голосом (закадрово) себя: «Бред! Закрывать какую-то приснившуюся дверь в Японии, в то время, когда я сама нахожусь в Москве… И об этом меня просит человек, живущий на Балканах! Мир определённо сошёл с ума».

Богдан читает это и через экран делает подбадривающие жесты. Мол, не бойся, смелее, тебе всё по силам.

 

Голос Елены:

«До вечера я ещё, молча, возмущалась просьбе (ходит по комнате, что-то делает, мотает головой, присаживается. Встаёт, снова мимика и жесты отрицания), но ночью… из любопытства… я решила попробовать. На сон грядущий (героиня в постели, закрывает глаза, чтобы уснуть) вспомнила ту комнату, усыпая, попробовала закрыть дверь (обрывки сна… потом дверь… она пробует закрыть её, но не удаётся)

Не вышло. Во сне не получилось.

Зато наяву, наутро, стоя под душем (вода льётся на область темени) и представив дверь снова (под шум воды закрывает глаза, представляет сон снова и через сопротивление захлопывает дверь. Тут же, едва накинув полотенце, опрометью бежит к телевизору и включенному компьютеру), я её захлопнула. Со всей силы. И выбежала из душа посмотреть новости. Совпадение, но почти сразу передали, что уровень радиации нормализовался».

 

Елена в каплях воды, с мокрыми волосами пишет Богдану в чате.

- Пишу потому, что ты просил сказать, если я решусь и представлю. Но ещё раз подчёркиваю – это бред! Ну, в общем, я закрыла дверь. Эээ… с размаху.

- Я это уже понял ещё до того, как Ты написала. Кстати, передали, что обвалилась одна из стен.

Иронически фыркнув, Елена не удерживается:

- Как получилось… Слушай, Богдан, пиши мне нормально, с маленькой буквы. А то неловко…

 

Пауза. Елена снова отпивает из стакана воду. Потом продолжает рассказывать.

 

Голос Елены:

«Случившееся в Фукусиме ещё некоторое время я воспринимала удивительным совпадением. Ситуация неверия в себя и удивления – нормальная для проснувшегося».

 

Класс Высшей творческой школы, голограмма-преподаватель у доски металлическим голосом говорит (эффект эха на фразу героини):

- Ситуация неверия в себя и удивления – нормальная для проснувшегося….

 

Голос Елены:

«Как правило, проходит быстро. По инструкции в этот переходный период объект научается контролировать силу своего воздействия на окружающее…».

 

Класс Высшей творческой школы, голограмма-преподаватель у доски металлическим голосом говорит (эффект эха на фразу героини):

- Как правило, проходит быстро. По инструкции в этот переходный период объект научается контролировать силу своего воздействия на окружающее и…

 

Голос Елены:

«И во мне проснулся дух экспериментатора (детская радость открытий, когда ребёнок не знает, какое открытие хорошее, а какое не очень).

Любопытства ради я представляла карту мира, сминала её (случайным образом выбрав фрагмент карты правой рукой) в своём воображении, минутой спустя разглаживая обратно. Смотрела новости... Передавали землетрясения. Мне хотелось (Елена выглядывает за окно московской комнаты или идёт по улице) более комфортную для себя погоду (тепло, солнце)… или наоборот (снег, дождь, ветер)…, и… она будто слышала моё желание. Представляла, что на минутку раскручиваю толщу океана (воображаемый океан как бы размешивает рукой)…, и читала о штормах. Потом стирала эффект, просто проводя по этому же воображению рукой. Как по зеркалу. И всё успокаивалось.

Потом…

Потом мелькнула дурацкая мысль всё окончательно проверить. Мол, правда ли Фукусима оказалась связана со мной? И очередным утром стоя под душем, я загадала, что хочу, чтобы обо мне узнал весь мир (Елена под душем, шепчет куда-то в воду). Задумала. Направилась к телевизору. Пока шла, подумала, что если что-нибудь сообщат и это «что-то» будет об атомной станции… то да, не совпадение, связана. Спустя несколько минут все средства массовой информации передали, что во втором реакторе «Фукусимы-1» уровень радиации превысил норму в десять миллионов раз (документальная хроника, заголовки газет).

(Пауза)

Скажу честно, новость меня испугала. И захотелось стереть эффект. «Господи, сделай так, чтобы так не было! Сделай так, чтобы так не было! Господи… (Елена шепчет призыв-молитву и крестится, в кадре впервые мелькает тёмный от времени деревянный православный крестик на шее)».

Представила, что рукой стираю новость (заголовки газет и Интернет-сайтов)… Как губкой со школьной доски. И… опять все каналы мира сообщили, что… учёные ошиблись, радиация превышена всего лишь в десять тысяч раз. Удивляясь при этом, как можно так по-детски ошибиться взрослым учёным мужам (по тем же каналам и в тех же СМИ заголовки тем же шрифтом, но уже с другой новостью, у Елены вздох облегчения).

А спустя несколько дней (Елена в кафе, напротив неё стройная женщина чуть старше её, голубоглазая блондинка, одета и причесана творчески-заметно (она музыкант) и со вкусом)

Я увидела, как трясёт человека. Мы сидели в кафе (пьют чай, едят пирожные). Знакомая, медиум и дочь православного священника, вдруг рассказала, что где-то с полгода назад написала сказку о родившейся бабочке.

 

Женщина-музыкант: «Где-то полгода назад я написала сказку. О родившейся бабочке…».

 

Голос Елены:

«Я удивилась. В ответ вскользь рассказала ей о сне, об экспериментальных совпадениях. На что неожиданно для себя увидела в её глазах страх.

- Такое подвластно только Творцу, - сказала она».

 

Женщина-музыкант Елене (эффект эха на фразу героини):

- Такое подвластно только Творцу. Не бери на себя функцию Бога…

- Ты разве веришь, что это я? – в голосе Елены лёгкая нотка скепсиса, она пожимает плечами. - Совпадения. Сказка. Как и твоя…, - нервно сминает салфетку, на глазах выступают слезы.

Молчат обе.

Смотрят то друг на друга, то в разные стороны. Забыты и чай, и пирожные.

Женщину-музыканта начинает бить лёгкая дрожь, она в недоумении смотрит на свои руки (она в блузе без рукавов, кожа на руках покрыта мурашками и волоски встали дыбом), тоже начинает плакать (слезы льются сами), протягивает к Елене правую руку, накрывает её ладонь своей ладонью. Шепчет:

- Не разрушай этот мир. Прошу, не нервничай. Чтобы… не стало хуже.

 

Голос Елены:

«От удивления слезы мои пошли на убыль. В её словах я услышала почти дословную недавнюю фразу Богдана. И это притом, что они незнакомы и агентом моим она не была. Насколько я помню. Ну, в общем, она попросила меня быть предельно аккуратной в мыслях. Потому как планета хрупка… и… человечество ещё может измениться.

Мда…

Немного растерявшись, я только и смогла, что молча кивнуть в ответ.

На этом переходная моя стадия завершилась. И выпускное задание было выполнено».

 

Елена перестаёт говорить. Встряхивает руки, экран гаснет. Тихо.

 

 

КАРТИНА 11. Домой (в финале этой части можно негромко дать лёгкие мотивы молдавского ная)

Интерьер центральной залы Средоточия Жизни.

 

Силовое поле возвращается в свои прежние пределы, Елена поворачивается к кураторам. Те к ней, на лицах спокойствие и минимум эмоций. Елена смотрит на каждого, затем произносит:

- Скажу, что с того момента я действительно больше внимания обращаю на свои мысли и слова. Правда, спокойной удаётся быть не всегда. Стоит хоть немного понервничать, даже из-за пустяка, мир каким-то своим фрагментом сразу входит в состояние нестабильности. Мне это не нравится, но…

Креата улыбается:

- У Вас в задании был уровень «F»… Спасибо, дорогая, за рассказ. История уже занесена в летопись, на днях можете получить диплом.

- С оценкой…?

- …отлично!

Принс улыбается тоже:

- Несмотря на то, что рассказали Вы нам не все детали. Но поскольку ключевое передано верно, пробуждение состоялось и карта региона не изменилась, наша оценка такова.

Креата подтверждающее кивает. Через паузу интересуется:

- Куда теперь, Леночка?

 

Елена задумывается. Окидывает взглядом Средоточие, кураторов. Улыбается и с теплотой произносит:

- Домой.

 

Плавное затемнение. В конце затемнения - лёгкий электрический треск.

 

 

КАРТИНА 12.  Заставка (название картины) по принципу инверсии (как позитив-негатив в фотографии)

Лёгкий электрический треск. Камера резко открывает глаза. На тёмном фоне светлыми буквами название фильма: БАБОЧКА РОДИЛАСЬ. От треска шрифт названия немного подрагивает (лёгкий эффект старой киноплёнки). Треск усиливается. Название превращается во вспышку (словно выброс энергии).

Затемнение.

 

 

Титры

 

 

КОНЕЦ ФИЛЬМА

 

 

 

 

 

 

Публикация на русском