Голубая планета

 

Багровая полоса заката вырисовывала очертания чёрных волн океана. На горизонте замаячили огни, плотный зелёный луч, выходивший из облака огней, пронзал пространство, пошарив по поверхности воды, он уткнулся в нос корабля. До этого момента казавшиеся безмолвными чайки, летавшие над судном, вдруг заголосили и на фоне огней стали казаться большими. Только-только прорисовавшиеся точки звёзд стали отчётливыми, вычерчивали знакомые фигуры созвездий. Солёный океанический ветер, казалось, стал немного теплее, хотя по-прежнему был холодным и влажным.

Декабрь в этих местах всегда был холодным. Декабрь 2150 года исключением не стал.

Максим был на палубе, когда загорелись сигнальные табло, и приятный женский голос через динамики внешнего вещания объявил о необходимости спуститься вниз в каюты. Сидевший возле выхода дежурный матрос резко поднялся с кресла, посмотрел на дисплей на своём рукаве, быстро приблизился к стоявшим на палубе пассажирам и на хорошем китайском языке повторил просьбу спуститься вниз. Высокий матрос помог пожилому мужчине встать из кресла, затем подошёл к женщине с ребёнком лет десяти, спросил её о чём-то, учтиво наклонив голову, направился к Максиму, который находился в самом конце палубы.

- Господин, прошу вас к выходу, мы приближаемся к платформе, - сказал дежурный матрос и улыбнулся.

Максиму на мгновение показалось, что он где-то видел эти скулы и хитроватые глаза, он вежливо кивнул в ответ и молча направился к двери, ведущей вниз с палубы. Когда последний пассажир покинул палубу, зашедший за ним матрос посмотрел на дисплей на рукаве, его коллеги у дверей нажали кнопки дверей шлюза. Прозрачные двери сомкнулись, закрылся и внешний барьер шлюза. Свет в коридоре стал ярче. Максим спустился к себе в каюту, и, вместе с ещё пятью попутчиками прильнул к иллюминаторам.

Максим до этого никогда не был на Центральноазиатской Платформе, и ему было интересно увидеть её с внешней стороны. Её построили относительно недавно, самой последней из существующих на Земле десяти континентальных платформ.

Центральноазиатская платформа считалась самой современной, она только два года назад оказалась над поверхностью океана, до этого в некоторых местах ещё проглядывались небольшие участки суши бывшего материка, от которого теперь остались лишь безжизненные вершины некогда высоких памирских гор. А ещё за двадцать лет до этого на этом месте было последнее на Земле представительство Союза наций на суше, но уже тогда было принято решение о строительстве новой платформы. А век назад здесь были государства, приютившие представителей многих стран, оказавшихся под водой. И некогда отсталые Таджикистан и Афганистан стали более значимыми в мировой политике, правда, ненадолго. Постепенно государства, переселившиеся сюда, стали играть всё большую роль в жизни государства и его общества. В конце концов, ранее независимые Таджикистан и Афганистан стали площадкой, где закрепила свою власть китайская администрация. Таджико-афганская же часть, вернее в большинстве своём представители правящих партий и семьи президентов, переселилась в очень богатую и обеспеченную китайским правительством часть и получила с его помощью значительную финансовую поддержку. Полезными ископаемыми тогда в большей степени обеспечил Казахстан, который смог организовать добычу углеводородов с подшельфовой глубины своих бывших некогда сухопутных территорий. И хоть углеводороды перестали добывать в больших объёмах ещё в первой половине 21-го века в связи с введением термоядерных и активизацией эксплуатации атомных реакторов, но новые разведанные месторождения закрывать не стали, просто заморозили там добычу. Но через время о уже старом источнике энергии пришлось снова вспомнить. Затем Казахстан с помощью тех же китайцев получил статус члена Совета Союза наций.

Сейчас же сухопутных стран на этой территории, в прежнем её понимании, не существовало вообще, впрочем, как и других государств. На Центральноазиатской платформе по решению Союза наций Казахстану достался немалый сектор, но в решениях Союза представители этого государства играли всё меньшую роль. Один раз даже поднимался вопрос о лишении Казахстана места в Совете Союза. Помог как всегда Китай, да ещё и Америка, именовавшаяся до этого на суше Соединёнными Штатами Америки, которая оказала поддержку, выторговав договорённость о совместной переработке запасника Монсай. Запасник Монсай до сих пор считается одним из богатейших хранилищ отходов уранодобывающей и горнорудной промышленностей в мире. Ещё при строительстве Центральноазиатской платформы Казахстан смог перевести в свой тогда ещё строящийся сектор почти 40 % отходов многочисленных рудников, когда-то обильно рассредоточенных почти по всей его сухопутной территории. И здесь без помощи Китая тоже не обошлось. Поэтому половина объёмов запасника являлись по сути китайскими, хотя формально числились за Казахстаном. Остальная казахстанская половина постоянно становилась предметом торга и манипуляций. К сегодняшнему дню эту половину перерабатывают около десятка компаний, представляющих разные государства, самой крупной и богатой считается американская компания «BC Global Group».

Рейсовый межконтинентальный (его в память о прежних континентах до сих пор именно так и называли) корабль причалил к Порту Новороссийск Российского сектора платформы. Пассажиров разместили в зале направлений. Максим оказался рядом с пассажиром из своей каюты Джафаром. Они познакомились сразу, как только сели на борт в порту Роттердам, находящемся на Европейской платформе. Джафар оказался хоть и не очень общительным, но разносторонним человеком. За время поездки они с Максимом не раз вместе ходили на нижнюю палубу в ресторан и казино, спорили о политике и музыке, обсуждали историю. Максиму Джафар показался скрытным, но вместе с тем очень живым и не лишенным чувства юмора. Когда из разговора Джафар узнал, что Максим работает в структуре Союза наций, он немного смутился, перевёл разговор на другую тему, потом во время образовавшейся паузы молчал минут пять. И только когда Максим снова завёл разговор о музыке, как ни в чём ни бывало, будто и не было этой паузы, живо включился в новый диспут.

Пассажиры заняли места в креслах в ожидании паспортного контроля. Пограничный наряд проследил, чтобы все прибывшие пассажиры разместились в контрольных рядах. Таможенные идентификаторы начали движение по рядам. Напротив каждого пассажира идентификатор останавливался, женский голос из динамика на китайском и английском языках просил вставить кейс-флэш, поставить указательный и средний пальцы на панель и посмотреть в объектив контрольной камеры.

Таможенные идентификаторы привычно двигались по специальным рельсовым желобам по рядам пассажиров, останавливаясь на несколько секунд у каждого из них. Шла обычная процедура идентификации. Камеры наблюдения, установленные на потолке терминала, шарили по рядам вновь прибывших вояжёров, вокруг рядов с креслами ходили пограничники, переглядываясь то между собой, то на свои дисплеи на рукаве, то внимательно слушая информацию из своих малозаметных наушников.

В это же время в другом конце зала, внутри помещения дежурной смены пограничников на мониторах загорелся сигнал оповещения об обнаружении разыскиваемой личности, это был поиск, которой объявил Интерпол. Пограничники быстро вытащили необходимую информацию о заинтересовавшем объекте и вызвали наряд спецгруппы полиции.

После того как таможенная проверка была закончена, информационное табло известило об этом, пассажиров попросили пройти через досмотровый коридор, напичканный сенсорными датчиками, в зал гостей, где пассажиров встречали родные и знакомые. Максима встретил среднего роста и крепкого телосложения блондин лет двадцати пяти. На дисплее петлички был включен бейджик союзной корпорации,  он протянул навстречу руку и представился Майком. Широкая улыбка нового знакомого разлилась по всему лицу, изначально казавшиеся большими глаза сильно прищурились. Максим назвал своё имя и в ответ тоже старательно улыбнулся, хотя зеркальной широты не получилось. Проходивший рядом Джафар тоже улыбнулся, кивнул Максиму головой, высказал уверенность, что они ещё обязательно увидятся и, пожав своему бывшему попутчику руку, вежливо попрощался. Джафара, по всей видимости, никто не встречал и он, не оглядываясь по сторонам, проследовал дальше в багажный терминал.

Максим подошёл с новым знакомым к багажному блоку, вставил в него свой кейс-флэш и нажал кнопку выдачи багажа. В поддоне багажного блока появился небольшой жёлтый чемодан, ничем особым не отличавшийся – обычная идентификационная панель на ручке, голосовой блокиратор на замке, и радиомаячок на вшивке.

В гостевом терминале, в котором находились кафе, рестораны и магазины Максим увидел Джафара, что-то присматривающего на витрине сувенирного магазина. К нему подошли четверо высокого роста парней, что-то спросили, один очень настойчиво взялся помочь перенести его портфель, взяв одной рукой под локоть. Тут же вокруг растерявшегося Джафара собралась толпа вооружённых полицейских. Тот гулливер, что показал служебное удостоверение, попросил пройти подопечного в сторону входа в служебный терминал. Джафар вынужденно согласился, нервно кивнув, недовольно отдёрнул руку от назойливого опекуна, отдав ему свой портфель. Толпа полицейских выстроилась в ряд за идущими к входу, двое из этой толпы прошли вперёд, прокладывая дорогу сквозь поток открывших рты зевак.

На секунду Джафар окинул взглядом окружающих, увидел в толпе Максима, их недоумённые взгляды пересеклись, затем Джафар отвёл взгляд на своих конвоиров по бокам и обречённо покачал головой, покорно следуя по проложенному живому коридору.

• Это ваш знакомый? – спросил Майк, обращаясь к Максиму.
• В одной каюте были, там и познакомились.
• Сейчас на нашей платформе активизировались грины, полиция за ними очень тщательно наблюдает и жёстко пресекает.
• Я не уверен, что он из них, не похож, может какоето недоразумение, впрочем, действительно чёрт его знает, кто он на самом деле. Думаю, полиция разберётся.

Майк и Максим поднялись в транспортный терминал, здесь уже было столпотворение, люди стояли у транспортных блоков и выбирали на мониторах свои адреса следования. Майк подошёл к блоку, вставил свой кейс-флэш, поставил на панель пальцы для идентификации, выбрал язык (к удивлению Максима, он заметил, что Майк выбрал французский язык), затем выбрал на мониторе «Сити-сектор Сочи, Район Адлерский, Сектор 234, Секция 35, скоростной режим, два обычных пассажира, следование совместное, ближайший рейс». Голос из аппарата объявил об успешной регистрации, сообщил, что нужный транспортёр прибудет через 15 минут в накопитель 43-452, где необходимо будет сесть в кабину 26, и вежливо попросил подождать в креслах ожидания зала №5, прорекламировав при этом новый, незабываемый, если верить рекламе, коктейль, который продаётся в баренапротив.

Попутчики сели в кресла, заказали себе коктейль через блок заказов порекомендованного бара. Через минуту появившаяся официантка, принесла две пластиковые кружки с напитком, попросила подтвердить заказ, на ломаном китайском поблагодарила за выбор и попыталась спросить, что клиенты хотят ещё. Однако её китайский не впечатлил собеседников, поэтому Максим улыбнулся и сообщил, что они говорят по-русски.

- Вы так похожи на наших гостей, - оправдалась немного удивленная официантка, перейдя на родной язык, - Может ещё что-нибудь?

Максим глянул на своего соседа, тот покачал головой из стороны в сторону.

- Нет, спасибо. А что коктейль действительно такой незабываемый, как говорит реклама? – сыронизировал, заигрывая с красоткой, Максим.

- Да, мы сами его очень часто пьём.

 

- По-моему  какое-то дерьмо, - фыркнул Майк, недовольно сминая опустошённую пластиковую кружку и выкидывая её в корзину-переработчик, - никакое это не натуральное молоко, какие-то жуткие усилители вкуса.

Раздался громкий смех Максима, он согласно покачал головой и, брезгливо причмокнул остатки коктейля, который впрочем, тоже допил до дна. Как будто они давно знакомы, он непринуждённо обратился к собеседнику:

- Нас не обманули, коктейль действительно незабываемый.

Смех усилился, зазвучав в два голоса.

Минуты ожидания в зале новые знакомые провели, перебирая местную прессу, разложенную на столиках,  то и дело, поглядывая на монитор местного телевидения, по которому передавали новости. Местные вести не радовали, Максим для себя определил, что они практически не отличаются от тех событий, что освещают и на Европейской Платформе. Опять грины где-то взорвали опреснительную установку, где-то забросали гранатами военный катер союзного конвоя. Президент Афганистана заявил, что у них в секторе вводится чрезвычайная ситуация, попросил о помощи мировое сообщество и лично Генерального секретаря Союза наций. Премьер-министр России объявил, что его страна готовиться расширить свой сектор на Центральноазиатской платформе за счёт строительства дополнительных сегментов, причём, даже не смотря на протесты Израиля, который, имея свой основной сектор со столицей на Европейской платформе, смог представительно обосноваться и на Центральноазиатской тоже. Планы расширения соседнего российского сектора израильтяне сразу восприняли негативно, так как это пересекалось с их интересами по выходу их сектора в прибрежную пограничную часть. Разрешение на это Израиль уже получил от Совета Союза, проигнорировав аргументы России, что Израиль уже имеет выход в океан на Европейской платформе. Несмотря на то, что Россия построила одной из первых свою собственную платформу в горах Кавказа (также как это сделали Китай в Гималаях и Америка вместе с Канадой на Аляске), государство, когда-то занимавшее самую большую территорию на суше, никак не могло смириться с потерей этой позиции. Отдельная китайская, европейская и американская платформы были каждая по размерам больше чем российский аналог. Самой маленькой, и в то же время, самой густонаселённой платформой была Африканская на территории бывших гор Кении и Танзании; её помогал строить весь мир, в надежде, что жители бывшего чёрного континента не перекочуют как муравьи на их обустроенные очаги цивилизации.

Больше всех, пожалуй, не повезло японцам и австралийцам. Японцы первыми из всех ощутили гнев крупномасштабной стихии, потеряли из-за чудовищных по силе землетрясений сначала частично расколовшийся, частично сразу ушедший под воду Кюсю. Затем последовали и другие острова архипелага. Японцы сначала попытались делать плавучие магнитные платформы, но первые же испытания показали их ненадёжность, а к моменту начала строительства свайных платформ они уже не имели возможности возведения такого огромного объекта в одиночку и обратились за помощью к Америке, в обмен на внедрение передовых технологий на их платформе. В результате американцы выделили небольшой участок на своей «суше» бывшим островитянам, не стесняясь использовать положение «бездомных» мастеров в своих интересах. Австралийцы же стремительно терявшие один за одним огромные участки своего континента попросили Союз наций разрешить им строительство в горах Антарктиды. Им это разрешили, правда, в обмен на самые большие запасы в мире урановой руды. Эти запасы первоначально поступили в фонды Союза наций, но впоследствии американцы смогли их выторговать в свои фонды, а ещё позднее продали их китайцам в счёт погашения долга и согласия поддержать решение о строительстве на платформе в Антарктиде китайского сектора. В результате австралийцы получили на платформе, которую смогли всё-таки назвать Австралийской, третью часть, и то вместе с представителями остальных стран, входивших, в так называемую, Океанию.  Остальную часть получили китайцы, которые построили её с помощью японских инженеров, за что выделили Японии небольшой сектор из своей доли.

Одним словом телевещание и здесь на Центральноазиатской платформе сообщало о тех же проблемах, что и везде. Максим до этого побывал на всех других платформах. Часто посещал Боливарскую (которую строили и заселили Бразилия, Аргентина и другие бывшие когда-то на южноамериканском континенте страны), Латинскую (страны бывшей центральной Америки и Мексики), а сам он жил на Европейской, которую построили в Альпах, а также Американской платформе,  куда после развода с ним переехала его жена с их совместной дочкой. Максим раз в год обязательно переселялся на месяц в сити-сектор Детройт к брату, чтобы навещать в соседнем сити-секторе Нью-Йорке дочь и иметь возможность проводить с ней несколько вечеров, шатаясь по детским клубам и развлекательным блокам, которыми был напичкан нью-йоркский сити-сектор.

Существенно от проблем на всех остальных платформах в мире отличались только две платформы: Африканская, на которой постоянно вспыхивали страшные эпидемии и волнения, а также построенная в горах Каракорума Индийская, которую периодически трясло, от платформы отваливались и рушились в океан целые сегменты. Последней большой трагедией для Индийской платформы стало, всколыхнувшей весь мир тревожными прогнозами, крушение авиационного посадочного сегмента, как раз во время посадки крупного пассажирского борта совпавшего по моменту с сильным землетрясением прямо под сваями этого сегмента. Кроме того, на Индийской платформе не прекращался конфликт с пакистанскими и арабскими правителями. Первоначально пакистанцы запланировали даже построить отдельно свою платформу, но у них не было ни одного мощного геомагнитного резонатора, который они не успевали создать, несмотря на все старания. Поэтому пакистанцы и арабы вроде бы полюбовно договорились с индийцами о названии и деталях строительства совместной платформы, потом страны разошлись во мнениях по поводу сначала названия, а потом и своих долей на этой платформе. В результате в Союзе наций официально платформу называли Индийской, так как именно эта страна взяла на себя основные расходы на её строительство. Впрочем, Пакистан и Исламская Федерация (в которую вошли арабские страны бывшей северной Африки, Аравийского полуострова и Ближнего востока) называли её по-своему, и даже выходя на трибуну Союза наций, представители этих сторон называли её то Каракорумской, то Джебель аль Харит, то Платформой № 7.

Особенной платформой, непохожей на все остальные была Китайская. Эта платформа чередовалась  с обширными сухопутными территориями, причём действительно достаточно большими по площади. На Центральноазиатской платформе подобные участки гор были не такими большими. При строительстве остальных платформ, пришлось разрушить выступающие пики горных вершин, из-за их неустойчивости, ну а здесь в силу огромного объёма такого вида работ, решили оставить такие участки. На части Гималаев китайцы построили свою платформу (в некоторых частях из площадок выступали по-прежнему самые большие в мире горы), а большую часть Гималаев, вместе с окрестностями Эвереста, заселить не удалось. Там постоянно возникали разрушительные землетрясения, и решением Союза наций территория была объявлена не пригодной для строительства и жилья, всё находящееся на тот момент население было эвакуировано на строящуюся платформу.

Полтора века назад никто не ожидал, что затопление будет таким масштабным. Самые смелые предсказания говорили о подъёме уровня океана на несколько метров, позже на несколько десятков метров. В результате же из-за колоссальных разрушений геологических структур и высвобождения огромного количества воды из них,  а также из-за масштабных понижений участков суши, уровень мирового океана за период более века поднялся свыше чем на четыре тысячи метров относительно разрушенной суши.

 

В первое в своей жизни посещение Центральноазиатской платформы Максим отметил для себя наличие большого количества китайских магазинов, компаний и надписей на китайском, наряду с буквами местных алфавитов. Хоть китайцы уже как больше века назад перешли для удобства на буквенный алфавит, и эти буквы в большинстве своём были похожи на латинские и русские, но эти надписи всё равно сразу бросались в глаза. Несмотря на наличие у Китая своей отдельной платформы, россияне на этой платформе, впрочем, как и остальные их соседи, благосклонно относились к китайской экспансии, так как представители этой страны предоставляли взаимовыгодные условия для развития. Россия в своё время помогла Китаю в строительстве и запуске их собственного термоядерного реактора, а китайцы в свою очередь оказали неоценимую услугу в возведении отдельной российской платформы, а также в выделении через Совет Союза места для сектора и в непосредственном его строительстве на Центральноазиатской платформе.

Как и всегда в истории, бизнес и политика тесно переплетались, оставляя все остальные интересы на второй план. Со времён начала эры глобального потепления на Земле и периода затопления материков эти постулаты не претерпели особых изменений, хотя человечество и научилось свои проблемы рассматривать в связи с окружающей средой.

У Майка замаячил медиатаймер, и на информационном табло в зале ожидания появилось объявление о том, что кабина № 26 накопителя № 43 готова принять пассажиров. Ожидающие встали с кресел и направились к накопителю. Там они прошли в кабину № 26, где Майк вставил свой кейс-флэш.

«Добро пожаловать на транспорт компании «Черномор». Пожалуйста, занимайте кресла 8 и 9», - сообщил голос из динамика. Пассажиры сели в кресла, пристегнули ремни, в кабине включился монитор телевещания.

«Все заявленные пассажиры на месте, - звучал голос из динамика, - пассажир на месте №3, пожалуйста, проверьте ваш ремень безопасности. Транспортёр произведёт сцепление через 2 минуты». Девушка в первом ряду осмотрела свой ремень на кресле, поправила пряжку. Раздался щелчок. «Спасибо. Кабина для транспортировки готова. Желаем приятной поездки».

«Сцепление произойдёт через 30 секунд». На табло кабины появились цифры обратного отсчёта. «Три, два, один». Кабину немного потрясло, Пассажиров прижало к креслам, транспортёр понёс кабину на высокой скорости на верхний ярус платформы к назначенной точке маршрута. На экране телевизора звучала музыка, передавали картинки местного пейзажа, вида на океан с разных точек платформы. Транспортёр сделал несколько очень коротких остановок, чтобы подцепить и отсоединить другие кабины, через пару минут достиг верхнего яруса платформы и набрал максимальную скорость. В этот момент в кабине открылись окна, и взору предстала картина верхнего яруса. Мимо промелькнули огни домов, ресторанов, большой новороссийский парк в ночных огнях подсветки за несколько секунд проплыл под окном. Максим толком не успел рассмотреть сити-сектор, хотя ему показалось, что вид из окна напоминает ему ту же картину, что он видит в своём родном сити-секторе Киеве на Европейской платформе.

- А вы общались с гринами? – спросил вдруг с соседнего кресла Майк.

- Что? – не понял вопроса Максим.

- В порту вы сказали, что ваш попутчик не похож на грина. Вы откуда их знаете?

- А, это. Да, приходилось встречаться. Только я тогда не знал, что они грины. Узнал об этом позже. Уже из новостей. А вы что, француз, Майк?

- Наполовину. Вообще-то я русский. Мать француженка, кстати, тоже не чистая. А Майком меня назвали в честь Майка Барнао. Отец был большим его поклонником.

- Почему был?

- Два года как умер. Во время крушения секции во Владивостоке. Вы, наверное, слышали об этой катастрофе?

- Да, конечно.

 

По прошествии десяти минут следования на максимальной скорости голос из динамика известил о приближении к конечной точке маршрута. Заснувшая было девушка, в первом ряду, подняла голову, осмотрела кабину, пассажиры отключили планшеты с электронными газетами, и они задвинулись обратно в ячейки ручек кресел. Ещё через минуту кабина резко остановилась. Пассажиры сняли ремни и, под аккомпанемент благодарности за проезд именно в их транспорте и рекламы какого-то ресторана, доносившейся из динамиков, освободили кабину. В накопителе, несмотря на позднее время, было достаточно много людей для такого часа. Видимо, это были посетители ночного клуба, располагавшегося в соседней секции, его огни сразу бросились в глаза при выходе из накопителя. В этой же секции располагалась гостиница. По заверениям Майка, здесь гостю должно было понравиться, к тому же и сервис не очень дорогой.

Подходя к регистрационному блоку гостиницы Майк достал кейс-флэш, но Максим сказал, что не стоит таких щедрых жестов, и вытащил из петлицы свой кейс-флэш, вставил его в блок. Терпеливо просмотрел короткий рекламный ролик, рассказывающий обо всех видах услуг, предоставляемых гостиницей, набрал на табло желаемый номер, приемлемую цену и срок проживания. Аппарат сообщил об успешной регистрации.

В холле встретил робот-администратор, спросил куда проводить, провёл до номера. Максим вставил кейс-флэш в замок, подтвердил команду на открытие. Номер оказался довольно милым, робот-администратор показал все нюансы местного сервиса, спросил, чем ещё может услужить и когда подавать завтрак, в конце мило откланявшись, пожелал спокойной ночи.

- Вроде неплохой номер, кстати, и кухня здесь хорошая. Вам здесь понравится. Правда, окна выходят не на океан - сообщил Майк.

По его виду было видно, что он уже собирается уходить. Он вставил свой кейс-флэш в компьютер номера и продолжил:

– Рабочий день у нас с восьми. Я оставляю на компьютере для вас маршрутный код,  кабина на вас уже зарегистрирована. Вам следует сесть в неё в 7.40 с того же накопителя, откуда мы вышли. По приезду в нашу секцию вас проводит робот до нашего офиса. Так что отдыхайте. До завтра.

- До завтра, Майк. Кстати, правда, что господин Беляев не любит чужаков?

- Вообще, да, наш шеф их не жалует. Но вы не переживайте, вас это не касается, вас он примет как своего, он знает, что вы тоже русский, что работали на «Аврору». Спокойной ночи, Макс. Можно вас так называть? Вы, по-моему, не намного старше меня?

- Мне тридцать. Да, конечно, называйте. Так даже проще. Спокойной ночи.

Майк закрыл за собой дверь. И в номере на минуту воцарилась тишина. Максим хоть и устал с дороги, но спать не хотел. Он включил телевизор, подошёл к окну, приоткрыл штору. За окном была видна площадка перед соседней секцией, где располагался ночной клуб. Молодёжь перед клубом импульсивно (судя по жестам) разговаривала и периодически закатывалась гомерическим смехом, которого, впрочем, почти не было слышно из-за хорошей звукоизоляции.

Максим вспомнил себя в недавнем прошлом, такого же беззаботного юношу, катающегося на магнитной доске, и не пропускающего ни одного сеанса океанографии в местном молодёжном клубе.

 

«Пора спать, - подумал Максим, - завтра трудный день». Он включил подавитель шума на раме окна, поставил медиатаймер на зарядку, разделся и лёг спать.

 

* * *

 

В лаборатории было безлюдно. На столах лежали географические, тектонические и другие карты. Тут же были пакеты с остатками еды. На подставке возле стола стоял недопитый стакан кофе. На дисплее компьютера проглядывались изображения двух  карт, накладывавшихся на поверхность компьютерной модели земли. Тимур Салади внимательно, с замиранием дыхания, смотрел на экран. На мониторе высветился сигнал тревоги, означающий какую-то опасную комбинацию, смоделированную компьютерной программой.

- Господи. Да это же буквально через пару лет – выдохнул с ужасом Тимур.

Он взял в руки телефон, лишь на мгновения отрываясь от экрана, судорожно набрал набор.

- Алло, профессор, это я Тимур, – начал виновато разговор молодой докторант.

- Я разрешил тебе звонить поздно, но не в час же ночи, - прозвучал сонный недовольный голос в ответ.

- Таких результатов невозможно было ожидать. Профессор, это катастрофа. Я не мог ждать до утра.

- Что, что-то должно произойти этой ночью?

- Нет, не этой ночью. Но уже скоро, через года два.

- Тогда наш разговор в любом случае потерпит до утра. Спокойной ночи. Тебе я советую тоже поспать. Все ужасы мы узнаем завтра, на свежую голову.

Тимур, отключая связь, тяжело вздохнул. Он, конечно же, не надеялся, что профессор его сиюминутно выслушает и примчится в лабораторию на всех порах, но ужас, охвативший его, и переполнившее душу волнение, подтолкнули его к тому, чтобы сразу же связаться со своим учителем, которого он искренне уважал и которому он полностью доверял.

Тимура вдруг осенила догадка, что, возможно он допустил ошибку в расчётах. Быстро пересел за другой стол, набрал на клавиатуре какую-то замысловатую комбинацию и принялся пересчитывать все введённые ранее параметры.

Тимур перебирал карты на столе, ещё раз перепроверил отметки, которые были на ней сделаны, переключал программы на компьютере. Через полчаса вышел новый результат.

- Три года. Всё равно так и выходит – схватившись за голову, констатировал учёный. 

Раздался сигнал телефона.

- Что там у тебя вышло? Ты ещё раз проверь все входящие данные. Может, ты ошибся?

- К сожалению, похоже, не ошибся. Я перепроверил только что. Результат почти тот же. Вы же утром хотели поговорить.

- Да какой к чёрту теперь сон. Что там у тебя, действительно, катастрофа?

- Да, профессор.

- Через полчаса я буду. Кофе завари.

 

Дверь в лабораторию резко открылась, профессор, даже не раздеваясь, сразу помчался к столу своего лучшего ученика.

- Посмотрите, профессор, наша программа смогла совместить все наши карты и определить срок больших тектонических разломов. Но наше предположение о нескольких десятках лет не подтверждается. Это всего лишь два-три года. Разве мы успеем переселиться?

- А ну-ка, дай-ка я сам посмотрю данные.

Профессор судорожно стал перебирать кнопки на клавиатуре. Вечно невозмутимый и спокойный профессор Бектур выглядел растерянным, по его шее текли капли пота, Прищуренные глаза были полны беспокойства. Он даже не сел на предложенный ему его учеником стул.

Сержан Бектур считался крупным учёным в области геологии и тектоники, причём не только у себя в Казахстане. На прошлой конференции на Китайской платформе ему даже хотели вручить премию, но он категорически отказался от неё, мотивировав свой демарш несогласием с политикой, проводимой мировыми лидерами. Политикой, которая не спасла Землю от затопления, а человечество от переселения сначала на платформы, а теперь и на другие планеты. Профессор тогда посвятил свой протест Академику Томпсону, американцу, который ещё за 100 лет до этого предположил катастрофический сценарий, по которому и пошла история Земли, причём детально описав причины и механизмы развития. Тогда его сошли сумасшедшим, а когда его прогноз начал сбываться, сильные мира сего попытались привлечь старика к работе во главе Комитета спасения при Союзе наций. Но Томпсон к тому моменту уже сильно болел, а вскоре скончался. Его ученики заняли все ключевые посты в Комитете спасения, но сделать они уже ничего не смогли. Во-первых, они потратили кучу времени и сил, чтобы уговорить-таки лидеров мировых держав поставить свои собственные и национальные интересы позади общих задач по спасению планеты. А во-вторых, в их деятельность вмешалась политика, определённая гонкой космических технологий, связанная с получением преимущества при освоении Луны и Марса, и развитии там своих колоний. Предотвратить катастрофу тогда не удалось, всё, что смогли сделать ученики Томпсона, это развить технологии переселения людей и других представителей биосферы суши на платформы.

К Бектуру во время протеста присоединились учёные из Индии, России, Канады и двое американцев. Скандал был жуткий, но его немного смягчили, предоставив Бектуру карт-бланш в разработке собственного сценария спасения планеты, предложив подключиться к этим работам всем поддержавшим его учёным. Так и получилось, что индиец Ананд стал во главе специальной комиссии при Союзе наций, казахстанец Бектур его заместителем, остальные учёные из их команды – активными членами этой комиссии. Параллельно продолжал работать Комитет спасения, созданный ещё век назад, а его руководители по-прежнему придерживались своего мнения, считая, что человечество сможет просуществовать на платформах долгое время, а в перспективе Земля восстановит свою прежнюю структуру и люди через несколько поколений снова смогут жить на материках в окружении растений и в гармонии с животными.

 

После нескольких попыток ввода разных данных Бектур всё-таки сел на стул. По истечении получаса, наконец, ввёл последний вариант и замер в ожидании результата.

- О, мой бог, – произнёс почти шепотом по-казахски оцепеневшим голосом профессор.

- Я позвоню господину Ананду, - сказал застывший позади своего учителя молодой учёный.

- Не стоит. Всё равно пять часов проблему не решают. Давай всё-таки постараемся поспать, а утром созвонимся со стариком Анандом. В нашей гостинице сейчас есть места?

- Да, профессор, думаю, что есть. Гости должны были сегодня съехать. Я сейчас свяжусь с администратором…

- Не надо, - прервал поникший голос профессора, - я поеду домой.

Тимур впервые видел своего учителя таким подавленным.

- Ты здесь остаёшься? – спросил у Тимура Бектур.

- Да, Сержан ага.

Пожалуй, впервые, Тимур так по-сыновни обратился к своему учителю.

- Ты тоже проспись. Утром поговорим.

Профессор остановился возле порога, слегка обернулся, по-отечески посмотрел в преданные глаза ученика, хотел было улыбнуться, как он это часто делал даже в самых трудных ситуациях, но как то не получилось.

- Завтра. Всё решим завтра. Иди спать, Тимур.

 

* * *

В холле секции Максима встретила высокая красивая девушка. Она учтиво поздоровалась и представилась.

- господин Болотов сейчас будет здесь, он попросил вас немного подождать. Прошу вас, присаживайтесь в кресло.

- Майк Болотов?

- Да, да, Майк Болотов.

Максим присел в кресло и хотел взять планшет, чтобы посмотреть утреннюю газету. Но тут в холл вошёл его вчерашний встречающий вместе с высоким блондином, руководителем экспедиционной группы доктором Робертом Хенсли. Майк быстро встал и протянул навстречу руку. Он разговаривал с Хенсли только неделю назад на Европейской платформе, как раз по поводу нынешней миссии. Тогда он показался Максиму сильно уставшим, и теперь он был рад видеть своего непосредственного шефа по экспедиции в бодром и здоровом состоянии.

- Очень хорошо, что вы уже на месте, Макс. Пройдёмте с нами, - сказал Майк.

Они вошли в лифт и поднялись в приёмную.

- Мы к директору, Натали, - обратился Майк к секретарю в приёмной, по всей видимости, хорошей знакомой, судя по непринуждённому тону общения. 

- Он вас ждёт, проходите.

 

- Доброе утро, господин Хенсли. Я надеюсь, вчерашнее представление вам понравилось? Извините, не смог вчера составить вам компанию. После встречи надо было срочно встречать нашего генерального. Вы его сегодня увидите,- обратился хозяин большого кабинета к высокому блондину, встав со своего кресла и направившись навстречу визитёрам, после чего он переключился на Максима, - Господин Лесин, добро пожаловать в нашу страну. Прошу садитесь. Как отдохнули с дороги?

Олег Беляев был директором управления разведки российской строительной компании «Век», входящей в структуру Союзной корпорации по развитию, занималась строительством сегментов платформ. Компания сама проводила все необходимые работы по разведке участков дна, собственными силами закрепляла сваи, и самостоятельно возводила здания, оборудовала участки и парки. Причём часто это были большие международные проекты, строили не только для России. В связи с большими экологическими аспектами застройки новых территорий, общественный резонанс вокруг этих работ всегда был обеспечен. Поэтому директор управления разведки, пожалуй, даже чаще, чем сам глава фирмы, не сходил с экранов телевидения. Максим сразу обратил внимание на громогласную и уж слишком учтивую манеру общения собеседника. От него пахло дорогим парфюмом, одет он был с иголочки; словом по первым впечатлениям он мало отличался от своего экранного образа,  но, видя этого человека живьём,  Максим обратил внимание на его бегающие глаза. По телевизору это было незаметно.

- Спасибо. Хорошо отдохнул.

- Нам порекомендовал вас господин Костецкий как хорошего и опытного специалиста.

- Да, я с ним работал в «Авроре». Говорят, он сейчас в администрации президента России?

- Да, Владимир Николаевич теперь бо-ольшой человек. Я лично в нём и не сомневался. Это, я уверен, и не предел. Ну а мы все здесь скромно трудимся.

Максим хотел было ответно пошутить по поводу скромности, но вспомнил, к кому и зачем он сюда приехал. Он лишь покачал головой и сел на предложенное хозяином кабинета место.

Беляев, сразу перешёл к делу и продолжил:

- Вы в курсе, мы сейчас ведём большую подготовку для проекта «Индостан». Руководство корпорации специально хочет нанять специалистов со стороны. Заказчики и общественность должны быть уверены, что опасности нет никакой. Руководитель экспедиции, господин Хенсли, выбрал вас, мы полностью ему доверяем, - тут Беляев повернулся к высокому блондину и учтиво поклонившись, улыбнулся, - Ну а группу по сбору данных на участке возглавите вы. В ваше распоряжение мы готовы предоставить всё необходимое.

- Да, спасибо. Я сегодня же вам предоставлю список необходимого. А на счёт опасностей, мы как раз это и проанализируем, - Макс произнеся это, повернулся к своему непосредственному шефу.

Тот согласно покачал головой.

Беляев быстро стрельнул глазами в сторону Хенсли, затем хитро посмотрел на своего собеседника, как бы подбирая фразу, помял губами, и добавил:

- На счёт межгосударственной экспертизы не беспокойтесь. Мы всегда тесно работаем с международным экспертным комитетом. И ещё не было случаев, чтобы мы не находили каких-то решений, иногда компромиссных, по возникающим вопросам.

- Я могу ознакомиться с результатами предварительной оценки?

- Да, конечно. Майк, будьте добры, предоставьте всю необходимую информацию, - обратился к своему подчинённому Беляев, и когда он увидел одобрительное кивание, продолжил, снова, вновь направив глаза на Максима – Вообще по всем вопросам теперь смело обращайтесь к Майку. Я так понимаю, вы уже познакомились. Кстати, он представит вам остальных сотрудников группы.

- Они все ваши сотрудники?

- Нет, есть ещё один приглашенный. Майк как там его фамилия? А, да, точно, Ли Вэй.

- Случайно не Ли Вэй Сон? – удивленно спросил Макс.

Оба собеседника посмотрели на Майка. Тот кивнул.

- Вы его знаете? – спросил Беляев.

- Да, по «Авроре».

- Ну вот и прекрасно. Тогда знакомьтесь с делами. Давайте распоряжения. Жду ваш список необходимого. Да, и вот что, - Беляев снова слепил очень хитрую физиономию, - господин Лесин, мы ждём от вас хороших результатов. Нам рассказали о ваших ораторских способностях и умении убеждать людей. Поэтому мы вас и пригласили. Люди ждут от нас хороших новостей. Сюрпризы в этом деле никому не нужны. Вы понимаете?

- Да, понимаю.

- Ну вот и прекрасно. Майк, проводите гостя в его кабинет.

 

Кабинет Максиму показался знакомым. Такие же жалюзи, что и в его офисе, похожая мебель, даже компьютеры той же фирмы. Поэтому Макс почувствовал в новой обстановке вполне комфортно.

Майк подсоединил к планшету Максима парольный блок, показал необходимую папку и заказал по блоку заказов напитки.

- Вы что будете? – спросил Майк своего гостя.

- Кофе с молоком.

Через минуту робот-официант занёс в кабинет напитки.

- Извините, господин Болотов, натурального молока нет, – оправдалась электронная машина.

Майк виновато посмотрел на Максима. Тот равнодушно махнул рукой.

- Давайте. А что, даже в баре не найдётся для нашего гостя?

- Все запасы кончились, к сожалению. Ещё вчера.

- Всё нормально, Майк, я уже давно отвык от натурального, - разрядил обстановку Максим.

Завершив перекачку информации, Майк оставил Максима работать за столом, сам же повернулся к собственному компьютеру и полностью в нём «растворился»…

 

***

 

Утром Тимур встретил профессора ещё в холле института, и по его глазам понял, что он не спал. Самому же Тимуру удалось немного поспать, усталость и напряжение интенсивной недельной работы свалили его с ног, как только он лег на кровать в гостинице института.

- Мне сразу к вам? – спросил у Бектура его ученик, как только поздоровался.

- Да, пойдём.

Два учёных - молодой начинающий и уже признанный седеющий, словно два давних товарища не спеша шли в профессорский кабинет. Секретарь поздоровалась с вошедшими в приёмную коллегами и откровенно растерялась, услышав невнятное ответное приветствие и увидев бледные угрюмые лица знакомых людей, которых обычно видела совершенно в другом виде.

- Что-то случилось профессор? – осмелилась спросить недоумённая помощница Бектура.

- Свяжитесь с академиком Анандом. Скажите, что это срочно, по индивидуальной линии.

- Хорошо, сейчас, профессор. А-а, - растерялась секретарь, - вас, просил связаться Голубев, ещё вчера, я…

- Все дела отложи, ко мне никого не пускай. Срочно с Анандом. Поняла девочка?

- Да, да, конечно, - совсем уж опешила девушка, не слышавшая никогда, чтобы профессор её так называл.

 

Вышедший на связь академик Раджив Ананд как всегда выглядел безупречно. С экрана монитора связи смотрел бодрый, уверенный в себе пожилой человек.

- Здравствуйте, мистер Ананд, - начал невесело Бектур разговор на английском.

- Доброе утро, мистер Бектур. Что-то вы очень мрачны.

- Мы получили итоговые результаты наших работ по геотектоническому исследованию. Сразу скажу, результаты крайне негативные. Мы перепроверили данные. Ошибки исключены. Нам необходимо срочно поднять проблему на Совете Союза наций. Кстати, я сегодня собираюсь проинформировать своё правительство. Что посоветуете?

Мрачное настроение в кабинете казахстанского учёного мгновенно передалось на обратную сторону связи. Лицо индуса также изменилось.

- Я перезвоню через десять минут, - сказал академик Ананд и тут же отключился.

 

Выйдя на связь, академик Ананд сходу сообщил, что договорился о приёме в Комитете спасения и что там уже ждут со всеми раскладками и результатами, сказал, что ждёт Бектура с ассистентом завтра в своём офисе на Китайской платформе, чтобы, предварительно обговорив детали, вместе пойти на приём.

 

***

 

Максим увидел Вэя Ли уже в коридоре и, не дожидаясь, когда он пройдёт в офисный блок, пошёл ему навстречу.

- Здорово, старина! – раздался радостный голос Максима.

Широко улыбающийся китаец подошёл ближе, стеснительно покачал головой и крепко пожал старому приятелю руку.

 

В офисе Максим познакомил Вэя с обстановкой, планом работ. Хотел даже о личном поговорить, но в присутствие чужих людей не стал. Последний раз они виделись год назад, сдали работы по компании «Аврора», которая также занималась строительством на платформах, потом разъехались по своим делам, уже разным. Максим запомнил Вэя как профессионального и трудолюбивого сотрудника. Единственно, что смущало Максима, что Вэй сторонился компанейских посиделок и дружественных откровений в беседах, словом, всего того, что русские называют широтой душевной. Впрочем, общего впечатления это не портило. Поэтому Максим искренне обрадовался, когда узнал, что им снова предстоит вместе работать.

За деловым разговором и застал Майк, зашедший к экспертам, старых приятелей, встав рядом со столом.

- Список вашей группы в вашей папке, - произнёс Майк, - они ждут вас в зале заседаний, как будете готовы, дадите знать.

- Мы готовы. Правда, Вэй?- обратился он к приятелю.

Тот покачал головой, снова изобразив широкую улыбку.

Эксперты и сопровождающий их Майк, направились в зал заседаний знакомиться с коллегами, с которыми предстояло вместе провести исследование в ближайшие пару недель.

 

***

 

Самолёт плавно садился на площадку. В иллюминаторы были видны отблески чёрной  воды океана и огни на полосе аэросектора посадочной секции на Китайской платформе. Дальше были видны многочисленные огни жилых кварталов Шанхая. Колёса лайнера мягко коснулись площадки, командир экипажа объявил об успешной посадке, пожелав нового свидания на борту этой же авиакомпании. Тимур разбудил наконец-то немного поспавшего учителя. Бектур мгновенно проснулся, схватился за портфель, встал возле кресла, ожидая возможности пройти по проходу, и накинул плащ.

В зале ожидания профессора и докторанта из Казахстана встретили люди из Комитета спасения. Они провели гостей до электрокара, который отвёз всю делегацию до турболётной площадки. На площадке, уже включив двигатели, дожидался турболёт. Поднявшись в воздух, машина взяла курс на Пекин, правительственный сектор которого находился в десяти минутах лёта.

 

На горизонте за чертой океана уже поднималось зарево рассвета, внизу, проплывали огни городов, находившихся на платформе. Некогда многомиллионные китайские города, находившиеся на материке на значительном расстоянии друг от друга на территории многовековой империи, затем республики, теперь были спрессованы на одной гигантской платформе над океаном. Китайцы построили самую большую платформу, и, подобно ушедшей не так давно под воду Великой китайской стене, на протяжении многих сотен лет, являвшейся символом могущества, новое творение строителей из поднебесной стало новым чудом света. Ведь именно китайские учёные пятьдесят лет назад получили из базальтовых пород материал, подвергнув его лучевой обработке, который превосходит по прочности алмаз, что и позволило изготавливать сваи современных платформ. Кроме того, тоже китайские учёные, но уже при использовании технологий японских коллег, сумели произвести первый в мире геомагнитный резонатор, позволивший поддерживать тяжеленные по массе платформы на определённом расстоянии от поверхности земной коры, используя магнитное поле планеты.

 

Академик Ананд встретил гостей ещё в холле административного сектора Совета Союза. Обычно он широко улыбался при встрече своего коллеги, сейчас же только сдержанно покачал головой и протянул руку, на лице была та же тревога, что и у гостей из Казахстана.

Научные работы по геотектоническим исследованиям были переданы Казахстану в знак признания работ профессора Бектура, получившего грант от специального международного фонда Комитета спасения. В этих работах участвовали учёные из 30 стран. И вот теперь руководитель этих работ в своём кейсе привёз в Комитет результаты своих исследований. И как уже понял научный советник Комитета - академик Ананд, результаты эти весьма неоптимистичны.

- Мы ждём вас, прошу в лифт, - сдержанно начал старик Ананд, как его звали за глаза сотрудники Комитета.

- Кроме вас будет ещё кто-то? – спросил Бектур

- Да, но только мой секретарь.

 

В пустом кабинете научного советника помощник профессора из Казахстана Тимур Салади подключил свой планшет к компьютеру хозяина помещения и открыл итоговый файл. На экране возникли схемы, диаграммы, комментарии исследователей, в конце заключительный сюжет прочитал профессор Бектур. Из доклада стало понятно, что те катастрофические геотектонические процессы, которые начались несколько лет назад, достигнут своего апогея в течение двух-трёх лет, завершившись глобальными изменениями всей тектонической структуры Земли. Было понятно, что все ныне существующие искусственные материковые платформы, возведённые, как казалось тогда, на незыблемых планетарных плато, устоять не смогут.

Демонстрация итогового файла была завершена. В огромном кабинете воцарилась гробовая тишина. Четыре человека сидели в креслах и продолжали смотреть уже на потухший монитор.

Тишину прервал старик Ананд. Он твёрдо заявил:

- На заседание Совета Союза мы с этим не пойдём. Наверное, никто из нас даже представить не может, что произойдёт, какую бомбу мы взорвём. Профессор, кто-нибудь ещё знает об этом материале?

- Только я, президент и премьер-министр Казахстана, - через паузу добавил, - мой ассистент.

- Из вашей исследовательской группы больше никто?

- Никто. Во всяком случае резюмированные итоги – точно никто.

- В общем так, я сейчас договорюсь с председателем секретариата, мы организуем закрытое заседание с участием генерального секретаря. Ну а вам, молодые люди, - Ананд обратился к Тимуру и своему секретарю, - я ещё раз напоминаю о вашей ответственности по режиму секретности.

- Мой ассистент работал над этим проектом с самого начала, - вступился за своего ученика Бектур, - он получил доступ, пройдя все соответствующие процедуры. Я думаю, это излишнее недоверие.

- Что вы, профессор. Я ни в коем случае не хотел никого обидеть. Но я думаю, если мы сейчас твёрдо исключим любую утечку, будет лучше и нам и всему человечеству. Надеюсь, все присутствующие отдают себе отчёт, что произойдёт, если подобная информация просочится посторонним, тем более, не дай бог, попадёт журналистам. Поэтому, думаю, никаких обид не должно быть.

- Да, господин Ананд, я прекрасно понимаю, - подняв свой взгляд с пола, сказал Тимур, а затем он повернулся к своему учителю, - Профессор, я всё прекрасно понимаю.

- В любом случае, господа, не об этом мы сейчас должны спорить, - снова взял слово Ананд.

- Хорошо, вы правы, никто спорить не собирается, - согласился Бектур, - Когда нам ждать вызова?

- Вы пока размещайтесь в отеле, ближе к обеду я вам позвоню, как только договорюсь о созыве экстренного совещания.

 

Тимур и профессор направились на выход. Секретарь в приёмной сообщила, что на их имена уже забронированы номера в отеле Комитета спасения.

 

После просмотра итогового файла на закрытом совещании, на котором присутствовали генсек Союза наций и постоянные члены Комитета спасения, снова воцарилась тишина на несколько минут.  Снова прервал тишину старик Ананд:

- господин генеральный секретарь, можно высказаться?

- Да, академик, говорите.

- Я думаю, нам в первую очередь необходимо обсудить, как мы будем ставить в известность глав остальных государств.

- Я так понимаю, президент Казахстана уже в курсе? – обратился генсек к Бектуру, прекрасно зная, какую страну он представляет.

Увидев, как казахстанский учёный качает головой, генсек продолжил:

- Я думаю, мы соберём экстренный саммит двадцатки и обойдёмся без протокольных служб. Есть ещё предложения?

- Как же отреагируют остальные страны, когда узнают, что мы всё обсуждаем без них? - взял слово представитель Франции, - да хотя бы тот же Казахстан?

- Я переживаю, что начнётся торг, перекладывание ответственности на других, упрёки и прочие негативные моменты, - парировал генеральный секретарь, - считаю, что в меньшем формате мы сможем обсудить проблему более конструктивно и принять конкретные решения от конкретных исполнителей.

- Тогда в любом случае Казахстан придётся приглашать, - не успокаивался француз,  - к тому же такое мероприятие не может остаться незамеченным.

- Мы соберём экстренное заседание с участием глав государств, обозначив экономическую, например, тему, которую надо обсудить срочно. На первом консультационном заседании как раз и соберём двадцатку. А с Казахстаном мы решим вопрос. Я встречусь с президентом Касымом перед заседанием и всё ему объясню. Надеюсь, он поймет. Уже затем, приняв какое-либо предварительное консолидированное решение, соберёмся и с остальными руководителями делегаций.

Попросив слова, в разговор включился китайский представитель:

- Мне кажется, режим секретности соблюсти будет очень тяжело, как бы мы ни старались. Поэтому, может быть, это обсудим в первую очередь?

- Когда будем обсуждать детали форума, тогда и обговорим эти нюансы. А сейчас главное принять принципиальное решение по собранию членов Союза наций, - резюмировал генеральный секретарь, - а по режиму секретности, я думаю, вам объяснять не надо. Чтобы избежать непредсказуемых последствий, кроме глав ваших государств никто об этом пока знать не должен. Это касается и наших семей. Наберитесь мужества, осознать положение. Марсианские и лунные колонии принять большое количество людей в течение,  ну пусть даже двух лет, вряд ли смогут. Важно понимать, что спасение в данной ситуации может быть только в объединённых усилиях и решениях. Другого не дано. Итак, голосуем. Кто за сбор двадцатки и обсуждения решения в этом формате?

В зале двадцать постоянных членов Комитета спасения начали медленно поднимать руки. Подняли все. Бектур провёл взглядом по залу, и тихо задал вопрос генсеку:

- Мой президент спросит меня о результатах поездки. Как можно будет ему объяснить ваше решение?

- Как я уже сказал, я с ним встречусь в первую очередь, – ответил генсек.

 

 

***

 

Исследовательское судно приближалось к прибрежной части Гималаев.  Наиболее высокие горные системы остались незатопленными океаном, и это были теперь почти единственные участки суши на планете. Когда-то у подножий и высоко в горах жили люди, но теперь все они были переселены на платформы.

 

Группа исследователей уже уверенно шагала по суше. Когда-то это были недосягаемые даже для альпинистов высоты, а теперь просто каменные глыбы на фоне чернеющего океанского пейзажа. Пожалуй, единственным, что напоминало старые, вековой давности,  снимки этих гор, был снег, который теперь лежал здесь только зимой, и то не везде. Впереди военные со сканерами и оружием, их выделили в качестве охраны, в центре группы учёные во главе с Максом, замыкали колонну роботы-носильщики, нагруженные тюками с оборудованием и другим грузом. Таких роботов называли шерпами, точно также как раньше называли людей носильщиков, которые помогали смельчакам, решившим покорить самые высокие точки Земли, нести снаряжение и вещи. Иногда они гибли вместе со своими нанимателями, а иногда и прославлялись, и их имена вписывались в анналы истории вместе с героями-первопроходцами.

Времена те уже давно канули в лету, остались только кадры старой кинохроники и электронные копии книг, которые когда-то делали бумажными, и люди читали их, с придыханием переворачивая каждый последующий бумажный листок, захватившего их ум и душу романа. Теперь это казалось настолько наивным занятием, что они вошли в юмористические сюжеты молодых пародистов. 

Над головой промчался турболётс исследовательского катера и взял курс на север к вершине Эвереста, по-прежнему наивысшей точке Земли. По связи передали картинку сверху и данные поверхностного исследования.

Группа приближалась к первой площадке мониторинга. Прозвучала команда Макса остановиться на привал. Военные прошли ещё немного вперёд, часть из них пошла по флангам, и ещё двое направились назад. Рассредоточились, заняли позиции вокруг определённого старшим группы участка привала, сели на землю, сняли оружие и снаряжение, приготовили сканеры и оптику и, как показалось Максу, состряпали очень серьёзные и умные физиономии. Макса вообще раздражала вся эта военщина, и необходимость согласовывать свои маршруты с командиром группы охраны - старым воякой со шрамом на всю правую сторону лица, тугой выправкой и неизменно пронизывающим взглядом. Но при подписании контракта это условие ставилось одним из ключевых пунктов, на переговорах господин Беляев не раз это подчеркивал, и Максу некуда было деваться. Надо было либо соглашаться, либо отказываться от найма на очень выгодную работу. К тому же, как учёному Максу самому было очень интересна эта миссия с исследованием этих территорий, оставшихся на поверхности Земли участков суши. Он жаждал этой работы, поэтому все странности, выплывшие на поверхность при обсуждении условий выполнения контракта по исследованию участков «шельфовой поверхности», как теперь в течение уже пятидесяти лет стали называть некогда населённые множеством живых организмов земли, воспринимались новоявленным Колумбом как издержки производства, которые не должны влиять на принципиальные решения. Кстати, и само слово «земля» уже давно потеряла свой первоначальный смысл.

Когда Макс, увидел свой, как оговаривалось договором, небольшой отряд охраны, он выразил удивление достаточно серьёзным вооружением и приготовлением военных. Ведь считалось, что эти участки суши почти безжизненны и необитаемы. Строить здесь платформы раньше считалось бесперспективным из-за сейсмической активности. Последние поселенцы, поначалу не желавшие, как сообщала официальная пресса, переселяться на уже построенные платформы, покинула эти места двадцать лет назад. Только изредка появлялись сообщения из «оконных файлов», средств информации, которые когда-то давно именовались «жёлтой прессой», что на оставленных людьми участках горной местности обитают некие животные, трансформировавшиеся в уже непохожих на переселённых на платформы предков, представляющих опасность. Но как бы то ни было, современное оборудование и оружие, которым могли вооружить исследователей,  вполне, как казалось Максу, могло бы подстраховать группу от подобной опасности. Но то, что он увидел в арсенале военных, поразило своей мощью, как будто бы они собирались на войну с каким-то хорошо вооружённым противником. Глупым, пускай даже и коварным животным, видимо, было бы лестно узнать такое мнение о своей силе и интеллекте. Но спорить Макс не стал, всё равно всё оплачивает заказчик. Единственным серьёзным неудобством стала необходимость согласовывать свои действия со старшим отряда охраны. Мало того, что он сразу своим видом не понравился практически всем учёным, так он ещё и откровенно не выражал своего почтения старшему группы. Как человек военный, которому указали чёткую задачу и старшего, он, конечно же,  выполнял всё то, о чем его просят, но как умудрённому опытом и прошедшего не одну заваруху офицеру, ему было неприятно находиться в подчинении гражданского, да ещё и молодого сотрудника.

Группа сняла снаряжение и оборудование, и учёные принялись усаживаться на землю, чтобы немного передохнуть. На лицах военных, расположившихся по периметру, появились ухмылки. Они переглядывались друг с другом и кивали в сторону гражданских учёных, которые так небрежно, с их точки зрения, попадали на землю, и принялись доставать блоки с напитками, всем видом показывая, как они устали, хотя прошли от катера всего пару километров, пусть даже по очень крутой поверхности. Добродушный Вэй показал одному из военных, расположившемуся в десятке метров от него бутылку Колы, мол готов бросить ему, чтобы тот утолил жажду, но охранник только улыбнулся и покачал головой из стороны в сторону. Вэй, нисколько не расстроившись, ответно кивнул, и открыл ёмкость с вечным напитком, как его называли современники, которым казалось, что это чудо пищевой промышленности существовало с момента появления человечества. 

После пяти минут небольшой передышки Макс попросил учёных начать устанавливать оборудование. С турболёта пришли очередные данные по исследованию местности и, ориентируясь на эти показания, учёные определились с порядком расстановки сканеров, бурового станка и другого снаряжения.

 

 

Данные с вертикальных геосканеров Макс записал на компьютер, выключил его и дал команду на сборы. Группа в течение получаса собралась, выстроилась в первоначальный порядок и начала дальнейший подъём. Через ещё полтора километра снова остановилась на привал и сбор данных. В течение дня группе удалось снять показания с десятка точек мониторинга, фиксируя также данные по пути следования. В гору учёные поднялись по высоте на целых полкилометра. Затем, прилетевший за ними турболёт, забрал их вечером на исследовательский катер.

 

День близился к закату. После ужина, члены исследовательской группы, помощники и военные получили возможность отдохнуть, заняться своими делами, посмотреть последние новости. Люди разошлись по своим каютам. На камбузе, в столовой судна, остались только Макс, Вэй и старший среди военных – майор Гуров. Макс и Вэй сидели за одним столом и не спеша допивали коктейль. Поодаль в углу у барной стойки сидел майор и потягивал дорогой французский коньяк из бокала, время от времени поглядывая то на телевизор, по которому передавали мировые новости, то на пару приятелей, мило беседовавших о чём-то своём, видимо, даже личном.

Макс не мог поговорить с Вэем по душам в офисе Беляева, а когда отправились к Гималаям, то по определённому заказчиком порядку расположились в дальних каютах, на разных палубах, каждый был занят подготовкой к высадке и обработкой данных по своим научным разработкам. Поэтому первая возможность откровенно поговорить старым знакомым выпала только теперь.

- Как жена твоя, Вэй? – спросил Макс старого приятеля, помня, что когда они вместе работали в «Авроре», у неё были проблемы со здоровьем.

Дежурная улыбка, не сходящая целыми днями с лица китайца, сменилась задумчивой гримасой. Он опять с усилием натянул улыбку и ответил:

- Я потерял Су. После моего ухода из конторы вроде ей стало лучше. Даже курс реабилитации проходила на лагуне Хайнань. Два месяца после возвращения оттуда чувствовала себя хорошо. Но потом вдруг резкое ухудшение. За один месяц «сгорела». Врачи сказали синдром Чэнь. Мне даже не дали урну с её прахом установить на платформе, забрали в общий банк в центр исследований.

- Прими мои соболезнования, - Макс положил ладонь на плечо Вэя, -  Мне искренне жаль.

- Спасибо, Макс. Я потихоньку учусь жить без неё. Получается не очень хорошо, но я стараюсь. Вот и в эту экспедицию записался, чтобы с головой уйти в работу. Хотя мне это путешествие не по душе. А тебя то как сюда занесло?

-  Сказали, что ищут крупного учёного. Хотят помочь человечеству, ну и всё такое. В общем, я понял, что это мой шанс. Большая работа, перспектива. К тому же, эти участки суши действительно нуждаются в исследованиях. Эта очень ответственная миссия, Вэй.

- Да, да. Я знаю. А как у тебя с твоей семьей? Так всё навещаешь дочь?

- Навещаю. Каждый божий год. Она уже большая. Кстати, тебя вспоминает. Как ты её учил делать ломэйн. Помнишь?

Вэй теперь улыбнулся по-настоящему и искренне:

- Конечно, помню. Она способная ученица.

Разговор прервало срочное сообщение по телевизору, на которое отвлеклись приятели. В это время Гуров добавил звук на пульте. Из сообщения мирового новостного агентства Синьхуа с пометкой срочно, следовало, что на индийской платформе, во время неофициального визита американского министра обороны к индийскому коллеге, произошло мощное землетрясение, как раз рядом с той частью платформы, где находились главы военных ведомств. Произошло обрушение большой части сегмента платформы. Но, по сообщениям агентства, оба руководителя не пострадали. Они эвакуированы в безопасное место. Однако погибло большое количество людей, в том числе и из числа делегации, сопровождавшей американское официальное лицо. Стали показывать кадры с места происшествия, на которых были видны большие разрушения на платформе, были видны также остатки сегмента платформы, ещё висящие на краях платформы, но основная часть которых уже упала в океан. Показывали ещё горящие здания на платформе, спасатели и военные ликвидируют последствия землетрясения и эвакуируют пострадавших вглубь платформы в безопасные сектора.

Затем объявили, что подробности катастрофы сообщат попозже. После чего начали показывать волнения на Африканской платформе, очередное покушение на члена американского правительства со стороны гринов, протестующих против политики властей и мировых лидеров.

Вэй не стал дожидаться конца новостей, пересел к столику с переговорным автоматом, по всей видимости, судя по лицам на экране автомата и заднему плану, соединился с родственниками, которые жили на Индийской платформе и стал сумбурно говорить по-китайски, расспрашивая родных об обстановке.

В это время Максим повернулся лицом к барной стойке, где сидел Гуров и находился телевизор, и время от времени оборачивался в сторону столика, где Вэй переговаривался с родственниками. Гуров же продолжал потягивать коньяк и как будто равнодушно поглядывал то на экран телевизора, то на Макса, то на обескураженного китайца.

По окончании блока новостей, как раз во время рекламы, Вэй закончил говорить по переговорному автомату, подошёл к столику, где сидел Макс, и сел рядом.

- С родными говорил? Как там обстановка? – начал Максим.

- Из моих родственников никто не пострадал, но людей погибло очень много. Всё намного страшнее, чем землетрясение в прошлом году.

- Ты сможешь работать? Завтра тяжёлый день.

- Да, конечно. Пойду к себе. Если что попозже зайду к тебе в каюту. Хорошо?

- Хорошо, Вэй.

Ли отправился из камбуза в сторону жилой палубы.

- Будете коньяк, мистер Лесин? – обратился к Максу майор, закуривая сигару, - Это хороший коньяк. Снимает напряжение.

Максу показалось, что старый воин обратился к нему с некой иронией, присущей опытному военному инструктору, решившему пожалеть упавшего в лужу во время первого марш-броска новобранца.

- Нет. Спасибо, майор. Пожалуй, я пойду к себе. Ещё надо обработать сегодняшние данные.

- Ну да. Работа - прежде всего. Удачи.

- Удачи вам тоже, майор.

Макс тоже направился к себе в каюту.

 

 

***

 

Профессор Бектур проходил мимо электронных баннеров с анонсом экстренного внеочередного экономического саммита двадцатки, когда к нему на медиатаймер позвонила дочь.

- Здравствуй, папа, - начала разговор девушка на экране телефона.

- Доброе утро, вернее доброй ночи, дочка.

- Мама сказала, что ты срочно вылетел по работе. Даже не заехал к Нуркенчику.

- Срочно надо было выехать. Дела не терпели отлагательства.

- Так что, на выходные мы никуда не едем? - расстроилась дочь профессора.

- Похоже, что так, дочка. Потом всё объясню. Поцелуй внука за меня. Я вас люблю. Скоро буду дома.

 

- Прошу Вас, мистер Бектур – пригласил к холлу перед VIP-терминалом высокий мужчина в штатской одежде, но по крепкой выправке которого угадывалась военная подготовка.

Учёный вошёл в терминал, где его ждал советник генерального секретаря Йозеф. Вместе они сели в транспортёр, который сразу же плавно тронулся с места, едва пассажиры заняли свои места в креслах.

- Я прошу Вас не беспокоиться, мистер Бектур, - начал советник генсека, - мы предупредили ваше правительство, а также вашу семью. Саммит назначен на завтра, так что вам не придётся долго ждать. Мы Вас поселим в кенийской дипломатической миссии. Там замечательный вид на океан.

- Спасибо, господин Йозеф, прошу только моего докторанта надолго не задерживать.

- Он вернётся к своим делам сегодня же. Простая формальность. Вы же всё должны понимать.

- Да, понимаю.

- Мы приготовили ему номер рядом с вашим сектором.

- А разве вы его не поселите в кенийской миссии?

- Вы с ним встретитесь на саммите завтра.

- К чему такие излишние меры секретности?

- В наших делах, с нашим уровнем ответственности, излишнего не бывает, мистер Бектур.

 

Представительский гостиничный номер в кенийской миссии был очень уютным и действительно с замечательным видом на океан. Как только распрощался пожелавший счастливого отдыха советник генсека, и его помощники закрыли дверь, профессор тут же взял телефон, чтобы позвонить Тимуру. Однако телефон ученика был недоступен. Бектур вставил кейс-флэш в аппарат связи и попытался соединиться с секретариатом президента Казахстана, однако приятный голос в аппарате сообщил, что данное направление связи невозможно для подключения. Тогда профессор вышел на пункт связи Совета через канал кенийской миссии. Он попросил соединить его с казахстанским представителем. Но секретарь пункта связи высказал сожаление, и объяснил, что ему запрещается давать такие каналы без специального кода. Код профессору никто не сообщал. Попытка соединиться с советником Йозефом также была безуспешной. Бектур открыл наружную дверь номера, но увидев сидящих на скамейке высоких парней в штатском, тут же закрыл её. Профессор по своему телефону набрал номер Ананда. Он также оказался недоступным. Оставалось только позвонить родным. Бектур связался с дочерью и попросил её перезвонить по каналам университета Ананду, чтобы тот срочно с ним соединился.

 

Через десять минут, показавшихся учёному из Казахстана парой часов, наконец, позвонил телефон. Академик Ананд начал было интересоваться тем, как расположился профессор, как он тут же его перебил:

- Извините, господин Ананд, ради бога, извините, что перебиваю. Что с моим ассистентом?

- Не беспокойтесь, профессор. С ним всё хорошо. Обычные бюрократические формальности…

- Почему с ним невозможно связаться? – снова перебил Бектур, - почему меня взяли под охрану, перекрыли мне все каналы связи? Что это всё значит?

- Спокойно, профессор. Прошу не волнуйтесь. Я в такой же ситуации. Мой помощник уже позвонил. Они были вместе с вашим докторантом. У них просто взяли их кейс-флэши и телефоны. Видимо прочистили их. Потом вернули. Я думаю, скоро ваш человек с вами свяжется. Прошу вас не волнуйтесь. Я думаю это неизбежные меры предосторожности.

- Неизбежные? Мы сами сообщили об этой ситуации. Если нам надо было слить информацию, мы бы давно это сделали.

- Я думаю, к вам никаких подозрений нет. Иначе бы ваши ресурсы тоже бы прочистили.

- Да меня почти арестовали. Под дверью дежурят какие-то головорезы.

- Послушайте меня, дорогой профессор, послушайте старого человека. Нам сейчас надо успокоиться. Впереди очень тяжёлые времена. Давайте позволим тем, кто теперь попытается что-то сделать для всех нас, это что-то сделать. Да, я согласен они это делают не совсем деликатно. Но пусть делают. Кроме них кто ещё это сделает?

- Хорошо, Вы правы. Ко мне по смежной линии выходит Тимур. Поговорю с ним, с вашего позволения.

- Всего хорошего. Держите меня в курсе всех изменений.

- Хорошо. Обещаю, - попрощался с академиком Бектур.

Профессор немного успокоился, когда увидел на мониторе лицо своего ученика.

- С тобой, Тимур, всё нормально?

- Сержан ага, со мной всё в порядке. Но меня просили вам не звонить. Заблокировали мой кейс-флэш, медиатаймер и телефон. Я звоню вам с чужого телефона. Дали возможность позвонить вам один раз, чтобы вы не беспокоились. Меня привезли в дипломатическую миссию, устроили неплохо. Сказали, что мы сможем увидеться только на саммите.

- В какой миссии тебя расположили?

- Меня просят не говорить. Я прошу вас, не волнуйтесь. Со мной всё нормально.

Тут на экране появился мужчина, который извинился, и сообщил, что не может далее предоставить телефон. Связь оборвалась.

 

 

Саммит начался, как и было заявлено, с экономических вопросов. Темой основных дискуссий было объявлено возможное приближение очередного финансового кризиса. Были включены камеры новостных и аналитических каналов. Журналисты со всех концов планеты включили трансляторы с заседания саммита, и вели обзор. Некоторое время диспуты разворачивались вокруг амбициозных программ строительных и транспортных корпораций. Одни защищали их позиции, другие критиковали их агрессивную политику. После часового перетирания давно всем известных фактов спикер саммита, советник генерального секретаря Союза наций, объявил, что далее пройдут консультации в закрытом для журналистов режиме, и все медиатрансляторы  были выключены.

- Господа президенты, а также специально приглашенный президент Казахстана, прошу вас пройти в совещательную комнату, - объявил спикер, - обсуждения пройдут в нулевом режиме.

Вереница первых лиц потянулась в специальную комнату со звукоизоляционными стенами. Все сопровождающие лица, в том числе охрана, остались сидеть на своих местах. Для них нюансами финансово-экономических реалий и перспектив продолжил будоражить специально оставленный советник генсека.

В зале уже ожидали своих президентов представители стран Совета безопасности, технический консультант, в качестве которого наняли секретаря старика Ананда (раз он уже итак был посвящён), за президиумом сидели генеральный секретарь, академик Ананд, профессор из Казахстана Сержан Бектур сидел чуть поодаль.

 

- Прошу просмотреть итоговый обзорный материал, - сказал генеральный секретарь на китайском языке, обращаясь к собравшимся в зале людям, и кивнул техническому консультанту. Тот включил компьютер.

Материал, записанный на китайском языке, ещё раз просмотрели представители стран Совета безопасности и глава Казахстана, и в первый раз президенты двадцати стран.

Китайский язык плохо знал только президент Великобритании, поэтому сидящий рядом представитель его страны в Совете, постоянно нашептывал ему на ухо перевод.

Сэр Велмер, был первым в истории президентом Великобритании. Он принципиально не хотел учить китайский язык ещё с детства, когда родовитые родители вдолбили в голову своему чаду, что китайская экспансия – это дикая несправедливость истории, и в скором времени, английский язык снова по праву займет своё приоритетное место. И, несмотря на то, что все образованные люди должны знать язык, который уже на протяжении полувека считался международным, Велмер упорно не учил китайский, хотя в совершенстве изучил три языка. Его националистические взгляды и политика позволили сколотить из потомков английской знати, в том числе и королевской семьи, крайне правую партию, в которую со временем перекочевали почти все представители консерваторов. И когда в Соединённом Королевстве в очередной раз поднялся вопрос о ликвидации монархии, как исторического анахронизма, хитрый Велмер сначала горой вступился за древний и «истинно английский» институт власти. Но когда результаты первого тура выборов оказались не такими однозначными, как ожидали националисты, и лейбористы уже собирались взять реванш, пришлось «пожертвовать пешкой, ради победы в партии». И этой пешкой оказался наследный принц, который должен был получить трон, после смерти последнего в истории Европы короля, но в результате оказался премьер-министром у Велмера. Наследник британской короны итак был фигурой номинальной, а после изменения конституции бывшего королевства, хоть и получил пост председателя правительства, но, по сути, так и не вышел из политической тени, так как это уже была тень амбициозного и крайне неуступчивого президента новой республики. Великобритания уже давно больше не была отдельным островом, теперь это был большой сектор на европейской платформе, и с уже изменённой конституционной структурой управления.

 

Просмотр фильма о перспективах будущего, а точнее об отсутствии этого будущего для Земли, произвели ожидаемое впечатление. Реакция окружающих была такой же, как и в первый показ на заседании Совета безопасности. Шок. Периодически некоторые учёные давно высказывали подобные гипотезы, различные медиумы расписывали сценарии катастрофы, но когда всё это стало реальностью, стало по-настоящему жутко.

Первым минутную тишину нарушил президент Бразилии.

- Считаю, эти данные нужно ещё раз перепроверить. Я так понимаю, эти исследования имели недостаточное представительство. Конечно, репутация и квалификация академика Ананда и его команды не подвергается никакому сомнению, но, я думаю, нужно привлекать более широкий круг учёных, - заявил бразильский глава государства.

- К этому исследованию были привлечены учёные из многих стран, в том числе и из Бразилии. Данные собирались на протяжении года, и включали также информацию более ранних исследований. Были выделены колоссальные ресурсы, - парировал генеральный секретарь, - Я думаю, дальнейшие исследования невозможно будет удержать от утечки информации на фоне уже объявленных результатов. К тому же это потеря времени. А если верить этим данным, его у нас уже нет. Невозможно кого-то из вас заставить поверить, в то, что было сейчас продемонстрировано. Но те, кто понимает, что эта катастрофа реальна, должны сейчас объединить свои усилия. Ведь в ваших руках реальная власть и, вероятно, возможность спасти человечество. Землю спасти, скорее всего, не получится, но людей, пусть и не всех, переселить удастся.

- На Марсе и Луне невозможно принять большое количество людей. К тому же нет такого количества межпланетных кораблей – вступил в дискуссию американский лидер.

- Строительство колоний на Луне и Марсе необходимо срочно форсировать, - продолжил президент Индии.

- Вы представляете, сколько времени нужно, чтобы подготовить такое количество грузовых кораблей? – обратился тут же к индийскому коллеге глава России.

- Скажите, почему же всё-таки мы должны верить этим исследованиям? Где гарантия, что это не провокация? – встрял неожиданно представитель Великобритании, как только получил указание от своего президента перевести его фразу.

 

 

Профессор Бектур уже двадцать минут наблюдал за спорами уважаемых во всем мире мужей. Он приходил в ужас от мысли, что вместо того, чтобы разработать пошаговые решения здесь и сейчас, лидеры государств, ошарашенные преподнесённой им новостью, начнут сейчас обозначать проблемы и соизмерять, что возможно, а что невозможно.

Наконец, молчавший всё это время президент Франции на плохом, но вполне понятном по интонации  китайском прервал диспут, почти прокричав, что пора остановить бессмысленные споры. Он повернул голову к старику Ананду и спросил:

- Академик, по вашему мнению, когда последний корабль должен покинуть Землю?

Растерянный такой реакцией глав государств старый индус, пришёл в себя, когда понял, что обращаются к нему.

- Я думаю, года два, не больше. Но сейчас давать гарантийные сроки невозможно. Я предлагаю определить предварительный период в 15 месяцев, а там, как ситуация позволит, - произнёс академик, но эта фраза прозвучала неуверенно.

 

 

Профессор Бектур встретил Тимура в коридоре секции регистрации уже вечером после заседания первого дня саммита. Его ученик сам подошёл к нему, однако Тимура сопровождал какой-то человек, по виду похожий на вчерашних «стражей» самого Бектура. Сопровождающий стоял поодаль Тимура, не вмешиваясь в разговор, но по пристальному и откровенно надзирающему взгляду было видно, что он внимательно следит за своим подопечным, и, скорее всего, ещё и фиксирует его переговоры по датчику звуков. На это указывала небольшая радиоракушка в ухе «надзирателя». Но профессор уже понял, что подобное сопровождение и ему, и его ученику, в ближайшее время, а может даже до самого момента официального объявления об эвакуации, гарантировано. Поэтому, стараясь не обращать внимание на хвост своего ученика, Бектур начал расспрашивать Тимура:

- С тобой все нормально? Наш вчерашний разговор так бесцеремонно оборвали. Ты не переживай, самое главное. Я думаю, что такой опекой, всё и ограничится. Теперь это неизбежно. Но в любом случае, мы всё сделали правильно. И эту цену нам тоже придётся заплатить.

- Я всё понимаю, профессор, - ответил Тимур своему учителю, - можете за меня не беспокоиться. Мне даже начинает нравиться эта игра в шпионов.

При этих словах Тимур улыбнулся, и Бектур действительно немного успокоился.

Окончание саммита планировалось на следующий день. На сегодняшнем заседании главы государств пришли к соглашению выработать за ночь свои предложения и своё видение предварительной концепции по эвакуации с Земли. На тот момент же заседавшие мужи приняли это, пока закрытое для общественности понятие – «эвакуация с Земли», и договорились не спорить о подлинности результатов работы группы академика Ананда, ограничившись решением о продолжении исследований, создав специальный международный научно-исследовательский центр под эгидой Совета наций. Центр официально должен был заниматься глобальными экономическими проблемами, даже директором решили назначить верховного шейха Исламской Федерации, который являлся доктором экономических наук. Раджив Ананд был назначен вице-директором, и, опять же официально должен был только помогать своему руководителю информацией по геологическим процессам. По факту, именно индийцу предстояло руководить всей исследовательской работой и собирать данные с помощью команды набранных из различных стран учёных, считавшихся светилами в своих областях. Как понял Бектур из слов старика Ананда, ему в первую очередь со своим докторантом Тимуром Салади предстояло паковать чемоданы для переезда на китайскую платформу в новый научный центр, который определено было создать на базе одного из пекинских научно-исследовательских институтов кулинарии. 

- Тебе предстоит переехать в Пекин, Тимур, - сообщил профессор ученику.

- Вместе с вами, Сержан ага?

- Да. Я сюда перевезу семью. Теперь мы будем жить здесь. До самого момента…

Бектур хотел подобрать правильное слово. Он не забывал, что их разговор прослушивают.

- Я понял, - прервал учителя Тимур, - у меня только просьба.

- Да, я слушаю.

- Я хотел бы тоже перевезти маму.

- Думаю, это вполне решаемо. А как же твоя дочь и жена?

Профессор помнил, что у Тимура есть дочь, которая жила с его бывшей женой. Он совсем недавно развёлся и Бектур надеялся, что его ученик ещё сможет сохранить семью, несмотря на то, что разводы стали обыкновенным явлением для современного общества, где каждая вторая семья разводилась, в основном из-за того, что супруги постоянно жили и работали на разных платформах.

- Они точно не переедут.  Жена не согласится, - резюмировал Тимур.

- Смотри сам. Но мне кажется, тебе надо её уговорить.

- Посмотрим.

 

 

После окончания экономического саммита профессор Бектур с Тимуром летели на президентском борту вместе с президентом Казахстана Касымом и его сопровождением на Центральноазиатскую платформу в казахстанский сектор. По новостям на борту показывали всё те же события. Опять грины где-то что-то взорвали, войска международного контингента Союза наций отразили нападение и захватили пленных из числа жестоких террористов, очередное землетрясение потрясло очередной сектор на индийской платформе, инженеры продвинулись ещё на один шаг к созданию надёжных конструкций поддержки платформ, способных противостоять любым толчкам и перемещениям земной коры. Из новых событий – прошедший саммит. По экрану показывали только те моменты, которые касались обсуждения экономических вопросов, жаркие споры премьер-министров, групповые фото президентов и другие моменты, никаким образом не указывающих на истинные причины сбора мировых лидеров.

 

- Профессор, - обратился к Бектуру начальник охраны Касыма, - господин президент просит вас к себе.

На борту был выделен отдельный сектор для первого лица государства. Бектур вошёл через разделяющую дверь. Его встретил охранник, который учтиво поздоровался, освободил ему своё место рядом с президентом, и вышел за дверь.

 

- Профессор, - начал президент Казахстана, - Вы знаете мою дочь?

- Конечно, господин президент, - удивился такому вопросу Бектур.

- Нет, я имею в виду как учёного. Она защищалась во Франции, и работала там. Ей там нравится. Возможно, вам её работы не совсем знакомы.

- Я слышал о её работах. Коллеги хвалят. Говорят, что для такого возраста, она…

- Это льстецы так говорят. Они другого и не скажут. Но на самом деле ей ещё многому нужно учиться. Она рвётся к неизведанному, много и сразу хочет успеть. Кстати, вы для неё, профессор, большой авторитет. На самом деле у неё не всё так гладко получается. В общем, к чему я всё это рассказываю? – вдруг призадумался Касым, сам удивляясь своей тираде, - Профессор, вам нужны биологи?

- Хорошие биологи всегда нужны.

- Давайте без излишней риторики. Я хочу быть с вами откровенным. Я не хочу её вам навязывать. Мне будет гораздо приятнее, если вы решите, что она вам нужна.

- У меня штат биологов укомплектован полностью, - задумался Бектур, - Правда, одна сотрудница всё рвётся к мужу на Австралийскую платформу. Я её всё время просил подождать. Но теперь, когда этот этап работ завершён, я, думаю, что… Думаю, господин президент, ваша дочь будет достойной заменой. Только, при одном условии.

Касым ожидающе посмотрел на собеседника.

- Только, если она сама будет согласна, господин президент.

- Она будет рада работать у вас, - заверил Касым, положив свою руку на руку Бектура, - к тому же и я этого очень хочу.

- Но, всё-таки, Нуреке, - профессор уже совсем забыл от такого откровения про официоз, перейдя на более естественное для казахов обращение – работать мы будем под строжайшим колпаком, комфортным это не назовёшь. Я бы хотел, чтобы она сама изъявила желание.

- Хорошо, - улыбнулся Касым, - тогда, я полагаю, если к вам на днях обратится за трудоустройством молодой учёный биолог, вы дадите ей шанс себя проявить.

 

 

По прилёту домой Бектур первым делом известил семью о срочных сборах и переезде на несколько месяцев в Пекин. Его дочь беспокоилась о недавно родившемся сыне, дед так ждал этого внука, ему должны были сделать прививку от синдрома Чэнь. Вообще этот синдром поражал взрослых людей, и был связан с постоянным облучением, стрессами и утомляемостью. Но каким-то странным образом в последнее время им начали заболевать и дети, причём даже новорожденные. Учёные предположили, теперь он способен передаваться по наследству, и неизвестно в каком поколении потом проявится. В семье профессора этим недугом была поражена его мама, которая уже год как скончалась.

Но Бектур успокаивал, мол, это всего-то на несколько месяцев. Тем более, как выразился профессор, вся эта реклама прививок от синдрома, просто выколачивание денег, так как не доказано, что широко разрекламированная сыворотка действительно спасает людей, да к тому же ему известны примеры, когда привитые люди всё-таки заболевали. Просто эти случаи скрывают, но профессору о них известно из своих кругов.

Супруга же Бектура безропотно и без лишних вопросов стала собирать вещи. Сержан Бектур в молодости закончил военный институт и отслужил несколько лет, прежде чем уволиться после ранения, поступить в научную президентскую академию и начать исследовательскую деятельность. Поэтому когда он женился, то предупредил свою избранницу, что офицер в нём как жил, так и будет жить всегда до конца его дней. А влюблённая по уши, тогда ещё молоденькая девушка, только послушно покачала головой и бодро ответила, что готова быть настоящей женой военного. Правда, тогда она ещё не понимала, что это значит, но с годами она ощутила это сполна. Длительные экспедиции мужа, опасные его командировки в разные горячие точки земного шара, частые переезды по направлению «куда Родина пошлёт», всё это со временем приучило любящую жену и заботливую мать к реалиям мужней работы и его характера, не привыкшего искать лёгких путей. И сейчас она не задала никаких вопросов, кроме одного. «Сколько у них времени на сборы?». Услышав, что только день, начала тут же собирать вещи. Бектур предупредил, что у жены на работе начальство поставят в известность и всё, что необходимо, объяснят, причём люди из государственных структур, поэтому она может за это не беспокоиться. Ещё профессор позвонил Тимуру, разузнал, как проходят его сборы. Заехал в свой институт, проконтролировал сборы своего персонала, который предупредил ещё вчера по селектору, перед отлётом из Пекина. Профессор сразу отобрал часть штата, который отправиться с ним в последнюю самую длительную командировку в Китай. Часть своей команды он оставлял в столице Казахстана Нурсултане, где и располагался институт, с надеждой, что заберёт остальных позже. Оборудование по договорённости с президентом Касымом он оставлял на Родине. В своей экспедиционной команде он оставил место только одному биологу. Кстати, претендент долго себя ждать не заставил, и уже к вечеру дочь президента, подающий надежды молодой учёный, вышла на связь и официально подала заявление с просьбой принять её на работу в команду Бектура. И тут же получила ответ о её зачислении.

К вечеру профессор получил сообщения от всех своих подопечных о готовности на следующий день явиться с семьями в аэросектор Нурсултана.

 

***

 

В течение трёх дней группа учёных продолжала обследовать горную местность вблизи Эвереста. Уже были получены данные и образцы проб с более чем двадцати площадок мониторинга. Строительная компания «Век» планировала здесь начать строительство новой платформы, причём именно для коммерческих целей. Насколько понял Макс, ознакомившись с технико-экономическим обоснованием проекта, инвесторы намечали здесь открыть и новые производственные объекты, и новый город, и новый порт, и туристический комплекс с услугой восхождения на Эверест. Теперь этот маршрут не был таким опасным и длинным, потому как над уровнем океана наивысшая точка Земли возвышалась только на 4 километра в высоту против некогда почти девятикилометрового показателя. Базу же для туристов предполагалось оборудовать на отметке свыше 2000 метров. А на другой стороне платформы планировалось построить космодром для поддержки марсианской программы освоения. Проект изначально был обречён напороться на интересы разных стран, но подключение китайских и американских инвесторов сразу оживила дальнейшую проработку грандиозного проекта. Современные строительные технологии теперь позволяли строить платформы даже в сейсмически активных районах, поэтому коммерческие структуры сразу обратили взор на этот район Земли. И хотя большое количество авторитетных учёных по-прежнему высказывали мнение, что всё равно это может быть неоправданным риском, тем более в этом особо опасном регионе, но человеческая жадность как всегда брала вверх. Приводились аргументы в разработке новых систем раннего предупреждения о тектонических изменениях, внедрении проектов со смещающимися сваями и так далее. Одним словом планы были грандиозные, и чувствовалось по одной только подготовке научной разведочной геолого-тектонической экспедиции, что средства привлечены просто бешенные.

 

В один из дней обследования группа наткнулась на свежие следы волков, но почему-то, неестественно больших размеров. В горах прошёл снег, и следы отчётливо вырисовывались на белой поверхности. В горах теперь снег не лежал постоянно, как это было век назад. И учёным повезло, застать такие свидетельства, и хоть не биологические исследования привели сюда людей, Максу и его спутникам было очень интересно отвлечься ненамного.

- Чьи, по-вашему, это следы, майор? – обратился Максим к Гурову.

- Волков, - уверенно ответил тот.

- Такие большие?

- Говорят, здесь произошло какое-то экологическое бедствие.

- И откуда вы это знаете, майор? – не унимался учёный.

- Я сюда уже не первый год в командировки мотаюсь, поэтому знаю.

- И кем же они здесь питаются?

- Они едят друг друга. Кстати, учёными они тоже с удовольствием бы полакомились. Это же надо, такое везение, так разнообразить своё меню.

- Военными они бы тоже не побрезговали, я думаю.

Шрам на лице офицера изогнулся от широкой улыбки, которой он наградил собеседника. Он ценил хорошее чувство юмора, от кого бы оно ни исходило.

 

Группе осталось собрать данные ещё с небольшого количества площадок. Оставалась неделя для завершения сбора данных и образцов грунта, после чего группа должна была вернуться с собранными материалами на базу, на Центральноазиатскую платформу в Новороссийск. Хотя собранные данные уже обрабатывались на судне в лаборатории, окончательные итоги должны были быть подведены именно на базе. 

Очередное утро встретило группу ненастной погодой. Пошёл мокрый снег. Картина гор показалось почти такой же, как и на старинной кинохронике из 20-го века, когда демонстрировали первое покорение Джомолунгмы Эдмундом Хиллари с его верным шерпом Тенцингом Норгеем. Только облака теперь были значительно выше, и ледники давно растаяли, оставив глубокие террасы вдоль склонов горных гигантов.

В группе охраны, шедшей впереди, возникло какое-то оживление. Гуров подошёл к солдатам со сканерами, вместе они начали просматривать информацию с прибора и что-то обсуждать. Затем майор вернулся к основной группе и сказал Максу, что впереди возможно какая-то опасность. Гуров вызвал турболёт и попросил группу вернуться на базу.

- Что это, по-вашему? – спросил руководитель группы у старого вояки.

- Пока не знаю. Но вам однозначно лучше вернуться. Дальше мы разберёмся, и вы обязательно всё узнаете, - резюмировал майор.

- Хорошо. Группу отправим. Но я хотел бы остаться с вами. У меня есть оружие. Я думаю, какими бы не были животные, нашего арсенала будет более чем достаточно.

Гуров улыбнулся так, как будто выслушал рассказ ребёнка про его героическую охоту на мышь.

- Дело не в животных, мистер Лесин. Я отвечаю лично за безопасность группы и лично вашу безопасность. Это тот случай, когда лучше не геройствовать, а лучше перестраховаться.

- Тогда можно я оставлю камеру?

- Камеру? – на пару секунд майор задумался, - да, пожалуйста, оставляйте.

 

 

Турболёт забрал группу, высадил учёных на катере, и тут же снова взял курс на горы.

 

Прошло уже три часа после того, как учёные покинули место исследования, никаких сообщений от Гурова не было. Звонки на телефон майора не доходили. Спутниковое обозрение не давало изображений на данную территорию. Уже почти два десятилетия по всей земле просмотр этого участка планеты был недоступным, по решению Союза наций это было запрещено из-за этических соображений. Такой доступ имели лишь специальные комиссии Комитета по спасению. Когда Лесин перед миссией поднял вопрос о передаче ему полномочий представителя подобной комиссии, к удивлению Максима, Беляев совершенно уверенно пообещал, что такие полномочия он получит. И действительно, буквально на следующий день такой доступ был открыт, и Макс затем целый день просматривал будущую территорию исследований с камеры спутника в очень хорошем разрешении. Сейчас же при включении камеры на экран выходила умиротворённая картинка местности, на которой не было видно ни группы военных, ни сегодняшних следов исследовательской группы. Просто падал снег и царил полный покой. Ожидание в неведении было мучительно долгим.

Через четыре часа турболёт прилетел на базу. Из машины со своих люков первыми вышли пилоты, затем через основную дверь Гуров, за ним двое военных из группы. А вот после открылся эвакуационный люк, из которого тихо выкатились носилки. Военные бегом покатили носилки внутрь базы. Группа учёных выбежала навстречу. По пути увидели, как мимо прокатили в носилках окровавленного капрала.

- Что произошло, майор? – спросил ошарашенный Максим у взмокшего от пота Гурова.

- Дикие волки.

- Вы хотите сказать, отряд вооружённых до зубов гвардейцев атаковали волки? - сделал недоумённое лицо Лесин.

- Это уже другие волки, они сильно мутировали. Впрочем, давайте к этому разговору вернёмся попозже, я сильно устал.

Не удовлетворённый такими странными объяснениями, но понимающий состояние вернувшихся из передряги людей, Макс не стал больше приставать с вопросами. Он лишь сказал вслед уходящему Гурову:

- Надеюсь, мы всё-таки сможем закончить нашу миссию. Осталось совсем немного.

- Обязательно закончим, можете не беспокоиться.

 

 

Макс звонил в дверь каюты Гурова уже минут десять, но оттуда не доносилось никаких звуков. Наконец послышалось какое-то движение, включился экран для посетителя, и усталый и явно недовольный военный включил связь.

- Извините, майор, что я вас беспокою, но нам срочно необходимо поговорить, начал Максим как можно корректней, но нервозность всё равно чувствовалась.

- Прошу прощения, мистер Лесин, но я сейчас должен хотя бы немного отдохнуть.

- Я руковожу этой экспедицией, и в любом случае, должен знать что происходит.

- Послушайте, Лесин, пострадал ведь не ваш человек. Это сотрудник моей группы, я за него и в ответе.

- Хорошо, отвечайте за своего человека сами. Но мне необходимо знать, что происходит на территории, которую мы обследуем. Я ведь всё равно скоро туда отправлюсь, для этого меня и наняли. А вы отвечаете за нашу безопасность. Не так ли? Так не хотите ли вы нас о чём-то конкретном предупредить?

- Без согласования со мной вы не можете никуда отправиться. Поэто…

- Вам не кажется, что мы уже разговариваем, и отдохнуть вам пока мы с вами это не обсудим, вам всё равно не удастся? Лучше воспитанным людям не говорить через двери, - сказал Максим и сам удивился как уже спокойно и, главное, результативно произнёс он эту фразу.

Старый вояка на секунду призадумался. Его итак слишком часто за глаза называли солдафоном, и он об этом знал. А тут, хотя и расчётливо, но всё же возвели в ранг воспитанного человека. Надо же было показать, что не напрасно. Он недавно стал дедом, и всё чаще ловил себя на мысли, что, собираясь скоро в отставку, пора становиться нормальным гражданским человеком, оставив все свои военные привычки. Он громко выдохнул, открыл замок двери и широким жестом показал, что приглашает гостя в свой номер.

- Я ненадолго, майор. Я только узнать, что произошло.

Присев в предложенное кресло Макс оглядел каюту военного. Здесь было аскетично просто и убрано. Если не считать только недавно разбросанное на полу снаряжение, снятое по прибытию из проблемного похода, в помещении был порядок и ничего лишнего. Хотя одна вещь всё-таки поразили Макса. На столике перед компьютером стояла фотография девушки с ребёнком, так сильно похожим на хозяина каюты. Макс даже улыбнулся, но, снова увидев недовольное лицо майора, вспомнил о целях своего визита.

- Кто на вас напал, майор? Только не шутите снова про волков, у вашего человека огнестрельное ранение, - не успокаивался Макс.

- Я не буду шутить, но это действительно волки. При стрельбе один из моих людей по ошибке оказался в секторе обстрела другого солдата. Нелепая случайность, но это моя вина. Я сам всё сообщу господину Беляеву.

- А какая необходимость стрелять по волкам? Можно же было их просто спугнуть.

- Это не те волки, о которых вы смотрели программы из старой хроники, и которых вы видели в зоопарке на платформах. Это мутанты, причём очень опасные. У меня распоряжение корпорации уничтожать подобных животных.

- А вы слышали когда-нибудь о международной программе изучения фауны покинутых территорий?

- А вы слышали когда-нибудь об учёных, погибших в результате этого самого изучения? У меня контракт на обеспечение вашей безопасности. И больше над другими задачами я думать не должен. К тому же, насколько я знаю, вы геотектоник, а не биолог.

- На моей камере, которую вы мне вернули, нет никаких записей.

- Извините, мистер Лесин. Я забыл её включить. Всё началось почти сразу, как только вы улетели. В пылу подготовки я даже, если честно, и не вспомнил про неё. Всё-таки я не оператор, я военный, - сделал непринуждённый вид Гуров.

-  Странно, но почему обзор со спутника показывал одну и ту же статическую картинку, и именно с того момента, как вы остались на участке. У меня есть официальный доступ. Это что, специально?

- Ну, эти вопросы уже точно не ко мне. А теперь, и, правда, я хотел бы немного отдохнуть.

Макс понял, что больше ничего не услышит конструктивного. Он развёл руками, встал с кресла и направился к выходу.

- Надеюсь, ваш человек пойдёт на поправку. А оставшиеся участки нам всё-таки надо будет посетить как можно скорее, - уже открывая дверь, произнёс Максим.

- У нас есть день в запасе. После получения одобрения корпорации я готов в любое время выйти на ваше сопровождение. Давайте сначала получим дальнейшие указания, а потом решим, как дальше.

- Отдыхайте, майор.

- Всего хорошего, мистер Лесин.

 

***

 

Приготовления на базе пекинского научно-исследовательского института кулинарии «Тянь ши» на удивление шли очень быстро. Бектур знал, как быстро умеют работать китайцы, но то, насколько быстро подготовили базу и оборудование уже к приезду группы из Нурсултана, удивило даже видавшего всякое профессора. На днях должны были приехать группы с Индийской платформы, особенно Бектур ждал старика Ананда, а также с Европейской и Российской платформ. Было понятно, что индийцы несколько задержаться, у них после трагедии, произошедшей на днях, объявили траур, и многие из учёных поехали навестить родных и близких, а кое-кто прямиком отправился сразу на похороны.

Профессору Бектуру понравилось, как китайцы обустроили жилую базу и особенно, как они искусно замаскировали новое, по сути, учреждение под кулинарную исследовательскую.  Хоть здесь уже и существовал профильный НИИ, но такого масштабного и именитого представительства не было никогда. Везде висели баннеры с новыми направлениями в общепите, а строгие таблички на воротах и дверях указывали на названия лабораторий, явно кулинарного направления: «Лаборатория морепродуктов», «Лаборатория синтетических углеводов», «Группа белкового синтеза» и т.д.

 

Первые дни прошли в хлопотах по обустройству нового института. Бектур изучал новых людей, присланных к нему в штат из разных стран, подбирал группы по совместимости и по направлениям деятельности. Профессор хорошо разбирался в людях и хотел построить работу так, чтобы в группах была атмосфера доверительности, а не конкуренции. Раньше он любил сталкивать таланты лбами в конкурентную борьбу, но теперь это была не та ситуация. На вступительном совещании по случаю начала нового формата работы института Бектур разъяснил задачи НИИ, напомнил про строжайший режим секретности и про подписки, которые написал каждый из сотрудников, прежде чем приехать сюда. Профессора радовало, что и молодые и зрелые учёные собрались сплошь ответственные, понимающие суть своей работы. Прибывший на совещание академик Ананд, пожелал всем сотрудникам терпения и мудрости, попросил прощения, что режим работы и проживания будет постоянно под пристальным вниманием спецслужб. Академику самому было крайне неуютно работать теперь под каким-то прикрытием, будто он шпион, он переживал за молодых учёных, которые вынуждены работать в таких условиях, но увидев понимание с их стороны, немного успокоился.

 

Времени на раскачку не было, поэтому новый институт быстро настроился на работу и уже через неделю начал обработку первых проб и анализ данных.

 

 

***

 

На экране переговорного аппарата в каюте Гурова появился обеспокоенный Беляев.

- Добрый вечер, господин Беляев, - поздоровался старый военный.

- Не такой уж он и добрый, майор, - тут же оборвал абонент на том конце связи, - я посмотрел отснятый вами материал. Очень печально, что так получилось. Но режим закрытости должен сохраниться. Надеюсь, я выразился ясно?

- Конечно, ясно.

- Что планируете? Экспедицию надо заканчивать. Насколько я понял, у Лесина осталось буквально несколько участков. Я говорил с руководителем экспедиции, сказал, чтобы они свернули миссию и обработали только имеющиеся данные. Но Хенсли говорит, что экспертный комитет не примет неполноценных данных.

- Для вас же этот комитет не проблема.

- Вам ли решать, что для нас проблема? – хитро намекнул Беляев, - Нужно сделать дело максимально законно и достоверно.

Старый военный знал, что у шефа Беляева, влиятельного бизнесмена Марка Румберга, в экспертном комитете были свои люди. И необходимые решения коллегии он в результате получал, хотя и нёс при этом огромные расходы. Он сказал, что его куратор неправильно его понял и продолжил:

- Надо накрыть все эти участки с турболёта. Ракеты у нас есть. Ребята в полной боевой готовн…

- Вы с ума сошли, майор. Вы что, собрались там устроить войну? Дай вам военным волю, вы бы всё там разбомбили к чёрту. Такой шум нам не нужен. К тому же формально это по-прежнему китайская территория, хоть и заброшенная. Впрочем, - задумался на минуту Беляев, - с ними однозначно надо что-то делать.

Куратор Гурова ещё немного подумал. Было видно, что в его голове зарождается какая-то идея.

- Впрочем, есть одна мысль. Я вами свяжусь в течение часа.

 

Через полчаса Беляев вышел на связь. Он произнёс только одну фразу:

- Майор, действуйте. Только минимум шума, и на это раз без сюрпризов. Да, ещё, майор. Я об этом ничего не знаю.

- Я понял, – ответил Гуров, - но только вот…

- За спутниковое наблюдение не беспокойтесь. Ваша операция на законных основаниях.

- Понял. До связи.

- До связи.

 

Гуров сразу же после разговора с Беляевым набрал своего помощника.

- Родриго, поднимай всех. Надо закончить то, что мы сегодня не завершили. Заправляй «коробки» под завязку всем, что у нас есть.

- Даже эрзэшки?

- Их в первую очередь.

- Слушаюсь, командор.

- И ещё. Эти пиджаки ничего не должны знать.

- Понял, - захихикал верный помощник, и тут же выключил связь.

 

Ночное небо над Гималаями почти бесшумно барражировал армейский аппарат. В турболёте военные внимательно просматривали сканер, им не терпелось снова оказаться в настоящем деле. Они представляли прикомандированное подразделение контингента Совета безопасности, который собирался из выделенных разными странами воинских частей. Так как научная экспедиция выступала под эгидой Союза наций, охрана была обеспечена именно из Контингента, вернее из его элитного подразделения – Гвардии миротворческих сил. Курировать такие мероприятия раньше не поручали руководителям частных структур, пусть даже если это и международная корпорация. Обычно руководили такими экспедициями председатели совместных комитетов, куда входили представители нескольких государств, в основном крупные чиновники. А председатель выбирался на совместном заседании Комитета спасения.

На этот же раз крупному олигарху Майклу Смиту, возглавлявшему крупную Союзную строительную корпорацию, на которого работал и руководитель российской компании «Век» Марк Румберг, удалось заинтересовать китайских и американских инвесторов. Китайская сторона доработала первоначально представленный мегапроект, и объявила на закрытом совете, что проект не только коммерческий, но в первую очередь научно-исследовательский, призванный в том числе поддержать развитие программ расширения освоения Марса и Луны, а также пересмотреть технологии строительства континентальных платформ. В итоге проект, не без помощи китайских властей, конечно, вошёл в перспективную программу Комитета спасения, и на него были выделены помимо других инвестиций и международные гранты Союза наций. Таким образом, военная охрана этой экспедиции была гарантирована, а куратором экспедиции был назначен шеф Беляева Марк Румберг, который помимо прочего с недавнего времени стал входить ещё в одну из комиссий Комитета спасения. Правая рука Румберга начальник управления разведки Олег Беляев получил неслыханные полномочия ответственного за исследовательскую работу на участке, и ему в подчинение придали даже военную охрану, и группу учёных во главе с Робертом Хенсли. Посчитав излишним присутствие старого заслуженного учёного в трудной миссии в горах, Хенсли не стали посылать в Гималаи на отбор данных участка. Поручили возглавить данную группу исследователей молодому и перспективному геотектонику Максиму Лесину.

 

Пилот турболёта позвал Гурова и показал экран сканера. На нём неотчётливо появлялись какие-то слабые непонятные сигналы; то появлялись, то исчезали. Ручные сканеры же самих охранников по-прежнему ничего не показывали. Они сегодня уже подвели группу охраны, поэтому «командор» на них рассчитывал меньше всего.

- Утром тоже начиналось с таких помех, - сказал Гуров, - видимо, это работают глушители сканеров. Но теперь нас не проведёшь.

-Эти помехи могут быть отражением от скал, - усомнился пилот.

- Капитан, - обратился Гуров к нему, похлопав по плечу, - это не отражение. Снижайся, и готовь подарки. Камня на камне  там не должно остаться.

- Слушаюсь, майор, - кивнул лётчик, и в тот же миг дал отмашку второму пилоту.

 

Военный турболёт вернулся на катер глубокой ночью, тихо, почти бесшумно, приземлившись на площадку. Световых огней было очень мало. Лишь на мачтовой стойке бегающие огни перемигнулись пару раз и остались гореть зелёным светом. Из аппарата очень быстро вышли люди Гурова и пилоты, тут же направившиеся к своему блоку. Навстречу им в обратном направлении бежали техники, и стремглав прошмыгнув под турболёт, начали снимать с него ленты боеприпасов с опустошёнными кассетами.

- Быстро по каютам, - негромко скомандовал майор, и сам направился к входу на жилую палубу.

К Гурову подошёл сержант из группы охраны и доложил:

- С капралом всё хорошо. Он пришёл в себя. Врач сказала, что ему больше ничего не угрожает, только необходимо пересадить кость. А вот с группой учёных…

Тут сержант начал подбирать слова. Но Гуров не стал дожидаться.

- Что с ними? Лесин что-то опять выяснял? – спросил майор.

- Да. Он спрашивал, где вы. По-моему звонил Беляеву. Он какой-то нервный стал, господин майор. Даже слушать ничего не хочет.

- Ничего. Скоро всё закончится. Идите спать, сержант, - отдал последнее распоряжение «командор».

Сержант послушно кивнул и отправился отдыхать. Гуров же решил посетить медицинский блок, проведать раненного. Его путь лежал через палубу, где отдыхали учёные, и он хотел быстро её миновать. Перед самым поворотом в коридор медицинского блока, на палубе у бортика кто-то стоял. Приблизившись, Гуров разглядел в полуночной фигуре того, кого меньше всего хотел бы встретить в эту минуту.

- Доброй ночи, майор, - поприветствовал Макс военного, убирая локти с бортика судна, затем повернувшись к своему собеседнику, - не спиться?

- Иду проведать своего бойца. А что?

- С ним всё в порядке. Врач сказала, что ему повезло.

- А вы зачем к нему ходили? Он что-то вам рассказал?

- Нет. Врач не пустила.

- Она выполняет свою работу.

- Да, я знаю. Как там ваши волки? Всех уничтожили?

- Перестаньте иронизировать, мистер Лесин. Проблем больше не будет. Утром можно будет завершить вашу работу.

- А вы свою, видимо, уже завершили. После такой обработки ракетами, там точно ни одной живой души не осталось.

Гуров помял губами. Его шрам на лице немного дёрнулся вместе со щекой. Военный подошёл ближе к своему собеседнику, заглянул ему прямо в глаза и произнёс совершенно определённо, чтобы было максимально понятно:

- Я не люблю, мистер Лесин, когда лезут в мои дела.

- Я тоже не люблю. Когда меня держат за идиота, - не менее определённо ответил Макс.

Гуров понял, что его оппонент не из робкого десятка, и не собирается давать слабину. Поэтому, чтобы разрядить ситуацию, он сменил устрашающую мимику на более благожелательный вид и приготовился поведать уже другую историю, которую заготовил заранее, предвидя подобные вопросы от руководителя группы.

- Я скажу вам правду, Лесин. Только при условии, что она не пойдёт дальше. Вашим людям ни к чему знать такие подробности. У вас своя работа.

- Я слушаю, майор. Я не буду беспокоить своих людей той информацией, которая помешает им сосредоточиться на выполнении своих непосредственных обязанностей.

- Мы получили данные со спутников, - начал Гуров, - говорящие о передвижении техники гринов. Террористы основали там целую базу. Я получил приказ уничтожить эту базу. Теперь вы, мистер Лесин, сможете завершить работу. Вы удовлетворены?

- Не знаю, - выдохнул Максим, - Неприятно, что однажды получив доступ к закрытому источнику, мне снова его перекрывают. Зачем было закрывать обзор со спутника? Почему нельзя было меня сразу поставить в известность?

- Ну, это уже не ко мне вопросы. Я лишь выполняю приказы. И, в отличие от вас, я не приучен их обсуждать. А доступ вам закрывают, видимо, исключительно из этических соображений. Это не самое приятное зрелище, мистер учёный.

Гуров снова посмотрел на Макса как на зелёного новобранца.

- Поздно уже, - продолжил военный, - сегодня ещё будет много дел.

Гуров не стал дожидаться очередной реплики Максима. Почтенно откланялся и направился в медицинский блок.

 

Врач, опытный медик, работавшая в компании «Век», сообщила Гурову, что уже направила запрос на плечевую кость и сухожилия в медицинский банк, где хранились клетки и выращенные органы пациента. Оттуда сообщили, что биоматериал в скором времени будет готов, и уже можно отправлять раненного в медицинский центр корпорации.

 

Утром группа Лесина вместе с охраной приземлилась на турболёте на участок, откуда их вчера забрали. Гуров оставил трёх охранников, а сам с остальными военными снова сел в аппарат и полетел дальше. Майор хотел увидеть результаты вчерашней ночной бомбардировки. Следы вчерашнего боя они уже собрали, поэтому не беспокоились, что учёные там что-то смогут обнаружить.

 

Группа Лесина отбирала пробы на участке. Охранники расположились по разные стороны от группы на склонах гор и следили за происходящим в низине, периодически поглядывая на ручные сканеры.

Родриго, правая рука Гурова, спокойно курил, наблюдая за суетящимися вокруг бура поодаль учёными, когда получил пулю прямо в лоб. Выстрела слышно не было.

На другой стороне также бесшумно были сняты ещё двое охранников. Никто из учёных даже не заметил, что их охранения уже не существует.

Учёные занимались своим привычным делом, когда вокруг них в одно мгновение собрались вооружённые люди, направили на них автоматы, и приказали лечь на землю лицом вниз. Макс хотел было сразу объяснить, что они не вооружены, что они обычные учёные, но не успел. Как только он открыл рот и поднял руки, показывая, что нападающие должны успокоиться, тут же получил удар в живот.

 

Придя в себя, Максим обнаружил, что всех учёных его группы напавшие люди собрали в круг, завязали руки и отобрали все средства связи. Руки завязали и самому Максу. Их собрали в цепь, и повели по склону горы вверх. Учёные со связанными сзади руками прошли мимо трупа охранника и поняли всю серьёзность положения.

 

Гуров очередной раз вышел на связь с оставленными на участке охранниками. Не услышав ответа ни от своих подчинённых, ни от Лесина, Гуров подключился к спутниковой связи. Просмотрев местность сверху, майор увидел трупы военных и оставленное, явно поспешно, оборудование учёных.

• Капитан, разворачивайся! Быстро назад, к площадке учёных! – скомандовал Гуров тут же, обращаясь к пилоту.

- Мы уже долетели, майор. Вон внизу остатки…

- Капитан, вам ясен приказ?!

- Да, сэр. Разворачиваться к площадке учёных, - опешил от неожиданности молодой офицер.

Турболёт сделал резкий разворот. В иллюминаторы Гуров успел заметить изрытые воронками участки гор. Но сейчас его это уже интересовало меньше. То, что он сейчас продолжал разглядывать по спутнику, ввергло его в шок. Он просматривал окрестности площадки, где оставил группу Лесина, и прокручивал в голове варианты. Либо что-то произошло внутри группы, либо, и это было наиболее вероятно, на учёных напали извне. Майор попытался осмотреть окрестности, но помехи на экране спутникового обзора не дали ему ничего толком разглядеть. Эти помехи уже который раз не дали военному осуществить обзор местности сверху. Оставалось надеяться на старый дедовский способ, произвести облёт территории и с борта при личном осмотре выяснить ситуацию, а главное выяснить, где сейчас группа. По нервному лицу майора, все остальные уже поняли, что случилось непредвиденное обстоятельство. Сержанту даже удалось разглядеть, что показывает монитор старшего. Напряжения среди военных явно прибавилось.

Гуров скомандовал:

- Всем боевая готовность номер один! Капитан, переведите систему защиты от зенитных ракет в боевой режим. Всем к иллюминаторам, вести наблюдение. На группу учёных совершено нападение. На месте выброски их нет.

Военные переглянулись. Такого развития событий, действительно никто не ожидал.

 

Сверху, из турболёта увиденная ранее по приборам картина подтвердилась. Те же увиденные со спутника трупы, то же брошенное оборудование. Ручной сканер сержанта показывал, что от их сослуживцев, лежащих на снегу, не исходит никаких биоритмов.

- Может быть, заберём, сэр? – неуверенно обратился молодой сержант ирландец к Гурову.

- Некогда, сержант. За ними мы ещё вернёмся. Главное предотвратить новые жертвы. Капитан, что показывает ваш бортовой сканер?

- Помехи, господин майор, причём с двух сторон.

- Так, где следы? Капитан, куда ведут следы?

- Смотрите, майор, следы уходят по склону на юго-запад. Оттуда тоже помехи. Глядите, следы ведут в ущелье. Дальше их не видно.

- Они не такие идиоты, чтобы уходить по этой же стороне, наверняка они где-нибудь просто оставили датчик помех - резюмировал Гуров, - А с какой ещё стороны помехи?

- С юго-восточной, сэр.

- Вот туда и разворачивайся, капитан.

 

 

По горной тропе вереница учёных со связанными руками спешно спускалась по серпантину под дулами автоматов конвоировавших их захватчиков. Пленников тоже заставили одеть электронные снегоступы, чтобы не оставлять следов на снегу, поэтому идти было ещё труднее. Девушка из группы Максима, явно не готовая к таким марш-броскам, уже заметно задыхалась, и безропотно двигалась только потому, что была сильно напугана. Перед её глазами до сих пор стоял застреленный в голову охранник, мимо которого её провели утром.

Видя суматошные барахтанья юной леди, и следовавших рядом ещё нескольких учёных, руководивший захватившими гражданских людей террористами бородач, приказал сделать трёхминутный привал.

К бородачу подошёл высокий мулат, обвешанный приборами и внушительным оружием.

- Зря ты не поставил помехи на ближнюю дистанцию, - обратился высокий мулат к своему командиру, - вдруг они сейчас нас засекут.

- Нет, не зря. Они сейчас как раз таки кинуться в одну из сторон, где я оставил датчики помех. Когда поймут, что ошиблись, мы успеем в пещеру.

- Любишь ты рисковать, почём зря. Может, не будем останавливаться? До пещеры совсем чуть-чуть осталось.

Бородач повернулся к совсем молоденькому парню со сканером и спросил:

- Есть какие-нибудь перемещения?

- Нет, всё чисто босс.

- Сколько раз просил, не называй меня босс.

- Всё понял, бо…, - парнишка послушно кивнул, - понял, командир.

Бородач снова повернулся к мулату:

- Не переживай, пусть немного передохнут. Они нам нужны целые и невредимые. Видишь, как они перепугались. Ещё не дойдут, того гляди.

- Эти с турболётов церемониться не станут. Сколько наших положили.

- Они за всё заплатят сполна. Только надо это сделать без суеты, обдуманно.

- А эти математики зачем нужны? Они же с ними заодно.

- Ну, во-первых, они не математики. А во-вторых, не наше дело обсуждать. Нам велено, мы делаем.

Бородач дал отмашку своим людям:

- Ну, всё, привал закончен. В путь.

Бородач снова повернулся к парню со сканером:

- Теперь можешь ставить ближние датчики помех.

 

На турболёте по-прежнему стояла напряжённая атмосфера. Военные уже полчаса кружили над горами, проверив сначала одно направление, откуда шли помехи ближним сканером, потом вернувшись на исходную, просмотрели и другое альтернативное направление. Никаких следов не было обнаружено. Были замечены немногочисленные следы на одном из склонов, но при высадке и детальном осмотре на месте выяснилось, что это были вчерашние следы людей, с которыми группа Гурова вступила в бой, и в котором ранили одного из военных. Гуров обнаружил и свежие могилы, видимо тех, кого они вчера застрелили. Вчера майор не смог добить всех из числа противника, и очевидно, что именно они закопали потом эти трупы. В любом случае, это были вчерашние следы, никаких намёков на пребывание здесь людей сегодня не было. К тому же и следопробники показывали, что запах следов оставлен более 15 часов назад.

Гуров понял, что его обманули, пустив по ложным направлениям, и от этого пришёл в ярость. В кабине турболёта он четно пытался что-то увидеть по спутниковому обзору. Монитор показывал помехи. А вот ближний сканер у сержанта обнаружил-таки биоритмы, к тому же, если это люди, по их количеству можно было предположить, что их ровно двенадцать. Учитывая, что учёных было пятеро, остальные могли быть захватившими их неизвестными. Майор тут же скомандовал:

- Быстро разворачивай, капитан. Направление северо-восток. Сержант, дайте пилоту координаты.

Сержант подсел к лётчику, начал диктовать координаты для введения их в бортовой сканер, и буквально через несколько секунд опешил от неожиданности.

- Господин майор, опять помехи, - сказал сержант виновато.

- Дай, погляжу, - выпалил Гуров, тоже подсев в кабину пилота, и вытерев пот со лба, произнёс уже гораздо спокойнее, - ничего страшного. Теперь мы знаем, где их искать.

Турболёт набрал скорость, все военные на борту прильнули к иллюминаторам.

 

 

- Быстрее, быстрее, - скомандовал бородач, заводя и пленных, которым уже завязали глаза, и конвоиров в искусственную пещеру, хорошо оборудованный бункер в горах.

Последним в бункер зашёл сам бородач, предварительно оглядев голубое небо и искрящийся снег под ногами. Он прищурился солнцу, усмехнулся, и вошёл внутрь. Встречавшие его люди поторопили, один из них нажал кнопку на пульте. Массивные двери бункера, сделанные в виде камней, урча, начали закрываться. Снаружи после закрытия искусственной пещеры, сверху от входа сработало небольшое взрывное устройство, сошла небольшая лавина. Малозаметные следы и сам вход в бункер накрыло снегом.

 

 

Турболёт с военными вернулся на катер, так и не найдя похищенных учёных. Обнаруженный окурок и недалеко от него датчик помех, а также небольшой комочек жёлтого льда, не дали никакой исчерпывающей информации, кроме того, что чужаки предпочитают американские сигареты, прибор сделан в Китае, и что почки у кого-то работают исправно. Гуров места себе не находил. Сообщив о случившемся Беляеву, майор выслушал много нелицеприятных вещей о себе. Ответить он ничего не мог. Во-первых, он формально, но всё же находился в подчинении этого «гражданского», а во-вторых, майор понимал, что все ругательства и обвинения в его адрес вполне заслужены.

 

***

 

Бектур начал собирать экспедицию в Гималаи. Раджив Ананд уже всё согласовал в Коллегии Научно-исследовательского центра, когда пришли известия, что четыре дня назад там пропала группа учёных, и об их судьбе ещё ничего не известно. В официальных новостях об этом ничего не сообщали, но по каналам авторитетного индуса информация была, как говориться, из первых уст.

 

Стало понятно, что с экспедицией в Гималаи придётся отложить. Впрочем, у профессора Бектура и без этого было много работы. Команда учёных, на радость руководителю, всё плотнее срабатывалась. Дочь президента Касыма тоже гармонично влилась в коллектив, хотя вначале к ней со стороны остальных сотрудников было предвзятое отношение. Думали, что она заносчивая и самомнительная, как большинство людей такой категории, но своим старанием и компетентностью она доказала, что не зря заслужила место в группе Бектура. У самого профессора были опасения, что он может натолкнуться на стену авторитетов из Великобритании, Бразилии, Америки. Оттуда приехали очень известные учёные с громкими именами, заслуженно признанные в своих областях гении, и Бектур поначалу подумал, что они начнут намекать на свои заслуги и поставят под сомнение авторитет самого руководителя, прибывшего из Казахстана. Но опасения профессора были напрасными. Именитые учёные с пониманием отнеслись к назначению их в подчинение к казахстанцу и не высказывали никаких намёков на свои более значимые достижения.

 

 

***

 

Уже четыре дня группа учёных жила в бункере в горах под наблюдением вооружённой охраны. Тех головорезов, что взяли их в плен, в тот же день убрали, и больше Максим их не видел. К учёным приставили вполне интеллигентных смотрителей. Они хоть и бдели за своими пленниками, но старались их не напрягать. Учёные жили в отдельных комнатах, их неплохо кормили, давали смотреть новости, правда, старые в записи. Учёных женщин охраняли женщины, они даже успели сделать друг другу маникюр. Единственно, пленникам не давали возможности связаться с внешним миром, и просили не беспокоить вопросами типа «кто вы такие?» и «почему нас здесь держите?». Все всё время ссылались на какого то Визиря, и просили дождаться, когда он прибудет. Дескать, он всё расскажет и решит – как быть дальше. Пленникам объяснили, что убивать их никто не собирается, что их обязательно отпустят, как только закончатся переговоры по ним, и что бежать им отсюда бесполезно, да и некуда.

В принципе в первое время, учёные действительно немного успокоились. Они уже для себя прояснили ситуацию, и стали ждать, когда за ними прибудут, чтобы обменять на что-то или кого-то: на деньги, на оружие, на своих пленников, да уже и неважно на что. Но прошло полнедели, долгожданного и теперь уже почти мифического Визиря всё не было, а охранники так и продолжали хранить молчание и просили не задавать лишних вопросов, ссылаясь опять-таки на того же Визиря, который вот-вот прибудет. Пленники начали уже заметно беспокоиться и нервничать. Первым не выдержала Кристина, учёный из группы Макса. Её истерика была не продолжительной, но очень громкой. Охранявшая её женщина принесла ей воды, громко крикнула на неё, и закрыла плотно дверь в её комнату. Затем нервы сдали у Максима, который чувствовал свою ответственность за всю группу, да к тому же он начал думать, что предполагаемые переговоры по ним зашли в тупик, и теперь им угрожает реальная опасность. Он в столовой во время завтрака стукнул кулаком по столу и потребовал разговора с долгожданным Визирем, либо с кем-то из имеющегося в данный момент руководства. Он уже заметил, что все распоряжения отдаёт небольшого роста брюнет с зелёными глазами, который всё время успокаивает и охранников, и пленников, призывая всех к терпению.

- Я требую разговора с вашим главным! – не успокаивался Макс, даже не начав кушать предложенное ему блюдо.

Сидевший рядом охранник попытался вежливо успокоить разбуянившегося пленника, но поняв, что тот настроен очень решительно, даже агрессивно, сильно толкнул его. Макс от толчка присел на стул. И потом уже более спокойно произнёс:

- Пожалуйста, позовите вашего старшего.

Охранник вышел из кухни. Через минуту он вернулся вместе с зеленоглазым брюнетом.

- Вы, во-первых, успокойтесь, - начал брюнет, - это не в ваших интересах, а во-вторых, если так сильно хотите поговорить, следуйте за мной.

Макс в сопровождении своего охранника направился за главным в его комнату, находившуюся в тёмном тупике одного из лабиринтов бункера.

- Уже четыре дня прошли. Что вам от нас надо? Я так понимаю, вы террористы, грины. Наши родные ничего о нас не знают. Ваше добродушие в данном случае хуже жестокости. Вы по…

- И всё-таки, - оборвал Макса брюнет, - для начала я прошу вас успокоиться. Во-вторых, присесть.

- Хорошо, - согласился Максим, присев на предложенный стул.

- Мы действительно грины. Но мы не террористы. Это клеймо на нас навесил люди из Союза.

- А людей вы убиваете. Клеймо, значит, вешать нельзя?

-  Настоящие убийцы это Войска Союза. Не всё, что вы смотрите по новостям…

- Когда нас взяли, убили трёх человек.

- Это были военные, из отряда Контингента Союза. Они нас убивают вместе с детьми и женщинами.

- Кого это нас?

- Мирных жителей.

- Каких мирных жителей? Жителей чего?

- Жителей Гималаев.

- Здесь нет никаких жителей. Отсюда всех переселили.

- А мы тогда, по-вашему, кто?

- Не знаю. Вы сами сказали, грины.

- А грины - это защитники угнетённых. Мы защищаем население покинутых территорий.

- Не знаю, какие вы защитники. Но угнетённые сейчас – это мы. Зачем вы нас держите? Я так полагаю, вы нами торгуете?

- Уважаемый, давайте не будем горячиться. Визирь скоро прибудет сюда. У него для вас новости. Он вам всё и разъяснит. Хорошо?

- Мы этого Визиря ждём уже неизвестно сколько. А я так, понимаю, он всё торгуется, да?

- Он не торгуется. Он пытается освободить наших братьев.

- А-а, вот. Уже теплее. Значит, всё-таки торгуется.

- Вы даже не представляете, какие сейчас разворачиваются события.

- Какие события? По новостям только о вас и говорят. Взорвали, застрелили, убили.

- Вы скоро всё узнаете, милейший.

Подобная учтивость брюнета уже стала раздражать Максима, но сделать он ничего не мог.

- Послушайте, если мы заложники, почему вы нас не предъявите? Не объявите, что мы живы? Как же вы собираетесь нами торговать, если нет гарантий, что мы живые? Наши родные с ума, наверное, сходят.

- Пожалуйста, идите к себе, - продолжил брюнет, - как раз через час мы собираемся снять ваше обращение. Вот вы и сможете передать приветы своим родным. И постарайтесь позавтракать. Хорошая еда ещё не кому не повредила.

Макс вышел в сопровождении охранника, проходя мимо комнаты с телевизором, увидел Вэя, смотрящего старые новости. В зале сидел также охранник Вэя. Макс зашёл в комнату поздоровался с охранником, подсел к коллеге и спросил:

- Как ты, дружище?

- У моей матери больное сердце, - отрешенно ответил Вэй.

- Сообщи всем, через час будут записывать наше обращение. Мы сможем сообщить, что мы живы.

Макс увидел удивлённые глаза охранника Вэя, услышавшего вместе с ним такую новость, и удивившийся не меньше своего подопечного. Максим и сам не сильно верил, что это обещание будет выполнено, но в людей нужно было вдохнуть какую-то надежду. Дать какой-то маячок. Особенно было жалко видеть Кристину, которая находилась на гране нервного истощения.

 

К удивлению Макса ровно через час всех пленников собрали в коридоре бункера, настроили камеры, предупредили, что будет делаться видеозапись. Проинструктировали, что можно говорить, чего нельзя, и включили камеры. Первой хотели дать высказаться Кристине, которой не терпелось передать семье, что с ними всё в порядке. Но её охранница порекомендовала всё же умыться, привести заплаканное лицо в порядок. На том и порешили. Кристина пошла наводить марафет, а первым выступил Макс, и от имени группы объявил, что с ними всё хорошо, обращаются корректно, проблем со здоровьем ни у кого нет, что они любят своих родных, и просят их не волноваться, ну и всё остальное, что разрешили сказать. Затем каждый из пленников передал послание своим близким, последней как раз подоспела Кристина. Как бы она не старалась, но красных глаз ей скрыть не удалось. Резюмировал видеообращение брюнет, закрывший лицо платком и натянув нелепую шляпу. Он сказал, что войска сопротивления по-прежнему в силе, что они не воюют с мирными людьми, и что всем людям на планете пора знать правду, что происходит на самом деле.

После получасовой съёмки камеры выключили. Брюнет приказал ещё раз внимательно просмотреть запись и передавать её для запуска в эфир. Всех пленников он поблагодарил и пообещал, что уже завтра они побеседуют с Визирем.

 

На следующий день Макса пригласили в комнату к брюнету. Там уже сидел человек в маске и длинном плаще. Максим понял, что это и есть тот самый Визирь, и очень обрадовался тому, что этот человек скрывает своё лицо. Это был верный признак того, что их действительно собираются отпускать. От приговорённых к смерти лицо главаря бы не скрывали.

- Добрый день, господин Лесин, - поприветствовал пленника незнакомец.

Голос показался Максу знакомым, он начал перебирать в памяти, где он мог слышать его раньше. Но потом поймал себя на мысли, что это сейчас не так важно, и полностью переключился на суть предстоящей беседы. Макс сначала хотел ответить, что день для них не такой уж и добрый, но потом вспомнил, что в данной ситуации лучше не острить.

- Добрый день, к сожалению, не знаю вашего имени.

- Называйте меня Визирь, меня обычно так называют.

- Очень рад, господин Визирь, что вы, наконец, здесь. А то нам никто ничего вразумительно объяснить не может.

- А что вам нужно вразумительно объяснять?

- Ну, хотя бы для начала, зачем нас захватили.

- С вами хорошо обращались? Я приказал своим людям, чтобы вы чувствовали себя как дома, - незнакомец сам усмехнулся этой фразе, а потом поправился, - ну насколько это возможно, конечно.

- Спасибо. Для пленников с нами неплохо обращались. Но всё-таки нас ждут дома.

- Вы уже скоро будете на свободе.

- Когда, позвольте узнать?

- Завтра. А сегодня отдыхайте, набирайтесь сил. Завтра они вам пригодятся.

- Вы нас будете на кого-то менять?

- Об этом не беспокойтесь. Главное для вас, что завтра вы будете свободны, если это можно так назвать.

- Что вы имеете в виду?

- А то, что ваша свобода в этом мире относительна. Вы все заложники миропорядка, который для вас определил Союз, а точнее несколько его представителей. Вы даже правды всей не знаете.

- Какой правды?

- О том, например, что международные силы воюют против мирных жителей.

- Я уже слышал вчера про мирных жителей. Про неких жителей Гималаев.

- А вы не верите в их существование?

- Вы имеете в виду себя, и тех, кто нас охраняет?

- Мы - это только малая доля населения. Здесь целый город. Дети, старики. Нас не признают. Мы для Союза лишние люди. Даже за людей нас не считают. Объявили нас всех террористами. Утюжат нас с воздуха ракетами.

- Насколько мне известно, здесь нет никого кроме диких зверей. Это заброшенная территория.

- Есть. И очень много.

- Я вам не верю. Извините. Мы здесь уже две недели в горах. Кроме следов диких волков не видел ни одной живой души или следов пребывания.

- И не увидите, все люди вынуждены прятаться. Все наши основные поселения теперь под землей. Сверху почти ничего не осталось.

- Почему же вы не покажете тогда всё это мировому сообществу?

Раздался громкий смех. Незнакомца в маске явно потешила наивность собеседника.

В голове Макса опять закрутились совсем недавние воспоминания, он и смех этот слышал, причём не так давно. Осенило. Он вспомнил. Этот голос, и особенно этот смех он слышал на катере, когда прибыл на Центральноазиатскую платформу. Это был его сосед по каюте. Джафар, как сейчас вспомнил Макс его имя. Впрочем, это имя тоже могло быть не настоящим. Но всё же он его вспомнил. Макс поймал себя на мысли «Неужели он думал, что я не могу узнать его по голосу?». Или он глупец, раз так полагает, или всё-таки он не боится, что его могут узнать. «На глупца он что-то не похож, - размышлял Максим, - а вот по какой причине он может не бояться, что его узнают?».  Лесин начал волноваться, его нервозность заметил и незнакомец.

- Вы действительно полагаете, - спросил человек в маске, - что кому то из землян позволят обнародовать подобные факты?

- Вообще-то мы в двадцать втором веке живём. Мы цивилизованные люди.

- А что изменилось с тех пор, когда конкистадоры пришли на американский континент или Гитлер устроил геноцид евреев, кроме того, что мы переселились на платформы и начали осваивать другие планеты? Я имею в виду в сознании человека, в его стремлении стать выше других, в его стремлении властвовать над другими. Этим миром всегда двигали три жажды: страсть, жадность и страх. Всё так и осталось. Разве не так?

- Вы знаете, я совсем недавно уже спорил с одним человеком по похожей теме, - выпалил Максим, и сам не понял, зачем он это ляпнул.

Максим вдруг почувствовал, что начинает ходить по краю бритвы. Он помнил, что эти жаркие споры он проводил с Джафаром во время их совместного путешествия. «Так зачем же упоминать про свою хорошую память?».  Макс мысленно себя одёрнул. Решил, что впредь будет более внимателен.

- Ну и чем закончились ваши споры? – продолжил беседу Визирь, - наверное, интересный был у вас оппонент?

- Да впрочем, ничем. Каждый остался при своём мнении.

- Значит и он вас не смог переубедить?

- Пожалуй, что нет.

- Ну что же. Тогда постараюсь переубедить вас я, - сказал, подытоживая, человек в маске.

Визирь подозвал брюнета, что-то шепнул ему на ухо, тот пулей умчался из кабинета.

- Я для вас организую небольшую экскурсию, - продолжил главарь, - я хочу, чтобы вы сами увидели всё своими глазами.

- А зачем вы это делаете? – спросил Макс, пытаясь понять логику собеседника, а заодно и прогнозируя свои шансы на освобождение.

Ведь, непонятно, зачем посвящать пленника, которого привели сюда с закрытыми глазами, и которого теперь собираются отпускать, в такие подробности.

- Если через вас мир узнает правду, то на многое у людей, как вы говорите, двадцать второго века, откроются глаза. Только я вас предупреждаю, с этого момента, вы становитесь опасным не для нас, а для своих, скажем так, работодателей. Вы можете отказаться.

Джафар сказал это в точном расчёте на то, что Максим не откажется. Что он за человек, Джафар понял ещё на катере. И хоть изначально Джафар не знал, что в похищенной ими группе учёных будет тот самый Макс, он обрадовался, когда увидел его ещё вчера по переданной видеозаписи, и уже заранее продумал, что будет делать, если Максим узнает его по голосу. План посвящения правдолюбца в истинное положение вещей по задумке Джафара сразу же должен был перевести Лесина в лагерь противников официальных властей и сторонников гринов. Ну а если бы Джафар почувствовал, что план вербовки не удался, он предусмотрел вариант ликвидации опасного свидетеля.

- Нет, я не отказываюсь, - ответил Максим, понимая, что уже совсем, что называется, по уши влип в нехорошую историю.

 

Лифт подземного, по сути, настоящего города спускал Макса и сопровождающих его новых знакомых по этажам подземного населённого пункта. Затем все пересели в электрокар, который повёз гостя по коридорам-улицам этого города. Человек в маске показывал жилые кварталы. Блоки по приготовлению продуктов питания и необходимых в быту предметов. Перед глазами ошарашенного Макса проплывали от яруса к ярусу, от блока к блоку, узкие террасы подземных переходов, проходящие по ним люди, дети на детских площадках, производственные мастерские, электрокары у больничных блоков, вооружённые люди в строю, патрулирующие улицы, старики, обсуждающие на скамейках какие-то свои житейские проблемы, беременные женщины, стоящие рядом с массивными установками, по виду напоминающими вентиляционно-приточные воздушные камеры. Лесин был потрясён, это заметили и Визирь, и стоящий рядом невысокий брюнет, и ещё один охранник, который на протяжении последних дней неустанно следил за учёным.

В одном из блоков Максиму показали больничный корпус. Там лежали раненные. Визирь рассказал, что недавно один из лагерей наверху в горах подвергся массированной бомбардировке. Атака произошла ночью, когда люди спали. Погибло много людей, причём не только военных, но и гражданского персонала. Раненных успели переместить в этот стационар, но здесь нет биологического банка, и местные хирурги не могут пострадавшим заменить сустав или пересадить почку. Тот, кто выживает либо становится калекой, и остаётся в этом городе до конца своих дней, либо восстанавливается и снова встаёт в строй.

 

Двухчасовая поездка по улицам невиданного ранее города глубоко впечатлила Максима Лесина. На одном из перекрёстков, он повернулся к Визирю и спросил:

- Я так понимаю, вы уверены, что я это всё расскажу людям на платформах?

- Если вы сами захотите это рассказать, господин Лесин. Это будет опасно для вас самого. Не забывайте, что мы изгои. Военные из контингента Союза давно хотят узнать, как сюда к нам попасть. Если они проникнут в город, мы обречены. Спутники над этой территорией не показывают. Здесь нас методично стараются уничтожить.

- Значит, вы и есть грины?

- Если быть точнее, грины - это люди по всей планете, которые не верят в лживые заверения Комитета спасения, и реально стараются спасти и этот мир, и нашу планету. К сожалению, часто приходится использовать и партизанские методы. Но у нас нет выбора. Либо нас уничтожат, либо мы сумеем выжить, и что-то сделать для поставленных целей. Пытаемся выжить пока на нашей планете. К марсианским колониям у нас доступа нет. Там себе забили колышки только большие бонзы этой планеты.

- Мы с моими коллегами тоже пытаемся спасти наш мир. Так что же получается, выходит у нас с вами одни цели? – спросил Макс недоумённо.

- Это вам решать, - резюмировал Визирь, - но я вижу, вы человек честный и правдолюбивый. Мы были бы рады, если бы вы были на нашей стороне.

- Тогда к чему же эта маска на вас, Джафар?

Оторопевшие соратники Визиря переглянулись, они то и понятия не имели, что этим двоим когда-то довелось путешествовать в одной каюте. Джафар медленно снял маску, улыбнулся, теперь, похоже, своему единомышленнику, и протянул руку. Макс охотно пожал её. Обомлевшие спутники перестали вообще понимать, что происходит.

 

 

Когда четвёрка путников вернулась в тесные казематы, где держали всё это время пленников, Джафар попросил Макса не спешить рассказывать всё увиденное своим коллегам. «Всему своё время», - сказал он. Максим послушно кивнул.

- Завтра с утра вас выведут на площадку, извините, с завязанными глазами. Оттуда вас заберут ваши…, - тут Джафар сделал паузу, - ну те, с кем вы были на катере.

- Мы что же теперь не встретимся? - спросил Макс, понимая, что вопрос глупый.

- Обязательно встретимся. Наши братья навестят вас на платформе. Вы поймёте, что они от меня, если оставите мне что-нибудь на память.

Макс хотел снять с руки медиатаймер, но вспомнил, что сдал все электронные вещи своим охранникам. Он снял с шеи цепочку с кулоном и протянул её Джафару.

- Это очень дорогой для меня кулон, - предупредил Макс.

- Его обязательно вам вернут, - пообещал Джафар.

- Кстати, а как вам удалось оказаться здесь? Ведь, насколько я помню, вас как будто бы арестовали.

- На самом деле только задержали. Никаких доказательств мне не смогли предъявить. Адвокаты меня вытащили. У нас очень хорошие адвокаты, мистер Лесин. Если что, обращайтесь.

- Хорошо, - улыбнулся Макс.

После беседы Лесин уже с облегчённым сердцем направился к себе в комнату.

 

Правда, практически всю ночь Лесин не спал. Вновь нахлынувшее беспокойство не давало утихомирить свою душу. Макс засомневался, правильно ли он поступил, что так легко согласился сотрудничать с этими людьми, которых раньше считал отъявленными бандитами. Да, конечно, убийство мирных жителей и обман людей в глобальном масштабе вроде как расставили все нравственные позиции по вопросу «где же истина и справедливость?», но предчувствие и логика подсказывали, что новые знакомые потребуют не просто тайной моральной поддержки.

И что же теперь будет дальше? И как жить, зная такую правду о своём мире. Ведь всё встало с ног на голову. К утру Макс решил, что будет жить и работать дальше также как и раньше, но зная правду и стараясь помочь брошенным на произвол судьбы людям.

 

Утром пленников с завязанными глазами вывели наружу. Отвели в ущелье, посадили на ящики, накрыли тёплыми одеялами, и велели только через десять минут снять повязки с глаз. Иначе, пригрозил брюнет, будет «небольшой взрыв, но достаточный, чтобы место в ущелье накрыла небольшая лавина». 

- По-моему уже время прошло, - сказал недовольно буровик из команды Лесина, нервно срывая повязку с глаз.

Он посмотрел на остальных коллег, те ещё не решались даже шелохнуться.

- Да бросьте вы, - не успокаивался здоровяк буровик, - уже давно нет никого. Ух ты, смотрите, они оставили термос и стаканы.

- Не трогайте, - сказал Вэй, снимая повязку вторым, - может, они заминированы.

- Спокойно, - вступил в разговор Макс, стягивая повязку, и щурясь солнечному свету, - им незачем нас минировать.

- Как же. Мистер Лесин, вы посмотрите на свои ноги, - появилась ещё одна зрячая в виде метеоролога Барбары, - Это что, по-вашему?

Барбара показала пальцем на ноги Макса, закованные одним кругом к ноге учёного, другим кругом к ящику, на котором тот сидел. На ящике дисплей с обратным отсчётом отсчитывал пятнадцатиминутный интервал. Максим оторопел. Подобного он точно не ожидал. Такая же «табуретка» была и под Кристиной, причём с таким же «приложением». Сама Кристина до сих пор не решалась снять повязку, она сильнее укуталась в одеяло и тряслась, то ли от страха, то ли от холода.

Макс осмотрел внимательно прикованные наручники. Модемный замок, крепкая сталь. Осмотрел небольшой ящик под ним. Прочный металлический корпус, нанодисплей. Остальные ящики были пластиковые и без наручников. Максим встал, осмотрел окрестности. Поблизости никого не было. Он явно растерялся, так как на муляжи эти опасные «сюрпризы» не были похожи. К тому же и таймер на дисплее неизбежно приближался к нулю. Что будет означать этот ноль, Максим даже не хотел предполагать. Коллеги учёные тоже начали суетиться вокруг руководителя, но ничего сделать не могли. Барбара подбежала к Кристине, стянула с неё повязку. Нервозности явно прибавилось, когда и Кристина поняла, что это могут быть за ящики.

Вдалеке показался турболёт. Учёные замахали руками. Макс начал немного успокаиваться. Аппарат приземлился на ровной площадке. Из турболёта выбежали военные. Впереди бежал Гуров. Он подбежал к Максу, и первым делом склонился над дисплеем. Запросил по рации код, затем набрал его, таймер замер. Подбежал к Кристине, повторил операцию. Затем майор осмотрел другие ящики, те не вызвали подозрений. Гуров выдохнул и сообщил по рации, что всё в порядке.

- Майор, - обратился Макс к Гурову, показывая на свои ноги, - может, и это снимете?

- Да, конечно, мистер Лесин.

Подбежавший сержант приложил чип к наручникам, и снял их и с Макса, и с обезумевшей от радости Кристины.

По приказу майора сержант проверил металлические ящики, там оказались имитаторы взрывчатки.

- Они с нами ещё и в игры играют, - возмутился Гуров, и повернулся к Максу, - Везучий вы, мистер Лесин. Надеюсь, все здоровы?

- Да, с нами всё в порядке.

- Я, надеюсь, эти варвары не обидели наших дам?

Гуров повернулся к женщинам. Кристина на радостях подбежала и обняла Гурова. Майор явно был растроган. Его зловещий вид сменился на мгновение улыбкой.

- Нет, не обидели, - сказал Макс.

- Да они, я гляжу, просто ангелы.

Майор сделал нелепую ухмылку.

- Это что? – Обратился Гуров к буровику, который уже успел схватиться за термос.

- Вроде чай, - ответил здоровяк.

- Дайте сюда, вдруг он отравлен.

Майор забрал термос, понюхал содержимое, налил в стаканчик, отпил немного.

- Хороший они чай пьют, варвары, - подытожил военный.

Потом повернулся к Максу и сказал:

- Пора отсюда. Летим на базу.

Максим послушно кивнул. Толпа счастливых людей поспешила к турболёту.

 

***

В помощь профессору Бектуру прикрепили научно-исследовательскую группу с марсианской колонии, которая занималась геотектоническими исследованиями на красной планете. В Комитете спасения решили, что эти дополнительные силы с такой практикой будут хорошим подспорьем важному институту. Предполагалось, что еженедельно будет проходить сеанс связи с обменом информацией. Решение не было бесспорным, но Бектур обсуждать это не стал. Профессору не хотелось будоражить уже так хорошо сработанный коллектив. А тут люди с Марса, со своими методиками, со своим видением. «Но может, действительно пойдёт на пользу?», - подумал Бектур, и принял это решение как должное.

 

На днях пришло сообщение, что группу учёных освободили. Что все целы и здоровы. Академик Ананд намекнул Бектуру, что запланированную экспедицию можно собирать в дорогу, но сразу предупредил, что меры безопасности будут беспрецедентные. Осталось дождаться утверждения со стороны Центра и Союза.

 

Тем временем коллектив НИИ кулинарии в Пекине всё больше сплачивался. Тимур Салади, например, сдружился с Гульжан Касым, дочерью президента Казахстана. Их совместные прогулки по сити-сектору Пекина по вечерам стали уже ежедневными. Сначала Тимур опасался так сближаться с президентской дочерью, сторонился подобных контактов. Даже не обошлось без сцен ревности со стороны других сотрудниц института. Но Гульжан оказалась довольно скромной, воспитанной, и сама проявила интерес к более близкому знакомству. Однажды она даже обиделась, что её так сторонятся, Тимур поспешил показать, что её обиды напрасны, в результате пара начала регулярно возвращаться в жилую секцию института вместе. Жилая секция была совсем близко от лабораторий, в пределах институтского блока, поэтому, чтобы продлить путь, пара выходила за пределы блока. Дальше прогулки по улицам сити-сектора стали регулярными, даже, несмотря на возражения службы безопасности института. Профессор Бектур сам уладил все вопросы с ответственными за безопасность людьми. Начальник службы безопасности согласился на такие «вольности» только приставив охранение, в виде малозаметных пекинских прохожих. Впрочем, малозаметными те были только пару дней. Потом друзья из института приметили своё негласное сопровождение, и их это только позабавило.

Гульжан расспрашивала Тимура про его бывшую семью, Тимур неохотно, но отвечал. Правда, когда он говорил о дочери, его лицо освещалось улыбкой, и он с гордостью и с удовольствием рассказывал про её успехи в детском секторе, куда отдавали своих чад родители, как только им исполнялось два года. Это была довольно распространённая практика на всех платформах. Детей приучали нехитрым премудростям жизни и творчества, а родители неустанно работали, перемещаясь с платформы на платформу. Те же счастливчики, что работали по контракту дома, выполняя работы через интерактивные узлы связи, покупали для своих отпрысков роботов-нянек и роботов-домохозяек. И лишь немногочисленная часть населения оставляла детей дома, и сами занимались воспитанием, отрываясь ненадолго от своих рабочих компьютеров.

В один из дней Тимур познакомил Гульжан со своей мамой. Девушка из знатной семьи очень понравилась пожилой женщине. Когда мама Тимура узнала, что сама дочь президента собирается к ним гости, то страшно разволновалась. Но познакомившись поближе, женщина оттаяла. Она рассказала Гульжан про историю своей семьи, показывала смешные бумажные фотокарточки, на которых когда-то давно люди распечатывали свои изображения.

Друзей среди сотрудников института появилось много, и это только радовало профессора Бектура.

 

***

По возвращении из экспедиции в Гималаи группе учёных дали недельку отдохнуть. Впрочем, отдыхом это можно было назвать с натяжкой. Со всеми бывшими пленниками за это время поработали спецслужбы, учёным пришлось подробно и поминутно расписывать своё пребывание в подземном бункере, и ещё давать расписки о неразглашении отныне секретной информации. Сотрудники спецслужб поспешили заверить, что захватившие группу террористы уничтожены, и о них больше не следует вспоминать никогда и нигде. Плюс ко всему какой-то журналист оконных файлов что-то пронюхал о каком-то инциденте с группой учёных, и попытался проникнуть к Кристине домой. Но та вызвала полицию, и любопытный папарацци навсегда исчез.

После недели подобного «отдыха», Макса пригласили к Беляеву и попросили обработать собранные в ходе экспедиции данные, даже, несмотря на то, что с нескольких мониторинговых площадок пробы так и не были сняты.

 

В приёмной Беляева Макса уже ждал Майк Болотов. Обменявшись парой фраз, знакомые вошли к директору управления разведки компании «Век».

- Я изучил ваш отчёт, мистер Лесин, - начал разговор Беляев, едва предложив гостям присесть, - Не скрою, вы меня сильно разочаровали.

- Своей некомпетентностью? – спросил Макс

- Нет, своей поспешностью, мистер Лесин.

- Я лишь отразил результаты анализа проб и подытожил результаты. Всё согласно научно выверенных методик.

- Да-да, я всё понимаю. Методики, анализы. Это всё понятно. Но выводы, мистер Лесин. Зачем делать выводы, что территория сильно нестабильна в сейсмическом отношении? Мы же договорились, что результаты будут подходящие.

- Я помню, что мы договаривались, что результаты будут достоверными.

Беляев сделал хитрую физиономию.

- Пока, они, эти результаты, - съязвил начальник разведки, - не достоверны, хотя бы по одной причине. Не со всех площадок сняты пробы.

- Вы же мне сами сказали сдать так. Вы же знаете, что произошло.

- Да-да. Проклятые террористы. Не дали закончить работу. Мы с пониманием отнеслись к вашей ситуации. Договорились с экспертами ограничиться уже произведённой работой.

- Но и тех данных, которые мы успели собрать достаточно, чтобы сделать те выводы…

- Выводы, мистер Лесин, будет делать господин Хенсли. Ваш непосредственный руководитель по этому проекту. Вы же не забыли, что именно он отвечает за исследовательский проект?

- Нет, не забыл.

- Тогда давайте договоримся так. Вы передаёте материалы Хенсли. Он и будет делать выводы.

- Но я обязан составить предварительные результаты с выводами.

- Мистер Лесин. Я бы очень хотел вас поблагодарить за проделанную работу. Тем более что вам пришлось в ходе выполнения попасть в нехорошую историю. Но давайте сделаем так. Вы результаты сдаёте, предварительные результаты, мистер Лесин, отчёт передаёте мне, а выводы пока никакие не делаете. Если эксперты посчитают, что вы не доделали работу, мы вынуждены будем признать, что вы не справились. Я понимаю, террористы проклятые. Но экспертов это мало растрогает. Я же вам говорю – с экспертным комитетом мы побеседовали, объяснили ситуацию. Они пошли нам навстречу. Не будем их расстраивать. Поэтому я вас очень прошу, про выводы ваши, поспешные выводы, никому больше не говорите. Договорились?

- Но вы понимаете, что вы взваливаете огромную ответственность за людей? На тех территориях нельзя ничего возводить.

- Современные технологии, мистер Лесин, не стоят на месте. Мы уже давно строим там, где раньше нельзя было этого делать.

- Я знаю современные технологии. Но мне кажется…

- Так мы договорились?

Макс понял, что спорить бесполезно. Но договариваться с этим подонком он ни о чём не хотел.

- Я передам мой ответ через господина Хенсли. Ведь он мой непосредственный руководитель, - ответил Макс.

- Пусть будет так.

- Всего хорошего, - попрощался Максим.

Лесин встал со стула и направился к выходу из кабинета.

- Вот гадёныш, - фыркнул Беляев, едва захлопнулась дверь.

Хозяин кабинета повернулся к Майку:

- Глаз с него не спускай.

Болотов послушно кивнул.

 

Сильно расстроенный Макс возвращался к себе в блок. И уже на подходе к своей секции заметил слежку. Уже не удивлённый вниманием к своей персоне за последнее время со стороны всяких структур Лесин, не на шутку разволновался. Он помнил увиденное им в подземном городеи слова Джафара о том, что он теперь опасен для Союза.

Максим прибавил скорость, но преследователь не отставал. Макс побежал через секции мимо торговых павильонов, шпик побежал за ним не менее резво.

Ещё несколько кварталов, вдоль океанической набережной на краю платформы Максим бежал уже почти не оглядываясь. Он спустился за ограждающий бортик прямо на магнитнопазовую дорожку перевозочного транспортёра. Скоростной транспортёр, судя по звуку, был уже не так далеко. Голос в динамиках предупредил о приближающемся экспрессе,  и потребовал немедленно покинуть транспортный канал. Прозвучал громкий сигнал тревоги. Полицейские на улице ринулись к бортику. Максим обернулся назад, человек, преследовавший его, остановился, увидел патруль, и тут же скрылся в торговых блоках.

Полицейские вытащили Лесина из канала, встали на пешеходной дороге, проверили личность по кейс-флэш. Затем, взяв тест на алкоголь, сняли с кейс-флэш штраф за нарушение общественного порядка.

Макс с облегчением вздохнул и направился домой. Подойдя к своей секции, он ощутил на себе пристальный взгляд. Он резко обернулся, за углом тут же исчезла чья-то голова. Максиму показалось, что это тот самый преследователь. Он юркнул в коридор. Начал перебегать из секции в секцию, сделал незапланированный «крюк» по блоку, чтобы запутать чужака. Добежал до своей двери, вставил судорожно кейс-флэш в замок, поставил палец на сканер. И только Макс открыл дверь к себе, как тут же его схватил за руку незнакомец.

- Что вам надо? – недоумевал Макс.

Незнакомец вытащил золотой кулон на цепочке и отдал её Максиму.

- Очень просили вам вернуть, - ответил с чудовищным акцентом чужак.

 

***

 

Профессор Бектур добился-таки разрешения на отправку экспедиции на Гималаи. Ему даже предоставили результаты исследований, сделанных совсем недавно для строительной компании «Век». Первоначально непонятный штамп «Секретно» на этом документе, для Бектура становился более очевидным по мере ознакомления с его содержимым.

Профессору захотелось найти руководителя группы, который отбирал пробы и снимал показания на месте. Фамилия ему была не знакома. Но доктора Хенсли, который руководил всей исследовательской программой, он хорошо знал. Бектур связался с Хенсли, но тот ему ответил, что господин Лесин, уже уволился из группы исследователей, что он даже был арестован за какое-то преступление. Где сейчас находится Лесин, доктору не известно, и вообще он сообщил, что в этом парне сильно разочаровался.

Через академика Ананда, Бектур всё-таки разыскал Лесина, убедил старика, что этот специалист очень нужен для предстоящей экспедиции. Потом, опять же с помощью связей Ананда, Бектур вытащил Максима из заключения, куда его запихнули за какую-то мелочь, связанную со сделками по недвижимости. Видимо, не тот бокс-хауз купил, там оказались какие-то мошеннические схемы.

Профессор Бектур познакомившись с Максом, понял, что он хороший геотектоник, упрямый человек (а это качество Бектур ценил в работниках), к тому же вполне дружелюбный и гибкий, работать в команде, судя по всему, умеет. Профессор  уцепился за перспективного учёного, даже несмотря на то, что на него пришли весьма нелесные отзывы. Бектур привык верить свои глазам, а не чужим домыслам, хотя и не сомневался, что весь этот поток грязи полился на его нового сотрудника не с проста. Сравнив результаты работы Лесина, и официальное заключение по проекту новой платформы «Индостан» на Гималаях, профессор всё понял. Бектура не интересовала вся эта возня и дискуссии вокруг нового мегапроекта, перед ним были поставлены другие очень важные задачи. К тому же перед лицом глобальной катастрофы, эти нюансы борьбы за прибыль на этой пока существующей планете, казались несерьёзными. Но Максима Лесина профессор Бектур, как и многих своих сотрудников института, в истинное положение ставить не имел разрешения.

 

Экспедиция профессора Бектура на Гималаи прошла без эксцессов, под внушительной охраной военных. Были отобраны пробы, проведены различные исследования, добыты уникальные данные, в том числе и по биологии.

Через полмесяца экспедиция вернулась с отобранным материалом.

Максим Лесин вполне безболезненно вписался в новый коллектив, а по окончании экспедиции профессор зачислил его к себе в штат.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 2. ИСКУПЛЕНИЕ

 

 Уже ровно год как Максим Лесин стал грином. Он передавал через связных файлы, чипы, другие носители. Всё, что узнавал Макс по своей работе о новых разработках, о запланированных проектах, о предварительных результатах исследований, которые были ему известны, а также другие сведения он передавал Джафару.

Максиму предлагали хорошее вознаграждение за его сведения, но Лесин принципиально отверг это предложение. Для него было важно знать, что он борется за справедливость, за тех несчастных людей, живущих в забытом подземном городе. Он научился ненавидеть всех этих лживых чиновников, которые выступали по телевидению, говоря о спасении человечества. Оказалось, что ненавидеть в его ситуации тоже надо уметь. Ведь на людях, он вынужден был восхищаться ими.

У Комитета спасения при Союзе наций, многократно прибавилось полномочий. На всех платформах, а также на Луне и Марсе действовали его крупные филиалы. В его структуру вошли и научно-исследовательские, и аэрокосмические, и гуманитарные, и строительные организации. В его составе работала даже секретная служба и несколько армейских подразделений под эгидой международного контингента Союза наций. Все люди теперь молились на этот Комитет.

Индийская платформа была уже на треть разрушена мощными и непрекращающимися землетрясениями. Почти половина Боливарской и Африканской платформ были уже в океане. Австралийская же платформа на бывшем антарктическом континенте вообще перестала существовать. Чудовищные по силе землетрясения сотрясали обширные участки планеты. Гигантские волны то и дело затапливали даже прибрежные части платформ. Людей всё переселяли на другие участки платформ, уплотняя и без того тесные кварталы. Некоторые государства, вернее стэйт-сектора, перестали существовать. Их население переселяли в уже сити-сектора, гораздо меньшие по размерам, большинство же из них становились гражданами других стран.

Каждую неделю с Земли стартовали космические челноки на Луну и Марс. Билеты на них выросли в цене многократно. Колонии на красной планете росли и вглубь и по поверхности. Повсюду сообщали, что и на Марсе, и на Луне, нашли много ресурсов, и что теперь там жить даже лучше и безопаснее. Туда челноки летели набитые, обратно возвращались почти пустые, в основном с техническими сотрудниками и чиновниками. Так выполнялась программа постепенного и скоростного переселения, причём так, чтобы человечество не знало истинных причин заманивания в другие миры, дабы избежать паники. Но всё равно переселение такого количества людей с Земли производственные мощности гарантировать не могли.

На Марсе наладили большую производственную базу по выпуску разных роботов, так как рабочих рук катастрофически не хватало. Ведь под видом рабочих, инженеров, исследователей, химиков и других нужных на красной планете специалистов на самом деле вылетели в большом количестве семьи миллиардеров, их любовницы, ну и сами толстосумы.

Из 12 миллиардов землян, родившихся на свет таковыми и продолжающих жить по состоянию на 2152 год, в колониях на Марсе и Луне жили пока только 200 тысяч. Причём когда там мужчин стало намного больше, чем женщин, забили тревогу, так как возникли нешуточные демографические и социальные проблемы. Потом придумали как заманить в колонии и женщин, набирая в некоторые технические, ранее сугубо мужские профессии только представительниц прекрасного пола. На других планетах уже образовались свои Представительства Союза наций. Родившимся там людям записывали на кейс-флэш паспорт граждан этих планет.

И лишь о людях в Гималаях всё продолжали молчать. Изредка журналисты пытались поднимать проблему брошенных территорий, что на них, оказывается, остались люди, но их сразу же обвиняли в пособничестве террористам. Грины продолжали воевать с войсками контингента, взрывать правительственные объекты и транспорт.

Научно-исследовательский институт кулинарии в Пекине по-прежнему был в подполье, его статус секретного объекта только усилился, так как все искали, подобный научный источник информации «из первых рук». Секретная служба Комитета искала в рядах института шпионов. Одного уже вычислили, осудили и посадили в тюрьму на Российской платформе. Однако до Макса Лесина добраться не могли. Он работал самостоятельно, о нём знал лишь очень ограниченный круг гринов, и то приближенных к руководителям движения. Джафару пришлось даже организовывать операции прикрытия, в результате которых подозрения отводились на других людей. И всё же одного своего агента Джафар потерял, но благодаря тому, что он не знал о вербовке и Макса, Лесин остался не под ударом.

В таких условиях профессору Бектуру было необычайно сложно руководить своим институтом и выполнять поставленные задачи. Круг посвящённых в грядущую катастрофу сотрудников научного учреждения неумолимо увеличивался. Да это и сложно уже было скрывать, так как квалифицированные люди постоянно обрабатывали данные из первоисточников. К тому же они все уже крепко сдружились. И только страх попасть за решётку, и затем навсегда остаться вместе с семьями на Земле, удерживал их от откровенных разговоров с кем бы то ещё, кроме своего круга.

Оконные файлы кричали о грядущей катастрофе, но представители Комитета спасения постоянно их опровергали, приводя «научно обоснованные факты», которыми их снабжал Центр геотектонических исследований - формальная, по сути, структура, «громоотвод».

Самыми востребованными стали учёные и инженерно-технический персонал, знающий технологии обеспечения инфраструктуры в условиях других планет.

Союзная корпорация по развитию, куда входил и «Век», рекламировала новые технологии строительства платформ. Ей удалось выкупить спасённые из затонувшей Австралийской платформы геомагнитные резонаторы, и теперь руководители сказочно разбогатевшей бизнес-структуры презентовали новый блок будущей «непотопляемой платформы» недалеко от европейской аналога. Стоимость квадратного метра на этом «куске суши» взлетела до небес, и росла постоянно с каждым новым землетрясением, с каждой новой порцией страшилок по телевидению. Учитывая, что в холдинге Майкла Смита были и медиаресурсы, было очевидно, что подобные страшилки о неизбежном крахе других, кроме «Нового ковчега» платформ, просачивались в СМИ с его подачи. От этих же источников шли слухи об ограниченности ресурсов на Марсе и Луне, в связи с чем там колонии обречены. Хотя один из журналистов раскопал документы, свидетельствующие, что сам Смит уже скупил часть колоний на Марсе и Луне, и скинул их в оконные файлы. Правда, журналиста этого потом нашли мёртвым, объявив, что он заразился синдромом Чэнь и буквально за два дня сгорел в горячке, так и не выйдя из своего бокс-хауза.

 

***

В небольшом кабинете дворца казахстанского президента немолодой уже политик Касым обнимал свою дочь, которую не видел три месяца. Он был рад, что у неё всё хорошо, что она так много хочет рассказать ему о своей работе в Пекине у профессора Бектура, о своём избраннике Тимуре Салади, которого она встретила там. Касым всё это уже знал, его люди уже обо всём доложили раньше дочери. Но он хотел слышать все эти рассказы именно от неё.

После рассказов Гульжан, любящий отец перешёл сразу к делу.

- Доченька, пожалуйста, послушай меня и не перебивай.

- Хорошо, папа.

- Сейчас Комитет спасения набирает специальный рейс для научных работников на Марс. Там есть и два места для Казахстана. Я бы хотел, чтобы вы с Тимуром…

-  Но, папа…

- Я просил не перебивать. Пойми, мне стоило огромных трудов добиться этих мест. Мне их твёрдо пообещали. Скажу больше, я даже за них уже заплатил. Надо лететь, Гульжан.

Гульжан уткнулась в пол, она явно не ожидала это услышать.

- Но, профессор сказал, что для нашего института выделят специальный борт. Попозже мы сможем улететь. А сейчас у нас работы там, знаешь, ещё сколько? К тому же, мне Тимур сказал, что у нас в распоряжении ещё есть минимум год. Он, я скажу тебе по секрету, имеет доступ к информации высшей категории.

- Я знаю.

- Я всё понимаю, папа. Землю, наверное, не удастся спасти. Я сама страшно переживаю. Тем более Казахстан же построил свой аппарат.

- Этот аппарат берёт на борт только пятьдесят человек. На днях будут его только тестовые испытания. Основной флот аппаратов до Луны и Марса у Комитета. Причём там, в основном, всё зависит от Китая и Великобритании. Это они строят этот флот.

- Ты знаешь, мне будет неловко покидать институт вот так вот. Я же говорю, для нас выделяют аппарат. Ты можешь за нас с Тимуром не переживать.

- Кстати, почему этот парень до сих пор не приедет ко мне как полагается? Я его то и видел всего один раз, год назад, когда Бектур знакомил. Охмурил мою дочь, а сватов не засылает.

Отец с дочкой впервые рассмеялись от души за столько времени.

- Это я его охмурила, папа. У него только мама живая.

- И ещё дочь. И ещё жена на Европейской платформе.

- Всё ты знаешь. Бывшая жена. А дочку я видела. Мы даже с ней познакомились. А сватов он не засылает, потому что тебя боится. Знает, что ты в гневе страшен.

- Да, в гневе. Этот гнев скоро не от меня разразится.

- Давай не будем об этом. Так с ума можно сойти. Каждый день думать об этом. Итак, уже все глаза выплакала.

- Так что, собирайся. Борт отправляется через месяц. За вами приедут в Пекин мои люди.

- Тимур, всё равно никуда не полетит без мамы и дочери.

- Я для них что-нибудь придумаю попозже.

- А для его бывшей жены тоже придумаешь?

- Ну, если серьёзно. Я скажу честно. То, что сейчас происходит с распределением мест в челноки, лучше тебе даже не знать об этом, Гульжан. Поэтому пока есть шанс, надо лететь. А с профессором я поговорю. Он всё поймёт. Он мировой мужик, этот ваш профессор. Пойми, Казахстан не на первых ролях. Всё решают другие страны. Пока есть шанс… Я долго упрашивать не буду. Некогда.

Касым не на шутку рассердился.

- И всё-таки, что я скажу профессору?

- Скажешь, что беременна. И точка. Остальное дело техники.

- Вот теперь я узнаю президента Касыма.

- Ну, всё. Правда, некогда. И этот аппарат готовить надо. Мне доложили, что он уже скоро будет готов к полёту. Но боюсь, эти лизуны опять поспешили отрапортовать.

 

 

***

 

Джафар сидел в своём кабинете на Европейской платформе и читал сообщение от Макса.

Джафар не был предводителем гринов, он был лишь одним из руководителей одной из ячеек движения сопротивления. Имя же лидера организации, и его в лицо не знал даже Джафар.

Глава гриновского движения передавал через связных свою аудиозапись, и то с изменённым детским голосом. Джафар же передавал своему хозяину полноценную трёхмерную запись.

Двадцать лет назад молодого и смелого парня Мохаммеда приметил один из командиров партизанского отряда в Гималаях. Сюда приезжала экспедиция учёных из Китая с целью исследования возможности строительства платформы. Сопровождал группу учёных очень представительный отряд китайской армии. Молодой Мохаммед видел, как забирали отсюда на строящуюся китайцами платформу последних людей. Остальных оставили на произвол судьбы, так как для правительства они были сплошной головной проблемой. Не хватало еды, чтобы их прокормить, постоянно вспыхивали эпидемии каких-то заболеваний. И когда объявили, что здесь обнаружили очаг синдрома Чэнь, то бесповоротно было решено людей отсюда не забирать. А чтобы мировое сообщество не будоражили сообщениями о бесчеловечности, хитроумно забросили сюда уйгурских и тибетских сепаратистов, которые никак не могли смириться, что их хоть и переселили на платформы, но так и не выделили в отдельный стэйт-сектор, и не предоставили возможности самостоятельно управлять своей общиной. Они оперативно скооперировались против общего врага, да ещё присоединили к себе местных брошенных жителей. Таким образом, это был уже очаг терроризма, против которого надо вести войну. А чтобы не шокировать мировое сообщество кадрами военных действий, которые во все времена были самими жестокими, в Совете Союза наций был поднят вопрос о закрытии этой территории для показов со спутника. А так как Китай в этом Совете играл не последнюю скрипку, решение было принято с минимальным сопротивлением. Только несколько стран выступили против, но в результате им напомнили, что мест на платформах не так много, и нужно бороться за свои родные сектора, а не за далёких партизан. Впоследствии сюда даже послали контингент миротворческих сил Союза наций.

Таким образом, Мохаммед оказался в партизанском отряде и как раз таки во время высадки экспедиции с китайскими войсками проявил себя с самой лучшей стороны. Его представили лидеру партизан, и с тех пор он только поднимался по иерархической лестнице военной, по сути, организации. Но после того как убили партизанского лидера, контингенту международных войск удалось значительно потрепать всё это движение в целом. Сопротивление было под реальной угрозой уничтожения. И тут свою помощь предложил некий, как он выразился «борец за справедливость». Он общался только через посредников. Но реально помог и оружием и новыми людьми, которые называли себя гринами. Говорили, что раньше эти грины боролись за окружающую среду. К тому же невиданные до этого финансовые потоки просто обрушились на движение сопротивления, здесь начали строить подземные туннели, бункеры. Со временем это всё начало соединяться. Даже самая современная проходческая техника, которая теперь не пользовалась спросом на платформах, оказалась на службе гринов. Таким образом, появился целый подземный город в горах.

С тех пор Мохаммедом возмужавшего командира уже не звали. Всё больше обращались к нему как к Визирю. По паспорту же гражданина Исламской Федерации он числился Джафаром Аль-Тахири. Но лица своего покровителя он так никогда и не видел, и решил для себя, что это и не столь важно.

В донесении Макса говорилось о приготовлениях института в Пекине к эвакуации, но не сказано какой именно и в связи с чем. Хотя сам Максим предполагал, что это может быть связано с отправкой на Марс.

Похожие донесения Джафар получил и от других своих агентов, работающих в крупных корпорациях. По его данным, например крупный магнат и миллиардер Майкл Смит, уже давно отправился на Марс. По данным гриновской разведки, по меньшей мере, уже три страны управлялись президентами-двойниками.

«Крысы бегут с тонущего корабля», - подумал Джафар.

Джафар знал, что лидер движения готовится взорвать несколько челноков с VIP-персонами, а также захватить несколько бортов до Марса с простыми людьми и журналистами с тем, чтобы специально продемонстрировать миру истинное лицо правителей на этой планете. Если эти аппараты собьют или откажутся принять на Марсе, на весь мир покажут кадры этих событий. Это будет ещё одной козырной картой в руках гринов. В последнее время кадры с боевыми действиями контингента против жителей Гималаев начали появляться на экранах портативных приёмников. Они изымались, распространителей наказывали. Комитет решил, что эту правду точно нельзя сообщать человечеству. Если мир узнает, что можно вот так вот просто бросить людей, аналогия придёт тут же - «А что же помешает бросить людей и на целой планете?». Это вызовет невиданную панику. Тогда челноки перестанут делать, перестанут их заправлять, готовить к старту и так далее. Ведь всю эту работу делают простые люди, которым явно не всем обеспечат место на отлетающих бортах. Конечно, определённое количество рабочей силы нужно и на Марсе с Луной. Но, где взять на всех столько челноков и места в колониях? В колониях итак всё было битком. Людей прибывало всё больше, а строить новые секции в непростых марсианских и лунных условиях не успевали. Только некоторые отдельные модули, коих было очень мало, были обширны и комфортны для пребывания небольшого количества людей, в них было и уютно и много пространства. Эти модули в основном строила та самая Союзная Корпорация по развитию, которая строила и платформы на Земле, и стоили они очень и очень дорого.

Джафар только получил указание от своего лидера, что нужно заминировать несколько челноков с очередными «крысами» в виде миллиардеров и политиков, по секрету пронюхавших, что лучше «делать ноги».

Джафар как раз анализировал присланные сводки, обдумывал план выполнения задания.

По зашифрованному каналу с Марса пришло сообщение. В нём агент гринов, работающий на красной планете, извещал, что с девяностопроцентной уверенностью обнаружили модуль Майкла Смита.

- Вот что, друг мой. Когда будет стопроцентная уверенность, тогда и сообщите. Мы не для того вас отправили туда, чтобы вы отписывались подобными донесениями. Не забывайте, челноки не только увозят на Марс, но и привозят с него. Не хотелось бы вас менять, ведь наш лидер столько средств затратил, чтобы вас командировать.

Джафар закончил сеанс записи, и отдал распоряжение своему человеку:

- Сейчас же зашифруй запись, и отправляй нашему агенту на Марс. Кстати, ты сам был-то на Марсе?

- Нет, Визирь. Года два назад должен был отправиться с рабочим отрядом, но рейс отменили. Сказали, что отправят вместо нас роботов.

- Иди, работай.

Помощник послушно кивнул, снял копию с компьютера шефа и отправился к себе в кабинет.

 

***

 

В большом презентабельном холле новой секции на Европейской платформе звучала торжественная музыка. Световая лазерная прелюдия анонсировала новый грандиозный проект Союзной строительной корпорации - платформу «Новый ковчег».

Ведущий шоу торжественно представил выступающего:

- Дамы и господа, президент компании «Век», входящей в Союзную корпорацию, основной разработчик проекта, Олег Беляев!

Очень по деловому, в строгой непринуждённой манере, как будто бы сам генеральный секретарь Союза наций вышел к народу, Беляев подошёл к микрофону.  

В холле собрались люди далеко не бедные, многие очень известны широкой публике, но Беляев нисколько не смущался. Наоборот, от него исходила уверенность, и он держался достойно.

На площадке перед холлом вышла трёхмерная голограмма презентационного ролика о новой платформе, которая уже воздвигается недалеко от европейской.

Выступающий напомнил, что сложная ситуация в мире, непрекращающиеся подземные толчки, ненадёжность старых платформ, построенных ещё по прошлым технологиям, непонятные перспективы у марсианской и лунной колоний, где опасных факторов всё-таки больше, чем на Земле, а запасы ресурсов ограничены, не оставляют землянам выбора. Поэтому необходимо делать выбор «на непотопляемый остров в океане под названием «Новый ковчег»!».

В целом выступление прошло на хорошем ораторском уровне. Беляев, наблюдая за публикой, заметил неподдельный интерес. Он был спокоен. «Дело сделано. Деньги потекут рекой». Он уже мысленно видел, сколько миллионеров подпишут контракты, чтобы добавить к новой, пока ещё небольшой, платформе свои сегменты. Это первая в мире чисто коммерческая платформа, и действительно ничто не предвещало каких-то проблем её обитателям. Комфортные секции, обустроенные различными коммуникациями блоки, ранняя система предупреждений о землетрясениях. Все эти показанные в ролике преимущества обещали поистине райскую жизнь.

 

 

***

 

Военный турболёт с символами Комитета спасения приземлился на новой, всё ещё обрастающей новыми сегментами, платформе, которую назвали «Новый ковчег», амбициозный коммерческий проект союзной корпорации развития. Летающая машина приземлилась на закрытом участке, огороженном по периметру электронно-магнитными блокираторами, за исключением той стороны, которая выходила на океан. Со стороны океана дежурил военный катер.

Из турболёта вышли солидно одетые люди в окружении военной охраны. Их также встретило довольно внушительное звено хорошо вооружённых военных. Впереди выделялся крупный офицер с генеральским шевроном.

- Прошу вас, господин Беляев, - начал генерал, едва поздоровавшись с гостями, - вас уже ожидают.

Гости сели в военный турбобронекар и отправились по площадке платформы к возвышающейся над другими сооружениями секции.

В зале, отделанном янтарём и дорогим деревом, гостей уже ждали человек двадцать. Все сплошь солидного вида мужчины, многих из них любой житель Земли узнал бы с первого взгляда, уж слишком известными личностями они были.

Гостям предложили сесть на стулья, отделанные натуральной кожей.

Беляев в сопровождении своих людей подошёл к каждому из них и поздоровался лично, заглядывая каждому в глаза взглядом благодарного шакала, которому только что лев позволил доесть оставленную им тушу газели.

Когда вся эта приветственно-лебезящая церемония завершилась, гость попросил разрешения воспользоваться находящимся в зале медиавизором. После того как последовало разрешение Беляев вставил свой кейс-флэш, и начал комментировать появившийся над столом в режиме трёхмерной проекции рекламный ролик.

Над столом появились роскошные апартаменты, широкие секции боксов, бассейны под пуленепробиваемым стеклом на фоне марсианских долин и далёкого заката. Подробно была продемонстрирована система жизнеобеспечения и безопасности, запасы кислорода и энерговырабатывающих установок. Показана была система очистки воздуха и выработки чистой прозрачной воды. Особенно подчёркивалась ресурсная база самой красной планеты, отмечены подмарсовые рудники полезных ископаемых. Напомнили также и новой осмиевой установке по выработке энергии, которую совсем недавно успешно испытали и собирались запускать на Земле, но уже, как оказалось, перебросили на красную планету.

По всему было видно, что собравшиеся были глубоко впечатлены. Самых крупных миллиардеров и политиков, видавших многое, мало чем можно было удивить, но, похоже, это удалось. Глаза же самого Беляева от этого загорались ещё больше. Он почувствовал запах не просто очень больших, а «с ума сойти каких огромных денег». Новоиспечённый президент строительной компании комментировал ролик уже с таким придыханием, что ему не хватало воздуха. Он его тут же жадно заглатывал и продолжал свой рассказ.

После завершения получасовой демонстрации «волшебник» Беляев всё ещё прибывал в состоянии эйфории, видел глаза самых влиятельных на этой планете людей, и вытянул шею в ожидании, будто говорил: «Ну, давайте, давайте, спрашивайте, интересуйтесь».

- Да, вот Майкл замахнулся, - резюмировал кто-то из сидящих политиков.

- А как же «Новый ковчег»? – недоумевал уже кто-то из миллиардеров.

- Господа, господа, - подхватил Беляев, - «Новый ковчег» - это рай на Земле. Но, видимо ненадолго. А модули, представленные вам, будут строиться далеко от неё, на Марсе, когда на Земле жить станет, мягко говоря, некомфортно. Вся эта шумиха с новыми платформами, вы же понимаете, ну, что это не для вас. Вас то не проведёшь.

- А не кажется ли уважаемому Майклу, что он запрашивает слишком много. Это понятно, что на Земле скоро нечего будет делать, и выбора нет. Но на Марсе тоже деньги будут нужны. А он нас решил всех причесать, - возмутился один из толстосумов, - Ребята из правительства уже содрали с нас на постройку челноков довольно кругленькую сумму, да, Джозеф.

Толстосум при этих словах повернулся к известному политику, как раз из правительства Америки. Тот улыбнулся.

- Так и отправимся на Марс в одних трусах, - не успокаивался толстосум.

- Кстати, он сам уже, я знаю, давно там. Не так ли? – поинтересовался известный политик.

- Да, господин Смит на Марсе, - не стал скрывать Беляев, - и ждёт к себе в гости.

- Что-то не верится, что эти модули можно так быстро построить, как говориться в ролике, - засомневался ещё один магнат.

- Господа, господа, всё зависит от сумм взносов. Такие короткие сроки вполне реальны. Тем более все ресурсы будут сконцентрированы именно на тех участках, которые у вас уже давно есть.

- А вы откуда знаете? – усмехнулся толстосум, который боялся остаться в трусах.

Беляев мило улыбнулся в ответ.

- Кстати, Джозеф, когда вы нас отправите на наших челноках? Они за наши деньги построены.

- Это правительственная программа. Давайте о ней не сейчас. Не здесь. Вы сначала свои участки застройте. В государственных блоках очень тесно, – ответил толстосуму политик.

- К слову сказать, государственная компания просит за подобные модули гораздо дешевле, - проявил осведомлённость ещё один очень известный человек.

- У них там в одном из блоков авария произошла, - тут же парировал Беляев, - вы то, наверное, слышали.

- А у вас значит гарантия?

- Да, господа, гарантия. Мы столько лет строим на Марсе. Пока всё без инцидентов.

 

 

***

 

 

Джафар получил сообщение от лидера движения с вопросами по поводу подготовки к операции минирования челноков. Он получал все эти директивы от посредников, свои же доклады записывал сам. В такой конспирации Джафар не видел ничего подозрительного.

Визирь включил связь, ещё раз обдумал, что собирается говорить, и начал:

- Подготовка идёт полным ходом. Vip-компания улетает не на челноках, а на одноразовых аппаратах, построенных англичанами по программе Комитета, говорят они более надёжны.  Нам известны даты, это будет ровно через две недели тридцатого января, известны площадки. Необходимый технический персонал уже завербован. Только ждём от вас указаний к действию.

Джафар закончил связь. Его помощник скачал послание, чтобы передать связному лидера гринов.

 

 

***

 

 

В большом кабинете президентского дворца на Европейской платформе в стэйт-секторе Великобритания, в правительственной секции Лондонского сити-сектора сидел в кресле ожидающий посетителей президент Велмер. На стене висел портрет Уинстона Черчилля, а на его столе стоял макет разработанного вместе с японцами космического аппарата, которые англичане штамповали на своём заводе в промышленном секторе аэрокосмонавтики.

Помощник президента объявила, что прибыл глава разведки и советник президента по безопасности. Велмер велел пригласить гостей.

- Что у вас там за срочное донесение? - начал британский лидер, как только поздоровался с подчинёнными и усадил их за стол.

- Сэр, наш агент сообщил, что грины пытаются заминировать аппараты с китайской делегацией, отправляющейся на Марс, - доложил глава разведки.

- Ну так действуйте, - отрезал президент.

- Сэр, одна деталь. Наш агент находится на грани провала. Если мы сейчас схватим диверсантов, источник наверняка станет известным. Это двойной агент. И ему что-то надо сливать и гринам. Провал их операции поставит его под удар, причём наверняка.

- Вы говорили, что это очень ценный информатор?

- Да, сэр, не хотелось бы его потерять.

- Ценный агент, а на лидера гринов до сих пор выйти не может.

- Всё не так просто, сэр, - стал оправдываться шеф разведки, привстав со стула.

- Я знаю, знаю.

Велмер жестом показал, что его собеседник может садиться, затем продолжил:

- А разведка Комитета что-то знает уже?

- Мы с ними тесно работаем. Но передавать без вашего ведома пока ничего не стали.

- Вы думаете, у них нет своих источников?

- Они под нашим контролем, сэр.

- Их источники?

- Да, сэр.

Велмер широко улыбнулся.

- Похвально. Только смотрите не зазнайтесь. А что, как успехи у ваших китайских коллег?

- По нашим данным они тоже ничего не знают.

- Напомните, что там за китайская делегация.

- На двух бортах бронь правительства китайской делегации, на двух других крупные бизнесмены.

- Крупные бизнесмены, - выругался Велмер, - Комитет еле выбил из них деньги. За каждый юань торгуются.

- Агент сообщает, что у гринов есть возможность заминировать только два аппарата.

- И каким же это образом, там тройная система безопасности?

- На двух бортах требуется замена деталей. В эти детали, по нашим данным, уже вмонтированы специальные чипы, которые контрольные сканеры не распознают. Они практически незаметны, но при подаче сигнала со специализированной базы они приведут в действие датчики топливной системы. Ну, там много технических моментов, сэр. Не хотел бы вас утомлять, но, как ни странно, это оказалось возможным.

- И всё это вам ваш агент сообщил?

- Да, сэр.

Велмер встал со стула, прошёлся в раздумьях по широкому кабинету, потягивая сигару, потом подошёл обратно к своему месту.

- А кто конкретно будет в этой китайской делегации через правительственную бронь? – спросил президент, снова усаживаясь в кресло.

- На одном борту члены китайского правительства с семьями, на другом учёные и технические работники.

- Президента не будет?

- Нет, президенты, как и договаривались, летят только на своих бортах, позже. Но там будет много чиновников из правительства.

- Вот что, я вижу ваш агент, действительно очень ценный. Пусть он не разочаровывает гринов и докажет свою преданность и им тоже. Вы сможете через своего агента проконтролировать, чтобы в этих заминированных двух бортах оказалась именно правительственная китайская делегация?

- Это будет очень сложно, сэр. Китайские спецслужбы тоже работают.

- Я не спрашиваю про сложность, - выразил недовольство Велмер, - я спрашиваю про возможность.

- Да, сэр. Мы приложим все усилия.

Глава разведведомства вытянулся со стула. И только сидящий рядом советник президента по безопасности с недоумённым видом остался сидеть на стуле.

- Сэр, - вступил в беседу всё это время молчавший советник, - но там же будут и семьи. Мы сейчас тесно завязаны с китайцами, они наши стратегические партнёры, друзья.

- Успокойтесь, пожалуйста, - отрезал Велмер, - ещё Черчилль сказал, нет друзей, есть государственные интересы.

- Позвольте, кстати, сэр, и о государственных интересах, - продолжал недоумевать советник, - потом же и нам лететь на китайских аппаратах. Ведь такое было соглашение.

- Речь шла о гарантиях технического характера. Мы же не виноваты, что проклятые грины затеяли это террористический акт. А то, что этот теракт прозевают их спецслужбы, это уже их вина.

- А как будет известно, что это именно теракт?

- Об этом позаботится шеф разведки.

Велмер повернулся к главному разведчику:

- Можно же будет накрыть потом эту самую базу, с которой пойдёт сигнал? Разоблачить их агента, которого вы пока не трогаете? У вас куча способов.

- Да, сэр, это возможно, - ответил глава ведомства.

- И всё-таки, сэр, - не успокаивался советник, - как же лететь нам потом на их аппаратах?

- А вы что уже боитесь? Бросьте, не станут же китайцы специально их взрывать. Вся вина на этих гринах. Вот пусть заодно помогут нам с ними разобраться. А то в последнее время только мы и принимаем на себя все их атаки и боремся с ними. А они уже и забыли, сколько крови они именно им попили в своё время. Всё заигрывают с ними, согласно мудрому философскому учению. Вот и убедятся, что с ними надо быстрей кончать. Не дай бог эта зараза ещё и на Марс перекинется.

Президент, говоря эти слова, пришёл в неистовую ярость.

- Кстати, - Велмер обратился снова к шефу разведки, - вы проверили информацию, что этот главный грин сейчас на китайской платформе?

- Да, сэр. Мы как раз этим занимаемся, - ответил тот, и добавил - как раз вплотную вместе с китайскими коллегами.

 

***

 

Работать в институте у профессора Бектура становилось всё труднее. И журналисты, и ещё некоторые любопытные личности пытались выведать, какие всё-таки исследования проводят высококвалифицированные кулинары, причём в большинстве своём не китайцы. Приходилось время от времени выкидывать в массы сенсационные факты о ценности некоторых морепродуктов, о которых люди раньше даже не подозревали, выводить какие-то соединения, заменяющие белки, удивлять открытием полезных свойств внутренних органов каких-нибудь, теперь уже точно экзотических зверей. Нет, звери по-прежнему жили на Земле, для них на платформах обустроили парки, зоологические сектора, однако дикими их уже назвать было невозможно. В основном все эти сенсационные открытия делал другой институт, но информацию и, соответственно все лавры, было приказано передавать именно пекинскому НИИ.

Профессора Бектура, как человека, очень беспокоило, что эвакуация с Земли идёт такими скромными темпами. Страны двадцатки и Казахстан уже построили свои аппараты для отправки на Марс, но это были немногочисленные по вместимости борта, и если на них уже сейчас отправятся лидеры государств, сведущие о скором несветлом будущем, да ещё и со своими семьями, начнётся настоящая паника. Поэтому эти аппараты не использовали до нужного момента, а основной упор делался всё-таки на челноки. Этот флот челноков строился в основном Китаем и Великобританией. Америка, Россия, Бразилия, конечно, тоже вносили свой вклад, но объём перевозок был несравним.

В этой ситуации лидеры государств ждали сообщений от академика Ананда о том, когда же надо паковать последние вещи, а он в свою очередь, получал информацию от пекинского института. Поэтому Бектур ощущал на себе огромную ответственность, которую, пожалуй, до него ни один человек никогда не чувствовал.

Профессор Бектур направлялся в зал заседаний, где собрались его коллеги, чтобы представить коллективу нового сотрудника. Он уже его увидел в коридоре перед входом, тот стоял как раз в ожидании нового своего руководителя.

- Я собрал вас всех, коллеги, - начал профессор, как только поздоровался и посадил собравшихся, - чтобы представить вам вашего нового друга. Знакомьтесь, Ли Вэй Сон. Геотектоник, участник нескольких экспедиций, кстати, вместе с вами тоже, Максим.

Тут профессор обратился к удивлённому, но явно обрадованному Лесину. Ему снова предстояло работать с Вэем, с которым уже давно не виделся.

После собрания старые приятели смогли пообщаться, сходить в местную кофейню, поговорить по душам. Максим познакомил Вэя с Тимуром и Гульжан, с которыми сам очень сблизился за время работы в институте. По всему было видно, что Вэй тоже был рад, что попал в такую команду. Единственно, что сильно смущала китайца, что его продолжала без конца проверять местная служба безопасности. Ему итак хватило сполна, что его вдоль и поперёк «просканировали» на возможность связи с гринами, особенно после того, как он побывал у них в плену. А тут ещё продолжали, и следить и прослушивать. Бектур же успокаивал начальника службы безопасности и просил не так назойливо следить за новичком. Профессор и сам был заинтересован, чтобы такой важный специалист был «чист», но и отпугнуть его не хотел.

Вэя с Бектуром познакомил один английский учёный. Китаец как раз случайно проходил мимо разговорившихся знакомых на одном из научных раутов, собранных Комитетом. Разговорившись, Бектур узнал, что тот работал в «Авроре», участвовал в экспедиции на Гималаи, и даже побывал в плену у террористов. Профессор знал, что и Максим Лесин  был там, но не мог, в силу конспирации, это говорить. На следующий день Бектур попросил хорошенько проверить китайского геотектоника службу безопасности Комитета, для возможности привлечения перспективного учёного к работе в институте. После проверки и первичного ознакомления с сутью событий служба безопасности ещё раз представила  Вэя казахстанскому профессору. Вакансии в институте появлялись периодически, так как служба безопасности регулярно зачищала ряды. Всех не внушающих доверия переводили в другие институты, подконтрольные Комитету, где доступа к секретной информации не имелось, а контроль был таким же жёстким. Просто уволиться было уже невозможно.

В этих условиях Бектур продолжал отбирать данные и извещать академика Ананда. Если бы не военное прошлое профессора, вряд ли он смог всё это контролировать и управлять.

 

 

***

 

На космодроме на отдельной платформе готовились к старту аппараты для полёта на Марс. В своё время англичане начали строить собственную платформу, но их уговорили всё-таки быть вместе с остальной Европой. Так было надёжнее, да и места пообещали немало. Британцы согласились, а начатую платформу приспособили под космодром. Впоследствии это решение позволило Великобритании стать мировым лидером вместе с Китаем по освоению космоса, отодвинут даже Америку и Россию. Отсюда регулярно отправлялись и на Луну и на красную планету челноки аэрокосмического агентства. На этот раз это были одноразовые многоместные борта. Эти модели специально разработали для большого пассажирского потока. На британских аппаратах летела китайская делегация, а на подобных им китайских аналогах через неделю должны были стартовать британские граждане.

В зале паспортного контроля инспектора службы безопасности последний раз проверяли личности путешественников перед посадкой.

После того, как досмотр прошла правительственная колонна с семьями, к рядам сидящих в ожидании полёта учёных и технических работников начали заезжать контрольные столики с проверочными блоками. Между рядами ходили инспекторы и контролировали процесс.

- Простите миссис Тянь, - спросил один из инспекторов англичан у солидной и упитанной дамы, похожей на мячик с двумя дополнительными секциями, когда увидел её данные на табло контрольного столика, - вы действительно геомеханик?

- Да-да, геомеханик, из горнорудной компании Ферро лима, седьмое контактное управление, группа диагностирования - тут же выпалила как зазубренный текст дамочка, - А что?

Инспектор ехидно улыбнулся и вежливо попросил:

- Да ничего собственно. Только не забудьте, пожалуйста, подключить вашу петличку. Технический персонал носит петличку с включённым цветосканером.

- Да-да, конечно, - ответила та виновато, подключая табло на петличке.

Инспектор подошёл к солидному дядьке, который явно не держал в руках за свою жизнь ничего тяжелее столовой ложки, и также поинтересовался:

- А вы, заправщик турбокаров, мистер Цзинь?

- Да, заправщик.

- Будьте добры, подключите тоже вашу петличку.

Тот попытался дотянуться до своей петлички, но массивная шея плохо позволяла раздвинуть складки подбородков, к тому же и руки с трудом поднимались из тесного, для такой туши, кресла. Инспектор помог бедолаге, цветосканер на табло петлички включился.

- Спасибо, - поблагодарил толстяк, провожая инспектора взглядом обокраденного туриста, которого обокрал кто-то из толпы, но неизвестно кто.

Пройдя через несколько рядов подтянутых и бойких китайских работяг, что было видно невооружённым глазом, инспектор дошёл вместе с контрольным столиком до кресла, где сидела стройная, покрашенная под блондинку, симпатичная китаянка, напудренная дорогой косметикой. От неё пахло дорогим парфюмом, взгляд выражал брезгливость, а в глазах затонули последние отблески мысли. Она нехотя протянула руку, со свежим эксклюзивным маникюром, чтобы вставить свой кейс-флэш в приёмную ячейку контрольного столика. На табло высветились надписи, среди которых особенно бросалась в глаза графа с названием специальности - «кибернетик-конструктор».

Инспектор мило улыбнулся, и хотел было повторить своё предложение, которое он уже делал нескольким пассажирам, но кибернетик его опередила, брезгливо, как будто в одолжение, нажав кнопку на своей мелкой детали гардероба, которая явно не гармонировала с её «конструкторским» нарядом.

 

После того как предпосадочная проверка закончилась, люки аппаратов закрылись. Космические машины направили на стартовый разгонный блок. Из широко открытых ворот было видно, как с этой же площадки уже отправились в небо два первых аппарата с соседнего посадочного порта. Теперь к взлёту готовились эти два корабля с китайскими гражданами.

Внутри аппаратов зашумели механизмы, двигатели тоже начали прогрев. В чреве этих машин был запакован чудовищный сюрприз, над которыми потом будет ломать голову комиссия по расследованиям катастроф. Это была одна из новейших разработок гениальных конструкторов, чьи головы теперь работали на гринов, а если точнее, против чиновников из Комитета спасения. Но теперь цели уже полностью отодвинули значимость средств, которыми эти самые цели достигаются. И борьба против системы оборачивается против всех. Вот и сейчас ничего не подозревающие дети из аппарата, где расположились семьи чиновников, смотрели в иллюминаторы и предвкушали захватывающую дух игру, рабочие с усталыми глазами, уже на другом борту, ожидали передышку в работе, которую они получат, пока долетят до красной планеты.

На разгонном блоке уже приближались друг к другу светящиеся дорожки. Борта медленно выкатывались из контрольного ангара. Как вдруг…

Вдруг на площадку выбежали какие-то люди с бейджиками китайской службы безопасности. Замахали судорожно руками. По динамикам и по бортовой связи передали команду немедленно заглушить двигатели.

Наземные британские технические работники быстро подбежали к аппаратам. Люки открылись, двигатели заглохли. Тут же подали аварийные трапы, людей начали эвакуировать. Ничего не понимающие люди стали испуганно выходить и спускаться по надувным аварийным трапам. Как только они подходили к выходу, их тут же брали за руки и просили поторопиться к месту эвакуационного сбора.

 

***

 

В небольшом, но очень уютном бокс-хаузе с видом на небольшой парк, разбитый прямо во дворе блока, где располагался научно-исследовательский институт кулинарии в сити-секторе Пекине, на небольшом диване в гостиной лежали, обнявшись, два влюблённых человека и мечтали о будущем.

- А на Марсе ведь уже не будет ни государств, ни наций? Все будут одной человеческой расой, так получается? - спрашивала Гульжан у Тимура.

- Получается, что так.

- И дети наши уже не будут казахами?

- Почему же? Будут. Это зависит от нас. Если научим их нашему языку, расскажем им о своих предках, чтобы не забывали, тогда будут казахами.

- А с кем же они там будут разговаривать на казахском?

Тимур задумался.

- С нами, - ответил он, - со своей бабушкой. С дедушкой, вернее твоим отцом. Интересно, а чем он там займётся?

- Будет блоки строить, он ведь строитель-архитектор по специальности. Возглавит какую-нибудь строительную организацию.

- А ты чем будешь заниматься?

- Буду с детьми, в бокс-хаузе. А работой буду дистанционно заниматься.

- А я буду приходить усталый с работы, - мечтательно выразился Тимур, - снимать свой скафандр возле входа, - и тут раздался весёлый смех, -  и садиться за стол ужинать.

- А что это тогда получается? Мы не будем одной человеческой расой, как мечтал Барнао, если мы снова будем общаться на разных языках?

- Будем. Ведь мы сейчас общаемся на двух-трёх основных языках, помимо родного. А наши дети будут спокойно знать по шесть языков.

Идиллию нарушил звонок переговорного аппарата. Гульжан побежала к своему кабинету, надевая халат на ходу.

Вызов был из Казахстана, номер хорошо ей знакомый. На экране было видно лицо рассерженного президента Касыма. Гульжан нажала ответ.

- Здравствуй, папа, - виновато поздоровалась дочь, прекрасно догадываясь, о чём сейчас пойдёт разговор.

- Я разговаривал с профессором. Он мне ответил, что ты никуда не собираешься. Это как понимать?

- Папа, я не хотела тебя расстраивать. Понимаешь, Тимур не может бросить маму и дочь.

- Почему бросить? Никто же не говорил так. Я же обещал, что их тоже заберут. Этот рейс для научных работников. И как раз для вас тоже. О родных его я тоже не забуду. Но не сейчас. Я не могу говорить по этому каналу связи. Мне нужно, чтобы вы срочно прилетели. Я профессора предупредил.

- Папа, Тимур не может лететь без…

- Почему всё время ты отвечаешь за него. Я знаю, он сейчас у тебя в бокс-хаузе. Где этот парень? Он что не мужчина, сам не может ответить?

Эти слова сильно задели Тимура. И он, всё это время, стоявший поодаль от камеры, подошёл к аппарату.

- Ассаламалейкум, господин президент, - застегивая рубашку на все пуговицы, поздоровался потенциальный зять.

-  Огалейкум, молодой человек. Ты понимаешь, в какое положение ты ставишь меня, и Гульжан тоже?

- Я всё понимаю, господин президент. Но ни маму, ни дочь свою я здесь не оставлю. А Гульжан я уже говорил лететь одной, или с вашей женой. Она отказывается. Видимо, ваш характер.

- Мой характер, Ха. Да ты ещё не знаешь мой характер!

- Извините, господин президент, весь Казахстан знает.

- Какой наглец. Где ты его выкопала, Гульжан? В общем так, слушай внимательно и не перебивай. Я сказал профессору, что ты уже на четвёртом месяце беременности, и тебе лучше улететь сейчас. Он полностью со мной согласен. Понятно?

- Понятно, папа. Только не на четвёртом, а на третьем месяце.

- Что?

- На третьем месяце беременности, папа. Я уже прошла медицинское обследование.

Лицо президента на экране застыло в недоумении. Он отключил видеоизображение. Тимур растерянно посмотрел на Гульжан.

- Я как раз сегодня, собиралась тебе сказать, - оправдалась Гульжан перед своим женихом.

Через полминуты снова включилось видеоизображение на телефоне.

- Позови Тимура, Гульжан.

- Я здесь, господин президент.

- Ну ты мужчиной себя чувствуешь? Ответственность за Гульжан, за будущего ребёнка? Ты что же это?

- Да я сам, если честно, в шоке, господин президент. Мне Гульжан ничего не говорила, - протараторил ошарашенный потенциальный отец.

- Тогда принимай решение. Ты понимаешь теперь?

- Да, господин президент. Она полетит завтра же в Нурсултан.

- Вот это другой разговор.

 

***

 

В кабинете президента Великобритании сидели советник по безопасности и глава британской разведки.

- Как китайцы узнали про заминированные борта? – спрашивал Велмер шефа разведки.

- Они взяли одного из техников завода, который готовил запчасти для аппаратов. Перед самым вылетом тот раскололся. По каналам связи наш агент перехватил переговоры китайских сотрудников, тут же сообщил мне. Мы сразу же среагировали и передали в техническую службу космодрома. Поняли, что бесполезно вести игру дальше, сразу же сдали китайцам гриновского агента, которого до этого держали под наблюдением.

- Хорошо, хоть здесь успели сработать, - резюмировал британский лидер.

Секретарь сообщила, что на правительственной связи китайский президент. Ждёт соединения. Велмер приказал подключиться.

После приветствий и обмена информацией, согласно установленному протоколу, лидеры сразу обсудили инцидент на космодроме. Китайский президент сказал, что знает о том, что в предотвращении этого теракта помогли и британские контрразведчики, вычислившие одного из шпионов гринов.

- Всегда рады помочь нашим друзьям, - сказал Велмер, и советник по безопасности, тут же перевёл эту фразу на китайский, - у нас один враг и одни цели, господин Ху.

- Я надеюсь, что  наши службы будут и в дальнейшем помогать друг другу, - не уставал благодарить собеседник.

- Хотелось бы и вас поблагодарить, - отвечал не менее учтиво Велмер, - что так оперативно сработали ваши сотрудники, ведь это всё-таки британский космодром и британские аппараты. Я также выражаю уверенность, что борьба с гриновским движением будет усилена по всем направлениям, в связи с их всё более яростными вылазками и чрезвычайной опасностью.

Китайский лидер пообещал, что так и будет.

 

 

***

 

 

 На площадке аэросектора Пекина Тимур провожал Гульжан и с трудом сдерживал слёзы. Неподалёку стоял и Максим Лесин, тоже пришедший попрощаться, и сейчас отошедший в сторонку из приличия, чтобы дать возможность влюблённым поговорить наедине.

- Значит твоя мама теперь геотектоник? – пытался пошутить Тимур, зная, что вместо него полетит мать Гульжан под видом учёного.

- Между прочим, она в своё время защитилась по филологии, и очень успешно.

- Вот семейка собралась. Один президент, один филолог, один геотектоник, ну и в придачу ко всему ещё и биолог один, - всё пытался разрядить тревожную атмосферу Тимур.

- А дети наши будут математиками на Марсе, да?

Пара засмеялась, но это был смех сквозь тревожные взгляды.

Влюблённые ещё немного поговорили, пока не объявили контрольную посадку на проверочные терминалы.

Тимур ещё наблюдал, как Гульжан проходила контроль, как вставляла  непослушными пальцами свой кейс-флэш, как отвечала сквозь слёзы на вопросы инспектора, и как посмотрела она, оглянувшись, когда их повезли к салону пассажирского лайнера.

Тимур не уходил с площадки до самого момента взлёта самолёта. Максим тоже был рядом чуть поодаль от друга.

Когда лайнер начал вертикально подниматься над взлётной площадкой для набора нужной высоты, чтобы включить разгонные турбины, Максим положил руку на плечо Тимура, и напомнил, что их ждут в институте.

Друзья отправились в транспортный блок, чтобы сесть в транспортёр.

 

***

 

Джафар получил через связного от лидера гринов сообщение, что тот разочарован неудавшейся вылазкой. Хотя выражал понимание, что такие операции не могут быть запрограммированы на нужный результат со стопроцентной вероятностью. Джафар и сам был в ярости, когда узнал, что заминированными оказались не те борта, поэтому без особого сожаления воспринял известие, что ответственного за эту деталь операции агента гринов схватили китайские спецслужбы. Тем более тот всё равно не знал ни связных кодов, ни имён других связных, кроме своего.

До этого Джафар потерял связь со своим агентом на Марсе. Тот успел сообщить, что исправился и уже точно обнаружил модуль Майкла Смита. Джафар даже успел обсудить детали операции по диверсии в этом «гнёздышке» ненавистного магната с лидером движения. Всё было готово, агент на Марсе приготовил всё необходимое, даже достал пропуск наладчика систем подачи кислорода и антирадиационной защиты. Но потом связь с гриновским диверсантом пропала. Лидер движения сильно злился, что упустили такой великолепный шанс.

В этом же сообщении, что получил сейчас Джафар, лидер также усомнился в новости, что передали о минировании не бортов с крупными бизнесменами, а китайской делегации с семьями чиновников и рабочими. По его словам, это, скорее всего, специально закинули такую утку, чтобы показать кровожадность гринов мировому сообществу. В этой связи лидер напомнил, что есть ещё планы захвата аппаратов с техническими рабочими и журналистами. Он интересовался, что делается в этом направлении.

- Извините, но если честно, - начал Джафар запись ответного обращения, - я сомневаюсь в целесообразности такой акции. Чиновники из Комитета, я не сомневаюсь, не станут торговаться, и не пощадят людей. И всё закончится очень большими жертвами. Одно дело взрывать толстосумов с их пожитками, и совсем другое подставлять ни в чём не повинных людей. На моей совести, конечно, и без того много крови, но брать на себя эти жертвы всё равно не возьмусь. Я все эти годы не смел усомниться в вашей позиции «борца за справедливость», хоть и приходилось допускать неоправданные жертвы. В такой войне невозможно оставаться чистым, это я понимаю. Поэтому все эти годы покорно не интересовался вашей личностью. Но теперь, перед лицом глобальных изменений, а может быть и собственного конца в скором времени, позвольте всё-таки поинтересоваться. Кто же Вы? И какие в конечном итоге преследуете цели, раз так легко готовы пожертвовать таким количеством людей? Ещё раз извините, что разочаровываю Вас, но это задание выполнить не смогу. Извините.

Джафар резко и судорожно отключил запись. Окриком позвал помощника. Тот быстро подбежал, чтобы взять запись для отправки.

- Постой, - сказал уже спокойнее помощнику Джафар, на минуту глубоко задумавшись, - Да нет, ничего, иди, оправляй.

Помощник поклонился и удалился выполнять указание.

 

 

***

 

Несмотря на все усилия Комитета спасения, эвакуация с Земли шла не такими уж и большими темпами, во всяком случае, планировалось, конечно, что всё будет оперативнее, масштабнее, и что немаловажно, без ажиотажа. Но всё чаще раздавались голоса и журналистов, и некоторых политиков, которые видимо уже зарабатывали очки авансом, предвкушая, что смогут этими самыми очками воспользоваться потом на Луне или того лучше на Марсе, что крах вот-вот не минуем.

Интересна была позиция религиозных деятелей. Лидеры мировых религий, как один утверждали, что это предсказанный в священных писаниях конец света, что нужно замаливать свои грехи, очищаться и готовиться принять судный день. Впрочем, по поводу переселения на другие планеты, мнения религиозных деятелей разошлись. Одни утверждали, что при любом сценарии нужно оставаться на Земле, так как на всё воля всевышнего. Другие утверждали, что нужно нести слово божие или назидание пророка в любые места, где есть люди, третьи призывали не раздувать панику и молиться за спасение, причём неважно где, на Земле ли, на Марсе, на Луне или в другом месте вселенной, куда позволит попасть бог.

Впрочем, очень многие духовные лица в эти дни проявляли настоящее благоразумие и отвагу. Благодаря им, в местах, где произошли очередные разрушительные землетрясения, всегда была моральная поддержка и сострадание. Они участвовали в гуманитарных операциях, успокаивали потрясённых и испуганных людей, сами иногда погибали вместе с паствой, оставаясь с людьми в ненадёжных местах платформ, когда идти уже было некуда или необходимо было сдержать поток пребывающих на итак уже перегруженные спасательные катера.

Самой надёжной, как и обещали строители, оставалась коммерческая платформа «Новый ковчег». Прошедшие рядом с ней землетрясения действительно показали её устойчивость. Сюда стремились попасть за любые деньги.

Однако обещанные здесь комфорт и широта, уже сошли на нет. Выкупившие здесь огромные сектора богачи неохотно соглашались сокращать свои владения, дабы разместить ещё нуждающихся, которые ранее, кстати, тоже не бедствовали. К тому же и Комитет спасения при поддержке Союза наций уже в ультимативном порядке потребовал уплотнить сектора. Напоминания, что частная собственность неприкосновенна и священна, немного подействовали. Чиновники Комитета начали свою игру, обещая богачам места в новых рейсах челноков. Конечно же, не на альтруистических началах.

 

Как бы то ни было, но эвакуация шла. Почти все строительные мощности - государственные, да и большинство частных, уже перекинули на возведение новых сегментов на Марсе, и особенно на Луне, которая теперь служила перевалочной базой. В первую очередь людей стремились вывести на спутник Земли. Он был намного ближе Марса, да и строить здесь оказалось гораздо легче и дешевле.

Но некоторые частные строительные компании продолжали строить новые сегменты платформ и на Земле, чтобы оставалось ощущение, что планета ещё не обречена, и не возник хаос. Убытки этим компаниям возмещал Комитет спасения, который теперь стал активно аккумулировать огромные финансовые потоки. Банки постепенно снижали свою деятельность на Земле, открывая филиалы на Луне и Марсе.

Прибыль от строительства на Земле продолжала получать только одна компания - компания «Век», которая продолжала пристыковывать к «Новому ковчегу» сегмент за сегментом. Другие же строительные структуры, входящие в союзную строительную корпорацию зарабатывали на компенсациях, выделяемых Комитетом. Там тоже научились извлекать прибыль и из этого положения, так как уже никто не конролировал, сколько на самом деле рушиться сегментов с каждым новым землетрясением, и насколько реально понесли убытки строительные компании.

Многие бизнесмены уже вкладывались, причём особо не считаясь с рисками, в проекты на Луне и Марсе.

Страховые компании вообще перестали существовать. Армия бывших страховых агентов срочно переквалифицировывалась в заправщиков турбокаров, строителей, проходчиков, техников кислородоподающих систем и антирадиационной защиты, наладчиков рудогрейдеров и других технических работников. Благо открылась куча новых центров подготовки таких кадров, и они тоже только поднимали свои цены.

Наконец рейсы с Земли и на челноках, и на одноразовых аппаратах стали ежедневными. Британцы и китайцы сдержали своё обещание, и построили довольно большой флот космических кораблей. Им также помогали и американцы, и россияне, и бразильцы, и хоть их флот был не таким большим, но по тысячи пассажиров в день они с Земли уносили. Французы же с японцами и канадцами обеспечили мощный строительный рывок на Марсе, на Луне же с внушительными людскими ресурсами и строительными технологиями выделялись Индия и Германия. Другие страны тоже не отставали строили помимо своих сегментов и общие международные блоки. Одним словом был направлен огромный поток, чтобы новые колонии могли принимать большое количество новых жителей.

Генеральный секретарь Союза наций понимал, что всех людей не смогут эвакуировать, и предложил странам самим составлять списки желающих вылететь поработать на Луну или Марс. Для рабочих, инженеров, других служащих контракт в обязательном порядке составлялся минимум на год, с обязательным условием взять с собой и семьи. Пока звучал только термин «желающие поработать», чтобы не создавать панику. О срочной эвакуации генсек пока сознательно даже не заикался.

 

 

***

 

Профессор Бектур готовил очередной отчёт для академика Ананда. В нём говорилось, что необратимые процессы фактически уже начались. Но до полного разрушения тектонических плит и горных систем, на которых ещё держались платформы, остался приблизительно год.

Работая с данными, Бектур иногда отрывался и обдумывал одну деталь. На днях он у себя в бокс-хаузе принимал семью начальника службы безопасности института. Отделившись от мило беседующих жён, сдружившиеся уже почти что коллеги обсуждали обстановку в НИИ. Начальник службы безопасности сообщил, что грины узнают о некоторых вещах, которые могли знать только сотрудники института, причём имеющие доступ к информации высшей категории. Начальник специальной структуры просил профессора внимательней присматриваться к своим подопечным из близкого круга. Несмотря на то, что все они прошли уже не первую проверку и продолжали проверяться, источник в близком кругу Бектура становился очевидным. Причём вероятнее всего нужно обратить внимание на Максима Лесина, который хоть и не имел доступ высшей категории, но по роду своей деятельности мог анализировать получаемые данные, да к тому же тесно общался с Тимуром Салади, который такой доступ имел. Служба безопасности категорически была против его назначения на ответственные участки, так как он побывал в плену у гринов. Но Бектур отстоял Макса, доказав, что такой специалист ему просто жизненно необходим. А что касается его «чистоплотности», Бектур просил этим заниматься соответствующие структуры. Проведённая операция спецслужб по подброске Максиму тестовой информации, была разгадана Джафаром, который организовал ответную операцию прикрытия, и в итоге Макс в очередной раз на время отошёл от подозрений.

Бектур всё гадал, кто мог быть таким информатором. Он не хотел этим заниматься, потому что ему не нравилась вся эта шпионская возня, в которой он не много что понимал, хотя и пришлось учиться этому по ходу дела. У профессора хватало своих непосредственных обязанностей по научной работе и управлению институтом, но слова начальника службы безопасности всё-таки принял всерьёз.

 

 

***

 

На новой платформе «Новый ковчег» отмечали шумный праздник. Забавные цветные голограммы в небе над сектором, весёлая музыка, столы, ломящиеся от яств, пусть, в большинстве своём, и искусственно выведенных, подчёркивали торжественность момента.

Собравшиеся, люди явно не бедные, раз уж сумели «забить колышек» на такой платформе, отрывались и веселились, что называется, по полной программе.

Ведущие разыгрывали различные конкурсы, участники с удовольствием включались в эти забавы.

Внезапно раздался сигнал системы раннего предупреждения о землетрясениях. Люди, ворча и нехотя, а некоторые, совсем разгорячённые праздником, и совсем уж выражая своё негодование, начали расходиться в специальные аварийные блок-боксы. Несколько юнцов вообще посчитали, что уходить необязательно, так как, по их словам, уже пережили столько землетрясений, что этот очередной, произошедший где-то далеко и волна от которого дойдёт только через час-другой, вообще не стоит внимания, учитывая, на какой непотопляемой тверди, за миллионы отцовских кровных, они находятся. 

 

Через пару минут платформу сотрясли неистовой силы толчки. Осветительные мачты по краям платформы посыпались в океан. Волна накрыла площадку, и ещё часть платформы. В панике люди падали с висящих конструкций. Набравший было немного высоту турболёт, взлетевший со специальной площадки, зацепило осветительной мачтой, машина завалилась на бок и рухнула в океан. Те, кто успел забраться в аварийный блок-бокс, крепче вцепились в ручки-держатели, расположенные спереди. Тех, кто не успел пристегнуть ремни, выкинуло из кресел и подбросило к верху. Один из аварийных блок-боксов сорвало с места и понесло в океан, волны ударили его несколько раз о края разбитых конструкций платформы, прежде чем водная стихия окончательно не сорвала плавающую коробку в открытый дрейф по волнам разбушевавшейся планетарной оболочки. 

 

***

В секторе институтского парка в Пекине Максим Лесин сидел за столиком бара вместе с Тимуром Салади и Вэем Ли, они пили пиво. Они уже без особого интереса смотрели новости, в которых в последнее время показывали одно и то же, и разговаривали о своём. Одна новость их всё же заинтересовала. В открытом океане, недалеко от Европейской платформы спасательные отряды Комитета обнаружили аварийный блокс-бокс с «Нового ковчега». На экране замёрзшие и измождённые люди выходили из люка плавающей коробки. Спасатели их буквально вытягивали на буксировочный катер. Их укутывали в одеяла и давали горячий чай. Затем показали сюжет и о самой, изрядно потрёпанной платформе.

- Ну, теперь и там спасения нет, - сказал Максим.

- Даже трудно представить, что теперь начнётся, - ответил Тимур.

 

***

 

Джафар не получал от своего лидера уже давно никаких сообщений. О связных, которых он каждый раз присылал новых, никакой информации не было, а те, о которых были данные или уже сидели в тюрьмах англичан и китайцев, либо их не было в живых. Он всё размышлял, кем же является на самом деле их предводитель. И правильно ли он сделал, когда в своё время, принял его помощь, а затем и покровительство. «Нет, нет, - говорил себе Визирь, - тогда выбора не было, так что было всё верно, как, впрочем, и потом».

Сейчас же он не знал, как поступить. Отряды гринов уже начали выходить из под контроля. Они продолжали сопротивление самостоятельно. Многих руководителей гриновского движения уже уничтожили, об этом постоянно показывали сюжеты в новостях. Создавалось впечатление, что движение сопротивления вообще осталось без какого-либо единого руководства.

Против партизан в Гималаях развернули крупномасштабную операцию. Китайское правительство выслало в помощь контингенту Союза большие армейские части. Однако вход в подземный город по-прежнему найти не могли. Установленные когда-то мощные генераторы помех, не позволяли просканировать горы и вести наблюдение со спутников и обнаружить, таким образом, коммуникации подземного города. То, что, разведка контингента иногда проникали-таки во входы в пещеры, не имело стратегических успехов, так как пещеры эти оказывались входами в изолированные бункеры.

Джафар уже чувствовал, что всё близиться к концу. И он не боялся смерти. Выросший в постоянной борьбе, он уже давно был готов умереть и за идею, и за тех людей, с которыми рос когда-то в горах. Лично для себя Джафар видел два пути: либо перелететь по каналам, которые ещё могут обеспечить оставшиеся в строю агенты, в Гималаи, чтобы там продолжить борьбу до конца, либо попытаться выполнить своё последнее задание – долететь до Марса и уничтожить Майкла Смита. Тех данных, которые ему успел сообщить до своего исчезновения гриновский диверсант с Марса, было достаточно, чтобы попытаться разыскать модуль ненавистного магната, которого Джафар считал воплощением зла на Земле, виновного в том, что людей бросили в горах и в том, что тот обогащался на смерти сотен тысяч людей. Было понятно, что данная миссия на красную планету будет последней, так как скрыться там потом после вылазки, в случае её успеха, ему не удастся.

Джафар позвал помощника и начал диктовать послание своему агенту в пекинском научно-исследовательском институте Максиму Лесину. Из этой директивы следовало, что Максу необходимо сообщить точную дату отлёта сотрудников института на аппарате Комитета.

 

***

 

На «Новом ковчеге» творилась жуткая неразбериха. В представительство корпорации «Век» ломилась толпа народа. Они требовали объяснений, почему платформа не выдерживает удары стихии, как обещали, требовали также вернуть деньги и обеспечить возможность купить билеты на челноки до Марса или Луны.

Секретарь в офисе компании, сказала, что все вопросы решает официальный представитель компании.

Представитель компании заперся у себя в рабочем бокс-хаузе, к нему в двери стучались разъярённые миллионеры, уверенные до этого, что всех обскакали. Маленький клерк в ужасе пытался связаться по какому-либо из аппаратов до президента компании Олега Беляева. Наконец ему это удалось. Камеру включила его секретарь.

- Господина Беляева, срочно! – суматошно требовал клерк.

- Господин Беляев, сегодня утром вылетел в срочную командировку на Луну, - ответила непринуждённо секретарь.

- Ага, в командировку, как же, - резюмировал клерк, отключаясь от связи.

Он попытался пролезть по столу, чтобы добраться до окна бокс-хауза, но тут увидел, как вылетает его дверь, которую какой-то бугай вышиб электрическим отбойником. Ужасу клерка не было предела…

 

Пока «слегка расстроенные» люди громили бокс-хауз компании, в коридор секции забежал известный в бизнес-кругах китаец с неимоверно большими глазами даже для китайца, он подбежал к своему соотечественнику и буквально волоча за рукав, отозвал его выйти за секцию. Даже не дождавшись, что дверь закроется, задыхающийся китаец сообщил своему близкому, чтоб тот срочно выгонял из ангара свой турболёт, дабы лететь на расположенный не так далеко космодром британцев, потому что его друг в правительстве Китая, только что сообщил, что через три месяца Землю ждёт катастрофа. И что пока есть возможность, надо срочно брать свои кейс-флэши, пока деньги на них не обесценились, и лететь к англичанам и договариваться с ними полюбовно.

Стоявшая за дверью пожилая американка, хорошо понимающая китайский, слушала всю эту тираду не отлепляя свою руку от ушной раковины, и «надувая» глаза так, что они становились ещё больше, чем у того изумлённого китайца.

- Джон! - заорала она, как только богатые китайцы «оторвались со старта», - Земля через месяц уйдёт в океан! Быстро звони Биллу, пусть присылает турболёт!

Через пару секунд люди побежали за своими телефонами и сканерами. Некоторые прямо с медиатаймеров на руках стали сообщать родным плохие новости. На другом конце платформы уже орала истошно женщина, выбегая из гостиного блока:

- Майк! Землю ждёт катастрофа через неделю!

К краю платформы посыпалась толпа людей прямо на борт-причал. Рядом с потрёпанными недавним землетрясением некогда фешенебельными яхтами стояли мужчины, управляя работой роботов-погрузчиков, разбирающих завалы, и пока ни о чём не ведавшие. Один из них спросил в недоумении, увидев толпу обескураженных людей:

- Что опять землетрясение?

- Нет, хуже. Завтра произойдёт глобальная катастрофа!

 

К платформе с британским космодромом подплывали катера, поцарапанные яхты, амфибии. В небе зависли несколько турболётов, которым не разрешали сажаться.

Ошарашенный такой осадой директор космодрома требовал секретаря президента срочно соединить его с Велмером.

- Что случилось? – как всегда непринуждённо начал британский лидер, - на нас напали марсиане?

- Сэр, к нашему порту пытаются причалить множество каких-то катеров. Частные турболёты пытаются приземлиться. Я отдал приказ пока не открывать огонь. Там гражданские, сэр. Похоже, что с «Нового ковчега», сэр.

- Началось, - также непринуждённо хотел закончить абонент на том конце.

Но британский генерал не унимался:

- Что прикажете делать, сэр?

- Первое, успокойтесь, генерал. Второе, если они попытаются прорваться за ограждение, открывайте огонь, иначе они уничтожат все аппараты. Третье, поднять по тревоге всех пилотов и техническую команду. И последнее, достаньте из сейфа секретный кейс-флэш с планом действия на час Х, и действуйте строго по этому плану. Это всё.

Велмер выключил связь.

- Полковник, - начал отдавать приказы, пришедший немного в себя генерал, - достаньте из сейфа…

- Уже достали, сэр. Вот секретный кейс-флэш, - отрапортовал офицер.

 

Тем временем, люди из катеров начали забираться на балки платформы и лезть по нему вверх. Один турболёт без разрешения на свой страх и риск всё-таки сел на свободную площадку. Военное охранение не решилось открывать по нему огонь, тем более без приказа, но тут же облепило машину, направив автоматы, и объявило по микрорупору, что если откроется дверь, они вынуждены будут стрелять. Остальные турболёты зависли в ожидании, что же будет с первым «смельчаком».

- Сэр, - обратился к генералу полковник, - люди сейчас доберутся до заграждения, - там гражданские люди. Неужели мы будем по ним стрелять?

- Отключите блок-ловушки и роботы-пулемёты по периметру и прикажите открыть предупредительный огонь в воздух, - отдал распоряжение военачальник, - только, чтоб не зацепили турболёты, а то они начнут падать на аппараты.

- Понял, сэр, - отрапортовал уже на бегу удаляющийся полковник.

 

Только люди начали приближаться к ограждению, как послышались первые выстрелы в воздух, которые немного погодя усилились внушительной канонадой. Но впереди идущих людей, уже остановившихся от испуга, продолжали подталкивать задние ряды.

Какой-то мужчина забрался на отключённый блок-ловушку и громко выкрикнул:

- Да успокойтесь же вы! Вы что не понимаете, что они сейчас нас всех перестреляют!

Толпа остановилась у самого ограждения. Люди замерли в ожидании.

- Послушайте, офицер, - начал говорить со стоящим в первых рядах охранения молоденьким лейтенантом, оказавшийся самым здравомыслящим, мужчина, - можете вызвать вашего старшего?

- Если вы будете оставаться на своих местах, я так и сделаю, мистер.

Лейтенант вызвал кого-то по рации. Через минуту появился полковник.

Полковнику удалось уговорить людей успокоиться, попросил вернуться на катера. И добавил, что вопрос отправки людей на аппаратах как раз решается, поэтому лучше подождать на своих судах, тем более что мест на аппаратах для всех собравшихся хватит, да и дополнительные челноки уже в пути.

- Они, блин, будут решать, кому улететь, а нас всех сейчас накроет волной нафиг! – выкрикнул было из толпы один модно одетый мачо, но тут же получил от мужчины, который остановил толпу, хороший удар в челюсть. Судя по распластавшемуся по площадке телу паникёра, у того была отменная боксёрская подготовка.

- А разве у нас есть другой выход? Похоже, нас точно готовы перестрелять, – продолжил бесспорный герой дня.

Толпа медленно начала расходиться и спускаться по уже поданному для безопасности трапу.

 

Похожая ситуация сложилась на секторах-космодромах на Китайской, Российской, Американской и Индийской платформах. На Боливарской же трагедию предотвратить не удалось. Там была уничтожена половина приготовленных для себя аппаратов. И погибло много людей, в основном застреленных охранением и раздавленных самой толпой. Один аппарат даже взлетел, правда, из-за отсутствия достаточного количества топлива, не поднявшись даже до стратосферы Земли, вынужден был вернуться.

 

Генеральный секретарь Союза наций выступил по всем каналам связи с обращением. Такое обращение было уже заранее приготовлено. Однако никто не предполагал, что оно понадобиться так скоро. Из обращения следовало, что Комитетом спасения разработан план эвакуации людей, что у Земли есть ещё два года в запасе, что аппараты, в том числе челноки, продолжают строиться, что колонии на Марсе и Луне ещё не готовы принять столько людей. Он призвал страны в первую очередь делегировать туда специалистов и технических работников для того, чтобы ускорить расширение блоков и секций. Генсек объяснил, что большое количество роботов и оборудования уже направляется в колонии. Призвал все воюющие стороны и движения прекратить распри перед лицом глобальной катастрофы. И наконец, пообещал, что челноки будут курсировать до самого последнего момента, и последним пассажиром на последнем челноке будет он сам.

 

Люди по-разному восприняли это обращение. Кто-то начал подсчитывать, сколько людей смогут вывести за два года все аппараты, уже летающие и запланированные к постройке. Кто-то, из тех, кто знал истинный срок, которые отвели учёные Земле, посчитал, что зря генсек обнадёжил на счёт двух лет в запасе. Кто-то вообще не поверил большому чиновнику, особенно его словам, что он последним покинет планету. Кто-то выразил уважение к человеку, который нашёл в себе мужество сделать такое обращение. Ну а кто-то вообще не поверил ничему, а кто-то понимал, что другого и невозможно было сказать.

Грины же только усилили свои яростные действия после этого обращения, понимая, что им теперь точно нечего терять, да ещё начали собирать и вооружать население, которое не верило, что их успеют забрать, или вообще попытаются это сделать. Некоторые из гринов начали задумываться о легализации в качестве какого-нибудь технаря, используя имеющиеся деньги. Джафар же для себя уже всё давно решил. Он летит на Марс, чтобы найти там Смита. И свою смерть. 

 

***

 

В аэросекторе Пекина собралось больше половины штата научно-исследовательского института кулинарии с семьями, с чемоданами, чтобы отправиться до сектора-космодрома на Европейской платформе, так как выделенный аппарат до Марса, отправлялся именно оттуда. Остальных же сотрудников необходимо было оставить, чтобы продолжать работу на Земле. И хоть секретность с НИИ ещё не сняли, но Бектур с радостью воспринял новость, что часть сотрудников с семьями готовы эвакуировать уже сейчас, предоставив специальный борт. Комитет спасения и ранее обещал, что такой рейс будет, но после обращения генсека к населению, комитетовские чиновники начали непонятную игру с этим бортом, и уже старались не вспоминать, что когда-то давали гарантии, ссылаясь на изменившуюся ситуацию. И здесь в очередной раз выручил академик Ананд, который буквально вырвал аппарат для института, подняв настоящий скандал и напомнив чиновникам, кто они есть, без научной команды.

Сам Бектур решил продолжать работу здесь с остатками своего института, отправляя семью с первой партией. Ему пришлось выдержать непростой разговор со своими родными, особенно с женой, но всё-таки он настоял, чтобы те улетали пока без него. Тимур, Макс и Вэй тоже пока чемоданы не паковали, но приехали проводить коллег и родственников.

За день до этого Тимур узнал, что президент Касым выполнил обещание и отправил на Марс его бывшую жену и дочь. Мама же улетала сейчас.

 

После долгих сцен прощания, полколлектива и семьи учёных прошли в досмотровую зону, чтобы пройти через контрольные ряды для посадки на рейс. Бектур также отправлялся до космодрома вместе с ними, чтобы лично убедиться, что всех посадят в обещанный аппарат.

 

Неожиданно в зале аэросектора начали падать на пол инспектора и военные охранники, распластавшись по площадке окровавленными телами. Внутрь ворвались вооружённые люди, угрожая оружием. Некоторые из мирных провожающих в соседней зоне мгновенно превратились в отчаянных гангстеров, вытащив пистолеты из под плащей, и хватая заложников. Всё произошло настолько быстро, что никто даже опомниться не успел. Тех же военных кто пытался открыть огонь, мгновенно поражала пуля, причём стреляли по ним бесшумно и зачастую сзади, находившиеся под видом провожающих террористы, и спереди, забегающие молнией боевики, тоже одетые в обычную одежду. Из динамиков тоже послышались  какие-то  звуки борьбы, падающих предметов и, вероятно, тел, а также окрики захватчиков. Через минуту все динамики были отключены. В секторе воцарилась тишина, ошарашенные люди даже не решались кричать, так как уже догадались, что это гриновская вылазка, и, как их учили не раз на занятиях по безопасности, рухнули на пол лицом вниз, прикрывая детей и жён.

- Спокойно! Прошу всех сохранять спокойствие! – выкрикнул, видимо, главарь захватчиков, - прошу не подниматься с площадки и не пытаться геройствовать!

Пассажиров и ещё несколько человек с площадки, провожающих, поволокли под дулами в салон лайнера. Макс, Тимур и Вэй как раз стояли на самом краю зоны среди провожающих. Прикрываясь ими и ещё несколькими там же схваченными заложниками, отряд диверсантов быстро направился в салон.

- Быстро тащите сюда пилотов! - кричал главарь кому-то из своих.

 

Самолёт, быстро вырулил на взлётную площадку, тут же включились двигатели, медленно поднялся на разгонную высоту, включил турбины, через секунды - форсаж.

 

Внутри салона ошарашенных пассажиров, и других прихваченных с собой заложников, рассадили по местам, сами боевики встали между рядами, наблюдая за пленниками. Выходя из кабины пилотов, которым главарь, уже указал куда лететь, невысокий брюнет с зелёными глазами обратился к находящимся в салоне:

- Дамы и господа, прошу секундочку вашего внимания. Мы грины. Мы не воюем с гражданскими, хотя, если честно, героев-выскочек мы очень не любим. Поэтому прошу без глупостей. Я знаю, вы направлялись на космодром, мы туда вас и доставим. Правда, комфорта будет поменьше, вот и вся разница.

Сидящий невдалеке от кабины пилотов Максим Лесин вдруг узнал этого брюнета. Это тот самый интеллигент из бункера, который держал их четыре дня в плену. Узнал его и Вэй.

- И вы что же, полагаете, вам дадут возможность улететь на аппарате? – возразил профессор Бектур, - даже если улетите, кто вас примет на Марсе?

- А вот это мы ещё посмотрим, ага. Так у вас принято обращаться, по-моему?

Ошарашенный такой информированностью главаря, Бектур сдержал, припасённые было вначале «любезности» для этого боевика.

- Вам реальнее обменять нас на ваших. К аппаратам вас всё равно не пустят. Видите, здесь женщины и дети. Вы сказали, что не воюете с ними. Но вы всех нас подвергаете реальной опасности.

- Ваша правда, профессор, - продолжал удивлять своей хорошей информационной подготовкой брюнет, - но нам уже выбирать не приходится. Вам ли не знать…

- Вы слишком большой грех берёте на себя, молодой человек. Не знаю, верите ли вы в бога, но ни в этом, ни в каком другом мире, вам теперь не будет места.

- Нет, профессор, я не верю в бога.

Бектур больше ничего не хотел говорить такому собеседнику. Он сел на кресло и схватился за голову.

С кресла встал Максим и обратился к брюнету:

- Между прочим, профессор дело говорит.

- О-о. Здравствуйте, Максим Лесин. Визирь получил ваше последнее донесение. Он просил вас отблагодарить лично за честную службу.

- Если бы я знал, что вы замышляете, я бы сам взял оружие, чтобы вас остановить.

Бектур повернул голову и ошарашенными глазами посмотрел на Макса.

- Не нужно теперь спорить, - спокойно продолжил брюнет, обращаясь к Максиму - вы теперь все вместе с нами. И мы вместе с вами тоже. Разве не так? Теперь и Визиря самого нет. Он, как оказалось, уже достал билет на челнок, и сейчас, наверное, готовится на пересадку с Луны на Марс.

Максим, явно растерянный и потрясённый, снова сел в кресло.

Бектур схватил одной рукой за грудки Макса и процедил сквозь зубы:

- Как ты посмел, щенок?

Люди с автоматами по указке брюнета убрали профессора от Лесина и усадили его подальше.

 

На командном пункте Централизованного пункта Комитета спасения седой генерал, с нелепой родинкой на лбу, собрал офицеров.

- Узнали, куда направляется лайнер? – спросил военачальник с генеральским шевроном.

- По первоначальному маршруту, на европейский космодром, - ответил полковник, - пилоты задали по компьютеру именно эти координаты.

- Это может быть и хитрым обманом, чтобы ввести нас в заблуждение – предостерёг седовласый военный.

- Ну, если они и зададут новые координаты, то это может быть и российский космодром.

- Откуда такая уверенность, полковник?

- По нашим данным они взяли с собой запасные маршрутизаторы для космических аппаратов.

- Откуда у них маршрутизаторы? И вообще, откуда такая самоуверенность? Наивная.

- Видимо от отчаяния, сэр. Они же всё-таки люди, а не роботы, - ответил полковник.

Генерал с укором посмотрел на своего подчинённого и громко усмехнулся. Потом он вышел в командирскую кабину. Через стекло было видно, что он общается с председателем Комитета спасения. Через пару минут генерал вышел в аппаратную, сохраняя железную выдержку.

- В общем так, слушайте мой приказ. Вы, полковник, обеспечьте готовность всех служб ПВО на платформах. Вы, майор, свяжитесь со службами космодромов, причём всех, до которых у них может хватить топлива. Мало ли на какой они решатся полететь. Ну, а вы, полковник, - генерал обратился к своему недавнему собеседнику, - поднимайте истребители на российской платформе. По плану Х, русские обязаны нам помогать.

- Вы собираетесь их сбивать? – недоумевал офицер.

- А как же? Они же все аппараты уничтожат. Вы правильно говорите, они отчаянные люди, им нечего терять.

- Но на борту гражданские. Дети, старики.

Генерал опять усмехнулся.

- Послушайте, полковник, перед нами поставлена задача – обеспечить безопасность космодромов и эвакуации с Земли. А людей скоро погибнет итак много. И стариков, и детей, даже не учитывая этого борта. Мне не нравиться, что вы слишком много позволяете себе рассуждать.

В это время один из офицеров сообщил генералу, что с борта выходят на связь захватчики.

- Ну, давайте послушаем напоследок, что хотят эти придурки.

На экране показался брюнет и неторопливо начал разговор:

- У нас в заложниках семьи учёных. У нас…

- Я знаю. И что дальше? – ответил непринуждённо седовласый военный.

- Мы требуем обеспечить посадку на европейский космодром.

- Вы знаете о приказе Комитета не вести никаких переговоров с террористами? Я вас подключил только потому, чтобы выслушать ваши последние в жизни пожелания. Итак, я вас слушаю.

Связь на том конце оборвалась.

- Эту запись они ведь могут показать заложникам? – не успокаивался полковник.

- Плевать. Они всё равно уже покойники.

- Они могут выйти с обращением по каналам связи.

- Не выйдут. Майор, заглушите все сигналы с этого борта! Я не понял, полковник? Я вам отдал приказ поднять истребители. Что, за идиотские глаза вы тут состряпали, тряпка?

Полковник гордо поднял голову, нервно сорвал полковничий шеврон с рукава, и швырнул его на стол.

- Ну и глупо. Вместо того чтобы подумать о своей семье, которой ещё не обеспечено место на челноке, - всё негодовал генерал, - устроил тут драму Шекспира. Охрана, арестовать вот этого вот, без опознавательных знаков!

 

На борту лайнера летели люди в неведении будущего. Молча, с надеждой.

Бектур попытался прорваться в кабину пилотов, где сидел главарь. Он хотел ещё что-то предложить, но охранение боевиков его задержало. В этот момент из кабины вышел брюнет и сразу же обратился к профессору:

- А-а, профессор. Пойдёмте, я вам кое-что покажу.

Главарь показал короткий ролик с бортовых сканеров, всё, что успели зафиксировать приборы до момента заглушения всех сигналов с борта. На них с российской платформы взлетели боевые истребители.

- Ну а что же вы хотели? – абсолютно не удивился Бектур, - они и обязаны были это сделать. Для сопровождения.

- Для сопровождения, говорите?

Брюнет показал запись переговоров с седовласым генералом. Потом кивнул своему помощнику, тот включил с медиатаймера запись захвата одного из бункеров в горах войсками контингента. На нём военные расстреливали всех, кто находился в подземном укрытии. И на кадрах были видны дети, едва успевшие выскочить из-под одеял, но разорванные тот час же пулями, женщины, суматошно пытающиеся накрыть своим телом малышей, боевики, отстреливающиеся из последних сил, но тоже в итоге подкошенные очередями смертоносного огня.

Застывший в холодном оцепенении профессор не знал, что ответить. Паузу нарушил брюнет:

- Я скажу вам, профессор, что у нас, я имею ввиду у всех нас, есть один шанс.

- Какой шанс? – начал приходить в себя Бектур.

- Мы можем не лететь никуда. Рядом Гималаи.

- Я же вам говорил уже, - вступил в разговор пилот, - там нет посадочной площадки, а без магнитной платформы мы не сможем сесть вертикально.

Главарь наклонился к пилоту:

- Уважаемый, придётся поискать более-менее подходящее место. Разве у нас есть варианты? Вы же тоже всё слышали?

- Там горы везде, - не унимался лётчик.

- Мы это место знаем, как свои пять пальцев. Там встречаются подходящие места.

- И куда мы там пойдём? С детьми. – спросил Бектур.

- Мы приглашаем вас к себе в гости, профессор, на чашку настоящего листового чая.

 

***

На лунном сегменте, в секторе пересадочного космодрома, сидели пассажиры в ожидании посадки на борт, улетающий на Марс.

За толстенным стеклом сектора чернел космос, с узнаваемыми землянам звёздами. Только их конфигурации казались немного искажёнными для человеческого глаза. Мощные тепловые пушки нагнетали воздух, обогащённый кислородом, а из динамиков звучала негромкая классическая музыка, в унисон неземной обстановке.

К классическому идентификационному ряду кресел подали контрольные столики. Люди вставляли свои кейс-флэши, подносили пальцы для опознавания, отвечали на вопросы подходящих инспекторов контроля. В одном из кресел сидел мужчина с аккуратно подстриженной бородой, большим носом, на пальцах виднелись свежие шрамы. Молодая инспектор хотела было спросить о шрамах, но когда увидела на идентификационном табло информацию, «Аль-Хассиф Ясер Бизуни, ветеран контингента Союза наций, направляется для лечения после ранения», только почтенно поклонилась пассажиру и продолжила обход.

Джафара с увеличенным хирургом носом и подтянутыми скулами, вероятно, и родная мать бы не узнала. А с перебитыми с другой кожи отпечатками – и не один бы дактилоскопист.

 

***

 

Аварийная посадка на ровную, но заснеженную, и от того плохо читаемую на наличие камней, площадку в Гималаях, пилот совершил с ювелирной точностью. Повреждения лайнера не принесли пассажирам серьёзных травм, хотя посадка была очень жёсткой.

В принципе современные самолёты можно было сажать в таких условиях, но такой большой борт сел точно на свой страх и риск.

Как только главарь выпрыгнул из лайнера, тут же запросил координаты и связался по блоку адаптера с ближайшими партизанскими схронами. Долго никто не отвечал, но в результате ответил один маячок. Брюнет тут же взял рацию и связался с коллегой.

- Билл, это твой код. Я тебя сразу узнал, - обрадовался брюнет.

- Ты с ума сошёл. Нас сейчас засекут, - ответили на том конце.

- Нас уже преследуют. И нас очень много. Помнишь, я говорил тебе про запасной вариант?

- Помню, но что-то вы далековато сели, – звучал голос из приёмника.

- Готовь базу. Куда мы можем уйти?

- На базу 337.

- Понял. Сообщи там. Всё, глуши рацию.

В небе высоко показались военные самолёты.

- Профессор, уводите быстро людей в то ущелье! – крикнул Бектуру брюнет, едва тот появился у выходного люка лайнера.

- А зачем? Не будут же они теперь по нам…

В этот момент рядом с лайнером раздались взрывы. Люди повалили из лайнера из всех люков и аварийных иллюминаторов. Профессор быстро сориентировался, приказал Максу, Тимуру и Вэю рассредоточиться среди пассажиров и организовать колонну для спуска в ущелье.

Взрывы усилились по мощности. Несколько человек ранило. Брюнет присоединился к колонне и начал показывать дорогу.

- Ублюдки. Это что, те самые российские истребители? – спросил Бектур у главаря.

- Нет, это уже наши родные из контингента, - съязвил, стараясь даже сейчас сохранять чувство юмора,  брюнет, - им вообще без разницы кого бомбить, все, кто в горах, для них мишень.

- Они сейчас нас лентою накроют, самый удобный вариант для такой местности - продемонстрировал знание из военного прошлого Бектур.

- Билл! Да включи ты рацию. Теперь-то уже что скрываться, - злился брюнет, без конца нажимая кнопку вызова.

Рация засигналила, что есть связь.

- Билл! Билл. Сможешь нам помочь? Накроют нас сейчас.

- Бегите быстрее, - ответил спаситель Билл.

Через минуту со склона стартовала ракета, пролетела над ущельем и взорвалась. Небо окутал очень густой чёрный дым. В следующую минуту стартовала уже зенитная ракета, описала замысловатый круг, быстро поднялась вверх и разлетелась стрелками разноцветных огней, одна направилась прямо на штурмовик. Самолёт отклонился в сторону, но тут же попал под другую стрелку. Раздался мощный взрыв. Второй штурмовик произвёл очередной залп и быстро скрылся в том же направлении, откуда прилетел.

 

Через дверь искусственного бункера в горах люди зашли в тесное помещение прорытого тоннеля. Включилось освещение, почти бесшумно загудели большие коробки обогревателей. Семьи учёных располагались на пластиковые скамейки, рассредоточенные через всё помещение. Раненных сразу уложили на скамейки, а бывшие террористы теперь превратились в медиков, оказывая первую медицинскую помощь.

- Сейчас станет теплее, - сказал профессору главарь, который теперь не казался Бектуру таким кровожадным.

- Как вас зовут? – спросил профессор.

- Ганс, - ответил тот и протянул руку.

Бектур пожал её и с холодцом продолжил:

- Похоже, что мы теперь вместе.

- Похоже на то, профессор. Вы предпочитаете, чтобы к вам так обращались?

- Да теперь уже без разницы. Хотя моё имя Сержан.

- Но я буду обращаться к вам профессор. Мне так больше нравиться.

- Хорошо, - ответил равнодушно Бектур и отправился к раненным, а заодно и найти свою семью.

Дочь профессора с маленьким бутузом сидела в углу на скамейке, кормила из чудом сохранённой бутылочки малыша, и без конца плакала. Рядом сидела жена Бектура. Прибежал Максим и сказал, что нашёл здесь немного молока, правда, искусственного. Молодая мама, утирая слёзы, вылила воду и налила в бутылочку принесённое так кстати молоко.

- Что теперь дальше, Сержан? – спросила жена, тоже сквозь слёзы.

- Всё будет нормально. Вот увидишь.

- Ты всегда так отвечаешь.

- И всегда так и происходит. Не волнуйся. Мы обязательно выкарабкаемся. Главное связаться с академиком Анандом.

- Я надеюсь, вы больше на меня не сердитесь, профессор? – виновато спросил Макс своего теперь уже не начальника.

- Это отдельный разговор, - ответил Бектур, всё ещё не зная, как теперь относится к Максиму.

 

Профессор подошёл к Гансу, своему новому знакомому.

- У вас есть здесь какая-нибудь возможность связаться с внешним миром?

- Есть. Но только нас тут же засекут, и прилетят птички наподобие недавних. Вам же этого не надо, профессор? Здесь можно использовать только маяк-адаптер, он использует существующее эфирное поле и его невозможно засечь. Но по ним можно передать только гудки и только на небольшое расстояние. А кстати, зачем вам? Теперь вы тоже изгои. Такие, как и мы. Такие же, как тысячи людей, здесь живущие.

- Какие тысячи? Где здесь? – недоумевал Бектур.

- Тысячи жителей города. Он здесь в горах, правда, далековато отсюда. Вон, Лесин знает. Он видел.

Макс согласно кивнул.

Бектур начал ощущать себя несмышленым пацаном, перед которым только-только открывают этот мир.

- Я думаю, если мне удастся связаться с академиком Анандом, он сейчас на китайской платформе, можно будет разрешить ситуацию, - продолжал искать выход казахстанец.

- Профессор, уж позвольте вам дать совет. Вы уверены, что комитетчики, которые санкционировали наше уничтожение, станут слушать вашего академика? Лучше обустраивайтесь. Скоро прибудут наши люди, принесут ещё продукты и медикаменты, а то здесь на всех не хватит. А я угощу вас обещанным чаем. А там посмотрим, как быть дальше. Всё равно у нас теперь одна задача, у всех. Выжить.

Профессор задумался, потом направился к семье.

 

Через три часа на датчике бункера загорелись диодные сигналы. Обменявшись кодами адаптеров люди внутри и снаружи, распознали друг друга. Ганс просмотрел наружные камеры, которые снаружи были замаскированы под камни, а также проверил работу датчиков радио и видеопомех. Двери бункера открылись. Роботы-носильщики вместе с навьюченными ослами привезли массивные тюки, за ними вошли вооружённые люди, среди них оказались и женщины, и даже медики.

- Сколько врагов ты уничтожил, брат? - обратился вместо приветствия бородатый мужчина, рыжий-рыжий, как герой сказок про эльфов.

- Два десятка, брат, - ответил Ганс.

- Извини, что так долго, Ганс, - начал оправдываться рыжий бородач, - Турболёты обшаривали всё ущелье. Здесь долго нельзя находиться. А то скоро появятся десантные отряды. Я проведу вас, как только вы покушаете до базы 388. Там безопаснее и просторнее. Ну а потом…

Рыжий задумался. Блондин кивнул ему:

- Пока рано.

- Понял.

- Кстати, знакомьтесь, профессор, - обратился теперь к Бектуру Ганс, - это наш сегодняшний спаситель. Билл.

Новые знакомые пожали друг другу руки.

 

После того, как накормили людей, а прибывшие медики сделали перевязки раненным, профессор ещё раз осмотрел своих бывших сотрудников и их семьи, проведал пострадавших и попросил Тимура с Максом приглядывать за его собственной семьёй. Прибывшие женщины оказались опытными мамами, принесли с собой и тёплые одеяла, и питание, и подгузники. И даже немного повозились с малышами.

Ночью по адаптеру через условный скрытный сигнал партизаны передали своим соратникам где-то в другой части гор просьбу провести операцию отвлечения. Как только получили такой же скрытный маячок, тронулись в путь через ущелье на другую, более безопасную базу.

Где-то вдали слышались разрывы взрывов, стрельба из турболётов, зарницы огней, а вереница роботов, ослов и людей заходила в подземный бункер. Раздался небольшой хлопок, с гор сошла небольшая лавина.

 

 

***

 

Академик Ананд в суматохе переключал кнопки на своём селекторе. Он всё пытался выяснить, где сейчас находятся захваченные террористами сотрудники НИИ. Он разговаривал с Председателем Комитета спасения, он умолял военных дать хоть какой-нибудь намёк на их местонахождение, он расспрашивал оставшихся в Пекине учёных, может на них выходили агенты гринов, чтобы что-нибудь потребовать. Старик Ананд даже обращался к генеральному секретарю Союза наций. Но нигде он не мог получить вразумительных данных, что с его научными работниками. Все просили немного подождать.

Наконец рядом с рукой академика сработал медиатаймер, где пришло сообщение срочно связаться с приёмной генерального секретаря Союза. Пожилой мужчина сразу же набрал номер. Когда его соединили с генсеком по правительственной линии, он увидел на экране печальное лицо генсека.

- Дорогой, Раджив. Я только что получил известие о лайнере, в котором летели ваши учёные и их семьи. Новости трагические, дорогой академик. Террористы взорвали лайнер вместе с собой и всеми остальными, находившимися на борту.

- Это кто вам сообщил? Может данные неточные?

- Сообщили из Комитета. Скоро покажут кадры с места падения в океане, там много обломков, ну и так далее. Примите мои искренние соболезнования, академик Ананд. Я обещаю Вам, что остальные сотрудники института будут эвакуированы с беспрецедентными мерами безопасности. Но об этом позже. Примите ещё раз мои соболезнования.

Старик схватился за голову, потом немного пришёл в себя и начал переключать новостные блоки. Пока никто не сообщал о гибели лайнера. И вот, наконец, на одном из каналов показали то, что академик до последнего надеялся не увидеть.

 

 

***

 

Уже прошла неделя как учёные вместе с семьями жили в горах. Ганс не решался их переправлять в подземный город, так как с одной стороны это было не безопасно - проводить такую вереницу через горы, которые постоянно сканировали войска контингента, а с другой стороны, было правило самих партизан – пока люди не пройдут проверку на надёжность, входы в подземный город никому не показывать.

Однако были проблемы, которые требовали скорейшего решения. Постоянно приносить сюда тюки с продуктами тоже не безопасно, и плюс несколько раненных учёных нуждались в госпитализации, причём срочной. И ещё один вопрос постоянно возникал остро. Профессор Бектур постоянно требовал, чтобы всё-таки отправили связного сообщить академику о судьбе половины штата института. Ганс его постоянно сдерживал, но Бектур не унимался, напряжение между ними росло.

Правда, Профессор всё-таки тоже проявлял понимание положения. Он видел, что приносящие им тюки с провиантом и медикаментами люди, иногда сами приходят раненные, после стычек с военными контингента, а некоторых заносили в бункер уже умирать.

 

Ганс сообщил, что прибыл связной и пригласил Бектура к себе в комнату. На этот раз это был рыжий Билл.

- Ганс, - начал профессор – детей и раненных срочно надо перевести в ваш город. И потом…

Бектур хотел было опять начать о связном к старику Ананду, но потом понял, что не стоит опять поднимать этот, уже надоевший всем партизанам, вопрос. Ганс достал медиатаймер.

- Профессор, нам принесли запись новостей, которые уже неделю транслируют по всему миру с комментариями по поводу жестокости гринов. Хочу вам показать.

На кадрах показывали обломки рухнувшего в океан лайнера. Говорили, какими ценными и достойными были сотрудники НИИ кулинарии, что многие дети учёных, даже не успели увидеть мир, что жестокие грины должны обязательно заплатить за свои деяния.

- Профессор, я сочувствую, я, правда, искренне сочувствую, что вы и ваши семьи оказались в таком положении. Но вы теперь понимаете, что вам закрыл все пути сам Комитет. Я не знаю, какого высокого полёта ваш академик, но мне кажется и он уже тут бессилен. Живые вы теперь для Комитета опаснее даже нас.

Бектур присел. После долгой паузы он подошёл к Гансу и сказал:

- Я согласен. Пути у нас нет. Но, не подставляя академика, связного к нему всё-таки заслать надо. Это теперь ещё очевиднее. Иначе, какие же у нас теперь шансы перевести семьи с Земли?

- Такие же, как и у здешних семей, профессор.

 

Когда связные ушли, Бектур всё ещё оставался у партизанского командира.

- Скажи, Ганс. А вы тогда на что надеялись, когда захватывали лайнер? И вообще, как вы собираетесь, встречать грядущее событие?

- Никак. И тогда и сейчас мы надеемся только на одно. Никто из нас не собирается безропотно ничего ждать. Мы все ринемся за шанс спастись, ринемся в бой, профессор. Все. А там пусть фортуна решает, кому удастся выжить.

- Это не очень удачное решение.

- А другого нам не остаётся. Когда я тоже был прилежным гражданином на платформе, ходил в сити-секторе Берлине в театр со своей девушкой. Но она погибла от синдрома Чэнь, погибли и мои родители. С тех пор у меня пропал всякий стимул к жизни. Пока этот стимул мне не предоставили грины. Сначала я участвовал в акциях на платформе, а позже закинули меня сюда в горы. Жизнь – это вечная борьба, профессор. Так учил меня мой здешний учитель, Визирь. Он многому меня научил, был очень мудр. Но вот какая штука. Он сам уже слинял на Марс. Тоже хочет выжить, мудрый учитель. Поэтому у всех здесь одна надежда, профессор – выжить. Или умереть.

- Но нужен какой-то план, а не просто смелое кидание себя вперёд.

- Согласен. Вот его я и обдумываю. А сейчас нам надо идти. Билл пойдёт в город, я

 думаю, будет лучше, если он заберёт раненных и ваши семьи.

- Да, конечно. Я тоже их буду сопровождать. И думаю также отправить с ними Макса, Тимура и других.

- А вот этого делать не надо, профессор. В город отправятся только те из вас, кто будет там находится до самого конца.

- Какого конца? – недоумевал Бектур.

- Я имею в виду, пока у нас не будет плана как нам всем спастись, и мы покинем этот город навсегда. А ваши ребята нам ещё нужны здесь. Все, кто может держать оружие. Кстати и вы, профессор, нам бы пригодились. Несмотря на то, что у вас ранение, вы, я как понял, имеете какую военную подготовку. Ваши знания нам тоже нужны.

- Я понимаю, вы нам ещё не доверяете.

- Таковы условия выживания здесь, профессор. А за своих не беспокойтесь. Билл проведёт их по самому безопасному пути. Наши бойцы в другой части гор обеспечат прикрытие, а охранять их будут наши лучшие ребята. А в городе для них будут все условия. Кстати, Максим уже видел, у нас там всё хорошо организовано.

- Видимо и мне тоже, ничего не остаётся, как согласиться, - обречённо ответил Бектур и пошёл к своей семье.

 

Прощание с некоторыми из своих сотрудников и особенно со своей семьёй для Бектура было очень тяжёлым.

- Нам надо спешить, профессор, пока наши ребята могут ещё их отвлекать, - поторапливал своего нового друга рыжий партизан.

- Береги их Билл. Я на тебя надеюсь.

- Не волнуйтесь, профессор. Я в этих горах уже пять лет туда-сюда. Я думаю, нам удастся пройти незаметно, тем более, в городе нас снабдили новыми, более мощными, датчиками помех.

 

Вереница людей, кто на ослах, а кто и пешком отправилась по долине. Бектур долго не отпускал из обзора тех самых осликов, которые везли его дочь с маленьким внуком и жену. Рядом с ними шёл немолодой уже англичанин, химик, который работал в институте. Его неуклюжая походка в электронных снегоступах тоже не давала покоя профессору. Бектур уговаривал его сесть на осла, но тот упорно, твердил, что вполне способен выдержать этот марш, уступая место женщинам. «Тоже упрямец», - подумал Бектур, когда ворота в бункере, урча, начали закрываться.

 

 

***

 

Аппараты продолжали выполнять рейсы с космодромов. Одноразовые борта старались использовать меньше, так как они были больше по вместимости, быстрее и надёжнее. К тому же на последний момент они всегда на площадке, готовые к взлёту. Многоразовые же челноки эксплуатировали нещадно. Только те приземлятся или примарсятся, их тут же убирали в ремонтный блок: меняли обшивку, топливные блоки, защитные экраны, другие расходники. Без промедлений ставили на тестовый блок, и как только проверка завершалась, тут же отправляли в следующий рейс. Это, конечно, сказывалось на безопасности. Но даже несколько катастроф челноков не останавливали людей. Страшно было уже оставаться на Земле, а не лететь в аппарате.

С родной планеты уже улетели некоторые главы государств, крупные бизнесмены, политики, которые больше всех признавались в любви к своему электорату. 

Серьёзную озабоченность вызывали отныне разрозненные отряды гринов, и банды бандитов, которые не сомневались, что их никуда не заберут. По океану курсировали пираты с лозунгами «Доживём оставшееся достойно!» и грабили катера.

Самой организованной силой движения сопротивления оставались гималайские отряды с мощной поддержкой подземного города, который мог полностью себя обеспечивать, да ещё и выдавать различную продукцию, в том числе оружие. И даже, несмотря на то, что, горы периодически сотрясали землетрясения, город продолжал бороться.

 

***

 

Только что прибывший на Марс челнок с Луны встречал солидный отряд охраны и суперсовременный контрольный блок, нашпигованный различными датчиками, сканерами, тепловизорами.

Джафар даже немного испугался, что сейчас что-нибудь обнаружат.

Но опасения были напрасны. И хирург, и инспектор паспортной службы, и врач в госпитале для военных, которая, кстати, секретно выхаживала и раненных гринов тоже, и другие, все эти годы преданно работавшие на гринов люди, сделали своё дело безупречно. К тому же и условия тесноты, какие были на Марсе, частично помогли решить задачу удачного перехода. Все секции в блоках были очень тесными, в них работало очень много людей. Итак небольшие роботы, которые работали на Земле, здесь были заменены совсем уж маленькими аналогами. Роботы-полотёры превратились просто в какие-то трубки.

В каждой секции было антирадиационное и кислородоподающее оборудование, и видимо оно не справлялось с работой, потому что в узких коридорах было очень душно.

 

Джафар знал, что на этой планете есть место, где и коридоры и комнаты достаточно просторны, где кислорода более чем достаточно, где кухонные роботы готовят своему хозяину натуральные соки из фруктов, выращенных в собственной оранжерее. Наверняка всё было в этом модуле, всё, кроме человеческой ауры. И сейчас Джафар думал об одном, как бы быстрее туда пробраться.

 

***

 

В тесный коридор подземного бункера в Гималаях заносили раненных партизан, среди раненных были также женщины и дети, их искорёженные тела были наспех перебинтованы и накрыты то одеялами, а то и просто грязными бушлатами.

Глаза учёных из НИИ, мимо которых и проносили эту скорбную вереницу из окровавленных тел, были наполнены ужасом и испугом. Они ничем не могли помочь, в данной ситуации они были просто безучастными свидетелями. Пожилая женщина с автоматом наперевес, которая тащила на носилках раненного ребёнка, не смогла выдержать уставившегося на неё во все глаза Вэя, обратилась к нему с упрёком:

- Ну что вылупился, цыплёнок. Не повредили мы твою психику, пушистик. Ты бы отошёл или помог. А то вытаращился и стоит.

Вэй только виновато кивнул и тут же неуклюже схватил носилки у как бы нехотя отдавшей ему их женщины. Влившись в толпу окровавленных и измождённых людей, Вэй почувствовал себя очень неловко в своей чистой полосатой толстовке, которую подарили ему партизаны, сумбурно перебирая ногами, он шёл сильно согнувшись, не отводя взгляда с лежащего на носилках раненного мальчишки и спиной чувствовал взгляд той женщины.

 

- Сколько врагов уничтожил, брат? – обратился к Максу зашедший в бункер связной партизан в качестве приветствия.

- Ни одного, - ответил Максим, спокойно и деловито, не понимая, зачем он должен кого-то уничтожать.

Связной партизан с подозрением посмотрел на мужчину, на счету которого нет ни одного врага. Стоящий рядом Ганс разрядил обстановку, объяснив, что это только что прибывшие к ним новички.

 

Партизаны в Гималаях продолжали делать дерзкие вылазки. Военные из контингента всё меньше хотели воевать против них. Но условия отправки на Марс жёстко определяли требования для военнослужащих. Для тех, кто плохо воюет, сразу закрывались всякие возможности покинуть Землю. Причём, и на той и на другой стороне методы применялись одинаковые. Война.

Учёные НИИ тоже стали партизанами. Больше от безысходности. Но прежде чем им начали доверять, проверив в бою, учёным пришлось пройти непростые испытания.

 

- В человека сможешь стрелять? – спросил взявшийся за обучение новобранцев Ганс у Вэя, который впервые взял в руки автомат.

- Но я ведь буду стрелять по убийцам.

- Ну, в принципе да. Но стрелять, может, придётся и по тем, кому ещё не доводилось никого убивать. По такому же новичку как и ты.

Вэй задумался.

- Человека сможешь убить? – не переставал проявлять сомнение недовольный инструктор.

- Смогу, - сказал сначала очень уверенно Вэй, потом добавил уже менее определённо,  – наверное.

Ганс взял разукомплектованный автомат, стал вытаскивать поочерёдно составляющие оружия, начал объяснять вводные, стараясь максимально доходчиво пояснить урок.

- Вот это затвор, - вступил с самого простого инструктор, показывая части автомата стоящим перед ним новобранцам, - он запирает казённую часть, вот эту. Затем присоединяете накладку с компенсатором. Вот так вот. Затем герметизатор. А это аккумулятор, его вставляете в этот паз, до мигания вот этого индикатора…

После присоединения обоймы и взвода курка оружие было готово к стрельбе.

Ганс посмотрел на приготовленные поодаль мишени, задумался, повернулся к рядовому партизану, проводившему обучение вместе с ним.

- Приведи сегодняшних штурмовиков.

- Всех?

- Кроме раненного. Подожди. Раненного тоже.

Ганс продолжил урок, новобранцы сделали по паре выстрелов по мишеням, а уже через полчаса на площадку привели трёх пленных солдат из отряда контингента. Ганс приказал завязать им глаза и поставить на колени чуть поодаль к краю обрыва.

- Вот это убийцы, Вэй - произнёс с нескрываемым призрением Ганс, - вчера они уничтожили всех людей в одной из наших пещер. И детей, и женщин тоже. Они приговорены к расстрелу. Вам доверено привести приговор в исполнение.

Ганс был явно не доволен, что некоторые из учёных, например Вэй, выглядели как «пушистые кролики», которые и мухи не обидят. Но привлекать их в свои ряды было необходимостью, к тому же они и сами не хотели щадящего и недоверительного к себе отношения. В рядах жителей гор воевали и женщины и дети, каждый день учёные видели раненных и убитых, соответственно оставаться в стороне от боевых действий становилось всё невыносимее.

Вэй, Тимур, Макс и ещё двое их коллег учёных, изъявившие желание быть полноправными бойцами сопротивления, выглядели явно растерянными. Одного желания мстить за убитых людей оказалось мало. Когда привели пленников, пусть и врагов, стало очевидным, что убивать, тем более безоружных, которые теперь выглядели жалкими и несчастными, не так то просто.

- Это какой-то замкнутый круг - произнёс Тимур, - мы убиваем их, потому что они убивают нас, а они убивают нас, потому что мы убиваем их. Неужели мы не можем разорвать этот круг раз и навсегда? Я не хочу быть таким же как они.

- Когда эти ублюдки остановят войну, тогда этот круг будет разорван. А остановят они войну только тогда, когда нас всех уничтожат. Поэтому, господа учёные, подчиняйтесь закону войны. Либо вы их, либо они вас. А они вас точно жалеть не будут.

Ганс подошёл к новобранцам, раздал обоймы.

- Заряжай!

Раздались характерные щелчки примкнутых обойм и передёрнутых затворов. Только Вэй и Тимур остались стоять неподвижно в прежних позах с обоймами в руках.

- Что, господа, забыли уже? Вы сами хотели стать бойцами. Вы ведь сами разжигали погребальный огонь, чтобы похоронить убитых детей в круглом ущелье.

Макс передёрнул затвор, Вэй следом сделал то же.

- Целься! – скомандовал Ганс, – Огонь!

 

- Сколько врагов уничтожил, брат? – обратился к Максу связной партизан, неделю назад уже приветствовавший его при встрече таким же образом.

- Пока одного, - сказал виновато, опустив голову, новоявленный партизан, и добавил, - и то, пленного.

- Ничего, брат, ты ещё доберёшь свое число, за которое тебя будут уважать.

- А ты сколько уничтожил? – ответно «поздоровался» Максим, и добавил, - брат.

- Уже двенадцать, брат.

- Значит ты уже уважаемый гражданин.

- Гражданин? – связной партизан весело переспросил, улыбнулся, похлопал Макса по плечу и направился к печке, чтобы отогреть замёрзшие руки.

 

После нескольких удачных для партизан вылазок, учёные стали такими же партизанами. Им стали доверять, они тоже получили доступ в подземный город. А на традиционное приветствие в этих местах, новички-партизаны гордо сообщали о числе убитых ими врагов.

 

Боевые будни для бывших учёных оказались очень тяжёлыми. То и дело возникали в головах вопросы о значении всего происходящего вокруг, о шансах на благополучный конец. И каким должен был быть, этот самый благополучный конец? Иногда эти мысли приводили к настоящим бескомпромиссным спорам среди учёных. Но всё больше и больше кровь и смерть товарищей втягивали некогда сугубо мирных людей в круговорот жестокости, и ответы на риторические вопросы становился всё более очевидным, хотя и по-прежнему не окончательными. Главным постепенно становилась месть. А надежда на то, что удастся выжить и вывести затем семьи в безопасное место, на то, что всё в итоге завершится благополучно, не давало превращаться просто в жаждущих мести убийц. И несмотря на то, что боевой дух партизаны помогали поддерживать в основном боевыми лозунгами, любовь близких и преданные глаза детей помогали оставаться людьми.

 

Партизаны выбрали среди учёных снайперов. Претендентам сначала давали укачивать на руках двух-трёхгодовалых малышей, у кого хватало терпения спокойно дождаться пока ребёнок уснёт, давали снайперскую винтовку и продолжали отбор. Макс успешно прошёл все этапы отбора и стал снайпером.

 

Выполняя очередное задание на платформе, куда периодически попадали повстанцы, благодаря сочувствующим им военным, грины захватывали склад боеприпасов и комплектующих для вооружения. Макс наконец-то смог включить свой медиатаймер, который он не мог использовать в горах из-за риска пеленгации сигнала. Он не смог дозвониться до своей дочери сразу, всё время шёл ответ, что номер абонента изменён, поэтому он послал запрос на имя дочери и оставил сообщение. Практически сразу же после этого засветился сигнал разряжающейся батареи.

 

На другом конце планеты на Американской платформе девочка вставила свой кейс-флэш в ячейку блока покупок у себя дома, чтобы заказать конфеты, тут же высветилось сообщение, оставленное для неё.

В комнате застреленного охранника, куда Максим как раз забежал, чтобы забрать автомат, он увидел рядом с трупом охранника аппарат связи, его застал сигнал ответа на «подыхающий» медиатаймер. Макс посмотрел новый номер своей дочери. Попросил Вэя и Тимура посторожить комнату, а сам побежал к аппарату связи для набора заветного номера.

- Папа! – заорала дочь, - ты живой!

- Тише, дочка, - попросил Макс, убавляя звук на аппарате, - Как вы там? Мама где?

- Мама поехала в консульство. Мы завтра отлетаем на Марс. А почему передали, что вы погибли? А ты когда полетишь, папа?

- Точно полетите на Марс?

- Да. Мы сегодня прошли медосмотр.

- А я уже послезавтра. Может, даже встретимся при пересадке на Луне.

- Вот здорово! Папа, а почему так воняет?

- Дочка, отключи блок репликации запахов.

- А ты где? Почему такой грязный?

- А мы играет в бой-скаутов на заправочной площадке.

В это время Тимур открыл дверь комнаты и жестом показал, что впереди опасность, и пора уходить.

- Ладно, дочка, я тебя люблю. До встречи на Марсе.

- Папа!

Макс отключил аппарат. Отошёл было, потом вспомнил о памяти аппарата, вернулся к аппарату и стёр последнюю запись в его памяти.

Через плохо освещённый коридор Макс, Тимур и Вэй, шли пригнувшись, быстро перебирая ноги, чтобы догнать своих партизан, уже погрузивших боеприпасы в турбобронекар, и сейчас собиравших своих. Партизан у бронекара рукой показал, чтобы отставшие быстрее догоняли.

Из-за угла сектора высунулись чёрные тени с торчащими стволами автоматов и тот час же открылся плотный огонь. Партизаны ответили дружным залпом. Но подоспевшая подмога военных тут же обрушила шквал пуль. Бежавший позади Вэй остановился, его ранило. Он отскочил немного в сторону и тут же угодил в блок-ловушку. Замки электронного капкана крепко сжали ноги.

Макс потянулся, чтобы схватить за руку Вэя. Но того уже затягивало в блок. Тимур крикнул Максиму, чтоб тот продолжал движение. Усатый партизан у бронекара уже кричал, что они сейчас тронутся, так как подмога военным начала прибывать уже солидная, и был открыт очень сильный и прицельный огонь по диверсантам.

Макс успел только что-то сказать Вэю, но Тимур уже силой тащил друга к бронекару.

Партизаны затолкали припоздавших товарищей и резко тронулись с места. По сторонам ударили несколько взрывов. Бронемашину подбросило несколько раз, но она всё же набрала скорость и уже удалялась от склада, отстреливая гранаты на преследователей.

 

***

 

Платформы на Земле продолжали рушиться. Предсказанный день неминуемо приближался. Цивилизацию начал охватывать хаос. Армейские подразделения распадались.

Одному солдату на европейской платформе пообещали эвакуировать его семью. Когда он узнал, что вместо его родных в челнок уселись генералы, поднял мятеж. Его поддержали сослуживцы. Военными стало трудно управлять. Некоторые уходили прямо к гринам. Не многие подразделения теперь отличались железной армейской дисциплиной. Однако контингент на Гималаях по-прежнему продолжал свою войну против партизан, не потеряв отлаженную структуру управления.

Объединить разрозненные формирования гринов попытался Ганс. Под его началом уже были и турболёты, и даже несколько самолётов, пилоты которых перешли на сторону повстанцев.

Ганс поделился с профессором Бектуром своим планом, хоть и самоуверенным, но всё же планом. Они собирались захватить в заложники пилотов космических кораблей, готовых эвакуировать чиновников Комитета, прямо на площадке космодрома на китайской платформе. Аппаратов там было много. Каждый вмещал по триста человек, не считая багажного отделения. Гансу сообщили перешедшие к ним офицеры, что армия чиновников Комитета, командный состав международных объединенных войск и несколько подразделений военных собираются на китайский космодром уже через две недели.

И хоть никто не представлял, как возможно впихнуть в эти аппараты столько жителей подземного города и самих партизан, подготовка к операции всё равно началась. 

 

В тёмном углу бункера Ганс разговаривал с Бектуром. Не куривший до этого учёный затягивал последнюю сигарету, то и дело передавая её Гансу, который жадно втягивал густой дым.

- Это безумие, - сказал своему товарищу по оружию профессор в ответ на его предложение перебросить жителей города на китайский космодром.

- Да, безумие. До аппаратов доберутся немногие. Но именно эти немногие и улетят.

- Во-первых, не хватит турболётов. А тех, кто отправится на катерах, потопят даже не на подступах, а в самом начале.

- Это единственный шанс для нас. Те немногие всё-таки должны спастись.

- Кто решать будет, кого на катерах, а кого на турболёт? И кто определит, кого первым увозить, а кому оставить самые минимальные шансы? – интересовался Бектур.

- Из города пробиваться будем все. И дети, и женщины. С боем. А там уж пусть бог решает, кому суждено будет добраться.

- Ты же не веришь в бога.

- Не верю. Но надеяться больше не на кого. Если твой бог существует, то он позволит и твоим детям, и тем, что выросли здесь в горах, выжить. Ну а с нами… Ну, мы ведь своё прожили, профессор? Лично мои сорок лет позади. Что в этой жизни хорошего было уже никогда не повторить. Ведь так? А они ещё, может, что увидят хорошего. На Марсе. Нам то что там делать, профессор?

- Жить.

- А смысл в чём? Вся жизнь борьба. Какая чушь.

- Детей воспитывать, Ганс. Чтобы они выросли, стали лучше нас. Чтобы ошибок наших не повторяли.

- Каких ошибок? Всё. Всё кончилось.

- Нет, Ганс, ошибаешься. На Марсе всё продолжится. И пусть это будет совершенно другая жизнь. Но люди будут жить.

Ганс задумался на минуту, обречённо махнул рукой. Затянул растаявший остаток сигареты и подытожил:

- Ну вот, хорошо. Поэтому мы и рискнём. Надеюсь, твой бог всё-таки существует, и на этот раз он будет справедлив.

- Надеюсь.

 

 

***

 

За толстым стеклом рабочего модуля светился закатным заревом марсианский пейзаж. В тесном производственном блоке работали аппараты сепарации воздуха и радиационной защиты. Коробки с оборудованием, установленные под потолком, перемигивались разноцветными индикаторами, на стене табло показывало содержание кислорода, температуру воздуха и уровень радиации. В коридорах модуля шарили объективами камеры слежения. По модулю ходили рабочие в робах и касках. В углу модуля в тесной закрытой кабинке с маленькими пластиковыми скамьями и стеллажами с различным оборудованием, шлангами, инструментами сидел Джафар и ждал инженера-проходчика, который когда-то был его связным и через которого Джафар надеялся выйти на Смита.

В кабинку зашёл инженер-проходчик в робе с пятнами грязи на спине и локтях.

- Как вы устроились, Визирь?

- Пока устроился в госпиталь для ветеранов. Наш врач туда направила, она тоже скоро прибудет с Земли. Но там всё битком, - ответил Джафар.

- Здесь на Марсе везде битком. Просторно только у Смита в модуле.

- У одного буровика я купил электронные детонаторы и взрывчатку. А эти чипы я привёз с собой. Сможешь помочь пронести в модуль к Смиту?

- Визирь, извини, но я бы хотел тебе сказать одну вещь. Мы так не договаривались. Я был связным на Земле, помогал как мог. Но здесь я бы хотел начать новую жизнь. Я еле перевёз сюда семью, не для того, чтобы ею снова рисковать.

- А кто помог их перевести тебе напомнить? Ты даже не представляешь каких усилий стоило найти тебя здесь.

- Не дави на меня Визирь. Мы не на Земле. Я не забуду никогда твою помощь. Поэтому и помогаю тебе. Но то, что ты задумал, это самоубийство.

- Хорошо. Помоги хотя бы устроить меня туда. У меня здесь на Марсе больше никого нет.

- Зря ты это задумал. Зачем тебе он сдался? А вести здесь ту борьбу, которую мы вели на Земле, считаю глупым. Мы теперь здесь все в одной неудобной связке.

- Не все. Как ты правильно заметил, у Смита в модуле не спят на двухъярусных кроватях. Ты ведущий инженер, а тебе на семью дали какую-то каюту.

- Здесь все так живут. Единицы толстосумов не в счёт.

Джафар иронично покачал головой. Но спорить далее не стал.

- Я понимаю, - обречённо выдохнул бывший партизанский вожак.

- Я помогу устроиться наладчиком систем теплоснабжения. Но, Визирь, надеюсь, я больше никогда тебя не увижу.

- Не увидишь.

 

***

 

В тесной комнате тюремного бокс-хауза лежал на нарах перебинтованный Вэй.

В комнату вошёл тюремщик и громко крикнул, чтобы арестованный поднялся.

Вэй сел, вставать не стал.

- Ли Вэй Сон, это же надо, - начал непринуждённо своё обращение вошедший за тюремщиком Гуров, - и как это угораздило учёного интеллегентишку стать крутым рейнджером.

Вэй узнал Гурова, но не стал ничего отвечать. Гуров был в том же мундире Гвардии миротворческих сил, но на рукаве красовался уже полковничий шеврон.

- Я так понимаю, Максим Лесин тоже там с вами, геотектоник Вэй.

- Я ничего не буду говорить, - ответил партизан.

Гуров покачал непринуждённо головой.

 

***

В модуле миллиардера Майкла Смита было светло. Большая огромная люстра висела над стеклянным массивным потолком, через которые проглядывались звёзды марсианского неба.

Администратор модуля, старый слуга миллиардера, увидел наладчика отопительных систем, который шарил по комнатам и что-то искал.

- Я же вам говорил, быстрее заканчивайте, сейчас спустится хозяин.

- Но, сэр. Ещё не все работы закончены. Если не доналадить, греть не будет.

- Это как же не будет, вы что? Мы не на Земле. Здесь температура минус девяносто.

- Я и говорю надо доделать.

«Где этот обалдуй, Роджер нашёл этого растяпу», - ворчал администратор.

- А что это за секции? Их не было раньше, - продолжал свою тираду старик.

- Это специальные усилители теплоразгонных блоков.

- Что за усилители? Их проверяла охрана?

- Да. И охрана проверила, и инженер тоже.

В это время в холл вошёл начальник охраны вместе с двумя охранниками.

- Вы проверяли эти штуки? – сразу же обратился администратор к главному из секьюрити.

- Да, мы их вчера проверяли на складе, и сегодня, когда заносили, - вступил в беседу без разрешения старшего один из охранников.

Начальник охраны его прервал жестом. Он посмотрел на наладчика, потом на эти самые штуки, потом снова на наладчика. В это время в дверях показался солидный джентльмен, который заявил, что он не может больше ждать.

- Одну минуту, сэр. Извините, но здесь ситуация требует проверки.

- Давайте быстрей, мне некогда, - заявил хозяин, и повернулся уже было, чтобы выйти.

Но когда он разворачивался, мельком заметил буквально впившиеся в него глаза наладчика. Майкл Смит обернулся, поглядел ещё раз на него. Глаза этого наладчика ему показались знакомыми.

Миллиардер не закрыл ещё дверь, но выходить передумал.

Начальник охраны дал команду проверить эти блоки ещё раз.

- Джон, иди сюда, - приказал Смит начальнику охраны.

Тот подошёл.

- Ты просканируй этого молодца на сканере по пластическим операциям, - сказал негромко магнат, чтобы больше никто не слышал, - Мне кажется, я его где-то видел.

- Понял, сэр.

Глава секьюрити позвал ещё двух своих подчинённых, приказал принести необходимое оборудование. Всё это время Майкл Смит торчал в проходе, оставаясь на месте, и всё пристальнее смотрел на наладчика. Объект внимания же тоже глаз не опускал.

Джафар уже установил бомбы в этих самых блоках, только минуту назад дистанционно включил чипы-активаторы, которые позволили обмануть проверочные сканеры, не показывая наличие взрывчатого вещества, но теперь уже во включённом состоянии готовые привести в действие взрыватель. И в принципе сам Джафар уже был готов привести адскую машину в действие, когда увидел, что объект преследования здесь, и понял, что уйти ему уже не дадут. Но Джафар хотел сказать пару слов этому мерзавцу.

Начальник охраны приказал заковать наладчику руки сзади в наручники. Джафара окружили здоровяки из охраны, а сам глава секьюрити уже приступил к сканированию лица. Прибор показал, что есть свежие следы пластической операции.

- Какая встреча, - обрадовался Майкл Смит, - Все пошли вон! А ты, Джон, останься.

«Откуда этот подонок может меня знать?», - думал Джафар про себя, перебирая в памяти, где же он мог раньше на Земле попадаться на глаза миллиардеру.

- Такие глаза невозможно не узнать, - совсем уже разошёлся Смит, как будто сорвал джек-пот, - Отважный Мохаммед. Несгибаемый Визирь. Мудрый Джафар. Каким же ветром тебя… А-а, я догадался. Ты решил исполнить задание по уничтожению миллиардера Смита.

- Сэр, - вступил было по-хамски в разговор начальник охраны, - мы тут как раз собирались…

- Заткнись, Джон, - невзначай обронил Смит, не отрывая глаз от Джафара.

Обомлевший Визирь уже всё понял. Он подумал было всё это оборвать, стоило ему только сильно зажмуриться, снять перчатку и сомкнуть два чипа, вмонтированные в ногти. Но потом решил дослушать.

- Твой агент тут давеча добрался уже. Но Джон из него сделал хороший стэйк. Да, Джон?

 - Сэр, - всё не унимался шеф охраны, - вы извините, но надо ещё проверить…

- Я два раза не повторяю, ты знаешь.

- И зачем тебе вся эта игра была нужна, «борец за справедливость»? Тебе что, своих заработков было мало? – решил-таки спросить Джафар, вытащив два пальца внутри перчатки.

- Мало. Конкуренты досаждали. А тут вы, со своими отрядами. Вот и от конкурентов избавился и страха нагнал. Зато люди. Люди, Визирь, а не твои бараны, заказывали именно мои сегменты.

- Твоё место в аду, шакал, ты должен гореть в аду, - процедил Джафар.

- Хорошо. Когда отправлюсь туда, тогда и буду гореть. О пока поживу. В тепле и уюте. А вот ты…

Джафар больше не стал дослушивать. 

 

***

 

Гансу сообщили, что с платформы на катерах контингент отправляет четвёрку пленных, совсем недавно захваченных,  на российскую платформу, якобы чтобы перевести в тамошнюю тюрьму. На самом деле чтобы утопить в океане. В российских тюрьмах шли бунты, и принимать туда дополнительно ещё кого-то никто не собирался. Сообщили также, что там будет давний друг Ганса, грин со стажем, и партизан из учёных, недавно присоединившихся к движению.

Ганс решил, что надо отбивать товарищей.

 

Нападение на катер было совершено молниеносно, особых проблем с захватом не возникло. Военные решили не снабжать этот катер большой охраной.

Радости Тимура и Макса, тоже участвовавших в вылазке, не было предела.  Раненный, но живой Вэй, находился в отдельной каюте на этом катере. Парни уже предвкушали с какой радостью предъявят профессору, оставшегося в бункере, живого учёного, ставшего по-настоящему близким за всё это время.

Командир группы диверсантов извинился перед спасёнными коллегами, но сказал, что обязан просканировать каждого на наличие маячков. Те с пониманием прошли процедуру.

 

По узкой дороге серпантина партизаны поднимались в секретный скрытый бункер, из которого шёл прямой туннель до подземного города. После стандартного перемигивания кодовыми адаптерами, партизаны приблизились к входу в бункер. Дозор встретили и Ганс, обнявший старого друга, и профессор, действительно очень обрадовавшийся живому Вэю.

Встречающий партизан боец нажал на кнопку пульта дверей бункера, но те, почему-то не закрывались. Ганс взял у подчинённого пульт, но тоже сделать ничего не смог. Партизаны попытались закрыть двери вручную, но что-то мешало. Шли какие-то непонятные малозаметные сигналыи помехи. Грины начали переглядываться.

Вдруг в небе недалеко от входа в бункер появились военные турболёты, военный десант быстро выпрыгивал из машин и тут же бежал к входу в искусственную пещеру, стреляя на ходу. Ганс отдал команду занять оборону, а сам схватил сканер у одного из своих командиров и начал сканировать вновь прибывших партизан. Подозрения Ганса оказались не напрасными. Проверяя Вэя, он обнаружил сигнал маячка, который тот активизировал незадолго до подхода к бункеру.

Недоумённые Тимур, Макс и Бектур посмотрели на своего друга и соратника по оружию.

- Мне пообещали, что наших всех сотрудников института с семьями эвакуируют.

- И ты им поверил? – возмущался Тимур.

- А разве есть у нас другой выход? - продолжал мямлить Вэй.

Ганс не стал слушать весь этот душещипательный разговор. Он схватил Вэя за шиворот и поволок в сторонку, чтобы расстрелять.

Ганс только вскинул направленный на Вэя автомат, как совсем рядом раздался взрыв. Партизан разбросало по сторонам. Тут же ворвалось передовое звено штурмового звена контингента. Отряд штурмующих быстро начал продвигаться дальше в бункер. У входа собрались гвардейцы и взяли под прицел всех лежащих на земле. Через их прижатые к земле головы продолжали мелькать тяжёлые армейские сапоги.

В туннеле бункера слышались выстрелы и окрики отчаянно обороняющихся гринов и простых жителей. Вход в подземный город теперь был открыт для войск контингента.

 

- Максим Лесин. Какая встреча, - произнёс Гуров едва приходящему в себя от контузии Максу.

Он убрал свой сапог с ладони Максима и протянул руку. Макс сплюнул сквозь зубы.

- Некрасиво, мистер интеллигент Лесин. А это ваш профессор, как я понимаю?

 

По горной тропе, с которой уже сходил снег, военные вели вереницу пленных учёных и их семьи. Некоторых убили во время штурма, но основная масса выжила. Недалеко от колонны стоял Гуров и курил сигару. На площадку перед ущельем спустился военный турболёт. Из него вышел подтянутый генерал в тёплом армейском бушлате из волчьего меха.

Офицер с генеральским шевроном подошёл к Гурову.

- Прекрасно сработано, полковник, - обратился тот сразу вместо приветствия, - а ты ещё собирался в отставку. Правильно я сделал, что тебя уговорил остаться. Как вовремя я подключил вашу гвардию к операции.

- Я всё равно на Марсе сниму свой шеврон.

- Кто его знает, Гуров, что будет на Марсе?

- Ваши головорезы-штурмовики всех перебили. Даже пленных расстреляли.

- Перестаньте, полковник. Не начинайте снова. А что было ещё с ними делать? Если их отпустить, они снова возьмутся за оружие, даже дети. Если бы ваши гвардейцы потеряли здесь столько людей за эти годы, я думаю, они были бы не меньшими головорезами.

- Возможно. Я уже терял здесь своих людей.

- А это, что за люди? – поинтересовался генерал, кивая на пленных.

- Учёные и их семьи.

- Те самые?

- Да, те самые.

- Ну и куда вы их ведёте?

- Посажу в турболёт и отвезу на космодром.

- Ты что, серьёзно?

- Я дал слово офицера.

- Не смеши, Гуров. Там итак всё битком.

- Запихнём в багажное отделение.

Генерал взял подчинённого под локоть и придвинул своё лицо.

- Не неси ерунды. Ты думаешь, мне легко было выбить для твоей семьи место в аппарате? Ты думаешь, будет лучше, если их места займут они?

- Я дал слово офицера.

Генерал уже повернул Гурова и приблизил своё прищуренное лицо ещё ближе.

- Гуров, я тебе дам хороший совет. Потом будешь меня благодарить. Перезагрузи свои файлы. И оставь свои угрызения совести на этой планете. Она скоро уже никому не будет нужна, и всё, что происходило здесь, останется только здесь. Здесь больше нет никаких военных преступлений и быть не может. Начни на Марсе новую жизнь, пусть и гражданскую. С чистого листа, с новой совестью. Мир перевернулся, Гуров. Теперь слово офицера ничего не стоит. Уж поверь мне. Я уже здесь в генштабе такого насмотрелся. На всех этих бравых офицеров, которые раньше только и говорили, что о чести. Да, ты, и сам знаешь. Поэтому подумай о себе, Гуров. У тебя замечательный внук. Дай ему шанс.

- И что мне с ними делать?

- Не знаю. Думай сам.

Генерал повернулся и отправился к себе в турболёт. По дороге повернул голову:

- Не глупи, Гуров, - сказал и продолжил путь к аппарату генерал.

У Гурову задёргалась щека со шрамом. Он ещё постоял минуту, помял нервно губами и позвал офицера из отряда штурмовиков.

- Майор!

- Да, господин полковник, - ответил подбежавший военный.

- Берите всю эту толпу и спускайте в ущелье.

- Что прикажете с ними делать, господин полковник?

- То, что вы сделали с остальными пленными без моего разрешения.

- То есть…

- Да, майор, расстрелять! – выкрикнул нервно Гуров.

- Всех? И детей?

- А что, вы мало их убили сегодня в городе?

- Понял, господин полковник, - откозырял явно довольный майор. 

 

Увидев Гурова, недоумевающий, что их начали спускать Вэй кричал:

- Полковник! Вы куда нас ведёте? Вы же дали слово офицера.

- Заткнись, Вэй, - процедил сквозь зубы Макс своему бывшему другу.

 

Внизу в ущелье стоял грузовик, гружённый боеприпасами. Мимо них вереницу учёных с семьями вели уже не торопясь.

Полковник сверху крикнул майору, чтобы тот вывел из строя учёного китайца. Тот начал сопротивляться, но майор силой вытолкнул его из толпы пленных. Вэй упал на землю. Впереди шла толпа его бывших коллег, за ними вдалеке виднелся турболёт, рядом с которым никого не было. Пленные уже прошли мимо грузовика, следом шли военные охранники. Вэй вдруг вспомнил, что полярник Хатсон из их института, бывший лётчик ВВС и пилотирует турболёт.

Решение пришло мгновенно. Вэй схватил с пояса майора гранату, которой научился хорошо пользоваться, пока был у партизан. Оттолкнул офицера. Крикнул, чтобы учёные бежали к турболёту, а сам запрыгнул в грузовик с боеприпасами.

Взрыв раздался почти мгновенно. Весь следовавший за колонной пленных конвой повалился на землю. Бектур и Макс схватили детей и женщин и какие только есть силы побежали к турболёту. По пути Тимур успел хорошенько задвинуть одному из солдат, пока тот соображал, что происходит, вставая с земли. Тимур выхватил у него автомат, дал по нокаутированному очередь, и призвал всех быстрее двигаться к аппарату.

Все мужчины института, уже многому научившиеся у партизан, начали хватать оружие и поливать пулями всех, кто пытался направлять в их сторону автоматы. Мать Вэя остановилась, смотря на клубы дыма позади, но профессор её быстро подхватил и потолкал вперёд.

Максима Лесина взрывной волной разорвавшейся рядом гранаты отбросило в сторону, он начал скатываться в пропасть. Бектур это увидел, но в суматохе уже ничего не смог сделать, надо было запихивать людей в турболёт. Как только всех загрузили, двери закрылись. Машина поднялась. Профессор видел в иллюминатор поднимающегося аппарата, как Максим продолжает скатыватьсявниз по склону.

Хатсон не забыл свои навыки.

Сержант гвардеец, стоящий рядом с Гуровым вскинул зенитный комплекс, чтобы поразить турболёт. Полковник положил руку на ствол, опустив его вниз, и тихо приказал:

- Не надо, сержант.

- Не понял, сэр.

- Не надо стрелять, сержант!

 

На угнанном аппарате учёные пролетели недолго. Уже скоро появились военные турболёты. Поэтому беглецы вынуждены были приземлиться, ожидая массированного обстрела. Патроны у бывших пленников уже закончились, и они не знали, как смогут хотя бы огрызнуться противнику напоследок.

Какова же была их радость, когда из турболётов, приземлившихся рядом, высыпала толпа партизан во главе с Биллом.

 

Учёные объяснили, почему никто из города так долго не отвечал на маячки по адаптеру. Билл хотел немедленно отдать приказ о перелёте к городу, но профессор его остановил, предупредив, что там ещё много войск, и что в городе спасать уже некого.

 

***

Максим продолжал идти, не переставая. Он уже не видел вверху солдат, но всё равно не останавливался.

Когда опустились сумерки Лесин напоролся на брошенный военный бронекар с пробитыми гороходами. Он долго не решался подойти к машине, наблюдая уже час, что там происходит.

Никаких признаков движения.

Макс заночевал в бронекаре. Лёг на разбитое сиденье и крепко обнял гранату, найденную тут у люка. «Если, кто и застанет, то терять уже нечего», - подумал Лесин.

Ночью горы сотрясло сильное землетрясение, но Максим даже не стал вставать.

 

Утром голод потянул Максима снова вверх. Он надеялся в разгромленном городе найти остатки провизии.

Жуткая картина застала Макса сразу за дверями разбитого бункера. Трупы людей, горы искорёженного металла и пластика. Свет автономных диодов ещё горел в некоторых местах.

Макс надеялся, что найдёт кого-то живым, но пройдя пару туннелей, он эту надежду потерял. Признаков жизни никто не подавал. Он нашёл в одном из ящиков автомат, несколько банок провианта, покушал, и отправился назад к выходу. Оставаться он здесь больше не хотел.

Идя по тёмному коридору искусственной пещеры  Максу показалось, что он слышит какой-то звук, похожий на плач ребёнка. Лесин тут же повернул обратно, суматошно засеменил, спотыкаясь о тела, и уже всё отчётливее слышал точно детский плач.

Звук пропал, когда он подбежал поближе и случайно обронил одну из банок.

- Не бойся меня, я не солдат. Это я Макс, друг Ганса и рыжего Билла. Ты где? – повторял Лесин, пытаясь разглядеть в полумраке что-либо.

Услышав упавшую склянку, Макс подбежал к стеллажу, где появилось какое-то движение. Он посветил фонариком, найденным здесь же. Под полками лежала испуганная и забившаяся комочком в угол девочка.

Максим снял автомат, откинул его в сторону и обеими руками потянулся к девочке. Та ещё больше сжалась.

- Не бойся меня. Я друг рыжего Билла. Его здесь все знали. Ты знаешь рыжего Билла?

Девочка суматошно потрясла дрожащей головой. Она посмотрела на Макса заплаканными глазами и сказала трясущимися губами:

- Не убивайте меня. Я знаю рыжего Билла.

 

Максим вынес девочку наружу на воздух. Накрыл каким-то найденным одеялом. Принёс из бункера несколько банок еды. Лесин обрадовался, что девочка успокоилась. Он захватил из бункера ещё еды, нашёл под телом Ганса его маяк-адаптер, код которого он как то подсмотрел, и рацию. Была надежда, что где-нибудь в горах он застанет маячок партизан, находившихся с другими жителями гор во время расправы на других базах.

 

Когда Лесин с девочкой остановились на очередной привал, из-за склона совсем недалеко показалась серая огромная голова. Потом опять скрылась. Макс вскинул автомат. Девочка прижалась к нему. Через минуту медленно, осторожно начал движение в сторону людей большой волк. Максим таких и не видел никогда, даже в зоопарке. Волк вероятно совсем уже потерял осторожность от голода. Он подошёл на небольшое расстояние и остановился. Хоть хищник был довольно большим, с огромными мохнатыми лапами, но даже через шерсть были заметны его обвисшие бока. Максим быстро перевёл оружие в боевое положение и нажал на спусковой крючок. Но патронов не оказалось. Запасные обоймы были поодаль в рюкзаке, который небрежно был оставлен, когда садились покушать. «Как же я мог? – корил себя Макс, - Ведь столько времени было посмотреть оружие».

Лесин видел перед собой потерянное живое существо, которое хотело жить, даже в таких тяжёлых условиях, где пищи совсем мало. Оно не показался Максу кровожадным, несмотря на свои размеры, наоборот, испуганным и надеющимся зацепиться за любую возможность жить, существовать. 

Лесин был поражён, что этот хищник не набрасывается на них, то ли из-за того, что научился бояться людей, и что не убегает, потому как, может, всё-таки на что-то надеется. Макс даже помолился, чтобы волк ближе уже не подошёл. Он только крепче обнял тоже перепуганную девочку и очень осторожно, не делая резких движений, вытащил из банки побольше мяса, подкинув его ближе к волку. Хищник крадучись подошёл немного поближе, и тут Макс заметил обвисшие соски волчицы.

Три напуганных живых существа, посреди огромных гор, в течение нескольких минут смотрели друг другу в глаза, пытаясь угадать намерения другого. В каждом из них жила надежда. Никто из них не знал, на что надеяться, но каждый хотел жить.

Наконец волчица схватила угощение и поспешила удалиться опять за склон, неся свою крохотную добычу в зубах, не заглатывая.

 

***

Билл не мог успокоиться. Он постоянно посылал маяки по адаптеру из пещеры. Приходили кодированные сигналы только от тех партизан, которые находились в бункерах, вдалеке от города. Так продолжалось в течение двух дней. Билл всё представлял, как он срывает маскировочную ткань со спрятанных турболётов и летит в город, где находит своих близких, раненных, но живых. Борьба сомнений в его голове подытожила мысль, что нужно беречь оставшихся в живых людей. Потому что оставалась ещё одна, последняя надежда. Китайский космодром. 

 

Вдруг Билл увидел ответ на свой маяк с кодом, который он хорошо знал. Это был код Ганса. Причём адаптер показывал, что источник сигнала совсем рядом, за дверьми бункера.

- Быстро к выходу! – крикнул командир повстанцев.

 

***

 

На китайском космодроме шла посадка сразу на несколько аппаратов, отлетающих к Марсу. Эти одноразовые корабли берегли до последнего. Чиновники Комитета ещё демонстрировали, что «всё под контролем», поэтому до сего момента им пришлось оставаться на Земле. Но больше они не решались показывать своё единение с оставшимися на планете, так как колебания земной коры стали действительно угрожающими. Сегмент под космодромом, хоть и был усилен с тройным запасом, но надеяться на него Комитет больше не хотел. Чиновники и высшие военные чины сделали последнюю видеозапись, чтобы показать её потом по трансляции, оставили для солдат и технического персонала, оставшегося на космодроме, надежду, что их ещё заберут продолжающие курсировать челноки, и уже готовились «перезагрузить свои файлы», чтобы начать жизнь на другой планете.

 

Атака партизан началась внезапно. Им помогали и бывшие солдаты, которые больше не хотели убивать граждан и вести бессмысленную войну. Хорошо охраняемый блок с пилотами космических кораблей и техперсоналом космодрома был захвачен с большими потерями. Этих специалистов берегли, и воевать им не давали. Безоружных заложников запихнули в те же бронекары, где находились и сами партизаны, и вскоре вся эта колонна уже собиралась подъехать прямо к космическим аппаратам.

На пути встали части гвардии, переброшенные сюда с Гималаев для защиты особо важного объекта.

В головном бронекаре включилась связь с медиатаймера какого-то командира из вставших на пути частей.

-  Господа террористы, - начал гвардеец с полковничьим шевроном и шрамом через всю правую сторону лица, - у меня приказ о вашем уничтожении, в случае если вы не принимаете условия ультиматума.

- А что же это сами генералы ничего не вещают? – спросил его рыжий Билл из бронекара, - уже совсем всё бросили? Ладно, что за ультиматум?

- Вы отпускаете три экипажа и технический персонал, мы сажаем на борт ваших людей. Первые три борта поднимаются при вас. Затем повторяем процедуру. Следующие три борта поднимутся в небо. И так, пока все не улетим.

- Один вопрос, полковник. Кто собирается лететь на первых трёх бортах?

- Сотрудники Комитета по спасению и генштаба, несколько семей военных - ответил Гуров.

- И как же поместятся наши люди в них?

- Мы освобождаем ещё и багажное отделение.

- Для нас?

Рыжая борода Билла затряслась от смеха.

- А я так понимаю, вы хотели лететь VIP-классом с роботами-официантами? – не забывал своего чувства юмора Гуров.

- У нас встречное предложение, - продолжил Билл, - пусть на первых трёх бортах летят семьи ваших военных, и женщины и дети, которые с нами.

На экране появилось перекошенное от усмешки лицо со шрамом.

- Я вам могу точно сказать, - продолжил гвардейский командир, - на это наше руководство не согласится. Перестаньте торговаться. Это очень хороший шанс для вас. И мы на самом деле только теряем время. Одна команда – и всю вашу колонну разнесут к чертям.

- Вместе с вашими пилотами.

- Пилоты ещё есть на Земле. На других платформах. И техперсонал найдём.

- Только вряд ли вам захотят их предоставлять. Да и ваши жирдяи не захотят ждать.

- Мы теряем время. У нас то есть ещё шанс найти пилотов. А у вас нет больше никаких шансов, кроме как умереть. Я заканчиваю. Ваш ответ?

- А какие гарантии, что нас потом примут на Марсе?

- Никаких.

- Сейчас секунду ещё одну только.

Бил наклонился к профессору Бектуру, сидящему в стороне, и уже давно судорожно качающему головой, и дёргающему его за руку, показывая рыжебородому, чтобы тот прекратил торговаться и согласился.

- Всё правильно, Билл. Хватит, нафиг,  трепаться, - забыл уже окончательно о своей интеллигентности профессор.

- У них же ни чести, ни совести. Надо убедиться, что это не очередной маскарад. Я этих гадов…

- Выбора нет. Хотя бы пусть с первыми тремя бортами женщины и дети улетят. А потом можно и долги вернуть.

- Нет гарантий никаких, слышали?

- Я тебе потом скажу. Есть один план.

Рыжий Билл снова подключил звук переговорного устройства:

- Мы согласны. Мы начинаем выпускать своих людей и девять пилотов с техперсоналом.

- Ваших пока только пятьдесят человек, - уточнил Гуров.

Билл дал команду по рации своим, чтобы те выпустили весь техперсонал и по три пилота из первых трёх машин, а также вывели женщин и детей…

 

 

Прощаясь со своей семьёй, профессор обещал, что обязательно полетит с ними. «Вон они - следующие корабли». Но сам Бектур в этом уже не был уверен.

Из дальнего бокса начали выходить чиновники с генералами и усаживаться в аппарат. Во второй аппарат запустили женщин и детей партизан. Туда же повели семьи военных.

Гуров повернулся к своему знакомому генералу:

- Их что, сажают в один корабль? – недоумевал полковник.

- Как видишь, - непринуждённо ответил тот.

- А потом этот аппарат не примут на Марсе. Да?

- Успокойся, Гуров. С твоими родными всё будет в порядке.

- Может вы тоже решили перезагрузить файлы? Или дать слово офицера?

- Ты что, Гуров, спятил?

Генерал посмотрел на здоровяка адъютанта, стоящего позади полковника. Тот быстро и незаметно поднёс к шее полковника электрошокер и включил заряд.

В третий аппарат сели опять же чиновники Комитета и ещё несколько военных чинов, в том числе тот самый генерал со своим адъютантом.

Раздался гул, предвещающий землетрясение, через минуту мощные толчки начали качать и сектор платформы, где находился космодром.

Два первых аппарата, уже стоящих на разгонных блоках, не дожидаясь команды, включили зажигание. Под разгонными блоками начали трястись балки. Первый корабль попытался подняться без дополнительного стартового импульса, но высоты не хватило, он рухнул в океан. Второй корабль дождался импульса и поднялся в небо.

Раздались выстрелы, тут же усилившиеся с обеих сторон. В начавшейся стрельбе то и дело слышались окрики то офицеров гвардии, то партизанских командиров, чтобы не смели стрелять в сторону аппаратов.

Стрельба тем временем не прекращалась. Кто-то включил роботы-пулемёты по периметру. Много партизан уже лежало на площадке сектора. Сейсмические толчки тоже не останавливались. Максим отчаянно отстреливался и как раз собирался запрыгнуть в бронекар, когда очередь прошила его грудь. Тимур затащил его в машину. Он что-то говорил своему другу, рвал на нём одежду, чтобы остановить кровь и перебинтовать. Тимур просил его держаться, перекрикивая грохот выстрелов. Но Макс продолжал истекать кровью и терять последние силы, пытаясь что-то сказать.

Внутренний мир Максима мгновенно сильно перестроился. Он уже не чувствовал боли и не слышал шума вокруг, в его голове иссякали последние импульсы мозга. Промчались воспоминания далёкого детства, как он с мамой катался на скоростной горке на платформе, как отец учил его плавать, держа за ноги, а Максим всё боялся, что вот-вот утонет, как он первый раз в жизни поцеловал девушку, как умирающий на его руках отец шептал ему последние слова, но эти слова сейчас звучали совершенно по-другому, как-то зловеще, как будто в упрёк нерадивому сыну. Промчались воспоминания о первых минутах жизни дочери, только покинувшей чрево матери и кричащей на весь мир о своём явлении в этот грешный и жестокий мир. Пришли воспоминания о погибшем в горящем бокс-хаузе мальчике, которого так и не удалось спасти, а потом оказалось, что такой шанс был, об обиженной им когда-то безумно влюблённой в него девушке, с которой он так резко и бесцеремонно порвал, улетая за новыми перипетиями своей жизни. Макс как будто смотрел на себя со стороны, удивляясь своей несуразности в этой военной амуниции и растерянному взгляду на лице.

Максим прохрипел последние слова и сник. Тимур не мог поверить, что только что потерял друга, он застыл, хрипя от злости, затем громко заорал. На мгновенье показалось, что стоит только перетянуть бинтами раны и Максим задышит, как это иногда бывало с другими раненными партизанами, но он ещё раз посмотрел в открытые глаза друга. Зрачки, как показалось, «отсверкнули» холодным металлическим блеском, и «застекленели».

Третий аппарат, стоящий перед разгонными блоками включил двигатели и, минуя разгонный блок, начал взлёт прямо с платформы, надеясь, что высоты платформы хватит, чтобы не завалиться в океан. Взлетающий нестандартно космический корабль набрал скорость, поднимая клубы огня и дыма, слетел с платформы, полетел над океаном. Вскоре начал снижаться всё ниже и ниже к воде. Волны океана начали подхлёстывать его днище, в конце концов, волна зацепила крыло и аппарат рухнул.

В это время выстрелы начали стихать, и немного погодя, прекратились совсем. Все смотрели, как разломившийся надвое аппарат уходит в океан. Прекратились и сейсмические толчки.

Раздался голос из динамиков. Профессор Бектур решил воспользоваться создавшимся затишьем и использовать самый последний шанс.

- Солдаты и офицеры. Это говорит профессор Бектур, офицер в отставке. Наш институт как раз занимался исследованиями Земли и предсказал надвигающуюся катастрофу. Есть ли смысл сейчас убивать друг друга? На площадке ещё несколько аппаратов. У нас всех осталась последняя возможность. За вами самими вряд уже кто прилетит. Или мы прекратим стрельбу, и полетим вместе, остальные пилоты до сих пор у нас. Или поубиваем друг друга, а у оставшихся в живых всё равно уже не будет никакого шанса. Будем ли мы друг друга прощать, мы это решим после. А сейчас есть последний шанс. И для вас, и для нас.

 

Аппарат уже вышел из орбиты Земли и набирал скорость для марсианской траектории. Сработавшие установки искусственной гравитации, сначала работавшие штатно, начали сильно шуметь. Но никто из прильнувших к иллюминаторам людей даже не стал обращать на это внимание. Собравшиеся у толстых стёкол гвардейцы и партизаны, ещё несколько минут назад убивавшие друг друга, стояли вместе и провожали взглядом круглый удаляющийся шар голубой планеты, некогда бывший единственным домом для тысяч поколений их предков.

- Смотри, Тимур, и запомни, наш дом на всю оставшуюся жизнь, - произнёс Бектур своему соратнику, другу и почти сыну, - какая она голубая и беззащитная, самая прекрасная во всей вселенной планета.

Стоявшие возле бывших врагов гвардейцы плакали. Голубой шар всё уменьшался, а представители мужского рода землян продолжали смотреть на единственно родной объект в холодном космосе.

 

***

 

До Марса уже дошли сигналы с сообщением, что два космических корабля с людьми Комитета и генштаба потерпели катастрофу. Что на нескольких аппаратах к Марсу летят повстанцы. Эту новость передали с британского космодрома военные, которые после этого также отправились на красную планету.

 

В большом конгресс-холле в секторе Союза наций Марсианской колонии собралось много людей.

Комитет спасения, фактически почти в полном обновлённом составе представлял своего нового председателя. На эту должность единогласно избрали академика Ананда.

Журналисты задавали вопросы новому чиновнику. И чем будет теперь заниматься структура, и какое будет первое решение и так далее. В конце одна журналистка спросила:

- Считаете ли Вы, господин председатель, что Землю можно было спасти?

Ананд ждал этого вопроса. Так как именно его он считал и ключевым вопросом, и ключевым ответом, на сегодняшний день и будущие времена. Старик Ананд ответил:

- Я считаю, что за всё, что произошло с Землёй, ответственность несут люди. Я понимаю, что произошли необратимые процессы в земной структуре, и много ещё того, над чем люди не властны. Но мы могли хотя бы оттянуть эту катастрофу и приготовиться цивилизованно переселить людей. Считаю, что всех могли. А мы только всё усугубили, и бездарно провели эвакуацию.

Вместо того, чтобы усиленно развивать науку и изучать процессы, происходящие в Земле, мы за свою историю изобретали оружие, и тратили огромные средства, для создания новых видов вооружения, чтобы уничтожать друг друга.

Посмотрите, что мы творили на нашей планете в последние двести лет. Мы нещадно эксплуатировали ресурсы, не задумываясь, как будут жить наши потомки, мы не принимали во внимание, что ещё в двадцатом веке, учёные, наши предки, предсказывали и глобальное потепление, и истощение ресурсов, и гибель многих видов животных и растений.

Наш предок Махатма Ганди сказал, что мир велик, чтобы удовлетворить потребности каждого на Земле, но он слишком мал, чтобы удовлетворить человеческую жадность.

Если бы на Марсе были свои жители, они никогда бы нам не позволили переселиться сюда, к ним. Потому что спросили бы нас: «Что же вы творите с собственной планетой?».

Поэтому, судьба, а может быть, бог, даёт нам шанс, ещё раз обустроить свою среду. Надеюсь, на Марсе мы это будем делать более благоразумно. Такой Земли, какая у нас была, с теми условиями для обитания, я имею в виду, то, что было ещё в двадцатом веке, такую среду, мы больше нигде во всей Вселенной не отыщем. Свою голубую планету, свой дом, мы уже потеряли. И если мы потеряем и это убежище, которое не идёт ни в какое сравнение с Землёй, то наш род, вид человека неразумного, ждёт вечное скитание по просторам космоса, если конечно найдётся приют или разумные существа, которые дадут очередной шанс для братьев не по разуму.

 

***

На центральном пункте аэронавигации марсианской колонии приняли сигнал с запросом обеспечения посадки для аппарата. По идентификационному коду поняли, что это один из бортов с китайской платформы, которому запретили посадку. Какой-то учёный, клятвенно сообщал, что работал под началом академика Ананда и просил ему передать, что он жив. Сообщалось также, что на борту нет террористов, а учёные и военнослужащие гвардии, один из офицеров которой это подтвердил.

Ошарашенный этой новостью новый председатель Комитета спасения тут же подключился к центральному пункту.

Седой генерал с нелепой родинкой на лбу вышел на связь с председателем:

- Господин председатель, считаю своим долгом поставить в известность, что на борту аппарата могут быть террористы.

- Дайте, пожалуйста, быстро связь с этим кораблём, - потребовал Ананд.

- По установленному ещё на Земле закону, переговоры с террористами вести запрещено.

- Дайте быстро связь с этим бортом! – не выдержал академик.

Седовласый генерал, помявшись немного, через секунду вытянулся в струнку, отдав отмашку своему помощнику.

На экране академика появилось измождённое, но счастливое лицо профессора Бектура.

- Боже мой, профессор, вы живы, - не сдерживал эмоции старик.

- Мы просим посадку, господин академик.

- Меня теперь чаще называют господин председатель. Что случилось? Где ваши семьи? Они тоже, надеюсь, живы?

- Они живы. Летят в другом аппарате. Мы с ними уже связывались.

Ананд быстро переключился на генерала:

- Обеспечьте посадку этому борту немедленно.

- Ваш профессор мог говорить под угрозой расправы. Господин председатель, это может быть террористическая акция.

- Ну так соберите свои подразделения. Но только без стрельбы и жертв.

 

В посадочном секторе главного колониального поселения проводили досмотр нежданного аппарата. Сразу после посадки на борт поднялись спецгруппа и сапёры. Пассажиров же военные вывели на площадку и поставили к стенду, чтобы просканировать каждого на наличие оружия, взрывчатых веществ, а также опасных инфекций.

После того как неизбежная процедура была завершена, всех пассажиров повезли в идентификационный блок. Ананд, наконец, смог обнять Бектура. Старик увидел Тимура и тоже обнял его, после чего пальцем ему показал, чтобы тот посмотрел на противоположную секцию. 

Чуть поодаль, у стены модуля, несколько гражданских человек за кольцом охраны ждали окончания всех формальностей.

Тимур сел за стол идентификатора, как его попросил военный, отвечал на его вопросы и продолжал разглядывать людей у дальней стенки. Он увидел бывшего президента Касыма, рядом женщину.

И ещё рядом стояла Гульжан с щекастым бутузом на руках. По щекам у неё катились слёзы, а в глазах светились Счастье и Надежда.