Дорога к свободе
Под потоками суховея, по бескрайнему небу расползлись серые тучи, а вскоре и вовсе исчезли за горизонт видимости. Малик вздохнул, потер босой ногой о штанину рваных брюк другой и зашагал дальше по пыльной полевой дороге. Мысли путались в голове, как стада баранов, разбежавшихся кто куда, только пастух никак не мог собрать их в единую отару. Так вот и Малик сейчас думал то про одно, то про другое и никак не мог определиться, что правильно, а где нужно поостеречься от неверного шага.
Но одно он знал точно, вернее одни слова он почти заучил наизусть, потому что понимал с какой целью начал свой нелегкий путь, что скажет, когда доберется до конторы города Алаш.
« Я, Малик, сын казахского народа, готов вступить в ряды народной партии и поступить в юнкерскую школу, что бы научится всему, что может пригодиться для благого дела.»
Однажды он услышал, как старики говорили между собой о некой партии, которая желает всеми силами, чтобы казахский народ обрел свободу и стал независимым государством. Многих слов Малик не мог понять, только догадывался о смысле, не имея никакого образования, кроме неполного года обучения в медресе для мальчиков, он решил для себя, что как бы трудна не была дорога, но он найдет эту справедливую партию. Ну, может чуть-чуть, это было поводом, что бы сбежать от невыносимых уроков арабского языка. Одна мысль, об этом, приводила бедного мальчика в ужас. Он не мог запомнить то, что у других сверстников уже отскакивало от языка. За это его больно били палкой по рукам. Он глотал слезы, неохотно шел на следующий день, но, в конце концов, просто сбежал. Бескрайние просторы степей манили его больше, чем унылые стены медресе, облупленные и с плесенью по углам. На просторе и дышалось свободно, но и лезли в голову забытые суры из Корана, словно это стих или волшебство. Малик повторял их, потому что не знал, чем можно заполнить выпирающую радость в голове от воли. Он носился по траве, как безумный, а потом падал на спину и долго-долго смотрел на плывущие над ним облака. Как было хорошо, а еще лучше уходить все дальше от ненавистного места, от родственников, которые каждый раз не упускали момента, что бы упрекнуть его в чем-то или вовсе побить за любую провинность. Бежать, туда, где манит не изведанное, там, где Малик почти взрослый и уже самостоятельный человек.
Добравшись до населенного пункта, Малик пристроился прямо на землю напротив торговой лавки на рынке, чтобы немного отдохнуть, а может улучить момент, чтобы подобрать выпавшую у кого-нибудь копейку или стащить пирожок, манящий своим горячим запахом жареного теста. Голод он такой, слюни текут и сил нет иной раз терпеть, когда все внутри бурлит и требует пищи. Но мысли о еде улетучились в момент, когда он услышал, как два паренька, не намного старше его, говорили про юнкерскую школу от партии Алаш. Малик напряг слух, чтобы не пропустить не единого слова. Как же он обрадовался, что и здесь говорят о справедливости, о народе. Юноши говорили о том, что призывают в школу казахскую молодежь. Как же хорошо партия придумала, чтобы учить молодое поколение! И ему Малику нужно, просто необходимо найти эту юнкерскую школу. Теперь у него появилась настоящая цель! Даже если там будут бить палками, как в медресе, он потерпит и не станет сбегать, ведь трусы не нужны народной партии. Да и воровать пирожки это не хорошо будет. Малик тут же ретировался с базарной площади, следуя за молодыми людьми, чтобы больше узнать о юнкерской школе. Многие в городе, так или иначе, поговаривали про алашординцев, кто-то отзывался плохо, критикуя их действия, а кто-то, стучал кулаком доказывая, что казахский народ должен стать независимым от царского правления. Малик запомнил это слово, а позже и вовсе выучил. Оно так приглянулось ему, что он тоже захотел стать свободным и независимым человек. А еще Малику очень захотелось помочь, тем, кто создал эту партию и стал вести народ за собой.
От этих мыслей сердце мальчика заходило в груди, вроде как выросло даже, не умещаясь внутри. Его переполняло чувство гордости за таких людей и чуточку за себя, что он, Малик, тоже готов вступить в ряды борцов за свободу казахского народа.
Жаль было, что через несколько незнакомых переулков, он сильно отстал от тех парней, а потом и вовсе потерял из вида. Малик прошел еще пару кварталов, а потом вернулся к окраине города, чтобы найти место ночлега и на утро снова держать путь вперед.
Даже сны Малика были о его теперь ставшей заветной мечте и цели. Он ходил по незнакомым улочкам, искал Алаш и вот кто-то высокий, плечистый тронул его за руку. Малик обернулся, на человека, увидел, как на солнце блестят сапоги и чеканные пластины на поясе. Тот кивнул и повел мальчика к высокому зданию, каких еще наяву Малик не видал…может это и была юнкерская школа?
Как было хорошо просыпаться утром от таких снов и шагать дальше.
Мечты щекотали его сердце и сознание, то он хмурился совсем как взрослый, то широко улыбался. Но иногда мысли Малика убегали за дали, там, где еще предстояло ему пройти нелегкий путь будущего героя. И сколько дорог ему нужно пройти еще, он не знал. Тогда он на мгновение останавливался, будто прислушиваясь к своему сердцу, и снова шел по запыленной дороге, мимо городов и аулов, мимо разных людей добрых и злых, хитрых и простых. Видел, как строятся дома, как перегоняют скот на жайляу. Он шел и радовался своему путешествию.
Возвращаясь к своим мечтам, Малик снова представлял, только уже как стоит перед самим председателем народного совета, что возможно там будут еще кто-то из его помощников, как они одобрительно кивают на заявление Малика и говорят: «Ну, вот видите, подрастает поколение храбрых батыров!»
И это ничего что ему едва исполнилось четырнадцать лет. Он, ведь, не по годам высокий парень и главное выносливый джигит.
Малик глянул на свои загорелые руки, торчащие из под грязных рукавов холщевой рубахи, разодранной в нескольких местах. Явно выросший из одежды, он едва мог заправить рубаху за пояс коротких и таких же рванных по краям брюк. Это не страшно, что сейчас он выглядит как оборванец, вот как выдадут ему форму юнкера, обязательно сапоги и ремень с огромной бляшкой, которая будет блестеть на солнце, как звезда или кусочек светила. Видел он такие на военных, когда шел через город Чарск, любовался, даже хотел притронуться, но солдаты гнали его прочь. Это ничего, они ведь еще не знаю, кто он такой и куда направляется. Как же хотелось Малику уже быть на месте, уже попасть в школу юнкеров и носить, с гордостью новую форму. Он представлял, как будет идти по улице с высокоподнятой головой, как люди будут останавливаться и смотреть на него с удивлением.
Солнце поднималось все выше и выше, припекало так сильно, что даже сбивало чудесные мечтания Малика. Земля, превратившаяся в пыль, жарила под ногами, от чего заставляла двигаться еще быстрее.
Повезло ему в Чарске. Уже почти стемнело, кругом лаяли собаки, и жутко хотелось есть. Но усталость брала свое, так что Малик был бы рад просто попить холодную воду. Он шел, озираясь по сторонам незнакомого города в поисках колодца, как вдруг увидел женщину, она что-то тащила в мешке и едва могла передвигать ногами. Поравнявшись с мальчиком, женщина глянула на него с опаской и уже хотела идти дальше, как вдруг остановилась на вопрос Малика:
- Апай, давайте я вам помогу, - сказал он, и устало улыбнулся.
- А не украдешь? – женщина крепче прижала свою ношу.
- Нет, что вы! Я только донесу, куда скажите!
- Нет у меня денег, - нахмурилась та, - не могу я тебе взамен ничего дать.
- Мне не нужно денег, если вы дадите мне кружку холодной воды, я буду очень рад, - Малик улыбнулся, показывая свои белые ровные зубы.
Женщина вздохнула, минуту помедлила не решаясь, потом протянула мешок.
- Ладно, только не иди быстро, спина болит от тяжести.
Как только Малик дошел до ворот дома, женщина попросила донести ношу до крыльца и велела подождать. Вскоре она вынесла кувшин с водой и корку хлеба.
- Прости, но больше у меня ничего нет. Я купила муку и хлеб будет завтра. Приходи, я угощу тебя за доброе сердце.
Малик поблагодарил и уже собрался уходить, как женщина спросила, где он будет ночевать. Мальчик пожал плечами и сказал честно, что пока не знает. Тогда апай предложила переночевать в сарае ее дома.
На утро она напоила его ароматным чаем из трав с свежевыпеченным хлебом и варенной картошкой. Это было настоящее пиршество! Малик просто сиял от счастья и постоянно благодарил добрую женщину.
- Где твои родители? – спросила она.
- Мама умерла от чахотки, когда я был маленький, а папы не стало еще до моего рождения. Меня воспитывали родственники мамы, но я сбежал от них…
- Понимаю, значит они так к тебе относились, раз ты ушел. От хороших людей не сбегают, - медленно закивала женщина, будто и сама испытала когда-то такое.
- Ну, мне уже пора,- отозвался Малик, - спасибо вам за вашу доброту.
- Куда же ты пойдешь?
Как же сильно ждал Малик этого вопроса. Ему не терпелось поведать о своей цели похода. Но он сдерживался, чтобы не выглядеть, как глупый мальчишка, который хвалится, тем, чего еще не достиг.
Малик помедлил с ответом, нарочито нахмурил брови, а потом произнес:
- Я иду поступать в юнкерскую школу. Хочу стать в ряды борцов за право казахского народа, - эти слова Малик тоже четко заучил наизусть, когда услышал их от какого-то человека в одном из аулов, через который он шел.
Женщина одобрительно приподняла брови и кивнула.
- Это хорошее дело, - сказала она, - ты подожди, я соберу тебе что-нибудь в дорогу.
Женщина засуетилась, а вскоре стала звать кого-то.
- Зере, доченька, принеси буханку хлеба!
Из дальней комнаты, юркнув из-за шторы, выскочила девушка лет пятнадцати. Она кинула быстрый взгляд на незнакомца, на его вид и отмахнув длинные косы назад, подошла к маме.
Женщина завернула еду в белую ткань и протянула Малику.
- Когда я закончу учебу, я обязательно навещу вас, - громче обычного заявил он, так чтобы было слышно всем, а потом понимая, что ляпнул наглую глупость, тихо добавил, - ну, если вы, конечно, позволите еще раз поблагодарить вас за хлеб и ночлег. Ну и чтобы вы увидели, что не зря потратили на меня еду…
Мальчик густо покраснел, совсем растерявшись от собственных слов. На него прямо и без смущения смотрела девушка, горделиво приподняв одну бровь.
- Ну, я пойду… - уж и вовсе пробубнил Малик.
- Конечно приходи, - заулыбалась женщина, - мы будем рады увидеть тебя.
Малик заторопился уйти, совершенно сбитый с толку. Перед его памятью стояла эта красивая девушка. Зере… а косы у нее чуть ли не до пола! А глаза! Так смотрела она, что душа сворачивалась и дыхание пропало.
Еще какое-то время Малик шел, перебирая в голове это событие. Ругая за свою бестолковость.
Но ему бы очень сильно хотелось снова увидеть этих людей. Эта добрая женщина, первая, кто так хорошо отнеслась к нему и даже дала еды в дорогу. Малик шел и улыбался. Дорога кривой линией убегала вперед оставляя далеко позади город Чарск и людей, о которых Малик никогда не забудет.
Следующий день пути, застал Малика врасплох. Шел проливной дождь. Гремела гроза и укрыться было просто негде. Он промок насквозь, дрожал и никак не мог согреться. К вечеру его знобило, так что зуб на зуб не попадал. Он почти дошел до какого-то населенного пункта, но свалился возле стога сена, не в силах продолжать свой путь.
Малик забился в сухую траву и трясся до тех пор, пока беспокойный болезненный сон не поглотил его сознание в темную бездну.
Все прошедшие дни вдруг смешались в его ведениях. То он шел куда-то, то бежал от кого-то. То прятался от злых людей по закоулкам, то видел собаку, пожиравшую кровавый кусок мяса, а ему самому так хотелось кушать. Все смоталось в тугой комок, путая реальность и прошедшие события. А к утру жар стал проходить, как и бессвязные сны, унося его сознание в Чарск, где добрая женщина гладила его по голове, совсем как мама давным-давно, а красивая девушка по имени Зере протягивала ему чистую воду в кувшине.
Малик проснулся разбитый, в горле действительно пересохло. Ноги дрожали от слабости, он сделал попытку встать, снова упал в гущу сена, но набравшись сил, поднялся и, шатаясь, побрел вперед, чтобы узнать, куда он попал.
Это была окраина города Семей. Значит он дошел!
Солнце почти высушило вчерашний дождь, приятно пригревало спину Малика. Впереди были дома, кривые улочки города, незнакомые люди не обращали внимания на шедшего мимо них юношу. А он шел, зная свою цель, он шел, чтобы быть сильным, справедливым и свободным казахом.
Он четко помнил свои слова « Я, Малик, сын казахского народа, готов вступить в ряды народной партии и поступить в юнкерскую школу, что бы научится всему, что может пригодиться для благого дела » …