Пленница

Тогда уже не было великого Баты,

И трона золотого силы иссякли.

Белая Орда – молодое государство наше,

На все земли великого праотца,

Свое могущество еще не повела.

Смутные были тогда времена,

Смена власти в государстве,

И буйствовали кочевников войска,

Упиваясь волей и безвластьем.

 

Жила тогда юная, прелестная княжна,

Что невинной девицей на выдание была,

И нянька ее строго берегла,

Всех лихих удальцов она гнала.

Жила, жила княжна не тужа,

Выдания своего ожидая,

И в духовных учениях псалтыря,

Что от греков ее племя переняло,

Она к себе сурова и строга,

Молиться некогда не забывала.

 

Вот налетели к ним татары,

Великой Орды верные вассалы,

Что о тюркской крови своей не забывали,

И все княжества силой усмиряли,

Что более себя государством провозглашали,

Не получив от Великой Орды

Ни одобрения, ни грамоты.

Они громили, грабили и жгли,

И княжну, что на выдание, увели.

 

Попалась она ни беку и ни хану,

А лишь батыру простородному одному,

Он в богатстве имел юрту да овцу,

И пару боевых кобылиц на скаку.

 

Лежит она и в страхе дрожит,

Не зная, что будет с ней,

И богу своему взывает,

Спасти ее несчастную поскорее.

Вот в юрту входит он, она на ложе,

Его силуэт все ближе и ближе,

Она не дышит, лишь глядит осторожно.

Нет, нет он не заморский вельможе,

Без стихов и лирики у ложа,

Он ложится к ней,

На правах мужественности своей.

 

Утренние лучи через открытый шанырак,

Освещает обнаженные тела.

Он спит, а она его кинжал держа

Над ним словно тревожный дух стоит.

В терзаниях ее юная душа,

Ибо ночного страха девичья мольба,

В женскую мудрость ныне переросла,

Которой учили и мать, и сноха,

И уж в счастливом улыбке ее уста.

Бросает кинжал, взирая вокруг она,

На то, где хозяйничать ее жизнь привела.

Мучителя ночного, потеплее накрыла,

И нарядившись, хозяйничать приступила…