Период
Арсен - персонаж 1
А2 - персонаж 2
Б1- персонаж 3
Период
Глава 1
И полночь, и звонок ведет домой.
- Арсен, иди домой быстрее!!!
- Что случилось, А2?
«Ну давайте только без красивых пауз и драматических бросаний и опрокидываний трубок…»
Но нет, все в своем стиле. Я не получил ответа. Я спокоен, но раздражаюсь руками, мышцами лица, желаниями закурить.
-Уже лишняя!!! Лишняя!!! - назидательный тон, тошнящегося, тошнимого, тошностонущего желудка.
«Да ладно тебе…»
Шаги озвучивают мою волю, которая вся превратилась в одно большое стремление домой. Я хочу дойти, но не потому, что хочу дойти, а потому что мне надоело идти. Все-таки темно и… темно. И этот в кепке так бросил взгляд, что мне, почему то, так стала интересна портьера, вяло висящая и пропитанная внутренним светом квартиры, случайно проплывающей на моем пути.
«Очень интересно! Прямо не оторвать глаз!»
Но кепки и капюшоны прошли, и их плечи бушуют уже там, где мне уже плевать, где они есть. Заворот и двор родимый, и здесь будет колодец, а здесь безобразно торчит, как зуб, вросший в десну, забытый расколотый бордюр. Три лестницы…крыльцо... Три нажатия на домофон. И я в тухлом тепле сырого подъезда. Виляю вверх, и знакомые надписи одинокого мата или подросткового признания кому то в любви, оповещают об этаже лучше, чем сбежавшие или стертые временем и халатностью жильцов, числовые пресс-секретари.
Стук. Открытие. Закрытие. А, оказывается, спать не придется.
«А почему?.. Да есть тут белочники. Ну, объясняй нормально! Белая горячка! И нам с А2 всю ночь ее остужать…
Ну я и не хотел особо, если честно. Но когда вот так заявляют, кажется, что тебя лишают чего-то очень важного и сон приобретает огромную ценность».
Он все ходит и ходит.
- Ну ляг ты уже!
Молчание...
- А есть вода? - так рассеяно и буднично, как будто все в порядке.
- Да, на бери. Пей и ложись. Б1, ложись!
- Да, не хочу я!
- Как же он меня достал!- причитания А2, жесты, предвещающие слезы, но слез нет, и все становится таким будничным и даже неинтересным.
- А2, давай пока ляжем спать, пусть он ходит.
- Иди тогда, посмотри сначала, что он делает.
Узкие коридоры, поворот и картина ничегонеделанья интересуемого объекта. Обратно.
- Он ничего не делает, А2. Пошли, поспим пока.
Грузный подъем - она встала. Я иду первый. Расходимся по своим комнатам. Ее спокойная и душная. Моя же - превратилась в непредсказуемую обитель милого животного, сводящего людей с ума. Но это на время... Она в любом случае отступит и Б1 станет опять нормальным.
Глава 2
Я аккуратен в своих движениях. Диван сминает своими неровностями мое тело. Я не хочу спать, но в таких условиях лучше заснуть. Он бродит, и его беспокойство наваливается на мои закрытые и трепещущие веками глаза.
- Арсен, спи! Мы тебя отвлекли, ты гулял с друзьями.
- Да нет, все нормально, я итак уже собирался идти домой.
- Да мы тебя отвлекли. Спи Арсен.
- Ты тоже ложись, Б1, хватит уже ходить!
Разговор отвлек нас, а тем временем балконная дверь пригласила в комнату ночь. Она заявила о себе прохладой и урчаньем деревьев. Видать светская беседа или ярый спор, если судить по энергичной жестикуляции их веток.
«Вот у кого сейчас веселье продолжается!»
Крики раздаются и затвердевают в тишине, видимо засмотревшись на холод звезд, вылетая из случайных теплых ртов своих создателей, о существовании которых мне можно только догадываться. Через стену, в спальне, постель извивается под телом. Или наоборот, словно удав, раздувшись от туши недавно проглоченной жертвы, жадно охраняет сон застывшей в ее утробе А2. Мулла уютно застилает город узорами своих молитв, которые вплетаются в монотонное волнение ночи.
«Но Б1 сейчас никакая молитва не поможет! Сомнабулический, инсомнический (попробуй его пойми!) Б1 парит внутри комнаты, и я так неуютно окаймлен и скован его алкоголическим дребезжанием. До утра еще так долго, но усталость нагоняет не эта мысль, а то, что и утро вряд ли может сейчас выступить гарантом нашего спокойствия. Ведь для таких как он, время ничего не значит, а солнечные лучи теряют свой статус здравия и трезвомыслия. Остается только догматически надеется, что свет зевающего рассвета, хоть как-нибудь облегчит хотя бы наши с А2 волнения. И борьба с материализовавшимся, а вернее сказать, заполучившим материю хмельным паразитом, будет гораздо успешнее и перевернется с ленивого бока пассивного ожидания и надежды на смелую и полную решимости сторону атаки, наполненную энергией, чуждого всем помутнениям рассудка, дневного света!»
Я лежу на спине…
«Как смешно он теперь стоит, омываемый хриплыми волнами старого магнитофона, где крутиться как белка в колесе кассета с записями группы «Кино»: - Скажи кукушка…пропой!»
«Ну, это самое время для пения. Кукушки по ночам поют? Разве что в таких исключительных случаях как у нас».
Застывшая фигура в героической позе впитывает раздумья и призывы Цоя. Хорошо песен немного… Но он решил слушать одну и похоже всю ночь! Так что скудные запасы привета из девяностых не помешают мне мучиться этими культовыми песнями, ну а ему наслаждаться, конечно же.
Я почесал лодыжку…
«Вот так горе нас настигло сегодня! Но даже это горе все равно не в состоянии лишить меня эгоизма. Ведь эта семейная трагедия меня огорчает только из-за невозможности сна, а не из-за аморального, низкого поведения нашего полуночника.
Но надо взяться за него! Либо пусть исправляется, либо пусть идет на все четыре…Она все равно сжалиться…Не сможет…Черт! Как же мы все-таки бессильны против квартирных катаклизмов! Запертые в своих панельных домах, терпим ежедневные сумасшествия каждого против всех и без всяких горячек и опьянений… Гоббс же?!»
Я перевернул подушку холодом ко мне…
«И было бы гораздо легче, если бы в голове бодрствовала мысль о том, что проблемы решаться как только лесной пушистый враг отступит, но даже трезвость не помешает нашей квартире утопать в бытовых шизофрениях, где никакая лоботомия не станет гарантом успокоения. Утро лишь выступает как смутное обещание, которым тешат себя люди, бегущие по вечным кругам часов, дней, неизменных климатов социальных ареалов обитания, где случайностям так мало дается простора для жизни»
Я перевернулся на левый бок…
«В таком вакууме, в этой тухлой квадратуре спертого воздуха разве может что-то меняться к лучшему? Да хотя бы просто меняться… Но я так трогательно инфантилен, что жду от того брошенного случайно взгляда в супермакете, целого комплекса чувственных переживаний (очень красивая была!), ну а от нового дня и света, магических метаморфоз, столь ожидаемых моим уставшим, ждущем перемен и готовым спрашивать уже не только кукушку, но и любое живое существо, разумом»
Я перевернулся на правый бок…
«Да, он пьет и не работает, но я не могу его критиковать, точнее могу и мне даже верят и одобрительно кивают головой, но я то знаю, что я сам ничем не лучше него. Такой же безработный, вальяжно растянувшийся на странных областях нонконформистского бытия, где нет ни возрастных ограничений, ни временных рамок, для преодоления того или иного периода социального становления. Где мой диплом? Где жена и работа? В моей крови нет алкоголя и я не сражен помутняющими разум спиртными тайфунами, но я также утром буду спать до обеда, а проснувшись, буду долго лениться, перед тем как протянуть вялую руку в поисках пульта от телевизора. Я лишь хочу, чтоб он уснул или хотя бы продолжал бездельничать, не причиняя мне неудобств»
Я отогнал комара визжащего в темноте возле моего лица…
«Даааа… лежа на диване целыми днями и изредка отлучаясь покурить, он нисколько мне не мешает и даже наоборот, насыщает скучный, мягкий интерьер этой квартиры уютом своего недвижимого, нечем непоколебимого тела. Просто именно в такие моменты нам кажется, что мы столкнулись с небывалой проблемой, такой новой и ошеломляющей, хотя его горячка есть лишь увеличительное стекло проблемы, в увеличении которой, мы не нуждаемся, видя ее итак абсолютно четко»
Я поправил трусы скрутившиеся на моем бедре…
«Но мы все равно по детски наивны и именно сейчас готовы вздыхать, плакать, раздраженно что-то приговаривать, удивляя тем самым порок, давно приютившийся и достигнувший своей зрелости на наших глазах. Его путешествие в дебри своего сожженного спиртом сознания, лишь ускорение пыхтящего прихрамывающего человека пытающегося успеть на автобус, где скорость просто улучшает, обрамляет и детализирует физический недуг, заставляя тело сильнее накреняться, а стопы выгибаться в причудливых, свойственных только калекам, балетным па! И я лишь стараюсь время от времени высказать ему свое недовольство, просто для того чтобы оно было произнесено.
Просто ругаюсь себе под одеялом, как иногда осуждаю жару, стоя на остановке лишенной спасительной тени или дождь, который бесцеремонно тушит своими прозрачными, влажными пальцами мою пост-подъездную сигарету. И я естественно не ожидаю никакого эффекта от моих усилий, растраченных на то, чтобы собрать в мыслях и выкинуть изо рта твердые и сухие бранные слова! Но все же я продолжаю это делать… И я бы так хотел чтобы… Эй! Куда пропала?!»
Глава 3
«Оооо, а вот и он родимый! Из-за него все исчезло!»
Солнечный луч сладко потягивается, едва проснувшись. И случайно запустив еще сонливую руку нам в окно, будит неотесанную и ошалелую пыль, ворчащую в паутине его нежного света. Завидев меня, он все пытался дотянуться до края моего лица, но ему это никак не удавалось, уж больно узкая была щель, через которую он протягивал свою руку.
Вместе с рассветом стали прятаться по пещерам причудливые мысли, не переносящие дневного света, а те, что остались стали казаться такими незначительными и глупыми. И я почувствовал себя недавно проснувшимся, хотя и не сомкнул глаз этой беспокойной ночью.
Теперь Б1 кажется еще смешнее, еще обычнее (все таки ночь придавала некую мистичность его алкоголическому недугу). И я опять настраиваю себя на будничное восприятие всего, что меня окружает.
Глава 4
«Сомнам…хахаха, что ты там себе плел?! Калека?! Ну ты и придумщик! Да Б1 обычный дуралей, и нечего о нем размышлять! А ты себя к нему не ровняй, ты бездельник, но не пьешь и не заражаешь всех бессонницей, ты уважаешь свой и чужой сон! Ты молодец, Арсен! Ну как же утро все ставит на места, как ему это хорошо удается? Ночью в голове и калеки в балетных пачках бежали за автобусом, и кукушка пела Цою, и сомнам… инсом… да как ты их в потемках смог выговорить? Видимо ночью такие слова легче произносить…»
-Эй!!! - А2 кричит… - А у него-то обостреннее! Б1 совсем поехал уже!
«Черт, я и совсем забыл про него, хотя о нем только и думал!»
- Арсен, звони в психбольницу! Повезем его!
- Да че вы разорались с утра! Все нормально со мной!
Б1 с ножами носится как угорелый по сдавленной и тихой атмосфере хрущевской хижины. А2 вскрикнула и упала. Так смешно и неуклюже. Похоже и он тоже распознал фальшь в ее падении. Но это сейчас никак не докажешь! И эта ситуация хоть и смешна, требует от меня причитаний и волнений! Но я все стою и думаю… Ночь столкнулась с днем и у меня все смешалось.
«Так что же мне смешно или грустно!?» Глядя на это все, так сложно дать ответ…
- А2, как ты? (смешно или грустно?)
- Вставай, А2! (смешно или грустно?)
- Воды? сейчас, сейчас принесу (так смешно или грустно?)
«Ну зачем ставить в морозилку, черт?! Сплошной лед! (смешно!)»
- Бегу, бегу! (забыл о смехе и о грусти...)
- На, держи! (забыл…)
- Арсен, он лег? (немного грустно)
- Все нормально? (грустно)
- Бог наградил же таким сыном, за что мне такое наказание?! (очень грустно…)
- Я еще посижу с тобой, А2. (без десяти...)
- Да, уже почти семь. (и не смешно и не грустно)
- Да, я вызову такси, не переживай пожалуйста... (и не…и не… а где мои носки?).