Заяц и змея
Лежит на пне змея Анфиса, на солнышке греется и думу думает. От думы той ей так тошнёхонько, что хоть в петлю лезь. Свернулась змея кольцом, а в центр его голову просунула, ну чем не в петле. Не важно, что не все поймут. Главное ведь в том, что сам ощущаешь.
Бежит мимо заяц Прошка, увидел змею Анфису в необычной позе и остановился в недоумении.
— Здравствуй, змея подколодная! — поздоровался он с ней.
— Теперь уже не подколодная, а бездомная, — прошипела Анфиса и раскрутилась во всю длину. Хотя и пенсионного возраста, но всё же женщина, поэтому негоже ей перед молодым зайцем в таком виде -то возлегать . Похвастаться-то нечем. Кожа уже не первой свежести, да и с зубами проблема: нет уже такой, как раньше ядовитости, да и по глубине укуса слабоваты стали. — А куда твоя колода делась? — удивился Прошка, с сочувствием глядя на старую змею. — Век лежала, никому не мешала.
— Медвежьи прихвостни за долги забрали и увезли для пополнения казны, — ответила Анфиса и, если бы умела, то вздохнула бы.
— А своя-то казна куда подевалась? — поинтересовался заяц. — Лесовия такая богатая страна! Неужели слуги зверья всё и вся продали?
— Что продать не сумели, то по своим закромам схоронили, — пояснила змея. — А ты разве за проживание в своей норе и за её капитальный ремонт не платишь? — Нет пока, — испуганно ответил Прошка. — А что все должны платить? Даже, если жильё ветхое и без удобств?
— Смешной ты, заяц! — заметила Анфиса. — Разве власть имущих интересует качество? Им количество подавай и побольше.
— Так зачем звери себе таких слуг избрали? — удивился Прошка.
— А их никто и не избирал, они сами себя избирают — пояснила змея.
— Как это? — от удивления у зайца глаза стали смотреть в разные стороны. — Это же не законно...
Анфиса даже поперхнулась и долго шипела, словно откашливалась.
— Ты что Прошка с луны свалился? — возмутилась змея. — Так они себе сами законы пишут.
Заяц, как представил, какую галиматью могут ещё узаконить слуги зверья, так и задрожал от страха.
— Если так и дальше пойдёт, то и за воздух платить придётся, — произнёс он, заикаясь на каждом слове.
— Не переживай так, — посоветовала Анфиса. — Звери поймут, что к чему и наведут порядок. Жаль только, что моя подруга Глашка не выдержала бремени коммунальных платежей.
— А что с ней случилось? — поинтересовался Прошка, любопытно же узнать, как действуют платёжные квитанции на разные слои звериного сообщества.
— Как получила Глаша платёжную квитанцию за своё дупло, сравнимое со стоимостью виллы на Лазурном берегу, то сначала из кожи вылезла, думала, что хватит рассчитаться. А когда поняла, что придётся отдавать своё дупло за долги, то покончила с собой на виду у медвежьих прихвостней, — ответила Анфиса и так пристально взглянула на зайца, что у того мурашки по спине пробежали.
— А прихвостни-то как прореагировали? — поинтересовался заяц.
— Как всегда, потёрли лапу о лапу и подарили Глашино дупло белке Маруське за то, что хвостом хорошо крутит на разных сборищах слуг зверья, — ответила змея и сползла с пня на землю. — У нас так всегда: тот прав, у кого больше прав.
Анфиса взглянула на Прошку, с озадаченным видом переваривающим её слова, и решила подыскать себе какое-нибудь пристанище.
— Поползаю и поищу, осталось ли у нас в Лесовии хоть что-нибудь не прихватизированное власть имущими, — прошипела Анфиса, скрываясь в густой траве.
"Сомневаюсь я, однако", — подумал заяц и побежал оповестить своих сородичей о новостях жилищного законодательства страны Лесовии.