Мерседес и корова

Пылит просёлком возрождённый мерседес,

Жужжит мотором о судьбе своей помятой.

Ванёк-хозяин, свой поправил  ирокез,

Запел негромко про батяню, про комбата.

 

Из всех жестянщиков Ванёк – давно  «the best»,

И в мерседесе он сидит, как  император.

Дорога сельская –  кадриль, не полонез.

Бездушным голосом вещает навигатор.

 

Но вдруг случился непредвиденный эксцесс:

Корова рыжая,  по виду глуповата,

Не разделила, в общем,  Ванин интерес –

Не поняла, что в мерседесе император.

 

И с гордым видом, проявив  коровью спесь,

Неся наполненное  вымя нагловато,

Забыла  напрочь  пешеходный политес,

И –  королевой по дороге  кочковатой.

 

Аж до цилиндров оскорбленный мерседес,

Считая рыжую  корову диковатой,

Ударил в бок ей, словно бык-тяжеловес,

Свои права ей объяснил без адвоката.

 

И хоть корова  та  была не из принцесс,

Но защитить себя сумела жестковато:

Поносной лавой весь утробный свой замес

В салон отправила с присущим ароматом.

 

Скорбит до слёз «the best», его попутал бес,

На мерседес глядит брезгливо-виновато.

В противогаз он с ирокезом еле влез…

Корова ‒ в стаде, только малость кривовата.