КЛАСС, КОТОРЫЙ Я ЛЮБЛЮ
Луиза или Кто нас родил?
Луиза – отчаянная выдумщица, с чертиком в окошках глаз и вокруг улыбки. Луиза и себя в обиду не даст, и за других постоять сможет. У Луизы такая разветвленная фантазия, которая приводит ее и нас к самым неожиданным открытиям.
Однажды, когда мы учились в первом классе, я, Глеб, Юля и Луиза играли в лото «Угадай слово». Луиза выбрала слово на карточке, прищурилась, и начала его нам объяснять, помогая себе руками.
- Кто нас родил? - с места в карьер взяла Луиза.
- Родители! - выкрикнул я, пытаясь опередить остальных.
- Нет! Это до родителей было! - качнула головой Луиза.
- Я знаю слово! Капуста! – крикнул Глеб.- До родителей меня нашли в капусте.
- А до капусты?- Луиза вцепилась в нас мертвой хваткой.
- Может, дедушка и бабушка? – сделала пробный шаг Юля.
- А до дедушки и бабушки? Они сначала ходили волосатые, с дубинками, а потом родили папу и маму.
- Моих родителей «волосатые» и «с дубинками» родить не могли, - выступил против волосатых Глеб. - Может, это были какие-нибудь пещерные предки?
- Горячо,- подталкивала нас Луиза. - Потом они еще на дерево влезли.
- Думаю, это были питекантропы, - я решил продемонстрировать девочкам свой интеллект.
- Питекантропы, которые лазают по деревьям, это – о-безь-я-ны. А я говорю о лю-ю-ю-дях!
- Я сдаюсь! – сошел с дистанции Глеб.
- А зачем они полезли на дерево из пещеры? - сладко пропела Юля, на цыпочках подбираясь к развязке.
- Зачем, зачем… за яблоком, - вздохнула о несчастной доле «пещерных людей» Луиза.
- Адам и Ева! – залпом выдали мы, поражаясь тому, какая извилистая и долгая дорога ведет к нашему рождению.
Алеша или Непропорциональное деление.
У нас с Алешей много общего: мы оба любим футбол: он - играть, а я - болеть, и его, и меня воспитывают только мамы, и у нас общий с ним математик - Антон Петрович, который считает, что мы друг на друга положительно влияем: Алеша учит меня жизни, а я его – всему остальному.
В конце четверти Антон Петрович подозвал меня и сказал: « Никита, объясни своему другу задачи на пропорциональное деление. Завтра контрольная, и, если он с ней не справится, у него будет тройка в четверти».
А тройка в четверти – это « как выжить после родительского собрания» и причитания его мамы: «у всех дети как дети» и «за что мне такое». Конечно, ей «такое» может и ни к чему, а мне очень даже нужно, и поэтому мы решили подготовиться по-настоящему.
На следующий день начался «обмен опытом по наболевшим вопросам». Я объяснял и объяснял, время от времени спрашивая: «Понятно?», а Леша сначала кивал, а потом добавлял: «Не очень».
Подумав, я сказал: «Нужен наглядный метод. Сколько у тебя карманных денег?»
Леша пошарил в кармашке рюкзака и вытащил оттуда тридцать восемь тенге. Я растряс копилку еще на шестьдесят тенге и сказал, что мы сейчас пойдем в магазин.
Продавщица тетя Наташа спросила: « Ну, что вам предложить?»
Я ответил: «Предложите нам, пожалуйста, что-нибудь на девяносто восемь тенге».
«Только вкусное и полезное»,- добавил Алеша, подтверждая мнение моей мамы о нем, как о «мальчике, знающем копейке цену»
Тетя Наташа сказала: «Могу предложить вам «Чипсы».
Я запротестовал: «Чипсы» нам нельзя - у меня загиб в кишках, и на «Чипсах» я задачку не объясню».
Тут Леша увидел сахарные мармеладные дольки, а тетя Наташа, проследив за его взглядом, обрадованно начала их взвешивать: «Возьмите, сахар улучшает работу мозга. Это и вкусно, и полезно».
Мы пришли домой и пересчитали конфеты - их оказалось десять.
Леша с ходу предложил: « Съедим!».
А я сказал: «Мы их купили не для еды, а для математики. Подумай, сколько конфет должен взять себе ты и сколько я, пропорционально тем деньгам, которые мы вложили?»
Лешкино лицо погрустнело: « Понятно, что тебе больше достанется»
Я обрадовался старту логического мышления моего друга: «Правильно, я возьму шесть долек, а ты …на тридцать восемь тенге… три … ну, и один мысленный откус от ничейной дольки. Вот это и есть пропорциональное деление».
Леша совсем сник: «Давай делить поровну».
«Тогда это будет непропорционально деление», - сказал я, - « и чистота эксперимента будет сорвана».
«Пускай будет непропорциональное. Зато честное. А потом ты же сам слышал, что сахар улучшает работу мозга. Если я съем три дольки и один мысленный откус, я даже одной задачки не решу».
Я начал колебаться, и тут Леша на меня пристально взглянул, а потом спросил:
« Все-таки что для тебя важнее: чистота эксперимента или моя четвертная по математике?». И я, ясно представив себе лицо его мамы, потерял энтузиазм к преподаванию.
Мы съели все конфеты и побежали в школу. На уроке Леша сидел за моей спиной, а я двигал тетрадку так, чтобы ему все было видно. И Антон Петрович, поглядывая на нас из-под очков и вздыхая, «ничего не заметил».
Стас или Цепная реакция.
Однажды я спросил у мамы: « Что такое цепная реакция?» Мама подумала и сказала: «Это из области физики. Это, когда атомы толкают друг друга, а потом получается ядерный взрыв». Я ничего не понимал из этого объяснения до тех пор, пока своими глазами не увидел эту реакцию и взрыв. Но в случае с нашим классом это было из области литературы.
Стас очень гордится тем, что у него моментальная память, и ему не надо учить стихотворения дома - он учит их на перемене или прямо на уроке, пока другие рассказывают.
Во втором классе нам задали выучить стихотворение Пушкина «Буря мглою небо кроет». Когда почти полкласса его выразительно рассказала, вызвали Стаса.
Он успешно демонстрировал нам свои феноменальные способности до слов: «то, как путник запоздалый, к нам в окошко постучит», но, набрав в легкие воздуха, он запнулся, сглотнул и выпалил: «То, как спутник запоздалый, к нам в окошко постучит».
Секунду мы молчали, пытаясь осознать то, что услышали, а потом рассыпались смехом, представляя себе спутник, который бродит по дорогам и стучится в зимнее окно.
Когда мы отсмеялись, и Стас, получив двойку, благополучно сел на свое место, Светлана Николаевна, чтобы как-то успокоить класс, вызвала к доске самого тихого мальчика класса - Сашу. Саша начал читать стихотворение, и от его монотонного голоса мы почти утихомирились, но, когда он дошел до пресловутого «путника-спутника», его «повело». Он сказал: «То, как путник», нет, спутник, ой, «путник запоздалый к нам в окошко за-а-а», - здесь мы облегченно выдохнули и порадовались правильному выбору одноклассника - и он закончил,- «залетит»!!!
И вот тут я понял, что такое «цепная реакция» и «ядерный взрыв», потому что предыдущий смех был просто репетицией к тому, что началось сейчас. Мы смеялись так, что потом икали еще целых два урока, так, что прибежала секретарша из кабинета директора убедиться, в классе ли учитель, смеялись, лежа на парте и согнувшись пополам под столом. Светлана Николаевна закрыв глаза ладонью, наклонилась над журналом, но, по тому, как подпрыгивали наши тетрадки на ее столе, мы понимали, что и она с нами заодно. Класс разделился: кто-то изображал ошарашенный спутник, разгуливающий по дорогам в девятнадцатом веке, а кто-то - измученного путника, застрявшего в окне из-за неудачного полета.
С трудом успокоив нас, Светлана Николаевна сказала: « Вот видите, что значит небрежное отношение к литературе. Стас и себя выставил на посмешище, и Петрова заразил своей ошибкой».
Анвар или Муки творчества.
Анвар любит две вещи на свете: покушать и порисовать. У него всегда в одной руке пирожок, а в другой - карандаш. Когда на уроке рисования нам предложили разбиться на пары, чтобы сделать зарисовку на тему: «Животные, занесенные в «Красную книгу», я выбрал дрофу, как объект изображения, и Анвара, как объект вовлечения в творческий процесс. Он немного посопротивлялся, но потом согласился на условиях списывания у меня домашней по английскому.
Разногласия между нами начались почти сразу. Анвар сказал: «Надо найти иллюстрацию этой дрофы, и я ее срисую в альбом». Я возмутился: «Настоящий художник должен рисовать по памяти. Тогда будет проявляться его фантазия и отношение к этому животному». Анвар отреагировал немедленным откусом от пирожка большого ломтя и замотал головой: « Я не могу по памяти. Все художники рисуют с натуры. А потом я не знаю об этой дрофе ничего. Надо на нее хотя бы посмотреть. Найти животное - это на твоей совести».
Моя совесть подсказала мне, что в Интернете есть фильм, о том, как дрофа, которую одни ученые называют женским именем «красотка», а другие американским именем «джек», самозабвенно бегает по степи, как большой взъерошенный шарик на ножках, привлекая внимание своих собратьев. И в тот момент, когда джек исполняет свой свадебный танец, его подкарауливают браконьеры. У меня пощипывало в груди от этого фильма, и я хотел, чтобы и Анвар почувствовал жалость к этой «красотке».
Но он оказался равнодушен к танцам: «Здесь ничего не понятно. Где у этой дрофы клюв, и какой у нее хвост? Я не могу рисовать с бегающей натуры. Мне нужна стоячая или лежачая птица».
«Если ты не понимаешь, что лежачая или стоячая птица - это уже чучело, то я буду сам рисовать ее. А тебе… вот тебе энциклопедия, и срисовывай отсюда».
«Ну, чего ты злишься из-за какого-то «джека»? Пойми, если мы плохо его - то есть ее - дрофу твою - изобразим, то не будем знать, кого защищать, а если постараемся, то будем знать это животное в лицо - то есть в морду - ну, то есть, просто будем знать, как оно выглядит. И ребята будут бережнее к ней относиться. Окей?»
«Ладно, ты рисуй, как хочешь, а я буду по-своему», - и мы разошлись по разным сторонам стола.
Когда мы, изломав карандаши и съев все пирожки, закончили, к нам подошла моя мама посмотреть, чем мы занимаемся. Она сказала: «Какая нарядная цапля получилась у Анвара! Чудо!» Потом, заглянув через мое плечо, добавила: « А у тебя, Никита, почему одуванчик такой поникший? »
Мы с Анваром засмеялись и забыли все наши споры, потому что поняли, что абсолютно неважно, какой рисунок у тебя получился, главное – что ты чувствовал в тот момент, и как твои чувства почувствовали другие.