Певчие и кропатели дремучего леса
Жили-были в одном дремучем лесу звери. Жили по-дикому. Всяк зверствовал по-своему обычаю. Волк гонял зайцев. Лиса ловила мышей. Медведь Михайло Потапыч – почётный исправник.
Однажды в лес зашли грибники, да разговорились про разные новости. Оказывается, в деревне Климово староста дурит господ с мужиками по уму. Не просто клянчит у барина деньги на общество и обирает лапотников, а через конкурсы. И такая сладкая жизнь у жюри получается... Сам к ней потянешься.
Послушал их хозяин леса и решил – быть и у нас конкурсам. Созвал лису, кабана, волка – самых ловких хищников и объявил:
- Господа зверьё, пора бы и нам ума-разума набраться, да жить в мире, как первые звери.
- Это как? – настороженно спросила волк.- Траву жрать, как сохатые?
- Что ты, брат,- успокоил его Михайло Потапыч.- Никто тебя к сену не призывает. Нельзя же сразу в полное совершенство вернуться. Будем постепенно облагораживаться. Начнём проповедовать о лучших чувствах – о любви, доброте и кротости. Предлагаю каждому зверю написать о чём-то добродетельном, а кто лучше всех напишет, того наградим бочкой мёда и издадим на бересте.
- А пчёлы мёд дадут? – вежливо поинтересовался кабан, уже имевший печальный опыт общения с собирательницами нектара.
- Разумеется, а будут жалиться, так мы их быстро из дупла выкурим.
- Хорошее решение, только одна ложка дёгтя всю бочку мёда портит,- сказала лиса Патрикеевна.- Получается, что если сойка или полёвка лучше меня сочинит, так она мёд и получит? Да я лучше их добродетельно скушаю!
- Успокойся, лиса. Мышь еще ладно, не очень обидно,- ответил ей волк.- А вот если набежит зверьё из города. Собаки, кошки, крысы… Всякие канарейки налетят, так они нашу бочку мёда вмиг прихватят. Они же все грамотные да ушлые. Или же какая-то тварь заявит, будто бы она лесная и лишь временно в городе живёт…
- Тогда мы напишем положение, где укажем, что конкурс лесной. Так его и назовём «Конкурс дикого зверья».
- Этого мало. Кроме нашего леса, есть еще всякие джунгли, да тропики. Прилетит какой-нибудь заморский соловей и всех своей волшебной арией перепоёт. Я слышала будто бы у каких-то чужих птиц почти райские голоса и ими даже змеи заслушиваются. С ними будет тяжело тягаться.
- Тогда, нужно что-то такое придумать, чтобы чужаки не слишком-то нас донимали. Например, образцовую морду.
- А как мы решим у кого морда образцовая?
- Если он из нашего леса, то подходит, а нет – от ворот поворот. И добавить главное - лесной дух. Его мы нутром чуем, и чужих быстро распознаем. Для них мы выделим отдельную номинацию «Экзотическая жизнь». Пусть они в ней толкаются, и между собой грызутся.
- Правильное правило! Мудро сказано.
- А как же равноправие? – пискнула из глубины норки обиженная мышь.
- Ты чего совсем дурная? Наших не уважаешь?!- яростно возмутился волк.
- Уважаю, но…
- Равноправие разводить?! Накось выкуси! Я тебе покажу волчью лапу.
- Не кричи. Сейчас всё решим. Кого ты слушаешь? Мелочь пузатую? Так у неё никакого соображения. Одна дурь в башке,- сказала лиса, хитро вглядываясь в норку смутьянки и по-тихому расширяя вход.
- Один зверь – один голос! Право имею! – храбро пропищала мышь, пятясь подальше от лисьей морды.
- Брысь отсель! Не смей хищников подслушивать, сожру с кротостью!
- А вот этому охотно верю. Не утруждайся, лисонька напрасно. У меня второй выход есть,- послышался слабеющий голосок норушки.
- Лишние уши ушли,- сказала лиса, и с чувством явной вины вздохнула,- улизнула злодейка, жаль.
- Умница, мышь поборола. Хорошо, но что же дальше делать, милая? Стоит ли для чужаков стараться?- вопросил кабан, удручённо покачав клыкастой головой.- Пустые хлопоты выходят.
- Всё проще парёной репы,- по-хозяйски пробасил Председатель.- Придумаем нужные правила конкурса. Выберем Совещание Хищников, и, для пущей солидности, Логово Экспертизы. Очень прекрасно филин подойдёт, ночной хозяин. Днём он ничего не видит, спит. С ним всегда можно договориться, и им припугнуть. Выборщики сначала определят длинный список, потом короткий и дело сделано. Главное, чтобы везде были свои звери. Можно даже из чужого леса. Мёдом поделимся, пчёлы наберут.
- Эх, всё равно чего-то мне тревожно... Обдурят нас. Давайте, для верности, запишем в положение, что премия даётся не за лучший рассказ, а за значимость. Так мы всякие недоразумения разрешим, даже если крокодил придумает самый интересный роман. И на законном основании вежливо объясним мою значимость,- вздохнула лиса и так горестно облизнулась, будто бы три дня голодала.
- Ишь, какая хитрая! Таким хитруньям хвосты рвут,- крикнула бойкая сорока, присевшая на ближайшую ёлку.
- Длинные и рыжие! – снова пискнула осмелевшая мышь.
- Ты опять хамишь, мышь?
- Ты еще не слышала моего вежливого хамства! – бойко ответила норушка.- Я тебя научу мышей уважать! Стаю свистну, отдубасят! Михайло Потапыч, так это или не так? Или ты сомневаешься?!
- Мало я мышковала, самую голосистую и наглую прозевала… Просто опростоволосилась.
Лиса стала яростно раскапывать нору. А мышь по-бойцовски свистнула, и весь лес наполнился топотом мышиного полчища и армии сочувствующих крыс. Перевес в живой силе, зубах и когтях был очевиден.
- Требуем номинацию «Концерт пищащих голосов. Мышиная ария»! – серое большинство весело скалилось и пищало до небес.- Кабана – на мыло!! Лисьему хвосту – морской узел!!!
Лиса боязливо прижалась к земле, а кабан инстинктивно присел, дико завращал глазищами и выставил вперёд грозные клыки – даром не возьмёте. Искромсаю, затопчу. Сам медведь сообразил, что мышиный бунт – дело тяжкое.
- Будет вам и концерт, и ария. Хватит умничать. Лиса дело сказала. Я с ней согласен. Пусть пишет правила. Патрикеевну не обжулишь,- сказал Михайло Потапыч, давая понять, что пора закругляться, а мышиному народу на репетицию.
На том Совет Хищников и порешил. Затем собрали к берлоге всех лесных жителей и объявили «Конкурс зверья и певчих птиц».
И началось во всех лесах такое бурное творчество, уму непостижимо. Всё зверьё вдруг захотело сладкой жизни и славы. Все поверили в свою талант, в свою избранность… И даже более того – высшую справедливость суда! Всё-таки сам хозяин леса Председатель Жюри, хотя и знали его характер, любовь к мёду, и кое-что такое…, о чём принято умалчивать.
При этом и самому наивному ежу было известно: своя лапа – владыка… И лапа лапу моет. Но так всем хотелось верить в лучшее, в честное! Просто без удержу. Святая простота… Наивные дети природы.
Поэтому лев, позабыв верную супругу, притащил страстный рассказ о любви к юной львице. Его вежливо включили в длинный список, всё-таки царь зверей. Нужно уважить. Сытый крокодил накропал басню о своей доброте: он вылезает на берег, разевает во всю ширь свою пасть и разрешает птахам вытаскивать из неё мясо, которое застряло между зубами. Его тоже включили в длинный список - о благородстве проповедует.
Приняли и хор болотных цапель, заявившихся с концертной программой «Наше болото лучше всех». Её гвоздём стала трагическая ария «Жаба застряла в горле» и шуточная песня «Мы лису из кувшина попотчуем».
А вот эпиграмму шакала на слона отшили. Слон - фигура почтенная, трудяга. Про мартышек и говорить нечего - мордой не вышли. Они, конечно, подняли гвалт, что, дескать, наши стихи самые талантливые, их даже львица любит. И что же? Кривляк просто освистали и вытолкали из леса. Чего с ними церемониться?!
Дали по шее и шимпанзе, вздумавшему выплясывать «камаринского» под мужицкие песни. Причём угостили по всем правилам, не обжалуешь – у нас конкурс рассказов зверья, а не плясунов-скоморохов. Не садись, шимпанзе, в чужие сани…
Обезьяны впали в амбицию, обозвали Издательство Совещания Хищников издевательским и пустили сплетню «ИСХ издох».
Сложнее всего было с солидным удавом и очкастой коброй. Они принесли трогательные трагедии о душевных муках, которые они испытывают из-за змеиного образа жизни. Оказалось у них очень чувствительные и нежные души. Кто бы мог такое подумать? Скрипя сердцем, и змей включили в расширенный список. Пусть потешат своё самолюбие. Не жалко, всё равно в коротком все места... Вроде бы и не заняты, но и свободными их язык назвать не поворачивается.
Зато довольно просто было с дикими козлами. Кабан им прямо сказал:
- Вы же козлы! И вирши ваши козлиные.
- Зато в них лесной дух, а он – главное! - веско проблеял предводитель стада, гневно потрясывая тощей бородёнкой.- Сами же в премии написали. Никто за язык не тянул!
- Козлиный дух, а не лесной,- усмехнулся кабанище, и, поворачиваясь к рогатым поэтам хвостом, в довесок оскорбительно брякнул.- Козлам у нас не место!
Вот тут произошла самая скандальная страница уважаемого конкурса.
- Ты больше нашего козлишь, кабан!- нагло выкрикнул хриплый вожак рогатых соискателей мёда и славы.- Вали его, братцы!
Уговаривать никого не пришлось. Козлы всем стадом намяли хмурому кабану бока рогами и гордо ускакали домой.
- Шикарная, потрясающая новость,- радостно каркнула ворона.- Козлы за козлов кабана отлупили! Какая красота! Звери, ликуйте, кар-каррр! Красота!
Ворона замахала крыльями вглубь леса, раскаркивая свежие известия. А озлобленный кабанище тут же отыгрался на невинных голубях.
- Тоже мне нашлись певцы… Не сеют, не пашут, только жрут чужой хлеб… Тунеядцам вход запрещён! Особенно пернатым сплетницам и прочим бессовестным бестиям.
- А не будет ли лишнего шума, ваше степенство?- ехидно поинтересовался ушастый заяц, приятель кабана по деревенским огородам.- Они же песню о мирной любви принесли. Полетят жаловаться… Надо было принять, бестолочь. Тебе чего-то жалко или просто лень? Голубей нужно уважать – это и косому ясно.
Кабан угрюмо покосился на болтливого зайца, но промолчал. Мол, на глупые вопросы не отвечаю. Деловито порыл острыми клыками под развесистым дубом. Время обеда, а у него в желудке еще ни одного желудя.
Внезапно прямо под ногами кабана стала возрастать земля. От неожиданности клыкастый хищник мощно скакнул под ракитовый куст. Однако его волнения были напрасны – на свет появился подслеповатый крот, держащий в зубах десяток берестяных свитков.
- Кабан, радуйся! – прошепелявил старый крот, вылезший из-под земли.- Я принёс повесть о кротости крота, точно по теме конкурса. Похлопочи за меня, пожалуйста, а я в долгу не останусь… Ты меня знаешь, на одних полях подъедаемся.
- Тьфу, на тебя, кротище! Ты же лес не знаешь. Ползаешь под землёй, жрёшь червяков и жуков. Какой из тебя писатель?
- Кроткий, и повесть моя кроткая, поэтому прими, будь другом. Она же по теме премии, премиальная. Тем более, что про меня даже сама Патрикеевна стишок сочинила.
- Какой?
- Смешной.
- Тогда читай. Послушаю.
Крот взобрался на самый верх холмика и стал радостно декламировать:
Без крота жизнь маята –
В душе грусть и пустота…
Лишь, когда сожрёшь крота,
В пузе мир, блажь, красота!
В нём за мудрого крота
Грянул праздник живота!
- Весёлый стишок, и мне нравится. Реалистично сказано. Главное - жизненно и с юмором. Уговорил. Возьмём и твою червячную прозу,- снисходительно сказал повеселевший кабан.- Дам лисе, она зарегистрирует.
Счастливый крот вручил влиятельному члену жюри драгоценную рукопись и быстренько нырнул обратно в свою нору. Там поспокойней и привычней, и лиса зубами за холку не сцапает.
А сороки-белобоки сразу же принялись пересуживать снисходительность кабана. Дескать, принял повесть от своего зверя… Вот и верь теперь жюри…
Между тем конкурс, несмотря на все интриги и жульничества, притягивал к себе всё больше и больше лесных обитателей. Оригинальней всех оказалась болотная гадюка, заявившая себя литературоведом. Она наплевала свежим ядом на старой коже «Исследование утреннего кваканья» и эссе «О значении песни жабы в горле цапли». В номинации «Змеиное шипение» - лучший шедевр.
Высокозначимым признали и роман матёрого волка «Волчья доля: Ягнята, да зайцы», о трепетной любви к зайчатине и прочим малым леса сего. Доводы в его пользу были наилучшими – волчья стая за спиной.
Лесной доктор Дятел прилетел с ласковой песней о тайной страсти «Вылечу клювом и сердцем». Его вроде бы почти приняли, да нашлись злопыхатели с камнем за пазухой, которые высказались против.
- Кому-то доктор, а кому-то враг по жизни,- подал голос короед и тут же стал зарываться вглубь сосны, точить стенограмму заседания.
- Стукачи лишние,- грубо добавил волчара, грозно щёлкнув зубами.
Обиженный лекарь скрылся в сосновый бор, где застучал что-то похожее на поэтический демарш.
Лиса Патрикеевна вдохновилась на целый трактат о нежной любви к курам, который назвала «Жизнь в курятнике. Правила общежития». Получилось почти академическое издание. Блестящий стиль, прекрасное знание темы, оригинальный подход к курятнику и полнейшее соответствие всем пунктам положения премии.
С самой кислой миной приняли исследование дряхлеющей совы «Ночные дела в воспоминаниях очевидцев далёких, но славных лет». Самое сомнительное заключалось в том, что сова ничего своего и нового, кроме трёх абзацев предисловия, не написала. Всё сочинение состояло из замшелых писем пращура, валявшихся подстилкой в дупле.
- Молодым – дорогу, старикам – почёт,- горестно вздохнул кабан.
- Ты про кого говоришь?! – сова гордо нахохлилась, замахала крыльями и бодро перетопталась на ветке,- я еще птица в полной красе и силе!
- Вижу, вижу… Невеста на выданье. Лучше во всем лесу не найти. Только клюв почистить и ноги со спиной выпрямить.
- А ты, как видно хорошо спишь? Никто над ухом не ухает?
Кабан равнодушно пропустил совиный выпад. Ему ли со старой перечницей скандалиться? У птиц и права птичьи. Но, как ни крути, а родственника филина не обидишь. Он всё же член Жюри, а не какой-то воробей без роду и племени. С тем проще. Лишь зыкнешь, и нет его. Точно и не бывало.
Короче говоря, лесные просторы наполнились вдохновением творчества. И, скоро ли сказка сказывается, а дошло дело до длинного списка.
Крупные хищники расселись на почётные места, волки посерёдке, в задних рядах – зайцы, хорьки… Обсуждение прошло скучно. Знатные звери твёрдо знали, что пройдут, а лесная мелочь и не надеялась. Соек, муравьев, барсуков отсеяли общей кучей. А вот боевую песню беркута «Молнией слетаю на полёвок» приняли единогласно.
К удивлению всех, Михайло Потапыч одобрил хорьковскую поэму «Где пройду, там долго меня помнят». Своё мнение он пояснил прямо и незатейливо.
- Хорька включить, чтобы не вонял у берлоги. Я его хорошо знаю, когда он чем-то недоволен по всему лесу такой аромат, что хоть нос затыкай.
Поэтому пахучего зверька, слегка зажав носы, приняли последним номером. После сего, стали обсуждать: «Нужно оглашать длинный список?». Постановили: объявить о его принятии. А кто принят - это дело Логова Экспертизы.
Почему так решили? Чтобы не выносить сор из леса о разных сомнительных соискателях, скандалах и иметь больше свободы выбора. Ведь если его объявить, то начнутся нападки на Совещание Хищников при выборе наградного. Дескать, выбрали только своих, то есть сжульничали…
Но шила в мешке не утаишь. В воздухе запахло величайшим скандалом, точно хорёк повсеместно наложил свою особую мету. Она вроде бы жить не мешает, но дышать тошно и на душе как-то гадко…
Самые ожесточённые споры начались с обсуждения короткого списка. Когда кобру вычеркнули, она гордо встала в боевую стойку:
- Вы что-то на змей имеете?!
- Не имеем. Мы же болотную гадюку уважили.
- Но она местная!- воскликнула очкастая змея.
Грозно раздула капюшон, воинственно покачалась и разинула пасть с ядовитым зубом. Получилось весьма зрелищно. По-театральному потекла жёлто-зелёная слюна… От восторженного изумления ёж аж присвистнул:
- Кучеряво гады пляшут!
- Хватит шипеть, ползи домой по-добру, по-здорову,- сказал кабан, лениво зевнул и пояснил ситуацию.- А будешь капюшон раздувать, всем стадом затопчем.
- Звери вы, и конкурс у вас зверский. Одни гады собрались!
- А ты-то кто?! - отважно спросил мангуст, родственник хорька.- Ты и вовсе пресмыкающиеся. Шурши брюхом мимо мёда!
- И это справедливость?! Вы же прямо написали в положении «Премия даётся за значимость»! Мой яд самый значимый! Из него лекарства делают.
- Еще слово скажешь, и горло порву,- пригрозил мангуст и приготовился к ловкому прыжку.
Мудрая змея, по-тихому сдув капюшон, уползла в кусты, где привычно наплевала ядом на голубику… Знай, наших!
После долгих споров и обид появился наградной список. В него вошли: медведица (повесть «Моя нежная любовь - Михайло Потапыч»), лиса Патрикеевна, литературовед гадюка, лев, кабан, хорёк...
Начался процесс выбора лауреатов. Ими стали… Вы догадались? Совершенно верно! Так и закончился «Конкурс зверья и певчих птиц».
Грянул праздничный «Концерт пищащих голосов», солистка и лауреат серого большинства - бойкая мышка Норушка.
Радостный лев облобызал всё хищное Жюри, номинантов и пригласил лесную знать в гости на конкурс Царя зверей. Потом было всеобщее зрелище награждения славнейших и значимых. Мёд тут же растащили по норам, и лауреаты вернулись к привычному промыслу...
Сказка – ложь, да в ней намёк !