Пустая клетка
Давным-давно, во времена моего детства, одним погожим летним днём отец наш принёс домой клетку для певчих птиц.
- А для чего нам пустая клетка? – спросили мы с Еркином, моим младшим братом.
- Очень скоро она не будет пустой, если вы пообещаете мне, что будете ухаживать за теми, кого мы в неё поселим, - ответил нам отец.
- Будем! Обещаем! - радостно загалдели мы. - а кого же мы в неё поселим?
- Скоро узнаете. Только запаситесь терпеньем и подождите немного.
Прошёл день. Второй. Третий. А клетка по-прежнему оставалась пустой. Каждый раз, когда отец возвращался с работы, мы, играя во дворе, бежали ему навстречу и смотрели на его руки. Но, не увидев в них ничего интересного, опять запасались терпением и ждали. И вот однажды, когда наши запасы терпения стали потихоньку истощаться, к нам домой пришёл папин друг, дядя Гера. Он принёс нам небольшую картонную коробку, в которой что-то шкрябало. И нам хотелось поскорее узнать, что там. Стенки коробки были испещрены множеством самодельных дырочек.
- Это чтобы они не задохнулись, - пояснил нам дядя Гера.
- Кто?! – спросил Еркин.
- Щеглы, - ответил гость. - Самца я поймал в первый же день, как только расставил силки, а вот самку ловил почти неделю. Ведь этих птиц лучше держать парами. А мне то одни самцы попадались, то синицы с трясогузками, а то и вовсе воробьи. И вот только вчера она попалась. Отец наш и дядя Гера были коллегами. Они оба работали биологами в Ботаническом саду, где нам с братишкой очень нравилось бывать. В ту пору там водились и белки, и фазаны. А в огромной оранжерее, похожей на стеклянный дворец, под густой листвой экзотических растений, был искусственный пруд, заросший лилиями. В нём жили огромные золотые рыбки. Их было очень много в пруду. Размахивая прозрачными, едва розовыми плавниками, они неспешно и важно плавали в тёмной воде, и было в этом что-то завораживающее. Мы подолгу глазели на них не отрываясь. А рыжие белки в том саду, кстати, есть и поныне. Но вернемся к нам домой. Отец принёс клетку, и взрослые аккуратно пересадили в неё малых пташек. А те, решив что их отпускают, уцепились лапками за железные прутья, и со всего маху бились об них часто-часто своими пёстрыми крылышками. Но свобода им почему-то не давалась.
- Ничего, привыкнут, - сказал дядя Гера. И взрослые ушли на кухню пить чай. Мы же, оставшись одни, разглядывали наших новых питомцев.
- Надо их отпустить на волю, - недолго думая, прошептал Еркин. - У них, наверное, там птенцы остались.
- Ты что! Нам за это точно попадёт, - испуганно возразил я.
- Если мы скажем, что они сами улетели, тогда не попадёт. Подождём до завтра.
Спустя какое-то время, наш гость собрался уходить. И мой братишка спросил у него:
- А можно клетку поставить на балкон, чтобы птички думали, будто они на воле? Они ночью не замёрзнут?
- Да нет, не замёрзнут. Лето ведь. Можно, - сказал птицелов и стал прощаться с нами.
- До свиданья, дядя Гера! Спасибо вам! –прокричали мы в след. Отец же вышел его проводить.
Весь остаток дня мы с братом старательно притворялись, будто отныне намерены самым серьёзным образом ухаживать за нашими щеглами. Насыпали семян в кормушку, заполнили водой поилку. Накидали ваты и травы зачем-то, скоренько нарвав её во дворе. И вновь набрались терпения. Теперь уже до завтрашнего дня. Утром, когда мы проснулись, отца уже дома не было. Он ушёл на работу, а мама хозяйничала на кухне. Мы поспешили к балкону. Но выходить на него не стали. Решили понаблюдать за птахами через окно. Из-за отражающего стекла птицы нас не видели. Сидя нахохлившись на тонкой жёрдочке, они тоскливо и с завистью слушали чириканье свободных воробьёв. А те, как всегда беспечные, о чем-то мирно чирикали, общаясь друг с другом. К кормушке отчаявшиеся пленники, похоже, даже не приближались. Тогда братишка, открыв балконную дверь, вышел к ним. Они тут же встрепенулись. Подёргивая своими головками, крошечные создания тревожно глядели на человека, словно ждали от него чего-то ужасного для себя. Но человек лишь распахнул им дверцу клетки и вернулся обратно в своё «гнездо». Мы продолжали наблюдать за поведением птиц словно ученые-орнитологи в своей «лаборатории», что же будет дальше. А пернатые даже не уразумели что к чему. Понемногу успокоившись, они вновь уселись слушать своих вольных собратьев. В это время мама позвала нас к завтраку. И чтобы наш план крылатого побега не раскрылся, мы не заставили себя долго ждать и поскорее ушли умываться. Уходя, я слегка побарабанил по стеклу, чтобы пленники очнулись уже поскорей и «включили» наконец свою «соображалку». Позавтракав наскоро, мы вернулись в «лабораторию» и обнаружили что клетка наконец пуста. И всё же нам очень хотелось увидеть всё своими глазами. Тот счастливый миг обретения свободы. Но, увы…
- Мама, а птички улетели, - взял на себя смелость сообщить я.
- Как улетели? – удивилась мать.
- Вот так. Клетка была открыта, и они улетели, - поддержал меня брат.
- Ой-ой-ой. А кто открыл клетку?!
- Не знаем. Наверно ещё вчера её кто-то плохо запер, - сказал братишка и для правдивости обвинил в этом меня.
- Да ты сам её не закрыл, - подыграл ему я.
- Ну хватит, не спорьте. Какая теперь разница, - сказала мать и прошла на балкон чтобы всё увидеть своими глазами и убедиться в том, не разыгрываем ли мы её. - Ну что же, очень жаль. Да видно ничего уже не поделаешь.
- Да, теперь уже всё равно, - с притворной грустью согласились мы. Но сами были очень довольны своим поступком. Хотя, если рассудить по справедливости, заслуга полностью принадлежала моему Еркину. Всё прошло гладко. Правда нас ждал ещё один ответственный, заключительный и тревожный момент. Мама позвонила отцу на работу и сообщила ему сию неприятность. Мы напряженно ждали, что же скажет отец. Он же сказал, чтобы мы не расстраивались, и что возможно очень скоро он купит нам волнистого попугая. Радость наша была безгранична. А пока «крылатый иностранец» у нас ещё не поселился, мы с братом заранее условились его не отпускать. Ведь эта заморская птичка настолько нежна, что на нашей воле она долго не протянет. Особенно зимой.