Поединок

Рассказ написан на основе истории, переданной отцом сыну. О, школьные годы! Самая незабываемая часть нашей жизни, та часть, которую мы переживаем особенно волнительно и ярко. Много весёлых, как и грустных моментов запечатлены в моей памяти, словно старые снимки на непроявленной фотоплёнке. Мне хочется поведать историю, главным героем которой стал бы не всякий. Эта история всколыхнула умы и сердца очевидцев, размашистым росчерком войдя в список нерассказанных былей. Начало учебного года. Сентябрьское солнце ярко светит и прогревает тёмный грунт площадки сельской школы. В кабинетах тихо шелестят страницы учебников, где-то на классных досках еще не стерты поздравительные надписи «С Днем знаний!», лёгкий ветер сквозь открытые форточки наводит непринужденную и спокойную атмосферу. Школьный двор был пуст, лишь деревья слегка покачивали ветвями и создавали щадящую тень. Прошёл урок, а за ним ещё один. Время незаметно приблизилось к полудню, солнце жгло лучами всё стоящее под ним. Коричневого цвета грунт отдавал жаром. На горизонте группа парней-старшеклассников угрожающими жестами что-то показывала паре моих земляков. Дело в том, что старшая школа находилась в Новом Колутоне, а в нашем селе такого учебного заведения не имелось. Вот и приходилось вишнёвцам проходить километры для просвещения, в том числе и мне. По закону жанра, на чужой и неведомой нам земле всегда есть те, кто имеют некоторый «авторитет» перед остальными жителями. Именно такая группа и водилась в Колутоне, состоящая из казаков и тех, кто себя к ним причислял. Звонок оповестил о «большой» перемене, многие учащиеся остались что-то доучивать, кто-то просто побегать по школе, а кто-то сомкнуть глаза в безмятежном сне за последней партой опустевшего кабинета. Но на школьный двор никому выходить не хотелось. Я, никого особенно не зная, решил выйти на свободу от школьной рутины. Ну, какая учёба в такую жару? А из деревянных столбов турники так и манили на них позаниматься. Я любил посоревноваться в «лесенку». Каждый ведь любит то, что он хорошо умеет делать. Пара ребят, признавшая, по их мнению, «явное превосходство» группы хулиганов, стояла, раболепствуя и пятясь назад в поисках спасения из проигрышной ситуации. Переступив порог здания, я увидел именно эту картину. Во мне проснулось чувство стыда за односельчан и ярости к недругам одновременно. Всё это сложилось и образовало праведный гнев в моём юном сердце. Не страшно погибнуть в бою, а страшно струсить, верно? Уронить честь, запятнав репутацию родной деревни – недопустимые условия для решения задачи становления целостной личности. Все эти мысли у меня прошли и обработались за считанные секунды – в подобных случаях медлить нельзя. -Отпустите пацанов, что вы толпой навалились? - начал я. -Да кто ты такой нам свои морали толкать? – взъерепенился самый крупный, и, видимо, безмозглый из них. После непродолжительной словесной перепалки, в которой имело место несколько экспрессивно окрашенных выражений и слов, полных негативных эмоций и чувств, пришло время расчехлять свои кулаки. Костяшки пальцев напряглись до видимой красноты, сердцебиение отстукивало боевой ритм, подобный тому, который сопровождает поединки маргиналов на окраинах городов. Но хочется оговориться: я не маргинал. Я вступился за своих земляков, дрогнувших перед натиском, а тем самым и за свою честь и честь Вишневки. Тем временем перемена кончилась, и ученики разбежались по урокам. Скрипит мел на зеленом покрытии доски, слышен разговор одноклассников на задних партах; цветы в вазе ещё свежи, алые, как кровь, пролившаяся у нападавшего на меня парня. Выше меня на целую голову, он явно не ожидал столько мощного отпора с моей стороны. «Пускай знают, чего мы, вишневские, стоим», - думал я про себя, внимательно наблюдая за движениями противника. Но надолго его не хватило, как-то быстро он потерял свой гонор и задор. Уже не заметна была ухмылка и презрение на его лице и глазах, а лишь страх и недопонимание от внезапности своего очевидного поражения. Но стая тем временем не дремала: заметив, что их вожак уверенно близится упасть в нокаут, они набросились со спины, из потаенных карманов вытащив кастеты и металлические цепочки – «звёздочки». Видимо, им чужда честь: даже если проигрываешь, то проигрывай достойно. Но нет же: за считанные мгновения меня окружило девять человек, осыпая ударами с разных сторон. Обида за нечестность боя пробудила во мне истую ярость, поэтому я не чувствовал боли от ударов холодным оружием и ни капельки страха перед группировкой. Один мой удар стоил девяти их. Так и длилась сеча на протяжении времени длительностью в урок. Мой взор закрывала стекающая со лба кровь, кулаки были отчаянно разбиты, которые принесли немалый урон нападавшим. За стеклами окон можно увидеть ватагу ребят – целые классы толпились поглазеть на зрелище, происходившее в школьном дворе. Сердца девочек были полны трепета, каждый взмах рук бьющихся заставлял прикрывать глаза, чтобы не увидеть новую кровь от ударов. В зрачках больших юных глаз видно отражение нечестной драки, начавшейся с вполне обычного и классического поединка. Переводя дыхание, я стёр мокрыми ладонями красную жидкость, чтобы видеть ненавистные мне лица парней, чья трусость и подлость не знала границ. Чья-то фигура быстро промелькнула передо мной, бросившись прямо в центр боя, пытаясь утихомирить одного из парней. Длинные волосы её колыхались от попыток остановить рукоприкладство. «Наташка Комолова, отойди, пока не зашиб!» - кричал низкий, почти что не сорванный голос озлобленного подростка. Я не помню, наносил ли ей он удары, но остается надеяться, дорогой читатель, что нет. Однако темп боя начал спадать: смелый и самоотверженный протест хрупкой, как казалось, но такой храброй сердцем девушки, подействовал. Испуганная толпа, только недавно что-то роптавшая, подняла гвалт, пробудив внимание учителей и прочей школьной администрации. «Казаки» разбежались, оставив меня, разгоряченного и готового биться до победного конца, теперь присевшего на горячий и багровый от крови грунт. Пример вступившейся за меня девочки-девятиклассницы, совсем меня не знавшей, оставил на моём сердце неизгладимый отпечаток. Тогда я узнал, что может скрываться за нежностью губ и перламутровым от солнца румянцем. Она не стала равнодушным или же испуганным, завороженным наблюдателем явного акта несправедливости, а рискнула, заслужив уважение и почет на многие десятилетия. И действительно, этот поступок достоит награждения медалью или орденом за проявленную храбрость. Да, мои раны зажили, но я сохранил человеческое лицо. Я сохранил честь, ту честь, о которой мы в юношестве читали в книгах Вальтера Скотта, Майн Рида, Фенимора Купера и прочих классиков. Никогда не знаешь, как ты поступишь в той или иной неординарной, выходящей из ряда ситуации. Дорогой читатель, прошу тебя не оставаться равнодушным наблюдателем. Не стоит бояться помочь кому-то в его беде: помоги, и ты будешь достоин звания Человека.