Призрак

Глава 1. Дара

 

Самолёт авиакомпании «Эйр Астана» приземлился в аэропорту города Шымкент. Было уже десять часов ночи, когда стюардесса открыла бортовую дверь самолёта и все пассажиры, в том числе и я, высыпали на трап. Я летел бизнес классом и сидел в первом ряду, поэтому вышел одним из первых и тут же ощутил всем своим существом мягкий, шелковистый южный воздух, который нежно ласкал меня и пассажиров своим теплом.

Было необыкновенно приятно окунуться в тепло южной апрельской весны, после суровых зимних морозов Астаны. «Наконец-то, я на юге у себя дома», — думал я, спускаясь с трапа самолёта. Я не был у себя на родине почти пять лет. Много воды утекло с тех пор. Было всякое и хорошее, и плохое. Но тихая радость во мне и тепло, согревали меня, словно, нашёптывая: «Добро пожаловать в родные края».

Спустившись с трапа, я стал в сторонке, ожидая своих коллег по командировке. Их было двое. Обе были женщины примерно одинакового возраста. Одной было лет за сорок пять, а другой под пятьдесят.

Та, что выглядела помладше, была полной и жизнерадостной женщиной с короткими чёрными волосами и с широким бурым лицом, похожее на лицо древнего каменного изваяния кочевников. Коллега постарше была худощавой и тоже с короткой причёской, но с тонкими чертами лица на ухоженной бледной коже. Неторопливая и неспешная походка без какого-либо намёка на суету, подчёркивали её строгость и аккуратность. Она носила очки и ювелирные украшения из серебра и золота.

Вместе мы исполняли функции тренеров и прилетели в Южно — Казахстанскую область на неделю, для проведения семинаров по повышению квалификации учителей в сельской местности. Работа была творческой и увлекательной. Сотрудничали мы с одним частным учреждением и помимо этого ещё преподавали в колледже.

Собравшись все вместе и сев в автобус, мы тронулись в сторону здания аэропорта. На выходе мы забрали свой багаж и двинулись навстречу ночному городу. Впереди нас ждала трёхчасовая поездка в город Жетысай Махтааральского района. Но до этого нас встретили друзья в Шымкенте и сразу с аэровокзала повезли в кафе с восточным названием «Шафран». Они также договорились с местным таксистом на счёт нашей поездки в Жетысай.

Когда мы приехали в кафе, время было одиннадцать часов. После полёта мы немного устали и проголодались, но старались держаться бодро перед непростой ночной дорогой в Жетысай. Радовались мы ещё и тому обстоятельству, что вокруг всё цвело, пахло свежей зеленью, и было необыкновенно тепло. Удивительно чувствовать себя в тепле и буйстве зелени, после астанинского холода и снега, всего за три часа перелёта.

Во дворе кафе цвели вишни. Мы словно оказались в волшебном саду из «тысячи и одной ночи», где дорожки были усыпаны белыми лепестками вишнёвых цветков. Подсветки, которые снизу освещали зелёные деревья, делали их ещё краше. Мы были в полном восторге от всего увиденного и не скрывали свои эмоции. Когда на севере ещё не закончились суровые зимние холода, здесь на юге весна цвела в полном разгаре.

Под деревьями на небольших столиках сидели посетители, и неторопливо пили чай. В центре, рядом с освещёнными подсветками фонтаном и декоративным водопадом из камня, молодежь резво и весело танцевала под восточную музыку. С правой стороны от нас ближе к стене стояли деревянные топчаны с красивой резьбой и низкими столиками на коротких ножках. Топчаны с двух сторон были слегка прикрыты полупрозрачными, тонкими тканями, чтобы оградить посетителей от посторонних глаз.

— Вы где хотите сесть? — спросил один из сопровождавших нас.

— Мы хотим во дворе, на топчанах! — воскликнули мы дружно.

— Может быть, зайдём внутрь кафе, там тише и спокойнее,— предложила вторая наша знакомая.

— Нет, давайте на топчане, — сказала старшая коллега.

— Ну, на топчане, так на топчане, — сказал, улыбаясь, наш знакомый. — Слово гостья для нас закон. И повёл нас присаживаться на топчан.

Мы сели на мягкие көрпеше с красивыми орнаментами и положив на спины небольшие подушки с красочно вышитыми узорами, заказали еду молоденькой невысокого роста официантке.

Пока по очереди приносили лепёшки, салаты, шурпу и готовилось главное блюдо — шашлык. Мы пили чёрный чай с лимоном «по — ташкентский», который разливали в маленькие пиалки с большого пузатого чайника. Чай был необычайно вкусным и приторно — терпким, но в меру разбавленный сахаром. После такого тонизирующего напитка, усталость снималась как рукой.

Мы как можно скорее поужинали и начали собираться в дорогу. Друзья вызвали такси и на прощание, сфотографировавшись все вместе на память, мы тронулись в путь. Водитель, смуглый молодой парень с широкими плечами и не очень разговорчивый, был сосредоточен на дороге.

В городе не было больших пробок, и мы довольно быстро выехали на трассу. Всю дорогу мы слушали современные казахские «той-песни». В основном это были однообразные и почти не отличавшиеся друг от друга мелодии. И после трёх-четырёх песен музыка начинала превращаться в пустой звук.

Асфальт на дороге был разный. Где была ровная и гладкая трасса, мы ехали быстро, а когда попадали на разбитую и ухабистую дорогу передвигались медленно и осторожно. В целом мы ехали не плохо, да и водитель был опытный. Знал дорогу, как свои пять пальцев. Так что особо переживать нам не приходилось.

Вглядываясь в глубокую, бесконечную темноту дороги, я думал о своей семье, о прошлом и, в самых мельчайших деталях, вспоминал все подробности того, что было у меня с Дарой четыре года тому назад. Не знаю почему, но именно на этой дороге и в этом направлении, я ощутил, как Дара ещё сильнее, чем в прошлом притягивает меня к себе.

В своих мрачных мыслях я словно безвозвратно падал в самое сердце чёрной дыры, где мне не было никакого спасения. Внутренне я предчувствовал нечто нежелательное и опасное впереди. Но, я не мог противиться своим внутренним страхам. Что-то неизведанное тянуло меня против моей воли. Я был обречён на встречу с этим нечто.

Мои мрачные мысли прервал водитель.

— Можно закурить? — спросил он.

— Нет, — ответил я, — женщинам не нравится, когда курят в салоне автомобиля.

— Понятно, - ответил он, не сводя глаз с дороги, и почти ничего не промолвил до самого Жетысая. Такой уж он был молчун, то ли от природы, то ли от своих мыслей, которые, как и меня поглощали всю его сущность.

Мои коллеги находились в глубоком дрёме и совсем не чувствовали дороги от переутомления и усталости. Им, как и мне, поскорее хотелось добраться до гостиницы в Жетысае, принять душ и завалиться крепким сном. Мы проехали половину пути, когда часы показывали двадцать пять минут второго. «Интересно, какие сны, видят сейчас мои родные», — подумал я о своей жене и годовалой дочке. И вновь погрузился в свои далёкие воспоминания.

Я вспомнил, как мы познакомились с Дарой. Мне тогда было двадцать три года, ей двадцать один. Я в то время переехал из Южного Казахстана в Астану и работал преподавателем истории в школе, дополнительно зарабатывая репетиторством. Снимал с друзьями квартиру по проспекту Сары — Арка, всё шло своим чередом и ничего особенного в моей жизни не происходило, пока я не встретился с Дарой.

Ничем особенным я в то время не отличался, впрочем, также как и сейчас. Всё свободное время я уделял чтению книг, а когда надоедало читать, слушал музыку. Тогда я основательно увлекался альтернативным роком в стиле гранж и Куртом Кобейном с его «Nirvana». Каждый вечер, придя домой после работы, обычно за приготовлением ужина я слушал композицию «Smells Like Teen Spirit» по нескольку раз подряд и в неистовом внутреннем надрыве вместе с Кобейном повторял слова из припева песни. Со стороны это выглядело абсурдно и смешно, но мне нравилось.

Друзья по выходным ходили в разные развлекательные и питейные заведения, каждый раз рассказывали о своих новых подружках и похождениях, а мне такая жизнь совсем не нравилась. Они считали меня нелюдимым и странным типом, но в отличие от них, я вовсе не страдал от своего одиночества. Даже наоборот, в уединении я находил какое-то внутреннее наполнение и, совершенно не чувствовал себя одиноким. Весь мой внутренний покой и наполненный собственным «я» мир, рухнули в одночасье, после того, как в мою жизнь вошла Дара.

Познакомились мы с Дарой по воле случая. Никогда раннее я не думал, что могу влюбиться с первого взгляда, но именно так со мной и произошло.

Как-то на выходные, я решил купить себе книжку в «Меломане». Книжный магазин находился рядом с набережной по проспекту Республики. Был морозный февральский день. Пока я ехал в автобусе и пешком добирался до заведения, я замёрз и немного продрог. Внутри заведения было тепло и уютно.

Я согрелся и расстегнул замок на своём пуховике, снял с головы ушанку и двинулся в сторону книжных полок. Народу было немного, и я как всегда не торопясь обходил все полки, знакомясь с кратким содержанием книг разных литературных жанров.

Когда я остановился возле полки современных писателей и, разглядывал роман японского автора Харуки Мураками, внизу у моих ног на корточках сидела девушка лет двадцати и, не обращая на меня никакого внимания, перебирала новые книги.

Некая неведомая сила заставила меня взглянуть на неё пристальнее, и я заметил в ней какую-то странную особенность, но какую именно я не мог уловить. Она словно кошка вся изгибалась, аккуратно расставляя книжки на самой нижней полке. Её волосы цвета тёмного каштана были туго и опрятно собраны в пучок на макушке, а оголённая красивая шея с пушком, двигалась, в такт её стройного, но чуть полноватого тела. Руки были ухоженными, но без маникюра. Она была в светло-голубых зауженных джинсах, в фирменной футболке и зимних ботинках.

Когда она встала и скользящим взглядом посмотрела на меня, я увидел в её тёплых карих глазах игривую улыбку. Но вместе с теплом я чувствовал нечто холодное, что затаилось в глубине её глаз. Было в ней что-то завораживающее и пугающее одновременно. Она притягивала к себе, но некая невидимая сила между нами, отталкивала меня, от неё пугая своим поглощением.

— Вам помочь выбрать книгу? — спросила она.

Я на миг потерял дар речи и, придя в себя, что-то пробормотал себе под нос, держа обеими руками книжку.

— Вам нравится творчество Мураками? — спросила она ещё раз, смотря мне в руки и улыбаясь.

— Не сказать, что я большой поклонник его творчества, но некоторые его вещи мне нравятся, - ответил я, наконец-то взяв себя в руки.

— Что именно? — спросила она, всё также улыбаясь.

— Его роман «К югу от границы, на запад от солнца», — ответил я.

— Я думала, вы скажете про «Норвежский лес», — сказала она, — как многие.

— Почему? — спросил я.

— Не знаю, но кого не спроси, все твердят об одном и том же, — сказала она с иронией.

— Возможно, не всем по душе мысли об экзистенциальной любви Мураками, — сказал я и улыбнулся.

— Впрочем, они поступают так и с другими авторами, — сказала она.

— Может быть, - ответил я.

— Так что же вы выбираете? — спросила она.

— Пожалуй, на сегодня я выберу кого-нибудь из классиков, — ответил я.

— Кого именно? - спросила она.

— Набокова, - ответил я.

— Отличный выбор, — сказала она. И присев на корточки, стала раскладывать книжки.

Я выбрал книгу и двинулся в сторону кассы. Оплатив за книжку, я вновь подошёл к ней и спросил:

— Как тебя зовут?

— Дара.

— Может быть, мы с тобой ещё встретимся?

— Может быть.

— Ну, тогда давай куда-нибудь сходим вместе?

— У меня сейчас много работы. Видите, новое поступление книг и товаров.

— Я буду ждать.

— Ну, если вы согласны ждать, тогда ждите.

После работы я шёл к ней в «Меломан».

Пока она делала свою работу, я стоял возле полок и читал разные книги. Первую неделю нам так и не удалось никуда сходить. Когда она заканчивала свою работу, я провожал её до дома и возле подъезда прощался с ней.

Она снимала комнату в старом пятиэтажном доме рядом с местом своей работы. О себе она почти ничего не рассказывала. Мы больше говорили о книгах, музыке и кино.

Я коротко рассказал ей о своей жизни, она выслушала меня, но про себя не стала ничего говорить. Потом мы увиделись только к концу недели. У меня был насыщенный график работы, и я весь ушёл в свои дела. Номер телефона она не дала, сказав, что, если надо будет, её можно будет найти в «Меломане». Я не стал её уговаривать, но на всякий случай дал ей свой номер телефона.

В субботу вечером я зашёл к ней на работу. Дара встретила меня своей мягкой очаровательной улыбкой. На её лице была видна лёгкая усталость, но всё же выглядела она свежо. И, похоже, настроение у неё было тоже хорошее.

— Здравствуй.

— Привет.

— Может, куда-нибудь сходим?

— Можно.

— Куда ты хочешь?

— Мне без разницы.

— Ну, тогда давай в кафе «Сладкая сказка».

— Давай.

Однажды в конце февраля мы вышли с кафе в два часа ночи. На улице шёл быстрый снег. Вокруг было тихо и безветренно.  

— Посмотри на свет фонаря! — сказала с нескрываемым восторгом Дара.

Я поднял голову вверх и увидел, как крупные хлопья снега при ярком свете фонаря прямо и густо падали на дорогу. Было удивительно красиво. Мне вдруг сильно захотелось нежно обнять Дару и прильнуть своими губами к её тёплым губам.

Мы прошли полдороги до дома Дары, как вдруг неожиданно и быстро нагрянул буран. Вихри снега закружились в воздухе, и вокруг ничего не стало видно. Мы взялись за руки и сквозь снежную бурю двинулись в сторону главной дороги, чтобы попытаться остановить такси.

Дара, прижималась ко мне всем своим телом, и старалась укрыться от сильного ветра, пряча свою голову в платке у меня на груди. Когда мы вышли на дорогу и стали останавливать такси, я прижал её к себе ещё сильнее и ощутил некое вселенское единение с ней.

В тот миг мне казалось, что во всём мире нет никого кроме нас двоих. И я мечтал только об одном, чтобы этот миг длился вечность.

Мы некоторое время стояли, прижавшись, друг к другу. Ночной город был безлюдным и холодным, тусклый свет фонарей в снежном буране делал всё вокруг сюрреалистическим и чужеродным. Через толщу зимней одежды мы всё же чувствовали свою близость. Сквозь холод и вьюгу, я вдыхал тонкий аромат её духов, чувствовал тёплый запах её тела и чуть ли не сходил с ума.

Закончилась зима, наступила весна. Мы также продолжали встречаться. Но в начале мая Дара внезапно исчезла. Ничего, мне не сказав. Я некоторое время был в смятении, но всё же решил дождаться её возвращения. «Не могла же она вот так вот бросить меня и исчезнуть навсегда», — думал я, успокаивая себя.

На подъезде в Жетысай водитель остановил машину возле какого-то водоёма и вышел покурить. Я и мои коллеги, тоже вышли подышать сырым, но теплым ночным воздухом и заодно размять затёкшие ноги. Вокруг было темно и ничего не было видно.

Ночь была наполнена звуками. Я вслушивался в каждый шорох и наслаждался непрерывной лягушачьей трелью. На небе мерцали звёзды, словно маня нас в глубокую ночную пустоту.

Через некоторое время мы вновь тронулись в путь.

- До Жетысая осталось минут двадцать, — сказал водитель.

- Слава всевышнему, — проговорила старшая из моих коллег.

Мы ещё кое о чём перекинулись между собой, а потом каждый погрузился в свои мысли. Как только мы выехали на дорогу, мои воспоминания о Даре вновь поглотили меня. Была середина августа, у меня был отпуск. Когда она позвонила мне, я лежал на диване и читал.

- Привет, — сказала она, тихим голосом.

Услышав её голос, я вскочил с дивана и бросил книжку на пол.

- Здравствуй, — ответил я, сдерживая своё волнение.

- Ты не забыл меня?

- Нет.

- Я прошу прощения за внезапное исчезновение. У меня были неотложные дела, и пришлось быстро уехать.

- Ты в городе?

- Да.

- Мы можем с тобой встретиться сегодня?

- Да.

- Давай поужинаем в «Меге».

- Хорошо, я согласна.

- В восемь тебя устроит?

- Хорошо, я буду в восемь.

- Ну, тогда до вечера.

- До встречи.

На улице стояла полуденная жара. До встречи оставалось три часа, и я решил привести себя в порядок. Я не торопясь принял душ, гладко побрился и тщательно почистил зубы. То ли от внутреннего волнения, то ли от эйфории предстоящей встречи с Дарой, мне совершенно не хотелось есть.

Я только и делал, что пил холодный чай со льдом. За час до встречи я оделся в тёмно-синюю тенниску и джинсы. Чтобы хоть как-то сбить своё волнение перед встречей, я налил себе виски и стал читать.

Встретились мы у входа в «Мегу». На Даре было лёгкое шёлковое платье в цветочек. Длинные волосы с прямым пробором посередине, волнистыми струйками падали на её обнажённые, округлые плечи. В мягких медовых лучах предзакатного солнца, её глаза улыбались, той нежной грустью и теплом, что мы обретаем после окончания последнего дня лета.

Мы сели за столик и заказали меню. Первое, что я спросил:

- Ты где была?

- Можно я не буду отвечать, — сказала она, нахмурив лицо и скрестив свои пальцы на столике.

- Хорошо, если не хочешь, так и быть. У тебя всё в порядке?

- Да, сейчас всё хорошо. Не переживай.

- Я никогда ни за кого так не волновался и никого не ждал так, как ждал тебя. Ты понимаешь, о чём я?

Она внимательно посмотрела мне в глаза и сказала:

- Теперь, кажется, понимаю.

- Как это понять?

Не ответив на мой вопрос, Дара неожиданно спросила:

- Ты меня любишь?

Мы смотрели друг другу в глаза. Это была очная ставка.

- Да, — ответил я, немного, смущаясь.

- Я тоже тебя люблю, — ответила она улыбаясь.

Принесли пиццу, кофе и пахлаву с фисташковой крошкой. Мы начали есть.

Мимо нашего столика, громко смеясь, проходили юноши и девушки подросткового возраста, за соседним столиком отец и мама трёхлетнего ребёнка по очереди кормили его пиццой и картофельными чипсами, а он всё пытался увернуться от их чрезмерно назойливого родительского внимания.

В зале, где мы сидели, было многолюдно и довольно шумно. Поужинав, мы вышли на улицу и направились в сторону центрального парка.

После этой встречи мы стали ещё ближе, но какая та отталкивающая сила не давала нам полностью довериться друг другу. Мы оба это понимали, но не затрагивали эту тему, боясь испортить и без того тонкую линию наших отношений.

Через два месяца Дара исчезла вновь. Как и в первый раз, не предупредив и ничего не сказав мне. Я звонил ей, но её номер был всегда выключен. Я не знал, где она работала, где жила, не знал, с кем она общается.

От безысходности я ходил в «Меломан», но мне сказали, что она уволилась ещё весной и что информацию о бывших сотрудниках в заведении не выдают. По вечерам я блуждал по городу в надежде встретить её. Тайком всматривался в лица прохожих, чтобы увидеть её глаза. Но её не было в городе. Я это чувствовал каждой клеткой своего болезненного нерва и знал об этом точно. Так я вновь потерял нить связи с ней.

Вечерами я начал часто пить и потерял всякий интерес к жизни. На работу я ходил механически. По ночам выходил на балкон, брал с собой бутылку виски, смотрел, как в ночном мраке переливаются холодные огни города, и тихо плакал.

Это было время искренней, безысходной тоски от горя потери любимого человека. «Почему она так поступает со мной?», — спрашивал я самого себя и не находил никакого, хоть мало-мальски вразумительного ответа на свой вопрос.

Моё сердце наливалось кровью и с каждым разом мне становилось всё хуже и хуже. Я уже начал привыкать к внутренней боли и в моменты просветления, когда мне становилось, не так плохо, я даже желал эту внутреннюю зудящую боль, которая переворачивала во мне всё с ног на голову.

Так прошла осень, наступила зима. Ближе к новому году, я всё-таки смог найти в себе силы перебороть чёрную депрессию и начать всё с начала. Но моя «новая жизнь» продлилась не долго.

После нового года, Дара позвонила мне вновь. Я не мог сопротивляться ей и просто пошёл за ней, как идут камикадзе или фанатики на своё последнее испытание.

По телефону она пригласила меня к себе на квартиру, сказала мне свой адрес и сообщила, что у неё сегодня день рождения. Я записал её адрес в мобильный телефон и задумался о том, чтобы купить ей в подарок.

Я купил творожный торт в коробочке с красной лентой, сборник рассказов Харуки Мураками и небольшой букет из трав и полевых цветов.

Квартира находилась на тринадцатом этаже новой многоэтажки. Я приехал в девять часов вечера. На улице было темно и холодно. Дара встретила меня возле подъезда. Когда мы вошли в освещённое помещение, я увидел её лицо, и это была уже не та Дара с красивой, нежной улыбкой. Это была совсем другая девушка с глазами полной безнадёжной тоски и с какой-то печальной заведомо предрешённой судьбой.

Словно насилуя себя и прилагая остатки последних сил над собой, она буквально вытягивала из своих болезненных внутренностей свою слабую улыбку и на тяжёлом выдохе проговорила:

— Привет.

— Здравствуй.

— Я рада тебя видеть.

— Взаимно.

Я притянул её к себе и поцеловал в холодную щёку. Она пахла морозной свежестью «Kenzo».

— С днём рождения.

— Спасибо.

— Это тебе.

Я протянул ей цветы.

На миг я увидел в её глазах тихое, грустное счастье.

— Спасибо. Я очень благодарна тебе.

— Да не за что.

На лифте мы поднялись на тринадцатый этаж. Двухкомнатная квартира с минимумом новой мебели была просторной и светлой. Мы сели на кухне. Пока Дара ставила чайник на плиту, я распаковывал коробку с тортом и наблюдал за ней.

Я заметил, как она сильно исхудала и стала совсем хрупкой. Узкие джинсы обтягивали её тонкие бёдра, а длинные чёрные волосы как будто поредели. Было заметно, что под краской волос она прятала свою не по годам разродившуюся седину. Мне вдруг стало как-то печально и грустно от произошедших с ней перемен.

Я, молча, резал торт и вспоминал тот великолепный августовский вечер, когда я увидел её на закате солнца, и когда она была наполнена нежными красками лета, дыханием жизни, теплом света. Теперь всё это было в прошлом. «Жизнь интересная и грустная штука, — подумал я. — Всё что цветёт, когда-нибудь приходит в упадок. И так всегда. И никуда нам от этого не деться».

Мы пили чай с тортом. Дара взяла книжку рассказов и, прочитав название сборника, тихо сказала:

— «Призраки Лексингтона» — мой любимый сборник. Ты попал в самую точку.

— Я рад, что не ошибся с книжкой. Думал сначала купить тебе «Норвежский лес», но потом передумал.

Дара посмотрела на меня и мелко прыснула, поняв смысл моих слов.  

— У меня есть бутылка грузинского вина, — сказала она. — Хочешь, я открою?

— Ну, давай.

Я разлил вино по бокалам и, чокнувшись, мы стали пить полусладкий и вкусный нектар. Мягкая, горячая струя приятно обжигала внутренности. Мы говорили на отдалённые темы, не затрагивая главных вопросов в наших личных отношениях, словно боясь нарушить некое невидимое между нами хрупкое равновесие, после которого может произойти непоправимая ошибка.

Вдруг Дара спросила:

— Ты хочешь меня?

Я пристально посмотрел ей в глаза и кивнул головой.

Она тихо встала и пошла в спальню. Я тоже встал и направился вслед за ней.

Когда я вошёл в спальню, Дара уже лежала на кровати. Я лёг рядом. Она повернулась ко мне, и нежно дотронувшись руками до моего лица, поцеловала меня в губы. Я крепко прижал её к себе и тоже стал целоваться. Я целовал её глаза, шею, вдыхал нежный запах её волос. Сквозь тонкую белую майку, я гладил её небольшие упругие груди. Потом я опустил левую руку вниз и, поглаживая её ягодицы, стянул с неё джинсы и всё остальное бельё.

Я быстро разделся и как только начал набирать обороты, Дара громко заплакала.

Я ничего не понимал и был в смятении.

— Что случилось? Я сделал что-то не так?

Закрыв руками глаза, Дара буквально ревела. Я не знал, что с ней делать. Она уткнулась мокрым лицом в мою грудь и тихо всхлипывала. Я нежно обнял её, и мы вместе пролежали так долгое время. Успокоившись, Дара заснула в моих объятиях.

Боясь её разбудить, я так и лежал, обнявшись с ней.

Не помню, как я заснул, но, когда проснулся, Дары рядом не было. Я встал, быстро оделся и увидел на тумбочке записку.

В записке было написано следующее: «Прости меня за всё. Больше никогда не жди и не ищи меня. Забудь меня и найди себе другую. Ты достоин большего, чем я. Теперь всё кончено, навсегда. Я знаю, что причиняю тебе сильную боль, но я так больше не могу. Прости и прощай».

Не успел я толком осмыслить записку, как в дверь позвонили.

Я открыл дверь и увидел перед собой сорокалетнюю женщину с плотным телосложением и ростом ниже среднего. У неё были короткие руки и ноги, а взгляд полный высокомерия выдавал в ней личность с характером скандалистки.

— У вас есть десять минут, чтобы одеться и уйти, — сказала она приказным тоном.

— Но объясните мне, что происходит, — обратился я к ней. — И где Дара?!

— Не спрашивайте у меня ничего. Я всё равно не знаю большего вашего, — процедила она сквозь зубы и уверенно, как будто она хозяйка этого дома, двинулась вглубь квартиры.

По её лицу и уверенной походке, я понял, что это хозяйка квартиры. Я также понял, что ничего от неё не добьюсь. Одев, сапоги и куртку, я быстро покинул квартиру.

С тех пор я с Дарой никогда не виделся.  

 

Глава 2. Hotel «Dara»

 

В три часа ночи мы въехали в Жетысай. Центр городка ярко освещался фонарями, но чем дальше мы отдалялись от главной площади, тем темнее и тише становились улицы, и практически не было никакого движения. Маленький провинциальный городок, где почти не было многоэтажных зданий, мирно спал, даже не подозревая о нашем приезде.

Двухэтажный отель с красной черепичной крышей, больше походил на красивый коттедж с небольшой террасой на втором этаже, пристройками, беседкой и ухоженным двором. Над распахнутыми воротами у входа во двор отеля, горела сине-красным неоном вывеска с надписью «Hotel Dara». Гостиницу окружали одноэтажные дома с тёмными дворами.

Прочитав название отеля, я был в полном изумлении. Что-то внутри меня дёрнулось и как будто оторвалось навсегда. Я заволновался, сердце забилось сильнее, во рту стало приторно — сладко. Мне захотелось выскочить из автомобиля и убежать подальше от этого места, куда глаза глядят. Но я был прикован к сиденью машины и пристёгнут ремнём безопасности, словно меня приговорили к смертной казни на электрическом стуле. Я был беспомощен и слаб.

Это место тянуло меня к себе, как быстрая и глубокая река тянет в свой тёмный водоворот беззащитную щепку. Но я взял себя в руки и постарался успокоить свои передёрнутые нервы.

Во дворе гостиницы нас встретил наш местный представитель по семинарам. Его звали Даулет. Он был среднего роста, худощавый, лет тридцати в рубашке с короткими рукавами и сидел в салоне автомобиля «Хюндай», когда мы въехали во двор гостиницы. Увидев нас, он вышел из машины и подошёл к нам.

Поздоровавшись и обменявшись рукопожатиями, он спросил нас, как мы доехали. Мы ответили, что очень устали после перелёта и долгой дороги. Потом рассчитались с таксистом, взяли свои сумки, чемоданы на колёсах и тяжёлыми, усталыми шагами направились в гостиницу.

Внутренность отеля нас приятно удивила. Честно сказать, мы и не ожидали увидеть такой хороший комфорт и сервис в небольшом провинциальном городке, где-то на окраине нашей огромной страны.

Интерьер гостиницы располагал к полноценному отдыху, как в домашней уютной обстановке. Всё было на высоте в стиле дорогих, комфортабельных отелей столицы. Внимательный персонал гостиницы встретил нас с улыбкой и обеспечивал круглосуточный сервис. В отеле были номера различных категорий от одноместных и двухместных стандартов до делюксов и люксов.

Оформив документы, мы сняли двухместные номера на каждого и, обсудив с Даулетом о плане проведения семинара на грядущий день, быстро разошлись по своим номерам.

Комната была оснащена всем необходимым для приятного время препровождения. Спутниковое телевидение, телефон, мини-бар, индивидуальная система кондиционирования, ванная комната с душевой кабиной, комфортабельная мягкая мебель — всё это располагало к приятному отдыху, после длинной и утомительной дороги.

Принимая контрастный душ в стеклянной душевой кабинке, я почувствовал, как кто-то наблюдает за мной из-за моей спины. Но непонятная сила внутри меня противилась мне, и я не мог заставить себя обернуться. Я чувствовал, как кто-то c женским лицом, внимательно и с вожделением рассматривает моё обнажённое, мокрое тело и получает от этого удовольствие.

Мой первобытный инстинкт страха, всё-таки заставил меня обернуться. И когда я обернулся, никого не было. Я перевёл свой дух и, как можно быстрее помывшись, вышел из душевой. Я вытерся толстым махровым полотенцем, накинул на себя такой же белый, махровый халат и одел, тонкие белые тапочки. Потом я также быстро побрился, почистил зубы и, расчесав волосы, вышел из ванной комнаты.

Я включил маленькое бра с боку над кроватью, выключил свет в комнате и, выпив стакан минеральной воды, медленно опустился на мягкую, чистую постель и тут же заснул.

Проснулся я от «прохладной» мелодии bossanova со своего мобильного будильника. Часы показывали девять часов утра. Мне казалось, что я только на миг закрыл глаза и тут же проснулся. Так бывает во время крепкого сна, после сильного переутомления. Некоторое время я лежал, не двигаясь и медленно собираясь мыслями в полутёмной комнате.

Я встал, подошёл к окну, и как только раздвинув шторы, приподнял жалюзи, как тут же полумрак растворился в тёплом, мягком утреннем свете. Я стоял у окна и греясь на солнце, заряжался его энергией.

Во дворе, на клейких и сочных листочках деревьев, на зелёной травке, на голубом чистом небе было много солнечного света и от непривычки слепило глаза. «Вот бы сейчас выйти во двор и, позагорать на солнце до самого вечера», — подумал я. Согревшись, я стал приводить себя в порядок. Впереди меня ждал длинный, насыщенный и жаркий день.

Быстро позавтракав на втором этаже гостиницы, мы взяли свои сумки с ноутбуками и спустились вниз, где нас ждал Даулет. По дороге в школу, я поговорил с женой по телефону и очень обрадовался, услышав ангельский голосок своей маленькой дочки. «У них всё хорошо», — подумал я, и на душе стало светлее.

Семинар в школе мы начали в десять часов. Разделившись на две группы, мы с коротким перерывом между обучением проработали до часу дня. На обед нас повезли в популярное местное кафе, где, по словам Даулета готовили шашлыки на любой вкус.

После обеда мы продолжили обучение в группах. Семинар закончился в шесть часов вечера. Уставшие, но довольные мы поехали ужинать. На улице было необычайно тепло и даже жарко. Я снял свой серый костюм и синий галстук. Ходить в белой рубашке с засученными рукавами было одно удовольствие.

Люди вокруг были загоревшие и смуглые от горячего весеннего солнца. Все одевались легко и просто. Время здесь текло, как-то неторопливо и тягуче, как если бы это была длинная, широко разлившаяся река, медленно текущая по равнине.

В отель мы приехали в восемь часов вечера. Быстро разобравшись с планом работы на завтра, мы разошлись по своим номерам. Наконец-то всем хотелось полноценно отдохнуть, после перелёта, дороги и первого дня семинара.

Я быстро принял душ и привёл себя в порядок. Потом раздвинул шторы, поднял жалюзи, открыл окно и, подышав свежим вечерним воздухом, лёг на кровать. Я позвонил домой, и немного поковырявшись в интернете, тут же заснул.

Я проснулся от чьих-то холодных прикосновений, как будто в мою грудь вбили острый ледяной сталактит, размером в указательный палец. В комнате стоял полумрак наполненный чем-то сверхъестественным.

Справа от моей головы был включен светильник. Из-под лилейной чашечки отшлифованного стекла падал тусклый, мягко рассеивающийся свет, который криво отражал мою тень на помятой белой простыне, от чего мой страх становился ещё сильнее. За открытым окном, на улице было слышно, как лают собаки и изредка на дороге шуршат резиновыми шинами машины.

Когда во мне окончательно рассеялся полуночный туман ото сна, я всё же разглядел, кто лежит рядом со мной, на левой части кровати и с дрожью в теле, словно меня ударили током, вскочил со своего места, когда увидел Дару.

Я не мог поверить своим глазам, но это на самом деле была Дара.

Она лежала на правом боку, придерживая правой рукой голову, полуобнажённая в шёлковом прозрачном одеянии с распущенными чёрными волосами и слегка согнутыми ногами. Она совсем не изменилась со времени нашего расставания.

— Как ты сюда попала?! — спросил я её.

— Здравствуй, - сказала она с нежной и мягкой улыбкой, которую я когда-то давно видел.

— Доброй ночи, - ответил я. — Но как ты здесь оказалась?

— Вошла, через дверь, — ответила она, всё также улыбаясь.

— Но, как и откуда у тебя ключи от моего номера?! — не переставал спрашивать я.

— Всё очень просто, здесь работают мои друзья, — спокойно ответила она.

— Но откуда ты узнала, что я здесь снимаю номер? — продолжал спрашивать я.

— Случайно, - ответила она. — Когда убиралась в твоей комнате, я увидела копию твоего удостоверения личности.

— Ты здесь работаешь?

— Да, — всё так же спокойно отвечала она.

— Фу, ты чёрт! — воскликнул я, и сделал глубокий выдох. — Я уже подумал, что схожу с ума.

— Ты подумал, что я призрак? — сказала она с усмешкой. — Не бойся я настоящая.

— После всего, что между нами произошло мне сложно тебе верить.

— Поверь, мне есть чего тебе рассказать и если ты меня выслушаешь, то всё поймёшь и возможно простишь.

— Мне уже как-то всё равно.

— Ты больше не любишь меня?

— Это уже не имеет никакого отношения к нашему прошлому.

— У тебя есть семья?

— Да. Жена и дочь.

— Поздравляю. Я рада за тебя.

— Спасибо.

— А я до сих пор люблю, и ждала всё это время только тебя, — сказала она с какой-то внутренней тоской и в то же время в ней чувствовалась странная внутренняя злоба на своё прошлое и настоящее.

На миг её лицо переменилось, я успел это заметить, и тут же вновь стало нежным и улыбающимся. Некий внутренний страх не покидал меня от ощущения близости с ней. Но что это был за страх я так и не мог понять. Лишь, какая-то сила тянула меня к ней. И я чувствовал, как всё возвращается в прежнее русло наших прошлых отношений.

— Подойди ко мне, — позвала ласковым голосом Дара.

Я стоял в нерешительности и думал о своей семье. В этот миг мне так хотелось очутиться рядом с женой и дочерью. Крепко обнять их обеих и не отпускать от себя никогда.

— Ну не бойся же, — сказала она и поманила меня левой рукой, — иди ко мне. Ведь ты же хочешь этого. Её чёрные глаза, как мокрые бусинки смородины, смотрели на меня снизу вверх и совершенно не мигали.

Я пытался сопротивляться, но магнетизм её глубоких, чёрных глаз, затягивал меня в свой омут всё больше и больше. Я почувствовал себя слабым и бессильным, перед её чарами и медленно опустившись на кровать, приблизился к ней.

Как только я оказался рядом с ней, она легла на спину, и ласково двумя руками ухватившись за моё лицо, потянула к своим губам. Я обнял её и мы стали нежно и долго целоваться. Вдруг меня охватила какая-то неистовая сила, словно внутри меня закружилось торнадо и я, разорвав на Даре все её тонкие одежды, овладел ею.

Я входил в неё глубоко, быстрыми сильными толчками. Она извивалась под моей тяжестью, словно беззащитный зверёк, пытающийся освободиться от смертельных объятий хищника.

— Отпусти меня, мне больно! — кричала она.

Но я ничего не мог с собой поделать. Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее и глубже я входил в неё, словно варвар, разрушающий девственно чистый храм. Она плакала, умоляла прекратить, но я не слушался её и только, как заведённый всё глубже и глубже входил в неё...

Проснулся я от неприятного холода по коже. За открытым окном лил дождь. В комнате было сыро и довольно прохладно. Пасмурный холодный рассвет только занимался. Тяжёлые, серые тучи словно замерли на небе, и казалось, что они вот-вот с грохотом упадут на землю и накроют собой всё живое. Часы в мобильном телефоне показывали половину седьмого утра.

Я лежал в постели совершенно голый и обессилевший. Лихорадочно пытаясь вспомнить, что же произошло ночью, я никак не мог понять, что со мной происходит. Я спрашивал себя, была ли Дара на самом деле этой ночью со мной или это был лишь сон.

Встав с постели, я направился в душевую и только, когда обернулся на зеркало, я увидел на своей спине кровавые царапины и вздрогнул, испугавшись собственного отражения. Мне показалось, что через зеркало на меня смотрит Дара и зловеще улыбается.

На семинаре я чувствовал себя совершенно разбитым и был сам не свой. Я словно блуждал в густом, непроницаемом тумане, посреди глухого и мрачного леса. Не знаю, как я продержался до шести вечера, но придя в гостиницу, я быстро переговорил со своими коллегами о завтрашнем дне семинара и, сказав, что мне нездоровится, попросил их не беспокоить меня. Я закрылся у себя в номере и, открыв окно в душной комнате, намертво завалился на кровать.

Проснулся я в час ночи. В тёмной, глухой комнате рядом со мной кто-то сидел. Мой инстинкт подсказывал мне, что это была Дара.

Я протянул руку к бра и дёрнул за тонкий металлический шнурок выключателя и, когда тусклый матовый свет осветил комнату, увидел Дару сидящую спиной ко мне на краю кровати. Она была одета в короткое, белое, свадебное платье с тонкими кружевами на спине и тихо напевала какую-то грустную песню, напоминавшую мне колыбельную.

— Доброй ночи, Дара, — сказал я.

Она перестала петь и обернулась в мою сторону. Мы смотрели друг другу в глаза.

— Здравствуй, - сказала она и улыбнулась.

Признаться честно, я был удивлён её внешним видом и не понимал к чему весь этот торжественный наряд.

— Ты наверно недоумеваешь и думаешь, зачем я так нарядилась? — сказала она.

— Ты читаешь мои мысли, — ответил я.

— Нет, вижу по глазам, — сказала она улыбаясь.

— Прости меня за то, что было прошлой ночью, — сказал я виноватым голосом.

— Не переживай, всё в порядке, — ответила она всё также улыбаясь.

После её слов мне стало легко на душе, и я почувствовал радость внутри себя.

Капли дождя отчётливо стучали по подоконнику в ночной тишине и сырой, чистый воздух наполнял комнату свежестью и прохладой.

— У меня есть бутылка вина, — сказала Дара.

— Грузинское? — спросил я улыбаясь.

— О, да! — воскликнула Дара с широкой улыбкой на лице и предложила мне раскупоренную бутылку вина.

Я схватил бутылку за горлышко и, сев возле неё, сделал большой глоток и обратно вернул ей. Дара отхлебнула немного вина и, глядя в окно, о чём-то задумалась. Я, не спрашивая, взял у неё бутылку и сделал несколько глотков. Внутри меня загорелся маленький костерок, который своим теплом мягко согревал мои внутренности. «Внутри Дары, тоже горит костерок», — подумал я, и на душе стало ещё теплее.

Мы, молча, глядели в окно, слушали звуки дождя, пока не кончилось вино.

— Давай поженимся, — заговорила Дара.

— Но, я уже женат, — сказал я.

— Ну и пусть, - сказала она, — женишься ещё раз.

— Я так не могу.

— Ты любишь свою жену? — спросила она.

— Да!

— Сильно?

— Очень.

Дара сидела, молча уткнувшись в одну точку. Мне нечего было ей сказать, и, вслушиваясь в монотонные стуки дождя о подоконник, я мысленно спрашивал себя: «Почему люди так одиноки, и даже если они вместе, между ними огромная пропасть?»

Вдруг Дара вскочила и, схватив меня за руки, пригласила на танец.

— Я не умею танцевать, — сказал я.

— Ничего страшного, зато я умею, — сказала она.

И выйдя на небольшое свободное пространство в комнате, мы включили музыку в ноутбуке и закружились в легком вальсе. Танцевали мы довольно долго, пока совсем не устали. В конце концов, мы оба свалились на мягкую постель.

— Я хочу пить, - сказала Дара.

— Тебе принести воды? — спросил я её.

— Нет, в холодильнике есть виски.

Я был в некой растерянности, и не мог понять, откуда алкоголь в холодильнике. У меня побаливала голова от выпитого вина и долгого кружения в танце. Я встал и принёс виски. Мы стали пить из горла. Потом Дара принесла ещё выпивки. Через некоторое время я почувствовал, как плыву, где-то в невесомости и теряю всякую опору под собой. Падая в глубокую бездну, словно в тумане и не чувствуя ничего, я слышал лишь далёкий голос Дары: «Мы теперь муж и жена, я теперь твоя жена...»

Проснулся я с сильной болью в голове. Жутко хотелось пить и от тошноты меня выворачивало наизнанку. Я вскочил и, шатаясь, вбежал в душевую комнату. Некоторое время меня рвало, тело судорожно дрожало, и я уже подумал, что свалюсь и больше никогда не встану. Кое-как оклемавшись, я с трудом поднял голову с унитаза и, спустив несколько раз воду, забрался в душевую.

По дороге на семинар я включил все свои внутренние резервы и, не показывая своего тяжёлого состояния ни коллегам, ни учителям старался хоть как-то восстановиться, после ночного пьянства. К счастью, благодаря своим внутренним резервам я продержался до обеда. На обед, я заказал себе шурпу из овощей, картофеля и нежного мяса — баранины. Именно после горячего супа и после обильного потоотделения, я почувствовал, как ко мне возвращаются силы, и мой иммунитет начинает быстро восстанавливаться.

После обеда мне стало намного легче, и вторую половину семинара, я провёл в приподнятом настроении, и даже пользовался успехом у молоденьких учительниц.

Погода на улице часто менялась. После дождя, под лучами ослепительного солнца, всё вокруг преображалось, и яркие краски сочной растительности радовали глаза. Но, как только плотные тучи закрывали солнце, всё становилось серым, тёмным и мелкий дождь быстро переходил в сильный ливень.

Придя в номер гостиницы, я открыл банку холодного пива и залпом выпил половину. Присел на кровать и с нетерпением ждал наступления ночи. Мне хотелось встретиться с Дарой, и окончательно решить вопрос наших странных встреч и отношений.

Я долго пытался не спать, прислушиваясь в ожидании Дары к ночным шорохам под звуки дождя и ветра. В два часа ночи я встал и вышел из комнаты на террасу. Дождь прекратился, и ночной воздух был необыкновенно прозрачным и чистым. Вокруг было тихо, вся окрестность спала и лишь одиноко падающие капли дождя нарушали глубокую ночную тишину.

Я спустился на первый этаж и подошёл к миловидной девушке с русыми волосами на ресепшне, которая сидела у стойки. При виде меня она встала и, чуть склонив голову на правое плечо, улыбнувшись, спросила:

— Не спится?

— Да, не спится, — ответил я.

— Вам, что-нибудь надо? — спросила она.

— Нет, ничего не надо, — сказал я, — но я хотел спросить у вас кое о чём.

— Спрашивайте, я постараюсь ответить, — сказала она, всё также улыбаясь.

— У вас работает девушка по имени Дара?

— Нет, не работает, — ответила она.

Какой-то миг я стоял в недоумении и не знал, что делать. Я совершенно не понимал, что со мной происходит. «Неужели это всего лишь мои странные сны», — подумал я.

— Вам точно ничего не надо? — спросила служащая отеля.

— Нет, спасибо, ничего не надо, — ответил я, и, задумавшись, пошёл в сторону лестницы.

Остановившись на первой ступеньке, я обернулся и спросил:

— Вы сегодня не убирали в моей комнате бутылки из-под вина и виски?

— Нет, - несколько удивлённо ответила служащая.

Я повернулся и медленно поднялся в свою комнату...

Дара сидела на кровати. У её ног, лежал огромный мастиф с большой, массивной головой и чёрной мордой. Пёс, с высунутым длинным розовым языком, не сводил с меня глаз. Глядя на меня снизу вверх, Дара как-то загадочно и таинственно улыбалась.

Она была в чёрном облегающем платье с тонкой лямкой на голых плечах. На шее красовалось ожерелье с двойным, коротким и длинным оборотом из белого и чёрного жемчуга. Чёрные волосы были собраны в высокий идеальный конский хвост. В руках она держала, когда-то давно подаренный мной, сборник рассказов Мураками — «Призраки Лексингтона».

— Ты соврала мне, сказав, что работаешь в отеле, — сказал я, не сводя с неё глаз.

Дара опустив глаза на книжку, молчала.

— Ты всегда мне врала. С первого дня нашей встречи. Ещё четыре года назад, я тебе поверил искренне и всем сердцем, но, увы, ты до сих пор обманываешь меня. Почему?

Не дожидаясь ответа, я продолжал говорить, повышая свой голос:

— Почему ты не расскажешь мне всю правду о себе? Зачем ты меня обманываешь и причиняешь боль? Ради чего всё это?

Я сел на кровать рядом с ней и закрыл лицо руками.

— Зачем мне, что-то рассказывать, если мы теперь будем всегда вместе, — проговорила Дара.

— Вместе?! — чуть не вскрикнул я, разводя руками в стороны. — Интересно, как ты себе это представляешь? Лично я не могу себе это представить.

— Всё просто. Теперь я всегда буду рядом с тобой, — спокойно ответила Дара.

— И как же это будет, по-твоему? Ты думаешь, я брошу ради тебя свою семью и буду жить с тобой?

— Зачем бросать семью, мы будем жить вместе, — всё также спокойно отвечала Дара. — Я буду приходить к тебе, когда ты будешь нуждаться во мне.

— Прости, но я больше не нуждаюсь в тебе. И больше не хочу, чтобы ты приходила.

— Не я тебя звала, но ты сам приехал ко мне.

— Нет, это была чистая случайность. Я приехал по работе.

— Теперь это не важно.

— Как это понять?

— А никак. Мы просто будем вместе и всё.

Я не знал, что ей ответить.

Дара нежно обняла меня и поцеловала в шею. Потом легонько оттолкнув от себя, положила меня на спину, а сама, приподняв узкую полу платья, словно наездница села верхом на меня. Когда она нежно и ласково начала раздевать меня, я резко оттолкнул её от себя и скинул на постель. Не успел я встать, как Дара крикнула: «Майлз, фас!», и огромная собака с красными глазами набросилась на меня...

Я вскричал и проснулся в холодном поту. Пытаясь понять, что со мной происходит, я оглядывался по сторонам и, как дети собирают цветные пазлы по кусочкам, так и я пытался собрать осколки своих мыслей в одно целое.

Постепенно, сливаясь с окружающей реальностью и взяв в руки мобильный телефон, я начал приходить в себя. Часы в телефоне показывали семь часов утра. За окном моросил тёплый дождь. Лёгкий ветерок, влетая через открытое окно, приносил с собой утреннюю свежесть и прохладу. Не вставая с постели, я задумался о своей прожитой жизни.

Я думал о том, что помимо реальной жизни, существует другой параллельный мир, в котором наши чувства и страсти принимают совершенно иные формы. И всё что происходит в реальности, эхом отзывается в том, другом параллельном мире. Я всегда пытался заглушить в себе свою настоящую любовь к Даре. Я похоронил свои чувства и страсти в самых глубоких тайниках своей души, но при этом никогда о них не забывал.

Изредка, просыпаясь глубокой ночью в спальне, где рядом спала жена, я вспоминал образ Дары, и грезил о том, чтобы прижать, хотя бы на миг, её нежное тело в своих объятиях. От невозможности прикоснуться к ней наяву, я беззвучно рыдал в подушку и, глотая горькие слёзы, ничего не мог с собой поделать.

Успокоившись, я обнимал свою жену и, изо всех сил пытался навсегда вычеркнуть образ Дары из своего сердца, но как я не старался забыть её, у меня ничего не получалось. В глубине своего подсознания я точно знал, что когда-нибудь встречу её, и мы будем вместе. И теперь, эта мысль воплотилась в жизнь и, уже не важно, в реальности это происходит, или же в другом параллельном мире.

 

Глава 3. Дарья

 

После четвёртого дня семинара, Даулет пригласил меня и моих коллег на ужин в свой дом. Жил он со своей женой и тремя детьми в частном доме с небольшим, но уютным и ухоженным садом. В саду цвели разнообразные плодовые деревья и цветы.

К полудню, дождь, который не прекращался с утра, тихо и незаметно исчез. Выглянувшее из-за туч солнце осветило всё вокруг мягким, тёплым светом. Крупные капли дождя на листьях деревьев и лепестках цветов сверкали чистым, прозрачным серебром, отражая солнечные лучи.              

После ужина мы с Даулетом вышли в сад.

— Как тут у вас всё красиво! — обратился я к нему.

— Да. Мне нравиться сажать деревья, цветы, выращивать овощи и ухаживать за ними, — ответил, закуривая сигарету Даулет.

Мы гуляли по саду и, он с энтузиазмом настоящего садовода рассказывал мне о каждом кустике, каждом деревце, о том, как правильно делать арыки, чтобы вода равномерно распределялась по всему саду. И ещё многое о том, как лучше ухаживать за растениями и овощами.

Прогулявшись по саду, мы вернулись в дом. Даулет предложил мне заночевать у него, и я охотно согласился. Мы отвезли наших коллег в гостиницу, а сами вернулись назад. После приезда мы сели в саду за самодельным деревянным столиком, и стали пить чай приготовленный Даулетом из листьев и цветков (лепестков) гранатового дерева. Чай был душистым и необыкновенно вкусным.

Больше всего в саду меня радовали сочные алые цветки гранатового дерева и бледно-розовые цветки айвы. Вечер был тёплым и безоблачным. Густая, прозрачная дымка, пахнущая навозной гарью, тихо опускаясь на землю, мягко окутывала всю сельскую местность.

Дом Даулета находился на окраине города рядом с широким хлопковым полем. За невысоким дувалом из саманного кирпича было слышно, как мычат коровы и блеют овцы, возвращающиеся из пастбищ на встречу, своим хозяевам.

Мы пили чай и наслаждались нежным медовым закатом на чернеющем, бледно-фиолетовом небе.

— Вы не знаете, почему отель, в котором мы живём, называется «Hotel Dara»? — спросил я Даулета.

— Вы не слышали эту историю, про девушку по имени Дара? — ответил вопросом на вопрос он.

— Нет. Но мне бы хотелось узнать об этой истории.

— Ну, тогда слушайте, — сказал Даулет и, сделав глоток чая начал свой рассказ. — Дара родилась и жила в соседнем посёлке Атакент. Училась она в школе с русским языком обучения. У неё было три брата.

После окончания школы с отличием она поступила в университет в Алматы. Семья у неё была довольно состоятельная, отец работал директором предприятия по выращиванию хлопка, а мама преподавала русскую литературу в школе. Братья занимались хлопковым и гостиничным бизнесом.

Единственная девочка в семье росла в окружении любящих родителей и заботы родных братьев и ни в чём не нуждалась. У одного из братьев в Алматы был свой гостиничный бизнес и трёхкомнатная квартира, во время обучения в университете она жила вместе с ним.

Дара была жизнерадостной и начитанной интеллектуалкой. Её мама с детства привила ей любовь к чтению. Она писала стихи и, даже печаталась в районной газете. Хорошо разбиралась в классической литературе. Её любимым писателем был Владимир Набоков.

Я был знаком с ней и с её семьёй. С одним из её братьев я учился в одном классе. Раньше я и моя семья, тоже жили в Атакенте, но позже, после окончания школы мы переехали в Жетысай. Но связь мы поддерживаем до сих пор.

После окончания первого курса Дара стала дружить с парнем из Жетысая. Ему было двадцать три года, и он занимался бизнесом с его братьями. После двух лет дружбы и близких отношений парень предложил ей выйти за него замуж. Дара дала своё согласие, и дело шло к свадьбе.

Родители детей договорились между собой о проведении свадебных мероприятий. После свадьбы молодожёны решили жить в Алматы. У парня был свой бизнес в южной столице, а Даре ещё оставался год до окончания университета.

После пышной и громкой свадьбы в одном из лучших ресторанов Шымкента, молодая чета отправилась жить в Алматы. Но через полгода Дара вернулась к своим родителям. И по слухам, якобы из-за любовницы и измен своего мужа.

Муж несколько раз приезжал забрать её, но Дара категорически отказывалась ехать и жить с ним. Из общительной и жизнерадостной девушки, она превратилась в замкнутого и угрюмого человека. Она закрывалась в своей комнате и ни с кем кроме родителей не разговаривала. Очень много читала и время от времени ездила на Сырдарью.

Братья, её молча, отвозили и также молча, привозили. Я случайно пару раз виделся с ней, когда по делам приезжал к её братьям. И каждый раз она в одиночестве сидела у себя в комнате и читала книжку. Я здоровался с ней, но она, почти не оборачиваясь, лишь чуть кивала мне. Я заметил какую-то жуткую внутреннюю перемену в ней.

Казалось, что в ней сломали её внутреннюю стержень, на котором она когда-то держалась прочно и уверенно. А теперь она не в силах была восстановить свои прежние силы и уже не могла, ни простить, не полюбить вновь. Было видно, что ей причинили такую боль, после которой очень тяжёло всё начинать сначала.

Даулет закурив сигарету и сделав глоток чаю, продолжил:

— Спустя какое-то время Дара уехала в Астану к своей близкой подруге. По словам её братьев, в течение года она несколько раз приезжала в Атакент и уезжала обратно. Когда Дара в очередной раз, приехала из столицы в Атакент, братья уговорили её поехать в Алматы и жить с мужем. И какое-то время они жили вместе.

Вроде бы всё налаживалось и, от братьев я узнал, что Дара беременна. По рассказам братьев во время беременности между Дарой и пьяным мужем произошла большая ссора, перешедшая в жестокое избиение последним своей жены. После этой потасовки у беременной случился выкидыш.

Братья в отместку до полусмерти избили своего зятя. Дара окончательно вернулась к родителям, требуя развода с мужем. И ещё она собиралась после развода уехать в Астану и, по слухам у неё там был ухажёр — молодой учитель, преподаватель истории.

После слов Даулета о молодом преподавателе истории мне стало не по себе: в голове что-то загудело, я почувствовал внутри ушной раковины какой-то тяжёлый груз, глаза мои сузились и я, сделав глубокий вдох, медленно перевёл своё дыхание.

Даулет лишь изредка поглядывал на меня и, жуя виноградную веточку с кислинкой, продолжал рассказывать:

— Муж Дары не соглашался на развод. Он очень сильно ревновал её, когда узнал, что у неё есть кто-то в Астане. В конечном итоге, оба договорились о разводе (не без угроз братьев Дары) и по просьбе мужа они встретились на берегу Сырдарьи. После этой встречи, Дару никто больше не видел. Её муж сидел пьяным за рулём автомобиля и по дороге в Шымкент, попав в аварию, разбился насмерть.

Дару искали по всей Сырдарье, но так и не нашли её тело. Вот такая печальная история, — заключил Даулет и тут же добавил, — но у этой истории есть продолжение.

Закурив очередную сигарету, он продолжил свой рассказ:

— Спустя некоторое время после смерти сестры, братья открыли новый гостиничный комплекс в Жетысае и в её память назвали «Hotel Dara». Через несколько месяцев работники и некоторые клиенты отеля стали замечать фигуру девушки, так похожей на образ погибшей Дары. Она могла летать, проходить сквозь стены, внезапно появляться и исчезать на глазах очевидцев. Но при этом она не приносила никому никакого вреда.

Однако работники гостиницы после этих случаев увольнялись с работы. В народе пошла молва, что призрак Дары живёт в гостинице. Время от времени братья приводили имама в отель и, он читал молитвы (дуа) для очищения. Я разговаривал с братьями, но они отвечали, что ничего особенного не видели.

— А вы ничего не замечали? — спросил я.

— Я бываю в гостинице, когда встречаю гостей вроде вас, но ничего такого никогда не замечал.

— Даулет, — обратился я к своему собеседнику, — я бы хотел рассказать свою историю непосредственно связанную с той, которую рассказали вы.

Даулет с нескрываемым удивлением приподнял свои брови и внимательно на меня посмотрел. Я сделал глоток остывшего чаю и начал рассказывать свою историю, которая произошла между мной и Дарой. В том числе я рассказал и про то, что со мной происходило в гостинице. Когда я закончил и Даулет узнал о том, что тем молодым учителем, по истории в которого была влюблена Дара, был я, он был глубоко потрясён.

— Вот что значит сила провидения! — сказал Даулет.

— Я не знаю, что за сила всем этим двигает, но одно мне ясно, вся эта история на самом деле происходит со мной, — ответил я. — И я не знаю, что с этим делать.

— Значит, призрак Дары на самом деле существует! — воскликнул Даулет.

— Да! И она каждую ночь с момента моего поселения в гостинице приходит ко мне.

— В это трудно поверить, но я верю каждому вашему слову.

— Я не знаю, чем закончится вся эта история, но сейчас мне так хочется съездить на Сырдарью и прикоснуться к её водам. Вы не могли бы завтра, после семинара свезти меня к реке?

— Конечно, без проблем. Я свожу вас туда.

— Спасибо.

— Да не за что.

За беседой мы не заметили, как солнце опустилось за горизонт, как густые чернильные сумерки, сливаясь с вечерней прохладой, незаметно превратились в ночную темноту.

Во сне, я видел Дару. В эту ночь она была необыкновенно тиха и вся в белом прозрачном одеянии сияла мягким, нежным лунным светом. Протягивая свою руку через открытое окно, она меня звала, маня своим бархатным голоском к звёздам. Её чёрные, густые волосы развевались на ветру, а бледное лицо сияло улыбкой новорождённого младенца. Она была прекрасна. В ту ночь я долго плакал от внутреннего наполнения счастьем.

Утром я проснулся на удивление отдохнувшим, умиротворённым и в хорошем настроении. Погода была солнечной и лёгкий, озорной ветерок, словно хулиганистый мальчишка, пролетая между деревьями в саду, срывал белоснежные лепестки цветков и разбрасывал их по всему саду.

Я стоял на крыльце и наблюдал за этим чудесным «снегопадом». Позавтракав, мы с Даулетом поехали в гостиницу за своими коллегами. Обучение на семинаре прошло интересно и, я даже не заметил, как пролетело время. После завершения семинара, мы с Даулетом быстро переоделись и, перекусив на ходу, выехали на Дарью.

С каждым приближением к реке, во мне увеличивалось, некое трепетное волнение. Мне казалось, что я слышу голос Дары и еду на встречу с ней.

Мы остановились на обочине рядом с мостом, чтобы поглядеть на реку сверху. Вид сверху был восхитительным. Широкая, длинная река текла размеренно и не спеша, словно это был древний караван, продолжающий свой путь по бескрайним степным просторам.

Прохладный, сырой ветер дул нам в лицо и я не мог надышаться чистым речным воздухом. Даулет закурил и о чём-то задумавшись, смотрел вдаль. Я же свой взор обратил вниз на движущийся поток воды песочно-серого окраса и вспоминал Дару. «Вот бы сейчас она всплыла из воды и оказалась рядом», — думал я, и на душе стало так тоскливо и одиноко, как бывает в долгую ненастную осеннюю погоду.

Через некоторое время мы с Даулетом спустились вниз к берегу реки. Вокруг всё было затоплено водой. В пойме реки паслись табуны лошадей и стада коров. Мы нашли сухой, травянистый участок на опушке тугая и, приблизившись к течению, я опустил свои руки в холодную воду. При мысли о смерти Дары, где-то здесь рядом, я тихо заплакал.

Я лил свои слёзы от безысходности и отчаяния, от безвозвратной потери любимого человека. Неожиданно начался дождь, который быстро перешёл в ливень. Я поднял своё заплаканное лицо к небу и капли дождя, перемешиваясь с моими слезами, стекали с моих щёк на шею. И я закричал в тёмное небо: «Дара!»

Я весь промок, но совершенно ничего не чувствовал. Все мои мысли были о Даре, но её нигде не было. Я чувствовал себя несчастным и был готов не задумываясь прыгнуть в воду. Но в этот миг ко мне подошёл Даулет и сказал:

— Нам надо ехать. Дождь усиливается.

Но пока мы шли к машине, дождь прекратился. Серые тучи рассеялись, выглянуло солнце, вокруг всё стало светло и ярко. Мы стояли возле машины и сушились, пригреваясь на солнце. В какой-то момент, что-то внутри меня переменилось, и я почувствовал в себе облегчение. Мне казалось, что вместе с текущей водой от меня безвозвратно утекает и образ Дары. И что я навсегда отпускаю её от себя.

Мы попрощались с рекой и сев в машину поехали домой. Приехав, мы сменили мокрую одежду, поужинали и отправились в баню. После бани я крепко заснул. Это была первая ночь, когда я не думал о Даре и совершенно не видел снов.

 

Глава 4. Возвращение

 

Последний день семинара мы провели до обеда. После обеда попрощавшись с Даулетом, я со своими коллегами выехал на такси в Шымкент. Удивительно, но в дороге, я лишь мысленно попрощался с Дарой, и больше о ней не вспоминал. Я с чистым сердцем, думал о своей жене и дочке.

За окном автомобиля мелькали небольшие уютные и не похожие друг на друга сельские мечети, широкие поля с длинными арыками и бахчевыми посадками чередовались с ухоженными садами и огородами, один зелёный аул на повороте сменялся другим и так до самого Шымкента.

Через три часа мы уже были в городе. Поселились мы в гостинице «Ордабасы» рядом с площадью с таким же названием и мечетью с позолоченным куполом. Мы поужинали в соседнем кафе на открытом воздухе, обсудили план мероприятий на завтрашний день (женщины на воскресный день запланировали шопинг по местным магазинам) и разошлись по своим номерам.

В девять часов вечера я решил сходить в мечеть. Я перешёл дорогу и вошёл во двор мечети. Во дворе благоухали розы с огромными красными бутонами и цвели деревья. Где-то рядом одиночно чирикали поздние пташки. Войдя в мечеть, я снял свою обувь и не спеша осмотрел небольшие внутренние комнаты. В главном молельном зале люди совершали вечернюю молитву. Я присел на ковёр в самом дальнем и уединённом углу, где никого кроме меня не было и, разглядывая купол мечети с арабской вязью, задумался о сущности бытия. Имам средних лет с красивым, мелодичным голосом читал молитву. Я прилёг на бок и, слушая, как имам нараспев читает суры из священного писания, тихо и безмятежно заснул.

Проснулся я ранним утром. Кто-то ночью заботливо прикрыл меня одеялом и положил под голову подушку. Спал я крепко и ничего не чувствовал. Тёплый свет через окно падал на ковёр, и вокруг всё светилось спокойствием и умиротворением. Никогда я не чувствовал себя таким защищённым и наполненным тёплым внутренним светом, как сейчас.

Проснувшись, я присел на колени и с тихой радостью, стал, прислушиваться к окружавшему меня миру. Я слушал, как звонко поют птицы за окном, как ветер ласково шуршит листьями деревьев, как кто-то в соседней комнате самозабвенно читает молитву, наверное, это был вчерашний имам, и на сердце от ощущения всего этого было необыкновенно светло, покойно и радостно.

Вернувшись в гостиницу, я тут же принял душ. Потом мы с коллегами отправились на завтрак. После завтрака мы разошлись по своим делам.

Так как времени до отъезда было довольно достаточно (мы улетали в Астану в десять часов ночи), я решил в одиночестве погулять по городу. Я бродил без какого-либо плана и без определённой цели. Я просто шёл вперёд и наблюдал за всем, что происходило вокруг меня.

Сам не замечая того, я оказывался в узких, тесных улочках с частными домами за открытыми воротами, которых я видел уютные дворики с цветущими садами. Я любовался старыми архитектурными зданиями в старом районе города. А потом, также незаметно для себя оказывался в современном районе с новостройками, высотками, ухоженными парками и широкими площадями.

Однако город менялся на глазах, и я видел, резкий контраст между нищетой и роскошью. Богатые, элитные районы, через улицу сменялись бедными, грязными и неухоженными трущобами. Много было дорогих автомобилей, но и нищие рыскали по улицам в поисках пропитания, особенно было жалко попрошаек инвалидов. Проходя мимо них, я стыдился смотреть в их обречённые и безнадёжно печальные глаза. Встречая нищих, я старался убежать от них, как если бы я пытался убежать от себя.

Во время обеда я зашёл в одно уличное кафе и заказал себе еду и чай «по -ташкентский». Кафе находилось во дворе частного дома под навесом виноградника. Рядом с моим столиком журчала вода в фонтанчике и цвели разноцветные кремовые розы. Владельцами заведения была гостеприимная и услужливая узбекская семья.   

Пообедав и отдохнув в прохладной тени виноградника, я двинулся дальше. Гуляя по городу я осознал для себя, что совершенно не думаю и не вспоминаю о Даре. И чем ближе становилось время моего отлёта из южного региона, тем реже становились мои мысли о Даре. Странно всё это было, но я и не пытался больше цепляться за своё прошлое. Мне хотелось быстрее оказаться у себя дома и покрепче обнять свою семью.

К полудню на улице стало жарко, и я решил возвратиться в свой номер.

Вечером, часов в восемь, мы с коллегами выехали из гостиницы в аэропорт. Сев в самолёт, я облегчённо вздохнул и через иллюминатор мысленно попрощался с городом.

В час ночи мы прилетели в столицу. Погода была сырой, холодной и промозглой. После южного тепла, я с холодной дрожью в теле, почувствовал вселенский не уют астанинской непогоды. Поскорее хотелось добраться до дома и согреться теплом близких людей.

По дороге домой я устало смотрел в окно такси и видел, как город, быстро застраивается и, меняясь на глазах, превращается в мегаполис. Провожая взглядом строящиеся, громадные здания в темноте и нависающие над ними длинные рукава кранов, я думал о том, что город совсем бездушный и, как и я в эту минуту, совершенно холодный и одинокий. Огромная масса из бетона, железа и стекла давила на мою психику и мне хотелось вернуться назад и окунуться в лоно девственной сельской природы.

В два часа ночи я приехал домой. У дверей меня встретила жена. Она была в розовой пижаме и в тапочках на босу ногу. Её тёмно-коричневые волосы были небрежно собраны в пучок на макушке и, чуть наклонившись на бок, торчали, словно антенна на инопланетном существе с большими чёрными глазами и очаровательной улыбкой.

— Как мы по тебе соскучились, — сказала жена, обнимая и целуя меня в холодные губы.

От её прикосновений мне стало тепло и безумно хорошо.

— Я холодный. Ты можешь заболеть, — сказал я ей.

— Ну и пусть. Мне нравится твоя морозная свежесть.

Я сильнее прижал её к себе, и нежно гладя по тёплой спине, целовал её в губы, шею, глаза и как никогда чувствовал себя счастливым.

Раздевшись и согревшись, я отправился к дочери. Она безмятежно спала в своей детской кроватке. Я осторожно нагнулся над ней, боясь спугнуть и разбудить её, и нежно с бесконечной любовью поцеловал её в лобик.

Мы поужинали, поболтали немного, и пока жена убиралась на кухне, я отправился в душевую. После душа мы долго занимались любовью и заснули под утро.

С тех пор прошло два месяца. Ничего особенного за это время не произошло. После окончания учебного года в колледже, я вышел в отпуск и находился в кругу своей семьи. В конце июля мы с женой запланировали поездку в Иссык — Куль.

Дару я почти не вспоминал. Лишь изредка в голове мелькали отдалённые мысли о ней, но тут же улетучивались сами собой, не возвращаясь, долгое время. Постепенно её образ притупился в моём сознании, и я совсем не вспоминал о ней. Видения больше не преследовали меня. Один раз мы созванивались с Даулетом и он даже не спросил про Дару. Я сказал, что у меня всё в порядке и счастлив со своей семьёй. На том и расстались.

Как-то в один из июльских вечеров, я оказался дома один. Жена с ребёнком вышли погулять, а я сидел в гостиной на диване за низким читальным столиком возле окна, пил виски и читал книжку.

За окном сгущались тёмные сумерки, и вдруг меня охватила такая тоска, что на душе стало совсем пусто. Я словно оказался в некой глубокой прострации и, падая в непонятную для меня глубину, разрывался на мелкие, мелкие кусочки, как если бы это была тряпичная кукла, которую распороли на множество частей и бросили в тёмный колодец.

Я отложил книжку и сделал глоток виски. Но это не помогло. На улице и в комнате стало совсем темно, и только призрачный тусклый свет уличного освещения мягко просачивался через окно на переднюю часть гостиной. Согнувшись, словно горбун, я положил локти на колени и закрыл лицо руками. В голове роились непонятные тёмные мысли. Я хотел подняться, но какая-то сила давила на меня всей своей тяжестью и я почувствовал внутри себя рабскую покорность чему-то.

Когда я беззвучно заплакал от безысходности и отчаяния, кто-то вошёл в комнату и тихо положил руки на мои вздрагивающие плечи.