И падал прошлогодний снег
Размер: мини
Жанр: фэнтэзи
Стиль: описательный, повествование
Серия: Луин-Илиен
Примечания:
Луин-Илиен - альтернативный мир, есть магия, есть технологии.
Сиюхвел - страна Тьмы.
Элеганс - город восьми стихий
Торил - страна Льда
***
Падал прошлогодний снег.
Дни медленно становились короче, преждевременно погружая город в сон.
Алрой, медленно идя по улице, ловил на ладонь крупные снежинки. С тех самых пор, как он перешел в страну Льда, они перестали таять у него на руках. Это… забавляло.
Снегопад был… особенно сильным. И это позволило меньше чем за пятнадцать минут прогулки собрать на ладони небольшой снежок. И это… развлекало?
Алрой усмехнулся и, тихо выдохнув, направился в сторону ближайшего кафе. На душе было то ли пусто, то ли грустно, и он сам не мог объяснить отчего.
Слава и деньги давно не грели, а одиночество съедало его живьем, не оставляя в душе ничего, кроме чувства обреченности и горечи.
Падал прошлогодний снег. Точно такой же, как и всегда.
И падало, легкими шагами протаптывая дорогу к его сердцу, отчаянье.
***
Прозвенел звонок над дверью. Анна, встрепенулась и поплотнее укуталась в плед. За окном уже давно стемнело. Кофе все еще дымился, а сладости дразнили одним своим видом.
Маленькое уютное кафе на окраине города. Го’рода в стране, где уют — что-то из области фантастики.
Натянув воротник свитера повыше, она подняла глаза, натыкаясь на внимательный взгляд.
Он был высок. Черное пальто нараспашку, ярко-желтый шарф, выбивающийся из образа, и белая рубашка небрежно заправленная в черные брюки. Растрепанные, покрытые не тающим снегом темные волосы. Большие, черные глаза и неестественно острые черты лица, словно только-что проснувшаяся сова…
Хихикнув в кулак, она быстро отвела глаза, возвращаясь к просмотру недавно прошедшей олимпиады по фигурному катанию.
В наушниках заиграла музыка, на каток вышел он. Золотой чемпион. Триста двадцать выступлений, сто соревнований — сто золотых кубков. Анна сильнее сжала края телефона, в который раз замирая на начальных нотах — это выступление она знала наизусть, но каждый раз волновалась как в первый. А вдруг упадет? А вдруг не сможет? А что если…
Но вот он как и прежде проделывает идеальную дорожку шагов, взлетает в тройном тулупе, сразу же переходя на спираль, а потом на серию прыжков. Все точно в такт, словно музыкант он проигрывал своим телом каждую ноту.
Она резко вздрогнула, и выдернула один наушник, когда на ее плечо опустилась чья-то холодная ладонь.
— Алрой Рикман? — голос незнакомца в пальто был полон странной насмешки.
— У-угу, — она сглотнула. Сейчас, вблизи, он больше не был таким же смешным, что пару минут назад.
Острый подбородок, высокие скулы, широкие, «вразлет» брови. Все это ни капельки не сочеталось с его приятным, по-юношески звонким голосом. Лишь глаза, казалось, подходили к нему. Возможно он был бы даже красив…
— Не самое лучшее его выступление, — незнакомец усмехнулся, кивая на место напротив нее. — Сяду?
Анна кивнула, со странным удивлением наблюдая, как тот по-хозяйски располагается напротив нее, стягивая и кидая пальто на спинку кресла. Теперь желтый шарф выглядел еще смешнее. Подошедшего официанта он ошарашил просьбой холодного лимонада со льдом и сливочного мороженного.
Анна кинула взгляд на окно, за которым, заметала следы и дороги метель.
— Необычно для Сиюхвела, — наконец сказал незнакомец, когда официант отошел. — Такая метель в начале зимы. Обычно здесь холодно, но не снежно…
И, тихо рассмеявшись непонятно чему, он откинулся на спинку кресла, вытягивая ноги.
— Последнее время зимы очень снежные, — слабо возразила Анна, на что он удивленно вскинул брови.
— Действительно? Не знал… — потом кивнул на ее телефон. — Фанатка Рикмана?
— Неудачливый подражатель, — пожала плечами Анна, выключая телефон и убирая его в карман, вслед за этим поправляя вновь сползший плед. — Хотя можно сказать, что и фанатка тоже.
— И чем он вам всем так нравится? — парень перед ней брезгливо скривился, но помимо брезгливости в его голосе было и что-то похожее на грусть.
— Он сильный, — Анна пожала плечами. — Смог вырваться из нищеты и грязи став одним из самых известных людей мира.
— Известность не всегда подразумевает отсутствие грязи.
Анна вскинула брови. Ему принесли мороженное.
— Да ну?
— Да.
— То есть вы говорите что он нищий?..
— А разве нет? Куча денег, артефактов, домов и все прочее, давай признаем, — он зевнул, — есть у каждого второго мага. Для меня он всегда останется нищим оборванцем с улиц.
— Зря вы так, — Анна нахмурилась. — Алрой никогда не был нищим с той точки зрения, с которой смотрите вы.
— А вы так хорошо его знаете? И мою точку зрения тоже?
— Если он не смог жить в грязи и бедности, значит в душе он никогда не был нищим.
— Вы философ?
— Нет, а что?
— Психолог?
— Нет.
— Может вы знакомы с Рикманом лично?
— Нет!
— Тогда откуда у вас такая уверенность? — парень говорил резко, даже колко.
Анна наклонилась вперед.
— А почему бы не сказать о том, о чем думаешь? Для вас он нищий, для меня — герой. Разве диалог подразумевает существование лишь одного мнения?
Он тоже поддался вперед.
— Мнение? Это истина! И заключается она в том, что все это, — он кивнул на телефон, — пустой фанатизм. Он герой из ничего. Что он сделал для вас, что вы его так любите? Станцевал пару танцев на льду?
— Триста двадцать официальных выступлений, число неофициальных неизвестно, но я думаю явно больше пятисот. Это уже то, ради чего его стоит уважать. Талант. Красота. Душа, которую он вкладывает в каждую свою программу. Нечто большее, чем можно увидеть, но что можно почувствовать. Он необычен. И его история необычна, — о герое своего детства Анна могла говорить долго и много.
— Романтизируете, — собеседник скривился. Его тонкие черты исказились в гримасе брезгливости к предмету обсуждения.
— А вы аргументируйте, — Анна отпила кофе.
— Каток для него не более, чем способ выпендриться. Да он талантлив, но что его талант по сравнению с другими из его группы? Он создает живых существ? Он умеет обращаться в тигра? Он умеет одним ударом пробивать камни насквозь без использования магии?
— А те, другие, они умеют создавать музыку из танца? Они смогли бы стать из сына нако* одним из самых востребованных спортсменов в мире? Смогли бы улыбаясь, рассказывать о предательстве?
— Смогли бы, — парень откинулся обратно на спинку кресла. — Даниэль Каррингтон — менеджер его группы. Девушка из трущоб и семьи фано. У нее было семь сестер и три брата, из которых она самая младшая. Ее жених сбежал как только узнал о том, что она магик. А сейчас она Холодная Леди, первый стратег и тактик в своей стране, будущая Леди Гарсиа. Элиот Янг — по рождению раб, который должен был всю жизнь провести в шахтах. И кто он теперь? Маг-артефактор, за которого гильдии этой направленности готовы порвать друг другу глотки. А Леций Фернандес? Брошенный сирота, которого все всегда ненавидели, даже в той семье, что его приняла. И что? Он маг-создатель-созидатель, будущий Лорд Блэк. И каждый из них такой. И что Алрой?
— Такой же, что и все остальные. Такой же герой.
Он закатил глаза и, притянув мороженное, погрузился в свои мысли.
***
Что побудило его зайти в единственное открытое в такую погоду кафе, Алрой и сам не понял. Просто пошел по направлению к ярким огням гирлянд и теплому свету, когда, казалось, холод души уже был готов сожрать его окончательно.
Теплые, шоколадно-кофейные оттенки, мягкая мебель и уютно-ламповая атмосфера.
Он никогда бы не подумал, что в стране Мрака может быть такое… пропитанное светом и спокойствием место.
Людей почти не было. Так, две-три парочки, засевшие по углам, да девушка у окна, плотно укутавшаяся в плед и что-то смотревшая в телефоне.
У витрины со сладостями, рядом со стеной, стояли вешалка и инвалидное кресло.
Снова окинув зал взглядом, попытался определить «инвалида», в самом конце столкнувшись взглядом с той самой девушкой. Собранные в небрежный хвост ярко-пшеничные волосы, значит фано — в стране Мрака все маги с черными волосами. Карие глаза, немного круглое лицо с веснушками и острым подбородком, маленький курносый нос и искусанные губы. Смешная…
Вот она тоже усмехнулась и вернулась к телефону, и Алрой с запозданием вспомнил, что он здесь под чужой личиной со смешными чертами лица… мда-уж…
Решив занять место за соседним с ней столиком, он случайно замечает выступление с его последнего выступления. Изломанные, надорванные, пропитанные бездушностью и безразмерной усталостью движения… к счастью песню он выбрал под стать, так что это было не особо заметно. Но его самого тошнило при каждом воспоминании о том выступлении.
Но вот Алрой на экране делает очередной прыжок, и вслед за этим дорожку шагов, нахально улыбаясь во все камеры, и он сам наклоняется ниже, пытаясь уловить в глазах того парня на льду хоть какой-то намек на живые чувства. Касается девушки и только потом вспоминает, что она не Даниэль и не любая другая девушка из его группы, и мысленно отвешивает себе подзатыльник.
Она смотрит на него испуганно и при этом даже с любопытством, и он спешит исправить ситуацию.
— Алрой Рикман? — собственное имя вызывает усмешку.
Девушка смущенно опускает взгляд на фигуриста на экране, соглашается.
Он едва сдерживает тяжелый вздох. Пусто… как же пусто…
Весь дальнейший разговор был для него словно в тумане, когда он пытался найти в ее словах хоть каплю правды. Пытался найти причину, чтобы сказать самому себе — меня любят таким, какой я есть. Не мой образ, а меня самого… да вот только столкнулся он только с пустым фанатизмом, основанном просто на теории… А чего, спрашивается, он хотел?
В кармане зажужжал телефон, на часах отобразился значок входящего сообщения.
«Леций»
Тяжело вздохнув, сбросил вызов, отложив мороженное и принимаясь за лимонад. Холодно? Магам льда не бывает холодно…
Снова зажужжал телефон. На этот раз смс.
— «Ты где, черт тебя побери?»
Отмахнувшись, посмотрел в окно.
— За вас, наверное, беспокоятся… — девушка напротив смотрела внимательно, изучающе. — Такая погода…
— Это по работе.
— Кем работаете? — интерес…
— Программист.
Фигурист, программист, архитектор, музыкант, воин — малая толика того, кем он может быть.
— Вау, шарите в компьютерах?
— Не то слово.
— Анна Ричи, — она вдруг протянула ему свою руку, улыбаясь по-доброму, мягко и как-то по-особенному тепло.
— Просто Рик, — он принял рукопожатие. Сократить фамилию и получить имя — почему бы и нет?
— «Рикман, это срочно. Где ты? Я приду.»
Раздраженно прошипев, вывел клавиатуру в голограмму.
— «В Сиюхвеле. Так сложно было не отвлекать меня хотя бы год?! Что у вас там?»
Ответ пришел сразу же.
— «Нужна расшифровка, за сколько сможешь?»
Ниже пришел файл, Алрой закрыл глаза. Достали, как его все достали и достало.
— «До завтра потерпит?»
— «Нет.»
— «Часа три-четыре, в зависимости от сложности.»
И, скинув голограмму, встал с места.
— Приятно было познакомиться. Мне пора. Прощайте.
— Взаимно. До свидания.
В последний раз задержав на ее лице взгляд, слабо улыбнулся и, собравшись, вышел в непроглядную метель.
Пусто. Как же все это пусто.
***
— Кто это был? — ее брат, хозяин кафе, подошел почти сразу же.
— Просто Рик, — она улыбнулась и, снова достав телефон, спросила. — Ты скоро?
— Скоро закончу. Голубков и персонал выгоню и все.
— Угу. Жду.
Вот только вернуться к просмотру не получилось. То и дело вспоминался этот случайный незнакомец. Анне казалось, что он был словно потерянный котенок, которому некуда поддаться и который во всех видит врагов.
А его неприязнь к Алрою, которая вначале оттолкнула ее от Рика, теперь казалась ей простой завистью. Неужели этот парень завидовал силе Рикмана? Его способности выйти из этой грязи, что пропитала Сиюхвел насквозь?
Ну да ладно, не ей судить…
***
— С тобой все в порядке? — Даниэль говорила обеспокоенно, но от ее заботы тошнило не хуже чем от себя самого.
— Да, спасибо.
И, завершив звонок, отъехал от стола. Съемная квартира была маленькой, необжитой и неуютной, но ему уже как-то было все равно. Это напоминало ему о старых, совсем не добрых временах...
Падал на улице прошлогодний снег. Холод, пропитавший его вместе с магией Льда, казалось, поселился не только в нем самом, но преследовал его теперь куда бы он ни пошел.
Близилось Рождество. Глупый праздник…
— «Алрой, тебя пригласили выступать на ежегодном балу. Будешь?»
— «Нет. Я в отпуске.»
Громко выдохнув, прошел на кухню. Однако холодильник был пуст.
— Жаль, — пожав плечами, он прошел за пальто и, накинув его, телепортировался в первое пришедшее на ум место.
***
Он пришел снова только через три дня.
На этот раз, под тонким и явно не зимним пальто, была темно-серая футболка с какими-то надписями, аляпистым рисунком и свободные домашние штаны. И все тот же смешной, ярко-желтый шарф.
Анна улыбнулась, помахав ему рукой, на что он ответил легким кивком. Сделав заказ прямо у стойки, подошел к ее столику.
— Присяду?
— Пожалуйста.
И снова тишина.
Анна, наблюдая за ним, с удивлением отмечала все новые детали. То, что она сначала приняла за общую остроту лица, на самом деле была исхудалость. Это не скулы у него были высокими, а щеки — впалыми. Под глазами залегли темные круги, уже настолько естественно смотревшиеся на его лице, что она заметила их только сейчас. Тонкая, бледная кожа.
— Вы больны?
Он встрепенулся, будто бы все это время спал, и растерянно взлохматив волосы, спросил.
— С чего вы взяли?
— Вы очень бледны и истощены.
— Это истощение другого рода, Анна Ричи, — он усмехнулся и, отвернулся к окну, знаком попросил его больше не трогать.
Анне же показалось, что этим он показывал, насколько изголодался просто по человеческому пониманию…
— Я собираюсь на каток сегодня вечером, не хотите составить мне компанию?
Его ощутимо передернуло.
— Меня от катка тошнит.
— Бросьте, вы, должно быть, хорошо катаетесь.
— Катаюсь, я, может быть, и хорошо, — он поднял голову и посмотрел на нее так, что Анна поняла, что должна любыми силами затащить его на лед… Как будто это могло помочь ему. — Но каток я не люблю.
— И даже компанию мне не составите? — она подставила руки под подбородок, задорно улыбнувшись.
Он качнул головой, снова утыкаясь взглядом в стол. Плечи его бессильно опустились.
«Интересно… насколько же надо устать, чтобы быть таким изможденным?»
Анна покачала головой.
— Спасибо за компанию, — после трапезы он поднялся и отвесил легкий, чуточку насмешливый поклон, а потом, направившись к выходу, вдруг остановился возле инвалидного кресла, что по-прежнему стояло рядом с вешалкой. Потом обернулся к ней и спросил. — Ваше?
Анна, почему-то, смутилась.
— Мое…
— А на каток вы ходите просто… смотреть? — Рик так удивился, что его лицо вытянулось и приобрело еще большее сходство с совой. — Не катаетесь?
— Да…
Он со свистом выдохнул и стремительно вышел из кафе. Анна поймала настороженный взгляд брата и успокаивающе ему улыбнулась.
Говорить о своей… инвалидности она не любила, но никогда не воспринимала реакцию других на свой счет. Ее не обижали ни жалостливые взгляды, ни испуг, и тем более она не прислушивалась к оскорблениям. Зато вот вся семья…
Особенно братья. Все будто бы помешались на том, что она инвалид и убивали взглядом каждого, кто к ней приближался.
Телефон зажужжал, оповещая о новом сообщении.
— «Это Рик. Когда и где встретимся?»
Анна со стуком положила телефон обратно на стол. Нервно отпила чай и снова посмотрела на сообщение. Нет… не померещилось…
— «Откуда у вас мой номер?»
— «Я же программист.»
— «Незаконно же…» — робкая попытка возразить, кажется, успехом не увенчалась. К тому же... разве могут программисты узнавать чужие номера?
— «Кого в Сиюхвеле это останавливает? Вы на вопрос ответите?»
— Хам! — вслух воскликнула Анна, только потом понимая, что к хамству это имеет очень слабое отношение. Этот «Просто Рик» мог бы и раздражать, вот только… он наоборот заинтересовывал все больше.
— «На каток я хожу в восемь. Вы хорошо знаете город?»
— «С чего вы взяли, что я могу его плохо знать? В восемь на катке или в семь-тридцать на площади Кровавой Леди?»
— «Вы удивились суровой зиме. Я подумала, что вы не местный. На площади вам будет удобнее меня найти, давайте там.»
Какое-то время он что-то ей печатал, потом замолчал. Анна уже успела отложить телефон, когда он наконец ответил.
— «Я здесь родился. Долго не приезжал.»
— И на это он потратил пять минут. У него явно проблемы с навыками коммуникации, — фыркнула Анна, грея руки о чашку и закатывая глаза.
— «Номер не сохраняйте. Я слишком часто их меняю.»
— «И не думала.» — Весело отозвалась она, качая головой. Хотя, надо признать, мысль сохранить его как «Сова» у нее была.
***
Его ярко-желтый шарф она увидела еще до того, как он сам пробрался к ней сквозь толпу. Тот был обмотан на рукаве, из-за чего создавалось ощущение, что у него перевязана рука.
Анна в который раз про себя отметила, что пальто у него тонкое… осеннее. И то нараспашку, а черные брюки с рубашкой остаются неизменными. Неужели ему не холодно?
— Доброго вечера, мисс Ричи, — он слабо усмехнулся, смотря на нее, и в то же время как-то сквозь.
— И вам, просто Рик, — улыбнулась она, чувствуя, как напрягся позади стоящий брат. — Это мой старший брат — А…
— Алан Ричи, владелец кафе и самый старший в вашей семье, — Рик размотал шарф и, закинув его на плечо, отсалютовал ее брату.
— Отку-… — одновременно начали Алан с Анной, когда он закатил глаза и снова перебил.
— Талант, мисс, талант. Я не люблю ходить на встречи не подготовившись.
— Вы маг? — достаточно резко спросил Алан, подозрительно щурясь.
— Ей-богу, — хохотнул Рик. — Так, мелкий кудесник, не более. Талантом обделен, как, впрочем, и всем остальным, так что, считайте я такой же как вы.
— И сколько же вам лет? — все также резко продолжил Алан, чувствуя, как этот «Рик» начинал его раздражать.
— Кто знает, кто знает, я давно уже не считаю утекающие года, — Рик пожал плечами. — Так что, мисс Ричи, каток?
Анна неловко улыбнулась.
— Каток.
***
Леция он заметил еще до того, как они подошли к бортам катка. Тот смотрел прямо на него и, кажется, был чем-то очень сильно недоволен. Однако он, передернув плечами, отвернулся от него.
— «Поговорим?» — пришло сообщение от друга. Алрой поморщился.
— «Я занят.»
— «Ал.»
Рикман зашипел, вызвав недоумение у Анны и еще большее подозрение у Алана.
— Я на минуту, — он слегка сжал ее плечо и, стремительно рассекая толпу зрителей, направился к Лецию. Который, увидев его, глубоко вдохнул и выдохнул, но в итоге все равно выдал простое:
— Ну?
— Ну? — раздраженно отозвался Алрой, его ощутимо потряхивало и было видно, что он сейчас не в самом лучшем настроении. — Ну объясни мне, по-человечески, что вам всем от меня надо в мой законный отпуск?!
— Ты закончил? — не менее раздраженно парировал Леций. Будучи чуть ниже Алроя он был вынужден смотреть на него снизу вверх. Из-под капюшона выбивались белые пряди, а весь вид свидетельствовал о том, что он примчался сразу же как только смог. — Что ж... Во-первых, ты что творишь? Отшил всех так, как будто мы все тебя смертельно обидели. Даниэль с ума там сходит, боится, что переборщила с заботой, а звонки от нее ты что? Правильно, не принимаешь. Конечно, если это Даниэль, то о ее чувствах можно не заботиться, да? Во-вторых, ты в курсе какая вокруг тебя буча поднялась, после твоей «последней» речи? Да нас бы уже давно по кусочкам разобрали бы, если бы не Капитан. Эти папарацци у всей группы уже знаешь где сидят? Во, — Леций провел по шее, показывая насколько его все достало. — А все из-за чего? Правильно, бедный Алрой, он же так устал, он так много работал… Знаешь что? Идиот ты. И к черту папарацци, у всей группы это ты поперек горла уже стоишь со своими выходками. И да, в-третьих… ты взломал МИГ?
— Кто-то взломал МИГ? — Алрой удивлен явно не был. — Что ж, когда найдете, скажите мне. Я пожму руку тому бездарю, который попался на взломе кода Мана Итайи, спустя четыре поколения после его составления. Прямо… открытие! Взломать МИГ. Нет ну надо же…
Алрой насмешливо смерил Леция взглядом.
— Да сдался мне ваш МИГ. Я его код еще в первой пятидесятке за полчаса собирал и разбирал. А по поводу всего остального… ну не твое это дело, Лец. Занимайся своими летульками и очар-ровательной Сиэль, не лезь. Что? Больше всех надо, да? И не пытайся воздействовать мне на нервы: ближайшие лет пять я точно никуда не вернусь и точно ничего объяснять не буду.
И, щелкнув пальцами у носа Леция, снова нырнул в толпу. Как же они все ему надоели.
***
Анна, поджав губы, наблюдала за тем, как Рик и какой-то незнакомец активно что-то выясняют. Диалог явно был не из приятных… Алан, впрочем, тоже пламенно желал с ней серьезно поговорить.
Но вот Рик что-то сказал и, щелкнув пальцами перед лицом собеседника, направился к ним, раздраженно передергивая плечами.
Анна облегченно выдохнула и, случайно, поймала взгляд того человека, с которым разговаривал Рик. Покачав головой, он приложил руку к сердцу, и горько улыбнулся. Но вот зрительный контакт был разорван, и когда в следующий момент Анна попыталась вновь его найти… незнакомца уже не было.
— Потеряла? — несмотря на то, что она его ждала, Рик все равно появился слишком неожиданно, уже в привычном жесте положив руку ей на плечо. — Не бойся, Ричи, я так легко не теряюсь.
— Руки, — Алан, впрочем, реагировал слишком остро.
Рик тихо рассмеялся, и было в его смехе что-то такое… поддразнивающее, что Анна тоже рассмеялась и, поймав его насмешливый взгляд, тепло ему улыбнулась.
— Мисс Ричи, — вдруг Рик посмотрел на каток, где выступала какая-то пара. — Приглашаю вас на танец.
И, театрально поклонившись, протянул ей руку. Анна замерла.
***
Ричи была привлекательна, не лицом — нет, Алрой видел слишком много красоток на своем веку, чтобы считать ее «красивой»… она была просто привлекательна. Сама по себе.
В своей пуховой курточке, укутанная в шарф с шапкой, из-за чего из всего лица хорошо рассмотреть можно было только ее большие глаза. Даже кресло не казалось уже таким диким, сливаясь с фоном. И, приглашая ее на танец, Алрой впервые за очень долгое время почувствовал, как бьется в груди сердце. Гулко, размеренно… тук… тук… тук… Словно бы оно было еще живо.
— Издеваешься, да? — резкий голос ее братца и ее осторожный ответ. Подняв взгляд, Алрой увидел, как робко она касается его ладони, принимая приглашение, а потом скомкано улыбается.
— Простите, мистер, но… как смогу… станцую.
Слабо ей улыбнувшись, Алрой слегка поддался вперед.
— Поверьте, Анна Ричи, под Рождество может случиться чудо…
И, снова ей улыбнувшись, поднялся, поднимая также и ее.
Шаг назад, когда она почти падает в его объятия и… стоит. Сама.
Крепко держа ее за руки, он смотрит и улыбается, чувствуя, как его собственная магия переплетается с ее ногами, давая ей силы. Смотрит, как расцветает на ее лице неверящая улыбка, как в уголках глаз появляются слезы. Смотрит на то, как шарахается в сторону толпа, что их окружала. И по-прежнему держит ее руку в своей.
— Что?.. — тихо выдыхает она. Слезы все-таки катятся по ее щекам, а глаза блестят, то ли от слез то ли от счастья. Она вся дрожит, но не от холода. Алрой чувствует. Впервые за очень долгое время. Чувствует по-настоящему. Сопереживает ее счастью, и сам пытается унять дрожь в своих руках.
— Это же Рождество, — скомканная улыбка и еще один шаг назад. И она идет.
Она не знает, что каждая клеточка и нерв сейчас под его контролем, пропитанные его силой и управляемые его волей. И она по-прежнему не чувствует ног, но из-за счастья, даже этого не замечает.
— Идем.
И они идут. Сначала медленно. Она заново привыкает ходить, он — подстраивается, узнает, старается не выпустить ее руку из своей. Но потом все быстрее и быстрее, пока не переходят на бег.
Она смеется, плачет, снова смеется и, когда они подходят к самому концу катка, крепко обнимает Алроя, разом выбивая почву у него из-под ног.
— Спасибо, Рик, спасибо…
А он пытается просто выдохнуть.
***
Анна сидит и смотрит, как Рик аккуратно завязывает шнурки ее коньков. Ей до сих пор не верится в то, что это правда. Что она пошла своими ногами. Без операций, протезов и костылей. Ей до сих пор не верится, что сейчас она впервые за пять лет встанет на лед.
— Готово, — он завязывает красивый бантик и поднимает на нее взгляд. Да, сова. Да, с крайне странным характером и раздражающей самоуверенностью. Но…
— Спасибо, — в который раз выдыхает она, и он в который раз отвечает ей улыбкой. Неуверенной, польщенной и немного скованной.
Вот он поднялся и, скинув пальто на скамейку, вновь протянул ей руку.
— Вам не холодно?.. — спрашивает она его, стараясь не обращать внимание на головокружение вызванное подъемом. Ноги даже не дрожат, как будто бы и не было пяти лет перерыва, когда она не стояла на коньках.
— Нет, — он смотрит на распорядителя и тот раболепно кивает.
Рядом недовольно поморщилась фигуристка, чье место в расписании подвинули ради них… интересно, сколько стоило Рику устроить ей выход на лед?
— Можно тогда мне тоже?.. — она неловко опускает голову.
Он смотрит долго, но потом снова улыбается.
— Конечно. Какое же выступление будет, если вы будете в куртке, мисс Ричи?
Ей кажется, что она краснеет, и потому быстро снимает куртку и шарф с шапкой, почти мгновенно замерзая. Зима действительно была слишком… слишком…
Рик хмыкает, и помогает ей выйти на лед.
— Сейчас согреетесь, Ричи, — и, слегка отъехав от нее, снова усмехается. — Попробуйте.
Анна закрывает глаза. Ноги как-будто бы не слушаются, но… раз, два… она чувствует, как Рик снова ловит ее руки. Они у него такие же холодные, что и снег, но ей почему-то тепло.
— Отлично. А теперь, — он снова поклонился, — станцуем.
***
Танцевала Анна… красиво. Чувствовалась в ней и любовь ко льду, и понимание музыки. Да, чуточку неуклюже, но ведь это позволительно, когда ног не чувствуешь?
Алрой описал ленивый полукруг, слегка подтанцовывая под музыку и, улыбнувшись уже куда более уверенно стоящей Анне, протянул ей руку. Контролировать ее движения, угадывая ее желания стало легче, чем в самом начале: когда сердце человека — неважно, фано или мага, — раскрывается, считать его становится очень легко.
Алрой чувствует, куда она хочет поехать, как поставить ногу, сколько шагов хочет сделать — и делает это вместо нее. Магия повинуется привычно и четко, исполняя волю обладателя. А вокруг никто и не догадывается, что девочка с парализованными ногами пошла только благодаря его вмешательству.
— Выступление №29, парное, произвольное. Возможно вы его разучивали, когда катались? — сейчас он говорил не как Рик, а именно как Алрой. Нахально, уверенно и самую малость насмешливо.
— Shape of my heart, Алрой Рикман и Диа Дель-Морган? — Анна удивилась, принимая его руку, удивляясь переменам, что с ним произошли. Как будто бы он разом скинул с себя груз прожитых лет.
Он в ответ лишь усмехнулся краями губ.
Дорожка шагов назад, потом скольжение и изящный полукруг, поддержка и она чувствует, как он вновь плавно ставит ее на лед. Рик двигался так, как будто бы занимался фигурным катанием профессионально.
Мелодия, спокойная, грустная, обволакивает и проникает в самое сердце, тем не менее, будто бы согревая своей осенней теплотой и мягкостью прикосновений. Анне уже не холодно, она, словно зачарованная, вторит движениям партнера, изящным, плавным, до невероятного проникающими.
Когда он выпускает ее из своих рук, холод неожиданно резко обволакивает ее. Она делает спираль, а потом вновь чувствует на талии крепкие руки. И снова движение назад.
А ей хочется плакать. После той трагедии она и не думала, что хоть когда-нибудь сможет встать на лед, не то чтобы станцевать один из легендарных танцев.
Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Закончилась и музыка, оставляя их с катком и людьми, что за ним. Возвращая в реальный мир, где она холоднее льда, потому что замерзла, а он — дерзкий незнакомец, без спросу ворвавшийся в ее мир.
— С Рождеством, Анна Ричи, — говорит он, когда они подходят к ее брату, что шокировано глотает ртом воздух. — Верьте в чудеса.
И, коснувшись ее лба, будто бы растворился в толпе, оставляя после себя терпкий привкус недосказанности, но все-таки сказки.
А оседая обратно в кресло, понимая, что ноги все-таки не держат и не выздоровели магическим образом, Анна еще долго спрашивала у Алана, не сон ли это был.
***
— Ну прости, да-да, я был не прав, — Алрой, вскинув руки, добродушно улыбался и, кажется, снова стал похож сам на себя. — Просто ты тоже меня пойми, я устал. Реально от всего. От людей, работы и… всего остального. Я хочу побыть просто никем. Дайте мне такую возможность, а когда я вернусь, я сам все разгребу.
— Твое прости все такое же наглое и пропитано высокомерием, ну да Дарк с тобой, — девушка, что стояла рядом с Лецием закатила глаза. — Не натвори бед, Рикман. У нас нет никакого желания вытаскивать тебя из передряг.
Леций, посмотрев на Алроя, покачал головой и, поджав губы, ушел телепортом. Девушка, что стояла рядом с ним тяжело вздохнула.
— Он единственный, кто действительно позаботился о том, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Все-таки ты та еще сволочь.
— И я тебя люблю, Блэк, — добродушно отозвался Алрой, закатывая глаза. — Дани и группе привет. Празднуйте, я не появлюсь вам на глаза еще очень долго...
Девушка фыркнула и, забив координаты, телепортировалась следом за напарником, оставляя Алроя наедине с его мыслями, относительно хорошим настроением и… одиночеством.
***
Раз, два, три.
Он стоит на кухне квартирки, изредка отпивая кофе из большой черной кружки, со сколотыми краями.
Раз, два, три. Раз, два, три…
У Анны Ричи определенно талант к фигурному катанию. То, как быстро она начала вспоминать движения, как профессионально ориентировалась в музыке и пространстве. И она определенно любит лед.
Раз, два, три…
Магия подчинения. Мало кто знает о том, что не только магам Тьмы доступен этот отдел магической науки. Магия Льда — это магия контроля. Вот только мало кому удается подчинить ее...
Алрой счастливое исключение. Бывший маг Мрака, нынешний маг Льда. Вечно нарушающий закон и бегающий между странами. Магия подчинения... тонкая наука. Полу-магическая, полу-психологическая, полу-физическая. Невозможно ее использовать, если объект не испытывает сильные эмоции, невозможно ее использовать, если ты не чувствуешь эти эмоции, невозможно ее использовать, если ты не понимаешь, как устроен организм человека.
Раз, два, три.
У Анны Ричи "сгорели" все нервные окончания, у Анны Ричи никакого контроля над ногами — Алрой подчинил их, на время, пропитав своей магией, заставив их двигаться.
Это был высший пилотаж: нужно было предугадывать все движения девушки, чтобы создать иллюзию ее контроля. Чтобы заставить ее поверить, что это она управляет собственными ногами...
Раз, два, три...
Сколотый край кружки раздражает, но он упрямо делает большой глоток и отставляет ее в сторону. Не то чтобы ему хотелось вмешиваться, однако… жизнь абсолютного бездельника была скучна и все-таки одинока. Да, он устал от общества сокомандников, от прессы и катка, но как оказалось, от людей он почему-то не устал.
Иначе объяснить свою тягу к мисс Ричи он не мог. И эта неопределенность не то раздражала, не то забавляла… За всю жизнь он привык сразу понимать, что ему нужно от той или иной девицы или девушки.
К примеру одногруппниц, как предмет романтических отношений он никогда не рассматривал. Да, они были великолепны, прекрасны и божественны. Мало кто мог сравниться с ними в красоте. Но они были как дорогие картины, смотреть и любоваться можно, но желания что-либо сделать — нет. С ними можно было повеселиться, поболтать, с ними было забавно ходить по тонкой черте между флиртов и саркастическими подколками.
Зато от всех остальных он хотел лишь одного. Веселья. Не важно какого, но если с девицей было скучно, то надолго в его жизни она не задерживалась. И ни одна не вызывала такого желания быть рядом, как Ричи. Просто рядом, без привычного потребительства. Как будто бы она тоже была членом его команды, будто бы тоже невольно подпадала под его покровительство, заботу, защиту...
Раз, два, три… снова глоток. Постучав пальцами по подоконнику, тяжело вздохнул.
А потом он поймал себя на том, что отправляет ей смс.
— «Салют.»
Ответ не заставляет себя долго ждать.
— «Здравствуй.»
Ухмыльнувшись, Алрой щелкает по экрану часов, выключая голограмму.
Устроить какое-нибудь шоу, что ли… А то совсем скучно.
***
Анна, избежавшая серьезного разговора о вреде случайных знакомств только благодаря видео, заснятому Аланом, крайне тяжело переживала повторное лишение способности ходить. После того, как эйфория спала, ей захотелось, как минимум придушить Рика за то, что он, подразнив ее мечтой несбыточного, вновь вернул в реальность. Однако потом… То и дело вспоминались ощущения от того, что она снова могла стоять, ходить… танцевать.
Для нее каток с самого детства был идеей фикс. Вся семья была против того, чтобы она занималась этим, абсолютно бесполезным делом "для мажоров". Да вот только ей всегда было все равно.
Как сейчас она помнила тот день, когда увидела как парит на льду Алрой Рикман. Тогда, будучи еще совсем маленькой девочкой, она завороженно смотрела, как он выписывает пируэты и создает невероятные картины своей магией и танцем. Кажется именно тогда она навсегда влюбилась в этот вид спорта и в этого человека.
Против воли родителей, но под покровительством братьев, она записалась на занятия и меньше чем за год стала лучшей ученицей. Да, в их маленьком городе ее талант был удивительным, но даже при мысли о профессиональных фигуристах она чувствовала лишь азарт. И, наблюдая за ней, даже родители смирились с мыслью о том, что их дочь не станет врачом или служащим Королевской Гвардии.
А потом региональные соревнования среди молодежи, где большая часть ее соперниц была и младше и талантливей ее… так, по крайней мере все говорили до тех пор, пока она не вышла с выступлением Рикмана №1, с его программой на МСС. Она жила катком…
Вот только таким, как она не место на мировой арене. Сначала это были просто оскорбления, а потом началась и натуральная травля. Братьям она, конечно ничего не рассказывала… они не задумываясь забрали бы ее домой. И зря. Лучше бы забрали…
Анна со свистом выдохнула, сжимая кулачки. Она всего лишь делала то, что любила всей душой. Не стремилась ни к власти, ни к авторитету…
Да, участниц, подрезавших ее коньки, дисквалифицировали, но ноги ей это уже не вернуло. Четверной тулуп и последующая за ним спираль, когда отвалившееся лезвие стало причиной ее падения и удара о борт. Сначала она даже не поняла, что произошло. Подскочив на ноги, она сняла сломанный конек… вслед за этим чувствуя, как оседает на лед.
Диагноз: полный паралич нижней части тела и проклятье второй степени. У одной из фигуристок были протеже среди магов.
Да, она давно простила обидчиц. Давно выплакала все слезы и смирилась с потерей. Но сейчас… Сейчас, когда ей показали, что все возможно, и что она может ходить. Она хотела, отчаянно хотела снова встать на лед и, однажды, станцевать с самим Алроем Рикманом на Хрустальном Чемпионате.
— «Салют.»
Ответ появился сам, а она все продолжила смотреть в свое отражении в экране телефона.
Кто такой Рик? Откуда он? И почему он сделал то, что сделал?
Почему он сказал, что не любит каток, хотя так чудесно танцует? Почему не любит Алроя Рикмана? Неужели он сталкивался с ним на соревнованиях, и разочаровался в себе после того, как у него не получилось выиграть? Или что? Почему Рик то язвит, то улыбается, то исчезает, то вновь появляется? Откуда у него столько номеров и…
— «Кто ты, Рик?»
— «М?»
— «Ты не похож на обычного мага, я видела пару и все они — другие. Ты странный. Почему ты общаешься с фано?» — Анна перевернулась на кровати, обнимая подушку и чувствуя, что немного даже боится ответа. А вдруг он разозлится и пошлет ее?
— «Тогда корректней был бы вопрос: «Почему ты такой, Рик?». Маги, фано — все мы люди. Просто первые живут почти тысячу лет, обладают способностями, возможностями, силами и средствами, а вторые... вторые обладают только своим собственным телом и сильным духом. И почему я должен быть, как другие маги? Презирать фано только за то, что у них нет магического ядра? Три раза ха! Мне просто нравится с вами общаться, вы... сильные. Это вызывает уважение.»
Анна удивленно вскинула брови.
— Вот же... странный.
***
— Офигеть, конечно, системка, — Алрой скинул звонок, не дожидаясь окончания монотонной речи на другом конце провода, и откинулся на спинку кресла. Потом, размяв шею и плечи, вновь принялся за работу. — Что ж, разговорами не получилось, значит будем как всегда.
Почему он вообще во все это ввязался? Вот не сиделось же ему спокойно. Специально ведь в родной город вернулся, где о нем уже давно ни духом ни слухом. И вот нате вам. Верно как-то сказала Даниэль, что безделье в их случае это просто новые приключения.
Пальцы застучали по клавиатуре, а на всех четырех экранах вдруг со скоростью света стали открываться и закрываться окна. Время от времени он выводил и голограммы, что-то в них прокручивая и вновь погружаясь в ведомый ему одному мир. Минута, вторая… на одном из экраном раскинула широкие «крылья» волна, состоящая из цифр и букв.
— Ниаксиольская, надо же, — вслух удивился Алрой, лениво потягиваясь. — Ну что, красавица, давно не виделись. Неужели тебя еще используют?
И, выведя «волну» на голограмму, принялся будто бы играть с ней, то складывая ее и делая похожей на шар, то растягивая в абсолютно ровный лист, выбирая целые ряды цифр вверх или аккуратно вытягивая что-то одно.
Вот «волна» снова шар, который он играючи «подкидывает» вверх. Щелчок пальцами, когда она раскидывается почти на всю длину стола. Казалось, что ничего не изменилось, да и, в целом, так и было.
Загорелся зеленым другой экран, Алрой довольно потянулся. Пять минут и сорок семь секунд, не рекорд, но тоже хорошо.
Раскинулся, на два других экрана, длинный список из имен. А зеленый фон с ободряющей надписью сменился на…
— Ну, в принципе, ничего не меняется, — слабо ухмыльнулся Рикман, глядя на уже решенный список победителей. — И именно поэтому Сиюхвел никогда не занимает в этом спорте никаких мест. Так-с, ну что ж, приступим.
***
Рик пропал, будто бы его и не было никогда. В какой-то мере Анна была бы даже рада, если бы не скребущиеся на душе кошки. Родители, увидев видео, оживились и теперь с новой надеждой искали врачей и операции… вот только все, как один твердили, что для такого требуется вмешательство магов Земли, причем из ряда высших целителей.
— Свали, сегодня моя очередь, — один из старших братьев, упав на другого попытался забрать у него пульт от телевизора.
— Вот еще! Не видишь что ли, я смотрю, — отозвался другой.
— Мальчишки, сегодня вообще-то очередь Анны, — проходившая мимо мать, отвесила парням подзатыльники, улыбаясь сидящей за столом дочери. — Сегодня ведь начинаются региональные, да?
— Да, но они вечером, пусть смотрят, — отмахнулась, широко улыбнувшись, Анна и, оттолкнувшись от стола, поехала в сторону гостиной. — Марти, что идет?
— Как всегда. Бешеный Волк сделал то, се, поехал туда-сюда, Королева Бэйровиля заключила очередной договор с Тироугвелем, Стена на границе стала самым популярным местом у туристов в Ториле… Переключить на спортивные каналы? Ничего интересного, ей-богу.
— Оставь, сейчас «В гостях у знаменитостей» начнется, вы же знаете сегодня ниаксиольский выпуск, — возразил второй.
— Кто сегодня? Тиана Джексон? Франциск Джексон? Николь Джексон? — насмешливо отозвался с кухни Алан. — Или очередной ученый, который что-то там придумал? Лучше бы делом занялись.
Стук в дверь прервал разгорающийся спор между братьями.
— Кто кого ждет? — недоуменно спросил Марти, даже отвлекшись от экрана.
— Ма?
— Откройте человеку дверь! — вместо ответа донеслось из глубины дома. — И уже с ним выясняйте кто кого и кто зачем.
Алан закатил глаза и, потрепав сестру по голове, направился к двери, откуда спустя время раздался его ошарашенный возглас:
— Ты?!
— О Дарк, орать то зачем? Ну я и что с того? — раздался уже хорошо знакомый Анне голос Рика. — Позови Анну, а то мы на соревнования опаздывать начинаем.
***
Стоя в дверях у этой семейки, Алрой с удовольствием наблюдал за сменой эмоций на лице старшего брата Анны. От удивления до раздражения и даже злости.
— Что ты здесь забыл?
— Говорю же, за мисс Ричи зашел, у нас соревнования, а я потерял телефон, чтобы ее предупредить, — и, широко зевнув, облокотился на косяк двери. — Ну, тик-так, тик-так, драгоценное время идет, иначе подготовиться не успеем.
Тут Алана отодвинули и в проеме появилась миловидная женщина средних лет. Все те же пшеничного цвета волосы, большие карие глаза и россыпь веснушек… Анна явно пошла в мать.
— О, миссис Ричи, рад вас видеть, Рик Алман, — Алрой мысленно прыснул в кулак. Имя получилось смешное и издевательски похожее на его настоящее. — Теперь я вижу в кого ваша дочь такая красавица.
— Анна никуда не…
— Соревнования, мам, — раздался вдруг голос одного из братьев, чье присутствие Алрой чувствовал нутром. Как, впрочем, и присутствие самой Анны. — Ты же видела видео, это с ним Анна отжигала на прошлой неделе.
— Мы уже один раз чуть не потеряли дочь из-за этого дурацкого спорта, больше мы подобного не желаем, — железно отрезала женщина. — И вам здесь не рады, молодой человек. Ваша невоспитанность и…
— Поверьте, воспитан я в самых лучших традициях, просто настроения нет выплясывать тут перед вами, — Алрой пожал плечами, потом все-таки добродушно улыбаясь. — Ну-ну, миссис, я не со зла. Тем более, что у Анны действительно огромный талант и зарывать его нет смысла.
— Этот талант ее и погубил, — немного резко возразил, все еще стоящий позади матери Алан.
— Не талант, а завистники, это две разные вещи. Но в этот раз я буду рядом, вряд ли ей смогут навредить.
Вспомнить о том, что сейчас он под другой личиной, Алрою помогли их скептические взгляды.
— Клянусь жизнью, — тяжело вздохнув, применил один из козырей. — Что Анна Ричи на протяжении всех соревнований будет находиться под моей защитой.
Вспыхнула тонкая вязь рун, оплетая кисть Алроя белой полосой.
И судя по их шокированному состоянию — это было в самый раз.
***
Часы и удары гонга оповестили о начале соревнований. Алрой слегка вздернул подбородок, встречаясь с оценивающими взглядами других фигуристов. Сидящая рядом с ним в кресле Анна то ли дулась, то ли думала над своей воспитательной речью (или он не знал девушек такого типа). Возмущение, надо сказать, отлично отвлекало ее от презрения окружающих и собственного волнения.
— Интересно, с каких это пор инвалиды участвуют наравне со всеми, — проходившая мимо фигуристка нарочито громко поинтересовалась об этом у своего напарника, однако ни Алрой, ни Анна не отреагировали должным образом. Хотя Рикман и заметил, что Ричи ощутимо напряглась.
Постепенно участники покидали лобби один за другим, оставляя их наедине, когда Алрой заговорил.
— Лучше сразу скажи, чем недовольна. Если это связано со мной, то это может помешать выступлению, — и, поправив манжеты, посмотрел на нее с легкой насмешкой.
— Тебе не стоило так грубить моим родным, — наконец выдохнула Анна. — Это было… неприятно. И да, ты поставил меня перед фактом. А вдруг я не хочу участвовать во всем… этом? Спросил ли ты меня о том, могу ли я? Готова ли? Хочу? У тебя был мой номер и я ни за что не поверю, что ты потерял телефон. Сегодня я не отказалась только потому, что ты поклялся жизнью, но в следующий раз, не обессудь, отправлю в далекое пешее.
Алрой удивленно вскинул брови. Неужели робкая и застенчивая Ричи способна все-таки расставлять свои границы и прямо говорить о том, что ей не нравиться?
— Я не грубил.
— Поздоровался? Нет. Задобрил? Нет. Представился? Да, но так, что понятно это было только тебе одному. И вообще, знаешь как определить грубость это или нет? — Анна вздернула подбородок, и Алрой невольно склонил голову, прислушиваясь. — Если после твоих слов человек хочет тебя придушить, то это определенно грубость.
— Ты все? — и, засунув руки в карманы, широко улыбнулся. — Если да, то нам пора.
— Сначала пообещай, что будешь вежлив, а также, что будешь уважать мои чувства и мнение.
Алрой замер. Обещать? После всего, что он сделал, эта девчонка ему еще и условия прописывает?
— Я тебя услышал.
— Обещай, — Анна скрестила руки на груди, смотря упрямо. — Иначе не пойду, как бы мне ни хотелось.
«Мне ее еще что? Уговаривать нужно?!»
— Ну ок, без проблем. А теперь как ты смотришь на то, чтобы не опаздывать на наше выступление? — и, протянув ей руку, предложил встать.
***
— Рик Алман, Анна Ричи, двадцать третья область, из Насаи. Под композицию «Цвета».
Один из членов жюри устало откинулся на спинку своего кресла. Святой Дарк, как же он устал от этого фарса. Однако вот начинается мелодия, и он вынужден смотреть на каток, чтобы все запомнить. Коллега рядом тоже не особо чтобы восхищен. Всякую деревенщину оценивать — тот еще геморрой. Все равно результат не изменится.
Пара стоит в самом центре катка, лишь слегка покачиваясь в такт музыки.
«Пришло время, использовать мои цвета,
Что до этого момента были лишь в моей голове…»
Дорожка шагов назад, когда весь акцент их танца сосредоточен на игре плечей и рук. Парень держится уверенней, в нем чувствуется практика и талант, девчонка отстает, но не особо.
Мелодия размеренная, спокойная, однако каждая нота и «скачок» отдаются гулом, щекоча нервы. Как, впрочем, и движения этих фигуристов.
Начальный непрофессионализм теперь кажется тщательно отрепетированной программой. Они не скованны, лишь подыгрывают мелодии.
Игра ног, когда каждый шаг — отдельный вид искусства.
«Мне кажется, что весь мир сходит с ума вместе со мной,
Возможно это то, чего стоит стыдиться, не правда ли?»
Начинается припев, когда игра пианино становится особенно ясной. Пара встречается в самом центре и… начинается магия.
— Ты тоже это видишь? — коллега-жюри поддается вперед, впивается взглядом в фигуристов.
Девушка стеснительна, она закрывается и отступает с каждым движением все больше. Парень наоборот упрям, он наступает, каждое его движение пропитано любопытством и настойчивостью.
Фигуристка опускает голову, кружится, в конце позволяя партнеру на мгновение приобнять себя и почти сразу высвобождаясь, необычайно сильно и дерзко для той стеснительности, что она отыгрывала до этого.
«Но я живу этим. Этими цветами и этим миром,
Я хочу поделиться ими с тобой. Позволишь ли?»
Они словно рассказывают историю любви, а не танцуют. И эта живая игра… завораживает.
Да, музыка слишком спокойна. Да, они слишком медленны и акцент сделали на движениях, а не на элементы. Но... это игра. Настоящая игра, которую хочется видеть на соревнованиях.
— Эти дети созданы для льда, — хохотнул коллега.
— Ни одного прыжка, — едко замечает он, но коллега лишь отмахивается. — Ты же знаешь, кто сегодня выиграет и со сколькими баллами, не раскатывай губу..
А потом он вдруг замирает, кидается проверять списки и странно счастливо улыбается, когда обнаруживает имена детишек в списках. Неужели распорядители и "дирижеры" прописанных соревнований решили наконец поступится мажорскими выскочками ради настоящих талантов?
***
— Им не понравилось, — когда они «выехали» с арены, вдруг сказала Анна. Способность ходить вновь начала исчезать, но это уже не так расстраивало.
— С чего ты взяла? — Рик широко зевнул.
— Мы использовали очень мало приемов. Ни одного прыжка, всего три спирали и четыре вращения, это фиаско, Рик…
— И что? — он пожал плечами.
— Мы даже не репетировали! Это была импровизация! — Анна была растеряна.
— Именно это и сделало наше выступление запоминающимся. Мы жили в настоящем моменте, не останавливаясь, чтобы вспомнить: «а что же следующее?». Им понравилось. Думаю мы пройдем на следующий этап.
Сжав подлокотник кресла Анна с надеждой подумала, что может быть так оно и есть. Уверенность Рика заражала.
Алроя же этот дешевый цирк развлекал. Он уже давно не напрягался на соревнования, пусть даже и мирового масштаба, что и говорить про такие… мелкие, локальные.
Конечно, если бы он заранее не решил бы «итоги», он бы даже чуть-чуть постарался бы на выступлении, а так он просто получал удовольствие от того, как видел с каким наслаждением катается Ричи.
Анна обожала лед. И Анна была очень стеснительной, так что он очень даже удачно выбрал песню.
Ну, что ж... может эти каникулы даже не будут такими уж и скучными...
***
С первого выступления прошла неделя, Рик снова пропал, впрочем, это уже не так пугало. Она постепенно начинала к этому привыкать. И, надо сказать, не она одна. В семье, казалось, тоже начинали привыкать к присутствию этого наглого, чуточку сумбурного человека.
— А он неплохо катается, хотя манеры ему не помешают, — после просмотра выступления, заявил Марк.— Кстати, где он сейчас? Я не видел его с того самого дня. Насколько я знаю, вы прошли в следующий тур... репетировать-то хоть будете?
— А меня больше всего интересует, каким таким образом, он тебя на ноги поставил, — подметил, читавший книгу у окна Алан.
Анна на все это лишь закатывала глаза. Не говорить же братьям, что сама хотела бы, знать ответы на эти вопросы.
— Кстати, откуда он столько про нас узнал? Не помню, чтобы мы хоть где-нибудь мелькали. Может быть, отца спросим? — с опаской спросил Марк.— Ни за что не поверю, что он к нам просто так приперся. Да и вообще, он же маг, а таким доверять...
— Действительно... хотя тут в принципе и самим догадаться не сложно, — начал размышлять Алан. — Во-первых, он меньше чем за сутки нарыл информацию на всю нашу семью, что учитывая слова Анны о том, что он программист, можно предположить, что он, конечно, ладит с компьютерами, но далеко не в мирных целях. Во-вторых, ему ничего не стоило записать Анну на соревнования и это учитывая то, что заявку надо подавать за год до этого. Значит, что он не просто ладит с техникой, но еще и разбирается в подобных системах. Причем достаточно, чтобы их не задержали на выходе за незаконное проникновение на соревнования. То есть, теоретически мы имеем дело либо с профессиональным взломщиком, либо с богатеньким, но немного сумасшедшим магом.
— Ты слишком фантазер, — зевнул Марк. — Но... что же ему нужно?
— Мальчику скучно, — на пороге зала вдруг появилась их мать. — Такие как он — нахальные выходцы из столиц и больших городов. Маги быстро устают от жизни, а такие талантливые и своеобразные еще быстрее. Анна, тебе вообще не стоило в это впутываться.
— Еще и магия его, — Алан потер переносицу. — Разве он не может вылечить тебя окончательно?
— Увы, не могу, — раздался вдруг голос от двери, и они все дернулись от неожиданности. — К сожалению, я не являюсь ни магом Земли, ни целителем.
— Но... — почувствовала укол разочарования Анна, глядя на то, как Рик по-хозяйски заходит в дом, ставя на пол два увесистых пакета.
— Особенность моей магии, — чуть лукаво улыбнулся он, вслед за этим становясь серьезней. — Что ж, начнем сначала...
Анна слушает. Анна, отчего-то, верит. Все считают, что Рик играет, эту же уверенность она чувствует и в нем самом... но... что-то здесь неправильно. Что-то здесь слишком... отчаянно. Может... он не играет, а ищет?
***
Алрой никогда не задумывался над последствиями своих действий. Если это не касалось спасения всего мира или чести их команды, конечно. Наверное именно поэтому он и слыл человеком весьма взбалмошным и неординарным. И, в принципе, он мог себе это позволить: он был мировой звездой, одним из сильнейших магов своего поколения и тем еще обаятельным засранцем (так, по-крайней мере, говорила его команда).
Вот только ввязавшись в авантюру с Ричи, он вдруг понял, что... тревожится. Это было шестое чувство, интуиция, которая не раз спасала его от ошибок.
Девушка из маленького около-ночного кафе внезапно потревожила серые будни перепробовавшего все в жизни мага.
Фано, инвалид, не работающая, разве могла она сравнится с теми девушками, с которыми до этих пор он контактировал? Нет. Не безумная красавица, не сверх-умная ученая, не удивительной силы военная. И тем не менее. Он относился к ней также, как и к Даниэль, Сиэль и другим девушкам своей команды.
А ведь даже к последним он притирался не один год. Были и скандалы, и крики с руганью... они не доверяли ему, он не хотел иметь с ними ничего общего, но... прижились, сработались, стали командой.
А Анна...
— Может веление магии? — думал он, разбирая свое странное поведение.
Начинающаяся депрессия куда-то делась, уступив место размышлениям и делам. И это, надо сказать, раздражало. Ему бы посоветоваться, да вот... Леция он послал, Сиэль не станет с ним и разговаривать без своего драгоценного напарника, а все остальные... все остальные пока еще на него злы за последнюю выходку... Даниэль? Нет, вечная мамочка обладает сверх-разумом великого стратега и сводника, для него это будет слишком чревато.
— Черт... не в первый раз же! — он злился, раздражался, успокаивался и снова думал над тем, что же его так тревожит.
Не первый раз он натягивал на себя чужую личину. Не первый раз врывался в чью-то жизнь, переворачивая ее с ног на голову. Не первый раз втирался в доверие, очаровывал, творил невозможное... так отчего же именно сейчас интуиция вопит бешеной сиреной?
Алрой кинул взгляд в окно.
Падал прошлогодний снег: все такой же холодный, колючий, по сиюхвельски грязный.
Вот только... под окном уже кричала радостно детвора, катая снеговиков, шипело радио в квартире выше. Впервые за много лет в воздухе витала атмосфера зимы и праздника, хотя Алрой, как маг Льда, сам жил в вечной зиме.
Рождество...
Рождение Луин-Илиена, рождение их мира, когда возник Великий Барьер отделивший их мир от мира другого. Может это праздник виноват?
— Как кисейная барышня, ей-богу, — хмыкнул он, подпирая лицо рукой. Анна, не Анна... какая разница? Если отчаянье и обреченная горечь отступили впервые за множество лет, а интуиция предупреждает не об опасности... то почему бы и нет?
Можно же попробовать не играть (хотя бы в этот раз), побыть какое-то время самим собой (хотя бы попробовать), дать самому себе надежду на... что-то новое, настоящее, другое. Действительно, почему бы и нет? Ведь много есть волшебных сказок, где простая девчонка творит невозможное? Ему ведь, нечего терять, так почему бы и нет?
***
— Действительно, почему бы и нет, — Леций закатил глаза, пытаясь передать весь абсурд ситуации. — Вы хоть понимаете, что пытаетесь сейчас исправить неисправимое? Ал поиграется и уйдет, а девочка? О девочке вы подумали?
— Он слишком устал, чтобы играть, — Даниэль откинулась на спинку кресла. — К тому же, им обоим больше нечего терять.
— То есть ты абсолютно точно уверена, что наш обалдуй наконец исправится, перестанет страдать и избавится от привычки считать все вокруг игрой? И все это под чужой личиной? Великий Эрнест, Дани, ты, конечно, великий стратег, но не думаешь, что слишком это... чревато будет? — Леций, как бы не пытался выглядеть отрешенно, за друга все-таки беспокоился.
— Алрой и мой друг тоже, — серьезно ответила Даниэль. — Я не ручаюсь за стопроцентный результат, но... я чувствую, что это правильно... Любовь меняет. А Алрой слишком устал, чтобы попытаться сбежать. К тому же... девочка не настолько слаба и беспомощна, как вам всем кажется... перестаньте недооценивать фано, дорогие мои, и заметьте, наконец, потенциал их сильного духа.
— Любовь... — Леций недовольно поджал губы, отворачиваясь.
За окном плясала метель. За окном плясала судьба.
А где-то далеко два человека принимали решения, которые изменят всю их жизнь.
***
Сказка.
Она попала в сказку.
Анна была уверена, что по-другому происходящее с ней просто не назвать.
— Как тебе это удается? — она вновь стояла, вновь каталась, вновь танцевала. — Каким образом ты ставишь меня на ноги?
Рик, облокотившись на бортик катка, наблюдал за тренировкой. В последнее время перед соревнованием он все чаще был задумчив, все чаще молчалив.
Все тот же яркий желтый шарф, все то же слишком тонкое для зимы пальто. Вот только... Анна видела, как он менялся.
— Хэй, Рик?
Он скользнул по ней взглядом, явно пребывая мыслями где-то далеко. Анна сделала полукруг, возвращаясь к бортикам.
— Что тебя тревожит?
Рик дернулся, проморгался, а потом слабо улыбнулся.
— Да так... задумался кое-о-чем...
— О чем? — она слегка отъехала назад, наслаждаясь тем, как легкий ветер движения колышет ее одежду.
Рик закатил глаза.
— Так любопытно?
— А почему бы и нет?
Он вздохнул.
— Рикман. Алрой. Помнишь его последнее заявление?
Анна расстроенно кивнула. Кумир детства решил уйти в отставку. Фигурист на пике славы, самый талантливый и яркий представитель фигурного катания. Это заставляло всех фанатов рыдать... иногда не образно выражаясь. После того заявления участник группы «Холод» бесследно пропал.
— Держи, — Рик перекинул ей маленькое устройство, которое в следующий миг вывело вверх голограмму.
Анна замерла.
«Хрустальный Чемпионат будет открывать многократная звезда фигурного катания Алрой Рикман. Письмо за его подписью пришло вчера вечером!»
— Он... не ушел?
Рик пожал плечами.
— Открывать. Не участвовать, а открывать Чемпионат, — покосился на нее, а потом, увидев, как она просияла, снова закатил глаза. — Эрнест, как же ты его любишь...
— А то, — горделиво вскинула голову Анна. — Звезда мирового масштаба, знаешь ли!
— Да-да, я все это слышал огромное множество раз, — Рик кивнул ей на каток. — Кататься будешь, или уже все?
— На сегодня, пожалуй, да... — Анна скатилась со льда на дорожку, а потом посмотрела на Рика. — А... я могу пройтись сама... по улице?
Друг покачал головой.
— Вредно.
Анна запомнила. Рик... почти не говорил о том, как он делает так, чтобы она могла ходить. Лишь изредка оборонял рубленные фразы и слова: «вредно», «не получится», «сложно», «часто не стоит». Да и вообще, казался слишком странным даже для мага Тьмы. Он не использовал магию, кроме той, чтобы поставить Анну на ноги. Всегда был... слишком легко одет для их суровой зимы, но казалось этого даже не замечал. Да и сам напоминал льдышку.
— Так... о чем ты думал? — когда они выехали с катка на улицу, спросила Анна.
— О том, насколько сильно ты и твоя семья обрадуется билетам на Чемпионат, — спустя долгие пять минут ответил он, а Анна замерла, не в силах поверить в услышанное.
— Ты... сейчас пошутил, верно? — когда первое удивление прошло, с неверием спросила она.
— Неа, — она не видела его лица, но чувствовала его улыбку.
— Хрустальный Чемпионат. Самое дорогое зимнее мероприятие, которое проходит в городе всех восьми стихий на самом большом катке в мире, и куда допускаются только маги?
— Именно.
— Билеты? На шестерых фано? В Элеганс?! — Анна изо всех сил старалась не сорваться на восхищенный писк.
— С проживанием в ближайшей к стадиону гостинице.
— Добить меня решил? — слабым голосом уточнила она, держась за подлокотники коляски с такой силой, что казалось, они сейчас захрустят.
Рик в ответ только засмеялся.
— Ну, друзья же должны помогать друг другу.
«Друг». Анне нравилось, что за те два месяца, что они с Риком общались, он все больше и больше походил на нормального человека.
— Но это же очень дорого... — попыталась возразить она.
— О, а вот и твой брат, — не дал ей договорить Рик. — Привет, Алан!
— Здравствуй, Рик, — брат приветственно улыбнулся, пожимая другу руку. — Зайдешь на ужин?
— Приглашаете?
— Я бы спрашивал?
Алан... не до конца еще доверял Рику, да и кто в их доме доверял ему до конца? Анна считала их подозрения вполне обоснованными, но... не доверять Рику не могла.
Он и сам, казалось, себе не доверял.
***
— И что со мной творится? — касаясь лица, спрашивал сам себя Алрой.
Ледяная корка, пробежавшись по телу, рассыпалась ледяной крошкой, сняв вместе с собой и осточертевшую личину.
Перед зеркалом вновь стоял он: Алрой Рикман. Не Рик Алман, странновато-чудаковатый парень, прекрасно катающийся на коньках, вроде-как-программист и вроде-как друг Анны Ричи. А он — Алрой.
— Как же я отвык от своего лица, — весело хмыкнул он, передергивая плечами.
Вбив в телепорт координаты, перенесся в свою квартиру в Элегансе.
Город восьми стихий. Огромный мегаполис, в котором фано бывают раз в десять лет на Спортивной Череде Соревнований.
СЧС начинается осенью, с Огненного Чемпионата — футбол, баскетбол, волейбол и другие виды спорта с участием мяча, после Огненного — Хрустальный. Все что связано с коньками, лыжами и так далее. Далее Изумрудный Чемпионат — магические виды спорта. И Рубиновый — сражения, магические, не магические, с оружием, с помощью техники — все разновидности, одним словом.
В это время Элеганс переполнен. Он сияет, шумит, ни на секунду не прекращает движение... прекрасный город.
Алрой размял плечи: работы предстояло много. Но... ему так понравилась сама идея порадовать Анну, что он, почему-то, о трудностях, что это сулит, даже не задумался.
Девушка была... интересной. Умная, добрая, сообразительная. Да, потерявшаяся чуть-чуть, но кто не потеряется при такой-то опеке со стороны семьи? Да и вообще, в ней удивительным образом переплетались упрямство и уступчивость, скромность с наглостью... она напоминала ему его самого в те годы, когда он только-только вставал на лед.
Анна за столь короткий промежуток времени стала ему настоящим другом и он сам удивлялся, с какой скоростью это произошло. Видимо фано, что живут в десять раз меньше, чем маги, все делают в несколько раз быстрее, стараясь успеть как можно больше.
Ему нравилось с ней общаться. Она не думала о том, зачем ему все это, не ломала голову над вопросами... просто сразу их задавала, чем сбивала его с толку. Он привык к долгим словесным кружевам, интригам, проверкам... а она просто шла напролом. Да, он встречал девушек с похожим характером, но почти никогда с ними не взаимодействовал — такие, почему-то, предпочитали обходить его по широкой дуге.
Анна была фано. А фано спешили жить. Они суетились, пытались узнать все и сразу, жили... сгорая. Алрой понимал: их крайний срок сто двадцать лет, из которых лет пятьдесят уже старость. Еще бы они не спешили... но...
Он все равно не понимал. Анна разгоняла его тоску, и она была... слишком активна. Но откуда в ней было столько сил? Даже фано, к середине своей жизни, уже уставали, замирали... остывали. Да, Анна была еще молода, но... он чувствовал, что и к пятидесяти, и к ста, она не угаснет. Рядом с ней он и сам будто бы становился фано. Ярче, четче, сильнее переживая все происходящее. Это было... необычно.
— Мда... — выходя на улицу, он кинул последний взгляд на возвышающуюся башню квартирного здания и подумал о том, что слишком отвык от того внимания, которым одаривали его настоящую личность.
Вот что делает короткая, но яркая передышка в облике самого простого человека.
***
Элеганс был... ярким. Шумным. Прекрасным.
В нем не было зимы — только в Зимнем Доме царил вечный холод. Он был вечно зелен, вечно солнечно-теплым.
Анна с восторгом оглядывала город с высоты балкона, пока мама осматривала их номер. В отличии от дочери, миссис Ричи пыталась смотреть на Рика трезво и без розовых очков. Не получалось, потому что... все его действия в пух и прах разбивали железную логику и доводы женщины. Он ничего не просил, не требовал, не брал. Анна искренне считала его своим другом. Не боялась, не дергалась, и... была счастлива.
Элеганс был городом магии. Чудом. Сказкой.
И верилось в эту сказку с огромным трудом, потому что... разве бывают сказки? Разве бывают чудеса? Только в фильмах, только в книгах. Но вот она... случилась и с ними. Непонятно за что, непонятно как.
В дверь раздался стук и миссис Ричи поспешила открыть.
На пороге стояла девушка. Белые волосы, неестественно бледная кожа. Легкая белая мантия, белая блузка и черные брюки. Она была смутно знакома...
— Мисс Мессер, — восхищенно выдохнула за спиной Анна, и миссис Ричи пропустила гостью внутрь, вспоминая.
— Миссис и мисс Ричи? — просто спросила самый молодой и талантливый медик страны Льда, а потом, поймав ошарашенный кивок, прошла к Анне. — Позвольте.
Не говоря больше ни слова, Марьям Мессер — бывшая участница группы «Холод», — коснулась Анны, закрывая глаза. Минута, вторая, третья. Мисс Мессер открывает глаза, встает, и начинает что-то писать в своем блокноте. Миссис Ричи, Анна молчат, они просто... не понимают? Да, не понимают.
— Благодарю, — Марьям кивает, уходит из номера, и мать с дочерью отмирают, обмениваясь удивленными взглядами.
— И что это только что было?
Элеганс. Город сказка. Анна чувствует, что что-то здесь произойдет.
***
— Ну? — спрашивает Алрой, когда Марьям появляется у него дома. Подруга кидает на него недовольный взгляд и он послушно отступает, вспоминая о том, что она, вообще-то, на него очень сердита.
— Шут гороховый, для тебя это развлечения, да? — говорит она спустя какое-то время, отвешивая Алрою крепкий подзатыльник. — Она же фано!
— И?
— Ты чем думал, так что используя на ее ногах магию подчинения? Ладно бы было, если бы ты был магом Тьмы, но Ледяное подчинение! Ледяное, Рикман, совсем анатомию не учил? — Марьям вмиг теряет все свое хладнокровие, отчитывая его словно малое дитя. — Ледяная магия, даже нематериальная, это всегда холод и лед. Ты понимаешь, что еще чуть-чуть и ноги девочки можно будет смело ампутировать? Обморожение, причем не на физическом уровне, Дарк тебя побери! И это при наличии паралича нервных окончаний, и проклятья второй степени! Вообще мозгами думать разучился? Эрнест, а если бы ты меня немного позже попросил ее посмотреть? Ты вообще осознаешь, что из вас двоих именно ты должен думать о последствиях? Для нее же это все сказка — радость, счастье, надежда. Кому как не тебе знать о всех нюансах? Хайне великий, сильнейший адепт магии подчинения и совершенно тупой...
Марьям с чувством отвесила ему еще один подзатыльник, вслед за этим удивленно замирая. Алрой, вопреки своей привычке, не пытался возражать, защищаться и оправдываться. Он... молчал?..
— Что скажешь, герой-спаситель? — она скрестила руки на груди, ожидая ответа.
— Виноват, — с трудом выдавил Рикман. — Как могу... исправить?
— Никакой магии подчинения это раз, — тут же отрезала Марьям. — Если хочешь поставить ее на ноги, оплати ей операцию у целителей Великой Семерки. Это, если ты конечно, готов расстаться с половиной своего банковского счета. Или оставь все как есть, обморожение пройдет, не скоро, но пройдет.
— Только Великая Семерка? — Алрой задумчиво прикусил губу.
— Только они обладают нужными навыками, — передернула плечами Мессер. — Ты же знаешь, что фано плохо переносят магическое воздействие на организм. Твоя Ричи еще неплохо держится, на самом деле.
Алрой устало отмахнулся.
— Спасибо, что посмотрела...
— Думал, что я смогу поставить ее на ноги? — вдруг спросила Марьям, замечая, как Алрой поморщился. — Я маг Льда, Рикман, врач, но маг Льда. Я могу вытащить смертельно раненного с того света, но никак не восстановить нервную систему и организм. Она тебе так сильно нравится?
— Ты не Даниэль, — вдруг закатил глаза бывший однокомандник. — Каррингтон хотя бы делает это тонко и аккуратно, а ты топчешься аки сакар.
— Не увиливай, — Марьям ткнула его в бок, не понимая, отчего ей так важно услышать ответ. — От этого зависит моя тебе помощь. Снова играешь? Или?..
— Ну точно не играю, — неожиданно резко огрызнулся Алрой. — Ты не поверишь, но я и сам совершенно ничего не понимаю. Так что можешь не утруждаться.
— Ладно-ладно, дело твое, — тут же вскинула руки Марьям. — Я пошла... И только попробуй снова ее на ноги таким способом ставить! Руки оторву!
Алрой закрыл лицо руками.
***
Рик не писал и уж тем более не звонил. Это было странно. Уж хотя бы поинтересоваться, как устроились он мог...
Впрочем, Анна знала, что перевоспитать друга не сможет. Маги вообще, по словам отца, не поддавались перевоспитанию. Так что предпочла наслаждаться отпуском и возможностью посмотреть на великий и даже легендарный город магов.
Зимний Дом был огромен. Пять стадионов-катков, несколько павильонов для других видов спорта, множество тренировочных площадок. Здесь было не то чтобы холодно, но... чувствовалось дыхание зимы.
Ледяных магов было куда больше, чем всех остальных, но все равно: стадион открытия пестрел различными цветами.
Их места были почти у самых бортиков и Анна в который раз задумалась о том, во сколько обошлось Рику устроить ей с семьей такой отпуск.
Свет потух, лишь над катком оставшись, а у Анны перехватило дыхание.
На каток...
Вышел Рик.
***
Тонкое совсем не зимнее пальто. Ярко желтый шарф, выбивающийся из образа. Белая рубашка небрежно заправленная в черные брюки. Растрепанные... ярко-белые волосы и... лицо всеми любимого и известного на весь мир фигуриста.
У Алроя Рикмана голубые глаза. У Алроя Рикмана совсем не совиные черты лица... наоборот, он очень красив и завораживающе притягателен. У Алроя Рикмана твердый, нахальный взгляд и широкая улыбка-ухмылка. В нем совершенно ничего нет от Рика, которого знала Анна, но...
Это он.
Человек, с уставшим взглядом, побитый жизнью и яростно ненавидящий Алроя Рикмана.
Это он.
Человек с тихим, неуверенным смехом, который с удивлением смотрит на то, как общаются внутри семьи Ричи.
Это он. Ее друг.
Но кто из них был настоящим? Анна ловит этот вопрос во взгляде матери, отца, братьев. Она слышит этот же вопрос в собственных ушах... но отвечает удивительно твердо и уверено: оба.
Никто не играл. Не притворялся. Рик — это Алрой. И Рик совершенно искренне ненавидел самого себя.
О, сколько раз за эти два месяца Анна видела презрение в его глазах, когда речь заходила об этом фигуристе. Сколько раз, она спрашивала, почему?
Разочарование, раздражение — Рику не нравился Алрой.
— ... Хрустальный Чемпионат объявляется открытым! — ворвался в мир Анны его голос, и она, проморгавшись, поймала на себе его взгляд.
Зал взорвался — Алроя любили. А он стоял в лучах прожектора, купаясь в славе, щурясь словно довольный кот, и нахально улыбался.
— Я тоже этому весьма рад, — когда овации утихли, вновь заговорил он. — Жаль, конечно, что в этой декаде без меня... — по залу пронесся разочарованный гул, — но надо же дать дорогу и другим талантам. К тому же... обещаю сразится с победителем фигурного катания. Ах, да что же это все обо мне, да обо мне...
Анна вновь словила его нахальную улыбку, чуть хмурясь. Разница между Риком и Алроем была... до неприличного разительна. Это точно один и тот же человек?
— Так что перейдем к расписанию Чемпионата...
— Мои глаза меня не обманывают? — Алан наклонился к сестре, недовольно поджимая губы.
— Не обманывают, — в тон ему ответил Марк. — Это наш Рик.
Анна невольно, но тепло улыбнулась.
«Наш Рик»
***
Алроя часто называли безумцем. Впрочем, часто это были те, кому он ломал все планы. Он часто ходил по самой грани, делая вид, что идет по мощенной дороге. Это доставляло удовольствие...
Только не в этот раз.
Безумство ли, раскрываться таким образом? Да нет... по сравнению с другими его выходками, сама невинность.
Вот только... даже дергая барла за усы он так сильно не волновался. Овации, шум толпы, свет прожекторов — привычно. Привычно. Да только ее пристальный взгляд заставляет волноваться, как мальчишку.
Демонстративный поклон, он заканчивает говорить, улыбается куда-то в толпу, и... вдруг едет не на выход с катка, а к бортику. К ней.
Прожекторы слепят, но он сохраняет на лице привычную маску. Облокачивается, наклоняет голову.
— И чем он вам всем так нравится? — вопрос их первой встречи сам всплывает, и он вдруг понимает, что смотрит ей прямо в глаза.
— Ну... — Анна прикладывает палец к подбородку, а потом улыбается и, почему-то, смеется. — Он сильный, смог вырваться из нищеты и грязи, а также стать одним из самых известных людей мира. А еще он очень искренний и настоящий.
— Романтизируете, — тоже смеется он.
— А вы аргументируйте, — она подмигивает.
— Я знаю его, как себя самого?
— А он мой друг.
— Тогда у него хорошие друзья, — под шум удивленной толпы, Алрой отъезжает от бортика, кивает знакомым лицам в толпе и уезжает с катка.
На улице ярко светило солнце. И впервые за много лет Алрой понял, что на самом деле... он не один.