Одинокий волк

День скатился в закат багряный

            И завис над таежным морем.

            Ветер вновь разыгрался пьяный,

            Закружился поземкой в поле.

 

            И в пожухлой листве измятой,

            Где оврагом простор расколот,

            Одинокий волк след свой прятал,

            Оббегая жилье людское.

 

            А в тайге – ни будни, ни праздник,

            Не зима и уже не осень.

            Свист синиц заглянул в ольшаник,

            Серый сумрак гулял средь сосен.

 

            Дятел ствол сухостоя рушил,

            Пахло свежевыпавшим снегом.

            Волк лениво наставил уши

            И потрусил привычным бегом.

 

            С веток снег опадал на спину,

            Лес травою хватал за лапы.

            Он уже обогнул ложбину,

            Но почуял тревожный запах.

 

            И, обнюхав следы чужие,

            Волк решил обойти их с юга.

            Но когда у сосны кружил он,

            Что-то щелкнуло вдруг упруго.

 

            Боль пронзила. В тиски сжимая,

            У капкана захват сработал.

            Волк рванулся, не понимая,

            Почему потерял свободу.

 

            Он коварных клыков не видел,

            Он не слышал ничье рычанье.

            Враг смертельно его обидел,

            Враг упорно хранил молчанье…

 

                                    * * *

            Был ночной небосклон развёрстан,

            И заснула тайга уныло,        

            И мерцали на небе звёзды,

            И над елью луна застыла,

            И терзало печалью душу,

            Разбивая ее в осколки…

 

            Вдруг таёжный покой нарушил

            Дикий вой и страданье волка…

 

            А в природе все очень мудро -

            И рассвет разорвал тьму ночи,

            И опять наступило утро,

            Все сомненья кромсая в клочья.

           

            Облака проплывали мимо,

            Подавая тайные знаки.                              

            Но принес ветер запах дыма

            И отчаянный лай собаки.

           

            Волк поднялся, капкан обнюхал,

            Осмотрелся туманным взглядом.

            Понял он потаенным чувством –

            Путь к свободе был где-то рядом.

 

            И собрал волк остатки воли,

            И вонзил клыки в свою лапу,

            Жилы рвал и стонал от боли,

            Разжимая капкана клапан.

 

            Жизнь со смертью стояли вровень,

            И сознанье текло вкривую,

            И, пьянея от вкуса крови,

            Волк терзал свою плоть живую.

 

            Больше нет козырей в колоде…

 

            Он рванулся, вложив все силы,

            И… почувствовал вдруг свободу.

            И свобода его взбесила!

 

            Волк метнулся к ручью азартно

            Сквозь кусты. Напролом и грубо.

            Ноздри воздух ловили жадно,

            Снег пушистый хватали губы…

 

                                   * * *

            День пришел, и тайга ожила.                   

            Заунывно горлинки пели.

            Жизнь опять пасьянс разложила,

            И душа была на пределе.

 

            Вдоль ручья, под крутым обрывом,

            Где судьба изгибалась странно,

            Волк бежал тяжело, с надрывом,

            И дымилась рваная рана.

 

            И срывалось его дыханье,

            Звук дрожал в чистоте эфира.

            Затуманенное сознанье

            Ощущенье теряло мира.

 

            Сердце ныло, горели жилы,

            И кололи снега иголки…

 

            А по полю метель кружила,

            Провожая вольного волка…