Опасная работа

ГЛАВА I

Примерно на третий месяц регулярного хождения по собеседованиям я была, как никогда, близка к тому, чтобы перефразировать знаменитое выражение бессмертного классика отечественной литературы, склонившись пусть и к весьма неутешительному, зато довольно любопытному выводу: исключительно опытным путем я неожиданно обнаружила, что друг на друга похожи не только счастливые семьи, но и хорошие специалисты по подбору персонала, тогда как страдающие откровенным недостатком элементарного профессионализма кадровики старательно изощрялись в поразительном разнообразии используемых для отбора кандидатов методик. Действительно толковых эйчаров[1] интересовала главным образом компетентность потенциального сотрудника, и потому разговор с соискателем был нацелен преимущественно на уточнение отраженных в резюме пунктов, а четкая формулировка задаваемых вопросов не заставляла мучительно соображать, что же конкретно имел в виду сидящий напротив человек.  Опытные кадровики, будто под копирку, отличались великолепным чувством такта и умели деликатно указать явно несоответствующему требованиям открытой вакансии кандидату на дверь,  оставляя последнего с устойчивым ощущением собственной неполноценности, а некоторые даже не скупились на бесплатный совет касательно наилучшего приложения имеющихся у соискателя знаний.  Получать отказы от данной категории эйчаров было хотя и неприятно, но, в  принципе, достаточно терпимо для самолюбия, однако, к огромному сожалению, на общем фоне такие люди составляли поистине ничтожное меньшинство.

В сфере подбора персонала безраздельно властвовали психологи, и каждый раз, когда я выходила из кабинета подобного «знатока человеческих душ», у меня неизменно оставалось чувство участия в антигуманном эксперименте. Фактического материала, собранного в ходе бесчисленных опытов, которые ставили над бедными соискателями эти «суперпродвинутые» эйчары, с лихвой хватило бы на сотню диссертаций и еще на пару тысяч монографий: массовое помешательство на новомодных техниках организации интервью (справедливости ради, без зазрения совести позаимствованных у западных коллег) постепенно превратило банальное собеседование в полигон для проверки психологических теорий. А уж вышеупомянутых теорий, равно как и их преданных адептов, расплодилось настолько много, что я невольно начала побаиваться, как бы даже претендентов на должность «старшего помощника младшего дворника» ненароком не начали тестировать на профпригодность в лучших традициях бихевиористкого направления.

А еще у меня сложилось впечатление, что  подавляющему большинству кадровиков было в сущности глубоко фиолетово и на соискателя, и на компанию в целом: многим эйчарам всего лишь страшно нравилось вершить чужие судьбы, и они устраивались на позицию менеджера по персоналу с единственным намерением –вдоволь насладиться ролью бога, почему-то  благополучно забывая, что в отличие  от подверженных страстям  и порокам людей, Создателю  априори не было присуще предвзятое отношение и вымещение дурного настроения, а уж про жалкие попытки самоутвердиться за счет унижения других я и вовсе предпочту промолчать.  Бытовое хамство плохие эйчары гордо именовали «стресс-интервью», провокационные вопросы едва ли не интимного характера –составлением психологического портрета, а идиотские шарады – задачами на логику. Чего я только не насмотрелась и не наслушалась за эти три месяца: меня собеседовали и совсем юные выпускницы вуза, просившие спеть песню и продекламировать стихи, и холеные дамы средних лет, снисходительно поглядывающие на меня с высоты своего возраста и положения. Если вчерашние студентки изгалялись в креативности, то эйчары со стажем беспардонно копались в моей личной жизни, и мне оставалось только удивляться, как это они до сих пор не додумались спросить, с кем и при каких обстоятельствах у меня случился первый секс.

Переступая порог очередного офиса, я питала искреннюю надежду, что вот здесь-то мне уж точно зададут сугубо профессиональные вопросы, непосредственно касающиеся моей будущей работы, но мои наивные чаяния снова и снова вдребезги разбивались о суровую реальность рынка труда.  Опять эти изрядно навязшие в зубах жирафы в холодильнике  и крокодилы на собрании у льва ( автора сей головоломки мне давно хотелось своими руками либо запихать в морозильную камеру, либо сбросить в кишащий кровожадными рептилиями ров), опять дискуссии на тему формы крышек канализационных люков (признаюсь честно, тут меня подмывало с наисерьезнейшим выражением лица сообщить поклоннику творческого подхода к отбору кадров, что круглые люки созданы для удобства черепашек-ниндзя, как известно, обитающих в коллекторе), и ни слова, заметьте, ни слова,  о содержании служебных обязанностей, как таковом. Или, пожалуйста, резкий перекос в противоположную сторону: почему не замужем, с кем живете, планируете ли детей, своя ли у вас квартира -  после пары-тройки подобных допросов, я стала брать на собеседование домовую книгу и торжественно предъявлять ее въедливому эйчару. Знак зодиака, любимый цвет, кулинарные предпочтения -  всё это, оказывается, имело ключевое значение для работодателя, и я подозревала, что скоро буду изумленно вскидывать брови в случае, если меня вдруг попросят показать диплом.

Нет, не то, чтобы уровень образования абсолютно не влиял на положительное решение, однако, в общей массе крупных компаний практиковалась многоступенчатая система, и не прошедший психолога кандидат попросту не допускался на следующий этап, где ему как-раз-то и предстояло проявить навыки по профессии. Я была уверена, что с моим дипломом для меня открыты все двери: востребованная экономическая специальность, престижный факультет крупного столичного вуза, зарубежная стажировка… Напрасно мне казалось, что мое резюме незамедлительно повергнет эйчаров в священный трепет, за возможность заполучить меня в качестве сотрудника развернется жесткая конкурентная борьба и столь ценный кадр моментально оторвут с руками и ногами.  Конечно, я утрирую, но приблизительно такую картину мне и нарисовало воображение. В итоге, я сбилась со счета в количестве разосланных по всей столице резюме и побывала на десятках собеседований, однако, меня не только не пригласили на работу, но даже ни разу не удостоили звонком.

Причин сложившегося положения было несколько. Во-первых, у меня напрочь отсутствовал документально подтвержденный опыт: после окончания университета родители привлекли меня к семейному бизнесу и чтобы снизить налоговую нагрузку, не стали официально оформлять меня в штат. На данное время от фирмы остались одни воспоминания: полтора года назад на страну обрушился жуткий кризис, и понятие «предпринимательство» внезапно приобрело горький смысл. Когда отца спрашивали, чем он занимается, тот с мрачной усмешкой отвечал: «Я предприниматель – предпринимаю попытки выжить». Деятельность нашей компании была завязана на импорте товаров из-за рубежа, но президент умудрился перессориться в двумя третями мира, стукнул кулаком по столу и волевым решением запретил ввоз в страну иностранной продукции. Естественно, пока наша мелкая фирмочка перестраивалась на импортозамещение, все прибыльные ниши оперативно заняли обладатели лапы помохнатей, и на нашу долю осталась дуля с маком. Дальше, как говорится, больше – за колоссальными убытками последовала неизбежная процедура банкротства и распродажа активов компании, но самым ужасным в этой ситуации стало другое: в отчаянном стремлении спасти дело всей своей жизни, отец набрал кредитов под залог жилой недвижимости.  Толку из этого, увы, все равно не вышло, ибо заниматься бизнесом в государстве, где зарождающуюся стабильность в любую секунду может свести на нет политический демарш президента, есть ни больше, ни меньше, чем «мартышкин труд». Экономический климат в стране окончательно испортился, расплачиваться с банками стало нечем, и мои родители вынуждены были продать квартиру в столице.  Итог печален: переезд в райцентр, скромная «двушка», купленная на вторичном рынке, и незавидные перспективы на горизонте. Родители крутились, как могли: мама устроилась бухгалтером в местную школу, папу кое-как взяли на завод, и хорошо, хоть не простым работягой, а мастером цеха, а я осталась в столице и успешно пополнила армию безработных.

До кризиса я знать не знала, что такое материальные проблемы, но за прошедший год на собственной шкуре прочувствовала, каково это считать копейки.  Пять замечательных лет я работала у нас на фирме офис-менеджером, и жизнь казалась мне прекрасной и удивительной. Работа не пыльная и даже интересная, начальник-родной папа, бухгалтер- родная мама, а значит, над тобой не капает. Я вела клиентскую базу, отвечала на телефонные звонки, принимала заявки и получала за это вполне достойную зарплату, позволявшую мне чувствовать финансовую независимость и не отказывать себе в обновках. Я никогда не относилась к своим обязанностям халатно, и мое мироощущение было совершенно гармоничным: да, всё далось мне потрясающе легко, но, в конце концов, а почему должно быть иначе? Острая вина перед родителями начала мучить меня именно в кризис: мама с папой переступили через себя и уехали в провинцию, но надо было видеть, с каким непоколебимым упорством они настаивали на том, чтобы я осталась в столице.  «В этой глуши у тебя нет будущего! - упрямо твердила мама, - не для того мы тебя растили, не для того мы тебя учили, чтобы ты провела всю жизнь в райцентре!». «Мы будем тебя поддерживать в меру возможностей, -в унисон вторил ей папа, - а потом найдешь работу и всё наладится. Ты же у нас большая умница, тебя обязательно примут на хорошую должность!».

Что греха таить, естественно, я не хотела покидать столицу. Я руководствовалась чистым эгоизмом, но при этом убеждала себя, что поступаю единственно верным образом. Навещая родителей в их новой квартире, я все больше понимала, что не хочу жить в сером промышленном городке, и страстно мечтала увезти семью обратно в столицу. Я представляла, как устраиваюсь на работу в национальный холдинг, получаю первую зарплату и приезжаю в райцентр с целым ворохом подарков, но на самом деле я продолжала ежемесячно бегать на почту за денежным переводом от мамы. Стыдно-то стыдно, но жить на что-то ведь надо, а жизнь в столице дорожала буквально на глазах. Цены росли в геометрической прогрессии, валютные рынки постоянно лихорадило, и просвета в этой мгле, однозначно, не намечалось. Экономить приходилось на всём: на еде, на одежде, на транспорте, и всё бы ничего, множество людей существует в подобных условиях на протяжении нескольких поколений, но для меня оказалось невероятно сложным в мгновение ока изменить свой многолетний уклад. Когда тебе без малого тридцать, и ты отродясь ни в чем не нуждалась, строгий контроль расходов выглядит неописуемой дикостью и вызывает непреодолимое желание реветь в подушку от очевидного бессилия что-либо изменить.

И самое обидное: нельзя сказать, что я опустила руки и села на шею родителям, каждый месяц самоотверженно выкраивающим из скудного семейного бюджета немалые суммы на мое содержание.  Похоже, на следующем собеседовании мне не стоило скрывать правду и в ответ на просьбу напыщенного эйчара вкратце рассказать о себе, прямым текстом говорить нечто вроде «Разрешите представиться, профессиональная неудачница!».  Фактически я находилась в постоянном поиске работы уже больше полугода: просто первые три месяца я еще рассчитывала на более или менее приличную должность в солидной компании, а по рядовым конторкам начала бегать сравнительно недавно. Но и тут меня ждал сокрушительный провал. Доморощенным психологам я почему-то не нравилась как личность (может быть, потому, что в определенных вопросах разбиралась получше некоторых, а уже на второй месяц общения с кадровиками начала предугадывать их уловки с полуслова), а опытных специалистов смущал мой стаж в семейном бизнесе, словно данное обстоятельство автоматически накладывало на меня отпечаток хронического бездельника. Одним словом, веру в себя я почти утеряла, и хаотично металась между двумя вариантами дальнейших действий: срочно пройти курсы переквалификации и переучиться на другую профессию или похоронить свои амбиции и уехать в райцентр, где даже если шансы найти работу не особо высоки, так хотя бы за жилье платить в разы дешевле.

После того, как мне надменно пообещали позвонить из какой-то сомнительной организации, судя по всему, занимающейся розливом воды из-под крана в пластиковые емкости для кулеров с целью последующей ее продажи под видом экологически чистого продукта, а единственной категорией работодателей, встречающей меня с распростертыми объятиями, остались больше напоминающие зомбированных сектантов представители сетевого маркетинга, я была готова всё бросить и купить билет на электричку, однако, в тот же день мне позвонили из столичной префектуры. Нет, вовсе не для того, чтобы предложить мне работу в госслужбе: мне сообщили, что снос ветхого жилья намечен на конец текущей недели, а уже сегодня меня приглашают для получения ордера на новую квартиру.

Улыбка Фортуны сначала показалась мне издевательской усмешкой: снести деревянные бараки, построенные в тридцатых годах прошлого века, власти намеревались до такой степени давно, что в реализацию грандиозных планов уже никто не верил, в том числе и я.  А между тем, после вынужденной продажи нашей квартиры, официально я была прописана в этом прогнившем доме, где когда-то жила моя ныне покойная бабушка, и значит, имела полное право получить новое жилье в качестве компенсации. 

 

ГЛАВА II

Насколько мне было известно со слов бабушки, девяносто лет назад шестнадцатиквартирные жилые строения возводились на деньги давно почившего в бозе предприятия и предназначались для размещения производственных рабочих и членов их семей. На тот момент бабушка только что сочеталась узами законного брака со своим первым супругом (как оказалось, далеко не последним –отличавшаяся в молодости редкой красотой бабуля официально выходила замуж четыре раза), и новоиспеченная ячейка общества получила жилье в одном из пресловутых бараков. В те годы это считалось весьма завидным достижением, особенно с учетом того, что полстолицы по-прежнему продолжало ютиться в коммуналках, лишь мечтая о долгожданном расселении.  Семейная жизнь молодоженов сходу не заладилась: молодой муж активно «закладывал за воротник» и придерживался домостроевских принципов, вследствие чего бабушка вынуждена была с пугающей регулярностью замазывать синяки, которыми неизменно заканчивались практикуемые в семье «воспитательные беседы». Сложно предсказать, как долго продлился бы этот изначально не счастливый союз, если бы на заводе не произошло обрушение металлоконструкций, повлекшее гибель трех рабочих, включая бабушкиного супруга. Квартира в бараке осталась за вдовой погибшего, но бабушка там не задержалась: уже через полгода она повторно вышла замуж. Информация о втором бабушкином супруге была еще более скудной, чем о первом: по обрывочным сведением, человеком он был творческим, и как большинство людей искусства, не отличался практичностью. Вдоволь наскитавшись по захламленным мансардам и пыльным мастерским, бабуля поняла, что богемная жизнь ее больше не привлекает, и решительно дала своему благоверному от ворот поворот, чтобы тут же закрутить бурный роман с отставным полковником вдвое старше себя.  По-военному прямолинейный полковник перевез бабушку в расположение части и   честно попытался научить молодую жену жить по уставу, чему свободолюбивая бабушкина натура не могла не воспротивиться. Помыкавшись по гарнизонам, бабуля помахала полковнику ручкой и вернулась в столицу, устроилась машинисткой в проектный институт и без особых усилий увела из семьи начальника отдела, а по совместительству моего дедушку.  Несмотря на то, что бракоразводный процесс сопровождался товарищеским судом, всеобщим порицанием и понижением в должности, бабушка с дедушкой мужественно преодолели все испытания и прожили вместе больше сорока лет.  Самое удивительное, что хотя перипетии бабушкиной судьбы заслуживали экранизации, а сама она всегда была исключительно легка на подъем и без колебаний срывалась с насиженного места, каким-то непостижимым образом ей удалось не только сохранить за собой квартиру в бараке, но и в период массовой приватизации оформить на ветхое жилье право собственности.  Со смертью бабушки эта, с позволения сказать, квартира, досталась вашей покорной слуге и уже не один год висела на мне мертвым грузом. После продажи родительской недвижимости, мне пришлось прописаться в бараке, чтобы не потерять столичную регистрацию, и я была искренне благодарна своей крайне дальновидной бабушке, когда-то не позволившей продать квартиру за форменный бесценок. А сейчас передо мной и вовсе замаячил вполне реальный шанс не просто кардинально улучшить жилищные условия, но и, наконец, съехать со съемной квартиры, аренда которой ощутимо била по карману моих родителей.

С объективной точки зрения, злополучные бараки давно пора было сравнять с землей, однако власти десятилетиями откладывали снос, мотивируя бесконечное затягивание сроков тем, что жильцов аварийного дома некуда переселять. Сложно поверить, но в жутких развалюхах все еще жили люди, и лично для меня именно это жалкое существование выглядело истинным символом настоящей безысходности. Как обитатели деревянных хибар, расположенных, кстати, всего в пятистах метрах от благополучного квартала и скрытых за кирпичными фасадами многоэтажных домов, умудрялись выживать в абсолютно нечеловеческих условиях, оставалось для меня таким же недоступным пониманию явлением, как феномен Бермудского треугольника.  Часть квартир уже много лет пустовала, и я не сомневалась, что их хозяева дадут о себе знать лишь в процессе сноса бараков, однако, в целом полусгнившие архитектурные реликты были населены достаточно густо. По месту прописки я старалась без нужды не наведываться – на улицу Северинова я заглядывала только для того, чтобы убедиться в отсутствии непрошенных гостей из числа окрестных представителей маргинальных слоев.  В суровые зимние месяцы данный контингент имел обыкновение вскрывать дверные замки и самовольно заселяться в чужое жилье, превращая и без того дышащие на ладан квартиры в рассадник антисанитарии и источник повышенной пожарной опасности. Соседи бомжей по возможности, конечно, шугали, но те из обитателей бараков, чей образ жизни и моральный облик не внушали доверия, порой открыто попустительствовали бродягам за бутылку чего-нибудь спиртосодержащего, поэтому за аварийной недвижимостью был нужен глаз да глаз. 

Я каждую неделю подавала объявление в газеты, надеясь найти квартирантов, но желающих выложить мне деньги за возможность жить в убогом домостроении барачного типа всё как-то не находилось, и за бабушкиным наследством мне приходилось присматривать самостоятельно, плюс еще и оплачивать его содержание, вопреки здравому смыслу влетающее мне в копеечку. Я рассчитывала, что квартиранты хотя бы компенсируют мне стоимость коммунальных услуг, но за прошедшие с кончины бабушки четыре года по указанному в объявлении номеру обратился только один человек, который в результате и оказался моим единственным, зато постоянным клиентом. Он звонил от силы два-три раза в год, снимал квартиру максимум на несколько суток, авансом оплачивал весь срок проживания и бесследно исчезал до следующего заезда. Но даже от этого странного постояльца уже почти год не поступало звонков, и я подозревала, что он за те же деньги нашел себе временное жилье с гораздо менее экстремальными условиями. И в принципе, у меня язык не поворачивался его за это осудить.

Бабуля рассказывала, что в начале прошлого века улица Северинова пусть и не была центральным проспектом, но к задворкам цивилизации, и уж тем более, к заднице мира, точно не причислялась, а проживающий здесь пролетариат с воодушевлением строил коммунизм и с оптимизмом смотрел в светлое будущее.  Удобства на улице, печное отопление, летний душ и никакого тебе центрального водопровода, и канализации – лишь проведенное в бараки электричество мало-мальски напоминало о техническом прогрессе.  Правда, еще в бытность бабушки впервые замужем, чьи-то светлые инженерные головы додумались организовать в домах подобие водопровода, запитав его от ближайшей колонки, имеющей обыкновение намертво перемерзать в разгар зимы. Для полноценного функционирования данной системе не хватало слива, и использованную воду жильцы ведрами выносили на улицу, где и сливали ее в выгребную яму, в любую погоду, ласково щекочущую ноздри незабываемым запахом нечистот. Одним словом, я бы прекрасно поняла, если бы на мое сообщение о сдаче квартиры откликнулась опустившаяся семейка пропивших все на свете алкашей, но я до сих пор помнила то неподдельное изумление, охватившее меня в момент самой первой встречи с потенциальным арендатором моей злосчастной недвижимости.

С того дня прошло около четырех лет, но ясности относительно причин, регулярно побуждающих приличного с виду человека заселяться в барак на Северинова у меня так и не возникло. Пару раз меня так и подмывало спросить у него напрямую, но волевым усилием я все-таки сумела перебороть любопытство и благоразумно не вышла за рамки товарно-денежных отношений.  В сущности, я не знала о нем ничего кроме имени, да и то, не факт, что оно не было вымышленным. Предоставить о себе дополнительные сведения Индрек нужным, видимо, не посчитал и, как мне казалось, высоко ценил мое умение воздерживаться от праздных расспросов. Он вообще был чрезвычайно немногословен, зато пунктуален в оплате и аккуратен в быту, а эти немаловажные качества автоматически делали его идеальным квартирантом. В глубине души, я Индрека откровенно побаивалась, и потому инстинктивно стремилась свести общение с ним к минимуму.  Вроде бы ничего страшного в нем и не было, даже скорее наоборот, но рядом с ним меня начинало неприятно поколачивать от иррационального, необъяснимого чувства исходящей от этого человека опасности. Между тем, если отбросить мое предубеждение, Индрек был достаточно хорош собой, хотя и обладал неброской наружностью, словно созданной для того, чтобы незаметно растворяться в толпе. Правильные черты лица, жилистое, худощавое телосложение, ничем не выдающаяся одежда, которую носит в столице каждый второй, на голове в зависимости от сезона либо простенькая вязаная шапочка, либо бейсболка, внешне будто бы мой ровесник, но в принципе можно дать, как меньше тридцати, так и больше – в общем, человек без возраста, а заодно и без особых примет.  Какой-то он был бесцветный, что ли…  Например, спроси меня сейчас кто-нибудь, какого цвета у Индрека глаза, я бы затруднилась с ответом: то ли серые, то ли голубые, а, может, и зеленые… Тем не менее одно я готова была утверждать наверняка – от одного только взгляда в эти глаза меня пробирала дрожь во всем теле, а намерение задать Индреку вопрос мгновенно сменялось невероятным желанием срочно спасаться бегством. Если брать за основу мнение, гласящее, что глаза являются зеркалом души, сам собой напрашивался вывод о царящей в душе у моего постояльца вечной мерзлоте.

Как ни крути, но в последний год я вспоминала Индрека довольно часто: нет, не потому, что испытывала дефицит острых ощущений – просто денег катастрофически не хватало, а кроме Индрека снимать квартиру в бараке никто не хотел. Но сейчас на моей улице (или на улице Северинова, если уж мыслить в более глобальном масштабе) наконец-то наступил праздник, и я  могла только порадоваться, что отныне у меня и вовсе отпала нужда заботиться о поиске квартирантов.  В скором времени я и сама перееду в собственное жилье – да, новый микрорайон возвели далековато от центра, но что ж теперь, бывает и хуже. Не зря же ходили слухи, что обитателям бараков выдадут формальную денежную компенсацию без предоставления квартир! И тут вдруг негаданное счастье свалилось мне на голову! После таких новостей даже работу искать будет веселее!

Кажется, маму известие из префектуры обрадовало даже больше меня. Помянув добрым словом оставившую столь перспективное наследство бабушку, мама с воодушевлением пообещала обязательно приехать в столицу на выходных, чтобы лично поприсутствовать на торжественной церемонии заселения. Что касается меня, то я  с нескрываемым удовольствием понаблюдала, как тяжелая техника превращает деревянные бараки в груду строительного мусора.  Если верить проекту, на месте давно отслуживших свое построек столичная администрация планировала возвести современный жилой комплекс, но меня будущее улицы Северинова практически не волновало, потому что уже как вторую неделю подряд я являлась счастливой обладательницей квартиры в микрорайоне под названием «Юность».

Когда первоначальная эйфория постепенно схлынула, я стала замечать присущее моему новоприобретенному жилищу недостатки: строили эти высотки явно тяп-ляп и абы как. Лифт у нас в подъезде не работал с момента заселения, пластиковые окна покрылись инеем, горячую воду подавали под настроение, а холодная бежала тоненькой струйкой, по вечерам и вовсе пропадая на верхних этажах. Конечно, я собиралась сделать грандиозный ремонт, исправить все огрехи строителей, поменять сантехнику, переклеить обои, однако на данный момент осуществлению моих прожектов препятствовало отсутствие постоянного дохода. Поэтому, проводив маму обратно в райцентр, я вернулась к поиску работы и возобновила походы по собеседованиям в надежде, что черная полоса в моей жизни полностью закончилась, и с этого дня удача будет сопровождать меня во всех начинаниях.

 

ГЛАВА III

Свет в конце тоннеля призывно забрезжил после того, как меня пригласили на интервью в известную компанию, специализирующуюся на производстве бытовой химии и косметических средств. Я отправляла туда резюме почти полгода назад и уже давно перестала ждать звонка, небезосновательно предположив, что моя кандидатура не вызвала у кадровиков «Весты» ни малейшего интереса. Поэтому, когда мне назначили конкретное время для собеседования, я едва не задохнулась от сладостного ощущения грядущих перемен в своей еще недавно донельзя безрадостной судьбе.  Подернутый мрачной пеленой безвыходности мир внезапно заиграл яркими красками, и ко входу в центральный офис компании я прибыла в таком приподнятом настроении, будто уже получила работу мечты. Избавиться от блуждающей на губах улыбки оказалось не так-то легко, и для того, чтобы придать своей лучащейся от беспричинной радости физиономии хотя бы подобие делового вида, мне пришлось несколько минут целенаправленно гримасничать перед карманным зеркальцем.

С горем пополам напустив на себя подчеркнутую серьезность, я с достоинством вплыла в приемную директора по персоналу, машинально отметила уютную, располагающую обстановку и искренне улыбнулась в ответ на приветственную улыбку девушки-секретаря.

-Приносим свои извинения, селекторное совещание с регионами немного затянулось… Шкаф для верхней одежды справа от вас. Присаживайтесь, пожалуйста - секретарь жестом указала мне на стильный кожаный диванчик насыщенного бордового оттенка, - хотите кофе?

-Нет, спасибо, - отказалась я, краем глаза поглядывая на ведущую в кабинет главного кадровика «Весты» дверь и все сильнее ощущая нарастающее волнение.  Таблички с фамилией эйчара в поле зрения, к сожалению, так и не обнаружилось, а отвлекать вопросами поглощенную сосредоточенным изучением документов секретаршу я посчитала по меньшей мере невежливым.  Таким образом, с равной долей вероятности за дверью меня могла встретить как жестоко страдающая от ранней менопаузы мегера, не гнушающаяся классическими приемами энергетического вампиризма, так и юная выпускница психологического факультета, получившая должность благодаря папиным связям, и теперь толком не представляющая, что с ней делать.  Но ради этой должности я готова была мужественно вытерпеть даже самые изощренные издевательства со стороны кадровой службы, потому что работа в «Весте» открывала для меня поистине блестящие перспективы.  Косметический гигант стремительно завоевывал все новые рынки, расширял ассортимент, совершенствовал технологию, проводил агрессивную маркетинговую кампанию и активно выдавливал из ниши конкурентов. Более того, в период торговой войны с западными странами отечественный концерн пользовался колоссальной поддержкой со стороны правительства и не испытывал проблем со сбытом готовой продукции, которая по распоряжению сверху в огромных количествах закупалась на нужды госучреждений и объектов социальной сферы. Стабильная зарплата, карьерный рост, курсы повышения квалификации за счет компании, командировки в регионы – да я, если потребуется, вприсядку спляшу, только бы меня взяли!

- Вы можете зайти! – звонкий голосок секретаря заставил меня сбросить чары мечтательной задумчивости и вернуться из мира грез в реальную действительность. Я аккуратно одернула юбку, набрала в легкие побольше воздуха и решительно шагнула навстречу грандиозным профессиональным свершениям. Никакой престарелой Медузы Горгоны в кресле директора по персоналу я не увидела, также как не оправдались и мои подозрения касательно девочки-припевочки с модным психологическим образованием –поджидавший за дверью сюрприз поверг меня в абсолютную растерянность, и если бы не страх напрочь испортить первое впечатление, я бы еще долго топталась на пороге и ошеломленно хлопала ресницами.  Мой потрясенный разум огненной вспышкой пронзила мысль о том, что я не имею права бездарно растратить столь уникальный шанс, и предательски ударившемуся в бега самообладанию ничего не оставалось, кроме как покорно вернуться ко мне.

-Доброе утро, Августа! Мне очень неудобно, что я заставил вас ждать в приемной, но поверьте, назначая собеседование, я и предположить не мог, что у филиалов накопилось столько нерешенных вопросов.  Ах да, во всей этой суматохе я забыл представиться. Меня зовут Арсений Смолов и, вполне возможно, что я ваш будущий начальник. Как вы смотрите на то, чтобы   работать в HR-департаменте под моим руководством?

Это была уже не белая полоса, а практически лестница на небо. За все время поисков работы сотрудники мужского пола интервьюировали меня лишь дважды, причем оба экземпляра имели весьма косвенное отношение к кадровой службе и не отличались изящными манерами, а весьма специфическая лексика выдавала в них типичных производственников, привыкших доходчиво объяснять рабочим суть поставленной задачи, не особо заботясь при этом о культуре речи. По сравнении с разного рода тетками, эти двое товарищей обладали только одним бесспорным преимуществом: не ходили вокруг да около, не раздавали напрасных обещаний и высказывались строго по существу.  И тот, и другой сразу поняли, что командовать десятком мужиков у меня навряд ли выйдет, и без обиняков отправили восвояси, дабы я не питала бесплотных иллюзий на пустом месте. Но сидящий напротив меня человек даже близко не походил на своих вышеупомянутых коллег, которых на его фоне и кадровиками называть теперь было как-то неправильно.

Начнем с того, что Арсений Смолов был молод, красив, да еще и одет с иголочки. О подобной внешности обычно принято говорить «яркая». Глубокие карие глаза, слегка вьющиеся темные волосы, идеально подобранный галстук и удивительно приятный, располагающий тембр голоса. Ударно трудиться под началом такого директора я бы охотно согласилась даже за символический оклад, особенно после того, как наметанным взглядом заметила, что на его безымянном пальце нет обручального кольца. Однако, млеть от блаженства было рановато, и, собрав в кулак все свое хладнокровие, я лишь сдержанно кивнула и многозначительно улыбнулась кончиками губ:

- Для меня станет большой честью, если вы окажете мне доверие, господин Смолов, - честно поведала я,-  а я сделаю все от меня зависящее, чтобы вас не подвести.

-Похвальный энтузиазм, Августа! –выразил одобрение мой визави и неожиданно добавил, - знаете что, мы в нашей компании придерживаемся демократического стиля управления, а от всех этих «господ» веет дореволюционными пережитками, не находите? Моя задача – не только сформировать эффективный коллектив, состоящий из прогрессивно мыслящих сотрудников, но и создать безбарьерную среду, в которой наиболее важными качествами являются профессионализм и наличие собственного мнения, а не умение заглядывать в рот начальству и слепо выполнять приказы. Закостенелые шаблоны мешают человеку развиваться и убивают в личности инициативность. Поэтому я для вас просто Арсений, а вы для меня…. Кстати, просветите темноту, как звучит уменьшительный вариант от вашего имени?

- Ава…, наверное, - неуверенно сообщила я, и чтобы сходу не прослыть мямлей, уже более твердо пояснила, - так меня называют родители.

- Ава!  -  по слогам повторил Смолов, будто пробуя мое имя на вкус, - великолепно! Как Ава Гарднер, да? Вы знаете, кто такая Ава Гарднер?

Вот тебе и первый краш-тест. А я-то раскатала губу… Предположим, на этот раз я выкручусь, но если в дальнейшем меня попросят навскидку перечислить всю фильмографию моей знаменитой тезки, работы в «прогрессивном коллективе» мне не видать, как своих ушей.

-Вы увлекаетесь «золотым веком Голливуда»? – виртуозно балансируя на грани фола, спросила я, и замерла в ожидании реакции Смолова. Но, похоже, я интуитивно выбрала верный путь: одновременно продемонстрировала, что я, так сказать, в теме, и проявила некоторую дерзость, свидетельствующую о смелости и независимости суждений.

 -В большей степени восхищаюсь красотой и талантом актрис, - заразительно рассмеялся Арсений, и взгляд его бездонных глаз внезапно посерьезнел, -поделитесь со мной, Ава, в чем заключается ваш талант? Чем вы гордитесь?

-Я…, - не успела я приступить к многократно отрепетированному изложению обширного списка своих неотъемлемых достоинств, который я загодя составила и выучила назубок, как у меня в сумке настойчиво завибрировал мобильник. Это была катастрофа, апофеоз рассеянности, образец непредусмотрительности! Мне казалось, я все продумала, ничего не упустила, учла все подводные камни, но при этом забыла выключить телефон или хотя бы перевести звонок в беззвучный режим. Естественно, когда я принялась лихорадочно переворачивать содержимое сумки, пытаясь выудить оттуда проклятый мобильник, в соответствии с законом подлости завалившийся едва ли не за подклад, наблюдающий за разворачивающейся на его глазах сценой Смолов автоматически снизил мой персональный рейтинг сразу на десяток баллов, но зря я надеялась, что подмоченную репутацию еще можно было спасти.

-Ответьте, - мягко попросил Арсений после того, как я наконец извлекла на божий свет надрывающийся телефон и недвусмысленно вознамерилась нажать отбой.

Отлично! Зачем в поте лица корпеть над изобретением каверзных вопросов, если кандидат и сам дает повод проверить уровень его стрессоустойчивости. Ладно, прорвемся - работа мечты того стоит!

Изо всех сил стараясь не терять невозмутимости, я мельком бросила взгляд на незнакомый номер и, страстно молясь всем известным богам, чтобы дрожь в руках не выдала моего взвинченного состояния, поднесла трубку к уху.

-Срочно нужна квартира на сутки, возможно, на двое. Куда подъехать за ключами? – сюрпризы сегодня сыпались, словно из рога изобилия. Вот и Индрек нарисовался – не сотрешь. И полностью в своем репертуаре – никаких тебе дежурных приветствий, сразу к делу.  А уж как вовремя-то подоспел!

-Вынуждена тебя огорчить, но квартира больше не сдается, поэтому рекомендую поискать другие варианты, - отрезала я, - извини, у меня важная деловая встреча. Всего хорошего.  Арсений, мне безумно стыдно за свою оплошность. После отправки вам своего резюме, я привыкла постоянно держать телефон включенным, чтобы не пропустить судьбоносный звонок из компании «Веста», так как понимала: из такой солидной организации дважды перезванивать не станут.

-Довольно остроумное оправдание, Ава, хотя и отдает банальной лестью, - вроде бы оттаял Смолов, но издать заслуженный вздох облегчения мне так и не удалось, потому что уже через секунду телефон снова напомнил о себе.

- Нет –нет, Ава, обязательно ответьте! – красноречиво пресек Смолов мою судорожную попытку отклонить звонок. Судя по насмешливым искоркам в глазах, мои хаотичные метания воспринимались Арсением как бесплатное развлекательное шоу, и он от души наслаждался театром абсурда, параллельно делая ставки, смогу ли я и на этот раз столь же изящно выйти сухой из воды.

-Кажется, ты меня не поняла, мне срочно нужна эта квартира, - не унимался Индрек, - если там сейчас живут квартиранты, назови цену, за которую ты готова их выселить.  Можешь не скромничать.

- Заманчивое предложение, но оно технически невыполнимо, - я старалась контролировать нотки раздражения, так и норовящие проскользнуть в голосе, но, сказать по правде, мое и без того далеко не ангельское терпение уже было на пределе, - тот дом на Северинова попал под программу сноса ветхого жилья. Я убедительно прошу больше меня не беспокоить.

Повисшее в трубке молчание прямо говорило о том, что новость о ликвидации бараков вызвала у Индрека явное замешательство, и, оставив своего бывшего постояльца наедине с необходимостью заново подыскивать арендное жилье, я с чистой совестью отсоединилась.

-Арсений, я была бы вам очень признательна, если бы вы позволили мне выключить телефон,- практически взмолилась я, когда Индрек внаглую набрал мой номер в третий по счету раз, - только так мы сможем возобновить нашу беседу.

 - Стандартное интервью в форме вопрос- ответ не дает полного представления о характере человека, а вот поведение кандидата в реальной обстановке позволяет всесторонне оценить его потенциал, - отрицательно помотал темноволосой головой Смолов, и я вдруг поймала себя на мысли, что даже не знаю, кого я сейчас ненавижу острее и яростней: упрямо не желающего понимать элементарных вещей Индрека, или получающего неприкрытое удовольствие от этой ситуации кадровика,- отвечайте, Ава! Скажите вашему абоненту нечто такое, чтобы он раз и навсегда прекратил вам названивать. Ну же, Ава, покажите мне, что вы способны найти нужные слова, и я гарантирую вам место в своей команде!

 

ГЛАВА IV

С обреченной решимостью идущего на верную смерть гладиатора я стиснула неистово вибрирующий телефон в увлажнившейся до мерзкой липкости ладони, и с огромным трудом преодолев   обуревающее меня желание растоптать мобильник обеими ногами и сплясать победный танец на его безжизненных обломках, прикоснулась пальцем к тачскрину. Несмотря на то, что умение импровизировать никогда не входило в число моих выдающихся личностных качеств, адреналин в моей крови натуральным образом зашкаливал: на карту было поставлено мое будущее в компании, а за осуществление мечты, однозначно, стоило сражаться до победного конца. Вдруг мне все-таки удастся впечатлить Смолова, и в финале захватывающего действа он классическим жестом древних римлян милостиво дарует мне работу?

-Прекрати бросать трубку! –не дав мне произнести и слова, потребовал Индрек, - я не ослышался по поводу сноса бараков?

-Если у тебя возникли проблемы со слухом, обратись к врачу, - саркастично усмехнулась я, и невольно удивилась собственной наглости. Где это вообще видано, чтобы я обращалась к Индреку в подобном тоне –да у меня обычно язык к небу намертво присыхал, какая уж там ирония? Однако, стоящая на кону должность в кадровом департаменте «Весты» придавала мне невероятный прилив внутренних сил. Впрочем, в определенной мере, моя смелость объяснялась еще и абсолютной уверенностью в том, что мы с Индреком больше никогда не пересечемся ввиду превращения в руины единственной причины для наших редких встреч, - объясняю еще раз, дома на Северинова больше не существует. Надеюсь, с третьей попытки до тебя это дошло, и ты перестанешь меня беспокоить.  

-Этого быть не может…, - голос у Индрека был точно таким же серым, бесцветным и невыразительным, как и его обладатель, но сейчас буквально в каждой нотке откровенно сквозил первобытный ужас, будто на злосчастном бараке сошелся клином свет, и заодно с аварийным жильем разом обрушился весь мир. Клянусь, от интонаций Индрека внезапно повеяло чем-то настолько жутким, что у меня по коже поползли мурашки.  Даже с деланным безразличием прислушивающийся к разговору Арсений Смолов сразу заметил, что я разительно изменилась в лице, и в его взгляде скользнула явная настороженность.  Еще только репутации психически неуравновешенной особы мне не хватало! Нет, так дело не пойдет…

-Я прекрасно понимаю, что новость о сносе бараков застигла тебя врасплох и заставила срочно корректировать планы, но, увы, ничем не могу тебе помочь, - дипломатично сообщила я, резко потеряв весь запал и больше не чувствуя в себе настроя вступать с Индреком в заведомо бессмысленную перепалку, - если мы, наконец, поняли друг-друга, будь так любезен, удали мой номер из списка контактов.

-Подожди! – выдохнул Индрек, - а мебель? Куда ты вывезла всю мебель?

-Никуда, - в душе у меня всё клокотало от раздражения и не находись я сейчас под неусыпным контролем заинтересованно следящего за развитием событий эйчара, Индреку неизбежно пришлось бы познакомиться с моей темной стороной, -  сам подумай, кому нужен весь этот хлам?! Если у тебя больше нет ко мне вопросов, попрошу не отнимать мое время.

-Ты ничего не понимаешь! – вместо того, чтобы разочарованно отсоединиться, еще сильнее распалился Индрек и неожиданно снизошел до пояснений, которые, правда, оказались, настолько туманными, что у меня закралась мысль тактично намекнуть телефонному собеседнику о необходимости посетить психиатра, - я оставил в этой квартире одну свою вещь. И она нужна мне немедленно.

- Невидимую вещь? – с неприкрытой издевкой уточнила я, и в карих глазах Арсения Смолова блеснул огонек любопытства. Похоже, после нудного селекторного совещания, непредсказуемый поворот, который вдруг совершило интервью с рядовым соискателем, привнес в рутинные офисные будни спонтанный элемент юмора.  

-Что? –  с подкупающей серьезностью переспросил Индрек, и аккурат, когда я уже созрела для того, чтобы поставить жирную точку в нашем обоюдно непроизводительном общении, добавил, - не совсем так, но… Значит так,  сейчас половина одиннадцатого. Не позднее, чем через час, я жду тебя на прежнем месте.

 -На прежнем месте уже как с полмесяца - охраняемая стройплощадка! – с мстительным удовлетворением поведала я, окончательно теряя терпение, -  это раз, и я ничуть по тебе не соскучилась, чтобы по первому зову нестись на встречу, это два. Ах, да, я заношу твой номер в черный список, это три.

-До тех пор, пока я не верну свою вещь, ты от меня не отделаешься, это четыре, - с хорошо читаемой в голосе угрозой продолжил загибать пальцы Индрек, и я вдруг почувствовала такой озноб, словно меня с головой окатили ведром ледяной воды.

-Ты всегда вел себя довольно странно, но я и не подозревала, что ты настоящий псих, - в неуправляемом порыве вырвалось у меня.

-Ты еще многого обо мне не знаешь, - многообещающе прошипел Индрек, - и, поверь мне, тебе в этом плане крупно повезло. Как только я получу обратно свою вещь, ты меня больше никогда не увидишь.

-Вот что я тебе скажу, и прошу выслушать меня внимательно, потому что дважды я повторять не буду, - я   намеренно чеканила каждое слово, чтобы Индрек целиком и полностью осознал, насколько серьезно я сейчас настроена, так как роль персонального шута для главного эйчара «Весты» мне порядком надоела, - перед тем, как освободить квартиру на Северинова я тщательно проверила содержимое всех ящиков. Никаких принадлежащих тебе вещей я там не обнаружила, поэтому в случае, если ты будешь мне угрожать, я сразу же напишу заявление в полицию. А сейчас я выключаю телефон, потому что из-за тебя я уже практически потеряла работу.

-Это я потерял из-за тебя работу…, - начал было Индрек, но я не дала ему ни малейшего шанса завершить фразу. Всё, дамы и господа, занавес! 

Несколько мучительно долгих минут Арсений Смолов молча созерцал меня оценивающим взглядом, и повисшая в кабинете напряженная тишина показалась мне вечностью. 

-Вы достаточно хорошо себя проявили, Ава, - положительный вердикт кадровика стал тем долгожданным толчком, благодаря которому у меня с души свалился тяжелый камень томительных сомнений, но я старательно скрывала переполняющие меня эмоции, не позволяя робкой надежде на благополучный исход раньше времени перерасти в бурное ликование.

-В процессе разговора вы были весьма сдержаны, в меру ироничны, а мотивация отказа в вашем исполнении лично для меня выглядела вполне аргументированной, - нахваливал меня Смолов, а я отчаянно пыталась чересчур не разрумяниться от атомной смеси смущения и счастья, - вы адекватно отреагировали на поступившую угрозу и приняли наиболее верное решение.  Но для кадровой работы вы не подходите, а иными вакансиями концерн в данное время не располагает. Спасибо за приятное общение, Ава, я искренне рад знакомству с вами и надеюсь, что у меня еще будут причины снова вспомнить о вашем резюме.

-Я могу узнать, на чем я прокололась, чтобы в будущем не повторять ту же ошибку? – мне очень хотелось верить, что слезы горечи и обиды не побегут по моим щекам прямо в кабинете Смолова, и свой прощальный вопрос задавала уже вполоборота, готовая в следующую секунду пулей вылететь в приемную, на бегу сгрести в охапку пальто и поспешно ретироваться из офиса, пока меня не задушил подступающий к горлу комок рыданий.

-Ваше стремление учиться и совершенствоваться вызывает у меня большое уважение, - профессионально подсластил пилюлю эйчар, - сказав, что и не подозревали, каким психом может оказаться ваш собеседник, вы фактически признали, что плохо разбираетесь в людях.  Согласитесь, для кандидата, претендующего на должность, непосредственно связанную с персоналом, это звучит, как смертный приговор.

Если в приемной мне худо-бедно удалось сохранить достоинство и не удариться в паническое бегство на глазах у секретарши, то в коридоре я автоматически перешла на рысь. К моему изумлению, слез не было и в помине – их высушил испепеляющий жар беспредметной ненависти, простирающейся на весь окружающий мир. А ведь нужно было всего лишь убедиться, что я не забыла отключить мобильник, а не впадать в эйфорию от одного только приглашения на интервью! И как бы не прискорбно было это признавать, Смолов прав: в людях я действительно не разбираюсь, а инцидент с Индреком – лишь наиболее показательный случай! И прямое доказательство тому – отсутствие у меня близких друзей, масса неудачных отношений и столько ярких эпизодов предательства, навсегда отпечатавшихся в памяти, что иногда хочется заболеть амнезией и освободиться от этих отравляющих жизнь воспоминаний.  Лезть со свинячьим рылом в калашный ряд и то целесообразнее, чем в кадровую службу с таким красноречивым «послужным списком», как у меня: тут тебе и измены, и воровство, и распускание слухов, и банальная подлость… И все эти люди каким-то непостижимым образом втирались ко мне в доверие, вызывали у меня сильные чувства, заставляли совершать опрометчивые поступки, чтобы затем растоптать мои надежды, да еще и напоследок основательно нагадить в душу…

Между тем, в сегодняшнем провале было некого винить, и с объективной точки зрения я это прекрасно понимала. Я сама не проявила необходимой предусмотрительности и теперь с лихвой пожинала заслуженные плоды. Но неотъемлемое свойство человеческой натуры требовало вымещения злости, и чем дольше я себя накручивала, тем сильнее укреплялась в мысли, что косвенная вина за произошедшее лежит на Индреке. Не позвони он в разгар собеседования, не начни донимать меня расспросами, не перейди он к открытым угрозам, я бы уже завтра заступила на испытательный срок. Любой другой абонент непременно вошел бы в мое положение и перезвонил попозже, тем более, что я прямо дала понять: у меня важная деловая встреча.  А у Индрека словно земля под ногами загорелась, хотя ситуация по сути своей выеденного яйца не стоила… А этот несуразный бред с якобы оставленной в бараке вещью… Да уцелевший еще со времен первого бабушкиного замужества комод на момент сноса бараков был пуст, как прилавки в советском магазине…. За прошедший год в квартире никто не жил, а от Индрека не было ни слуху, ни духу –получается, до этого дня он о своей «вещи» даже не думал, а тут его вдруг одолели воспоминания годичной давности! Глупо и неубедительно, даже для махрового бреда! Но именно из-за этого ненормального, у которого, по всем признакам, началось осеннее обострение психического заболевания, я и дальше продолжу тянуть из родителей деньги и экономить на каждой мелочи. Вечером позвонит мама, спросит, как прошло интервью, и что я ей отвечу: ты знаешь, мам, мне опять пообещали перезвонить…Переведи мне, еще пару тысяч, иначе на следующее собеседование мне придется топать пешком, а при всех несомненных достоинствах моей новой квартиры, расположение микрорайона «Юность» относительно центра столицы оставляет желать лучшего!

Даже спустившись в метро и успешно заняв сидячее место в полной электричке, я не могла рационально объяснить, почему вместо того, чтобы ехать домой, я собираюсь выйти на станции «Севериновская» и дождаться Индрека на перекрестке, где мы обычно встречались для передачи денег и ключей. Ярость вытеснила страх, и я с плотоядной улыбкой предвкушала, как выскажу Индреку в лицо все, что я о нем думаю.  Не знаю, почему я была так уверена, что он придет, невзирая на принудительное окончание нашего телефонного разговора, но я интуитивно догадывалась, что ему тоже было необходимо на ком-то срочно сорвать злость.

 

ГЛАВА V

В этом году осень не баловала столичных жителей погожими деньками: весь сентябрь город непрерывно одолевали мелкие, затяжные дожди, и раньше я даже не предполагала, насколько явно монотонно барабанящие по карнизу капли способны отравлять утреннее пробуждение. Одно дело, если ты планируешь до обеда нежиться под одеялом и расслабленно предаваться сладкой дремоте, и совсем другой коленкор, когда тебе назначено собеседование на противоположном конце столицы, и невзирая на все бесчисленные ухищрения, ты все равно переступаешь порог офиса работодателя в виде малопривлекательного гибрида мокрой курицы и драной кошки, смущенно пытающегося куда-нибудь пристроить неизменный зонт, чтобы потом на протяжении всего интервью  регулярно напоминать себе, как бы не забыть его в приемной.  Надо сказать, пару раз в пылу эмоций я действительно забывала зонты, но для меня неизменно оказывалось гораздо проще расстаться со своим имуществом, чем снова возвращаться в организацию, откуда меня только что унизительно выгнали, как побитую собаку. Чего я только не перепробовала: переобувалась из громоздких резиновых сапог в соответствующие принятому в компании дресс-коду ботильоны, прятала в сумке скрученный в тугой рулон дождевик, изобретала минимально подверженные пагубному влиянию повышенной влажности прически – пока у меня еще были деньги на такси, проблема сохранения относительно пристойного внешнего вида в неблагоприятных климатических условиях не стояла настолько остро, однако, пересев на общественный транспорт, я сполна ощутила на собственной шкуре, как несладко приходиться жить разного рода «безлошадным» гражданам. Сейчас мне даже толком не верилось, что еще недавно у меня была своя машина, и я понятия не имела, к примеру, о жуткой давке в метро, или о форменной душегубке в салоне автобуса…  Всё это казалось мне далеким и нереальным ровно до тех пор, пока над нашим семейным бизнесом не сгустилась черная грозовая туча, в итоге разразившаяся бурным ливнем финансовых неприятностей, бесследно смывшим остатки материального благополучия. Не проходило ни дня, чтобы на фирму не наведывались коллекторы, а долги при этом продолжали безудержно расти, и постепенно даже у отца не осталось сил и возможностей сопротивляться неумолимому давлению обстоятельств, хотя такого прирожденного борца еще следовало поискать.

 Мои родители начинали с нуля, они уже проходили и через хроническое безденежье, и через крушение надежд – пережитые трудности закалили их сердца и научили стоическому отношению к превратностям судьбы. К сожалению, я не могла сказать того же самого и о себе: с детства окруженная любовью и заботой, я выросла и повзрослела в непоколебимой уверенности, что моя дальнейшая жизнь сложится исключительно удачно, нужно лишь хорошо учиться, добросовестно трудиться и никогда не терять присутствия духа. Данная схема поведения, с малых лет прививаемая мне родителями, практически не давала сбоев: я получила диплом, осела в семейном бизнесе и, по большому счету, была довольна своим нынешним статусом.  К тридцати годам у меня уже имелся не слишком удачный опыт гражданского брака, из которого я вынесла один непреложный вывод: если мужчина не делает тебе предложение, значит, он просто не хочет вступать в брак, или, как вариант, не видит в роли будущей жены именно эту женщину, и глупо оправдывать его нерешительность, отказываясь признавать очевидный факт. Человеку может быть с тобой комфортно, но когда он намеренно оставляет для себя лазейку, стоит сразу задуматься, а нужна ли ему вообще семья? Честно говоря, вернувшись после трех лет «свободного плавания» в отчий дом, я внезапно поняла, что навряд ли в скором времени снова захочу с кем-то съезжаться: уж очень болезненным вышло расставание с человеком, которому я беззаветно доверяла, которого я преданно любила, и который, как выяснилось, изначально видел во мне лишь промежуточный вариант.  С того момента у меня неоднократно случались романы, но я сознательно избегала серьезных отношений. Вероломно нанесенная мне рана была еще свежа, и я не чувствовала в себе готовности опять броситься в омут. А потом вдруг грянул кризис, и меня всецело поглотили вопросы насущного характера.  Впрочем, когда на меня со всех сторон посыпались отказы в трудоустройстве, я мрачно шутила, что теперь мне больше не нужно опасаться провинциальных ловеласов, воспринимающих меня в качестве бесплатного приложения к машине, квартире, и родительской компании, а самой пора открыть сезон охоты на олигархов и поскорей выйти замуж, пока безжалостные годы не лишили меня «товарного вида». Но так как претендентов на мои руку и сердце не наблюдалось даже в отдаленной перспективе, единственным шансом поправить свое бедственное положение оставались активные поиски работы, а сегодняшний крах в офисе «Весты» недвусмысленно свидетельствовал, что и в этом направлении меня по-прежнему сопровождают сплошные неудачи, и пресловутая белая полоса оказалась всего лишь оптическим обманом.

Я вышла из подземки на «Севериновской» и едва не взвыла в голос: за время поездки в метро солнечное утро успело смениться холодным дождливым днем в комплекте со всей сопутствующей осенней атрибутикой: над столицей медленно плыли тяжелые, набухшие тучи, а под ноги прохожим грузно плюхались первые капли.  Я возлагала на это собеседование столько надежд, что вчера весь вечер напролет перебирала свой гардероб, чтобы создать поистине безукоризненный образ.  Выглянув перед выходом в окно, я увидела безоблачное небо и ослепительно яркое солнце, после чего решительно отказалась от дополнительной нагрузки в виде зонта. Я впорхнула в приемную в изящных замшевых полусапожках и элегантном кремовом пальто, и светлые цвета в одежде являлись на тот момент зеркальным отражением моего лучезарного настроения. Идеально уложенные волосы струились по плечам крупными локонами, а неброский естественный макияж прекрасно гармонировал с их шоколадным отливом. И вот, пожалуйста, прошло меньше двух часов, но от эффектной, уверенной в себе девушки осталась нервная особа, вынужденная гробить под дождем свою единственную приличную обувь и в бессильной ярости грозить пальцем вслед уносящемуся прочь автомобилю, с головой обрызгавшему ее кашемировое пальто дорожной грязью. Мокрые волосы липли ко лбу и щекам, а у меня даже не завалялось в сумке какой-нибудь заколки. Ледяной дождь усиливался с каждой секундой, но даже если бы прямо надо мной сейчас образовалась смертоносная воронка разрушительного смерча, я все равно продолжила бы свой путь.

Между тем, чтобы добраться до нужного перекрестка от ближайшей станции метро, требовалось преодолеть довольно внушительное расстояние, а учитывая, что проклятый дождь вкупе с умопомрачительно высокими шпильками крайне отрицательно сказывались на скорости моего перемещения, Индреку без труда удалось меня опередить. Как же я боялась, что он не придет, и перенесенные мною моральные и физические страдания окажутся напрасной жертвой!  В предвкушении неминуемой расправы над тем, кого я решительно определила в виновники всех своих бед, мои губы непроизвольно тронула злорадная ухмылка, и я вдруг резко перестала замечать окончательно испортившуюся погоду, грязные потеки на пальто, насквозь промокшие ботильоны и превратившиеся в неопрятные патлы локоны –мой взгляд был сконцентрирован на укрывшейся под козырьком продуктового магазина фигуре. Клянусь, еще ни на одно свидание я не торопилась также, как на эту встречу!

За прошедший год Индрек ничуть не изменился. Возможно, мне показалось, но, по-моему, прежней у него осталась даже одежда. Куртка, джинсы, низко надвинутая на лоб вязаная шапочка и привычный рюкзак на спине. Так выглядели в это время года две трети столичных жителей за исключением представителей неформальных молодежных течений, но только от Индрека незримо веяло опасностью, и стоило мне в упор столкнуться с его бесцветными глазами, как в душу сразу начали закрадываться сомнения по поводу целесообразности вступления в открытую конфронтацию с этим страшным человеком. 

-Видел стройку? – язвительно осведомилась я, прячась от дождя под спасительный козырек и стараясь при этом сохранить максимально возможную дистанцию между собой и Индреком.

-Да, - как-то уж чересчур спокойно для обладателя воспаленного рассудка кивнул Индрек и неожиданно добавил, -  нам нужно действовать очень быстро, иначе я не успею выполнить свою работу.

- Ах, работу!  - похоже, Индрек и сам не понял, почему я с пол-оборота завелась при одном лишь упоминании слова «работа», но судя по красноречивому удивлению, отчетливо промелькнувшему в его взгляде, он вовсе не ставил себе цели наступать мне на больную мозоль и уж тем более не собирался размахивать передо мной красной тряпкой. Но мне было достаточно малейшего повода, чтобы справиться с неизбежно охватывающим меня в присутствии Индрека ступором и вслух озвучить ту проникновенную тираду, которую я самозабвенно сочиняла сначала, сидя в вагоне электрички, а потом, додумывала, перепрыгивая через лужи на десятисантиметровых каблуках.

-А моя работа тебя не волнует? – риторически вопросила я у недоумевающе вскинувшего белесые брови Индрека, - да, конечно, тебе плевать, что из-за тебя я не прошла собеседование в компании своей мечты! Тебе, наверное, даже на ум не приходило, что я уже целый год подряд не могу никуда устроиться! Разве я не объяснила тебе нормальным языком, что барак снесли? Разве я не сказала, что у меня деловая встреча?  Зачем было мне названивать и нести чушь?  Как можно быть таким эгоистом и думать только о себе любимом, будто все остальные люди для тебя пустое место? Неужели я бы не сообщила тебе, если бы ты в прошлый раз действительно что-нибудь забыл в моей квартире? Давай, еще включи позднее зажигание и обвини меня в том, что я нашла твою… «вещь», нагло присвоила ее и теперь ищу повод, чтобы не возвращать законному владельцу. Если у тебя поехала крыша, прими лекарство, в конце концов!

-Ты слышала, чтобы я предъявлял тебе обвинения в краже? – за все время моего проникновенного монолога на невозмутимом лице Индрека не дрогнул ни один мускул, но его глаза ощутимо потемнели и выглядели уже не совсем бесцветными, а скорее все-таки серыми, - я ничего не забывал, я специально оставлял там свою вещь на протяжение всех трех лет, пока я снимал у тебя квартиру. Эта вещь была надежно спрятана, и поэтому ты ее не обнаружила.

-Замурована в стену и прикрыта обоями? – ехидно предположила я, -  да ты настоящий гений конспирации – устроить тайник на съемной квартире еще ведь додуматься надо. Слушай, это вообще-то твои проблемы, но ты же отлично знал, что жилье аварийное и рано или поздно его должны были снести?

-Ты сейчас понятия не имеешь, о чем говоришь! – отрывисто бросил в ответ Индрек, вынужденный повысить голос, чтобы перекричать звук гулко бьющихся о жестяной козырек капель, -место для ячейки было выбрано мной с учетом всех ключевых факторов, а что касается сноса, мне доподлинно известно, что год назад в генплане столицы не было об этом ни единого слова. 

-Да, для меня звонок из префектуры тоже стал большим сюрпризом, -неохотно призналась я, - но даже все эти форс-мажоры не давали тебе никакого права портить мне интервью! Я почти что получила эту должность, и всё коту под хвост…  Не знаю, зачем я вообще сюда пришла… Думала, хоть немного полегчает, если я на тебя наору…

-Ну и как, отпустило тебя? – с оскорбительным равнодушием поинтересовался Индрек, поправляя на спине рюкзак, но меня покоробил даже не его дежурный тон, а в большей степени тот факт, что мой ответ в данном случае не имел никакого значения. Индрек уже давно извлек из нашего короткого разговора всю необходимую информацию и сделал на ее основе собственные выводы.

-Раз ты нигде не работаешь, значит, располагаешь достаточным количеством свободного времени, - заключил Индрек, - поможешь вернуть мою вещь, и я заплачу тебе как за три месяца аренды квартиры.  Соглашайся, потому что я в любом случае заставлю тебя со мной сотрудничать, но я всё же сторонник цивилизованного подхода и не хотел бы применять грубую силу по отношению к женщине.

 

ГЛАВА VI

Недвусмысленная угроза Индрека походила на обоюдно выгодное деловое предложение приблизительно в той же степени, что и внезапно обрушившийся на столицу ливень на минорный осенний дождик, однако, мой собеседник, по всем признакам, на полном серьезе старался придерживаться в разговоре с дамой правил хорошего тона, в его персональной трактовке ограничивающихся предоставлением крайне неоднозначной альтернативы. Пока я мучительно пыталась выработать наиболее приемлемую в данных обстоятельствах линию поведения и с запоздалым сожалением корила себя за опрометчивое решение отправиться на встречу с бывшим постояльцем, Индрек молча сверлил меня немигающим взглядом и терпеливо ждал ответа.  Хотя этот исключительно странный человек и раньше не внушал мне особой симпатии, именно сейчас он раздражал меня буквально до нервного тика: тогда, как внутри у меня яростно бушевал настоящий вулкан, по раскаленным склонам которого стремительно изливалась кипящая лава, Индрек казался высеченным из камня истуканом, чуждым всяческого проявления эмоций.  Его бесстрастный вид открытым текстом говорил, что невзирая на возникновение внештатной ситуации, Индрек твердо намерен вернуть контроль над обстоятельствами, не слишком заботясь при этом о гуманности применяемых методов. 

-Ну, так что, мы договорились? –откровенно утомился от затянувшегося ожидания моего ответа Индрек, - забыл, как тебя зовут…Помню только, что имя какое-то ненормальное…Октябрина или Ноябрина…

-Сам ты ненормальный, - обиженно буркнула я, глубоко раздосадованная тем фактом, что бесцеремонно испортивший мне судьбоносное интервью человек даже не помнит моего имени. Видимо и в списке контактов я у него записана как «квартира в бараке» или что-нибудь наподобие того, - вообще-то я Августа, к твоему сведению…

- Августа так Августа, -с философским безразличием покачал головой Индрек, -слушай, у меня сроки поджимают, поэтому думай быстрее, нужны тебе деньги или нет. Нет времени стоять тут до скончания веков и вести с тобой пустопорожние разговоры. Я не сторонник жестокого обращения с женщинами, но так как я уже получил аванс за свою работу, у меня не остается другого выбора.

-Ты можешь объяснить, чего конкретно ты от меня хочешь? – инстинктивно попятилась я, ощущая острую нехватку кислорода и жадно хватая ртом воздух: теперь глаза Индрека казались не темно-серыми, а практически черными, и от этих жутких метаморфоз мне с каждой секундой становилось все больше не по себе.

-Могу, но только не здесь, - Индрек выразительно обвел взглядом сгрудившихся под козырьком прохожих, застигнутых посреди улицы дождем и пережидающих осадки в первом попавшемся укрытии, - надо отсюда уходить. Прежде всего, мне нужно снять жилье. Требования следующие: достаточно далеко от центра, в идеале спальный район, отсутствие любопытных соседей, этаж не выше третьего, обязательно изолированный вход в квартиру, никаких тамбуров и смежных балконов. Шаговая доступность продуктового магазина приветствуется. Заселиться я планирую прямо сейчас, внести оплату готов немедленно. Варианты?

- Вот так сразу? Я тебе что, передвижное бюро недвижимости? – передернула плечами я, - у меня есть адреса нескольких риэлтерских агентств…

- Посредники мне не нужны,- на полуслове перебил меня Индрек, - дальше?

-Можно позвонить по объявлениям в газете, можно просмотреть интернет-сайты…, -начала было перечислять я, но Индрек быстро дал мне понять, что я мыслю не в том направлении.

-Долго и ненадежно, - безапелляционно отрезал он, - мало того, что я не располагаю свободным временем, еще и довольно велик риск нарваться на неадекватных хозяев, заявляющихся без предупреждения, чтобы проверить, не курю ли в помещении.  Подруги, коллеги, бойфренды – подумай хорошо, возможно, кто-нибудь из них как раз ищет квартиранта без домашних животных и вредных привычек?

-Вынуждена тебя разочаровать, но увы, ничего подходящего я тебе предложить не могу, - уверенно сообщила я, благоразумно скрыв, что ни одной из вышеперечисленных категорий лиц в моем окружении на данный момент не наблюдается. Близких подруг у меня в общем-то, никогда и не было, обзавестись наконец-то коллегами мне сегодня опять не удалось, а о бойфрендах и сказать нечего – вернее, слезы мешают говорить…

-Жаль, - искренне вздохнул Индрек, - тогда поехали к тебе.

-С ума сошел? – от такой вопиющей наглости я едва не лишилась дара речи, но волевым усилием нашла в себе мужества дать окончательно распоясавшему Индреку возмущенный отпор, -  у меня, если что, не постоялый двор!

-Поехали, я сказал, - похоже, Индреку порядком надоело разводить демагогию, и он без предупреждения перешел к активным действиям.  Не меняя выражения лица, Индрек резко схватил меня за руку и силой выволок прямо под дождь. В это же мгновение мне в бок уперлось нечто холодное и острое, после чего желание сопротивляться у меня заметно поубавилось. Зато неуемное самобичевание приняло такую отчаянную форму, что я даже испытала некоторое удивление в связи с масштабами собственной глупости. Осознать, какой непроходимой идиоткой я на самом деле являюсь, оказалось еще больней, чем не пройти собеседование в офисе «Весты, - скажу честно, до сего момента и не подозревала, насколько громадным потенциалом наделила меня расщедрившаяся природа. Такой круглой дуры еще надо было поискать, но Индреку с его потрясающим везением удалось успешно обойтись без дополнительных поисков – жертвенная овечка самостоятельно пришла на заклание.

-С кем ты живешь? – со стороны всё выглядело так, будто мой спутник нежно обнимал меня за талию, и случайным прохожим было совершенно невдомек, что Индрек тесно прижимается ко мне далеко не от большой любви, - только не ври, ладно? Я задал вопрос для того, чтобы по дороге ты придумала убедительную легенду для своих родственников, если тебе, конечно, дороги их жизнь и здоровье.  Я бы предпочел избежать зачистки.

-Я живу одна,- еле слышным шепотом поведала я, стараясь по возможности не дышать – судорожные попытки сделать глубокий вдох неизменно приводили к тому, что острие невидимого оружия неприятно упиралось мне между ребрами.

-Одной проблемой меньше, - Индрек остановился у пешеходного перехода и своим фирменным бесцветным голосом уточнил, -куда едем?

-Микрорайон «Юность», - неутихающий дождь заливал мне лицо, а его ледяные струи проникали под одежду, но я боялась даже пошевелиться, не говоря о том, чтобы зябко поежиться и уж тем более отряхнуться. Зато Индрек накинул на голову капюшон и разом избавил себя от большей части вызванных погодными капризами неудобств.

-Меня устраивает, - задумчиво произнес Индрек и после кратких размышлений уточнил, - лучше на автобусе, да? Метро туда, по-моему, еще не дотянули…

-Может, на такси? – хлюпающая в многострадальных ботильонах вода придала мне недостающей смелости, но Индрек остался глух к моей умоляющей просьбе.

-Нет, поедем на автобусе. В толпе почти нет шансов, что нас кто-нибудь запомнит, а таксист может впоследствии меня опознать, - снизошел для пояснения своего отказа он, - спокойно, не трясись ты так. Если не будешь дергаться, я не причиню тебе вреда. Верну свою вещь, выполню задание, и навсегда исчезну. В твоих же интересах со мной не ссориться. Не заставляй меня делать тебе больно!

-И как долго мне предстоит наслаждаться твоим обществом?  - осторожно поинтересовалась я, принудительно отгоняя от себя мысли о содержании пресловутого задания, а также целенаправленно заставляя себя не думать о том, что сразу же после успешного осуществления своих планов, Индрек без доли сомнения нарушит данное мне обещание и хладнокровно произведет уже упоминавшуюся всуе «зачистку».

-Ориентировочно дня три, - обнадежил меня Индрек, но тут же многозначительно добавил, - это стандартный срок, но я не исключаю вероятности, что он может сдвинуться.  Я бы с удовольствием предложил тебе пожить это время у подруги, но ты ведь побежишь в полицию, и вдовершение ко всему мне придется решать еще и этот вопрос, а у меня и так хватает дел. Кстати, сколько у тебя комнат?

-Одна, - в сердцах бросила я, и через тонкий кашемир уже не золотисто-кремового, а грязно-бежевого пальто сразу ощутила усилившееся давление холодного металла.

-Надеюсь, не студия? – прищурился Индрек, и я вдруг обнаружила, что его глаза опять поменяли оттенок. Скорей всего, причина крылась в уровне освещения: как только сгустившиеся над столицей тучи слегка разогнал налетевший порыв ветра, и в небе образовался небольшой просвет, глаза у Индрека заметно поголубели, как если бы их цвет автоматически регулировался встроенным датчиком.

-Да какая студия? Бюджетное жилье во всей своей красе, - грустно хмыкнула я.

-А этаж? -  продолжал допытываться Индрек с такой въедливой дотошностью, будто собирался эту самую квартиру покупать.

-Третий, - если бы не угроза получить смертельное ранение неизвестным колюще-режущим орудием, я бы ни за что не стала распинаться на эту тему не только перед изначально не внушающим доверия Индреком, но и перед кем-либо другим, однако, здравый смысл подсказывал мне, что юлить сейчас не стоит.

-Замечательно, - не скажу наверняка, возможно, я ошиблась, но, по-моему, на губах у Индрека мелькнула слабая тень улыбки. Зрелище это было столь же достойно экспонирования в музее, как и плачущий большевик, но уже в следующую секунду лицо моего спутника снова превратилось в непроницаемую маску, - не разочаруй меня и скажи еще, что твоя квартира удовлетворяет и остальным моим требованиям.

- Тамбура нет, а в подъезде живут те же самые алкаши с барака, из-за которых лестничные клетки с первого дня напоминают свинарник, мусоропровод забился и воняет тухлятиной, домофонный кабель выдран с мясом, а наркоманы со всего района ходят к нам колоться, - на одном дыхании выпалила я, - короче, мечта, не квартира.

-Действительно, мечта, - согласился Индрек, и если бы я не сомневалась в наличии у него чувства юмора как такового, непременно решила бы, что сия реплика таит в себе неприкрытую издевку. Но, похоже, Индрек был полностью серьезен, как, впрочем, и всегда. К примеру, холодное оружие он с собой явно не для прикола носил, -  а как у тебя с едой?

- Никак, я гостей сегодня не ждала, - красноречиво скривилась я, но Индрек мастерски сделал вид, что не заметил сквозящего в моем голосе сарказма:

-Тогда зайдем по пути в магазин. Есть там у тебя магазины поблизости?

-Прямо во дворе, через два подъезда, - подтвердила я, - между прочим, мы как раз идем мимо супермаркета, выбор тут намного больше и…

-Камеры видеонаблюдения на каждом шагу, -  развил мою мысль Индрек, - нет, не нужно, и потом, я не настолько привередлив. Ну всё, садимся в автобус, и вперед. Учти, никакой самодеятельности, иначе, когда кто-нибудь из пассажиров заподозрит неладное, ты уже как с полчаса будешь мертва. Я рассеку тебе лучевую артерию, после чего в течение тридцати секунд ты потеряешь сознание, а еще через две минуты наступит смерть, но окружающие еще долго будут уверены, что тебя просто укачало.

 

ГЛАВА VII

Живописное изложение вероятных последствий моих необдуманных поступков, для пущей убедительности подкрепленное физическим воздействием заострённого металла на опасно близкую к печени область, с легкостью обеспечило Индреку спокойную поездку без эксцессов. За те сорок минут, в течение которых наш автобус колесил по столичным улицам, Индрек не произнес ни слова: цепким взглядом он мгновенно отыскал в салоне свободные двойные места и всем корпусом прижал меня к покрытому мутными дождевыми разводами стеклу, тем самым напрочь заблокировав мне пространство для маневров. Его рука по-прежнему крепко обвивала мою талию, но если для не посвященных в подробности наших сложных взаимоотношений пассажиров мы производили впечатление влюбленной пары, даже в общественном транспорте не выпускающей друг-друга из объятий, то мое трепещущее сердце в ужасе прекращало биться от каждого прикосновения напряженных пальцев моего спутника. Я боялась даже вообразить, что произойдет, когда мы доберемся домой, и я окажусь в безраздельной власти Индрека: в публичных местах у меня хотя бы имелась чисто теоретическая возможность позвать на помощь или привлечь внимание к своему бедственному положению, но стоит мне остаться наедине с этим психопатом, и, что называется, пиши пропало. Как там обычно происходит в криминальных триллерах? Доверчивая героиня пускает на порог подозрительного незнакомца, а вскоре в ванной находят ее расчлененный труп.

-Что случилось? – насторожился Индрек, почувствовавший, как я внезапно содрогнулась, будто все мои мышцы одновременно сократились от резкого импульса.

-Ноги промочила, знобит, - торопливо солгала я и лишь затем вдруг осознала, что сказала истинную правду. Замшевые полусапожки безобразно раскисли, колготки давно можно было выжимать, а неприспособленная к прогулкам по лужам подошва недвусмысленно готовилась отклеиться от верхней части.

- Непрактичная обувь,- вместо того, чтобы глубоко проникнуться постигшей меня бедой, холодно заметил Индрек.

-Зато красивая, - парировала я, машинально опустила глаза и с трудом пересилила непреодолимое желание плотно зажмуриться, дабы не видеть грязных затоптанных калош, еще недавно гордо носивших звание модельных ботильонов, - была.

-Купишь новые, - оптимистично заверил меня Индрек, - я планирую неплохо заработать на этом заказе, и если ты поможешь мне вернуть мою вещь, я бонусом накину тебе несколько тысяч сверх арендной платы. Так сказать, компенсирую моральный ущерб. Но учти, при малейших сомнениях в твоей лояльности, деньги тебе уже не понадобятся. Разве что на организацию собственных похорон. Давай, на выход, и без фокусов.

Честно говоря, в своем нынешнем состоянии я была способна лишь на один единственный трюк – не навернуться с мокрых ступенек и не впечататься прямо в грязное месиво, по закону подлости образовавшееся в аккурат рядом с остановочным павильоном. Проявив неповторимые чудеса эквилибристики, я перепрыгнула через лужу и едва не потеряла от неожиданности равновесие, когда только что находившийся у меня за спиной Индрек вдруг обнаружился точно впереди.

- Осторожно! – предупредил он, в последний момент удержав меня от бесславного падения, - показывай, где магазин. Я с голоду умираю. Не стой столбом, у нас еще очень много дел на сегодня.

Лично для меня куда актуальнее выглядела проблема не умереть от страха, тогда как у Индрека всего лишь разыгрался аппетит, будто бы в его жизни регулярно возникали ситуации экстраординарного характера, и он давно не считал подобные случаи достойным основанием для пренебрежения базовыми потребностями организма. Судя по всему, у него в голове постепенно вырисовывалась четкая схема дальнейших действий, и самым неутешительным обстоятельством являлась отведенная мне в этом сомнительном предприятии роль, причем, я изрядно сомневалась в наличии у себя значительных шансов отсидеться в массовке.

Внушительный пустырь на западной окраине столицы начали застраивать без малого лет двадцать назад, и примерно столько же чиновники обещали обитателям Севериновских бараков снос аварийного жилья.  В итоге история с расселением растянулась на два десятилетия, и к тому времени, когда у государства, наконец, дошли руки до завершения строительства социальных домов, в бараках по факту проживали только одинокие старики и разномастные маргиналы. Весь более или менее приличный народ правдами-неправдами постепенно разъехался: кто-то взял ипотеку на покупку благоустроенной квартиры, кто-то удачно вступил в брак, а кто-то предпочитал тратить немалые деньги и снимать тесную комнатушку в центре, чем ежедневно сражаться с бытовыми неурядицами, коих в бараках насчитывалось превеликое множество. Когда дело сдвинулось с мертвой точки, владельцы аварийной недвижимости резко активизировались, однако, перед распределением квартир в новостройке сотрудники администрации провели серьезную проверку и решительно отселяли львиную долю претендентов на бесплатное жилье, как преднамеренно ухудшивших условия проживания. Насколько я понимала, под данной формулировкой подразумевались главным образом аферы с пропиской-выпиской, и доморощенным махинаторам пришлось довольствоваться смехотворной денежной компенсацией, соответствующей кадастровой стоимости злополучных бараков. Поводов придраться ко мне у чиновников, к счастью, не нашлось, и моя кандидатура была единогласно одобрена на заседании жилищной комиссии.  Вместе со мной обладателями новых квартир стали и несколько откровенно маргинальных семей, печально известных мне еще в бытность соседями по бараку. Волевым решением чиновников под нужды переселенцев выделили один подъезд, и по злой иронии судьбы меня вновь окружали знакомые все лица, гораздо больше подходящие под определение «рожи». 

Всего за пару недель наш подъезд превратился в настоящее гетто. Три поколения моих соседей жили в бараках, и, дорвавшись до благ цивилизации, дружно вели себя, как пещерные троглодиты в музее изящных искусств. Иногда мне в голову даже грешным делом закрадывалась мысль, что мэрии следовало раскошелиться на проведение обучающего тренинга для новоселов.  По крайней мере, некоторым особо одаренным товарищам ничуть не помешало бы пройти курсы повышения квалификации в сфере обращения с домофоном, а заодно раз и навсегда уяснить себе, что в отличие от выгребной ямы, центральная канализации абсолютно не предназначена для сброса твердых бытовых отходов. Кстати, с мусоропроводом у моих соседей тоже как-то не сложилось взаимопонимания – уже на третий день с момента заселения шахта намертво засорилась, а закрепленная за домом жилконтора не торопилась с ее прочисткой, так что впору было запасаться ядохимикатами для протравки тараканов, и упаси господи, крыс. Отдельного внимания, несомненно, заслуживал лифт, проработавший ровно пять суток, а на шестые подвергшийся разграблению и благополучно лишившийся каких-то дорогостоящих запчастей, собирать деньги на замену которых, естественно, никто не спешил. Мне со своим третьим этажом, в сущности, было не жарко, ни холодно, а вот живущие под крышей старики оказались запертыми в квартирах, будучи физически не в силах совершать длительные восхождения по довольно крутой лестнице.  Чтобы слегка облегчить утомительный подъем, пенсионеры поставили на каждой площадке по табуретке, однако, мебель тут же облюбовали любители покурить в подъезде, периодически воюющие за право культурно посидеть на стульчике с окрестными наркоманами. Одним словом, вчерашние жители бараков, явно чувствовали себя, как дома, а оставшееся практически прежним окружение не самым лучшим образом влияло на их культурный уровень. 

Я отнюдь не просто так предлагала Индреку закупаться продуктами в супермаркете: может быть, видеонаблюдение в местном магазине действительно отсутствовало, но ассортимент товаров здесь в большинстве своем был ориентирован на специфический контингент покупателей. Через три дома находилась еще одна торговая точка классом повыше, но тащиться туда по колено в грязи мне совсем не улыбалось. Впрочем, Индрек не растерялся даже среди изобилия дешевого спиртного и прочих «предметов первой необходимости», и покинул магазин с полным пакетом разнообразной снеди наперевес. 

- У кого еще есть ключи? – поинтересовался Индрек на лестничной клетке, не спуская с меня пристального взгляда.

-У мамы, но она живет в другом городе, - ответила я и раздраженно попросила, - прекрати на меня так смотреть, я в замок не могу попасть.

-Как смотреть? – явно не понял сути моих претензий Индрек, - стоит мне отвернуться, и ты выкинешь какую-нибудь глупость, поэтому я слежу за каждым твоим движением. Что тут странного?

-Глаза у тебя… странные, это еще мягко сказано, - я дважды провернула ключ в скважине и неуверенно застыла на пороге, -я могу зайти в свою собственную квартиру?

-Ключи! – протянул руку Индрек, подбросил на ладони звенящую связку и бесшумно закрыл за нами входную дверь, а затем надежно запер ее изнутри, отрезав мне единственный путь к спасению.

-Линзы подстраиваются под освещение, меняют интенсивность цвета, вот и все странности, - Индрек поставил на пол пакет с провизией, снял рюкзак, и окинул коридор задумчивым взглядом, - куда можно повесить куртку?

- Положи пока на стул, - жестом указала я, - если бы меня сегодня взяли на работу, я бы с первой зарплаты обставила прихожую, но благодаря тебе, мне, похоже, еще долго придется верхнюю одежду в стопку складывать.  С твоего позволения, я разуюсь. Надеюсь, на это не требуется письменного разрешения с твоей стороны?

Колючий, пронизывающий, словно порыв северного ветра, взгляд Индрека вновь скользнул по голым стенам коридора и на долю секунды остановился на моей напряженной фигуре.

-Делай, что хочешь. Главное, не забывай, что я все время начеку, -  не сулящим ничего хорошего тоном произнес Индрек, -  даже если тебе вдруг покажется, что я отвлекся или уснул, вспомни этот разговор и выброси из головы саму мысль о нападении на меня. Даже если тебе чудом удастся застичь меня врасплох, я убью тебя чисто на инстинктах, а мне бы не хотелось этого делать.

-Спасибо, что заранее предупредил, - мрачно усмехнулась я и со вздохом принялась расшнуровывать ботильоны. Параллельно я обдумывала, отправить ли их сразу на свалку или демонстративно выставить рядом с мусоропроводом с целью порадовать малоимущих соседей снизу, слетающихся на любой секонд-хенд, как коршуны на добычу. Я с наслаждением избавилась от промокшей обуви и начала расстегивать пуговицы на пальто: горькие эмоции, вызванные плачевным состоянием дорогой дизайнерской вещи и отсутствием денег на ее химчистку поглотили меня до такой степени, что когда я снова подняла глаза на Индрека, то непроизвольно вскрикнула от удивления.

Впервые за три года я увидела своего бывшего квартиранта без головного убора: бейсболка в теплое время года и вязаная шапочка – в холодное, однозначно, были призваны скрыть те самые особые приметы, которых, как я ошибочно полагала, у Индрека не имелось. Ан нет, имелись, да еще какие! Все это время я и не догадывалась, что Индрек успешно прятал от посторонних глаз длинные, ниже плеч, волосы, заплетенные в причудливые косы и невероятно хитрым образом стянутые на затылке.  Вся эта удивительно сложная конструкция у него на голове выглядела настолько необычно, что я не сумела преодолеть соблазна бестактно вытаращиться на открывшееся передо мной зрелище.

- Чтобы ты не мучилась от любопытства, скажу сразу – это не дань моде, а ритуальная прическа, - вывел меня из оцепенения бесцветный голос, и к своему вящему стыду, я вдруг осознала, что до сего момента пялилась на Индрека с широко раскрытым от неподдельного изумления ртом, - наверняка, ты жаждешь знать, о каких ритуалах идет речь?  Потерпи немного, думаю, скоро тебе представится возможность воочию увидеть нечто такое, о чем ты не забудешь до конца своей жизни.  Но серьезные вопросы на голодный желудок не решаются. Рассказывай, где у тебя кухня.

 

ГЛАВА VIII

Исподтишка наблюдая за Индреком, методично отрезающим тонкие ломтики от буханки черного хлеба, я все отчетливее понимала, насколько серьезную беду я на себя навлекла по вине дурной головы, в полном соответствии с народной мудростью не дающей покоя ногам. Однако, заниматься ретроспективным анализом и самозабвенно рефлексировать по поводу допущенной мною фатальной ошибки, было уже поздновато: меня в одинаковой степени не вдохновляла как незавидная участь безымянного трупа, собранного по частям в мешок и выброшенного где-нибудь на обочине, так и не менее печальная доля заложницы одержимого бредовыми идеями маньяка, но всё же второй вариант выглядел гораздо предпочтительнее, так как он хотя бы внушал слабую надежду на благополучный исход. Одним словом, ссориться с Индреком мне сейчас было не просто невыгодно, но и смертельно опасно, поэтому я старательно делала вид, что готова оказать ему любую посильную помощь, укладывающуюся  в рамки правового русла. Между тем, в глубине души я по-прежнему ждала подходящего момента, чтобы тайком позвонить в полицию или, на худой конец, намекнуть маме о наличии срочной необходимости обратиться в правоохранительные органы – поведение Индрека по отношению ко мне явно выходило за грани дозволенного, а его туманные упоминания о предстоящем мне знакомстве с некими «ритуалами» и вовсе порождали во мне целую бурю нехороших предчувствий.

Сам же Индрек в настоящее время с аппетитом поглощал собственноручно пожаренную яичницу с помидорами и ветчиной, и, по всем признакам, считал наглое вторжение на территорию моей частной собственности полностью оправданным. Во всяком случае, ел он спокойно и неторопливо, тщательно пережевывая каждый кусок и со звоном орудуя столовыми приборами, как если этот обед был для него всего лишь будничным приемом пищи. Впрочем, некоторые отголоски тревожной настороженности я всё-таки заметила: блеклые, невыразительные глаза Индрека периодически темнели на пару оттенков, и из светло- голубых превращались в грязно-серые, цвета затянутого мрачными тучами небосвода. Не знаю, что за разновидность контактных линз он использовал, но мне упорно казалось, что эти хамелеоновские метаморфозы помимо яркости освещения также зависели от текущего состояния эмоционального фона носителя, и, если судить по глазам Индрека, то этот фон отличался исключительно высоким уровнем нестабильности.

В «домашней обстановке» Индрек выглядел другим человеком, но я прекрасно сознавала, что все кардинальные расхождения с привычным обликом носят сугубо внешний характер. Внутреннее содержание со стопроцентной вероятностью не претерпело ни малейших изменений, а длинные волосы и обманчиво расслабленная поза навряд ли были способны ввести меня в заблуждение, особенно после того, как Индрек потянулся за ножом, чтобы отрезать еще хлеба, и я непроизвольно содрогнулась, вспомнив холодное острие, еще недавно вплотную упиравшееся мне в бок. На первый взгляд, мой незваный гость объективно не обладал выдающимися физическими данными: никаких бугрящихся под простой черной футболкой мышц, мощного богатырского торса и бычьей шеи, да и рост у него был весьма среднестатистический, если уж на то пошло. Но вот только каждое движение Индрека больше напоминало молниеносный бросок, а его жилистое, подтянутое тело идеально вписывалось в образ тренированного бойца, наделенного не только грубой животной силой, но и природной гибкостью вкупе с безукоризненной реакций, многократно отточенной до автоматизма. Казалось, Творец не просто пожалел на Индрека красок, а намеренно наделил его совершенно безликими чертами, чтобы те надолго не задерживались в памяти. Правда цель Создателя была мне до сих пор не ясна, однако, не зря же выражение о «неисповедимых господних путях» уже столько лет подряд не теряло актуальности.

Одноразовую пластиковую посуду, приобретенную в комплекте с продуктами, Индрек сложил в пакет, завязал полиэтиленовое вместилище мусора тугим узлом, и удобно откинулся на спинку стула. Стул протяжно заскрипел, будто на него умостился здоровенный бугай весом в полтора центнера – видимо, расшатался от старости, он ведь еще моим родителям верой и правдой столько лет служил, а с учетом моего удручающего финансового положения, будет теперь и дальше стоять у меня на кухне, пока не развалится на части. Индрек резко выпрямился, заставив многострадальный стул издать целую серию душераздирающих завываний, и неожиданно поинтересовался:

- Почему ты ничего не ела? Сейчас мы с тобой уйдем из дома, и вернемся обратно в лучшем случае поздно вечером. Предупреждаю сразу, твои жалобы на голод и холод, я даже выслушивать не буду. Я предоставил тебе достаточно времени, чтобы поесть и переодеться, но ты потратила его в холостую. Имей в виду, балласт мне не нужен. Если ты собираешься ковылять за мной на шпильках и капризным голоском требовать немедленно отвести тебя в ресторан, я буду вынужден задуматься, а настолько ли мне важно твое содействие.

-Мне кусок в горло не лезет, - призналась я, - не могу ничего проглотить.

-Бывает, - с внезапным пониманием кивнул Индрек, - тогда быстро собирай походный сухпаек. Оптимальный набор получается из шоколада и сухофруктов, занимает мало места и содержит необходимое число калорий. Есть у тебя?

-Вроде что-то было, - неопределенно повела плечами я, для пущей уверенности заглядывая в шкаф, - батончики, чуть-чуть изюма…

-Сойдет, - одобрил Индрек, - теперь одежда. Теплая, удобная, не стесняющая движений. Аналогично по обуви. Через десять минут мы выходим. Время пошло.

-Куда мы направляемся? – робко осведомилась я из другой комнаты. Возможность задавать вопросы и не смотреть при этом Индреку в глаза показалась мне до такой степени привлекательной, что я решила совместить лихорадочное переворачивание содержимого шифоньера с попыткой пролить свет на свое ближайшее будущее.

-Туда, где нас совсем не рады видеть, - уклончиво сообщил Индрек, - так что гостеприимной встречи не жди, не отходи от меня ни на шаг и не открывай рта без моей команды. Если все пройдет удачно, и я узнаю местонахождение своей вещи, мы с тобой расстанемся уже сегодня, поэтому в твоих же интересах быть паинькой.

-Ничего не понимаю, - резюмировала я, и, значительно рискуя окончательно настроить Индрека против себя, неразборчиво процедила сквозь зубы, - черт знает, что вообще такое!

Похоже, мне ощутимо повезло, и моя опрометчиво сорвавшаяся с губ реплика осталась незамеченной, потому что ответной реакции со стороны Индрека так и не последовало. Хотя, может быть, я рано радуюсь: выйду сейчас  в коридор, а этот псих уж дожидается меня на пороге спальни с бензопилой в руках – еще ведь неизвестно, что он там в рюкзаке с собой всегда таскает. Вдруг, Индрек из той категории маньяков, которые предпочитают «работать» в максимально комфортных условиях, а не прятаться в темных подворотнях, жестоко конкурируя за укромное место с подгулявшими гражданами, испытывающими непреодолимую потребность справить малую нужду.

-Когда ты в последний раз была в бараке? – вполне миролюбиво осведомился Индрек, когда я с замиранием сердца предстала перед его бесцветными глазами.

-В день сноса,- наморщила лоб я, -уже третья неделя пошла…

-В принципе, не так уж и давно, - задумчиво прошептал себе под нос Индрек, -  надеюсь, Эмбер сумеет взять след. Да, ты правильно подобрала одежду, не то что с утра. Как дела с обувью?

-Между прочим, с утра я ходила на интервью в солидную компанию, а не в гости в какому-то Эмберу, - раздраженно фыркнула я, - кроссовки подойдут?

-Эмбер- существо женского пола, - поведал Индрек, коротким жестом продемонстрировав положительное отношение к моему выбору, - по крайней мере, она сама это утверждает.  Ты готова? Тогда выступаем.

 Пока я выискивала в платяном шкафу самые потасканные джинсы и наиболее сильно скатавшийся свитер, Индрек успел натянуть на голову вязаную шапочку и в этот момент как раз пристраивал на спине рюкзак. Вид  у него был решительный и непреклонный, словно он собирался на войну с очень опасным противником, и хотя худощавое лицо моего спутника хранило бесстрастное выражение отрешенного спокойствия, вокруг рта у Индрека резко залегли упрямые складки, а плотно сжатые губы превратились в тонкую линию. Желание обратиться в бегство девятым валом накрыло меня с головой, и не будь его реализация фактически не осуществима вследствие непрерывного нахождения под строгим контролем, я бы уже давно сверкала пятками в любом доступном направлении. Но тяжелый взгляд Индрека действовал на меня сродни парализующему газу – я застыла в неестественной позе и, как загипнотизированная, слушала перезвон ключей в связке.

-О! Ава! – бурно возликовал при виде меня дядя Женя, перекочевавший в новостройку из барака на Северинова и прихвативший с собой не только весьма немалое семейство, но и обширнейший набор вредных привычек. Еще проживая на прежнем месте, мой нынешний сосед по пьяной лавочке едва не спалил весь барак, мертвецки уснув с зажжённой сигаретой, а на следующее утро после новоселья чуть было не повторил смертельный номер уже в многоэтажке. Кроме того, бдительные пенсионеры подозревали дядю Женю в причастности к краже подвесного кабеля, в результате которой у нас в подъезде уже с полмесяца не работал лифт, но заведенное против соседа дело о хищении так и не получило развития в связи с отсутствием доказательств.  А еще в квартире у дяди Жени за краткий отрезок времени, прошедший со дня заселения неоднократно забивалась канализация, и для того, чтобы ликвидировать затор, соседям по стояку приходилось скидываться на услуги сантехника, так как сам «виновник торжества» оплачивать прочистку категорически отказывался. В квартире дяди Жени вечно стоял шум, гам и тарарам, а четверо его малолетних отпрысков были начисто лишены воспитания, если, конечно, не считать за таковое ежедневные вопли тети Лены, примерно на треть состоящие из ненормативной лексики.  Ко мне дядя Женя питал самые преданные чувства, выражающиеся в непрекращающихся попытках занять у меня денег. Правда, после переезда, подогревать соседскую любовь мне стало нечем, но дядя Женя оптимизма не терял, и стоило нам случайно пересечься на лестничной клетке, как он мгновенно устремлялся мне наперерез и настойчиво одолевал меня художественным повествованием о нелегкой жизни на детское пособие. Я прямым текстом объясняла соседу, что мне бы самой не помешали дополнительные финансовые вливания, но тот лишь осоловело таращился на меня мутными глазками с достойным уважения упорством продолжал гнуть свою линию. Отделаться от дяди Жени можно было либо заговорив с ним на его родном языке, известном под названием «русский матерный», либо сунув ему в заскорузлую ладонь завалявшейся в кармане мелочи.  Принимая во внимание, что упражнения в сквернословии давались мне довольно трудно, а лишней мелочи у меня с недавних пор не водилось, встреча с соседом загнала меня в тупик, но, пока я соображала, как быть, из-за спины выступил Индрек.

О!  И ты здесь! - ликование дяди Жени вменилось почти что щенячьим восторгом, - а  я уж думал, всё, больше и не свидимся! Ну что, как обычно?

- Всё остается без изменений.  Но раз площадь наблюдения увеличилась, такса тоже повышается. Держи пятьсот! – к моему вящему изумлению, Индрек без колебаний вручил дяде Жене  мятую купюру, и, многозначительно прищурившись, пообещал, - если не подведешь, получишь еще столько же, когда я буду съезжать.

-Мышь не проскочит, ты ж меня знаешь, – клятвенно заверил Индрека сосед, неуловимым движением опытного фокусника определил пятисотку в карман замусоленных штанов и с резвостью молодого козла поскакал через две ступеньки, радостно блея от счастья.

-Одной проблемой меньше, - Индрек проводил дядю Женю пристальным взглядом и повернулся ко мне. Прозвучавшее из уст моего спутника мнение буквально сразило меня наповал невзирая на то, что я постепенно начала привыкать к особенностями его образа мышления:

-Повезло с соседями, - как в ни в чем не бывало выдал Индрек, и в ответ я лишь издала преисполненный величайшей тоски вздох. Пожалуй, мне нужно у него многому поучиться: в частности, умение видеть благосклонность Фортуны в наличии соседа-алкоголика, способного спалить весь дом из-за оставленной на плите сковородки, - это, без сомнения, полезный навык, позволяющий уберечь нервную систему от чрезвычайных потрясений.

 

ГЛАВА IX

Вдаваться в детали заключенной с дядей Женей договоренности Индрек предусмотрительно на стал, и как бы не мучило меня любопытство, я вынуждена была и дальше терзаться в догадках, неожиданно вылившихся в предательскую мысль о том, что мне эти деньги пригодились бы гораздо больше, чем соседу. Фантазия дяди Жени отличалась такой же запредельной нищетой, как и обстановка его новой квартиры, и я нисколько не сомневалась, что иного способа распорядиться полученным неизвестно за какие заслуги авансом помимо грандиозной попойки бывший обитатель барака даже теоретически не ведал. А вот мне придется снова обращаться за материальной помощью к родителям, до сего времени и не подозревавшим, что когда-то дали жизнь настолько непутевой дочери, не просто безнадежно провалившей собеседование, так еще и на ровном месте вляпавшейся в грозящую серьезными неприятностями историю.  Меньше года назад я бы отродясь не поверила, намекни мне какой-нибудь анонимный доброжелатель, что уже совсем скоро у меня будут раздуваться от вожделения ноздри при виде несчастной пятисотки, а довольная физиономия дяди Жени вызовет у меня бесконтрольный приступ черной зависти. Стыд и позор, что тут скажешь!

Мама позвонила в тот момент, когда мы с Индреком вышли из подъезда, и вслед за вибрацией мобильника я с ужасом ощутила болезненный укол…нет, если бы только совести!

- Ответь! – потребовал Индрек, ненавязчиво усилив давление на острие и тем самым заставив меня нервно сглотнуть от неумолимо подступающего к горлу комка концентрированного ужаса, - мне не нужно, чтобы тебя начали разыскивать. Кто звонит?

-Мама, - одними губами прошептала я и в панике осознала, что от охватившего меня страха вот-вот впаду в оцепенение и не смогу вымолвить ни слова, - что ей сказать?

- Объясни, что у тебя всё в порядке, но ты сейчас занята, - невозмутимо посоветовал Индрек, - сошлись на меня, якобы ты помогаешь мне снять квартиру. Отвечай уже – чем дольше ты не берешь трубку, тем сложнее будет развеять возникшие у твоей матери подозрения.

- Хорошо, - судорожно кивнула я, и невидимое оружие в руке Индрека красноречиво напомнило о необходимости держать язык за зубами, если мне, конечно, хоть чуть-чуть дорога моя бестолковая жизнь, - да, мам, я слушаю!

- Ава, ну как? – с места в карьер ринулась мама, - рассказывай, тебя взяли?

-Нет, - односложно сообщила я со слабой надеждой, что мама проявит деликатность и воздержится от допроса с пристрастием, но рассчитывать на это было столь же наивно, как до седых волос верить в Дедушку Мороза.

-Знаешь, по-моему, тут что-то нечисто, -решительно заявила мама, - и к бабке-гадалке ходить не надо, чтобы это понять.  Хочешь знать мое мнение, Ава?

-Вообще-то не особо, - хмыкнула я исключительно для проформы, так как остановить вошедшую в раж маму можно было немногим проще, чем стадо бешенных мустангов, во весь опор мчащихся по прерии. Мама обладала потрясающей способностью сметать на пути любые препятствия, и порой я изрядно сожалела, что практически не унаследовала ее пробивного характера: в противном случае, я бы давно взяла офис понравившегося работодателя штурмом и выгонять меня оттуда пришлось бы вместе с ротой спецназа.

-Все твои беды происходят оттого, что ты меня никогда не слушаешь, - назидательно заметила мама, - хватит заниматься ерундой, Ава! Тебе самой всё это не надоело? Все приличные должности продаются и покупаются за взятки, на которые у нас с отцом сейчас нет денег, а в организации среднего пошиба тебя не берут потому, что ты давно переросла их уровень, и если на фирму вдруг придет такой грамотный специалист, как ты, все эти доморощенные специалисты быстро повылетают со своих теплых мест. Сегодняшний отказ стал для меня последней каплей, Ава, ты как хочешь, но вечером я звоню Меркуловой, и прошу ее составить тебе протекцию в департаменте статистики. Лучше спокойно работать на госслужбе, чем впустую тратить время. Да, зарплаты там не ахти какие высокие, но по крайней мере, есть шанс сделать карьеру за счет собственных мозгов, а не через постель шефа. Да, Ава, я прекрасно помню, что тебе не интересна работа с цифрами, ну а куда деваться? Я, вон, тридцать лет дебет с кредитом свожу, и ничего, слава богу, жива- здорова.  Любой труд может быть увлекательным, если вкладывать в него душу и не относиться к нему формально.

-Мам, давай обсудим это позже, - попросила я, натуральным образом леденея не то обращенного на меня взгляда Индрека, не то от холодного прикосновения заостренного металла.

- А что такое? Ты где? – запоздало спохватилась мама,- я звонила домой, но…

-Мам, ты помнишь Индрека? - я шумно перевела дыхание и коротко пояснила, - ну, того, которому мы сдавали квартиру в бараке?

-Что это он год спустя объявился? – вопросом на вопрос ответила мама и тут же добавила, - ну и что теперь? Была бы квартира – мы бы ему сдали, а так пусть ищет себе другое жилье, тебе то до него что за дело?

-Индреку срочно нужно где-то поселиться, а связываться с риэлторами он не хочет, так как опасается нарваться на мошенников, - начала было озвучивать заранее согласованную с непосредственным источником моих проблем версию, но порой обладающая поистине феноменальным чутьем мама внезапно перебила меня на полуслове.

- И что, он напрашивается пожить к тебе? – фактически попала она в самое яблочко, - гони его в шею, вот что я тебя скажу. Хотя я этого Индрека ни разу в глаза не видела, но понаслышана о нем достаточно. Мне жена Женьки-алкаша рассказывала: не успеет Индрек въехать, как Женька уже с утра поддатый ходит. Ленка говорит, я у него, значит, всю заначку отбираю, а этот ваш квартирант ему деньги на спирт дает, ну и сам, ясное дело, пьет, наверное, беспробудно. Не зря же Ленка говорила, снимет квартиру, и три дня потом на улицу носа не высовывает. Выходит, Женька ему за водкой бегает, иначе с какой бы радости ему денег давать. И главное, что странно, ни баб ведь не водит, ни собутыльников. Ава, даже не вздумай его на порог пускать: из таких вот тихих алкоголиков как раз самые страшные маньяки и получаются. Ленка хоть и дура дурой, но тут, я считаю, она права – нормальный мужик наклюкается в зюзю, ну и ведет себя потом, как скотина, а от этого не знаешь, чего и ждать, попробуй пойми, что у него там в голове творится. Шарики за ролики заедут, и начнет за всеми с ножом гоняться! Ава, ты меня точно поняла?  Чтоб ноги его у тебя дома не было! Бараков в столице еще полным-полно осталось, найдет, если постарается! Это же надо, до чего обнаглел народ!

-Мама, не выдумывай! – чувствуя себя между двух огней, выдохнула я, - я лишь помогаю Индреку подобрать подходящее жилье. 

-А сам он, что, шагу без тебя ступить не может? – риторически вопросила явно не удовлетворенная моей реакцией мама, - ты ему вроде в гиды по столице не нанималась? Ава, пошли ты его лесом, или вон, пускай к Женьке подселяется, будет выёживаться, ему Ленка быстро мозги сковородкой по башке вправит, у нее опыт в этом деле богатый! Я понимаю, ты без работы уже скоро на стенку полезешь, но не ввязываться же теперь в авантюры! В общем так, я договорюсь с Дашей Меркуловой, завтра отнесешь резюме в департамент, а я постараюсь, чтобы тебя долго не мурыжили. А то уже смотрю, ты от безделья маешься и черт-те что творишь. Всё, доча, до вечера.

Я искренне надеялась, что до слуха Индрека донеслись лишь невнятные отголоски нашей с мамой беседы, иначе мне впору было незамедлительно сгореть со стыда. Дурдом какой-то! Кажется, мама никогда не избавится от привычки отчитывать меня, как подростка, какого бы возраста я не достигла. И в пятнадцать, и в двадцать, и в тридцать я неизменно получала свою порцию маминых нотаций, и утешала себя только тем, что аналогичным образом мама обращалась и с отцом, благополучно разменявшим шестой десяток. Справедливости ради, нужно сказать, что в свое время папа добровольно уступил маме лавры «главы семьи», и при всем желании я не могла припомнить ни одного эпизода, чтобы он в этом раскаивался. Так уж исторически сложилось: будучи классическим «маменькиным сынком», после смерти бабушки отец женился на той, кто сходу продемонстрировала ему авторитарный стиль.  Нрав у мамы всегда был решительный и жесткий, но за интересы своей семьи она стояла горой. Когда нас принудительно выселяли из заложенной квартиры в столице, мама лично спустила судебных приставов с лестницы и держала оборону до тех пор, пока нами не занялась полиция.  Однако, невзирая на далеко не женскую силу воли, внешне мама была довольно видной дамой, и сколько я себя помнила, за ней постоянно ухлестывали разного рода невзрачные мужичонки, инстинктивно чувствующие в ней поддержку и опору. Обычно таких кавалеров мама культурно отшивала, а вот особо навязчивым поклонникам запросто могла и дать физический отпор, причем, рука у нее была, ох какая тяжелая!  Именно благодаря маме, мы выжили в этом жутком кошмаре с банкротством и переездом в райцентр – ее несгибаемый внутренний стержень не позволил отцу впасть в отчаяние, а мне – потерять надежду.  Да, мы с папой ее безгранично обожали, но лично я смогла вздохнуть свободно, лишь вырвавшись из-под ее контроля. Даже три года неудачного гражданского брака я порой вспоминала с ностальгией - пусть из этих отношений ничего не вышло, зато я жила отдельно от мамы.  Впрочем, мама великолепно умела держать меня на коротком поводке даже из другого города: она была уверена, что лучше знает, что мне нужно делать, а я, в свою очередь, в знак протеста поступала назло и в девяноста девяти процентах ситуаций убеждалась в маминой правоте. Пожалуй, последнее обстоятельство и являлось наиболее обидным, наглядно показывая, как можно к тридцати годам толком не нажить собственного ума!

Не знаю, слышал ли Индрек, как мама устроила мне форменную взбучку по телефону, но в его бесцветных глазах по-прежнему сквозило откровенное равнодушие, из чего я сделала оптимистичный вывод, что чужие семейные разборки волнуют моего спутника равно в той степени, в какой они касаются его драгоценной персоны. Похоже, до тех пор, пока мама не вознамерится проинспектировать, как протекает моя вольная жизнь в столичном мегаполисе, Индрек лишний раз даже не вспомнит о ее существовании. Тем не менее я испытывала значительные сомнения, что с Индреком у мамы сработают излюбленные методы разрешения межличностных конфликтов, а, следовательно, лучше было вообще ни под каким предлогом не допускать их встречи. А еще я так и не намекнула маме, в какую беду угодила по собственной дурости, и сделала я это вовсе не потому, что в считаных миллиметрах от жизненно важных органов недвусмысленно ощущалось прикосновение холодного острия, а совершенно по иной причине. Причем данная причина была настолько идиотской, что даже вообразить сложно – я в бесчисленный по счету раз поступила вразрез с мамиными наставлениями, и мне до боли опротивело снова и снова с горечью признавать ее абсолютную правоту. Будь что будет, хватит вечно держаться за мамину юбку, за свои ошибки нужно отвечать самой.  И пусть мама буквально за шкирку вытащила меня из едва не закончившихся трагедией отношений, пусть она регулярно поддерживала меня деньгами и пусть она только что пообещала по блату трудоустроить меня в Департамент по статистике - хотя бы с чем-то я должна, наконец, разобраться самостоятельно?

Явственно отразившаяся у меня на лице решимость, однозначно, не понравилась резко насторожившемуся Индреку. Его глаза слегка потемнели, а сжимающие оружие пальцы заметно напряглись. Индрек молча смерил меня задумчивым взглядом, словно прокручивая в голове содержание моего разговора с мамой и безуспешно пытаясь отыскать в нем признаки зашифрованного клича о помощи. В итоге, Индрека, естественно, постигло разочарование, но тревожное состояние, судя по всему, так и не отпустило: он вдруг так пристально и внимательно посмотрел мне в глаза, что моя душа устремилась в пятки со сверхзвуковой скоростью.

-Ты жаб боишься? – без каких-либо эмоций в голосе осведомился Индрек, и я откровенно растерялась от столь нелогичного перехода от одной темы к другой.

-Не знаю, - неопределенно повела плечами я, - не приходилось с ними сталкиваться вживую.

Индрек настойчиво подтолкнул меня по направлению к остановке, и несколько минут мы шли по влажному асфальту, со дня укладки которого не прошло и месяца, но количество ям и выбоин уже невольно вселяло страх перед будущим. Дождя вроде бы не наблюдалось, однако, на улице поднялся ветер, несущий с собой ледяное дыхание грядущей зимы.

-Увидишь жабу, не пугайся! –внезапно предупредил меня Индрек, и я чуть было не перелетала через искусственную дорожную неровность, в просторечии именуемую «лежачим полицейским», - вспомни о том, что перед тобой всего лишь безвредное земноводное, которому не повезло с внешностью. Действительно опасаться следует тех, кто поражает неземной красотой – уродливые бородавки заставляют нас брезгливо держаться на расстоянии, тогда как обманчивая красота искусно заманивает в сети.  На каком маршруте можно отсюда уехать в Старый Центр?

 

ГЛАВА X

Честно сказать, я так до конца и не поняла, что это было, глубокая философия или ценный инструктаж, но обратиться за уточнениями к Индреку так и не решилась. Интуиция подсказывала мне, что в данном случае «многие знания есть многие печали», и когда придет время снабдить меня дополнительной информацией, Индрек непременно сделает это и без моей подсказки. Его олимпийское спокойствие меня по-прежнему раздражало, однако, я вынуждена была признать, что безупречное хладнокровие Индрека фактически уравновешивало взвинченное состояние моей нервной системы и не позволяло мне впадать в панику. А поводов для мандража, между тем, у меня хватало с избытком…

Мой спутник не доверял мне до такой степени, что каждое непроизвольное движение воспринимал в качестве попытки к бегству, и реагировал на него соответствующим образом – лежащая на моей талии рука моментально напрягалась, словно напоминая о возможных последствиях подобных провокаций. Мое сердце в ужасе сжималось, и на несколько секунд прекращало биться, а когда ритмичные сокращения возобновлялись после мучительно долгой паузы, я отчаянно хватала воздух пересохшими губами в инстинктивном стремлении пополнить образовавшийся дефицит кислорода. К сожалению, Индрека, мои страдания совершенно не трогали, и его бесцветные глаза задумчиво созерцали окружающее пространство, не выражая при этом ровным счетом ничего. В искусстве органичного слияния с толпой Индрек достиг поистине немыслимых высот, и даже я сейчас с трудом представляла, как он выглядит без вязаной шапочки и бесформенной дутой куртки, хотя еще совсем недавно этот человек с аппетитом ел яичницу у меня на кухне.

Пока наш автобус с многочисленными остановками колесил по городу, на улице неожиданно выпал первый снег. Правда, назвать сие недоразумение полноценным снегом у меня не поворачивался язык: крошечные снежинки таяли прямо на лету, а под ногами мерзко чавкало грязное месиво.  Как только наш транспорт поравнялся с остановкой, Индрек без особого пиетета выдернул меня из салона и настойчиво потащил за собой, уверенно перепрыгивая через регулярно преграждающие нам путь лужи.

-Куда мы идем? – осторожно подала голос я, - или мне по статусу не полагается этого знать?

-По статусу тебе вообще не полагается находиться рядом со мной, - отчеканил Индрек с теми пренебрежительными интонациями, которыми обычно хотят указать собеседнику, что гусь свинье не товарищ, - но так уж сложились обстоятельства, что мне приходится терпеть твое общество. Я не могу подвести заказчика, а если нам не удастся вернуть мою вещь, то успешное выполнение задания автоматически окажется под угрозой, чего ни в коем случае допустить нельзя. Просто прими это как должное и не донимай меня вопросами, ладно?

-Как скажешь, - расстроенно кивнула я, понимая, что большего я от Индрека все равно не добьюсь, - ты, наверное, тайный агент под прикрытием, раз твоя работа сопряжена со сплошными секретами….

-Если тебе нравится так обо мне думать, я не возражаю, - усмехнулся Индрек, - хотя меня и не интересуют твои домыслы. А теперь, по существу: я уже говорил тебе, что Эмбер не питает ко мне симпатии, поэтому будь готова к проявлению агрессии.

-Хотела бы я посмотреть на того, кто тебе искренне симпатизирует, - фыркнула я, - поверь мне, когда ты вот так тычешь мне ножом под ребра, я испытываю к тебе далеко не дружеские чувства, и если этот твой любимый способ установления контакта, я отлично понимаю всех твоих недоброжелателей.

 -Я пытался договориться с тобой по-хорошему, но ты сама не стала меня слушать, - напомнил Индрек, - зато потом дело сразу пошло на лад, разве не так? Язык силы – наиболее эффективное средство коммуникаций, такова человеческая природа. И не только человеческая…

Что подразумевалось под загадочной ремаркой моего спутника, я так и не поняла, но, учитывая немногословность Индрека, он, вероятно, сказал мне более, чем достаточно, и мне оставалось довольствоваться этими не внушающими оптимизма сведениями за неимением альтернативных вариантов. Если я адекватно истолковала сказанное Индреком, мне нужно было постоянно держать ухо востро, не поддаваться на провокации и, самое главное, ничему не удивляться. Раз уж Индрек не отпускает меня от себя ни на шаг, значит, я ему действительно нужна, и пусть даже из сугубо эгоистичных побуждений, но он обязательно встанет на мою защиту, если мне будет угрожать реальная опасность. Да, весьма сомнительное утешение, но на общем беспросветно мрачном фоне происходящих вокруг меня событий это уже по крайней мере хоть что-то.

Квартал, за которым среди жителей столицы закрепилось неофициальное название «Старый Центр», представлял собой неподражаемый образец архитектурной эклектики. Такого потрясающего смешения стилей нельзя было увидеть ни в одной другой части города: безликие коробки из стекла и бетона мирно соседствовали здесь с отреставрированными историческими зданиями, построенными в начале прошлого века, а буквально в нескольких метрах от сияющего небоскреба банковского офиса можно было обнаружить расположенный в приземистом деревянном домике музей. Старый Центр давно утратил прежний престиж, и недвижимость в данном районе ценилась в основном среди преданных поклонников минувшей старины, хоть лет двадцать назад тут бурлил эпицентр столичной жизни, а квартиры продавались за огромные деньги. Но уже скоро стало ясно, что дома в Старом Центре не отвечают современным требованиям: аварийные инженерные коммуникации, устаревшая внутренняя планировка, необходимость проходить длительную и затратную процедуру согласования, чтобы получить разрешение на реконструкцию фасадов - все эти факторы привели к тому, что популярность квартир в исторических домах значительно снизилась, а их оценочная стоимость упала в разы.  Столица приросла новыми микрорайонами, элитными коттеджными поселками, и жилье в Старом Центре перестало быть привлекательным объектом долгосрочного инвестирования, так как капитальный ремонт квартиры в пятиэтажке порой обходился в настолько внушительную сумму, что на эти деньги, в принципе, можно было построить свой дом, причем вовсе не на задворках цивилизации. Кстати, о частном секторе…

Уму непостижимо, но каким-то чудом в Старом Центре сохранилась целая улица, полностью состоящая из частных домов, причем, домов настолько убогих, что приснопамятный барак на Северинова по сравнению с этими сараями представлял собой чуть ли не пентхаус.  Вместо того, чтобы срочно инициировать снос древних развалюх, столичные власти старательно делали вид, что их не существует вовсе, и надо сказать, это у чиновников великолепно получалось. Стоило углубиться во дворы и обойти надёжно скрывающие нелицеприятную картину высотки, как взгляду открывалось жуткое зрелище, наводящее на мысль о пространственной аномалии. Частные дома образовывали своеобразный анклав, квартал в квартале, и населяющие их люди словно проживали в другом государстве, а возможно, и в другом мире, отстающем в развитии лет эдак на пятьдесят. Технический прогресс не заглядывал сюда даже краем глаза: скажем, с наступлением холодов над частным сектором неизменно повисала черная завеса дыма, повсюду распространяющего запах гари и жестоко царапающего легкие обитателям близлежащих многоэтажек –это местное население массово затапливало свои допотопные печки.  Почему мэрия допускала подобный абсурд в двадцать первом веке, не мог объяснить никто. Ходили слухи, что чиновникам никак не удавалось договориться с владельцами домов о размере компенсаций за изымаемые участки, и судебные процессы неоднократно завершались в пользу жителей частного сектора, а среди старожилов столицы вообще бытовала легенда о проклятии, когда-то наложенном на это место могущественной ведьмой.  В чем заключалась суть проклятия никто толком не знал, но судя по текущему состоянию данной улицы, разъяренная колдунья напророчила, что здесь никогда не будет наружного освещения, асфальтового покрытия и центрального отопления, а любого из жильцов, кто осмелится заняться ремонтом своей обветшалой халупы, неизбежно постигнет страшная кара. Несмотря на то, что я всю жизнь провела в столице, до сегодняшнего дня судьба ни разу не заносила меня в эти дебри, но уверенно ведущий меня в направлении частного сектора Индрек, похоже, был твердо намерен исправить досадную оплошность.

Репутация у этого гиблого места сложилась в точности под стать антуражу: в народе господствовало устойчивое мнение, что приличному человеку лучше сюда не соваться. Впрочем, если приличный человек заинтересован в покупке наркотиков, или мечтает навести черную порчу на ближнего своего, то, как говорится, сюда ему и дорога.  Сказать наверняка, в какой степени правдивыми являлись слухи о том, что в Старом Центре можно запросто приобрести запрещенные вещества, мне было сложно, а по второму пункту я кое-что слышала от мамы, чья подруга лично обращалась за помощью к здешней цыганке. Учитывая, что специфика оказываемых цыганкой услуг требовала соблюдения конфиденциальности, многого мама не рассказывала, однако, суть я все же уловила: лечить бабка не лечила и сглаз не снимала, а вот запустить обратный процесс – это всегда пожалуйста, но, естественно, не бесплатно. Насчет предсказаний и гаданий мама ничего не говорила, но когда мы с Индреком перешли дорогу, разграничивающую частный сектор и высотные дома, я начала подозревать, что таинственная Эмбер, и цыганка из маминого рассказа – это один и то же человек.

К понятию «дорога» я вынуждена была прибегнуть лишь потому, что не смогла найти подходящего слова для описания довольно широкой колеи, сразу за которой начинались перекошенные, просевшие, обшарпанные, и просто отвратительные на вид постройки, огороженные гнилыми досками, весьма бездарно изображающими забор. Сама же колея была заполнена густой мутной жижей из смеси расквашенного грунта и тающего снега – ноги моментально утонули в грязи по щиколотку, и я поняла, что после этого экстремального похода кроссовки тоже отправятся на помойку вслед за ботильонами.

-Как тут только люди живут! – не сдержалась я, в очередной раз провалившись в вязкую субстанцию подозрительно бурого цвета.

- Да откуда тут люди? Нечисть одна, – презрительно хмыкнул Индрек, форсирующий пересеченную местность с непрошибаемой уверенностью гусеничного вездехода, - сброд со всей столицы, настоящий паноптикум редких видов.

-В смысле, нечисть? – запоздало насторожилась я, выдергивая ногу из плотоядно чмокающей грязи.

-В прямом, - безразлично сообщил Индрек, - но ты не бойся, я знаю подход к этому контингенту. Я не собираюсь здесь надолго задерживаться, по-быстрому вытрясем из Эмбер информацию о моей вещи и сразу уйдем.

-Жуть какая-то, - передернула плечами я, и исподтишка заглянула Индреку в глаза, однако, в отличие от слов, явно содержащих признаки психического расстройства, взгляд моего спутника не давал ни малейшего повода усомниться в его адекватности. Разве что цвет поменялся на темно-серый, с едва заметным оттенком синего.

Хриплый многоголосый лай взорвал тишину и эхом понесся над крышами домов – казалось невидимая свора сейчас в полном составе выскочит из-за хлипкого ограждения и растерзает нас на мелкие кусочки.  Еще через мгновение хоровой лай перешел в дикий, истошный вой, периодически перемежаемый утробными взрыкиваниями.

-Ужасно боюсь собак! – клацнула зубами я и почувствовала, как от страха у меня сводит челюсть и немеют все четыре конечности разом.

-Это не собаки,- «успокоил» меня Индрек, крепко удерживая  меня за беспрестанно трясущийся локоть, и вдруг громко крикнул в пустоту, - Эмбер, отзови своих крошек, иначе я поочередно сдеру с них шкурки и продам любителям экзотических наркотиков, которые сделают из них курительные смеси.

 

ГЛАВА XI

-Чтоб тебя демоны сожрали! – с ненавистью пожелал в ответ надтреснутый старушечий голос, и за кривым, наполовину сгнившим забором, служившим единственной ненадежной преградой между нами и заходящейся в исступленном вое сворой, внезапно началось какое-то странное шевеление, сопровождающееся недовольным цыканьем и уже совсем не поддающимся рациональному объяснению потрескиванием. «Неведомые зверушки» в унисон взяли душераздирающе высокую ноту, сделавшую бы честь прославленной оперной диве, и вдруг дружно замолчали, будто разом лишившись способности издавать звуки.  Воцарившаяся на улице тишина ощутимо излучала незримую угрозу, и в бесконтрольном порыве я отчаянно закрутила головой по сторонам в поисках наиболее предпочтительного направления для панического бегства из этой обители кошмаров.

-Стоять на месте, - жестко пресек мои робкие поползновения Индрек, как только я инстинктивно попятилась к оставшимся за спиной высоткам, - одна ты отсюда не выберешься! Оглянись назад!

Я осторожно повернула одеревеневшую шею, несколько раз моргнула в расчете, что чары страшного наваждения все-таки развеются, однако, представшая передо мной картина даже не думала меняться.  Плотная стена непроницаемого тумана разделила окружающий мир надвое, отгородив частный сектор от многоэтажек. Зыбкое, клубящееся марево сочилось мокрым снегом и, казалось, дышало как живой организм, словно в глубине этой молочно-белой пелены скрывался безжалостный страж границ между измерениями, готовый в клочья разорвать нарушителя.

-Что это за…? – одними губами прошептала я, не в состоянии отвести неотрывно прикованный к мерно колышущемуся туману взгляд.

-Местная разновидность силового поля, - совершенно будничным тоном просветил меня Индрек, -весьма интересная штука: ломает хребет, перемалывает кости и поглощает еще живую добычу без остатка. Если быть точным, это гигантское растение-хищник, без труда переваривающее практически любой биоматериал. Так что я бы настоятельно попросил тебя не соваться к нему в пасть, или по крайней мере, не делать этого до тех пор, пока Эмбер не возьмет след моей вещи.  Эмбер, открывай уже ворота! Тебе прекрасно известно, что все эти спецэффекты на меня давно не действуют, не трать попусту время!

-Чего тебе надо? – проскрипела из-за забора старуха, - ты обещал забыть ко мне дорогу!

-Прости, дорогая, но тебя оказалось невозможно забыть, - выразительно ухмыльнулся мой спутник, - ну что, ты меня впустишь, или мне самому войти?

-Кого ты с собой привел? – подозрительно осведомилась по-прежнему невидимая Эмбер, и меня прошиб холодный пот, - ты же знаешь, что я не люблю гостей.

-А я не люблю, когда меня заставляют подолгу ждать на улице, - мрачно сообщил Индрек и с размаху пнул хлипкие доски.  Пронзительный вопль, преисполненный невыносимой боли, сотряс окутанные туманом окрестности, а тот участок забора, в который пришелся удар Индрека, внезапно подернулся сизой дымкой и окрасился в кроваво-красный цвет.

-Идем! –стальные пальцы Индрека мертвой хваткой стиснули мое запястье, и я с ужасом обнаружила, что его глаза потемнели до такой степени, что зрачки в них стали почти не различимы. Понимая, что такими темпами неподвижное оцепенение отпустит меня достаточно нескоро, Индрек решительно увлек меня за собой. Кровавое пятно часто пульсировало на фоне обшарпанных досок и стремительно увеличивалось в размерах, а дымка таяла и истончалась под пробирающий до корней волос аккомпанемент сдавленных стонов, доносящихся, казалось, со всех сторон одновременно. Еще через секунду в центре пятна возник просвет, и Индрек уверенно втянул меня в обрамленный трепещущими лохмотьями плоти круг.

-Что ты творишь, живодер проклятый? Ему же больно! – в ярости прошипел дребезжащий голос откуда-то из глубины тонущего в белесом мареве двора.

-Я предупреждал тебя, Эмбер, чтобы ты убрала свой зверинец. И хватит уже наводить туман, ты же знаешь, что у меня модифицированное зрение, - холодно напомнил Индрек, и его невозмутимое спокойствие невольно заставило меня выйти из ступора и снова начать хотя бы элементарно дышать. О том, чтобы оглядеться вокруг, пока не велось и речи, равно как и о попытке пошевелиться. Неподвижно застыв перед лицом пугающей неизвестности, я молча созерцала, как из медленно расступающейся пелены плавно выплывает стройная женская фигура, вопреки моим предположениям принадлежащая вовсе не древней карге, а юной девушке совершенно неземной красоты.

-Бедняга, как же тебе досталось, - сочувственно пропела девушка сочным контральто, и ее смуглая ладонь с нежностью коснулась отрывисто сокращающегося разрыва в заборе. В результате короткой серии из нескольких хитрых пассов отверстие полностью затянулось, нанесенное Индреком повреждение исчезло и чудесным образом восстановленная ограда опять приняла обманчивую форму гнилых досок. Так как мое внимание было целиком сосредоточено на манипуляциях с забором, я не сразу заметила, что создававшее нулевую видимость марево успело за это время окончательно рассеяться. Машинально окинув взглядом двор, я поймала себя на мысли, что и дальше была бы не против находиться в счастливом неведении.

-О, господи!  - я отпрыгнула настолько резко, что безупречная реакция Индрека едва не дала сбой: только в последний момент ему удалось удержать меня на месте.

-Тихо! Это всего лишь жабы! – Индрек обеими руками сжал мои трясущиеся плечи, но я все равно продолжала дрожать от отвращения, - ага – пассивно ядовитое животное, она нападает только для самообороны.  Не пойму, как ты их дрессируешь, Эмбер, но лают они у тебя не хуже собак.

Немного отойдя от шока, я волевым усилием приоткрыла один глаз и с опаской взглянула на выстроившихся в идеально ровную шеренгу земноводных. С полтора десятка огромных жаб по –прежнему, сидели, не шелохнувшись: бурая шероховатая кожа, усеянная множеством конусовидных бородавок с заостренными вершинами выглядела мерзко до тошноты, а выдающиеся костные гребни над глазницами вызывали приступ неуправляемого страха.  Несколько секунд жабы изучающе созерцали меня пугающе осмысленными глазами, а затем ближайшая ко мне особь вдруг начала раздуваться. С характерным шипением спущенной покрышки тварь выставила вперед голову, словно собралась со мной бодаться, недвусмысленно напрягла мощные задние лапы, оттолкнулась и прежде, чем я сумела осмыслить происходящее, в молниеносном прыжке бросилась прямо на меня.

-Фу, Эмбер, что за манеры? – с нарочитым осуждением осведомился Индрек, которому вне всяких сомнений полагалась золотая медаль в чемпионате по ловле гигантских жаб на лету.  Я даже испугаться толком не успела, не то чтобы отклониться с траектории прыжка, а Индрек уже поймал жабу в воздухе и теперь задумчиво удерживал ее на весу. Амфибия обиженно надувала мешок под нижней челюстью и безуспешно дергала перепончатыми лапами, а ее разом притихшие сородичи неуверенно покряхтывали, вопросительно таращась на хозяйку.

-Смотри, какие у нее паротиды, - Индрек повернул жабу бугристой головой ко мне и, невзирая на мое демонстративное нежелание рассматривать гадкое земноводное, пояснил, - вот эти заушные железы выделяют метилбуфотенин, сильнейший кардиотоксический яд, при попадании на кожу жертва моментально умирает от остановки сердца. Ты только глянь, какой великолепный экземпляр, метилбуфотенина с ее бугристой шкурки хватит, чтобы отправить в иную реальность минимум человек тридцать. А уж опытные психонавты смогут насушить с нее столько галлюциногена, что их оставшаяся жизнь превратится в один бесконечный трип.

-Убери ее от меня! – нервно отпрянула я, когда богатое воображение в красках нарисовало мне собственную смерть от жабьего яда. Только сейчас до меня, наконец, дошло, что я находилась на волосок от смерти, и, если бы не Индрек, мое безрадостное существование навсегда прекратилось бы в этом богом забытом месте.

-Говори, что ты от меня хочешь, и проваливай! – покачивая пышными бедрами, Эмбер вплотную приблизилась к Индреку и гневно потребовала, - перестань мучить агу, отпусти ее, не видишь, она страдает!

-Какой-то у тебя избирательный гуманизм, Эмбер! – усмехнулся Индрек, - а о моих страданиях ты не подумала? Общаться с тобой и твоим зоопарком– это истинное мучение для души.

-Душа? У тебя?  - издевательски расхохоталась Эмбер, - что-то я в этом сомневаюсь! 

-Твое право, - безразлично отозвался Индрек, встряхнул оскорбленно квакнувшую жабу и, нехорошо прищурившись, поинтересовался, - зачем ты натравила агу на мою спутницу?

-Хотела проверить наличие у тебя души! Мне было интересно, что ты почувствуешь, если я убью эту женщину, - открытым текстом призналась Эмбер, - я ведь вижу, как много она для тебя значит. 

-Я не слишком подходящий объект для твоих экспериментов, -  помотал головой Индрек, не подтвердив, но и не опровергнув выводы Эмбер по поводу моей персоны, - больше так не делай, иначе во мне тоже проснется исследовательская жилка, и я начну ставить опыты на твоих жабах. У меня есть для тебя работа, Эмбер. Оплачиваемая работа.

-Твои грязные деньги меня не волнуют, - отчеканила  девушка и   гордо откинула со лба длинные смоляные локоны- такие блестящие и волнистые, будто их обладательница только что прошла комплекс салонных процедур по ламинированию волос.

-А кто говорил о деньгах, дорогая? – очень натурально изобразил изумление Индрек, -  я предлагаю тебе крайне выгодную сделку. Ты помогаешь мне определить местонахождение одного предмета, а я гарантирую, что не стану мешать твоему бизнесу. На мой взгляд, более чем достойная плата за твою маленькую услугу.

-А если я откажусь? Что тогда? – пространство вокруг Эмбер всколыхнулось, по воздуху пробежала легкая рябь и юная красавица превратилась в сгорбленную старуху, замотанную в неряшливые отрепья.

-Вот так-то лучше, Эмбер, - удовлетворенно констатировал Индрек, хотя лично я в упор не понимала, что хорошего он увидел в этой трансформации. Впрочем, я уже вообще ничего не понимала, и, честно говоря, особо и не старалась разобраться в происходящем.  Кажется, Индрек упоминал о галлюциногенах – может, эти жабы токсичны даже на расстоянии, и я давно погрузилась в наркотический дурман? В противном случае объяснить разворачивающиеся у меня на глазах события с позиции логики возможным никак не представляется, а диагностировать у себя помутнение рассудка мне бы тоже не хотелось…

-По-моему, эта личина больше соответствует твоему внутреннему содержанию, - Индрек, как пушинку, перекинул здоровенную и, наверняка, тяжеленную жабу в другую руку, и под негодующим взглядом скоропостижно состарившейся Эмбер, произнес, - все просто, дорогая, если ты откажешься, я обращусь в конкурирующую организацию. Но предварительно я выжму из этой аги весь метилбуфотенин и залью его тебе в глотку. Всегда мечтал узнать, подвержены ли Раганы воздействию природных ядов…Догадываюсь, ты выживешь, но пока ты будешь регенерировать, твои любимые зверушки передохнут с голоду. Неужели ты такое допустишь?

 

ГЛАВА XII

Похоже, Индрек не бравировал, когда уверенно заявлял мне, что для него не составит труда найти работающий подход к любому из обитателей частного сектора за Старым Центром. Разговор с позиции силы действительно оказался намного продуктивнее взаимного обмена колкостями: не иначе как с целью сохранить остатки достоинства, безобразная старушенция, в которую неожиданно превратилась юная прелестница, для приличия поцокала языком, пожевала сморщенными губами и обреченно махнула рукой. Вскоре выяснилось, что данный жест не только символизировал молчаливое согласие на выдвинутые Индреком условия, но и давал отбой «жабьему войску», все это время неподвижно ожидавшему дальнейших распоряжений и с надеждой поглядывающему на моего деланного равнодушного спутника. С нарочито отрешенным видом Индрек рассеянно поглаживал огромную амфибию по бугристой голове и желтоватому, пятнистому брюху, а та в свою очередь предпочитала не подавать признаков жизни и лишь периодически подергивала лапой. Никаких защитных приспособлений, включая банальные перчатки, Индрек при контакте с ядовитым земноводным не использовал, и столь явное пренебрежение техникой безопасности казалось непростительной беспечностью, особенно на фоне недавно озвученных мне свойств выделяемой жабой слизи. По распоряжению Эмбер на удивление дисциплинированные жабы синхронно сместились в сторону, и в этот момент Индрек с филигранной точностью вернул в строй недостающего бойца. Ага трижды перевернулась в полете, и в акробатическом прыжке приземлилась рядом со своими земноводными товарищами, дружно поприветствовавшими ее возвращение радостным треском.  Вероятно, Эмбер скомандовала тактическое отступление, потому что уже через пару секунд жабы в полном составе покинули поле зрения, бесследно скрывшись за густой завесой молочного-белого тумана. Индрек с демонстративной брезгливостью вытер ладони друг о друга и с театральным пафосом протянул мне руку:

-Путь свободен, пора заняться делом. Я не думаю, что Эмбер выкинет что-нибудь серьезное, но мелких пакостей в ее исполнении нам по-прежнему следует остерегаться. Поэтому убедительно прошу тебя ни к чему не прикасаться. Что такое?

-Ты сам сказал, ничего не трогать! – красноречиво отшатнулась я, - разве не ты только что голыми руками держал ядовитую жабу?

-А… ты об этом…, - снисходительно улыбнулся Индрек, - не волнуйся, у меня стоит новейшая модель нейтрализатора. С такими фильтрами можно запросто нырять в бассейн с кураре. Посмотри на меня – если бы яд аги попал в мой организм, я бы уже стал цвета спелого баклажана и скончался в страшных муках. Давай руку, это безопасно.

Несмотря на то, что технические аспекты приведенной Индреком аргументации вызвали у меня определенные вопросы, факт отсутствия видимых признаков смертельного отравления был, что называется, налицо. Индрек выглядел абсолютно обыденным образом – даже глаза у него посветлели до блекло-серого оттенка, а вновь четко обозначившиеся зрачки то ли опять вернулись к нормальному диаметру, то ли и вовсе никогда не расширялись. Не знаю, как с нейтрализатором ядов, но вот столь явному самообладанию мне оставалось только позавидовать.

Ладонь у Индрека оказалась примерно такой же обжигающе холодной, как покрытый инеем металлический каркас, простоявший всю ночь на сорокаградусном морозе. Но мое инстинктивное стремление резко выдернуть разом окоченевшие пальцы вдребезги разбились о железные тиски многократно усилившейся хватки.

 -Температура тела скоро нормализуется, - пообещал Индрек, - борьба с метилбуфотенином потребовала значительных энергетических затрат, и система временно перераспределила ресурсы по уровню приоритетности. Одним словом, успокойся, со мной все в порядке.

-Так бы сразу и сказал, -  мрачно хмыкнула я, все острее чувствуя, что откровенно не желаю знать подробностей и жажду только одного – побыстрей убраться из этого жуткого места и по возможности посетить сеанс гипноза, чтобы еженощно не просыпаться в ледяном поту после пережитого здесь ужаса. Притом, рука Индрека и вправду постепенно теплела, чего, к вящему сожалению, совсем нельзя было сказать применительно к обращенному на нас взгляду Эмбер. Горбатая старуха старательно пыталась просверлить нам мозги своими колючими, глубоко посаженными глазами – скрюченная, укутанная в грязно-бурые тряпки, она сама сейчас поразительно напоминала жабу, и я бы, наверное, не слишком изумилась, если бы под бесформенным нагромождением платков у Эмбер вдруг обнаружились аналогичные ядовитые железы.

Перед тем, как шагнуть в скрывающуюся за дверью неизвестность, я по внезапному наитию подняла голову и машинально втянула голову в плечи: грузное, свинцовое небо нависало так низко, что вероятность его падения на грешную землю выглядела поразительно реальной, и я невольно представила, как тяжелый небосвод расплющивает наши бренные тела под своим многотонным гнетом.

-Не нагнетай обстановку, Эмбер, у меня уже датчики психоактивности зашкаливают! –насмешливо попросил Индрек. Устрашающе черные тучи внезапно пришли в движение и вопреки полному штилю довольно быстро поплыли по небу. Мокрый, липкий снег повалил крупными хлопьями, потом, словно ниоткуда, налетел яростный порыв ветра и на глазах превратился в грозную вихревую воронку с фигурой Эмбер в середине.

-Держись за меня покрепче!  - мгновенно оценил ситуацию Индрек, обеими руками обхватил меня за плечи и с такой силой прижал к груди, что у меня неприятно хрустнули ребра. Дышать в моем нынешнем положении было практически нечем, сердце колотилось настолько быстро и отчаянно, что его частые удары болезненно отдавались в висках, а во рту ощущался соленый привкус крови. Я попробовала было вырваться, но Индрек не дал мне ни единого шанса, а буквально долю секунды спустя, я испытала к нему искреннюю благодарность. Окружающий мир был объят первобытным хаосом: рукотворный шторм поднимал в воздух первые попавшиеся предметы и с мстительным наслаждением швырял их оземь. По двору со свистом носились ощетинившиеся четырьмя ножками столы, описывали сложные пируэты мягкие стулья с выцветшей обивкой, а прямо над нами пролетело вырванное с корнем дерево, едва не задев меня голыми ветками. Создавалось впечатление, что всё вокруг разом пришло в движение, и лишь Индрек как будто врос ногами в землю, и даже беснующаяся стихия не могла сдвинуть его с места. Смерч вращался в шаге от нас, но, видимо, Индрек оказался неберущейся мишенью – мы словно находились в защитном коконе, который вернувшаяся к облику прекрасной девушки Эмбер безуспешно старалась протаранить при помощи подручного инвентаря.

-Пока она развлекается, я теряю драгоценное время, - доверительно поделился своими соображениями Индрек, - пора заканчивать игры, у меня и так сроки горят. На счет «три» я отключу силовое поле, и тебя отбросит к забору. Сразу же поднимайся на ноги и отступай минимум на полметра. Да, и сгруппируйся в падении, голову опусти, колени не разжимай, на пятку не приземляйся. Но если не повезет, и ты все-таки что-нибудь сломаешь, отползай как можно быстрей. Все понятно?

В ответ я лишь сдавленно всхлипнула. Неужели я основательно повредилась рассудком и напрочь утратила связь с реальностью? Нет, в самом деле, разве может нечто подобное происходить наяву: юная красавица парит в эпицентре смертоносного завихрения, ее иссиня-черные волосы извиваются голодными змеями, пышущий испепеляющей злостью взгляд насквозь прожигает любого, кто осмелится встретиться с этими нечеловеческими глазами, в воздухе беспорядочно носится разнообразная домашняя утварь, а потрясающе спокойный Индрек невозмутимо ведет отсчет.

-Три! – ни с чем не сравнимое ощущение свободного полета предсказуемо завершилось весьма чувствительным ударом. Толком сгруппироваться я, конечно, не успела, но в остальном даже болевой шок от довольно неудачного падения не заставил меня пренебречь следующим пунктом наспех выданной инструкции.  Вне всяких сомнений, Индрек не понаслышке знал, о чем говорил: впечатавшись спиной во что-то мягкое и податливое, я  даже не стала пытаться принять вертикальное положение, а cходу развернулась на сто восемьдесят градусов и поползла прочь. Я не испытывала ни малейшего любопытства относительно источника чавкающих звуков, внезапно раздавшихся позади, и, не обращая внимания на боль в ушибленном локте,  без оглядки удалялась от «забора». Логика, разум, рациональное мышление – всех этих категорий для меня больше не существовало - я позволила инстинкту самосохранения захватить безоговорочный контроль над своим телом, ибо в здравом уме и твердой памяти я бы ни за какие коврижки не решилась ползать в мутной жиже, нестерпимо пахнущей застоявшимся болотом, и уж никогда бы не поверила, скажи мне кто-либо, что жадно тянущееся ко мне щупальце столь же материально, как и обугленная дыра в подошве, образовавшаяся после его мимолетного соприкосновения с кроссовком.  В общем, бразды правления были переданы обратно мозгу лишь в тот момент, когда вышеупомянутый инстинкт самопроизвольно отключился от перегрева.

Грубо обтесанные доски, неровные и частично сгнившие – никакой зубастой каракатицы, услужливо нарисованной мне богатым воображением, за спиной даже близко не наблюдалось. Я до скрежета стиснула зубы и с приглушенным стоном начала вставать. Все тело саднило и поднывало, а злополучный локоть вдруг и вовсе прострелило от души. Еще недавно хаотично перемещавшиеся по воздуху предметы недвижимо застыли на местах, а на перевернутом стуле торжественно восседала одинокая жаба и сама себе растирала кожу передними лапами. Вид у нее был при этом не столько агрессивный, сколько испуганный и, я бы сказала, растерянный.

-Слушай, Эмбер, тебе самой-то еще не надоело? – сверху вниз обратился к амфибии Индрек, всем корпусом загораживая меня от немигающего жабьего взгляда, и звенящие нотки в его голосе вызвали у меня беспричинный приступ удушья. Судя по хриплому шипению, Эмбер испытала похожие эмоции, -сегодня ты вывела меня из себя, и я близок к тому, чтобы воткнуть тебе между глаз иголку и утопить в подходящей емкости.  Мы с тобой давно знакомы, ты отлично знаешь, на что я способен, если меня разозлить. Так вот, Эмбер, сейчас я на грани. Решай сама, или мы с тобой сотрудничаем, или я перехожу в боевой режим. Напомнить, чем это чревато для тебя и твоей живности?

-Надеюсь, эволюция не стоит на месте, и среди демонов однажды появится тот, кто переварит тебя вместе со всей твоей начинкой, - из окутавшего жабу облака дыма выступила юная красавица и с раздражением пнула ни в чем не повинный стул,-  итак, кто эта женщина и зачем ты ее сюда привел?

-Она - носитель астрального слепка, - бесстрастно ответил Индрек, и мне стало ясно, что, оказывается, даже я сама не всё о себе знаю.

-Случайный? – вероятно, взгляд у меня был настолько ошалевший, что Эмбер с легкостью увидела во мне жертву неблагоприятного стечения обстоятельств, -   ладно, пошли в дом, я попробую нащупать след.

 

ГЛАВА XIII

В свете своего, мягко говоря, незавидного положения, я изо всех сил старалась держаться поближе к Индреку за неимением другой надежды и опоры в этом безумном мире. На крайне непривлекательном фоне всех тех зол, с которыми мне пришлось лично познакомиться в процессе сегодняшнего визита в частный сектор, мой спутник по-прежнему не внушал особого доверия – хотя Индрек не превращался в жабу и не отращивал щупалец, что уже само по себе вызывало определенную симпатию, я изрядно сомневалась в его нерушимой приверженности общечеловеческим принципам. Но так как на данный момент выбор у меня был невелик, я предпочла не рисковать, и когда Индрек привычным движением стиснул меня за вспыхнувший острой болью локоть, я даже не попыталась высвободить руку.  Какими бы недостатками не обладал Индрек, такого рода достоинства как последняя модель нейтрализатора ядов и способность окружать себя защитным полем, безусловно, с верхом перекрывала все очевидные минусы.

В сенях у Эмбер стоял пряный травяной аромат, как будто хозяйка осуществляла заготовку лекарственных растений в промышленных объемах, причем все эти засушенные вершки и корешки в широком ассортименте лежали под ногами, свисали с потолка и украшали стены. Невозможно было повернуться, чтобы не задеть очередной веник, и ни одного шага ни удавалось ступить, не угодив при этом в поддон с растительным сырьем. Запахи смешивались между собой в причудливый букет, и уже в первую минуту пребывания в душистом помещении, мое обоняние вообще перестало функционировать. Зато на меня вдруг накатил приступ головокружения и дабы не потерять равновесия, я отчаянно вцепилась в рукав дутой куртки Индрека, чутко отреагировавшего на внезапное ухудшение моего состояния и безошибочно определившего источник одурманивающего воздействия. Мой спутник решительно сорвал со стены аккуратно перевязанный пучок и, не считая нужным комментировать свой поступок, молча выбросил слегка подвяленную травку-муравку за порог. Дышать сразу стало гораздо легче, навязчивый шум в ушах полностью исчез, а пляшущие перед глазами желтые точки разочарованно прекратили свой концерт.

-Кстати, Эмбер,- неожиданно вспомнил Индрек, - планировал купить у тебе настойку «аманита мускариа», но, думаю, теперь ты обязана подарить мне парочку флакончиков в качестве компенсации за свое негостеприимное поведение.

-Аманита- дорогое удовольствие, – вполоборота заметила Эмбер, - ты хоть знаешь, сколько она стоит?

-Догадываюсь, что не дороже твоей жизни, - с многозначительной ухмылкой предположил Индрек, и покатые плечи идущей впереди Эмбер нервно передернулись под тонкой узорчатой шалью, - я бы на твоем месте не стал торговаться.

-Да подавись ты своей отравой, - в сердцах выдохнула Эмбер, на ходу сгребла с полки несколько темных бутыльков и с размаху швырнула их в Индрека, недвусмысленно прицелившись последнему в лоб.  Мой спутник без видимых усилий поймал флаконы в воздухе, спрятал во внутренний карман и смерил кипящую от раздражения Эмбер укоризненным взглядом.

-Эмбер! Мы договорились! – сухо предупредил прекрасную смуглянку Индрек, и та резко сникла при звуке его бесцветного голоса, абсолютно лишенного интонаций, но при этом непостижимым образом заставляющего собеседника покрываться гусиной кожей от неконтролируемого страха.

Широкий коридор с тремя ярусами длинных деревянных полок по обеим сторонам в итоге упирался в просторную комнату, оказавшись в которой я невольно остолбенела от изумления. По всем признакам, Индрек был готов к чему-то подобному, и, немного позабавившись созерцанием моей ошарашенной физиономии, пояснил:

- Эмбер заколачивает миллионы на экзотических наркотиках, но специально прибедняется, чтобы не привлекать внимания компетентных органов. Порочная столичная богема, пресытившаяся золотая молодежь, скучающие жены политиков и олигархов – всё это ее постоянные клиенты. Кроме того, в гербарии Эмбер имеются ядовитые травки, и насколько мне известно, они также пользуются стабильным спросом.

После обшарпанного забора, захламленного двора и настоящего сарая вместо прихожей контраст проявлялся особенно ярко: изысканная обстановка, модный интерьерный дизайн, эксклюзивная мебель, современные отделочные материалы и дорогая бытовая техника –такой роскошной гостиной позавидовала бы любая светская львица, а глянцевые журналы многое отдали бы за право устроить здесь гламурную фотосессию. Юная, грациозная, ослепительно красивая – казалось, Эмбер создана для шикарной жизни среди баснословно дорогих автомобилей и щедрых на подарки мужчин.  Сейчас я даже не могла толком представить, что за наведенным мороком божественный красоты кроется неопрятная старуха, внушающая не меньшее отвращение, чем ее бородавчатые компаньонки.  Выходит, Индрек был совершенно прав, но я и не подозревала, что его недавнее высказывание по поводу обманчивых свойств внешней привлекательности следовало воспринимать до такой степени буквально.

-Эмбер – персонаж исторический, она успела засветиться даже в народном фольклоре, -  с откровенной издевкой сообщил мне Индрек, -слышала сказку про Царевну-лягушку? Думаешь, там всё само собой произошло? Сжег лягушачью шкурку и получил красавицу-невесту?  Сжечь-то он ее действительно сжег, но вот именно на этом эпизоде заканчивается горькая правда и начинается слащавый романтический вымысел. В реальности всё было исключительно прозаично, и я бы сказал, трагично: невероятно высокая концентрация метилбуфотенина в пепле вызвала сильнейшие галлюцинации, и наша Эмбер показалась бедняге красивейшей и мудрейшей женщиной. Понятное дело, что если бы придворные летописцы достоверно зафиксировали факты, то никакой сказки не было бы и в помине: сплошной хоррор о том, как наследник престола женился на жабе и благополучно растранжирил государственную казну, исполняя все прихоти своей жены. Экономика пришла в упадок, подданные обнищали и Тридевятое Царство прекратило свое существование. Чем не поучительная история о вреде психотропных веществ?

Я уже успела свыкнуться с мыслью, что природа обделила Индрека чувством юмора, и потому испытала значительное недоумение, когда мой спутник вдруг принялся достаточно удачно иронизировать, однако, одного взгляда на изменившееся лицо Эмбер оказалось достаточно для внезапного озарения – в своем повествовании по-прежнему не склонный к шуткам Индрек был полностью серьезен и всего лишь проливал свет на темные страницы отечественной истории.

-Не смей копаться в моей биографии, моя личная жизнь тебя не касается! –судя по всему, напускное спокойствие давалось Эмбер все сложнее, но она настойчиво душила в себе ярость в надежде поскорее разойтись с Индреком миром, -я во всяком случае была царицей, а что можешь вспомнить ты? Одни сплошные войны!

-Каждый зарабатывает на жизнь, как умеет, - не стал спорить Индрек и жестко добавил, -  вот и работай, а не разводи дискуссии.  И прошу поделикатней обращаться с носителем слепка, ей сегодня еще чистка памяти предстоит…

-Что искать? – Эмбер оценивающе осмотрела меня с ног до головы, ее тонкие пальцы с алыми ногтями вдруг жутко скрючились и хищно потянулись к моему лбу, будто собираясь впиться мне в мозг. Я испуганно отпрянула назад и угодила из огня да в полымя, а точнее, в объятия к Индреку. Впрочем, какие это объятия, от фиксирующих ремней и то легче избавиться!

-Серый клинок! - ответил Индрек, и его руки надежно сомкнулись у меня на талии, - мне нужна подробная траектория смещения пространственного разлома.

-Надо же! – желчно фыркнула Эмбер, и ее пухлые  губы саркастично искривились, - не знала, что ты сменил сферу деятельности! Значит, теперь ты промышляешь кражами артефактов? Поверить не могу, что ты подался в воры! Ты, на счету которого…

-Заткнись, Эмбер! – когда бесцветный голос Индрека начинал вот так звенеть, у меня в ужасе замирало сердце, моментально пересыхало во рту и становились дыбом волосы. Учитывая, что сейчас я фактически находилась между Сциллой и Харибдой, намечающаяся битва этих двух чудовищ не сулила мне ничего хорошего – если Индрек и Эмбер все-таки схлестнутся, я же первая и попаду под раздачу. Так как роль переходящего трофея меня ни капли не прельщала, я набрала в легкие побольше воздуха и осторожно пролепетала:

-Умоляю, давайте покончим с этим быстрее! Я вообще не имею никакого отношения к вашим конфликтам и мечтаю навсегда забыть этот день.

- Она права, - металлические нотки в голосе Индрека пропали, и уже одно это мне следовало считать поистине огромным достижением, - работай, Эмбер, я ее держу.

Вдохновленная своим дипломатическим успехом, я окончательно осмелела и хотела уже было клятвенно пообещать Индреку не сопротивляться и попросить его чуть-чуть ослабить хватку, однако, когда алые ногти Эмбер вонзились мне в переносицу, я рванулась так, что Индрек, наоборот, вынужден был применить дополнительную силу. Ощущение было такое, словно Эмбер насквозь проткнула мою черепную коробку и несколько раз подряд провернула острые кинжалы ногтей в образовавшихся десяти отверстиях.  По идее, вытерпеть столь адскую боль и не отключиться даже в теории не представлялось возможным, но я снова убедилась, что классическим законам логики был строго запрещен вход в это страшное место. Дикий, животный вопль застыл у меня на губах и бесследно растворился в жгучей кислоте запредельной боли.  Через долю секунду, а может быть через несколько часов Эмбер, наконец, убрала пальцы, и я тряпичной куклой обмякла в руках у Индрека.

-Ну что? – нетерпеливо осведомился Индрек, даже не задумываясь, что для начала ему не мешало бы поинтересоваться, жива ли я после этой изощренной пытки.  Или ему теперь хоть трава не расти?

-Есть! -  надтреснуто продребезжала Эмбер, сосредоточенно взглянула на свою морщинистую ладонь и заунывно взвыла, - там, где солнечные лучи простираются на бескрайние просторы и глубокие реки влачат свои темные воды…

-Эмбер, сейчас двадцать первый век! – перебил Индрек, - какие лучи? Мне нужны географические координаты. Широта и долгота.

- Ты сбил мне весь настрой! – грудным контральто возмутилась Эмбер, вернувшаяся к облику роковой соблазнительницы, единолично погубившей царскую династию, недовольно растопырила пальцы и демонстративно выставила перед Индреком смуглую ладошку, -вот твои координаты, и оставь меня уже в покое.

Одной рукой поддерживая меня в вертикальном положении, Индрек пристально вгляделся в запутанное хитросплетение линий на ладони Эмбер и мрачно уточнил:

-Ты уверена, что это правильные координаты?

-Конечно, уверена, - утомленно опустилась на изящную софу Эмбер, -что, далековато отсюда? Ну, так и разлом серьезный.  Ненормальный какой-то разлом…

-Что значит «ненормальный»? –  к данному времени мне изрядно полегчало, и сквозь постепенно спадающую мутную пелену я увидела, что глаза у Индрека опять стремительно темнеют

- Не знаю, - отмахнулась Эмбер, во всю длину вытягивая ноги, обутые в бархатные туфли из новой коллекции знаменитого итальянского бренда. А некоторым из здесь присутствующих, между прочим, носить нечего, - вроде бы и предпосылок никаких не было, а рвануло так, будто там гнойник лопнул. Бараки, думаешь, почему срочно сносить решили?

-То есть первичен был разлом, а не снос бараков? – угрожающе навис над Эмбер Индрек, и в ожидании ее ответа даже я машинально напряглась.

- Да, - кивнула Эмбер, - Рудольф почувствовал вибрацию энергетического поля и вовремя успел продавить этот вопрос в мэрии. Больше мне ничего не известно. Повторяю, уйди из моего дома.

-Уже ухожу! – Индрек сгреб меня в охапку и поволок к выходу, но внезапно остановился на пороге, - учти, Эмбер, если координаты фальшивые, я обязательно вернусь, и на этот раз разговор у нас будет короткий.  И, будь добра, позаботься о том, чтобы мы беспрепятственно пересекли дорогу, иначе не все твои питомцы переживут встречу со мной.

 

ГЛАВА XIV

Невзирая на то, что выдающего ораторского таланта я за немногословным и сдержанным Индреком никогда не замечала, чего у него было, однозначно, не отнять, так это развитого умения доходчиво излагать собеседнику самую суть вопроса. Несомненно, Эмбер полностью осознавала, чем ей грозит попытка напоследок устроить нам очередную подлость, и если изначально у нее и были намерения значительно осложнить Индреку продвижение к выходу, то после его прощальной реплики она проявила похвальное благоразумие, вовремя отказавшись от воплощения своего мстительного замысла в жизнь. Во всяком случае, неожиданно выскочившая перед нами жаба стала единственным заслуживающим упоминания инцидентом, произошедшим с нами по пути на «Большую Землю». Пару секунд гигантская амфибия неотрывно пялилась на моего спутника, однако, быстро сообразила, что переиграть Индрека в гляделки не представляется реальным в принципе, и поспешно ретировалась от греха подальше. Небезосновательные опасения я испытывала касательно печально известного забора, но судя по тому, что при нашем приближении скрипучая калитка вдруг открылась сама, в памяти мимикрирующего под неотесанные доски существа до сих пор жили яркие воспоминания о крайне болезненном пинке, которым Индрек от всей души наградил его в первые мгновения нашего визита к Эмбер. В общем, за ворота мы вышли без потерь, если, конечно, не относить к числу таковых мои безвозвратно сгоревшие нервные клетки и безнадежно утраченную веру в устоявшийся порядок вещей.  Не знаю, какого рода процедуру Индрек подразумевал под словосочетанием «чистка памяти», но сейчас я отчетливо сознавала, что отныне не смогу смотреть на окружающий мир прежними глазами. Слишком уж многое я сегодня повидала, и потому испытывала смутные подозрения, что избавиться от неизгладимого следа все еще толком не укладывающихся в голове событий, будет весьма и весьма непросто.

Туманная завеса, отделяющая частный сектор от многоэтажных домов, неохотно рассеялась, обнажив мрачно-серый небосвод, безжизненно зависший над крышами высоток. Снег давно закончился, ветер стих, а температура воздуха существенно упала, и грязное месиво под ногами кое-где покрылось тонкой корочкой свежего льда. Если ориентироваться на мои внутренние часы, в гостях у Эмбер мы пробыли не так и долго, но за этот период на улице практически стемнело. Старый Центр погрузился в сумерки, и у меня невольно сложилось впечатление, что время уже достаточно позднее. А еще говорят, счастливые часов не наблюдают… Как бы ни с точностью до наоборот!

-Временная аномалия, - не думаю, что Индрек научился с легкостью читать мои мысли, скорее это природная проницательность ума вкупе с отчетливо читающимся на моем лице недоумением заставили его удостоить меня пояснениями. Только после того, как мы успешно преодолели условные границы населенного жуткими созданиями мира, он позволил себе выпустить мою руку, и я с удивлением поняла, что теперь мне катастрофически не хватает уже ставшего привычным ощущения уверенности.

-Искажение временного континуума приводит к темпоральным разрывам, - продолжил заниматься ликбезом Индрек, - нам с тобой еще повезло: при неблагоприятном раскладе могли бы переместиться в эпоху раннего средневековья или куда похуже…

-Спасибо, мне и тут неплохо, -  нервно хмыкнула я, чувствуя, что еще несколько подобных ремарок, и я всенепременно начну биться в истерическом припадке. Если к тому моменту не умру от голода.

-Вот и сухпаек пригодился, - равнодушно отметил Индрек, когда я молча вытащила из кармана шоколадный батончик и  с жадностью запустила в него зубы. Прилипший к позвоночнику желудок бурно возрадовался попаданию пищи, и я ожесточенно закашлялась, чтобы скрыть его радостное урчание. Утолять прорезавшийся во мне зверский аппетит я вынуждена была на ходу, так как мой спутник и не думал снижать темпа. Впрочем, сей факт как-раз-то не выглядел странным, лично я тоже мечтала побыстрей покинуть это гиблое место, и удивляло меня другое: заостренный металл больше не упирался мне под ребра, да и вообще, Индрек даже не пытался тщательно контролировать каждый мой шаг, мой спутник будто бы ясно сознавал, что я никуда от него не денусь и больше не считал необходимым применять ко мне методы устрашения. Что именно сулили мне перемены в поведении Индрека, я могла лишь догадываться, но одно я знала наверняка – ни свободы, ни безопасности я, увы, не ощущала, несмотря на отсутствие прямой угрозы с его стороны.

-Пить хочешь? – не останавливаясь, спросил Индрек, и будучи заранее уверенным в утвердительном ответе, протянул мне продолговатую капсулу, почти не отличимую по форме от обычного лекарственного средства, и лишь совсем немного превышающую стандартный размер, принятый в фармацевтическом производстве.

-И что с этим делать? – на всякий пожарный уточнила я. Если уж у деревянного забора внезапно вырастают щупальца, то от незнакомой таблетки можно ожидать чего угодно, вплоть до локального ядерного взрыва вследствие неосторожного обращения.

-Проглотить, - посоветовал Индрек, - а еще сказать мне спасибо за то, что и я расходую на тебя свои припасы.

Я дожевала остатки батончика, нерешительно положила капсулу в рот и судорожно сглотнула. Капсула проскользнула в пищевод и провалилась в желудок, оставив в ротовой полости приятную прохладу, а мучившая меня из-за торопливого перекуса всухомятку жажда постепенно сошла на нет. Ну что ж, прежде чем благодарить Индрека, я обязана была убедиться, что под шумок он не подсунул мне какую-нибудь смертоносную вытяжку из жабьих бородавок. Так как даже спустя несколько минут я не ощутила ни малейших симптомов отравления, а мое общее самочувствие и вовсе улучшилось в разы, цели отправить меня к праотцам Индрек, бесспорно, не преследовал. По крайней мере, мое физическое устранение не входило в его текущие планы.

-Отличная штука. Спасибо, - искренне поблагодарила я даже не соизволившего обернуться на мой голос Индрека, и осторожно поинтересовалась, - что дальше?

-Послушай, Ноябрина… или Октябрина, -  не знаю, какое из обстоятельств вызвало у меня более сильное потрясение: резкая остановка Индрека, в результате которой я врезалась в него на полном ходу, или то, что даже после пережитого вместе кошмара он всё также путает мое имя.

-Августа! – разозлилась я, - неужели так сложно запомнить?

-Я не забиваю память бесполезной информацией, - невозмутимо сообщил Индрек, - Августа так Августа, это ничего не меняет.  Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?

- Великолепно! – обиженно выдохнула я, но по выражению бесцветных глаз Индрека сразу догадалась, что мой спутник ждет от меня развернутого ответа. Я прислушалась к своему организму и к собственному вящему изумлению ощутила лишь ноющую боль в ушибленном локте, - нормально я себя чувствую.

-Хорошо, -   коротко качнул головой Индрек, - а если взглянуть с точки зрения влияния на психику? Паническая атака, нервный срыв, пограничное состояние, боязнь открытого пространства, навязчивые страхи? Вялость? Апатия? Что из вышеперечисленного?

-Не знаю, - передернула плечами я, категорически не желая признавать ни один из озвученных Индреком диагнозов. Денег нет, работы нет, для полного счастья еще только с катушек слететь не хватало! - если тебя действительно волнует, что я чувствую, я тебе отвечу. Я хочу, чтобы ты, наконец, запомнил: я не Октябрина, не Ноябрина и даже не Юлия. Меня зовут Августа, и твои бездарные вариации на тему моего имени вызывают у меня явный дискомфорт.  Помимо этого, я хочу немедленно вернуться домой. Одна. Без тебя.

-Правда? – светлые брови моего спутника едва заметно взлетели вверх, и в его задумчивом взгляде промелькнуло откровенное любопытство, - то есть твоя психологическая травма не настолько глубока, и чистка памяти может потерпеть, скажем, до завтра? Ты не будешь страдать от приступов неконтролируемого ужаса, прятаться под кровать от невидимых врагов и пугать родителей бредовым расстройством?

-Да вроде не собиралась…, - неопределенно поведала я, и тут же добавила, -  но гарантировать не могу. Вдруг ближе к ночи так накроет, что мне начнут повсюду мерещиться всякие страсти!

-К ночи я надеюсь вернуться, - успокоил Индрек, сосредоточенно сканируя меня серо-голубыми глазами, настолько яркими и насыщенными, будто датчик освещенности заклинило на максимальной мощности, и негромко осведомился,- дождешься меня? С ума не сойдешь?

Я возмущенно тряхнула головой и смерила Индрека испепеляющим взглядом, нагло позаимствованным из арсенала незабвенной Эмбер. Кстати, как она там еще говорила? Кажется, «чтоб тебя демоны сожрали!» Вот назло Индреку возьму и сохраню трезвый рассудок!

-Ты злишься, это хороший знак, - по-своему истолковал Индрек яростные молнии в моих глазах, и одобрительные интонации, с которыми он произнес следующую фразу, лишь подтвердили мое мнение, - ты справилась гораздо лучше, чем я предполагал. Прямой контакт с Раганой, особенно такой древней и сильной, как Эмбер, может превратить здорового человека в пожизненного пациента психлечебницы. Но ты…

-Что я?  Не оправдала твоих надежд! – до меня запоздало дошел смысл сказанного, и мое сердце вспыхнуло обжигающей ненавистью к Индреку, - а как же твои заверения, что все будет хорошо, что ты не причинишь мне вреда, что тебе просто нужна моя помощь? Если бы я заранее знала, что меня на самом деле ждет, я бы предпочла умереть от ножевого ранения, чем пускать слюни в психушке!

-Не вижу смысла обсуждать мое решение задним числом, - отрезал Индрек, - я не собирался тебя убивать, и ты сама слышала, как я требовал от Эмбер соблюдать осторожность.  Давай не будем раздувать скандал!

-Давай не будем, - я волевым усилием переборола в себе приступ бешенства, и с обреченным вздохом спросила, -как я понимаю, твое обещание оставить меня в покое, тоже не стоит медного гроша. Что еще тебе от меня нужно?

-Страховка, - озадачил меня Индрек, - кое-что пошло не так, совсем не так… Я должен срочно разобраться с проблемой, иначе у меня будут серьезные неприятности. Тебе ни к чему детали, просто сделай то, о чем я прошу.

-Боюсь вообразить, на что способна твоя извращенная фантазия! – фыркнула я, старательно маскируя страх за напускной бравадой и всерьез рассматривая возможность со всей прыти рвануть наутек и затеряться среди однотипных высоток Старого Центра. Похоже, Индрек интуитивно почувствовал мой настрой, и дабы воспрепятствовать побегу, обеими руками надавил мне на плечи.

-Тихо! – предупредил он, и его глаза превратились в два черных провала,- не надо самодеятельности. Ну, закричишь ты сейчас, а что потом? Убежать от меня ты все равно не сможешь, а твоим рассказам никто не поверит. Поможешь мне еще раз, я удвою сумму. Лучше потерять часть денег, чем лишиться Серого Клинка.

-Ну, теперь я хотя бы знаю, как называется эта твоя «вещь», - безуспешно сражаясь с дрожью в подкашивающихся ногах, усмехнулась я.

- Тебе это знание ничего не даст, - бесстрастно парировал Индрек, - итак, сейчас я сажу тебя на автобус, и ты едешь домой.  Больше мне ничего от тебя не нужно. Просто будь все время на месте и жди меня. Не вижу ничего невыполнимого. Всё, хватит болтать, идем на остановку.

 

ГЛАВА XV

Вот так запросто моя дальнейшая судьба была решена фактически без моего участия –без малейшего зазрения совести Индрек распоряжался моей жизнью, в зависимости от ситуации либо используя грубую силу, либо тонко манипулируя моим сознанием. Откровенная дикость происходящего многократно усугубилась, когда на автобусной остановке Индрек едва ли не под роспись выдал мне связку ключей от моей же квартиры. Скоро мне, извините, по нужде придется через письменное разрешение отпрашиваться!

-Я постараюсь не задерживаться, - пообещал Индрек, и прежде чем я успела разродиться в ответ очередным ехидным комментарием, ледяным тоном предупредил, - не вздумай меня предать и свернуть куда-нибудь по дороге. Я надеюсь, ты хорошо понимаешь, что со своими ресурсами я тебя при необходимости даже из-под земли достану?  Твой автобус!

-Я в него не влезу, - красноречиво развела руками я, взглянув на столпотворение пассажиров, - там народу, как селедок в бочке, сам посмотри.

-Меня это не волнует, - не проявил и тени сочувствия Индрек и недвусмысленно выпихнул меня  аккурат к двери подъехавшего автобуса, - как-нибудь доедешь, не затопчут. Встретимся позже, я тороплюсь.

С горем пополам я втиснулась в забитый людьми салон, машинально подивилась той степени уплотнения, которую, оказывается, при большом желании может достичь человеческая масса в общественном транспорте, приглушенно вскрикнула от боли в злополучном локте и от активного нажима подпирающей сзади толпы практически впечаталась носом в покрытое мутными разводами стекло. Перед тем как проседающий от перегруза автобус неуклюже тронулся с остановки, я увидела в окно стремительно удаляющуюся фигуру Индрека, и непроизвольно поймала себя на мысли, что в иных обстоятельствах никогда не обратила бы внимания на обычного с виду парня в бесформенной дутой куртке и вязаной шапочке. Объемный рюкзак на спине, быстрая и уверенная, но при этом напрочь лишенная суетливой поспешности походка, такой пройдет мимо и не оставит следа в душе. Как же повезло тем, чьи пути не пересеклись с этим человеком-загадкой, жаль нельзя сказать того же самого применительно к вашей покорной слуге, вынужденной терзаться страшными подозрениями не только по поводу изначально преследуемых Индреком целей, но и  в связи с туманной неопределенностью собственного будущего.

Индрек давно растворился среди гостей и жителей столицы, а я так и не пришла к однозначному выводу, кто же в действительности скрывался под безликой маской. Да и настолько ли мне нужна была эта правда? Помнится, мой гражданский брак потому и развалился после трех лет достаточно безоблачной совместной жизни, что  я не удержалась от соблазна прочесть личную переписку Ратмира в социальной сети.  И что я имею в итоге? Хроническое одиночество и зияющую пустоту в разбитом сердце. Наверное, после расставания с Ратмиром у меня и выработалась привычка инстинктивно зарываться головой в песок, избегая тем самым значительных потрясений.  Не зря Индрека так поразило мое неестественное спокойствие: похоже, ему было невдомек, что я всего лишь спряталась в своей раковине, абстрагировалась, отрешилась, переключилась, называйте это, как угодно: в борьбе за психическое здоровье я не гнушалась никаким средствами. На фоне происшествия в частном секторе мне давно следовало свихнуться, если бы я не заставила себя принять всё увиденное, как должное: в свое время я точно так же не хотела верить, что любимый человек способен на подлость и что рядом со мной его удерживает только шкурный интерес, мне и в кошмарном сне не снилось, что в одночасье я могу лишиться стабильной работы и за полгода не получу ни одного предложения о трудоустройстве, да мало ли что еще казалось мне примерно таким же абсурдным явлением, как подводная лодка в песках Каракумов? Перечислять устанешь, какое количество разочарований постигло меня за довольно короткий период! Так почему бы не сделать допуск на существование пространственных разломов, ведьмы-оборотня и таинственного Серого клинка?  Притом, даже если поднимать тему галлюцинаций и списывать всю эту историю на кратковременное помешательство, все равно остается масса не вписывающихся в данную гипотезу нюансов.  Скажем, у меня по-прежнему ноет пострадавший локоть, а сомнения в материальности холодного острия, весь день угрожающе впивавшегося мне в бок, и вовсе кажутся форменным кощунством, поэтому вопросы из серии «А был ли мальчик (то есть Индрек?) обсуждению изначально не подлежат.

Из автобуса я вышла уже затемно. Пасмурная погода с варьирующимися в диапазоне от дождя до снега осадками, напрямую поспособствовала тому, что около семи вечера на улице было хоть глаза выколи. С внутриквартальным освещением в микрорайоне «Юность» дела обстояли далеко не лучшим образом: установленные по обеим сторонам фонари дружно перестали работать еще в первую неделю после заселения, но заявки на их ремонт, судя по отсутствию результата, постоянно откладывались в долгий ящик. Отношение столичных властей к жителям новостроек в целом производило устойчивое впечатление, что позиция администрации касательно благоустройства «Юности» фактически сводилась только к одному: получили на халяву квартиры, вот и радуйтесь, всяко лучше, чем в бараках. Все жалобы местного населения, пачками поступающие в соответствующие инстанции, либо рассматривались формально, либо исчезали в недрах бюрократического аппарата. Более того, к столице семимильными шагами приближалась зима, и в каждой второй чиновничьей отписке фигурировало клятвенное обещание непременно вернуться к животрепещущим вопросам по весне. В общем, надеться особо было не на что, и жители «Юности» коллективно запасались портативными фонариками, чтобы ненароком не провалиться в открытый канализационный люк, крышку с которого самые маргинальные выходцы из Севериновских бараков продали скупщикам металлолома буквально сразу по приезду и на вырученные деньги с размахом отметили новоселье.

 Не знаю, принимал ли участие в расхищении коммунальной собственности мой сосед, или все-таки дядя Женя предпочел не распылять талант на разные мелочи и сработал исключительно по-крупному, безнадежно обездвижив лифт. Так или иначе, сегодня день у дяди Жени задался с самого утра: одного лишь взгляда на соседа, вольготно расположившегося на скамейке у подъезда, мне хватило, чтобы освежить в памяти воспоминания о нашей предыдущей встрече на лестничной клетке и полученной на пустом месте от Индрека пятисотке. Да, мне Индрек тоже посулил златые горы, но в отличие от дяди Жени, я такого натерпелась за это мифическое вознаграждение, что душа в пятки уходит, а эта морда бессовестная разжилась деньгами ни за что, ни про что, так еще, судя по всему, вознамерилась повторно испытать удачу.

- Ава! – будто тощий кузнечик, подпрыгнул с лавочки сосед и взбесившимся флюгером завертелся по сторонам, - а где наш друг?

- Не наш, а ваш, дядя Женя, - на ходу огрызнулась я и хотела было проскользнуть в подъезд, но сосед как-то изловчился, проявил удивительную прыть и опередил меня почти на полкорпуса. Перспектива заводить с дядей Женей продолжительный диалог вызывала у меня величайший внутренний протест, и, дабы расставить все точки над I, я решила нанести превентивный удар:

-Он занят и вернется только поздно ночью, так что поднимайтесь-ка вы домой.

В ответ явно раздосадованный моими словами сосед что-то неразборчиво промычал, сдвинул на ухо кепку из потрескавшегося кожзаменителя и глубокомысленно почесал в лысеющем затылке. Я многозначительно взялась за ручку двери, но дядя Женя внезапно вышел из транса, и в его заплывших глазках мелькнуло озарение.

- Ава, две сотни не займешь? – пылко воскликнул сосед, - очень надо! А как Индрек вернется, он тебе отдаст. Ава, он мне конкретно должен, я ему тут такое расскажу…

-Простите, дядя Женя, ничем не могу помочь, - разочаровала соседа я, - дайте уже пройти, я замерзла.

-Ава, слушай, ну может, стольник? – не сдавался дядя Женя, заметил разгорающееся у меня во взгляде пламя и максимально сократил запросы, - полтинник есть?

-Нет! – выдохнула я, решительно отпихнув тщедушного соседа, под влиянием личной обиды мстительно добавила,- надо было пятисотку экономно расходовать!

-Ава, так Ленка-сволочуга все карманы наизнанку повыворачивала, паскуда! – заклеймил бдительную супругу дядя Женя, -  еще и сказала,  что Индрека подкараулит и по шее накостыляет.

-Желаю удачи! – горько усмехнулась я и решительно шагнула в подъезд, встретивший меня омерзительным набором запахов, но настырный сосед тут же ринулся вслед за мной.

-Ава, хрен с ней, с Ленкой, дура она и есть дура, - доверительно выдохнул мне в ухо дядя Женя, и смесь застарелого перегара с дешевым табаком заставила меня задержать на время дыхание, -но мне ж серьезное дело поручено, мне никак нельзя Индрека подвести, он же потом мне больше ни копейки не даст.

-И правильно сделает, -  горячо согласилась я с мотивационной политикой Индрека и чуть ли не вскачь понеслась по ступенькам, как мантру, повторяя на бегу - нет у меня денег, дядя Женя, нисколько нет.

-Это плохо, - заключил сосед между вторым и третьим этажами, - ладно, тогда ты, это самое, как его, ну, передай Индреку, что у меня для него новости.

-Какие новости? – на автопилоте поинтересовалась я, извлекая из кармана ключи от квартиры.

-А не бабьего ума это дело! – в лучших традициях радикального мужского шовинизма осадил меня дядя Женя, но затем вдруг проявил гибкость ума и выразительно засопел, - дала бы денег, может быть, и рассказал.

Я заинтригованно вздохнула, проинспектировала карманы и высыпала на ладонь груду желтой мелочи.

-Сорок семь! – констатировала я, - это всё.

-Так… - задумался дядя Женя, - сорок семь плюс еще у Генки из пятого подъезда десятка…. Короче, Ава, скажи нашему другу, что где-то через час после того, как вы с ним ушли, я видел зеленое свечение. Эй, Ава, ты куда?  А деньги, ты же обещала!

- Вы бы еще про розовых слоников мне рассказали, которые вам с перепою мерещатся!  - громко хлопнув дверью перед носом у расстроенного соседа, порекомендовала я, но остаться наедине с собой мне снова не удалось. Однажды услышавший призывный звон мелочи дядя Женя, был явно не готов так просто похоронить надежду, и затарабанил в дверь с такой неистовой силой, будто от этих несчастных копеек напрямую зависела вся его жизнь.

-Ава, ты не понимаешь! – заговорщическим шепотом произнес сосед, когда я через цепочку высунулась на площадку, чтобы вопреки нормам приличия цветисто обложить дядю Женю по матушке, -  Индрек сказал, что зеленое свечение – признак паранормальной активности. В прошлый раз я такое видел два года назад, на Северинова, так в тот день у Любки со второго этажа ванна вниз провалилась. Прямо с Любкой, а она голая была и вся в мыле. А светилось-то прямо у Любкиной хаты!

-Это полы от старости прогнили, - фыркнула я, слегка удивленная тем, что в крайне скудном лексиконе дяди Жени, оказывается, имеются такие термины как «паранормальная активность», - помню я этот случай, жилищная комиссия приезжала, даже в газете написали. Всё, до свиданья.

-Ава, так сегодня я это свечение возле твоей двери заметил! – в последний момент успел вклиниться сосед, - ты бы в ванну это, не того…

-А вот это действительно ценная информация, - вложив в эту фразу максимальное количество сарказма, я в сердцах сунула дяде Жене мелочь и в изнеможении сползла по стенке. Ну что за день такой! Что же мне теперь после отъезда Индрека батюшку на дом вызывать, чтоб квартиру почистил?

 

ГЛАВА XVI

Никаких определенных мыслей касательно вышеупомянутого зеленого свечения у меня так и не возникло, а вот инцидент с провалившейся к соседям ванной неожиданно всплыл у меня в памяти с такой яркой отчетливостью, что перед тем как отправиться в душ, я долго пребывала в безотчетных сомнениях. Только принудительно отогнав тревожные ощущения, вьющиеся вокруг меня с навязчивостью осенних мух, я смогла заставить себя не без опаски приступить к водным процедурам, но при этом постоянно прикидывала, успею ли я вовремя покинуть место происшествия, если основанный на «народных приметах» прогноз дяди Жени вдруг начнет сбываться, и полностью расслабиться, естественно, не сумела. Утешала я себя лишь тем, что хотя дома в «Юности» и возводились абы как, и основным приоритетом строителей являлось рекордное сокращение сроков сдачи социального жилья в эксплуатацию, по сравнению с бараками многоэтажки выглядели куда более надежными, пусть даже только за счет чисто визуального эффекта.

Возможно, пресловутое свечение служило предзнаменованием для трагедии совершенного иного свойства, или дядя Женя мастерски развел меня на деньги,  втридорога продав собственные алкогольные фантазии, но так или иначе помывка прошла благополучно, а столичные журналисты остались без очередной жареной сенсации, чему я была несказанно счастлива. Я отлично помнила, какой сыр-бор разгорелся после обрушения перекрытия в бараке: та самая тетя Люба, принимавшая ванну в тот черный день, развернула такую бурную активность, что паранормальным сущностям оставалось лишь тихо курить в сторонке. Надо сказать, что отчаянные попытки пострадавшей соседки в итоге привели к настолько печальному результату, что некоторые обитатели ветхого жилья всерьез обсуждали план восстановить тете Любе ванну и в этой же ванне тетю Любу утопить.  Дело в том, что канализация в бараках не предусматривалась, то есть жалкое подобие водоснабжения запитывалось от ближайшей колонки, однако, стоки отсутствовали, и использованную воду жильцы вычерпывали и ведрами носили на улицу, где сливали в выгребную яму.  В таких допотопных условиях люди выживали много лет подряд и ведать не ведали, что, оказывается, все это время нагло обворовывали государство. Стоило тете Любе поднять бучу и публично продемонстрировать свой убогий быт в надежде привлечь внимание профильных органов к проблеме аварийных домов, как уже на следующей месяц в каждую квартиру пришла одинаковая бумажка с требованием немедленно оплатить внушительный штраф за незаконное использование холодной воды без установки приборов учета. Ситуация сложилась абсолютно парадоксальная: столичные власти до такой степени не интересовались Севериновскими бараками, что до сего момента представления не имели о проведенной туда на заре цивилизации воде, и теперь собирались взыскать с жильцов якобы образовавшуюся задолженность по коммунальным платежам. Одним словом, тетя Люба невольно разбудила лихо, и в бараки косяками повалили разномастные чиновники, инспекторы и даже судебные приставы с целым ворохом повесток.  Тогда мои родители еще жили в столице, и получив уведомление, я преспокойно отдала его маме, ибо с дества привыкла, что подобными вещами у нас в семье занималась именно она.  Чем закончилась вся эта эпопея, я толком не помнила: то ли массовая неплатежеспособность обитателей бараков не позволила спохватившейся через столько лет водоснабжающей организации удовлетворить свои материальные претензии, то ли жильцы все-таки доказали, что наложенные на них санкции в корне неправомерны. В то время я была слишком поглощена выяснением отношений с Ратмиром, и уж тем более не подозревала, что уже совсем скоро компенсация за снос ветхой недвижимости станет моим единственным шансом закрепиться в столице.

Невзирая на то, что потусторонние силы себя пока ничем не проявляли, я, будучи до сих пор под впечатлением от откровений дяди Жени, даже на кухню пробиралась, как сапер по минному полю. Я наощупь включила свет и, сказать честно, несколько удивилась, когда не обнаружила в обозримых пределах ничего из рук вон выходящего. Посуда, бытовая техника, столовые приборы – всё осталось на прежних местах, а в воздухе едва заметно витал аппетитный запах яичницы с ветчиной, оказавшийся, пожалуй, единственным свидетельством недавнего пребывания Индрека в моей квартире. Я со вздохом поставила чайник и без особых иллюзий открыла холодильник, давно позабывший, что такое продуктовое изобилие и предсказуемо встретивший меня пустыми полками. Ну, что ж, по крайней мере, из морозильной камеры не выпрыгнуло ледяное чудо-юдо и не попыталось сходу превратить меня в снеговика, а в свете непростой оперативной обстановки это уже достаточно неплохо. А по поводу съестных припасов, до утра и на картошке выживу, а то неровен час, выйду на улицу и опять наткнусь на дядю Женю с его пророчествами.

Насущные дела слегка отвлекли от зацикленности на запавших мне в душу словах соседа, и к тому моменту, когда нехитрый ужин был готов, я почти успокоилась. Но тут позвонила мама, и с места в карьер выдала новость, от которой я сначала подавилась, потом кое-как прокашлялась, а конце концов и вовсе впала в предистерическое состояние.

-Ава! Завтра в восемь тебе необходимо подойти к Меркуловой! – в приказном порядке сообщила мама, - я все уладила, пройдешь формальное собеседование и тебя сразу возьмут на испытательный срок специалистом в управление статистики торговли и сферы услуг. Меркулова пообещала, что с понедельника ты сможешь приступить к работе. Не подведи меня, Ава! Я тебя прошу, не опаздывай и сильно не выкаблучивайся насчет зарплаты. Не забывай, в департаменте хотя бы платят стабильно, а дальше, может, повышение получишь, и по деньгам тоже добавят. Одним словом, кризис лучше пережидать в бюджетных организациях, это я по себе знаю. Записывай адрес.

-Мама, это же черт знает где! – бесконтрольно вырвалось у меня, - как я буду в эту глушь каждый день без машины ездить?

-Пораньше встанешь, что ж теперь! – явно не прочувствовала всего драматизма ситуации мама, - Ава, ну а куда деваться? Я понимаю, не ближний свет, но ничего не поделать, придется приспосабливаться.

-Мама, это мне надо в пять утра подниматься, чтобы к восьми успеть! – окончательно запаниковала я, - а обратно я вообще буду ночью приходить!

-Ты всё преувеличиваешь, - решительно заверила меня мама, - я когда-то сама также моталась, как драный веник, и ничего, всё успевала. Замуж вышла, тебя родила, до главбуха дослужилась! А наше предприятие, между прочим, в пригороде располагалось, на развозке ездили. Вот представь, развозку не дай бог, пропустишь, и всё, черта с два на работу доберешься. Так что, думай, во сколько я вставала! Ава, я понимаю, ты привыкла к другой жизни! Думаешь, мне нравится весь день в школе за копейки впахивать, а потом еще вечером декларации заполнять, чтобы хоть за счет этой халтуры тебе какие-то деньги высылать? Если уж в столице работы нет, что говорить про наш райцентр? У меня, знаешь, как за спиной люди злословят: вот мол, без пяти минут пенсионерка, а на такую хорошую должность устроилась! Короче говоря, Ава, не те времена у нас в стране, чтобы губу копырить, как моя мать говорила. И нечего мне сопеть в трубку, надо брать  себя в руки, смирять амбиции и цепляться за любой шанс.

-Мам, ну что я там буду делать, в этом департаменте? – от одной только мысли от открывающихся передо мной перспективах ежедневно проводить большую часть жизни за рутинным анализом статистических данных, меня пробирала дрожь по телу, но разумом я прекрасно понимала, что мама права, - я же в первую неделю с ума сойду!

-Ава, ты уж прости, но больше ничего я тебе предложить не могу! – язвительно усмехнулась мама, однозначно, расстроенная моей вялой реакцией на озвученные известия и, по-моему, даже слегка оскорбленная тем, что я не только не благодарю ее за составленную протекцию, но и недвусмысленно выражаю отсутствие малейшего энтузиазма,- хватит ныть! Не хочешь к Меркуловой, у тебя целых два варианта: или срочно ищи себе богатого мужа и пусть он тебя обеспечивает, или продавай квартиру и добро пожаловать к нам в райцентр. 

-То есть ты больше не веришь, что я все-таки смогу найти себе нормальную работу в столице? – обреченно уточнила я, и обычно донельзя прямолинейная мама в этот раз надолго замешкалась с ответом.

-Ава, детка, конечно, я в тебя верю, - не слишком убедительно произнесла мама, - но посмотри сама, какой бардак у нас в экономике, наоборот, везде сокращения идут, люди на улице остаются, фирмы закрываются одна за другой. Кто же знал, что так выйдет, что мы с отцом под старость лет у разбитого корыта окажемся? Ава, ты наша единственная девочка, ясное дело, мы тебя баловали, и тут вдруг гроши считать приходиться. Наше –то поколение ко всему привычное, а тебе, понятно, тяжко. Может, этот чертов кризис пройдет, народ зашевелится, и ты потихоньку другую работу подыщешь. Оно мне надо было, перед этой Меркуловой стелиться, но ради твоего блага я себя переломила, потому что выхода не вижу. Ава, дурой меня не выставляй! Чтоб завтра к восьми была как штык! Еще спасибо мне скажешь!

-Я и сейчас скажу: спасибо, мам! – чувствуя себя махровой эгоисткой, мало того, что сидящей на шее у родителей, так еще и сопротивляющейся попыткам последних помочь  с работой, искренне поблагодарила я, -  я обязательно схожу завтра в департамент.

-Не просто сходишь, а останешься там работать! -  бескомпромиссно добавила мама, - и еще, Ава, купи Меркуловой коробку конфет, что ли, ладно? Кстати, доча, у тебя деньги-то есть?

-Есть немного, - снова просить маму выслать мне энную сумму у меня не поворачивался язык, и я оптимистично пошутила, - не волнуйся, до первой зарплаты доживу. Еще Индрек должен со мной рассчитаться.

-Индрек? – насторожилась на другом конце провода мама, и я поняла, что напрасно помянула всуе своего незваного гостя, - что у тебя опять с ним за дела?

-Мама, давай только без эмоций, я ему комнату сдала, - призналась я, справедливо рассудив, что рано или поздно мама все равно узнает о регулярных визитах Индрека. С благоверной дяди Жени она поддерживала мало-мальски приятельские отношения, и я догадывалась, что тетя Лена втихаря докладывает маме обо всем происходящем в моей небогатой на события жизни.

-Ава, зачем? – натуральным образом задохнулась от возмущения мама, - нет, я понимаю, деньги нужны, но не чужого же мужика теперь к себе домой подселять? Или у вас с ним…

Похоже, внезапно осенившее маму подозрение, вызвало у нее такой первобытный ужас, что она временно лишилась дара речи.

-И что, он сейчас рядом? –отмерла мама, так и не получившая от меня ни подтверждения, ни опровержения, потому что я предпочла промолчать в ответ на откровенно бредовое предположение.

-Нет, конечно, где-то в городе! –отмахнулась я, - ему просто нужно место, где можно помыться и отдохнуть. Он готов платить за это хорошие деньги. И пьяным я его ни разу не видела, это ты понаслушаешься всяких сплетен от своей тети Лены… Красть у меня нечего, голые стены, если ты этого боишься…

-Я за тебя боюсь, дурная твоя голова! – резко повысила голос мама, - я же теперь глаз не сомкну, изведусь вся. Ава, зачем ты его пустила? У меня слов нет.

-Вот и не надо ничего говорить, - заключила я и, чтобы успокоить маму, скрепя сердце, солгала, - Индрек ведет себя вполне адекватно, а лишние деньги мне не помешают.

-Ладно, - как-то уж чересчур легко согласилась мама, но ее следующая фраза быстро развеяла мои иллюзии, - как только он объявится, набери меня, я с ним лично переговорю. Пусть знает, что если он тебя хоть пальцем тронет, я его со свету сживу. И еще хочу дать тебе женский совет…Если заметишь, что он к тебя подкатывает, в лоб спроси, почему у него нет своего жилья. Одного афериста тебе за глаза хватило!

-Мама, не неси чушь! – вспылила я, и уже вознамерилась пространно объяснить маме, что эпическое фиаско с Ратмиром – это единичный случай, по которому негоже судить о моем неумении разбираться в мужчинах, однако, мое внимание вдруг привлек крошечный зеленоватый огонек, на долю секунды вспыхнувший под самым потолком и уже через мгновение погасший без следа, - всё, мам, не будем ссориться. Я тебе утром позвоню.

 

ГЛАВА XVII

В моей квартире, безусловно происходило нечто странное: у этого явления не было ни точного определения, ни четкой материально-вещественной формы – лишь необъяснимое ощущение пугающей близости чего-то жуткого.  Создавалось впечатление, что без приглашения заглянувшая ко мне на чашку чая «неведомая фигня» свободно перемещалась из комнаты в комнату, ухитряясь при этом практически не попадаться мне на глаза, за исключением одного единственного раза, когда в процессе телефонного разговора с мамой я случайно застукала ее «на месте преступления». С какой целью эта сверхъестественная сволочь безнаказанно ошивалась у меня дома, я могла лишь предполагать, но интуиция буквально криком кричала мне в оба уха, что первопричина всех моих бед зовется Индреком, и пока его неизвестно где носят черти, я вынуждена трястись от каждого звука и шороха. А, между прочим, мне даже стресс сейчас заедать толком было нечем: не жареной картошкой же в самом деле глушить безнадежно расшатанные нервы?

Я волевым усилием доела приготовленный на скорую руку ужин и, вопреки жизненной необходимости экономить электроэнергию, так и не осмелилась выключить на кухне свет, после недолгих колебаний остановившись на мысли, что лучше оплатить перерасход по двойному тарифу, чем из жадности пожертвовать хотя бы слабой иллюзией безопасности. В зале я с ногами забралась на кровать, подтянула колени к подбородку и внимательно прислушалась к своим разрозненным мыслям. К сожалению, навскидку разобраться, что именно беспокоит меня в большей степени, незримое присутствие рядом со мной потустороннего существа или предстоящее собеседование в департаменте статистики, мне не удалось, однако, я уверенно склонялась ко второму варианту: по крайней мере в поведении таинственного зеленого свечения откровенно прослеживалось какое-никакое творческое начало,  а вот бесконечные колонки цифр, систематизацией которых мне предстояло заниматься на новой работе, не только не пробуждали во мне профессионального интереса, но и заранее вызывали у меня примерно такое же отторжение, как неудачно пересаженный донорский орган.  В общем, я свято верила, что достойна большего,  жестоко страдала от поруганных амбиций и несбывшихся надежд и по обыкновению старательно выискивала виноватых в столь трагичном исходе. Возложить ответственность за тотальный провал сразу по всем направлениям на себя любимую мне не позволяло несоразмерно раздутое самомнение, и поэтому вместо того, чтобы заняться личностным совершенствованием, я лениво валялась в постели и упражнялась в сочинении оскорбительных эпитетов, красноречиво характеризующих безжалостно разрушившего мою блестящую карьеру Индрека. Параллельно я с осторожностью скользила взглядом по стенам и углам, но загадочный зеленый огонек словно растворился в воздухе.

Так как от Индрека до сих пор не было ни слуху, ни духу, а я не подписывалась всю ночь напролет ждать его под дверью с домашними тапочками в зубах, ближе к десяти я всерьез задумалась о том, чтобы лечь спать.  Цифры на дисплее будильника одним своим видом нагоняли на меня такую тоску, что я впадала в настоящую панику, стоило мне на мгновение вообразить, какие страшные перспективы ожидают меня в будущем. Расхожее выражение не зря гласит, что нет ничего более постоянного, чем временное, вот так и я вляпаюсь в эту рутину, да и завязну в ней на все оставшиеся годы. Испорчу зрение, ссутулюсь, обрету склочный характер и незаметно превращусь в классический экземпляр старой девы. Вот это и есть истинная жуть, а всякая там светящаяся дрянь – всего лишь незначительные мелочи, отравляющие жизнь гораздо меньше, чем завтрашний подъем в шестом часу утра. Я немного посомневалась по поводу света на кухне, в красках представила грядущий счет за электричество и чуть было не погасила лампочку, однако, всё во мне бессознательно сопротивлялось погружению в абсолютный мрак. Что ж, несмотря на то, что интервью с госпожой Меркуловой я бы, честно говоря, с удовольствием провалила, подобного демарша мама мне не простит, а, значит, работа в департаменте у меня уже в кармане и в преддверии первой зарплаты я могу позволить себе легкую расточительность.  

Покидая кухню с твердым намерением сразу же умоститься под одеялом и если уж не заснуть, то на худой момент отдохнуть физически от выпавших на мою долю испытаний, я с внезапной отчетливостью почувствовала, что за мной неотрывно наблюдает чей-то пристальный взгляд. Я резко обернулась и на пару секунд замерла в неподвижности, но, как и следовало ожидать, у меня за спиной никого не обнаружилось. Лишь слабый ветерок мимолетно коснулся волос и едва ощутимо шелохнул занавеску на окне, однако, от этого неуловимого дуновения я испытала желание с головой закутаться в три пуховых одеяла и сверху накрыться четвертым. Дробно стуча зубами от озноба, я поспешно ретировалась из кухни и с разбегу плюхнулась на кровать.  Зубы продолжали выбивать незатейливый мотив, а моя кожа подозрительно напоминала свежеощипанного гуся. Казалось, температура в комнате существенно упала, и если уж продолжать аналогии с вышеупомянутой «дивной птицей», такими темпами мне ничего не стоило к утру превратиться в замороженную тушку. А, может быть, я банально заболела, вот меня и колотит? Ну а почему бы и нет, ноги я сегодня промочила по полной программе, теперь прибавим стресс, сопряженный с вылазкой в Старый Центр, и пожалуйста, получите подорванный иммунитет и, как результат, острое респираторное заболевание! Увы и ах, но довольно правдоподобная на первый взгляд версия в конечном итоге не выдержала никакой критики, как, в принципе, и любой другой самообман: побывавший у меня под мышкой градусник показал, что меня можно прямо сейчас запускать в космос. Со злости на вселенскую несправедливость я зарылась лицом в подушку и настроилась на мучительную бессонную ночь с тяжелейшим утром в финале, однако, вдруг взяла и уснула.

Совсем не удивительно, что снился мне совершенно непередаваемый бред, за право экранизировать который специализирующиеся на съемках триллеров режиссеры отдали бы немалые деньги. Уверена, что в популярном ныне формате 3D, мой ночной кошмар всенепременно заставил бы зрительный зал коллективно визжать от атомной смеси ужаса и восторга, особенно круто смотрелось бы на большом экране бледно-зеленое облако, зависшее в аккурат над кроватью главной героини и вдруг разразившееся обильным дождем в форме крошечных, но при этом ослепительно ярких огоньков. Все эти, с позволения сказать, осадки медленно планировали мне на голову, однако, эффект от их прикосновения решительно шел вразрез с логикой, как, впрочем, и остальные составляющие потрясающе реалистичного сна. Пощекотав мне лоб, зеленоватые искорки тут же поднимались обратно к «облаку», будто их втягивал невидимый пылесос. А дальше начался вообще уму непостижимый сюр: из праздного любопытства я выпростала из-под одеяла руку и на лету поймала падающий огонек, поднесла ладонь к лицу, и, разжав кулак, не поверила своим глазам. Если бы мой сон и вправду заинтересовал кого-нибудь из голливудских мэтров, я бы посоветовала оператору навести на мой «улов» самый крупный план, потому что никакой это был не огонек, а микроскопических размеров живое существо с тонкими, прозрачными крылышками. Надо сказать, внешне существо было прехорошенькое: эдакая миниатюрная бабочка, окруженная светящейся зеленой аурой. А вот нрав у этого ангелочка оказался весьма поганый: не успела я как следует рассмотреть «бабочку», как та вдруг яростно затрепыхала крыльями и так больно впилась мне в ладонь, будто бы состояла в близкородственных отношениях с саблезубым тигром. Не будь это всего лишь сон, я бы обязательно задалась вопросом, откуда у этой светящейся крошки вообще могли взяться зубы, но кошмары ведь на то и кошмары, чтобы воплощать в себе наиболее причудливые порождения воспаленного рассудка, так что, зубастая бабочка вполне вписалась в общую концепцию. Посчитав ниже своего достоинства даже во сне страдать от укусов мутировавшего насекомого, я мужественно преодолела боль и от души сжала кулак с целью раздавить «светлячка» в лепешку. И тут пошло-поехало, вернее, посыпалось и полетело. Судя по всему, чувство локтя у «бабочек» было развито на высочайшем уровне: мстить за погибшую в моих тисках «коллегу» явился разом весь выводок.  До сего момента неподвижно висевшее под потолком зеленое облако содрогнулось от праведного гнева, и в следующую секунду на меня обрушились сотни искрящихся насекомых. Я хотела с головой накрыться спасительным одеялом, но вдруг осознала, что мое тело сковал паралич: посылаемые мозгом импульсы не достигали конечностей и бесславно гибли по пути. Когда одна из «бабочек» недвусмысленно прицелилась мне точно в глаз, я окончательно поняла, что играть главную роль в данной постановке мне изрядно надоело, и вообще, пора бы уже и просыпаться. Очередное прозрение настигло меня уже после того как крылатые твари плотно облепили мои лицо и шею: если бы я вовремя не закрыла глаза, идти на собеседование к Меркуловой мне пришлось бы в компании с поводырем. Даже для плохого сна это было уже слишком, а если на минуточку допустить, что адский кошмар творился наяву, то можно было смело готовиться к встрече с давно умершими предками: принимая во внимание, с каким страстным усердием грызли меня крошечные зубки зеленых «светлячков», у меня имелись внушительные шансы быть съеденной заживо и обглоданной до костей.

Я до последнего надеялась, что обездвиживший меня ступор пройдет сам собой, и я, наконец, сброшу с себя армию агрессивных насекомых, однако, мое лицо уже превратилось в сплошной очаг боли, а тело и мозг по-прежнему не могли договориться. Даже когда кровать вдруг зашаталась, маятником раскачиваясь из стороны в сторону и все сильнее увеличивая амплитуду колебаний, я все-также была не в состоянии пошевелиться. Кровать качнулась особенно резко, а затем и вовсе оторвалась от пола и взмыла в воздух, где, если исходить из моих сопутствующих ощущений, описала широкий полукруг и с грохотом приземлилась на «грешную землю». Только после того, как кровать вернулась в исходное положение, до меня с опозданием дошло, что все это время я судорожно цеплялась за деревянный бортик, а, значит, мои руки снова обрели чувствительность. Я неуверенно провела ладонью по щеке и даже немного удивилась, нащупав лишь пару незаметных прыщиков. Из груди у меня бесконтрольно вырвался вздох облегчения: каким бы страшным не был мой сон, он был всего лишь сном. Я распахнула глаза и едва опять не смежила веки: если сейчас я действительно проснулась, то следовало признать, что окружающая реальность представляла собой ничуть не менее пугающее зрелище.

 

ГЛАВА XVIII

Пускай я отродясь и не отличалась фанатичным стремлением к маниакальному упорядочиванию всего и вся, но и обвинить в меня в отсутствии чистоплотности также было довольно сложно. По крайней мере, все вещи у меня обычно лежали на своих местах, и даже в бытность как бы замужем за Ратмиром я не могла припомнить, чтобы наша съемная квартира когда-нибудь напоминала поле битвы. Подобного разгрома мне не доводилось вживую лицезреть с тех пор, как мои родители перебрались в райцентр: тогда в нашем выставленном на торги жилище царил примерно такой же невообразимый бардак, но усилиями мамы хаос был успешно ликвидирован за считаные дни – весь наш домашний скарб совсем скоро оказался аккуратно распределен по коробкам и в перевозочном контейнере благополучно отправился в пригород. Моя же комната сейчас выглядела, как филиал сумасшедшего дома – перевернутая вверх дном мебель, сорванные с гардин шторы, пластами осыпающаяся с потолка известь, безжалостно скомканное ковровое покрытие и клочьями свисающие со стен обои. Единственным оплотом стабильности, по всем признакам, оставалась моя многострадальная кровать, не только чудом сохранившая первозданный вид, но непостижимым образом устоявшая под натиском мощной разрушительной силы неизвестного происхождения. Впрочем, я смутно догадывалась, откуда ветер дул: что греха таить, избранная мною страусиная позиция в данных обстоятельствах больше не работала – попробуй-как спрячь голову в песок, если ты даже пошевелиться не можешь, и попробуй не поверь в существование зеленых бабочек с акульими челюстями, когда тебя едва не сожрали вместе с одеялом. Кажется, настало самое время для полномасштабной истерики, насчет которой предупреждал меня Индрек.

-Срочно уходим! – таким безапелляционным тоном, будто бы я официально находилась у него в подчинении, скомандовал Индрек, и мой потенциальный душераздирающий вопль от неожиданности застрял в горле, да там в итоге и остался. Воспользовавшись моим откровенным замешательством, Индрек резко сдернул с меня одеяло и настойчиво повторил приказ:

-Вставай! Надо уходить! – в приглушенном свете ночника бесцветные глаза Индрека производили поистине жуткое впечатление, словно на меня в упор смотрели две пустые глазницы, помимо природного оттенка начисто лишенные еще и какого-либо выражения. Завороженная этим странным, почти нечеловеческим взглядом, я в первые мгновения даже забыла, что на мне еще с вечера одета ночная сорочка весьма фривольного покроя, приобретенная в одном из модных бутиков в те безвозвратно минувшие времена, когда ваша покорная слуга небезосновательно числилась в когорте обеспеченных юных леди с насыщенной личной жизнью. За последний год я настолько обнищала, что мне пришлось кардинально изменить приоритетные направления расходов, и обновок  я не покупала уже давным-давно, обреченно донашивая остатки былой роскоши. К вящему сожалению, на сегодняшний день от роскоши остались одни воспоминания, а от кружевной сорочки – изрядно подзастиранная тряпка с неприлично глубоким декольте и двумя внушительными разрезами по бокам, выглядящая скорее несуразно, чем соблазнительно. Одним словом, в том, что мои щедро открывшиеся прелести абсолютно не впечатлили Индрека, не было ничего экстраординарного, однако, когда он без малейшей деликатности спихнул меня с кровати, я в полной мере осознала, насколько безнадежно я успела выйти в тираж. А вот тут как раз пора бы и начать истерить!

-Ты что творишь? – негодующе взвыла я, со всей дури грохнувшись на пол и тщетно пытаясь отыскать халат в окружающем бедламе, - что происходит? И как ты вообще вошел, у тебя же ключей нет?

-Ты задаешь столько бесполезных вопросов, в то время как для нас дорога каждая секунда! – осуждающе заметил Индрек, но все же снизошел с недосягаемой высоты своего величия и милостиво протянул мне руку. Правда, терпеливо дожидаться, пока я самостоятельно приму вертикальное положение он принципиально не стал, и как только я ухватилась за его ладонь, грубым рывком поставил меня на ноги. Ушибленный локоть напомнил о себе в самый неподходящий момент, но когда Индрек с размаху ударил по выключателю и его лицо озарилось ярким электрическим светом, я напрочь забыла, что собиралась дико орать от боли и лишь дрожащим от ужаса голосом прошептала:

- Что с тобой? Тебе нужен врач…

-Все нормально, мне просто надо умыться, - безразлично отмахнулся Индрек и, не меняя интонации, пояснил, - это не моя кровь.

-А чья? – свистящим шепотом уточнила я, не в силах отвести глаз от густо забрызганного свежей, алой, еще окончательно не запекшейся кровью фигуры. Лицо, волосы, одежда – казалось, на моем госте не было живого места, но если поверить, что кровь действительно принадлежала не ему, то у меня мороз по коже пробирал от одной лишь мысли о печальной участи его поверженного соперника, - боже, теперь мне все ясно. Ты кого-то убил, и хочешь быстрее скрыться…

-Пятерых, - равнодушно признался Индрек, отбросил прилипшую ко лбу светлую прядь и спокойно добавил, - шестой сбежал, когда понял, что против меня у него нет шансов. Значит так, я в ванную, а ты оденься и приготовь «тревожный чемоданчик» - документы, деньги, предметы первой необходимости. Возможно, нам придется какое-то время провести в другом месте. Ну, что ты встала, собирайся, времени в обрез.

-Я никуда с тобой не пойду! – с обреченной решимостью выдохнула я, фактически обрекая себя на мученическую смерть от рук хладнокровного убийцы, для которого пять человек приговорить – все равно, что раз плюнуть. Никогда ранее я не задумывалось, каково это на самом деле – заглянуть в глаза смерти, но сегодня красивая метафора превратилась в суровую реальность. Несомненно, у моей безвременной кончины были глаза Индрека – темно-серые, ледяные, непроницаемые. Вот и пробил мой час – преступник избавляется от свидетелей, и моя жизнь не обладает для него даже минимальной ценностью. Индрек убьет меня с олимпийским спокойствием во взгляде, спрячет мой бездыханный труп и по обыкновению растворится в толпе. Зато на собеседование в департамент статистики я теперь-то уж точно не попадаю…

-Оставайся здесь, - непредсказуемая реакция Индрека повергла меня в ступор, и после того, как он демонстративно повернулся ко мне спиной и уверенно двинулся в сторону ванной, у меня и вовсе произошел разрыв шаблона. В коридоре Индрек на мгновение приостановился и сухо бросил через плечо:

-Мне так даже проще, одной проблемой меньше. Возможно, пси-мушки и не сожрали бы твой мозг, потому что исходя из твоего поведения, он у тебя попросту отсутствует. Наверное, я зря вмешался. Ну что ж, скоро сюда прибудет вторая волна этих милейших созданий, и довершат начатое их предшественниками.

- Пси-мушки? – отмерла я, - подожди! Ты имеешь в виду тех зеленых “светлячков»? Но они же мне приснились или…?

-Оглянись назад, - посоветовал Индрек, - вдруг твое мнение изменится. А мне надо смыть кровь.

-Вот черт! –непроизвольно выругалась я, последовав рекомендации невозмутимо удалившегося в ванную Индрека. Похоже, мне действительно пора связаться с Голливудом: несмотря на то, что триллер вроде бы закончился хэппи-эндом, имеющегося в наличии сценарного материала с лихвой хватало на полноценный сиквел. Все свободное пространство рядом с кроватью устилал сплошной ковер из мертвых «бабочек», и я инстинктивно попятилась, чтобы ненароком не наступить в эту бледно-зеленую массу. «Пси-мушки», как назвал их Индрек, вповалку лежали одна на другой, и даже по наиболее грубым подсчетам, имя им было легион. Насекомые не выглядели раздавленными, а прозрачные крылышки по-прежнему топорщились на крошечных хитиновых спинках – казалось вместе с зеленым свечением пси-мушек покинула и жизнь, словно внезапно отключился питающий их генератор, который я по наивности и неопытности ошибочно принимала за облако. «Облако», кстати, тоже обнаружилось неподалеку, правда, вот ему-то как раз досталось по самое не хочу. Желеобразную субстанцию густо покрывали грязно-бурые пятна, истекающие маслянистой жидкостью, а практически по всей поверхности «облака» встречались внушительные вмятины. Казалось, «облако» сначала как следует отпинали, а потом душевно шмякнули об стену, причем неоднократно, в результате чего оно навсегда утратило способность обрушивать на мирно спящих гражданок плотоядный дождь из зубастых светлячков. Нет, я конечно, за гуманизм и всё такое, но тут, простите, явно поделом.

-Теперь понимаешь, почему вокруг такой кавардак? – насмешливо осведомился Индрек, бесшумно возникший на пороге моей комнаты, - ликвидация источника пси-энергии – задача сама по себе не из легких, а когда этот источник еще и активно пытается выжечь тебе мозги направленным излучением, тут уж не до аккуратности. Ну так что, идешь со мной или будешь ждать пси-мушек? Учти, ты никак не защитишься от их нашествия. Единственный способ – вырубить излучатель, но даже у меня это потребовало значительных усилий.

-Сложный выбор! – беспомощно развела руками я, - добровольно отдать на растерзание свой мозг или опрометчиво вручить судьбу убийце пяти человек…

-Они не были людьми, - скривился Индрек, успевший привести в относительно божеский вид свою испачканную кровью невинно убиенных жертв физиономию и почистить верхнюю одежду, - вернее, уже не были в тот момент, когда они на меня напали. Лично я бы не хотел знать, кем эти драугры были до трансформации, потому что вероятность обнаружить среди них своих старых знакомых в данном случае невероятно высока. В общем так, если через пять минут ты не будешь готова идти со мной, я ухожу один.  Да, и право выбора у тебя все еще есть. 

-Что б тебя, - мрачно буркнула я, запоздало осознала, что до сих пор услаждаю холодный взор Индрека бесплатным стриптизом, и лихорадочно заметалась по разгромленной комнате, пытаясь одновременно натянуть первые попавшиеся на глаза джинсы и вытащить из перевернутого комода паспорт. Пристальное внимание облокотившегося на дверной косяк Индрека меня не столько смущало, сколько нервировало: собранный, напряженный, настороженный, мой гость молча созерцал мои хаотичные сборы, и в его темно-серых глазах постепенно проступал серо-голубой оттенок. По всем признакам, к Индреку возвращалось самообладание, и ничего, кроме неприкрытой зависти, у меня сие обстоятельство, естественно не вызывало. Я понятия не имела, что будет со мной дальше, и неопределенность лишь усугубляла мой страх.

Под немигающим взглядом Индрека я кое-как оделась, наспех затолкала в сумку документы и кошелек, заплела волосы в неряшливую косу и, с горечью понимая, что из обуви у меня остались только зимние сапоги, да и те навряд ли переживут очередной вояж в компании Индрека, выразительно звякнула ключами. Индрек истолковал мой жест как приглашение к действию и низко натянул на глаза свою неизменную вязанную шапочку, тут же превратившую его в человека без особых примет.

-Дай сюда мобильный! – по-армейски жестко распорядился Индрек, и когда я неохотно передала ему телефон в надежде, что он просто вытащит сим -карту и флешку, вдруг швырнул несчастный аппарат на пол и наступил на него обеими ногами.

-Что ты делаешь? – в ярости завопила я, - это не твоя вещь, чтобы так с ней обращаться.

 -Тут твою память некогда почистить, а ты хочешь, чтобы я занимался твоим мобильником! И не зли меня, а то я начну всерьез задумываться, что механическое повреждение отлично сработает не только в случае телефона, –на мой взгляд, Индрек прибегнул к весьма некорректной аналогии, но, как ни крути, его спорная аргументация прозвучала достаточно убедительно.

 

ГЛАВА XIX

Сейчас я вообще ничего не понимала, и мои жалкие потуги пролить свет на стремительно разворачивающиеся вокруг меня события, не только не приводили к желаемому результату, но и вызывали острую ноющую боль в затылочной области, дробным стуком бесчисленных молоточков непрерывно отдающуюся в виски. После того, как моя бедная черепушка недвусмысленно вознамерилась треснуть под напором мечущихся под ее сводами мыслей, я резко прекратила строить догадки и выдвигать версии, справедливо рассудив, что такими темпами от страшного умственного перенапряжения у меня, неровен час, выйдут из строя последние извилины, и я окончательно перестану соображать. Может быть, конечно, Индрек далеко не на пустом месте обвинил меня в тотальном отсутствии серого вещества, но какими –никакими мозгами мать–природа меня всё же одарила, и внезапно проснувшаяся интуиция подсказывала, что на одном инстинкте самосохранения мне в сложившихся обстоятельствах не выжить, а, следовательно, рассудок, пусть даже не очень здравый, необходимо было холить, лелеять и старательно беречь от дополнительных потрясений, между прочим, сопровождавших меня буквально на каждом шагу.

Не успел Индрек закрыть за нами дверь, как на погруженной в первобытный мрак лестничной клетке неожиданно материализовалось неведомое современной науке существо. Лампочки в подъезде у нас долго не задерживались, поэтому сходу идентифицировать выползшее из кромешной темноты исчадие преисподней мне, естественно не удалось, и я лишь сдавленно вскрикнула в надежде, что Индрек быстро разберется с проблемой.

-О-оо! … Э-ээ! – с подозрительно знакомыми интонациями нечленораздельно замычало существо и нетвердой шаркающей походкой двинулось нам навстречу, параллельно оглашая площадку весьма неблагозвучной какофонией, - у-уу!

-Ты что тут делаешь? – довольно панибратски осведомился у чуда-юда Индрек, и сковавший меня ужас мгновенно уступил место неподдельному изумлению: зрение слегка адаптировалось к потемкам, и в источнике протяжного завывания я опознала дядю Женю, возвращающегося домой с грандиозной пьянки и по причине пребывания в откровенно скотском состоянии немного заплутавшего в неосвещенном подъезде.

-А-аа! – торжествующе возопил сосед, судя по всему, худо-бедно сориентировавшийся в пространстве, и теперь искренне радующийся непосредственной близости родных пенатов. Эмоциональный подъем подействовал на дядю Женю до такой степени положительно, что в его протяжном блеянии начали прорезываться относительно разборчивые лексические конструкции, отличающиеся крайне предсказуемым содержанием.

-Э-э-это, дай пятьсот! –разродился сосед и уже совсем отчетливо добавил, - я видел зеленый свет.

-Скоро ты тут еще и не такое увидишь, -  многообещающе усмехнулся Индрек, решительно оттесняя дядю Женю к неработающему лифту, - денег я тебе больше не дам, а вот хороший совет ты, пожалуй, заслужил. Живо иди домой, закрывайся изнутри на все замки и предупреди своих домочадцев, чтобы до рассвета даже носа в подъезд не высовывали. Всё, свободен.

-Ну-ууу! – разочарованно заскулил сосед, будто побитый пес, и неохотно потопал по ступенькам. В следующую секунду дядю Женю вдруг осенило, после чего он прервал свое мучительное восхождение и заплетающимся языком уточнил у Индрека, - значит, скоро и этот дом снесут?

-Главное, чтобы у жильцов нервы выдержали, а стены еще сто лет простоят, - уклончиво ответил мой спутник, которого, похоже, ничуть не удивил странный вопрос соседа.

Оставив дядю Женю в одиночестве переваривать услышанное, Индрек крепко стиснул мою ладонь и уверенно потащил меня за собой вниз по лестнице. Когда он настойчиво выволок меня на улицу, я внезапно осознала, что не имею ни малейшего представления о том, сколько сейчас времени. Если делать выводы на основании темных окон в многоэтажке напротив, выходило, что мы покинули квартиру глухой ночью, но так как внутренние биоритмы у меня полностью сбились, я при всем желании не могла конкретизировать свои ощущения в рамках более узкого диапазона. Наручных часов у меня отродясь не было, о мобильном телефоне я не хотела лишний раз вспоминать, а спросить время у Индрека я побаивалась, как и просто заговорить с ним без неоспоримо важного на то повода.  Собственный горький опыт красноречиво свидетельствовал, что если Индрек захочет поделиться со мной какой-либо информацией, он лично проявит инициативу – в противном же случае, я не добьюсь от него ни единого слова и лишь навлеку на себя его гнев, как известно, чреватый исключительно драматичными последствиями.

На улице было холодно и тихо. Вчерашний снег практически растаял, но температура в столице явно держалась в минусовых пределах, о чем говорила тонкая корочка сковавшего лужи льда и внушительный слой наледи на припаркованных во дворе автомобилях. Даже если новый день выдастся солнечным и повсюду побегут ручьи, а незаасфальтированные участи превратятся в грязную кашу-малашу, в текущих погодных условиях мои зимние сапоги выглядели более, чем уместно. А долгосрочное планирование отныне совершенно не соответствовало требованиям динамичных реалий моей жизни, меняющихся поистине с калейдоскопической скоростью. Как и подобает осеннему периоду, в  городе стояли морозные ночи, не позволяющие полагаться на облегченный вариант экипировки, поэтому я могла только порадоваться, что застигший меня врасплох дождь отправил на помойку непригодные для повседневной носки ботильоны, а мерзкое щупальце прожгло сквозную дыру в старом кроссовке из давно отслужившей свое пары: парадных выходов у  меня все равно не предвидится, спортивных мероприятий, вероятно, тоже, а вот добротные теплые сапоги –вещь в хозяйстве нужная. Кстати, о вещах… Что-то по Индреку не скажешь, что его цель достигнута и загадочный Серый Клинок вернулся к законному владельцу. По крайней мере, вид у него такой, словно и без того сложная ситуация повернулась к худшему, и все предпринимаемые усилия по ее стабилизации благополучно пошли коту под хвост.  Ничего хорошего для меня неудачи Индрека, однозначно, не сулили, и возможность лично оценить масштаб грядущих неприятностей представилась мне всего через минуту после того, как мы вышли из подъезда и остановились на крыльце.

-Выбирай, на чем поедем! – Индрек царственным жестом обвел припорошенные снегом машины, за неимением в микрорайоне «Юность» цивилизованной стоянки вынужденные постоянно «ночевать» под окнами домов.

В прежнем доме, где я проживала с родителями, был изначально предусмотрен подземный паркинг, а в нескольких метрах от съемного жилья располагались специальные боксы, так что для меня казалось форменной дикостью оставлять автомобиль во дворе. Однако, деваться моим соседям было, в принципе, некуда, и безвыходным положением неприкаянных автолюбителей быстро воспользовалась предприимчивая группа лиц, предложившая присматривать по ночам за машинами в обмен на неофициальное вознаграждение.  Надо сказать, что у некоторых жильцов данное предложение энтузиазма не вызвало, и от охранных услуг они категорически отказались, после чего наутро получили коллективное предупреждение в виде проколотых шин. Какое-то время местные активисты пытались бороться со стихийными стоянками, но быстро поняли, что эта война заведомо не имеет смысла, так как нелегальный бизнес покрывают «оборотни в погонах», и даже направленные в прокуратуру и полицию запросы не дают никакого преимущества в неравной схватке с коррумпированной системой. Власти не выделяли землю под парковку, а количество автомобилей постоянно росло, и в итоге подавляющее большинство жителей микрорайона было готово платить дань ночным охранникам, не получая никаких гарантий, помимо устных заверений. Я въехала в новую квартиру уже после продажи машины и все эти парковочные страсти волновали меня постольку-поскольку, хотя в перспективе, и я собиралась купить себе подержанную иномарку. Учитывая, что сейчас я фактически едва сводила концы с концами и считала каждую копейку из высылаемых мамой денег, о крупных приобретениях я могла пока только мечтать, и даже обладатели задрипанных отечественных тарантасов вызывали у меня черную зависть.  А вот прозвучавшая в исполнении Индрека реплика вызывала во мне смешанные чувства. С одной стороны, я, наверное, должна была по достоинству оценить шутку и хотя бы похихикать для приличия, но с другой, мне ли не знать, что с юмором у Индрека дела обстоят, мягко говоря, не очень, и если уж он улыбается, то от его улыбки кровь в жилах стынет…

-Ладно, не хочешь - не надо, сам что-нибудь подберу! – пожал плечами мой спутник, смерил задумчивым взглядом нестройные ряды разнокалиберных машин, в общей массе состоящие из бюджетных моделей, относительно доступных по стоимости людям скромного достатка, из которых главным образом и состояло население «Юности» в целом и нашего дома в частности, и целенаправленно устремился к вишневой «Мазде».

-Подожди, стой! – отмерла я, и рискуя подвернуть в темноте ногу или с моим патологическим невезением и вовсе свернуть шею, бросилась вдогонку за Индреком, - ты что, спятил? Хочешь сделать из меня соучастницу в угоне? Черт, она же на сигнализации, сейчас завоет на  весь микрорайон!

-Если кто и воет, как сирена, так это ты сама! – свистящим шепотом осадил меня Индрек, присел на корточки, произвел краткие манипуляции с замком, в связи с отсутствием способностей к никталопии оставшиеся для меня загадкой, и удовлетворенно констатировал, - а сигнализация в этой машине умолкла навсегда. Садись, чего ты ждешь?

Я автоматически приняла позу оскорбленной невинности и уже собралась завести старую пластинку на тему своего резко отрицательного отношения к криминальным наклонностям Индрека, но мой спутник оперативно сообразил, что я почти созрела для продолжительной тирады и молча указал пальцем в направлении моего окна, охваченного ослепительно ярким зеленым свечением.

-В течение примерно минуты пси-мушки рассредоточатся в радиусе до двух километров от излучателя, -  назидательным тоном музейного экскурсовода поведал Индрек, - убежать от них ты уже физически не успеешь, а вот уехать еще можно. Лично я дорожу своими мозгами, если тебе плевать на свои – пожалуйста, оставайся. Буду проездом в столице, навещу тебя в психушке.

Неудержимая паника охватила меня в тот момент, когда Индрек в знак бесспорной серьезности своих намерений закрыл дверцу и сразу же завел двигатель, причем, стандартной операции вроде поворота ключа в замке зажигания ему при этом не понадобилось – с машиной он справился также же легко и изящно, как и беспрепятственно проник сегодня ночью в мою надежно запертую квартиру, где сейчас от души бесчинствовали агрессивные пси-мушки.

-Я с тобой! – я всем телом повисла на капоте «Мазды», уверенно разворачивающейся в тесном пространстве плотно заставленного транспортом двора, и в голове у меня вдруг явственно пронеслась отчаянная мысль: если Индрек не посчитает нужным прервать свой маневр, то пси-мушкам достанется лишь мой искалеченный под колесами труп.

 -Быстро заглушил мотор, поднял руки вверх и вышел из машины! – потребовал нервный мужской голос откуда-то у меня из-за спины.  Я инстинктивно оглянулась и тут же ослепла от света мощного электрического фонаря, направленного в аккурат мне в лицо. Видеть дальнейшие события я по вышеупомянутой причине не могла, но уже в следующий миг почувствовала, как Индрек одной рукой втянул меня в салон на секунду притормозившей машины и с силой захлопнул дверцу.

-Ну, по крайней мере, пси-мушки не останутся голодными, -философски заметил он, до упора утопив педаль газа.

 

ГЛАВА XX

Острое желание оглянуться я превозмогла лишь ценой невероятных волевых усилий, вовремя вспомнив, что коварное любопытство сгубило не только пресловутую кошку, увековеченную в устном народном творчестве, но и безжалостно не пощадило даже мифологического Орфея, не удержавшегося от соблазна обернуться назад.  Оснований не верить Индреку у меня, в сущности, не было, и по логике вещей, мне сейчас следовало просто тихо радоваться, что пси-мушки нашли себе другую добычу, и благополучно оставили нас в покое.  Хотя разве это не верх аморальности – с облегчением вздыхать при мысли, что вместо меня жестоко пострадал совершенно посторонний человек, случайно оказавшийся в эпицентре локальной катастрофы?

-Что теперь будет со сторожем? – не в силах больше выносить повисшее в салоне гробовое молчание спросила я, от всей души надеясь на более или менее утешительный ответ. Индрек невозмутимо вывернул из двора на практически пустынную в это время суток проезжую часть и уверенно начал разгоняться в недвусмысленном намерении выжать из машины максимально возможную скорость. На удивление, неприметная с виду «Мазда» оказалась достаточно резвой, и уже через несколько секунд мы стремительно неслись по дороге, обгоняя не склонных к подобному лихачеству водителей.

-Тяжелое поражение центральной системы,- безразлично сообщил Индрек, - традиционная медицина обычно называет это нейроинфекцией. Забудь, это уже не наши проблемы. Главное, что подвергшийся нападению пси-мушек человек никому не сможет рассказать, что произошло на стоянке, и уж тем более будет не в состоянии вызвать полицию. Я уже говорил - тебе здорово повезло и с соседями, и с районом. Как правило, всё портят камеры видеонаблюдения, а чтобы вывести их из строя требуется время, которого и так в обрез. А здесь, всё как по заказу: сплошная видимость охраны и полусонный сторож без оружия. Ему даже по колесам было не из чего пострелять, притом, что я этого совсем не исключал. 

-У тебя очень странные критерии везения, - с горечью заметила я, украдкой бросила мимолетный взгляд на своего спутника и в очередной раз поразилась, насколько пустыми и невыразительными могут порой казаться его бесцветные глаза, - ты так легко перешагиваешь через чужие трагедии, что мне страшно находиться с тобой рядом.

-В моей работе ценятся прежде всего железная выдержка, мгновенная реакция и способность быстро принимать правильные решения, - кончики плотно сжатых губ Индрека слегка поползли вверх, что, по всем признакам, должно было символизировать адресованную мне снисходительную улыбку, - а вот сентиментальность в перечень необходимых качеств не входит. И да, если мое присутствие внушает тебе такой непреодолимый страх, я могу прямо сейчас высадить тебя на обочине, расплатиться за проживание и преспокойно поехать дальше. Впрочем, для очистки совести я обязан предупредить: за твоей квартирой установлена слежка, а некие могущественные силы прямо заинтересованы в твоей смерти. Нормально, если я высажу тебя за следующим поворотом, эм…?

-Августа! – раздражённо подсказала я, интуитивно догадавшись, что Индрек опять забыл мое имя и снова собирается по обыкновению перебирать весь календарь. Закипающая злость яростно заклокотала у меня в душе, и я физически ощутила, как превращаюсь в огнедышащее чудище, готовое испепелить любого, кто неосторожно посмеет задеть мои натянутые тугой струной нервы, - надо же, как у тебя всё легко получается! Угрозами и шантажом ты втянул меня в какую-то мутную историю, неоднократно подверг опасности мою жизнь, вдоволь попользовался моей квартирой, и как ни в чем не бывало, планируешь вышвырнуть меня на трассе, как будто я ненужный балласт, от которого пора срочно избавляться. А потом, хоть потоп, да, Индрек?  Все эти, как ты говоришь, «силы» охотятся вовсе не за мной, а за тобой, или за твоей чертовой «вещью», тут я уже не знаю. Ты меня подло подставил, и тебя не волнует моя судьба, не зря же ты постоянно забываешь, как меня зовут!

-Хорошо, я присвою этим данным приоритетный статус, раз для тебя это настолько критично, - неожиданно пошел на уступки Индрек и, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги, довольно миролюбиво пояснил,-  лично мне абсолютно не важно, как ко мне обращаются: значение имеет лишь смысл, вкладываемый в свои слова собеседником. Это касательно имени, теперь по поводу остальных претензий. Ты слышала о таком понятии – «форс-мажорные обстоятельства»?

-Ну? – односложно буркнула я, однако, самообладания на то, чтобы ограничить свою вербальную активность одним побудительным междометием, мне, увы, не хватило, и у меня непроизвольно вырвалось желчное восклицание, - еще бы! Проще всего свалить вину на форс-мажоры и жить себе припеваючи! Нет, такое оправдание меня не устраивает!

-С чего ты взяла, что я перед тобой оправдываюсь? – с искренним недоумением осведомился Индрек, на полном ходу виртуозно вписался в крутой поворот, и пока я мучительно восстанавливала безнадежно перехваченное в этот момент дыхание, продолжил, - я никогда не создавал тебе неприятностей, ты это отлично знаешь. Но некоторые события нельзя предсказать, можно лишь попытаться по мере возможностей вернуть контроль над ситуацией, чем я, к твоему сведению, непрерывно занимаюсь. Мой заказ на грани срыва, Серый Клинок по-прежнему в чужих руках, а ты за прошедший день увидела столько лишнего, что мне выгодней тебя ликвидировать, чем защищать. Понимаешь, если кого и подставили, так это меня, а тебя просто зацепило по касательной. Этот заказ обещал быть рядовым, сразу по прибытию в столицу я должен был забрать Клинок, выполнить работу и получить деньги.

-Черт, что у тебя за работа? Кто ты такой? Кто наслал на мою квартиру пси-мушек? И что вообще происходит? Куда ты меня везешь? – к чести Индрека, мою надрывную речь, насквозь пронизанную истерическими нотками, он терпеливо выслушал от начала до конца и даже ухитрился при этом мастерски подрезать мчащийся во весь опор пикап. А может быть, он обладал далеко не уникальным среди представителей мужского пола талантом автоматически отключать органы чувств при малейших признаках неумолимо надвигающейся бури.

-Тебе действительно необходимы ответы на эти вопросы? – хладнокровно осведомился Индрек, но я вдруг обратила внимание, как изменились его глаза: из блекло-серых они постепенно становились насыщенно голубыми, с чуть заметными зеленоватыми отблесками, и словно подсвечивались изнутри. Выглядело это зрелище по-своему красиво, а плавный переход оттенков чем-то напоминал северное сияние. И всё же это было ненормально: не просто непривычно, а именно ненормально для человеческого организма и в то же время слишком естественно для контактных линз-хамелеонов. Я уже не раз ловила себя на мысли, что столь натурального эффекта нереально достичь посредством искусственной коррекции природного цвета, однако, за неимением другого объяснения, мне приходилось довольствоваться версией Индрека, упорно вызывающей смутные, неоформленные сомнения.

-Что-то не так? – уточнил Индрек, не иначе как периферийным зрением заметивший обуревающие меня терзания.

-Всё не так, -  рефлекторно передернула плечами я, когда пристальный взгляд Индрека на мгновение скользнул по моему лицу, -рассказывай, хуже в любом случае не будет.

-Давай начнем с конца списка? – предложил мой спутник, решительно выруливая на кольцевую дорогу и тем самым подтверждая мои тревожные подозрения. Судя по всему, я не ошиблась, и под покровом ночи мы спешно покидали пределы столицы на угнанном автомобиле. Докатились, ничего не скажешь, в прямом и переносном смысле!

-Мы едем в безопасное место, - продолжил меж тем Индрек и после секундных колебаний поправился, - безопасное, преимущественным образом, для меня, но и тебе там будет гораздо спокойней, чем дома. Побудешь там немного под присмотром, пока я разберусь, кто и для чего похитил мое оружие, а также выясню, откуда к этому «некто» вообще просочилась информация о пространственном хранилище. Методы похитителя мне совсем не нравятся: так и не сумев подобрать код к ячейке, он спровоцировал гигантский разлом и едва не погубил целый квартал. Это все равно, что взорвать сейф, когда не можешь справиться с замком.

-Но ведь Эмбер дала тебе координаты…, - вспомнила я, и сама поразилась, насколько буднично я рассуждаю на весьма специфическую тематику – словно для меня вся эта мистика уже давно в порядке вещей, и я даже начинаю ощущать определенный азарт. Вот только не мешало бы осознать, что я ведь не квест на компьютере прохожу…

-Координаты Эмбер устарели, - разочарованно признался Индрек, и это, пожалуй, была наиболее эмоциональная реплика, прозвучавшая из его уст с момента моего «пробуждения», - а драугры, которые сходу навалились на меня всем скопом, к сожалению, не в состоянии вести осмысленную беседу.  После того, как я перерезал им глотки, пришлось выбрать самую симпатичную голову и тащить ее с собой через портал. Думал, спокойно вскрою ее у тебя дома и полностью восстановлю картину случившегося. Но куда там, я же бросился вырубать излучатель, пока пси-мушки не прогрызли дыру у тебя во лбу…

-Это ты сейчас напрашиваешься на слезную благодарность? – прищурилась я.

-Слез не надо, но я ожидал от тебя хотя бы элементарное спасибо, - Индрек впритирку протиснулся между двумя тяжеловесными фурами, обогнул едущий впереди грузовик и резко прибавил скорости, что до сего времени казалось мне технически не осуществимым, - бензина хватит еще километров на десять, дальше пойдем пешком. Не волнуйся, идти не очень далеко.

-Час от часу не легче, - обреченно вздохнула я, - как это нас еще дорожный патруль не трогает, с такими-то гонками?

-Ориентировки на машину у них до сих пор нет, а формально я ничего не нарушаю, - Индрек перестроился вправо, и мне стало окончательно ясно, куда лежит наш путь. Данное ответвление дороги являлось тупиковым и упиралось в дачный массив, где уставшие от духоты и загазованности столичные жители любили проводить большую часть летних месяцев. Прекрасно, зима на носу, а у Индрека самый, что ни наиесть разгар дачного сезона! Хорошо, еще хоть снега не слишком много,  а то после Нового года здесь только на лыжах и пройдешь…

-Ты так и не скажешь, чем ты занимаешься!?  - в большей мере констатировала, чем спросила я, всем телом ощущая вселенскую усталость, неподъемным грузом упавшую мне на плечи. Кажется, я и сама все поняла, надо только проверить гипотезу, -  я думаю, ты охотник за разными древними ценностями, в том числе и такими вот…магическими. Крадешь у одних, перепродаешь другим, и этим кормишься. И Эмбер называла тебя вором…Только сейчас ты, наверное, позарился на вещь, которая тебе не по зубам. Твой заказчик жаждет иметь у себя в коллекции этот Серый Клинок, а его конкурент дышит ему в затылок и опережает тебя на полголовы. Ты припрятал Клинок в этой…пространственной ячейке до лучших времен, а у тебя его украли. А я-то сначала считала тебя секретным агентом… Ха, забавно звучит, обокраденный вор!

-Чтобы ты не слишком веселилась, хочу сообщить тебе, что я не агент под прикрытием и уж тем более не вор, а наемный убийца, если тебе так доступнее, киллер, - тем самым печально известным металлическим голосом прервал мой сдавленный смешок Индрек, и я инстинктивно вжалась в спинку сиденья, отчаянно мечтая о шапке-невидимке, - Серый Клинок по праву принадлежит мне, и это единственное в мире оружие, способное насмерть поразить объект моего текущего заказа. Объект прибудет в столицу завтра к вечеру и по договору с заказчиком он должен быть устранен до наступления полуночи. Во-первых, я уже взял с клиента аванс, а во-вторых, срыв сроков негативно скажется на моей безупречной репутации. Почти приехали, готовься на выход. Нужно скорее препарировать голову драугра и сразу же ее сжечь, иначе эта тварь возродится и устроит тут всем настоящее светопреставление. 

 

ГЛАВА XXI

Как бы я не пыталась убедить себя в том, что глубоко оскорбленный моим неуместным ехидством Индрек просто решил таким нетривиальным способом заткнуть мне рот и навскидку сочинил всю эту несусветную галиматью, «шокирующие откровения» моего спутника упрямо отказывались восприниматься мною в качестве примитивной страшилки, и уж тем более никоим образом не тянули даже на самую бездарную «шутку юмора». Однако, принять слова Индрека за чистую монету мне не позволял голос разума, активно протестующий против вышеупомянутой ахинеи, тогда как интуиция настойчиво советовала мне прекратить прятать голову в песок и признать, наконец, очевидное. 

-Я не зря спросил, так ли уж важно для тебя удовлетворить свое женское любопытство, - справедливо напомнил Индрек, внимательно изучающий голые ветви садовых деревьев и кустарников в окрестностях дачного массива и, вероятно, искренне сожалеющий при этом об отсутствии поблизости буйных зарослей, среди которых мои скорбные останки отлично чувствовали бы себя до будущей весны. Впрочем, я почти не сомневалась, что невзирая на вызванные поздней осенью неудобства, мой спутник без труда найдет укромное местечко, чтобы закопать мой хладный труп, а в серьезности его намерений этот самый труп из меня сделать, я сейчас была уверена, как никогда. Поэтому, когда Индрек внезапно остановил машину, я морально приготовилась к печальному исходу своих изначально не сулящих ничего хорошего похождений, понуро опустила голову в ожидании неминуемой расправы и, естественно, ничуть не удивилась красноречивой команде «На выход!». В гораздо большей степени меня поразило, как Индрек заглушил двигатель одним прикосновением большого пальца к замку зажигания: вот это действительно всем чудесам чудеса, а то, что меня через минуту не станет – это как раз до боли предсказуемое событие, особого изумления толком и не вызывающее. Закономерный итог, что тут скажешь?

На востоке отчетливо занимался рассвет: первые лучи просыпающегося Солнца робко проступали из темноты, окутывая горизонт розоватой дымкой.  На собеседование в Департамент статистики я уже при любом раскладе не попадала, и мне оставалось лишь предполагать, как скоро до маминых ушей дойдет информация о моей неявке в назначенное госпожой Меркуловой время. И ведь сначала никто даже не подумает, что со мной произошла беда – я сама вчера битый час компостировала маме мозги своим отчаянным нежеланием работать на госслужбе, вот она и решит, что я демонстративно проигнорировала единственный реальный шанс трудоустроиться и предпочла сладко выспаться под теплым одеялом. Ох, мама-мама, ну почему ты всегда оказываешься безапелляционно права, а стоит мне раз в сто лет принять самостоятельное решение, как моя жизнь моментально катится в тартарары?

-Как тебе это удается? Силой мысли? – поинтересовалась я, красноречивым жестом указав на машину. Терять мне было нечего, последние секунды вели обратный отсчет в преддверии трагической развязки, и каждый удар выпрыгивающего из груди сердца болезненно пульсировал в висках, так хоть выяснить напоследок, от чьей руки я приму сегодня смерть.

-Специальный имплант, генерирующий электромагнитные импульсы регулируемой мощности, -  лаконично ответил Индрек и с многозначительной усмешкой добавил, - вижу, ты никак не уймешься со своими вопросами. Между прочим, ты себе же делаешь хуже: чем сильнее забита твоя память, тем сложней и неприятней проходит процедура по удалению воспоминаний. В запущенных случаях, мозг может не выдержать перегрузок и отключиться, а это недельная кома, ретроградная амнезия и прочие столь же замечательные последствия.  Пойдем, нужно спешить, пока голова драугра не утратила своих свойств.

 Я отрешенно окинула взглядом окружающие нас дачные домики и, боясь спугнуть удачу, одними губами прошептала:

-Ты меня не убьешь?

-Смотря сколько мне за это заплатят, - холодно сообщил Индрек, и в его бесцветных глазах при этом не отразилось равным счетом никакого выражения, только ледяная пустыня, напрочь обделенная яркими красками, - но если уж ты рассчитываешь на честный ответ, то скажу прямо: мне крайне слабо верится, что для твоей ликвидации потребуется профессионал моего уровня. Посуди сама, ты не плюешься огнем, не мечешь громы и молнии, не владеешь боевой магией, не трансформируешься в свирепого зверя, не умеешь наводить галлюцинации и твой организм ни разу не подвергался модификации. Я работаю по- крупному и на мелочи не размениваюсь.

-Я так понимаю, здесь мне следует горько обидеться, - за той гранью, где кончается липкий, отравляющий кровь страх, неизбежно начинается бесшабашная решимость, когда уже становится совершенно безразлично, что будет дальше. Концентрация абсурда в признании Индрека тысячекратно превышала все допустимые пределы, и его заразительное безумие, похоже, передалось мне по воздуху. В противном случае, почему исчезло сковывающее меня оцепенение и куда пропал практически не отпускавший до сего момента ужас?

-В идеале тебе следует замолчать и не забывать периодически посматривать под ноги, - хмыкнул Индрек, увлекая меня в противоположную сторону от сиротливо брошенной машины. Пока ничего экстраординарного мне на глаза не попадалось, однако, не успела я свыкнуться с мыслью, что дачи- это в самом деле дачи, а не очередной тайный анклав, густо населенный всякой непотребной нечистью, как суровая реальность ощутимым пинком вытолкнула меня из царства иллюзий. Под чутким руководством явно уже бывавшего в этих местах Индрека мы преодолели пару сотен метров по припорошенной нетронутым снежным покровом грунтовке и свернули на улочку с романтичным названием «Гладиолусовая аллея». Возможно, летом тут и вправду радовала взор настоящая тенистая аллея, дарующая вожделенное спасение изнемогающим от зноя дачникам, но учитывая, что лиственные породы давно сбросили зеленое одеяние, голые деревья производили довольно удручающее впечатление. Близость зимы чувствовалась буквально во всем: природа массово впадала в спячку, а наглухо заколоченные ставни летних домиков лишь усугубляли общую картину. Продвинувшись вглубь этой с позволения сказать, аллеи, мы сделали еще один вираж и оказались на улице «Урожайной», отличающейся от «Гладиолусной» разве что названием.  Еще несколько минут спустя Индрек без предупреждения остановился, сосредоточенно огляделся вокруг и с олимпийским спокойствием озвучил мне свой, мягко говоря, бредовый план:

-Видишь, вон тот забор? Отлично. Тебе придется подождать снаружи, пока я открою калитку.

-Подожди! – я отчаянно замахала руками и в панике кинулась вслед за Индреком, уверенной походкой направляющимся к внушительному ограждению из профлиста минимум трехметровой высоты, - он что, такой же как у Эмбер? С щупальцами?

-Никакой органики, обычный металл, –Индрек поправил на спине рюкзак, заметно увеличившийся в размерах после ночной отлучки, отступил на несколько шагов назад, будто собираясь разбегаться, и вдруг в неподдающемся логическому объяснению прыжке взмыл в предрассветное небо, в считанное мгновение перелетел через забор и бесшумно приземлился на другой стороне.

-Странно, что ты на этот раз воздерживаешься от вопросов, - усмехнулся Индрек, после того, как я в полном замешательстве нырнула в узкую калитку, которую мой спутник всего пару-тройку минут спустя галантно отворил мне изнутри.

-Опять какие-нибудь суперимпланты? – с показным равнодушием пожала плечами я, - в тебе хоть что-то человеческое еще осталось?

-Безусловно, - без доли иронии кивнул Индрек, и у меня нехорошо екнуло сердце, когда его потемневшие глаза смерили меня пронизывающим взглядом, - если ты веришь в существование бессмертной души, то могу тебя заверить, она до сих пор еще при мне.

-Спасибо, успокоил! – нервно выдохнула я и, по-моему, даже услышала характерный шорох, издаваемый съезжающей по наклонной плоскости крышей. Ну вот как тут сохранить здравый рассудок, когда самый невинный диалог сводится либо к жутким признаниям, либо к загадочным намекам?

За забором меня встретил стандартный дачный участок с компактным домиком, подсобкой для садового инвентаря, небольшой теплицей и туалетом-будкой. Помимо вышеперечисленных построек на участке обнаружился деревянный колодец, колоритно оформленный декоративной резьбой. Именно водный резервуар и привлек внимание моего спутника – Индрек целеустремленно направился к колодцу, поднял громоздкую, тяжелую крышку и чуть ли не наполовину перевесился через борт.

-Как ты поступишь, если я скажу, что ты должна прыгнуть этот колодец? – задумчиво поинтересовался Индрек, возвращаясь в исходное положение.

- Подумаю, что ты не хочешь марать об меня руки, и поэтому решил инсценировать мой суицид, - честно, как на духу, ответила я. Из колодца тем временем повалил густой, удушливый пар, словно там, внизу, черти затопили баньку по-черному, и я кожей ощутила исходящий из глубины жар. Что ни шаг, то сюрприз: сначала меня едва не сожрали пси-мушки, а теперь мне грозит перспектива заживо свариться в адском котле. Нет, все мы, конечно, не без греха, но это уже, однозначно, перебор!

-Всё ясно, - понимающе качнул головой Индрек, и звенящие нотки в его голосе заставили меня съежиться от страшного предчувствия, - тогда не я не стану тратить время на убеждения и разъяснения и применю по отношению к тебе более эффективный способ.

-Отпусти меня! Что ты делаешь? Нет! Не надо! Нет! – если дачный массив хотя бы кем-то охранялся, то мой истошный вопль наверняка  бы донесся до обитателей сторожки, но мне уже ничем нельзя было помочь, потому что аккурат в этот самый момент я камнем летела в бездонное чрево пышущего жаром колодца.

 

ГЛАВА XXII

Бывают в жизни такие моменты, когда со временем происходит нечто странное: оно либо растягивается, будто прилипшая к подошве жевательная резинка, либо, наоборот, сжимается до одного краткого мига, стремительно проносящегося перед глазами. Что-то похожее я ощущала и сейчас: казалось, мой безостановочный полет в темную пропасть неизвестности длился уже целую вечность, но при этом я объективно понимала, что за столь долгий промежуток времени мне уже давно пора было достичь земного ядра. Однако, свободное падение и не думало прекращаться, притом, что даже косвенных признаков приближения дна впереди по-прежнему не наблюдалось – я вниз головой погружалась все глубже в черную, клубящуюся мглу, обжигающую меня своим раскаленным дыханием, и отчаянно старалась не думать о неизбежном финале непростительно затянувшегося процесса умирания.  Когда Индрек с размаху швырнул меня в колодец, и я с максимальной инерцией ускорения полетела в разверзнутую бездну, у меня исчезли последние сомнения относительно итогов моего бренного существования, и пусть я не совсем понимала, зачем было обставлять мое убийство с подобными спецэффектами, на неминуемую встречу со смертью я, в принципе, настроилась, но я почему-то даже не подозревала, что старуха с косой зарылась так глубоко под Землю и не особо спешит принимать меня в ряды новопреставившихся.

А конца и края моему непрерывному падению не было и в помине, и через какое-то время сей факт внезапно начал меня откровенно злить: ладно бы я попала в ситуацию из серии «перед смертью не надышишься», так в этом объятом дымными выхлопами туннеле и дышать-то было весьма затруднительно. На протяжении всего полета обоняние последовательно улавливало череду разнообразных запахов, среди которых присутствовали как одурманивающие цветочные ароматы, так и приторные миазмы разлагающейся плоти, словно я проносилась сквозь различные измерения с собственным уникальным набором свойств.  Поэтому, когда нос вообще перестал что-то чуять, я решила, что у меня напрочь атрофировались рецепторы и, значит, моя отсроченная кончина уже маячит на горизонте. Молитв я наизусть не знала, просить прощения за свои прижизненные проступки здесь было не у кого, осмысливать бесцельно прожитые тридцать лет тоже как-то не очень хотелось, и, смирившись с неизбежным, я просто закрыла глаза.

Инстинкт самосохранения сработал поистине безукоризненно, мгновенно отреагировав на внезапное возникновение активных завихрений, сопровождающихся резким понижением окружающей температуры. Подсознание быстро смекнуло, что тут надо не «отче наш» по памяти цитировать, а срочно группироваться, чтобы не переломать себе конечности, и лишь благодаря вовремя задействовавшимся рефлексам я не грохнулась со всей дури об пол, а сомкнув колени, достаточно мягко приземлилась на носки плотно сжатых ног и сразу же завалилась на бок.  Ушибленный локоть незамедлительно напомнил о себе, после чего я рассудила, что на том свете человек должен по идее навсегда освободиться от физических страданий, а если дело обстоит с точностью до наоборот, значит, жизнь продолжается вопреки здравому смыслу, и можно смело открывать глаза с целью визуальной идентификации моего нынешнего местонахождения. Но не успела я разлепить ресницы, слипшиеся от непроизвольно выступивших во время падения слез, как откуда-то сверху ощутимо повеяло холодом, и в шаге от меня неожиданно материализовался Индрек.

-Руки-ноги целы? – бесцветным голосом осведомился он, снисходительно глядя на меня с высоты своего роста, получил в ответ мой неуверенный кивок и решительно потребовал, - тогда поднимайся и за мной.

-Куда еще? – я обеими руками вцепилась в Индрека и, будучи наученной горьким опытом, ничуть не удивилась, когда тот рывком поставил меня на ноги. Сейчас у меня появилась возможность осмотреться вокруг, и полученные в результате выводы совершенно не внушили мне оптимизма. Мы находились в замкнутом пространстве, напоминающем нечто среднее между монастырской кельей и тюремной камерой, и со всех сторон нас окружали глухие стены, отделанные не то природным камнем, не то его искусственным аналогом. Тусклый луч света проникал в помещение через единственное окошко, вырубленное в стене под самым потолком – такое маленькое и узкое, что оно больше походило на бойницу. Крайне слабое освещение не позволило мне разглядеть практически не выделяющуюся на общем фоне дверцу, но Индрек явно был здесь нередким гостем, и ни секунды не колебался с выбором направления.

-Ориакс! Ты здесь? – позвал Индрек, и его слова гулким эхом разнеслись под сводчатым потолком и заметались от колонны к колонне. Дверца привела нас в просторный зал, освещаемый через точно такие же окошки-бойницы и сходу производящий готически мрачное впечатление. Пробежавшись глазами по сторонам, я обнаружила возвышающийся в центре зала алтарь, и запоздало сообразила, что неведомая сила занесла нас в часовню, причем, судя по интерьеру, в часовню католическую. От следующего пролета зал отделяла массивная арка, увенчанная непонятным изречением на латыни, и вот как раз из этой арки Индрек и получил ответ на свой призыв. На мой взгляд, уж лучше бы ему вообще никто не откликнулся!

Сначала из дальнего пролета донесся цокот, обычно издаваемый подкованной лошадью, но мой воспаленный разум за последнее время натерпелся столько всякой жути, что немедленно подкинул мне картинку в виде рогатого черта, оглашающего часовню противоестественным стуком своих копыт. Однако, весьма правдоподобная догадка в корне не подтвердилась: в арочном проеме действительно возник изящно гарцующий конь. Правда, на этом приятные сюрпризы благополучно закончились. Верхом на роскошно убранном скакуне, могучем и крепком, с лоснящимся боками и шикарной гривой, торжественно восседал...нет, не Князь Тьмы, как было логично предположить, а самый настоящий Царь Зверей. Каким образом и, главное, с какого перепуга, лев взгромоздился на спину лошади, я даже вообразить не смогла, но еще меньше я понимала, зачем он держит в передних лапах по извивающейся и шипящей змее. Вид сзади, открывшийся мне после того, как «наездник» по кругу объехал вспыхнувший десятками свечей алтарь, не только не добавил мне ясности, но и заставил больно ущипнуть себя, чтобы исключить наличие галлюцинаций: вместо нормального хвоста с пушистой «кисточкой», сей невиданный зверь обладал толстым змеиным хвостом с крупными пятнами по всей длине.

-Ориакс, давай обойдемся без церемоний! – спокойно предложил Индрек, когда конь вдруг встал на дыбы в нескольких шагах от нас, а его всадник издал устрашающий рык под аккомпанемент синхронного шипения обоих гадов, и плавно взмахнул хвостом, будто намереваясь зажать нас в плотное кольцо и подвергнуть мучительному удушения. Напрочь позабыв, что в подобных ситуациях нужно держаться как можно ближе к Индреку, я в ужасе отпрянула назад, от души приложилась головой об стену и некоторое время не видела ничего, кроме посыпавшихся из глаз искр. К счастью, мастерски освоивший верховую езду лев не предпринял попытки затопать меня копытами, и пока я отходила от удара, вступил в беседу с Индреком, безразлично проигнорировавшим мой испуганный порыв.

-Давно тебя не видел! – молвил лев человечьим голосом, и разрази меня гром, если в нем не сквозила истинная радость от встречи, - работы много?

- Не продохнуть! – со вздохом подтвердил мой спутник, и интуитивно почувствовав, что этим двоим сейчас не до меня, я позволила себе осторожно повернуть голову в сторону собеседников.  Зрение ко мне почти полностью вернулось, но я не сразу поверила своим глазам.  Дружески хлопала Индрека по плечу вовсе не когтистая львиная лапа, а смуглая ладонь, принадлежащая импозантному мужчине в архаичном бархатном камзоле благородного алого цвета. Куда делась вся остальная живность я не хотела даже думать – может, ее тут вовек и не было, в конце концов.

-Как тебе до сих пор не надоело жить в таком бешенном ритме, Индрек? – выразительно хмыкнул бывший лев, - ты постоянно на бегу, все время в разъездах, сколько можно? Осел бы уже у нас, заказов навалом, спрос на наши услуги колоссальный, и главное, Индрек, работа у нас, в отличие от твоей, сугубо интеллектуальная.

-Спасибо тебе, но ты же знаешь, я - наемник, а не канцелярская крыса, и не выдержу и дня в этой вашей бюрократической системе, - отмахнулся Индрек, - притом, на моей работе есть хотя бы иллюзия, что я делаю мир немного чище, а что у тебя?  Получать деньги за насаждение коррупции? Нет, Ориакс, это не для меня…

- Ну, тебе виднее, - разочарованно протянул Ориакс, при внимательном рассмотрении оказавшийся обладателем оливковой кожи, иссиня-черных волос и глубоких карих глаз с густыми, пышными ресницами. Итальянец или испанец… Хотя, о чем я?  Наверное, за яркой, привлекательной внешностью по обыкновению скрывается нечто до такой степени отвратительное, что лев со змеиным хвостом и то красавчик по сравнению с истинным обличием этого «кабальеро», - может, тогда просто выпьем по бокальчику мадеры?

-Прости, Ориакс, я бы с удовольствием, но не сегодня, -   красноречиво развел руками Индрек, - я к тебе по делу. Выручишь меня?

-Не вопрос, - кивнул Ориакс, поправляя шпагу в инкрустированных драгоценными камнями ножнах, - мы же не первый день знакомы, сегодня я тебя, завтра ты меня. Что тебе нужно?

-Тихое укромное место, защищенное от внешнего сканирования, - без обиняков сообщил Индрек, - у меня в рюкзаке лежит свежая голова драугра, а мне негде ее препарировать.

-Ты притащил сюда голову драугра? – со смесью восхищения и страха воскликнул Ориакс, - ну, знаешь ли…

-Знаю, Ориакс, знаю, но сроки поджимают, - перебил Индрек, - не волнуйся, я развею пепел над ближайшим водоемом, как только считаю информацию с мозга драугра. Обещаю, местные жители ничего не почувствуют.

-Смотри, Индрек, - предупредил Ориакс, - иначе сам этого драугра и будешь ловить, потому что меня не вдохновляет перспектива гоняться за ним по крышам.

- Ну да, ты же у нас аристократ и белоручка! – Индрек снял со спины рюкзак, расправил плечи и внезапно улыбнулся своей «фирменной» улыбкой, от которой меня неизменно пробирал мороз по коже, - кстати, чтобы ты тут совсем не одичал среди костей, я привел тебе компанию. Знакомься, эту сеньориту зовут Августа, и она случайно оказалась не в том месте! Не возражаешь, если она немного побудет в твоем оссуарии? Даю тебе честное слово, что заберу ее отсюда в течение суток и отведу на чистку памяти. 

Когда на мне одновременно сосредоточились две пары глаз, бледно-серые Индрека и темно-карие Ориакса, у меня разом подкосились ноги, и я машинально ухватилась за стенку, после чего едва не лишилась чувств. Никакой это был не природный камень и не отделочный материал: стены часовни были выложены из человеческих черепов и костей, в совокупности образовывающих сложный причудливый орнамент, причем отдельные фрагменты скелетов так сильно выступали из неровной, шероховатой поверхности, что за них можно было с легкостью уцепиться при падении. Что я по незнанию сейчас и сделала...

Обуреваемая непреодолимым желанием во всю глотку заорать что-нибудь вроде троекратного «Свят» или канонического «Изыди», я пронзительно взвизгнула, лихорадочно дернулась в другую сторону, и окончательно потеряла самообладание: буквально в полушаге от меня на вмурованных в стену цепях болтался иссохший труп.  В самоубийственной попытке вырваться из этого склепа, я метнулась к арке, но Индрек перехватил меня у самого выхода и, надежно удерживая в своих тисках, обратился к своему инфернальному приятелю:

-Ориакс, сделай мне еще одно одолжение. Проведи Августе экскурсию по своим хоромам, а я поскорей займусь драугром, пока он еще на что-то годен.  Закончу с головой, сразу присоединюсь к вам, договорились?

 

ГЛАВА XXIII

В тот момент, когда Индрек препоручил меня Ориаксу, я невольно ощутила себя переходящим трофеем, однако быстро осознала, что ошиблась, ибо с трофеями их счастливые обладатели, как правило, обращаются с бережным благоговением, а не швыряют друг-другу, будто баскетбольный мяч. К сожалению, у Индрека, по-видимому, было искаженное представление о нормах приличия, и после того, как я, благодаря его мастерской передаче, оказалась в беспредельной власти Ориакса, мой спутник выглядел таким довольным, словно ему только что удался безукоризненный трехочковый бросок. В свою очередь, смуглый «кабальеро» проявил идеальную реакцию на приеме, и незримую секунду спустя я уже находилась в его объятиях, после чего Индрек с чувством исполненного долга буквально в мгновение ока растворился в глубине окутанной сумеречным полумраком костницы, без малейшего зазрения совести оставив меня на попечение хозяина этого неописуемо жуткого места.

-Значит, Августа? – низким, грудным голосом уточнил Ориакс, и его унизанные крупными перстнями пальцы ненавязчиво коснулись моих волос. Электрический разряд от его мимолетного прикосновения с неистовой силой прошел сквозь меня, и я судорожно вздрогнула в приступе острой, нестерпимой, но при этом какой-то удивительно сладостной боли, тесно граничащей с всепоглощающим наслаждением. Наверное, нечто подобное испытывают любители сексуальных практик в стиле садо-мазо, когда физические страдания превращаются всего лишь в прелюдию к окончательному внутреннему раскрепощению и безудержному всплеску неконтролируемых эмоций.  Ну уж нет, пожалуйста увольте, я сторонник традиционного подхода к отношениям между полами.

- Где мы? – собрав в кулак остатки воли, неумолимо догорающей в жарком пламени поистине демонического очарования Ориакса, спросила я и предприняла осторожную попытку освободиться из обнимающих меня за талию рук, пока меня еще совсем не развезло, и я не начала страстно вешаться на шею абсолютно незнакомому…скажем так – существу. 

Ориакс слегка отстранился, но тут же обеими руками стиснул мои липкие от ужаса ладони и вдруг стремительно закружил меня в безумной пляске смерти. Отбеленные временем черепа, сложные узоры из замурованных в стенах костей, противоестественно свисающая с цепей мумия, целиком выстроенные из фрагментов человеческих скелетов колонны – в неровных отблесках зажженных у алтаря свечей зал казался еще более страшным, а каждая буква в латинской надписи над аркой последовательно озарялась синеватыми отсветами.

-Melior est die mortis die nativitatis! – торжественно прочел Ориакс и резко замер напротив вспыхнувшей тысячей ослепительных огоньков цитаты, - здесь говорится, что «День смерти лучше дня нарождения».  А вон там, подними голову немного выше, сказано: «Наши кости ждут ваших костей». Это оссуарий, прекрасная Августа, место, где скоротечность земного бытия ничтожна на фоне вечности, где созерцательные размышления вытесняют суету сует, где время останавливает свой бег и заставляет задуматься о том, что любая жизнь, не важно, праведная или греховная – это дорога в один конец, ведущая к смерти. А я - скромный хранитель этой обители мертвых и уже на протяжении пяти веков ежедневно слежу, чтобы живые не тревожили покой усопших. Но вынужден признаться тебе, прекрасная Августа, что с каждым годом мне становится все сложнее поддерживать здесь порядок. Взгляни на эту колонну… Видишь текст в деревянной рамке? Это великолепный образец высокой поэзии, проникновенные и трепетные строки, призывающие людей прежде всего думать о спасении души, а не идти на поводу у ненасытных желаний жаждущего плотских удовольствий тела.  А теперь повернись вправо… Не правда, ли разительный контраст? Разве это не вандализм?

- Кто-то раскрасил череп граффити? – не смогла сдержать изумленного возгласа я, когда Ориакс аккуратно взял меня за подбородок и мягко повернул мою голову в нужную сторону. На одном из наиболее внушительных по размеру черепов были нанесены явно современные рисунки весьма далекого от религиозной тематики содержания и стилизованные надписи на неизвестном языке, наводящие на кощунственную мысль, что здешние райтеры отметились в часовне местным аналогом печально знаменитого сообщения «Здесь был Вася», решив, что для будущих поколений данная информация окажется гораздо полезней, чем всякие там околорелигиозные афоризмы.

-Страшно представить, куда катится наш мир! – вздохнул Ориакс, неожиданно поднес к губам мою руку и запечатлел на ней долгий поцелуй. И тут-то я по-настоящему испугалась. Бог с ним, с костями, главное, чтоб из меня фреску не сделали, а вот щемящее чувство в сердце, учащенный пульс и разливающееся по всему телу блаженное тепло –действительно опасные симптомы. Я ведь не от хорошей жизни дала себе зарок больше ни в кого не влюбляться, так почему же я послушным воском таю рядом с Ориаксом, которого даже знать толком не знаю?

-Каждый день оссуарий посещают сотни туристов, но подавляющее большинство лишь восхищенно цокает языками, - словно не замечая моего состояния, продолжал сокрушаться Ориакс, - иногда меня охватывает ярость, я хочу явить им свое истинное лицо, но мой контракт категорически запрещает самодеятельность. Порой я даже завидую Индреку, он находится вне иерархии и свободен лично выбирать себе работу по душе. Впрочем, с другой стороны, я не могу пренебречь возложенной на меня ответственностью – кто-то должен заниматься рутиной, руководить нижестоящим звеном, управлять преобразованием энергии.  В конце концов, моя работа тоже достаточно интересна – порочная человеческая натура демонстрирует невероятные проявления алчности, подлости и ненависти, что я каждый раз поражаюсь, насколько далеко люди способны зайти в своем честолюбии. Ради богатства и власти они с лёгкостью предают семью, друзей и создателя, а потом удивляются, почему их души им больше не принадлежат, будто я заранее не предупреждал о цене успеха. Вот ты, прекрасная Августа, чего ты хочешь? О чем ты мечтаешь?

-Вернуться домой и навсегда забыть всё, что со мной произошло, - решительно выпалила я и интуитивно напряглась на случай, если Ориаксу не понравится мой ответ.

-Всего то? – усмехнулся Ориакс, и в его огромных карих глазах внезапно отразилась какая-то вселенская тоска, - а править миром? Купаться в деньгах? Сражать наповал любого мужчину? Получить Нобелевскую премию? Выиграть конкурс красоты?

-Спасибо, обойдусь, - отрицательно помотала головой я, с превеликим трудом стараясь не поддаваться искушению безвольно обмякнуть в объятьях Ориакса и покорной одалиской пасть к его ногам, обутым в высокие кожаные сапоги с раструбами.

-Жаль! -  грустно констатировал Ориакс, - мы могли бы плодотворно посотрудничать. Я очень давно не работал так сказать, с широкими народными массами. В основном, ко мне взывают кандидаты в президенты, амбициозные политические деятели, высокопоставленные священнослужители, разного рода непризнанные гении – актеры, писатели и прочая богема. Но, поверь мне, прекрасная Августа, в основном у этой публики даже не души, а гадкие мелочные душонки, и КПД у них соответственный. Самые лучшие души встречаются у пассионариев, фанатиков, одержимых идеями и не жалеющими ничего ради их воплощения, но таких становится всё меньше. Ах да, еще я обожаю безответно влюбленных – какие у них потрясающие души! Ты часом ни в кого не влюблена?

- Не влюблена и не собираюсь! – в большей степени для самой себя, чем для Ориакса отчеканила я. Нет, дальше так нельзя! Либо я найду в себе мужества отвести взгляд от этих магнетических глаз, либо пусть меня сразу на костную муку переработают, ибо во второй раз мое разбитое вдребезги сердце уже навряд ли удастся склеить.

-Может быть, вы все же поделитесь со мной, где находится этот ваш оссуарий? – исключительно для того, чтобы не впадать в оцепенение, максимально деловым тоном осведомилась я, что оказалось не так и просто, принимая во внимание рассеянные поглаживания Ориакса, переместившиеся от шеи к ложбинке на спине.

-Это Эвора, маленький старинный городок на востоке Португалии, - с обольстительной белозубой улыбкой поведал Ориакс, -что конкретно до часовни, то это Капелла дос Ошуш в соборе Сан-Франсишку.  В шестнадцатом веке в стране свирепствовали эпидемии, множество людей гибло в междоусобных войнах, и церковное кладбище переполнилось настолько, что захоронения приходилось проводить по несколько раз в одной могиле. Предыдущие трупы выкапывали и сбрасывали в подвал. Можешь вообразить, какой смрад стоял здесь повсюду! Когда число трупов перешагнуло за пятую тысячу, монахи очистили кости от остатков плоти, обработали их в гашеной извести и пустили на строительство часовни. Между прочим, скрепляющий раствор также изготовлен из измельченных костей, смешанных с глиной. Как сказали бы сейчас, монахи предотвратили гуманитарную катастрофу. Сама понимаешь, господу богу и его служителям в этом месте было изначально неуютно, вот наша организация и арендовала оссуарий для собственных нужд. Церковные службы здесь никто не проводит, капелла официально считается историческим памятником архитектуры, и лучшего места для моей работы просто не найти.

-Не хочу даже предполагать, с чем связана ваша работа! – вслух подумала я, однако, Ориакс счел нужным внести ясность.

-Я - маркиз Ориакс, пятьдесят девятый демон, командующий тридцатью легионами адских духов, и я преимущественно специализируюсь в сфере наделения людей чинами и властью, кроме того, я делаю возможным приобретение благосклонности друзей и врагов, то есть напрямую способствую карьерному росту,-  церемонно расшаркался передо мной Ориакс и внезапно спросил, - а проблем с трудоустройством у тебя случайно не наблюдается? Я мог бы помочь!

Несмотря на то, что пятьдесят девятый демон (интересно, а сколько их всего?) наступил мне на больную мозоль, продавать ему душу даже за место в совете директоров национальной нефтегазовой компании мне было откровенно жалко. Если уж даже Индрек так сильно дорожит ею, то наверняка, душа- субстанция хоть и неосязаемая, но при этом жизненно необходимая, а, значит, расставаться с ней не следует, как бы не заманчиво звучало недвусмысленное предложение Ориакса.

-У меня нет проблем! Лишь временные трудности, - уверенно заявила я и с искренним убеждением добавила, - и я с ними обязательно справлюсь.

Смуглая ладонь Ориакса скользнула по моей щеке, отбросила за ухо выбившуюся из косы прядь, и я вновь почувствовала себя полностью уязвимой перед его нечеловеческим обаянием. Я честно сопротивлялась поднимающейся изнутри волне, но силы мои были не безграничны – я всем телом потянулась навстречу Ориаксу и уже вознамерилась жадно обвить руками его шею, но громкий оклик Индрека неожиданно прервал мое казавшееся неизбежным нравственное падение.  

-Ориакс, иди сюда! Я думаю, ты должен это увидеть!

-Уже иду, мой друг! А твоя прекрасная спутница вправе меня сопровождать, или мне на время заключить ее в сферу? – Ориакс изобразил на лице извиняющуюся улыбку и вид у него был такой, словно Индрек напрочь разрушил ему далеко идущие планы, непосредственно связанные с порабощением моей несчастной душеньки. Зато меня вдруг резко отпустило, чары развеялись, а пульс стабилизировался и как бы неприятно мне было это признавать, избавиться от наваждения мне косвенно помог именно Индрек.

-Если прекрасная спутница обещает не падать в обморок, то можно обойтись и без сферы, - отозвался невидимый Индрек, - но пусть имеет в виду, голова драугра –зрелище не для слабонервных.

-Кто вообще такой этот драугр? – шепотом спросила я у Ориакса, чтобы хоть примерно знать, к чему готовиться.

-Злобная, кровожадная тварь, живущая под землей, - пояснил демон, - при жизни драугры были великими воинами, и даже после смерти они практически непобедимы. Во-первых, они уже мертвы, и обычное оружие не причиняет им вреда, во-вторых, они отлично владеют боевыми приемами, а в-третьих, возрождаются заново даже из горстки пепла, если ее не развеять над водой. Ну, и выглядят они не слишком эстетично, так что, может быть, все-таки согласишься на сферу? Побудешь немного в полном вакууме, зато не увидишь всей этой мерзости?

Я на секунду задумалась над предложением Ориакса, и категорически отказалась по ряду причин, главной из которых выступал страх, что, однажды оказавшись в вакууме, я запросто могу там навсегда и остаться, а вечно куковать в какой-то там сфере я принципиально не желала.

 

ГЛАВА XXIV

Если верить словам Ориакса, то спина, сидящего на корточках Индрека сейчас, несомненно, заслоняла от меня нечто настолько отвратительное, что уже считанное мгновение спустя я должна была горько пожалеть о своем опрометчивом отказе от заключения в сферу, призванную в первую очередь защитить мою истерзанную психику от чересчур сильных впечатлений, и пронзительно заорать благим матом в приступе панического ужаса. Но, похоже, моя нервная система за последнее время прошла достаточно неплохую закалку, и при виде распиленного пополам черепа с частично сохранившимися остатками жидкой растительности неприятного болотного оттенка, меня даже особо не проняло, разве что тошнотворный комок к горлу подступил. Гораздо в большей степени меня покоробило то непроницаемое выражение лица, с которым Индрек флегматично вытирал руки после успешно проведенной процедуры исключительно изуверской трепанации. В принципе, я охотно верила, что этот самый драугр был крайне плохим парнем и полностью заслуживал сей незавидной участи, но вот обширный хирургический инструментарий, обнаружившийся в рюкзаке у Индрека и благополучно использованный им по прямому назначению, непроизвольно вызывал у меня бессознательную тревогу. Сегодня мой спутник преспокойно вскрывает черепные коробки всяким жутким чудищам, а завтра может запросто повторить удачный опыт и со мной, ничтоже сумняшеся оправдав свои действия форс-мажорными обстоятельствами, производственной необходимостью или еще миллионом одинаково бредовых причин.

-Взгляни-ка, Ориакс, какой любопытный экземпляр! – не меняя положения тела, вполоборота произнес Индрек, и странные интонации в его голосе заставили меня инстинктивно зажмуриться.

-Фу-у! Умоляю, больше никогда не таскай сюда подобную гадость, -брезгливо оттопырил нижнюю губу демон, но вдруг резко осекся и потрясенно воскликнул, - быть не может, это же Арвид! Ты же не хочешь сказать, что одолел его в честном поединке?

-Хватит того, что я его одолел, -многозначительно сообщил явно довольный достигнутым эффектом Индрек, и с заговорщической усмешкой добавил, - не без запрещенных приемов, конечно, но учитывая, что помимо Арвида на меня разом напали еще пять таких же тварей, я думаю, мне можно засчитать чистую победу.  К сожалению, мне было некогда ими заниматься, и я их лишь обезвредил. Наверняка, они уже давно регенерировали и вовсю терроризируют население Фарерских островов.  Если услышишь, что там начал пропадать домашний скот, отправь по своим каналам весточку местному координатору – пусть угомонит драугров, пока они не сожрали всех овец и не принялись за людей. И вообще, тебе не кажется подозрительным, что нежить свободно разгуливает по Кольтуру, причем не по одиночке, а целой компанией?

Ориакс в задумчивости опустился рядом с Индреком и пристально вгляделся в развороченный череп драугра, особое внимание уделив обнажившемуся в результате зверских манипуляций мозгу. Я неподвижно застыла позади и старалась лишний раз не дышать в отчаянной попытке сдержать рвотные позывы. Бледная до синевы кожа, склизкая и липкая, как у пролежавшего не один день на дне утопленника, безжизненные, слепые глазницы, провалившийся нос и страшный оскал неестественно заостренных зубов – я боялась даже представить какого рода туловище прилагалось к решительно отсеченной Индреком голове.

-Арвида не видели уже лет триста, - прошептал Ориакс и вдруг, словно осененный спонтанным наитием, подозрительно осведомился у Индрека, невозмутимо исследующего мозг драугра при помощи тонкого металлического щупа, периодически вспыхивавшего разноцветными красками под одобрительное хмыканье доморощенного патологоанатома, - а часом не ты ли его пробудил, мой друг?  Мы оба знаем, что Арвиду присуще поистине феноменальное чутье на одну вещь, которая, кстати, принадлежит тебе!

-Не надо иносказаний, Ориакс! – Индрек с силой выдернул из располовиненного черепа «щуп», напоминающий сейчас докрасна раскаленный железный прут, и до середины погрузил его в заблаговременно подготовленную кювету с прозрачной жидкостью. «Щуп» издал протестующее шипение и на поверхности кюветы начало проступать расплывчатое изображение, - Арвида действительно поднял Серый Клинок, но произошло это не только без моего участия, но и без моего ведома.

-Ты шутишь? – распрямившейся пружиной подскочил Ориакс, на месте которого я бы вообще постыдилась задавать Индреку столь глупые вопросы: уж пятьдесят девятому демону-то в любом случае полагается знать, что наш общий знакомый способен лишь на желчный сарказм, имеющий к чувству юмора приблизительно столь же опосредованное отношение, как пожарские котлеты к героическому соратнику Минина. И как он только тридцатью легионами управляет с таким ограниченным кругозором?

-Если бы! – вздохнул Индрек, и я заметила, как с каждой секундой на его лице все отчетливее залегает хмурая тень. Что же он ухитрился разглядеть в смутных очертаниях едва уловимой ряби, мимолетно пробежавшей по водной глади?

- Есть соображения по поводу личности похитителя? – без труда догадался о сути сложившейся ситуации Ориакс, низко склоняясь над кюветой.

-Только касательно его цели, - помотал головой Индрек, - и она точно заключается не в том, чтобы прикончить беднягу Арвида. Хотя мне стоит сказать ему, а вернее, его мозгу, большое спасибо за информацию. Не стану утверждать, что полученные сведения меня порадовали, но по крайней мере теперь у меня снова появилось направление для дальнейших действий.

-Да уж, то еще местечко! – очень человеческим жестом помассировал виски Ориакс, - надеюсь, ты понимаешь, что значительно рискуешь?

- Не сильнее, чем с драуграми, - бесцветные глаза Индрека слегка потемнели, что, похоже, красноречиво символизировало его непреклонную решимость любой ценой вернуть Серый клинок и выполнить заказ в оговоренные сроки, - я успеваю сжечь весь это биоматериал до прихода первых туристов?

-Время еще есть, - рассеянно кивнул Ориакс, глубоко поглощенный в собственные мысли, -  тебе лучше выйти на внутренний двор, там сразу увидишь пруд…Слушай, Индрек, хочешь дружеский совет?

-Не откажусь, но интуиция подсказывает мне, что я ему все равно не последую, - отозвался Индрек, скрупулезно упаковывая свой инквизиторский арсенал в рюкзак.

- Безнаказанность порождает вседозволенность, - сдержанно улыбнулся демон, - по-моему, ты переоцениваешь свою неуязвимость. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, кого тебе на этот раз заказали. Даже с Клинком твои шансы выглядят настолько призрачными, что при всем уважении, я  бы на тебя не поставил.

- Ты меня плохо знаешь, Ориакс! – холодно отчеканил Индрек, завязал узлом испачканное в драугровских мозгах полотнище и, закрепив на спине рюкзак, поднялся на ноги,- если я взял предоплату, я отработаю ее во что бы то ни стало. Если заказчик доверил мне это дело, значит, он не сомневается в моих возможностях.

- Ты слишком прямолинеен в суждениях, мой друг! – Ориакс вплотную подошел к Индреку и в упор посмотрел ему в глаза, нехорошо поблескивающие злыми, пугающими отсветами, - за пять веков я ощутимо подковался в хитросплетениях интриг. Попробуй на секунду отбросить в сторону свою категоричность, и взгляни на проблему с другой стороны: а что если похищение Серого Клинка – часть сложной многоходовой комбинации по твоему устранению? Ладно, с Арвидом ты справился, но что ждет тебя в Аокигахаре? Там водятся такие монстры, противостоять которым будет непросто даже тебе. Этот заказ вполне может оказаться искусно разыгранной постановкой с твоей гибелью в финале. Верни аванс, Индрек, и спутай своим врагам все карты!

-Версия Ориакса очень похожа на правду! – бесконтрольно вырвалось у меня, и в порыве запоздалого самобичевания я чуть было от души не надавала себе по губам. Ледяной взгляд Индрека на долю секунды столкнулся с моими преисполненными искреннего раскаяниями глазами, и когда я практически смирилась с тем, что неуместная болтливость вот-вот обернется для меня катастрофой, внезапно не поверила своим ушам:

- А, это ты…, - с мрачным разочарованием протянул Индрек, - я про тебя и забыл…Ориакс, потерпишь ее у себя, пока я смотаюсь в Аокигахару?

-Для тебя, что угодно, мой друг, -клятвенно пообещал демон, обнимая меня за плечи и заставляя тем самым изнемогать от невыносимого внутреннего жара, - но позволь уточнить, каким образом мне надлежит с ней поступить, если тебе постигнет неудача и ты никогда не вернешься обратно? Прости, Индрек, но Аокигахара – не место для прогулок на свежем воздухе.

-А я туда вовсе не отдыхать отправляюсь, - с безупречным самообладанием ответил Индрек, - но, ты прав, всякое может произойти. Даже не знаю… Отпустить ее без предварительной чистки памяти я не могу, ты этим заниматься не будешь… Заточи ее в сферу, это наименее затратный и наиболее безопасный выход.

-Я не хочу в сферу! – замахала руками я, - пожалуйста, разрешите мне вернуться домой, и  я до конца своих дней никому ничего не расскажу! Индрек, я ведь ни в чем не виновата! Почему я должна страдать за чужие преступления?

-Потому что такова жизнь, и на этот раз тебе не повезло, - философски изрек мой, похоже, теперь уже бывший спутник, и оптимистично пояснил, - сфера – это крайний случай, я собираюсь вернуться с Клинком, и мне даже обидно, что ты в меня не веришь! Подумаешь, проведешь всего каких-то пару часов в вакууме…

-Или останусь в подвешенном состоянии на целую вечность! – окончательно запаниковала я и волевым усилием отстранилась от Ориакса, всячески демонстрирующего мне бесспорную готовность скрасить мое пребывание в сфере своим приятным обществом, - Индрек, я так не хочу!

-Увы, но больше мне нечего тебе предложить, - устало поведал Индрек, взвалил на плечо свою омерзительную ношу и решительно двинулся в противоположную сторону.

-Возьми меня с собой! –я рванулась ему вдогонку с такой скоростью, будто собиралась на бегу запрыгнуть в последний вагон отъезжающей электрички. Справедливости ради, нужно сказать, что именно так я себя сейчас и ощущала.

-В Аокигахару? – прищурился Индрек, - мне есть чем заняться, кроме как тратить время и вытаскивать тебя из петли, когда ты вдруг решишь повеситься на первом попавшемся дереве.

-Да лучше я сразу отмучаюсь, чем буду годами ждать твоего возвращения! –намертво вцепилась Индреку в рукав я, - и с чего ты взял, что мне придет в голову вешаться?

-Аокигахара Дзюкай известен в Японии как «Лес самоубийц», моя прекрасная Августа, - пояснил за Индрека Ориакс, - за прошедший год там обнаружено более сотни тел с признаками суицида. Это аномальная зона, населенная голодными призраками, выпивающими из людей саму жизнь. 

-Ориакс всё очень доступно рассказал, - Индрек высвободился из моей хватки и целенаправленно продолжил движение к выходу, равнодушно бросив мне через плечо, - пока я жгу голову Арвида, у тебя есть время подумать. Хочешь гарантированно покинуть этот мир, иди со мной в Аокигахару, я не стану возражать.

 

ГЛАВА XXV

Демонстративно снизойдя до предоставления мне весьма сомнительной альтернативы, Индрек явно посчитал наш диалог оконченным и твердой уверенной походкой удалился на задний двор, чтобы без свидетелей предать огню голову своего поверженного противника. Да, формально у меня имелось право выбора, однако, так ли уж на самом деле критично для обреченного на верную смерть человека задушат его, к примеру, или утопят, а именно в данном ключе вся эта ситуация для меня сейчас и складывалась. 

-Вероятность того, что вы вернетесь из Аокигахары живой, фактически сводится к нулю, - низким, грудным голосом предупредил меня Ориакс, и его оливково-смуглая ладонь мягко коснулась моих волос. Мое ретивое сердце забилось так часто и неистово, что от переизбытка чувств у меня потемнело в глазах, подкосились ноги и вспыхнули жгучим румянцем щеки.

-А для Индрека? – за время пребывания в оссуарии, у меня сформировался своего рода условный рефлекс: начинаешь плавиться и таять – подумай об Индреке, и любовная лихорадка моментально сойдет на нет. Поэтому на этот раз я даже не стала мудрствовать лукаво, а совершенно инстинктивно прибегла к наиболее действенному в подобных случаях методу.

-Немногим выше, моя прекрасная Августа, - честно признался мне на ухо демон, параллельно опалив мою шею горячим дыханием. Я вообще-то и раньше подозревала, что огонь страсти и адское пламя –по сути своей тождественные понятия, но сегодня я неоднократно получила возможность на собственном опыте убедиться в справедливости этого утверждения.

-Тогда я определенно иду с ним! – бескомпромиссно заключила я, - будь что будет!

-Вы сами не представляете, какой опасности подвергаете свою жизнь, моя дорогая! – Ориакс ненавязчиво привлек меня к себе и с обольстительной улыбкой не ведающего поражений соблазнителя предложил, - к счастью, мне известен отличный выход, вам нужно лишь довериться мне, и призраки Дзюкая вас не тронут.

-Звучит заманчиво,- выдохнула я, ежесекундно распадаясь на атомы и опять собираясь в единое целое, чтобы снова и снова парить на крыльях непреодолимого желания над разверстой пропастью без дна, - но душу я тебе продавать все равно не намерена!

-А как насчет временной сдачи в аренду? – неожиданно озадачил меня демон, - заберете свою душу обратно сразу по возвращению из Аокигахары. Вам это ничем не грозит, напротив, вы обезопасите себя от посягательств призраков. Я же обязуюсь поместить вашу душу в филактерию и сохранить ее в первозданном виде. Соглашайтесь, прекрасная Августа, только так вы сможете уцелеть в Дзюкае!

-А почему же Индрек этого до сих пор не сделал? – я сопротивлялась обворожительным интонациям Ориакса буквально из последних сил, и постепенно начинала сознавать, что имя Индрека неизменно выступает для меня в роли своего рода охранного заклинания, безотказно защищающего меня от демонических чар. Вот уж где не было бы счастья, да несчастье помогло!

-Я восхищаюсь пытливостью вашего ума! – с откровенным неудовольствием протянул явно успевший раскатать губу на мою душу Ориакс, - но мой друг Индрек – это особый случай, я бы сказал, единичный, неповторимый, уникальный! Для него душа – это в большей мере символ, он фанатично дорожит ею вовсе не из-за того, что ощущает реальную пользу от ее наличия, а скорее потому, что душа позволяет ему чувствовать себя живым. Но вам-то не о чем волноваться, моя прекрасная Августа, с душой или без души, вы, безусловно, и так живее, всех живых. И как раз поэтому признаки Дзюкая почуют вас даже за пределами леса, в них проснется тысячелетняя жажда и они по капле высосут вашу душу! Неужели вы этого хотите?

-Предположим, не очень, - фыркнула я в попытке скрыть за нервным смешком обуявший меня ужас, - если не секрет, а тебе моя душа для каких целей вдруг срочно потребовалась?

-Для сугубо эстетических, - уклончиво ответил Ориакс, предпочитая логической аргументации прямое тактильное воздействие на мое погруженное в истому тело, - я люблю созерцать красоту, моя дорогая… Если бы вы могли видеть эти великолепные переливы ауры, мириады тончайших нюансов человеческих чувств: любовь, обида, страдание, радость, горечь, печаль –каждой эмоции присущ свой оттенок…

- В своей агитации Ориакс всегда благоразумно опускает тот момент, что пока он предается созерцанию чьей-то души, с телом и мозгом носителя происходят необратимые изменения, притом, ни о какой эстетике даже речи не идет! – бесшумно возник из глубины капеллы Индрек, - помнится, было время, когда ради пополнения своей коллекции, Ориакс превратил в зомби треть населения Гаити. Как звали того бокора, который исправно поставлял тебе души? Римбо? Ромбо? Он так удачно приноровился эксплуатировать труд зомби, что те отгрохали ему дворец не хуже, чем у президента, и сделали его кофейным магнатом! Правда, скоро по острову расползлись слухи, что недавно похороненных людей регулярно видят в окрестностях резиденции Римбо… или Ромбо, и местные жители начали принимать превентивные меры, как то специально уродовать трупы, зашивать им рты, рыть могилы вдоль оживленных дорог и заливать их бетоном…Одним словом, когда обстановка на Гаити стала неуправляемой, Ориаксу пришлось умерить аппетиты, и теперь ему скучно без новых экземпляров.

-Как же ты умеешь опошлить высокие материи, мой друг! - укоризненно заметил Ориакс, - я всего лишь предлагал твоей прекрасной спутнице обоюдовыгодную сделку, притом, это спасло бы ей жизнь в Дзюкае!

-Жизнь без души – это уже не жизнь, а существование, - возразил Индрек, -  ты знаешь мое отношение к нежити, Ориакс. Если ваша сделка состоится, я настоятельно рекомендую «прекрасной спутнице» больше не попадаться мне на глаза и уж тем более не напрашиваться со мной в Аокигахару, иначе я ее прикончу, чтобы впредь не портила мне настроение.  Ну так что, ты приняла решение? Я спешу.

Я предусмотрительно отступила от Ориакса сразу на несколько шагов в сторону, чтобы минимизировать его пагубное влияние на мою психику, и пристально взглянула на нетерпеливо ожидающего моего ответа Индрека.  Индрек выглядел…обычно. Точно также он выглядел на протяжении тех лет, в течение которых мы периодически встречались на перекрестке для передачи ключей от квартиры в Севериновском бараке. Жилистый, крепкий, неприметный, с блекло-серыми, почти бесцветными глазами, одетый в бесформенную дутую куртку, потертые джинсы и низко надвинутую на лоб вязаную шапочку. На спине - объемный рюкзак, на ногах –удобные ботинки, на лице – отрешенный холод. Ну, хоть на мою душу этот человек-загадка не претендует, и на том спасибо! Мне, конечно, лестно, что Ориакс посчитал меня достойной занимать почетное место в его персональной коллекции душ, но, похоже, я буду вынуждена ему отказать. 

-Я по-прежнему готова идти с тобой, - утвердительно наклонила голову я и на ватных ногах приблизилась к Индреку, - не гожусь я в музейные экспонаты.

-Еще как годитесь, моя дорогая Августа! – простер ко мне обе руки Ориакс, - вы разбиваете мне сердце!

-У тебя нет сердца, Ориакс! – с красноречивой ухмылкой напомнил Индрек, -и мне искренне жаль тех наивных юных туристочек, которым ты так любишь пудрить мозги. Ладно, дружище, мне пора. Спасибо за помощь. По возможности постараюсь обязательно к тебе заглянуть.

-Удачи, Индрек! – резко помрачнел демон, - будь осторожен и хорошо подумай над моими словами. С этим заказом, однозначно, что-то не так. Меня не покидает ощущение, что за твоей спиной ведется грязная игра.

-Если твои предчувствия подтвердятся, Ориакс, я найду этого «игрока» и лично убью его, - серьезно пообещал Индрек, - но сейчас у меня в приоритете Серый Клинок.

- Индрек, а если это приманка? – не унимался демон, -  прошу тебя, мой друг, не ведись на провокацию!

-Серый Клинок принадлежит мне, он добыт мною в бою, и я не могу допустить, чтобы он оказался в чужих руках. Если кто-то посмел бросить мне вызов, я его принимаю, - отчетливо прошипел Индрек, и его глаза разом потемнели на несколько тонов, превратившись в два черных провала.

-Мне никогда не понять человеческой природы, - с грустью заключил Ориакс, - впрочем, не будь люди обуреваемы страстями, наша контора сидела бы без работы. Береги себя, мой друг! И свою прекрасную спутницу тоже не бросай на произвол судьбы. Поверь мне, такой искренней, чистой и неиспорченной души сейчас почти не встретишь, а уж  я знаю в этом толк!

-Поблагодари Ориакса за комплимент, и вперед к порталу! – распорядился Индрек, внешне не проявивший ни малейших признаков того, что мнение демона по поводу моих редких качеств принято им к сведению.  Попробуй пойми по этому ледяному, непроницаемому взгляду, собирается ли его обладатель защищать меня от прожорливых призраков из «Леса самоубийц» или он с облегчением вздохнет, увидев, как мое бездыханное тело болтается на ветке в самодельной петле?

На этот раз падение в неизвестность уже не вызывало у меня ни иррационального ужаса перед черной бездной, ни обреченной готовности к неминуемой смерти. Я просто летела в пустоту и думала о сорвавшемся собеседовании в департаменте статистики, о неоправдавшихся маминых надеждах, о том, как меня станут искать по всей столице и потеряют след в дачном поселке, где Индрек бросил угнанную машину. Какой мне прок от якобы прекрасной души, если совсем скоро ее с аппетитом сожрут обитатели Дзюкая? Мой неопознанный труп захоронят в братской могиле, и моя семья будет до конца дней считать меня пропавшей без вести и надеяться, что однажды я снова постучу в дверь отчего дома… Кстати, о доме! Неизвестно еще во что вылилось нашествие агрессивных пси-мушек на микрорайон «Юность»! Не зря ведь дядя Женя спрашивал у Индрека насчет последствий зеленого свечения…

Развить мысль я не успела, потому что полет через портал внезапно оказался удивительно коротким. Если бы не пышная травка, встретившая меня снаружи, я бы неизбежно переломала себе ноги, однако, ухоженный зеленый газон изрядно смягчил приземление. Я судорожно глотнула ртом воздух, и чуть было не потеряла сознание – после специфической атмосферы костяной часовни мои легкие не сразу приспособились в открытому пространству.  Впрочем, акклиматизироваться, отдышаться, да и банально прийти в себя мне по обыкновению не позволил Индрек, с неподражаемой кошачьей грацией выпрыгнувший из портала вслед за мной.

-Не рассиживаемся! – скомандовал он, - времени в обрез. Нужно смешаться с группой туристов, чтобы нас не приняли за несчастных влюбленных, которые решили совершить коллективный суицид в Аокигахаре. Здесь такие случаи считаются в порядке вещей.

 

ГЛАВА XXVI

-Японцы называют это «самоубийство по сговору», - вполголоса просвещал меня Индрек, задумчиво осматриваясь по сторонам цепким, изучающим взглядом, - они верят, что, если двое влюбленных ни при каких обстоятельствах не могут быть вместе, единственным вариантом соединиться друг с другом остается добровольный уход из жизни. Принято считать, что на том свете их души уже никогда не расстанутся. Такая вот национальная традиция, причем, она настолько сильна, что, когда полиция находит лежащие рядом тела мужчины и женщины, тщательным расследованием никто особо не занимается, так как дело сразу кажется очевидным.

-Кошмар какой-то! – резюмировала я, объективно сознавая, что с моим складом ума постичь тонкости японского менталитета будет ничуть не проще, чем выжить без скафандра в открытом космосе.

-Кошмары еще только ждут тебя впереди, -  без доли иронии сообщил мой невозмутимый спутник, - я рассказываю тебе всё это лишь с одной целью: предупредить, чтобы ты стерла с лица чересчур трагичную мину, будто уже одной ногой стоишь в могиле. Твой обреченный вид невольно вызывает подозрение, а я не намерен доказывать в участке, что мне крайне дорога жизнь.

-Здесь могут арестовать за печальный вид? – недоверчиво усмехнулась я, - по-моему, это уже перебор.

-Это вынужденная необходимость, - авторитетно поведал Индрек, - расходы на поиск, идентификацию и последующую утилизацию неопознанных трупов ежегодно обходятся бюджету префектуры в миллионы иен. Местные отделения лесного хозяйства пришлось оснастить специальными трупохранилищами, и, естественно, их содержание тоже влетает государству в копеечку.  Формально, вход в Дзюкай свободный, но туристов обычно стараются не пускать в лес без сопровождения гида. Как правило, это опытный психолог, безошибочно определяющий по поведению человека, с какой целью тот решил посетить Аокигахару. Помимо полиции и гидов, в процесс отлова потенциальных самоубийц негласно вовлечены и владельцы местных торговых точек – если они замечают человека, который бесцельно слоняется вокруг да около с отсутствующим выражением лица, то немедленно сообщают в правоохранительные органы.  Так что, будь любезна, встряхнись! Готовиться нужно не к смерти, а к войне. В противном случае, тебе точно не выжить в Дзюкае. Призраки питаются отчаянием, страданиями, болью, но решительный боевой настрой для них, как кость в горле.

-Ориакс сказал, у меня нет шансов! – беспомощно вздохнула я, - наверное, мне лучше было остаться…

-Уже слишком поздно идти на попятную, - сухо озвучил прописную истину мой спутник, - а значит, нужно без оглядки двигаться дальше. Что касается Ориакса, то у него свой шкурный интерес к твоей душе, так что я бы не принимал его слова за чистую монету. Если это придаст тебе силы перебороть страх, то могу сказать, что лично я одобряю твой поступок. Умереть в бою гораздо почетней, чем превратиться в зомби, для которого жизнь и смерть слиты воедино и практически неотличимы между собой. Смотри, видишь вон ту компанию европейцев? Идеальное прикрытие, чтобы беспрепятственно проникнуть в лес. Просто копируй их поведение: глупо смейся, крути головой, разглядывай вершину Фудзи, можешь нетерпеливо переминаться с ноги на ногу и так далее. Одним словом, изображай любопытство, возбуждение, восторг, но только не впадай в черную меланхолию – не забывай, до тех пор, пока мы не затеряемся в Дзюкае, мы будем непрерывно находиться под наблюдением патруля. Важно, чтобы мы производили впечатление иностранцев, стремящихся приобщиться к местной экзотике и не более того.

-Ты совсем ничего не боишься? – я в упор заглянула в светлые до прозрачности глаза Индрека в напрасной надежде увидеть в них хотя бы призрачную тень волнения.

-Скажем так, наши с тобой страхи лежат в разных плоскостях, - загадочно ответил мой спутник и внезапно вытащил из внутреннего кармана своей куртки маленький плоский флакончик, если мне не изменяет память, нагло экспроприированный им у Эмбер, - выпьешь это, когда почувствуешь, что больше не можешь сопротивляться ужасу. Имей в виду, у «аманита мускариа» есть серьезные побочные эффекты, поэтому воспользуйся ею только в самой безвыходной ситуации.

- А как определить, до какой степени эта ситуация безвыходна? – спросила я, аккуратно пряча флакончик под одежду.

-Ты всё поймешь сама, -  мрачно заверил меня Индрек, и его бесцветные глаза на мгновение тронула пугающая прозелень, - поторопись, наша группа уже заходит.

Да уж, не так я представляла себе путешествие в Страну Восходящего Солнца…. Впрочем, если не кривить душой, то я вообще никогда не имела в планах посетить Японию, и в равной степени не интересовалась как ее уникальной культурой, так и природными достопримечательностями. Восточная цивилизация неизменно казалась мне чем-то недосягаемо далеким, а мои познания о Японии сводились к школьному курсу географии и просмотру нескольких серий аниме, в последние годы получившего у меня на родине бешеную популярность среди молодежи. Учитывая, что моя молодость безвозвратно прошла, шедевры аниме меня абсолютно не впечатлили, и Япония ассоциировалась для меня исключительно с известными производителями высококачественной бытовой техники и праворульными автомобилями. Мне и присниться не могло, что в один «прекрасный» день я неуклюже вывалюсь из межпространственного портала у самого подножия легендарной Фудзиямы, и вместо того, чтобы направо и налево щелкать затвором фотоаппарата по образу и подобию всех нормальных туристов, буду инстинктивно содрогаться в преддверии чего-то жуткого и пугающего. И денек –то как назло выдался сегодня довольно теплый и погожий: яркое Солнце, редкие перистые облачка над горной вершиной, полное безветрие… А еще исконно японский порядок, красной нитью пронизывающий всё вокруг: безукоризненная чистота, ровная, нетоптаная травка на газонах, симпатичные одноэтажные постройки с узнаваемыми во всем мире шатровыми крышами, вежливые, улыбчивые люди в строгой униформе. Красота, да и только, даже как-то обидно прощаться с жизнью в таком чудесном месте…

А вот Индреку окружающие пейзажи явно были сейчас, что называется, до лампочки. За проведенное вместе с ним время я непроизвольно научилась распознавать мельчайшие признаки, указывающие на изменение его внутреннего состояния. Угрожающе темнели бесцветные глаза, напрягались мышцы, плотно сжимались губы, а походка превращалась в мягкую поступь крадущегося зверя, в любой момент готового к смертоносному броску. От моего спутника исходила физически осязаемая угроза, словно он генерировал вокруг себя невидимое человеческому глазу излучение, вызывающее смутную тревогу вкупе с желанием никогда не попадаться ему на пути. И все же, я заставила себя сдержать охвативший меня порыв к паническому бегству - Ориакс недвусмысленно предупреждал меня о голодных тварях, только и мечтающих оттяпать от моей души кусочек пожирнее, и, сказать по правде, Индрека я опасалась гораздо меньше, чем притаившихся в зарослях Дзюкая призраков.

Европейские туристы, к которым мы примкнули на входе в лес, резко перестали смеяться, бурно жестикулировать и шумно обсуждать происходящие события. Стайка парней и девушек одновременно притихла, и непринужденное общение внезапно сменилось настороженным молчанием, которое вскоре переросло в гнетущую тишину, нарушаемую лишь неприятным хрустом ломающихся под ногами веток.  Чем дальше мы углублялись в лес, тем плотнее смыкались над нами деревья, и в какой-то момент я вдруг обнаружила, что почти ничего не вижу перед собой в противоестественных сумерках, внезапно сгустившихся в разгар светового дня.  Понемногу глаза привыкли к полумраку, и я начала различать отдельные очертания, после чего меня посетила предательская мысль, что лучше бы куриная слепота по-прежнему ограничивала мне обзор.

Лес Аокигахара поразительно напоминал декорацию из страшной готической сказки. Казалось, причудливо искривленные деревья задыхались в тесноте и бесконечно конкурировали за свободное пространство: упавшие ветки образовывали целые этажи, повсюду свисал мох, а кое-где и вовсе белела сетка паутины. Почва в лесу была вздыбленная и бугристая, будто ее намеренно изрыли вдоль и поперек в безуспешной попытке выкорчевать вековые стволы, а мощные, переплетенные корни, будучи не в силах пробить застывшую лавовую породу, повсеместно выходили наружу и опутывали скальные обломки, когда-то выброшенные из раскаленного жерла извергающимся вулканом.  Температура в Дзюкая стояла такая низкая, что легко одетые туристы зябко ежились от пробирающего до мозга костей холода, а в многочисленных расщелинах красноречиво поблескивал и не думающий таять лед. Одна из впереди идущих девушек достала компас и без единого слова продемонстрировала спутникам описывающую хаотичные круги стрелку.  Наличие под Аокигахарой магнитной аномалии на общем фоне меня почти не удивило, и я даже понимающе кивнула, когда туристка с компасом опять же молча указала на тропинку, всем видом предостерегая группу от самовольных отклонений с проторенной дороги.

-Что написано на этом плакате? – одними губами прошептала я в самое ухо Индреку, уже в третий раз заметив установленный на обочине ярко-желтый стенд с крупными иероглифами и цифрами.

-Напоминание о том, что жизнь является бесценным даром, и номер телефона доверия для самоубийц, - равнодушно объяснил Индрек, в последние пару минут существенно замедливший шаг, - пропустим группу и незаметно свернем, пока нас не хватились. Будь готова, что как только мы отделимся от коллективного энергетического поля, то станем наиболее уязвимой жертвой для призраков. Я не знаю, какие мысли вызывают у тебя наиболее яростную злость, но сейчас самое время извлечь их из глубин подсознания и выпустить на волю. Пусть твари Дзюкая подавятся твоей желчью, пусть их стошнит от твоей ненависти, пусть они сами испугаются первыми и десять раз подумают, прежде чем нападать на такую неудобоваримую добычу. Позволишь призракам попробовать твои страхи на вкус и горько пожалеешь, что не согласилась остаться с Ориаксом.  Все, группа уже достаточно далеко, сворачиваем.

-Индрек, послушай…, - я на долю секунды застыла в неподвижном оцепенении и, всячески отгоняя прилипчивый, как осенняя муха, страх, старательно норовящий вонзить в мое сердце свои железные когти, почти беззвучно призналась, -кажется, у меня за спиной кто-то есть.

-Вот и держи этого «некто» на максимально возможном расстоянии, - буднично посоветовал Индрек, и, если бы я вовремя не последовала за ним в непролазные дебри Аокигахары,  он так бы и растворился в темных зарослях, преспокойно оставив меня наедине с бесплотными обитателями «Леса самоубийц».

 

ГЛАВА XXVII

Каждый новый шаг вслед за Индреком всё больше отдалял меня от спасительной тропинки, невольно казавшейся мне сейчас единственным оплотом стабильности в стремительно ускользающем из-под ног мире. Мой спутник явно преследовал недвусмысленную цель затеряться в мрачных зарослях Дзюкая, и его нисколько не тревожило то обстоятельство, что таким образом мы фактически отрезали себе обратный путь к цивилизации. Машинально подняв голову в надежде последний раз взглянуть на пробивающийся сквозь примыкающие друг к другу кроны лучик солнца, я внезапно наткнулась глазами на всевидящее око медленно вращающейся камеры видеонаблюдения, однако, уже через мгновение к своему вящему разочарованию осознала, что объектив устройства слеп, как крот. Заметивший направление моего взгляда Индрек многозначительно усмехнулся, и я запоздало вспомнила наш недавний разговор, в ходе которого мне было милостиво позволено узнать о неких загадочных имплантах, дающих возможность дистанционно выводить из строя различные механизмы.  Индрек предпринял все необходимые меры, чтобы обеспечить нам беспрепятственное перемещение по лесу, но одновременно он лишил нас даже крохотного шанса дождаться помощи, и я почти не сомневалась, что мой спутник испытывал непоколебимую уверенность в стопроцентной обоснованности своего абсолютно безумного поступка. 

Похоже, именно его оскорбительно хладнокровный вид, резко контрастирующий с царящим у меня в душе паническим разладом, и стал тем самым катализатором, который спровоцировал реакцию горения.  Я вдруг поняла, что меня разом одолевают голод, холод и невыносимая усталость, а где-то в другом измерении мои несчастные родители не находят себе места в связи с таинственным исчезновением пусть непутевой, зато безгранично любимой дочери. Идеально прямая спина Индрека, уверенно продирающегося сквозь угрожающее сплетенные в живую изгородь ветки, вызывала у меня острое раздражение, многократно помноженное на закипающую с яростным бульканьем ненависть: глядя на пронизанную поразительным спокойствием фигуру, я физически ощущала, как глубоко изнутри постепенно разгорается пока еще совсем слабый огонек, способный перерасти в разрушительную стихию, оставляющую за собой лишь выжженное пепелище. В тот момент, когда позади мне вновь почудилось какое-то странное шевеление, сопровождающееся едва слышным шорохом, я демонстративно достала завалявшийся в кармане куртки шоколадный батончик, с громким шелестом разорвала обертку и через плечо запустила фантиком в преследующего меня по пятам призрака, а затем откусила внушительный кусок, и, почти не жуя, с удовольствием проглотила.

-Не мусори, - вполоборота попросил Индрек, либо в точности определивший мои действия по звуку, либо обладающий второй парой глаз на затылке, - здесь и так помойка. Посмотреть хотя бы вот на это…

-О, боже! – в ужасе выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от открывшегося передо мной зрелища – настолько же жуткого, насколько и отвратительного. Человек лежал под деревом лицом вниз, и со стороны казалось, что причудливо расползающиеся по поверхности корни крепко прижимают безжизненное тело к покрытой застывшей лавой земле, удерживая от отчаянного рывка. Самоубийца был одет в безукоризненно отглаженный деловой костюм, а к подошвам его до блеска начищенной обуви пристали сухие травинки. Рядом беспорядочно валялись личные вещи покойного, включающие в себя пустые блистеры от таблеток, недопитую бутылку с водой и дорогую кожаную барсетку.

-Наверное, пришел сюда прямо из офиса, - ничего не выражающим голосом предположил мой спутник, - говорят, в стране бушует кризис, и многие японцы не выдерживают потери социального статуса.

-Глупость какая! – передернулась я, волевым усилием отводя глаза от трупа,- если бы я так рассуждала, меня бы уже год назад похоронили.

-У японцев особое мировоззрение, - Индрек со сноровкой опытного мародера покрутил в руках барсетку и в тот момент, когда я уже собралась обвинить его в кощунственном надругательстве над памятью покойника, неожиданно добавил, - местные деньги нам не помешают. Здешний портал функционирует в одностороннем режиме, и чтобы вернуться в столицу, нам  надо сначала добраться в Ёмоцу Хирасака, а это довольно далеко отсюда. Спасибо, парень, ты нам здорово помог. 

Крайне фамильярное обращение прагматично настроенного Индрека с телом совершившего суицид японца меня откровенно покоробило, но я вынуждена была признать, что определенная логика в его действиях, однозначно, присутствовала, и от осуждающих комментариев благоразумно воздержалась. Вместо никчемных разглагольствований на тему уважения к мертвым, я молча впилась зубами в батончик в попытке заесть стресс и тем самым сохранить жалкие остатки самообладания. Впрочем, учитывая отчетливое чувство постороннего присутствия у себя за спиной, эффективность проверенного в домашней обстановке способа борьбы с расшатанными нервами в нынешней обстановке предсказуемо свелась к нулю, и мне окончательно надоело играть в догонялки.  Будучи морально готовой обнаружить позади какую угодно разновидность рогато-хвостатой нечисти, я резко обернулась и…никого не увидела. Темные дебри Аокигахары сомкнулись за нами так быстро, что даже распростертый под замшелым стволом покойник бесследно исчез из поля зрения. Лишь на скрюченной, словно позвоночник больного запущенной формой радикулита, ветке чуть заметно колыхалась полупрозрачная ткань, напоминающая кружевной шарфик, вероятно, потерянный спешащей на тот свет самоубийцей женского пола.  Не успела я с нескрываемым облегчением перевести дух, как «шарфик» вдруг сорвался с ветки, воспарил высоко в воздух и удушающей петлей обмотался вокруг моей шеи. Я сдавленно захрипела в безуспешном старании обеими руками сбросить с себя удавку, но мои немеющие пальцы насквозь прошли через невесомое полотно. Перед глазами разлилась кроваво-красная пелена, подкосившиеся ноги отказывались держать безвольно обмякшее тело, а любая попытка сопротивления лишь усиливала и без того смертельное давление на шею.  Буквально за мгновение до неминуемой потери сознания, я почувствовала, как хватка существенно ослабилась, а в следующую секунду в мои полыхающие легкие, наконец, проник глоток живительного воздуха, и застилающее окружающий мир багровое марево понемногу начало расступаться.

-Вставай! – потребовал Индрек, даже не сочтя нужным поинтересоваться моим состоянием и уж тем более не подумавший о том, чтобы протянуть мне руку помощи, - я же просил тебя держать Иттан-момэн на расстоянии. Повторяю, еще раз для особо одаренных - не выпускай наружу страх, иначе мы только и будем, что отбиваться от всяких тварей вместо поисков Серого Клинка. Взгляни на эту грязную тряпку – что в ней ужасного?

За неимением более подходящей точки опоры я ухватилась за влажный ствол ближайшего дерева и кое-как приняла вертикальное положение. Все это время мой спутник развлекался тем, что скручивал в бараний рог злополучный «шарфик», и вправду выглядящий сейчас как старая половая ветошь. 

-Это нематериальный сгусток энергии, он не может физически воздействовать на людей, - Индрек мастерски завязал «ветошь» сложным морским узлом и пренебрежительно зашвырнул в сумеречный полумрак Дзюкая, - удушье наступает вовсе не от сжатия горла. Тебе не хватает кислорода, потому что Иттан-момэн блокирует нейроны в мозгу, причем, ты сама позволяешь ему это сделать.  Надеюсь, этот инцидент тебя чему-то научил. А теперь идем, время тикает.

Если честно, я на самом деле планировала, слегка отдышавшись после случившегося, искренне поблагодарить Индрека за спасение, однако, его уничижительный тон разом сбил мне весь настрой. Я обиженно буркнула что-то невразумительное, и наглухо замкнулась в себе. Едва не окончившееся для меня печально происшествие не лучшим образом сказалось на моей внимательности, и вскоре Индреку пришлось чуть ли не за шкирку вытаскивать меня из довольно глубокой расщелины, в которую я имела неосторожность провалиться. На дне разлома лежал ледяной покров, под тяжестью моего тела моментально покрывшийся мелкими трещинами, и уже после того, как Индрек на лету выдернул меня наверх, обнаживший зияющую черноту бездонного провала.

-Необходимость контролировать эмоции не освобождает тебя от обязанности регулярно смотреть под ноги, - заметил Индрек, -  учти, рисковать ради тебя жизнью у меня нет ни времени, ни желания.  Ну вот, опять! Ты можешь не спотыкаться на каждом шагу?

-Я…,- я хотела было что-то пробормотать в свое оправдание, но вдруг снова подвернула ногу на ровном месте, и разразилась длинной чередой ругательств, адресованный преимущественно собственной сиволапости. Но вскоре выяснилось, что у моей неуклюжести есть объективные причины: стоило мне занести ногу для следующего шага, как врассыпную тут же бросился десяток мохнатых шариков размером с теннисный мяч.

-Сунэ-косури! – без труда идентифицировал «мячи» Индрек, - в принципе, они достаточно безобидны, но, если не следить за дорогой, существует угроза неудачно упасть и что-нибудь сломать. Кстати, выносить тебя отсюда на себе я тоже не намерен… Тихо! Замри на месте и нечего не говори. Мысленно досчитай до десяти и как можно быстрей отступай вон к тому дереву.

Интуиция подсказывала мне, что обсуждать приказы Индрека в моей ситуации столь же бессмысленно и опасно, как и покорять Эверест без альпинистского снаряжения, и я без вопросов выполнила поступившее распоряжение. Правда, довести счет я успела лишь до половины – примерно между пятью и шестью из чащи показалось абсолютно невообразимое чудовище, не уступающее по габаритам весьма упитанному слону. Сходство с упомянутым млекопитающим не исчерпывалось одними только размерами – лохматую морду чудовища венчал воинственно поднятый хобот.  В целом тварь выглядела так, будто над ней с энтузиазмом поработал прямой последователь легендарного доктора Франкенштейна, намного превзошедший своего предшественника по извращенности воспаленной фантазии. К массивному медвежьему туловищу прилагался коровий хвост, безостановочно машущий из стороны в сторону, словно его обладателя жестоко одолевали кровососущие насекомые, а пятнистая, как у гиены, шкура, упорно не вязалась с мягкими тигриными лапами, наверняка, скрывающими в подушечках заостренные лезвия гигантских когтей. Не украшали зверя и маленькие, свинячьи глазки, злобно зыркающие вокруг из-под нависающих складок кожи и красноречиво свидельствующие о преобладании примитивных животных инстинктов над интеллектуальным компонентом, судя по всему, находящемся у твари в зачаточном состоянии. Справедливо рассудив, что пока я пребывала в ступоре, прерванный отсчет как раз достиг нужной отметки, я попятилась к указанному Индреком дереву, и остановил меня лишь болезненный удар о ствол. Потревоженная ветка качнулась, и, если бы я вовремя не увернулась, мне бы неизбежно досталось по лицу тяжелыми мужским ботинками, принадлежащими висящему в аккурат у меня над головой покойнику. Еще через миг я услышала душераздирающий вой, исторгнуть который могла лишь нечеловеческая глотка, и когда чудовище вдруг прыгнуло на Индрека с выпущенными во всю длину когтями и широко распахнутой зубастой пастью, всем телом вжалась в дерево, надеясь, что порождение преисподней не обратит на меня внимания.

 

ГЛАВА XXVIII

Дальнейшее развитие событий вышло настолько стремительным, что обитающей в чаще Аокигахары химере вскоре действительно оказалось не до меня. Молниеносный бросок чудовища, невероятно выверенный и точный, тщательно просчитанный буквально до миллиметра, по идее непременно должен был свалить Индрека с ног, однако, в тот момент, когда химера с хриплым рыком спружинила на все четыре лапы, мой спутник уже находился у нее за спиной. Раздосадованная промахом тварь яростно замолотила коровьим хвостом по испещренным пятнистыми подпалинами бокам, протрубила хоботом оглушительный боевой клич и с исступленным остервенением снова ринулась на Индрека, но и этот отчаянный прыжок закончился для химеры разочарованием. Более того, поглощенная нападением, она опрометчиво позабыла о самозащите и в пылу гнева пропустила вероломный удар от незаметно сместившегося в сторону Индрека, у которого, судя по характеру нанесенного чудовищу ранения, тоже имелись свои «тузы в рукаве» - во всяком случае, я слабо представляла, что мой безоружный спутник даже с учетом всех его бесспорных талантов способен голыми руками вырвать кусок кровоточащей плоти, а именно это и произошло сейчас непосредственно у меня перед глазами.

Впрочем, внезапный успех Индрека лишь разозлил чудовище: не обращая внимания на рваную рану у основания шеи, химера вдруг встала на дыбы, угрожающе клацнула зубами и неуловимым движением замахнулась когтистой лапой. От неминуемой смерти Индрека в очередной раз спасла фантастическая реакция- он опередил тварь на мельчайшую долю секунды, но этого краткого мига ему вполне хватило, чтобы не только предугадать направление замаха и в последнее мгновение ускользнуть с опасной траектории, но и сходу перейти в контратаку, практически на лету отрубив химере хобот. Бой разворачивался на таких бешеных скоростях, что я при всем желании не могла понять, каким образом Индреку удавалось наносить гигантскому чудовищу подобного рода повреждения исключительно за счет использования скрытых резервов собственного организма, и вынуждена была списывать сие загадочное обстоятельство на ограниченность угла обзора – наверняка, со свой позиции  я не видела полной картины схватки, и поэтому многие детали по-прежнему оставались вне моего понимания.

Лишившаяся хобота тварь окончательно рассвирепела, и мне стало ясно, что все происходившее до этого, было лишь разминкой противников, прелюдией к непримиримому поединку ни на жизнь, а на смерть. Истекающая темной, зловонной кровью химера оскалила жуткую пасть и в неистовой, поистине звериной злости прыгнула на Индрека. Хотя Индрек чудом успел увернуться, в неожиданном перекате покинуть зону падения огромной туши и тем самым избежать печальной участи быть раздавленным в лепешку, когти чудовища на лету прочертили глубокие борозды у него в плече, насквозь пройдя через плотную ткань куртки. Мой спутник не издал ни звука, но его глаза вспыхнули настолько безумной яростью, что готовое к новому броску чудовище на миг впало в невольное замешательство, и в этот момент Индрек резко оттолкнулся от вздыбленной земли, в воздухе поймал химеру за хвост и внезапно оказался у нее на спине.

Всё, что творилось дальше, запечатлелось у меня в мозгу исключительно в форме отдельных эпизодов, настолько калейдоскопически быстро сменялись события в этой страшной битве. Я не могла уверенно сказать, кто сейчас являлся в большей мере животным – создавалось впечатление, что в Индреке было немногим больше от человека, чем в противостоящей ему твари.  Я бы назвала его бездушной машиной для убийства, строго подчиненной совокупности боевых программ, но действия Индрека совсем не выглядели механическими – казалось, он сражался не руками, а чувствами, каждой клеткой своего пропитанного адреналином тела, неистовыми вибрациями пышущего ненавистью разума, мощными эмоциональными выбросами. Индрек словно не чувствовал ни боли, ни усталости, пребывая в состоянии наивысшего накала физических, духовных и психических сил, когда невозможное становится возможным лишь благодаря волевому порыву.  Химера огрызалась и рычала в попытке сбросить намертво вцепившегося в ее мохнатую шкуру Индрека и не позволить ему приблизиться к уязвимой шее, однако, тот медленно, но верно продвигался к поставленной цели. Левая рука Индрека, которую задела тяжелая лапа чудовища, безжизненно болталась вдоль тела, но даже серьезная травма не заставила его отказаться от своего намерения – с искаженным до неузнаваемости лицом он неутомимо балансировал на спине химеры, не позволяя раненой твари избавиться от оседлавшего ее «наездника».  Химера брыкалась так активно, что с головы Индрека слетела неизменная вязанная шапочка, и заплетенные в сложные косы волосы придавали моему спутнику вид неукротимого языческого воина, впавшего в боевой экстаз под воздействием вселившихся в него богов. Но особенно ужасны были его глаза: затуманенные пеленой животной ярости и выражающие лишь концентрированную ненависть к противнику, они как будто скрывали в глубине неестественно расширенных зрачков рвущегося наружу зверя, не знающего пощады и жалости.

 Гибкая, длинная шея чудовища внезапно повернулась вокруг своей оси, и похожие на заточенные копья зубы оказались как никогда близки к тому, чтобы откусить Индреку голову, но мой спутник стремительно совершил какой-то абсолютно непостижимый кувырок, и челюсти химеры схватили пустоту. Хруст ломающихся позвонков заставил меня на миг зажмуриться. Обуревая жуткими предчувствиями, я осторожно открыла глаза и не сразу поверила увиденному: умирающая тварь содрогалась в предсмертной агонии, а все также находящийся на спине химеры Индрек обеими ногами сдавливал ее залитую кровью шею до тех пор, пока свистящий хрип задыхающегося чудовища полностью не стих. 

Не в силах осознать, что всё закончилось, я в оцепенении стояла под деревом, не замечая свисающего с ветки трупа, и стеклянным взглядом созерцала завалившуюся на бок химеру и обессиленно распростершегося прямо на земле Индрека. Когда период созерцания многократно превысил все допустимые рамки, а мой спутник так и не подал никаких признаков жизни, я, наконец, вышла из ступора, отлепилась от ствола и с замиранием сердца приблизилась к вызывающему у меня крайне нехорошие подозрения Индреку.

-Эй, ты в порядке?  - шепотом спросила я и, не дождавшись ответа, решительно опустилась на колени и низко склонилась над своим неподвижным спутником, - ты меня слышишь?

 Какой-либо реакции на мой вопрос, увы, так и не последовало, и тут уже я испугалась по-настоящему. А что, если в этой схватке и вовсе не было победителей, и уничтожить химеру Индреку удалось лишь ценой собственной жизни?  Может, он сам давно мечтал о героической смерти в бою, но что теперь прикажете делать мне? Без Индрека мне здесь, однозначно, не выжить – проще сразу в петлю, чем ждать, когда меня учуют и сожрут сородичи задушенной твари. В неописуемом приступе первобытного ужаса я приложила ухо к груди Индрека в надежде услышать биение сердца, но, похоже, все было кончено.  Можно было, конечно, для пущей уверенности пощупать пульс, но какой смысл тешить себя иллюзиями и цепляться за соломинку?

 Никогда бы не подумала, что однажды буду настолько горько и искренне оплакивать трагическую гибель своего спутника, но сейчас мне застилал глаза безудержный поток слез. Я долго всматривалась в застывшие черты Индрека, не в силах отвести взгляд от восковой маски, в которую превратилось его лицо, судорожно всхлипывала, гладя его слипшиеся от пота волосы, и чувствовала себя так, будто вместе с этой нелепой смертью оборвалась единственная ниточка, связывавшая меня с реальным миром. Возможно, мое скорбное отчаяние обуславливалось банальным эгоизмом, но острая боль в саднящей душе говорила об обратном: я ненавидела Индрека, всячески старалась поскорей от него отделаться, а когда его не стало, вдруг поняла, что в одиночку ни за что не справлюсь с окружающим меня кошмаром. А сколько раз Индрек спасал мою никчемную жизнь? Но сегодня я ничем не смогла ему помочь и даже не попыталась вмешаться в схватку…

Я не знала, что мне делать дальше. Сесть под деревце и обреченно ждать, пока на меня в зависимости от уровня везения наткнутся либо туристы, либо призраки? Рискнуть и попытаться выбраться из Дзюкая самостоятельно? Наверное, так мне и нужно поступить. Улыбнется Фортуна – всё получится, и  явернусь за телом Индрека с представителями местных властей, чтобы его хотя бы похоронили по-человечески. А если удача окажется неблагосклонна, так чем сидеть среди трупов, лучше пусть меня призраки сожрут!

Я понятия не имела, в каком направлении следует идти, и после недолгих колебаний решила положиться на интуицию. Перед тем, как отправиться на поиски живых в этом царстве мертвых, я честно попробовала оттащить тело Индрека к дереву, но к своему удивлению, мне не удалось даже просто сдвинуть его с места. Нет, я, конечно, понимала, что я далеко не чемпион по пауэрлифтингу, но и не совсем же доходяга, в конце концов! Тем не менее, повторная попытка оказалась столь же безрезультатной, и тело пришлось оставить на прежнем месте. Пока я упиралась изо все сил, химера внезапно самоликвидировалось, словно растворившись в воздухе, как и подобает нематериальному объекту.  Впрочем, еще недавно эта тварь мало походила на призрак, и продольные борозды, оставшиеся от ее когтей на плече Индрека, являлись тому прямым доказательством.

Я тяжело вздохнула, окинула место смертельной битвы прощальным взглядом и, отойдя всего на пару метров в сторону, вдруг поняла, что заново его вряд ли уже найду, и, значит, нужно оставить по пути нечто вроде зарубок. За неимением перочинного ножа, я вытащила из волос металлическую невидимку, с усилием провела ею по мягкой податливой коре ближайшего дерева и едва успела вовремя отдернуть руку.

 

ГЛАВА XXIX

Похоже, мне не стоило так легко сдаваться, и после провальной попытки передвинуть тело Индрека в более подходящее для последнего упокоения место, нужно было перешагнуть через предрассудки и, скрепя сердце, обыскать моего погибшего спутника с целью обзавестись оружием для самообороны.  Однако, я была слишком потрясена случившимся, чтобы принимать практические решения, и потому в конечном итоге оказалась абсолютно беспомощной перед лицом внезапной опасности. Мое закономерное и, в принципе, достаточно обоснованное стремление нацарапать на стволе путеводные отметки неожиданно вылилось в активное сопротивление со стороны дерева, как выяснилось, густо населенного весьма недружелюбными существами сразу нескольких разновидностей. На том участке, где моя невидимка оставила едва заметный знак, внезапно образовалась поперечная трещина, уже в считанные секунды расширившаяся на полствола, и изнутри массово повалили потревоженные хозяева древесной обители, причем обитатели тайного «дупла» не только отвратительно выглядели, но еще и красноречиво демонстрировали неприкрытую агрессию в мой адрес.

Если судить по внешнему виду плотно окруживших меня тварей, на свет их породил неудачный генетический эксперимент, а своим возникновением они были непосредственно обязаны создателю поверженной Индреком химеры. Масштабы здесь, конечно, были поскромнее, но зато количество жутких существ увеличивалось так быстро, словно до встречи со мной они лишь и тем и занимались, что активно размножались делением и почкованием. В первых рядах на меня наседали мелкие лохматые существа с огромными гидроцефальными головами и атрофированными конечностями. Головастики нагло издевались над гравитацией и уверенно парили в воздухе, вдохновенно причмокивая толстыми губами в предвкушении обильной трапезы. Однако, позади уже вовсю напирали конкурирующие звенья пищевой цепочки, представляющие собой еще один жуткий пример мутации - со спины тварей можно было бы запросто принять за обычную собачью свору, вот только на том месте, на котором у любого уважающего себя пса находилась заросшая шерстью морда, у этих ошибок природы к моему вящему ужасу вдруг обнаружились самые настоящие человеческие лица – морщинистые, некрасивые и крайне злобные. Лаять «собачки» не лаяли, но подвывали очень натурально, и в их удивительно осмысленных глазах отчетливо сквозило желание поскорей приступить к кормежке, пока аппетитную добычу не оприходовали «головастики».

Несмотря на то, что сия честная компания буквально в мгновение ока обступила меня со всех сторон и нестройным хором обрушила на мои несчастные уши страшную какофонию из чавканья и воя, нападать на меня и жадно разрывать на антрекот они пока только готовились, как если бы ждали разрешительной отмашки сверху. Учитывая, что у меня и так душа давно в пятки ушла, я боялась даже вообразить, какие еще кошмары мне предстоит увидеть за секунду до смерти, а в том, что жить мне осталось всего ничего, я больше не сомневалась и в чем-то завидовала геройски павшему Индреку и благополучно отмучившемуся покойнику на ветке. Безостановочно трясясь, как осиновый лист на осеннем ветру, я обхватила плечи руками и честно попыталась закрыть глаза, чтобы не видеть этого нашествия чудовищ, но непослушные веки упорно отказывались даровать мне спасительную тьму. Паралич затронул и голосовые связки - не будь я скована оцепенением, мой вопль непременно бы огласил мрачные заросли Дзюкая, но сейчас я не могла даже толком выдохнуть.

Сморщенное стариковское «личико» ближайшей ко мне «собаки» на миг вспыхнуло кровожадным пламенем, тварь резко вскинула лапу и приложила по хребту наиболее ретивого «головастика», обиженно занывшего от подобной несправедливости, и я инстинктивно ощутила, что мой час пробил. Со стороны дерева повеяло непередаваемым ужасом, и сквозь живую завесу из плотоядно облизывающихся монстров четко проступили очертания долговязой мужской фигуры. Естественно, выступившее из дерева существо было таким же человеком, как я – главой Британского содружества: при наличии вполне нормального тела и стандартной окружности головы чудовище не имело лица, которое ему успешно заменял гладко-лиловый пузырь, похожий на волдырь от ожога.  Появление безликой твари стало для меня последней каплей: сердце защемило столь остро и болезненно, что я в панике схватилась за грудь. Но достойно скончаться от сердечного приступа мне было сегодня не суждено: мои ледяные пальцы нащупали в кармане стеклянный флакончик с настойкой Эмбер, и ко мне пришло запоздалое осознание, что из себя представляет поистине безвыходная ситуация, упоминавшаяся Индреком применительно к использованию зелья последней надежды. Оставалось лишь молиться, чтобы во флаконе оказался быстродействующий яд. Да, Индрек что-то там говорил о побочных эффектах, но ведь у яда они теоретически возможны, но какая мне, по сути разница, насколько эстетично будет выглядеть мой труп, главное, чтобы он превратился в категорически несъедобную субстанцию.

Страх придал мне недостающую скорость, и опрокинуть в рот содержимое флакона я успела прежде, чем толпа чудовищ хаотично бросилась в атаку, а еще через долю секунды со мной произошло нечто не постижимое уму. По всему телу разлилось тепло, мышцы набухли и напряглись, а откуда-то изнутри стремительно накатила гигантская волна жгучей ярости. Руки сами потянулись к головастику, и в неистовом бешенстве свернули твари шею. Отлично, даже если это и не яд, то  во всяком случае у меня теперь есть шанс подороже продать свою жизнь!

Дожидаться, пока все эти проклятые выродки сомнут меня своим отчаянным напором, я напала на них сама и вскоре окончательно перестала отдавать отчет в своих дальнейших действиях. Я рычала и кусалась, пиналась и била кулаками, ломала тварям кости и выдирала клочья шерсти, не чувствуя ни усталости, ни боли. Я захлебывалась ненавистью и раз за разом таранила воющих тварей в бесконтрольном порыве утащить их с собой в ад. Для меня не существовало понятий пространства и времени, я была везде и повсюду, моя феноменальная реакция позволяла перемещаться в безумном темпе,  и постепенно круг чудовищ значительно поредел, а потом и вовсе расступился. Безликий монстр, благоразумно не вступавший со мной в открытую конфронтацию, угрожающе взмахнул длинными обезьянними руками, и заменяющий ему полноценную физиономию лиловый волдырь раздулся до немыслимого размера. Без единого звука тварь занесла тощую, искривленную в колене ногу, чтобы сделать шаг в мою сторону, и внезапно столь же тихо рухнула на землю. Из самого центра, бесшумно опавшего пузыря выразительно торчала рукоятка неизвестного, но явно острого и смертельного орудия, единственным ударом отправившего безликое чудовище в преисподнюю.

Остаточное действие настойки Эмбер все еще было таким сильным, что при виде исчезающей на глазах твари я разочарованно взревела и начала лихорадочно озираться вокруг в поисках новой жертвы, после чего в полной мере ощутила пресловутые побочные эффекты. Я выпила мощнейшее галлюциногенное вещество, вызвавшее неуправляемый прилив физических сил, сопровождающийся исключительно натуральными видениями. Пограничное состояние медленно отпускало, и каждая клетка моего организма отзывалась нарастающей слабостью, однако я уже не понимала, до какой степени реален был учиненный мною разгром, и не пригрезилась ли мне битва с ордой мохнатых головастиков и собакообразных мутантов.  Наверное, мое тело давно съели, а отделившаяся душа мечется по миру в поисках пристанища. Вот и Индрек тоже здесь, а, следовательно, гипотеза верна – мы оба умерли и снова встретились в загробной жизни. Только почему меня так мучительно тянет в сон, почему тяжелеют веки и подкашиваются ноги?

Я провалилась в темноту так резко, что не успела придумать ни одного рационального объяснения абсурдному нагромождению событий, но порядком удивилась, когда ко мне начало возвращаться сознание. Морально готовая увидеть какую угодно картину, начиная от райских кущей и заканчивая раскаленными жаровнями, я почему-то и не предполагала, что мой взгляд опять упрется в бесстрастное лицо Индрека.

-Два вопроса, - не стала тянуть кота за хвост я, - первый: мы живы? Второй: где мы?

Блекло-серые, почти бесцветные глаза Индрека слегка потемнели, и я поймала себя на мысли, что он вновь облачился в свою неизменную шапочку и больше совсем не похож на того языческого воина, которого я оплакала в чаще Аокигахары.

-Мы живы, - спокойно подтвердил Индрек, аккуратно убирая мою голову со своего плеча, - раз ты пришла в себя, у меня больше нет необходимости изображать к тебе нежные чувства. Что до второго вопроса, мы едем в префектуру Симанэ.

-На поезде? – уточнила я, не в силах поверить собственным глазам. Если галлюцинации, наконец, перестали меня преследовать, то отрицать очевидное было глупо и бессмысленно. Судя по окружающей обстановке, мы в самом деле сидели в вагоне скоростного экспресса, метеором несущегося вперед. Контингент пассажиров в основном составляли японцы, и наша с Индреком европейская внешность автоматически привлекала внимание. Но, видимо, по легенде, мы были влюбленной парочкой туристов, изрядно перебравшими сакэ. До сего момента я крепко спала на плече у Индрека, а он надежно охранял мой сон от любопытства местных жителей.

-Да, - кивнул Индрек, задумчиво глядя в окно, -  кстати, скоро выходим. 

Я прислушалась к внутренним ощущениям, и с крайним неудовольствием заключила, что апатичная усталость не просто мешает мне пошевелить ватными конечностями, но и отрицательно сказывается на мыслительной деятельности.

-Что со мной было? – язык предсказуемо ворочался с немалым трудом и постоянно норовил прилипнуть к пересохшему нёбу. Нет, так не пойдет! Нужно срочно собраться, иначе Индрек вряд ли сподобится и дальше тащить меня на себе через всю Японию.

-Ты выпила настойку «аманита мускариа», голыми руками положила с пару десятков кидзимуна и около дюжину хоко, - таким тоном, будто речь шла о регулярном посещении спортзала, сообщил Индрек, - возможно, ты справилась бы и с Ноппэра-бо, но я не стал рисковать и немного тебе помог.

-Вовремя ты, - в памяти внезапно всплыл жуткий безликий призрак, и меня задним числом пробрал холодный пот. А потом я вспомнила сражение Индрека с химерой и безжизненно распростертое на смятой траве тело, -  я думала, ты умер…

- И не надейся! – усмехнулся Индрек, – просто система гомеостаза запустила спящий режим, чтобы регенерация поврежденных тканей прошла быстрее.  Жаль, с курткой этот номер не работает…

Я окинула   растерянным взглядом, исполосованный когтями рукав Индрека, и опять задрожала от ужасающих воспоминаний.

-Без истерик!  - с безукоризненной точностью разгадал мои намерения Индрек, - надо было тебя заранее предупредить, что такое возможно.

-Я там чуть с ума не сошла от страха! – в порыве откровенности призналась я, - одна в Дзюкае, на дереве труп висит…

-К слову о дереве, -  недоумевающе прищурился Индрек, - зачем ты вообще к нему полезла?

-Зарубки хотела сделать, -не стала скрывать я, -  я посчитала, что тебя нужно похоронить нормально, но испугалась, что не смогу опять найти это место, и решила пометить деревья.

-Это ты, конечно, зря, - многозначительно хмыкнул Индрек, - ну да ладно, это пройденный этап. Просто учти на будущее, ничего не трогай, если не уверена в последствиях. Ты еще легко отделалась.

-У меня были благие цели, - заметила в свое оправдание я, - я пыталась перетащить тебя на видное место, но у меня ничего не получилось. Ты железный, что ли?

-Железо не является биохимически инертным металлом, - с подкупающе серьезным видом помотал головой Индрек, - титан, тефлон, сплавы хрома с кобальтом, нержавеющая сталь и еще несколько элементов, чьи названия тебе ни о чем не скажут. И да, из-за модификации я вешу чуть больше нормы.

 

ГЛАВА XXX

Я, конечно, и раньше понимала, что мой спутник соткан из сплошных сюрпризов, но сегодня потрясающие открытия следовали одно за другим, причем события развивались по принципу «чем дальше в лес…». Я прекрасно сознавала, что даже самый тренированный боец физически не способен на такие чудеса, которые периодически являет мне Индрек, однако, даже не подозревала, что в данном случае всё настолько запущено. Импланты, позволяющие совершать умопомрачительные прыжки…Импланты, дистанционно выводящие из строя электронику… Импланты, вырывающие из тела противника окровавленные куски плоти… Просто машина смерти какая-то, а не человек, и никаких тут тебе изящных речевых фигур и средств художественной выразительности.

-Ты киборг? – драматичным шепотом предположила я, разглядывая Индрека с таким неподдельным интересом, словно увидела его в первый раз.

-Нет, - как будто даже немного оскорбился мой спутник. Во всяком случае его бесцветные глаза чуть заметно изменили оттенок и вдруг стали минимум на полтона темней, - у киборга вместо мозгов компьютер, а я –модификант.

-Час от часу не легче! – с трудом сдержала ироничное фырканье я. Что-то окружающий мир уже совсем перевернулся с ног на голову. Плюнуть нельзя, чтобы не попасть во всякую нежить. Обычные люди на Земле вообще остались?

-Ты сама задала вопрос, - равнодушно пожал плечами Индрек, когда я смерила его испепеляющим взглядом, - я не обязан тебе что-то объяснять, но могу сказать, что модификация оказалась для меня единственным способом сохранить жизнь. Хочешь еще что-то спросить?

-Да, - неуверенно кивнула я, набрала в легкие побольше воздуха и на одном дыхании выпалила Индреку в лицо, - глаза у тебя тоже… модифицированные?

-В определенной мере, - уклонился от прямого ответа мой спутник и без особого энтузиазма добавил, - кое-какие датчики, фильтры, инфракрасный тепловизор…

-Ну ничего себе «в определенной мере»! – непроизвольно отстранилась я от безусловно предвидевшего подобную реакцию Индрека и сама устыдилась от столь некорректного поведения. Как говорится, какая, в сущности разница, был бы человек хороший… Впрочем, это по-моему все-таки не про моего спутника: возможно, я не права, но наемный убийца и благородный рыцарь - далеко не синонимичные понятия.

-Ты все спросила? – холодно осведомился Индрек, и едва различимая прозелень в его бесцветных глазах натолкнула меня на мысль, что ради собственной безопасности разговоры на скользкую тему необходимо прекращать немедленно, иначе с этого недокиборга еще станется бросить меня в Японии без средств к существованию и с чистой совестью в одиночку вернуться в столицу, чтобы выполнить свою грязную работу. Так, стоп! Похоже, один вопрос у меня действительно остался!

-Что с Клинком? – я объективно понимала, что значительно рискую вызвать у Индрека негативные эмоции чрезмерным вмешательством в чужие дела, но так и не смогла удержаться от больного вопроса. В конце концов, история с оружием касалась меня самым непосредственным образом, и от степени успешности поисковой экспедиции в лесу Аокигахара напрямую зависела моя дальнейшая судьба, в данный момент окутанная густым туманом неизвестности.

Вопреки моим подозрениям, на равнодушном лице Индрека не дрогнул ни один мускул, но вот только мне бы не знать, что внешнее спокойствие вовсе не показатель душевного умиротворения. Наверняка, над своими несчастными жертвами Индрек безжалостно расправлялся с точно такой  же невозмутимостью в ледяном взгляде, с какой он сейчас в упор смотрел на меня.

-Мы снова опоздали, - звенящим голосом произнес мой спутник, и жалкие остатки слабо теплившейся в моем сердце надежды дружно приказали долго жить. Неужели эти гонки никогда не закончатся, да и есть ли в них смысл, если при любом раскладе мы неизменно отстаем от похитителя, хотя и старательно пыжимся, чтобы обеспечить себе фору? Да и вообще, оно мне надо?

Честно сказать, я бы с превеликим удовольствием озвучила Индреку посетившие меня соображения, однако, от прямолинейного высказывания своих непопулярных мыслей меня инстинктивно удерживали металлические нотки в его голосе, как правило, предвещающие чересчур словоохотливому собеседнику большие неприятности. Учитывая, что проблем у меня и так хватало с избытком, я предпочла тактично промолчать и терпеливо дождаться, пока Индрек сам захочет посвятить меня в детали.

-Мы приехали, - вместо развернутого описания сложившихся не в нашу пользу обстоятельств сообщил Индрек, и его глаза вновь потускнели. Пустые, блеклые, холодные, будто в их глубине навеки пребывают в заточении жестокие и беспощадные демоны, укрощенные лишь до поры до времени и отчаянно жаждущие абсолютной свободы. За последние дни Индрек рассказал мне о себе невероятно много, и по идее из отрывочных фрагментов полученных сведений у меня уже должна была сформироваться относительно целостная картина, но в реальности меня не покидало парадоксальное чувство, что чем больше я узнаю о своем спутнике, тем сильнее ощущаю ореол таинственности, незримо витающий над его головой.

Попытка сходу принять вертикальное положение вышла у меня неуклюжей, словно первый выход на лед после десятилетнего перерыва в катании, и в стремлении не потерять равновесие я обеими руками вцепилась в поручень и несколько секунд простояла без движения в расчете, что тошнота и головокружение исчезнут сами по себе. Обладающий куда более широкими практическими познаниями Индрек быстро сообразил, что сами по себе только кошки гуляют, а мне срочно требуется поддержка, притом, вовсе не морального свойства. Индрек аккуратно взял меня за руку, помог спуститься на перрон и решительно скомандовал:

-Тебе нужно восстановить калории. Я не зря говорил тебе о побочных эффектах «аманита мускариа». Настойка мухомора мобилизует скрытые резервы организма, но, если не восполнить энергозатраты, можно запросто сыграть в ящик от полного истощения.

-Давай купим что-нибудь поесть, - предложила я, рассеяно оглядывая станцию. Что тут скажешь: в моей родной стороне уже давно набежали бы торговки с пирожками и чуть ли не насильно всучили бы голодным пассажирам свой сомнительный товар. Вот и думай иногда, а  так ли уж нужна нам эта хваленая цивилизация, если наш народ на лету расхватывает истекающие жиром чебуреки и  с аппетитом употребляет их пищу, не заботясь в равной мере ни об уровне холестерина в крови, ни о внешней эстетике процесса?

-Некогда, - бескомпромиссно ответил Индрек, - выбирай, что будешь есть: питательный концентрат или жареное бедро хоку?

-Чье бедро? – насторожилась я, в бесчисленный по счету раз начиная испытывать откровенную неуверенность по поводу вменяемости своего спутника.

-Древесного духа, похожего на собаку, - не иначе как напрашивался на госпитализацию в психиатрический стационар Индрек, - ты их столько перебила, что я подумал, не пропадать же добру, и, пока ты спала, зажарил одного на костре. Правда, большую часть я съел сам, но и энергозатраты у меня были на порядок выше. А тебе специально оставил бедро, между прочим, самый лакомый кусочек.

-Я ослышалась, или ты предлагаешь мне съесть призрака? – эта фраза даже звучала сюрреалистично, а уж по содержанию запросто могла одержать триумфальную победу в конкурсе на самые безумные бредовые инсинуации, - а как же нематериальные сгустки энергии и все такое…?

-У местной, так сказать, «фауны», есть одна отличительная особенность, - снисходительно пояснил Индрек, - для обозначения японских призраков даже существует отдельный термин «обакэ», происходящий от глагола бакэру, что примерно означает «трансформироваться». То есть та тварь, которую, я убил, Гюки, она переродилась из какого-то животного, но после превращения в обакэ обрела новые способности и стала втройне опасней. Или, Иттан-момэн, женский шарф, напитавшийся черной энергией Дзюкая… Одним словом, в отличие от Юрэй, неупокоенных духов, обакэ состоят не только из протоплазмы… Если мелких обакэ вроде Иттан-момэна легко отогнать волевым усилием, то в случае с Гюки исключительно активен материальный компонент. Ну а мясо хоко издавна ценилось у японцев за вкус и калорийность, правда, добыть его мало кому удавалось, но ты можешь собой гордиться.

-Пожалуй, я лучше съем концентрат, - передернулась от отвращения я, - японская кухня меня никогда не привлекала.

-Как хочешь, мне больше достанется, - не стал настаивать Индрек, - проглоти вот этот кубик, на твой вес одного будет достаточно. Идем быстрей, нам надо успеть на автобус до Хигасиидзумо.

-А что там? – хотя кубик оказался полностью лишенным вкуса, в пищевод он проскользнул легко и безболезненно, после чего упал в желудок, и судя по внезапному приливу бодрости, благополучно растворился внутри.

-Межпространственный портал, - не очень-то и удивил меня своим ответом Индрек, - но это для нас, а для японцев – камень, закрывающий вход в Ёми Но Куне – страну мертвых. На мой взгляд, весьма мудрое решение, принятое, чтобы защитить портал от постороннего проникновения. 

-И в эту…Ёми… в страну мертвых мы точно не попадем? – встревожилась я, почти привыкнув, что у нас всё постоянно идет не по плану, а форс-мажоры практически стали нашим злым роком.

-Мы все туда когда-нибудь попадем, - философски поведал Индрек и в свойственной ему манере ободряюще улыбнулся кончиками губ, - но только не сегодня.

И мне бы от всей души порадоваться столь редко возникающей на лице Индрека улыбке, но я уже и не верила, что мой спутник умеет улыбаться по-настоящему: искренне, открыто, заразительно, а не так - сдержанно, скупо и мрачно, будто он и не улыбается вовсе.

- Мы возвращаемся в столицу? – робко уточнила я и тайком скрестила пальцы на удачу. Я была согласна на что угодно, только бы находиться поближе к дому, но мое мнение по обыкновению интересовало Индрека в той же мере, что и слепого последние новинки голливудской киноиндустрии.

-С учетом разницы часовых поясов, мы успеваем попробовать еще один вариант, - непреклонно заявил мой спутник и тут же исправился, - я успеваю, а ты можешь подождать меня в оссуарии. Ориакс будет счастлив, а там, может, и насчет души сторгуетесь, и твои неудачи с работой, наконец, прекратятся.

Когда Индрек пытался шутить, у него неизбежно выходил издевательский сарказм, равно как не удавались ему и улыбки, но то ли у меня появился иммунитет, то ли я просто смирилась с его характером и его желчные комментарии окончательно перестали меня задевать.

-Меня фактически приняли, но ты всё испортил, - напомнила я,  - куда мы отправимся сейчас?  Опять в какое-нибудь жуткое место, где каждый  встречный и поперечный только и мечтает нас сожрать?

-Твоя впечатлительность и эмоциональность все время мешают тебе адекватно оценивать обстановку, и поэтому я считаю целесообразным выдавать тебе информацию строго дозированными порциями, - выразительно ухмыльнулся мой спутник, - на данный момент я сказал тебе достаточно. Прибавь шагу, иначе автобус уедет без нас.

 

ГЛАВА XXXI

Хотя нам катастрофически не везло в поисках злополучного Серого Клинка, посадку в следующий до Хигасиидзумо автобус нам удалось не пропустить, и уже несколько часов спустя мы успешно достигли пункта назначения, на поверку оказавшегося маленьким компактным городком, щедро изобилующим ритуальными буддийскими сооружениями и производящим благодаря этому впечатление полного погружения в мир средневековой экзотики. Несомненно, в традиционной японской архитектуре присутствовало некое самобытное очарование, очень своеобразное и на первый взгляд недоступное для понимания, требующее внимательного созерцания и вдумчивого осмысления. Синтоистские храмы, окруженные устремленными к небу деревьями с темно-зелеными, раскидистыми кронами, веками хранили древнюю культуру Востока под шатровыми крышами, и рядом с этими уникальными строениями невольно чувствовалась мистическая атмосфера, буквально пронизывающая Страну Восходящего Солнца.

Пройдя немного пешком, мы с Индреком выбрались на опушку леса, разительно отличающегося от Аокигахары даже по качественному составу произрастающих в нем деревьев. Здесь ничего не напоминало о дремучей чаще Дзюкая, в мрачной темноте которой прятались безобразные и жестокие призраки, с нетерпением ожидающие, когда очередной самоубийца подарит им свою не знающую покоя душу.  Лес под Хигасиидзумо выглядел сказочной декорацией и его буйные заросли не столько пугали, сколько интриговали и завораживали своим потрясающе красивым пейзажем. Принимая во внимание, с какой уверенностью Индрек вел меня по выбранному маршруту, шансов безнадежно заблудиться у нас не было, и постепенно я перестала судорожно вздрагивать от каждого шума и в панике озираться по сторонам в инстинктивном ужасе перед лицом неведомой опасности, и когда мой спутник вывел меня к огромному валуну неправильной формы я лишь молча окинула камень вопросительным взглядом: вроде как, нашел чем удивить, и что дальше?

 По всей видимости, Индрек рассчитывал, что сейчас на него обрушится настоящий шквал вопросов, и морально подготовился к решительному отпору, но мое деланное безразличие к происходящему заставило его в недоумении вскинуть белесые брови. Осознав, что я кардинально поменяла тактику, мой спутник удовлетворенно кивнул, огляделся вокруг, убедился в отсутствии свидетелей и оценивающе посмотрел на камень. Пару секунд Индрек словно прикидывал, с какого края ему удобней подступиться к тяжеленной глыбе, затем принял типичную позу профессионального штангиста, которая упорно не вязалась с его не слишком выдающимся телосложением и выглядела скорее комично, ухватился за камень обеими руками и мощным толчком сдвинул его с места практически на полметра.

К счастью, мой спутник не солгал, и никакого входа в царство мертвых под валуном не обнаружилось. Во всяком случае, идеально круглое отверстие не источало едкого запаха серы, не полыхало адским пламенем и в целом не вызывало особого страха.  И все же, желания шагнуть в бездонную тьму у меня так и не появилось, и я начала всерьез побаиваться, что Индрек опять столкнет меня в этот зияющий провал, чтобы не тратить драгоценное время на уговоры.

-Этот портал давно не использовался, и его структура крайне нестабильна, - неожиданно предупредил меня Индрек, - возьмемся за руки и прыгнем вместе, иначе нас может выбросить в разных точках и, помимо Серого Клинка мне придется разыскивать еще и тебя, пока ты чего-нибудь не натворила.

-Ты чересчур лестно отзываешься о моих скромных возможностях, - отмахнулась я, - если бы не прямая угроза жизни, я бы вообще сидела и не высовывалась.

-Именно случайные люди чаще всего как раз и влияют на ход истории, -  убежденно возразил Индрек, - так что не надо больше инициативы, ладно? Творческий подход – это, конечно, замечательно, но сейчас лучше следовать стандартным процедурам. Время для импровизации обязательно наступит, но это произойдет чуть позже.

Я машинально сжала протянутую мне руку, и малодушно отвела взгляд, дабы не столкнуться с резко потемневшими глазами Индрека. Последняя реплика моего спутника прозвучала с такими ледяными интонациями, что у меня моментально всё похолодело внутри, и я бесконтрольно передернулась в преддверии неминуемой развязки. В таких растрепанных чувствах я и прыгнула в черную пустоту, после чего сдвинутый Индреком камень самопроизвольно вернулся на исходную позицию и полностью заслонил своей громоздкой махиной солнечный свет. Кромешный мрак, всепоглощающий страх, бесконечное падение – я искренне поразилась собственным мыслям, когда внезапно сообразила, что прохожу этот путь уже в третий раз подряд.  Похоже, неровен час, скоро и я буду воспринимать межпространственные перемещения как нечто обыденное и привычное, и это было бы смешно, не будь оно так грустно… А уж каково моим родителям, даже и думать не хочется! Они, наверное, всю столичную полицию на уши поставили, только ищут меня вовсе не там, где следует, потому и результата нет. Пропала без вести, единственная зацепка – Индрек, который, может быть, на самом деле и не Индрек… Наши доблестные стражи порядка прыщ у себя на носу черта с два найдут, а уж распутать такой сложный клубок им, однозначно, не под силу, даже если мама, обладающая большим опытом в области взаимодействия с представителями власти, умаслит блюстителей закона взятками. Ну допросят соседей, дядя Женя им с похмелья про зеленое свечение наплетет, и всё – следствие зайдет в глухой тупик. По сравнению с полицейскими, Индрек работает гораздо оперативнее и чище, так что шансы в этом противостоянии изначально неравны. В общем, что тут огород городить, надо выбираться из переплета своими силами. Кто бы еще объяснил мне принцип функционирования порталов: как-то же Индрек указывает точку выхода, а, чем я хуже? Попасть бы обратно в тот колодец на дачном участке, а там можно и автостопом до столицы… 

-Черт! – протяжно взвыла я, когда, с головой погруженная в обдумывание плана побега, напрочь позабыла о необходимости сгруппироваться перед приземлением, и неприятно шлепнулась с довольно внушительной высоты. Вот тебе и привычное дело! Стоит слегка отвлечься, и можно инвалидом стать, а я ведь не киборг, чтобы на ходу регенерировать. Потирая пострадавший копчик, я мысленно обругала себя за неосторожность, стиснула зубы и с усилием поднялась на ноги.  Ну ничего, вроде бы малой кровью обошлось, до свадьбы, как говорится заживет, правда, в моем случае, сия присказка звучала настолько неуместно, что вполне могла сойти за горькую самоиронию.

-Жить будешь? – насмешливо осведомился Индрек, выпустивший мою руку лишь за миг до соприкосновения с твердой поверхностью и теперь пристально наблюдающий, как я кряхтением отхожу от весьма болезненного удара, - вот и отлично. А сейчас нам предстоит марш-бросок вон на ту вершину. Осилишь?

Я проследила за направлением взгляда своего спутника и так отчаянно затрясла головой, что у меня посыпались искры из глаз. Мои познания в географии не позволяли навскидку определить, куда нас занесло: гористый рельеф местности, плотная масса растительности, прохладный, сырой климат и странное четырехугольное здание, словно врезанное в отвесную скалу. Больше никаких признаков человеческой деятельности в поле зрения мною замечено не было, зато к замку вела узкая дорожка протяженностью в несколько километров. Свои физические кондиции я всегда оценивала исключительно трезво, и потому не питала ни малейших иллюзий относительно восхождения на гору, да и разреженный воздух мало способствовал альпинистским рекордам…

-Я могу тебя здесь подождать,- предложила я, расписавшись в своем бессилии, но Индрек моего самопожертвования, увы, ничуть не оценил.

-Не нужно, - жестко отчеканил он, - мало ли кто или что может появиться из портала… Поступим по-другому… Обними меня за шею.

-Что? –опешила я, - зачем?

- По-моему, ты обещала выполнять мои приказы без обсуждений, - напомнил Индрек, и в его темно-серых, почти черных глазах сверкнули огоньки закипающего раздражения. Зрелище это было до такой степени пугающим, что я, наоборот, отшатнулась в сторону, чем окончательно разозлила своего спутника.

Молниеносным движением Индрек подхватил меня на руки, а еще через мгновение у меня в ушах яростно засвистел ветер. Не знаю, что у него там были за импланты, но развить подобную скорость не сумел бы даже олимпийский чемпион по бегу. Притом, я что-то не припоминала таких соревнований, где бегуны несли бы на себе килограммов пятьдесят живого веса. А вот Индрек уверенно бежал в гору без каких-либо видимых усилий, и его дыхание было размеренным и глубоким. После того, как до меня с горем пополам дошло, что обнимать моего спутника предлагалось в сугубо практических целях, я вышла из ступора и крепко обвила рукам шею Индрека в откровенном смущении за свою непростительную глупость.

-Не надо крайностей, - без тени одышки попросил Индрек, ни на мгновение не сбавляя темпа, и я пристыженно ослабила хватку. Что-то я и вправду перестаралась, еще уронит меня на бегу, и покачусь я кубарем вниз.  Вот где потом точно костей не соберешь!

-Последний раз предупреждаю, любую самодеятельность я буду пресекать на месте, - пригрозил мне Индрек, когда до вершины скалы осталось уже совсем недалеко, -если ты хочешь вернуться домой, не спорь со мной, это первое, не трогай ничего вокруг, это второе, и не открывай рта, пока я тебе не разрешу, это третье. Эти правила может освоить даже ребенок, не так ли?

-Я достойна хотя бы узнать, где нахожусь? – перекрикивая шум ветра, спросила я, - или правило номер три уже вступило в действие?

-Через три минуты вступит, - «обрадовал» меня Индрек и поразительно ровным для такого сумасшедшего марафона голосом поведал, - это Чехия, Замок Гоуска. Ну всё, дальше пойдешь своим ходом. Носить тебя на руках – не самое приятное занятие, и даже не надейся, что когда-нибудь я сделаю это снова.

 

ГЛАВА XXXII

В ответ я с демонстративным пренебрежением повела плечами, недвусмысленно дав Индреку понять, что не сильно-то мне оно и надо, но этим красноречивым жестом моя реакция в итоге и ограничилась, так как текущая ситуация не слишком располагала к ожесточенным дискуссиям с тем, от чьих действий до сих пор находилась в зависимости моя жизнь. После того, как я снова оказалась на своих двоих, у меня, наконец, появилась возможность более внимательно изучить окружающую обстановку и с учетом отсутствия у меня каких-либо ассоциаций с озвученным Индреком географическим названием, визуальный осмотр незнакомой локации был сейчас просто донельзя актуален.  Мы стояли почти на самой вершине горы, а внизу раскинулось зеленое море деревьев, мерно колыхавшееся под дуновением легкого ветерка. Вдали повсеместно виднелись хаотично разбросанные одноэтажные поселения, но крупных городов я в обозримой перспективе, увы, не обнаружила, что не только целиком и полностью подтвердило мои подозрения касательно уединенного расположения замка, но непроизвольно натолкнуло на весьма неутешительную мысль об очередном воплощении ночных кошмаров, скрывающемся за крепостными стенами Гоуски. В пользу данного мнения косвенно свидетельствовала довольно оригинальная архитектурная концепция, лежащая в основе строительства, и по мере приближения к воротам замка в разы усиливающая необъяснимое ощущение перевернутой с ног на голову логики.

Жесткие, прямолинейные очертания Гоуски упорно не вязались с прочно засевшим у меня в мозгу представлением о том, как должен выглядеть фамильный дворец, возведенный чешкой знатью для увековечивания своего имени. Не знаю, действительно ли здесь когда-нибудь проживали люди, но лично я бы уже в первый день безнадежно свихнулась от непрерывного приступа одуряющей тоски, тесно сопряженной с формально беспричинным, однако, при этом совершенно очевидным, изматывающим страхом. Но особенно жуткое ощущение вызывали стены замка: несмотря на явные признаки профессиональной реставрации, от каменной кладки откровенно веяло тем первобытным ужасом, который много столетий назад заставил жестоко обуреваемых страхом чехов выстроить неприступный заслон на пути рвущегося наружу зла. Во всяком случае, иного обоснования причудливых особенностей Гоуски у меня не нашлось: иначе зачем, к примеру, было обращать оборонительные сооружения строго во двор, словно создатели замка ставили своей конечной целью вовсе не защитить себя от нашествия врагов, а скорее воспрепятствовать проникновению во внешний мир запертой внутри силы?

Три скальные стены уходили вертикально вниз, а с четвертой стороны к Гоуске вела даже не дорога, а так, натоптанная тропинка, извилистая колея, чересчур узкая даже для двоих. Преодолев еще несколько метров, мы с Индреком уперлись в массивные ворота, если и подвергавшиеся современному вмешательству, то лишь со стороны исключительно квалифицированного специалиста в области исторической реконструкции. Тогда как стены замка для своего почтенного возраста выглядели достаточно свежо, ворота сохранили в себе дух минувшей эпохи, и рядом с ними невольно чувствовалось тревожное напряжение, столетиями копившееся в окутанном мрачными тайнами строении. Железный скрежет тяжелых засовов и душераздирающий скрип несмазанных петель мирно сосуществовали с расклеенными повсюду объявлениями, видимо, предназначенными для туристов и содержащими в себе подробную информацию о графике экскурсий, и когда створки внезапно разъехались, а за воротами никого не оказалась, я даже не удивилась, что на входе установлена последняя модель автоматического открывания. Я так часто встречала неповторимый симбиоз старины и модерна, магии и технологий, иллюзий и реальности, что постепенно начала воспринимать его как неотъемлемую составляющую нашей жизни, известную лишь тонкой прослойке избранных…или случайным жертвам форс-мажорных обстоятельств.

Памятуя о трех незыблемых правилах, предварительно озвученных моим спутником, я старательно держала язык за зубами, хотя меня регулярно подмывало обратиться к Индреку с интересующими меня вопросами, причем за считанные минуты пребывания на огороженной территории замка у меня их накопилось такое превеликое количество, что впору было проводить ранжирование по уровню приоритетности. Грубо вымощенное пространство двора, в сущности, никаких странностей в себе не содержало, однако, в процессе стремительного продвижения вглубь я постоянно ловила себя на мысли, что Гоуска, однозначно, возводился не для долгой и счастливой жизни потомков дворянского рода. Если с организованной точно шиворот-навыворот системой отражения потенциальных угроз я к тому моменту уже более или менее свыклась, то к многотонному грузу, внезапно обрушившемуся мне на плечи, я оказалась абсолютно не готова. Неведомая сила прижимала меня к земле, давила на затылок и сплющивала позвоночник, ноги налились свинцовой тяжестью, руки обессилели, а в груди вдруг резко и болезненно кольнуло, как если бы мне в самое сердце впилась отравленная игла. Я жадно хватанула ртом поразительно густой и какой-то мерзкий на вкус воздух, но тут же зашлась в неистовом кашле: легкие отказывались принимать в себя вязкую субстанцию и яростно выталкивали ее обратно. Удушье сделалось невыносимым, я судорожно взмахнула обеими руками и непременно расшибла бы себе голову о камни, если бы не вовремя подхвативший меня в падении Индрек.

-Легче? – спросил он, прижимая меня к себе так крепко, что у меня неприятно захрустели ребра, получил в ответ мой неуверенный кивок и решительно скомандовал, - бежим быстрее к Восточной башне, пока защитное поле не отключилось. Оно не рассчитано на двоих, поэтому придется тебе изрядно ускориться.

Именно сейчас я в полном объеме осознала, насколько сильна во мне жажда жизни. Вроде бы и на грани я уже не раз и не два стояла, да и прыжки в бездну давно стали практически нормой, вот только инстинкт самосохранения, судя по всему, ничуть не притупился. Четкие и отрывистые приказы Индрека больше не воспринимались мною в штыки, и стоило моему спутнику обозначить конкретное направление, как я припустила со всей прыти, даже не думая вдаваться в непроизводительные дискуссии. Стальные пальцы Индрека безжалостно стискивали мою ладонь, но я была этому только рада: что бы за темная сила не поджидала нас в замке Гоуска, я бы настоятельно не советовала ей злить моего спутника. Впрочем, меня сие предостережение также касалось напрямую – в мире, где балом правит в буквальном смысле нечеловеческая жестокость, великолепно умеющий «по волчьи выть» Индрек был неоценим в качестве союзника.

Мощности защитного поля все-таки немного не хватило. У самой башни меня снова накрыло, и несмотря на поддержку Индрека, я натуральным образом вползла в дверь и безвольно повисла на локте у своего спутника в безуспешной попытке нормализовать дыхание. Индрек терпеливо позволил мне прийти в себя, окинул меня мимолетным взглядом и, убедившись, что я опять обрела способность к самостоятельному передвижению, распорядился:

-Теперь поднимаемся по винтовой лестнице на террасу и ждем, пока нас удостоят аудиенцией. За мной!

Требовать от своего спутника развернутых пояснений к поступившему приказу я, естественно, не осмелилась и с призрачной надеждой пережить грядущую «аудиенцию» у хозяина этого вместилища концентрированного ужаса в относительно здравом уме, поспешно засеменила вслед за невозмутимо шагающим впереди Индреком. Заданная им скорость не особо располагала к параллельному осмотру достопримечательностей, но некоторые детали в интерьере башни порой настолько неотрывно приковывали мой потрясенный взгляд, что я в течение пары секунд не могла отвести от них широко распахнутых глаз. С геометрической точки зрения башня имела форму восьмиугольника с расписанными религиозными сюжетами стенами, что автоматически наводило на мысль о ее ритуальном предназначении. На фресках преобладали стилизованные изображения крылатых архангелов, сошедшихся в бесчисленными легионами темных сил в извечной схватке между добром и злом. На ходу у меня не было возможности внимательно изучить батальные сцены, но даже беглый взгляд на панораму сражений позволял определенно судить о приблизительном равенстве сил в бесконечном противостоянии непримиримых противников. Тот факт, что Индрек проявлял к фрескам не больше интереса, чем запечный таракан к основам квантовой физики, указывало на неоднократные посещения Гоуски, имевшие место быть в его богатом на события прошлом, поэтому с настенной росписью мне пришлось ознакомиться галопом, а вскоре я и вовсе была вынуждена, затаив дыхание, форсировать крутые ступеньки винтовой лестницы, заставившие мои мысли разом переместиться в далекую от высокого искусства плоскость. Как-то сразу становится не до библейских сюжетов, когда у тебя под ногами гремит, скрипит, дрожит и вибрирует сомнительной надежности конструкция, а каждый шаг гулким эхом отдается вокруг и тем самым создает непередаваемо реалистичную иллюзию синхронного топота десятков ног. Я намеренно не оглядывалась назад, однако, когда движение за спиной показалось мне особенно заметным, я не выдержала и бросила короткий взгляд вниз. Увиденное напугало меня настолько, что я сдавленно вскрикнула и едва не споткнулась на ровном месте к вящему неудовольствию шествующего в авангарде Индрека.

-Это не то, о чем ты подумала, - насмешливо бросил он вполоборота, - дешевая иллюминация для привлечения туристов.

-Выглядит, как врата ада, - одними губами прошептала я, цепенея от одного только воспоминания о мельком увиденном зрелище. Зловещий красный свет, исходящий из бездонной расщелины в полу башни, казался отблесками дьявольского огня, языки которого сладострастно облизывают обреченные на вечные муки души грешников, и мне было сложно вообразить, чья основательно нарушенная психика придумала внедрить в Гоуске этот страшный аттракцион. Разбушевавшаяся фантазия услужливо нарисовала мне одержимого оккультными практиками мистификатора, облаченного в струящуюся черную мантию, и в инстинктивном преддверии скорой встречи с этой жуткой, но бесспорно, талантливой личностью, я всячески старалась отсрочить завершение подъема. Но стоило Индреку почувствовать, что я преднамеренно замедлила шаг, как он тут же смерил меня пронизывающим до корней волос взглядом бесцветных глаз. На этом фоне я поняла, что кем бы ни был хозяин Гоуски, по сравнению с моим спутником он в любом случае просто душка.

-Я всегда знал, что однажды ты придешь сюда, Индрек! -  с нескрываемым удовлетворением объявил мужской голос, доносящийся откуда-то снаружи и с каждым мгновением звучащий все громче и раскатистее,- искреннее раскаяние –первый шаг к духовному очищению, и я безмерно счастлив, что ты, наконец, решил ступить на этот  тернистый путь.

-Мне жаль разочаровывать тебя, Репребус, но я к тебе по другому вопросу, - иронично фыркнул Индрек, - а с проповедями ко мне по-прежнему лучше не соваться, и попрошу тебя об этом не забывать, если за тот период, пока мы с тобой не общались, в тебе внезапно не проснулась склонность к самоубийственному риску.

 

ГЛАВА XXXIII

Я могла лишь строить догадки, кому принадлежит этот проникновенный голос, наполненный величайшей убежденностью в неотвратимости наказания за совершенные преступления, и в то же время милосердно дарующий надежду на прощение грехов, однако, мой многоопытный спутник, похоже, ничуть не впечатлился адресованным ему приветствием и спокойно преодолел последние ступеньки, не выказав при этом даже слабой тени благоговения. Я же в свою очередь и вовсе старалась проявлять максимальную осторожность, дабы ненароком не оказаться в эпицентре конфликтной ситуации, а если принять во внимание неоспоримое умение Индрека мастерски провоцировать различного рода инциденты, выбранная мною тактика, несомненно, содержала в себе рациональное зерно. Обеими руками вцепившись в железные поручни, я проводила своего спутника откровенно встревоженным взглядом и уже чуть было не уговорила себя малодушно отсидеться на лестнице, пока тот будет самозабвенно выяснять отношения со старым знакомым, но предусмотрительный Индрек на мою беду с легкостью спрогнозировал подобное развитие событий и силой выволок меня наружу.

 При виде ожидающего нас на террасе человека у меня едва не помутился разум, и я исключительно чудом заставила себя подавить отчаянно рвущийся с пересохших губ крик ужаса. Но присутствие рядом по обыкновению невозмутимого и сдержанного Индрека не позволило мне публично проявить эмоции, и в качестве моральной компенсации за вынужденную необходимость сохранять хладнокровие я судорожно вздрогнула и часто заморгала в заведомо провальной попытке заставить развеяться представшее передо мной зрелище. Человек в алом плаще (впрочем, в человеческой природе этого невероятного существа я на сто процентов уверена не была) выглядел настоящим гигантом: широкоплечий великан более двух метров ростом словно олицетворял собой недюжинную силу, способную одним махом смести целые полчища противников. Но помимо устрашающей комплекции, благодаря которой я невольно чувствовала себя муравьем под слоновьей пяткой, но которая, в принципе, автоматически не превращала своего обладателя в безжалостное чудище, во внешности хозяина замка Гоуска имелись настолько отталкивающие черты, что меня обуяло непреодолимое желание плотно зажмуриться и предоставить Индреку вести деловые переговоры без моего участия. Жесткая, лохматая, хаотично взъерошенная грива венчала неестественно вытянутую голову, напоминающую не то собачью, не то лошадиную морду. Казалось, кожу на щеках существа сначала намеренно рассекли, затем грубо заштопали крупными, неровными стежками, в результате чего его сходство с антропоморфным псом еще более усилилось. Добавляли колорита также характерно заостренные уши с вьющейся в раковинах шерстью и два ряда весьма внушительных зубов, разом обнажившихся, когда существо внезапно повернулось в мою сторону и, если я верно истолковала сей оскал, встретило меня гостеприимной улыбкой.

-Дорога к свету полна препятствий, дитя мое, но если в сердце горит путеводный маяк веры, ты никогда не заплутаешь в бескрайнем море соблазнов, - видимо, существо быстро смикитило, что с Индреком каши все равно не сваришь, и обратило на меня теплый, отеческий взгляд, моментально нейтрализовавший первое впечатление. Такие глаза просто не могли принадлежать злобной нечисти: глубокие, добрые, излучающие любовь, сострадание и безграничную заботу о ближнем.

-Прости, Репребус, но это тоже не твой клиент! – с оскорбительной ухмылкой сообщил Индрек, разрушив ауру взаимного доверия, за считанные мгновения успевшую образоваться между мной и странным гигантом, и мне вдруг захотелось сказать моему спутнику что-нибудь такое же хлесткое и обидное, чтобы впредь неповадно было хамить по поводу и без.

-Все мы дети божьи, - мягко улыбнулся Репребус, насколько это позволяла специфическая форма челюстей, и торжественно произнес, -  наш Творец полон милосердия, а я, его скромный служитель, лишь помогаю заблудшим овечкам вернуться в лоно истинной веры. Ты живешь в плену заблуждений, Индрек, ты выбрал неправедный образ жизни и отказываешься обращаться за помощью к Господу, ибо боишься признать очевидное. Но Отец наш Небесный не оставит в беде свою паству, Индрек, нужно лишь сделать шаг ему навстречу, и это никогда не поздно…

-Ты сам знаешь, что уже поздно, Репребус, - блекло-серые глаза моего спутника резко потемнели, а ледяные нотки в голосе заметно приблизились к опасному диапазону. Еще совсем чуть-чуть, и я снова услышу эти звенящие интонации, обозначающие тот рубеж, пересекая который Индрек превращался в беспощадную машину смерти.

-Не правда! – взмахнул руками Репребус, и его непостижимо безобразное «лицо» вдруг осветилось такой удивительной одухотворенностью, что внутренняя красота полностью затмила внешнее уродство. Огромный великан в алом плаще, наброшенном поверх военных доспехов раннехристианской эпохи выглядел ангелом света, и сквозь его смуглую, испещренную бесчисленными шрамами кожу струилось неземное сияние, - впусти Господа в свою душу, Индрек, и ты поймешь, что спасение возможно.

- Тебе прекрасно известно, что вход в мою душу категорически воспрещен, и всем, включая Создателя, придется с этим смириться, - ледяным тоном отрубил Индрек, и в его глаза вернулась бесцветная отрешенность, - сколько бы ты не стучался, Репребус, у меня всегда будет закрыто. Твой карьерный рывок заслуживает восхищения: я согласен, что твой случай уникален. Где это видано, чтобы язычник-кинокефал стал почитаемым во всем мире Святым Христофором, и заполучил такую престижную должность в иерархии?

-Если ты надеялся меня задеть, то, увы, тебе этого не удалось, - осуждающе покачал всклокоченной головой гигант, несокрушимой скалой нависающий над моим деланно безразличным спутником, - не суть важно, кем мы были, Индрек, главное, кем мы в итоге стали и чему посвятили свою жизнь.  Господь не напрасно возложил на мои плечи ответственность за это место – он знает, что моя вера крепка и непреклонна, и если на то будет Его воля, я снова вступлю в бой с войском тьмы, хотя сейчас моя основная миссия– поддерживать мир и стабильность.  А на чьей стороне выступишь ты, Индрек, когда наступит Судный День?

- Сначала сравню, кто мне больше заплатит, а потом уже приму окончательное решение, - тонкие губы Индрека чуть заметно тронула жестокая, издевательская усмешка, но мне вдруг показалось, что мой спутник всего лишь всячески пытается продемонстрировать напускное пренебрежение.

-Раны, нанесенные предательством, никогда не затянутся, пока ты не позволишь Господу исцелить тебя, Индрек, -  печально заключил Репребус, тяжело вздохнул, мимолетно окинул взглядом зеленое великолепие окружающих замок пейзажей и тихо уточнил, -  в чем причина твоего визита и зачем ты привел в Гоуску эту девушку?

- Рад услышать от тебя вопросы по существу, Святой Христофор, - одобрительно кивнул мой спутник, но в его голосе по-прежнему звучал привычный сарказм, - падать на колени и воздавать тебе хвалу от меня не требуется? Отлично, тогда к делу. Про девушку забудь, она тут случайно, и ждет-не дождется, пока ей почистят память. А вот мне срочно требуется информация. И не забывай, Репребус, я не всегда бываю таким вежливым…

-Почему ты всегда начинаешь с угроз? – риторически вопросил Репребус, - такое чувство, ты даже не рассматриваешь вариант, что кто-то может помочь тебе на добровольной основе.

-Эти твои «добровольцы» потом только и ждут момента, чтобы меня прикончить, -красноречиво хмыкнул Индрек, - шансов у них, как правило, нет, но эти бессмысленные игры отнимают у меня массу времени, а если собеседник заранее осведомлен о том, чем чреваты попытки на меня напасть, он и ведет себя соответственно. В общем так, Репребус, мне нужно подключиться к системе, и кое-что выяснить. Давай шунт!

- Индрек, нет! – острые уши Репребуса настороженно дернулись, а безобразное лицо омрачилось черной тенью, - это запрещено. У тебя нет допуска. Всем известно, что разъем тебе имплантировали незаконно, а моя святая обязанность – предотвращать несанкционированные проникновения. Лучше оставь свою идею, или я вынужден буду доложить наверх.

-И кто тут кому угрожает? – вскинул светлые, белесые брови Индрек, - последний раз прошу по-хорошему, Репребус, дай мне шунт! Модель моего импланта позволяет гарантировать аккуратность и конфиденциальность при работе с данными, а лично от себя я обещаю, что не выдам тебя ни при каком раскладе.

-Трижды нет, Индрек! – разительно посуровел Репребус, - надумаешь спасти свою душу, я жду тебя в любой момент, но шунт ты не получишь. Хочешь сразиться со мной и отнять его силой? Что ж, пожалуйста, ты сам напомнил мне, что я кинокефал, и мне нечего стыдиться своего происхождения. Господь наделил меня физической мощью, чтобы я сражался во Славу Его и за Веру в Него.

-Как же я не люблю весь этот утомительный пафос! – устало расправил плечи Индрек, - ладно, Репребус, с тобой интересно общаться, но я слишком занят для душеспасительных бесед и теософских диспутов. Августа, подойди ко мне!

Несколько удивленная столь внезапным поворотом, я покорно подчинилась распоряжению своего спутника и в следующую секунду почувствовала, как твердая почва уходит у меня из-под ног, а еще через незримую секунду запоздало осознала, что безвольно болтаюсь в воздухе на высоте пятиэтажного дома. Индрек удерживал меня за капюшон куртки, но я прекрасно понимала, что стоит его пальцам разжаться, как я камнем полечу вниз и разобьюсь о скалы, не успев даже прочесть молитву Святому Христофору.

 -Что ты творишь, Индрек? – с испуганным надрывом воскликнул Репребус, когда мой спутник нетерпеливо встряхнул мое обмякшее тело, и швы на капюшоне угрожающе затрещали.

-Взываю к твоему милосердию! – отрезал Индрек, - сколько отсюда метров до земли? Пятнадцать? Или все-таки гораздо больше? Двадцать? Нет, Репребус, не успеешь, однозначно, не успеешь.

-Индрек, ты сам сказал, девушка попала сюда не по своей воле! – безуспешно взывал к давно атрофированным человеческим качествам моего спутника Репребус, - она ни в чем не виновата. Ее гибель ничего не даст!

-Но и ее жизнь не представляет особой ценности, по крайней мере, для меня, - Индрек немного ослабил хватку, и я инстинктивно закрыла глаза, чтобы не видеть разверзшуюся подо мной пропасть, - но я и не претендую на святость, так что горевать не собираюсь. А ты, Репребус, мученик, канонизированный церковью за свои праведные деяния, неужели пожертвуешь человеческой жизнью ради какой-то железки?

-Отпусти девушку и сразись со мной! –крикнул Репребус, - я бросаю тебе вызов, слышишь?

-А я его не принимаю, - сухо отверг предложение Индрек, - что-то я на сегодня и так навоевался. Мое терпение на исходе, я жду твоего ответа.  

Нет, я изначально понимала, что изрядно надоела своему спутнику, да и сам он регулярно порывался избавиться от балласта, однако, когда его пальцы стали поочередно разжиматься, я заорала так дико и пронзительно, будто весь ужас происходящего дошел до меня лишь только сейчас. Мой жуткий вопль разнесся по безлюдным окрестностям замка Гоуска и от неутешительного осознания того факта, что меня никто не слышит, я завыла еще громче. Оказалось, что в Священном Синоде заседали далеко не абы кто и кого попало к лику святых не причисляли. Невзирая на, мягко говоря, непривлекательную внешность, Репребус обладал чутким сердцем, неспособным оставаться глухим к чужим страданиям.

-Бери шунт, Индрек, - прошептал он, но вопреки моим надеждам, мое положение после этого ни на йоту не улучшилось. Индрек продолжал держать меня на весу и совсем не торопился возвращать на террасу:

-Спасибо, Репребус! Замечательно, что мы пришли к консенсусу. Но чтобы у тебя не возникло соблазна сдать меня руководству, пусть Августа еще немного повисит, пока я не закончу работу с данными. Предупреждаю, если ты попробуешь ее снять, я выключу силовое поле, и она моментально предстанет перед Создателем.

 

ГЛАВА XXXIV

Спроси меня сейчас кто-нибудь, верила ли я, что в случае решительного отказа Репребуса в предоставлении ему злополучного шунта Индрек без колебаний осуществит свою угрозу, или всего лишь тайно восхищалась раскрывшимся в моем спутнике талантом шантажиста, я бы вряд ли сумела порадовать спрашивающего конкретным ответом. С одной стороны, у меня упорно не укладывалось в голове столь наплевательское отношение к человеческой жизни, и я настойчиво убеждала себя, что Индрек элементарно блефует, однако, объективная реальность прямо свидетельствовала об обратном.  Возможно, я просто не понимала сложной многоходовой комбинации, безукоризненно разыгранной моим спутником и вынудившей Репребуса скрепя сердце пойти на беспрецедентные уступки, но согласитесь, не так-то легко заниматься построением и анализом логических схем, когда от земли тебя отделяют без малого два десятка метров, а внизу простирается каменистая поверхность, не оставляющая даже призрачных шансов на выживание после падения.  Перед тем, как вновь спуститься по винтовой лестнице, бесконечно довольный собой Индрек прикрепил к внешней стене замка мигающее разноцветными лампочками устройство размером со спичечный коробок и не иначе как с целью предупреждения нарушений договоренности наглядно продемонстрировал Репребусу принцип работы вышеупомянутой штуковины, на поверку оказавшейся чем-то вроде портативного генератора силового поля, управляемого за счет дистанционной передачи сигнала. Одним словом, Индреку фактически было достаточно просто захотеть, чтобы удерживающий меня в воздухе кокон исчез в мгновение ока, и для пущей убедительности в серьезности своих намерений мой спутник не погнушался проделать данный трюк на практике, чем едва не довел Репребуса до белого каления, а меня соответственно до инфаркта. С удовлетворением констатировав, что урок принят к сведению, Индрек спокойно удалился восвояси с шунтом в руке, и в его бесцветных глазах не отразилось не малейших признаков угрызений совести.

Несмотря на абсолютную прозрачность, окружающее меня энергетическое поле оказалось физически осязаемым и наощупь представляло собой плотную упругую массу, любые прикосновения к границам которой неизбежно оборачивалось весьма чувствительным разрядом. Ощущения при этом были, естественно, не из приятных, и я задним числом вспомнила строгий наказ Индрека ничего вокруг не трогать. Помимо этого, мой спутник также предупреждал меня о недопущении вступления в разговоры, но после того, как он вероломно подвесил меня между небом и землей, я небезосновательно посчитала себя свободной от всех обязательств, и когда Репребус внезапно задал мне вопрос, я охотно поддержала беседу, чтобы хоть немного отвлечься от одолевающих меня кошмаров.

-Да, меня зовут Августа, - опасаясь нарушить целостность силового кокона, я машинально перешла на шепот, но заостренные уши Репребуса без труда улавливали мою приглушенную речь. Святой Христофор сидел на перилах, ветер развевал алые полы его плаща, а на отталкивающе безобразном лице, больше похожем на лишенную шерстяного покрова собачью морду, отражалась глубокая задумчивость. Он словно надеялся осмыслить поступок Индрека через призму его отношения ко мне, и для этого пытался постичь скрытую суть связывающих нас событий.

-Я знаю, тебе нелегко в это поверить, особенно сейчас, но хочу, чтобы ты знала: Индрек не настолько ужасный человек, каким он старается выглядеть, - неожиданно вступился за моего спутника Репребус, и если бы не страх повредить структуру энергетического поля неосторожным движением, я бы незамедлительно обрушила на собеседника шквал возражений, сопровождая последние активной жестикуляцией. Во-первых, человечности в Индреке, по-моему, примерно столько же, сколько и сахара в продуктах для диабетиков, а во-вторых, хороший человек, как я всегда полагала, куда более почтителен в обращении со слабым полом и уж точно не помещает дам в силовые коконы. Или все познается в сравнении и мне нужно бурно ликовать, что Индрек проявил определенный гуманизм и милостиво соизволил не подвешивать меня вверх ногами?

-Ничего в нашей жизни не происходит случайно, дитя мое,- продолжал Репребус, благополучно игнорируя разгорающееся у меня в глазах пламя ярости, -Господь часто прибегает к иносказаниям, чтобы выразить свою волю. Для чего это делается? Чтобы люди не переставали мыслить и не превращались в неразумных животных, ведомых лишь инстинктами. То, что мы обычно принимаем за совпадение, на самом деле, акт божественной воли, спасательный круг, брошенный утопающему, но лишь немногие люди могут сразу разглядеть истинное содержание за той причудливой формой, которую нередко принимают знамения, посланные свыше. Уже много лет Индрек смотрит на мир через пелену ненависти, застилающую его глаза, но Отец наш Небесный любит его ничуть не меньше, чем остальных своих чад, и безустанно посылает ему надежду на спасение. На этот раз в твоем лице.

-Я думаю, вы глубоко заблуждаетесь, - решительно заявила я, -  в чем Индрек уж точно не нуждается, так это в моем присутствии. А до какой степени я мечтаю поскорей избавиться от его общества, вы даже вообразить не можете. 

-Это как раз ты заблуждаешься, Августа, - заверил меня Репребус, -а на меня снизошло божественное откровение, и всё то, что пока недоступно твоему пониманию, для меня предельно ясно. Когда-то я был ничем не лучше Индрека, правда, в отличие от него, я воевал ради войны и убивал ради убийства, я наслаждался битвой и жадно впитывал запах крови. Одно лишь имя Репребуса из племени кинокефалов вселяло ужас в целые народы и заставляло правителей дрожать от страха. Я ощущал себя всесильным и никому не подчинялся, я всегда был сам по себе, как Индрек, вольный солдат, практически живущий на поле брани и лично выбирающий, чью сторону ему принимать. Я готов был служить лишь тому, кто сильнее и могущественнее меня, и когда сам дьявол позвал меня присоединиться к его войску, я едва не дал согласия. Но Господь не позволил мне сгореть в аду. Я шел вдоль реки, и незнакомая женщина попросила меня перенести на другой берег ребенка. Потрясенный тем, что моя уродливая внешность и зловещая репутация ее не испугали, я взял ребенка на руки и посадил его себе на плечи, но тут же согнулся под неподъемной тяжестью и со стоном рухнул на колени. И тогда Господь явился мне, Он сказал: взгляни, Репребус, этот младенец –мой сын, Иисус, который несет на себе все тяготы мира, все грехи человеческие, всю боль людскую, и сам дьявол бессилен перед ним. В тот день я словно прозрел, я, наконец, осознал, кому я должен поклониться. Я принял крещение взял себе имя Христофор, бросил оружие и отправился проповедовать. С тех пор минуло более двух тысячелетий, но даже после смерти бренного тела, Господь не оставил меня и дал мне силы продолжать свою миссию: помогать страждущим, направлять на праведный путь заблудшие души грешников, и охранять доступ к системе тайных знаний. Замок Гоуска возвели на этой скале, чтобы оградить систему от вторжения, и все мрачные легенды об этом месте преследуют только одну цель – отвадить любопытных. У обычных людей под сводами Гоуски начинаются жуткие головные боли, и туристы здесь долго не задерживаются.  Только обладатели специального допуска могут беспрепятственно подключаться к системе, но организм Индрека напичкан таким количеством различных имплантов, что подобрать нужный разъем не настолько уж и большая проблема. Всё, что он зарабатывает, Индрек вкладывает в модификацию, после каждого выполненного заказа у него появляется очередной имплант… Он бесконечно совершенствует свое тело, не понимая, что заботиться надо о душе, в которой давным-давно нет ни мира, ни покоя. Я знаю, что Создатель послал Индреку тебя, чтобы он осознал очевидное: его ненависть направлена вовнутрь, он мстит самому себе за единожды проявленную слабость, он взращивает в себе жестокость лишь потому, что однажды больно обжегся, обнажив свою душу. Индреку не нужна власть, ему безразличны деньги. Каждый раз, когда он берется за новый заказ, он словно пытается доказать самому себе, что в нем умерло всё человеческое, что ему более неведома жалость, что, однажды пройдя по грани смерти, он уже ничего не боится. Его устраивает образ беспощадного наемника, не обремененного моральными принципами, он упивается ненавистью своих врагов, но при этом отчаянно жаждет любви, хотя никогда в этом не признается. Предательство превратило его сердце в выжженную пустыню, где не осталось места чувствам. Индрек выжил там, где бесславно погибли сотни его менее удачливых предшественников, но что-то в нем надломилось. Мне кажется, он не только не сумел простить обман - Индрек не смог смириться с тем, что был для нее лишь одним из многих других, таким же рядовым объектом манипуляции, как и все остальные жертвы. Он всегда считал себя особенным, исключительным, но она поступила с ним ничуть не лучше, чем с его товарищами по несчастью.

-Кто «она»? – одними губами спросила я. Я совершенно не горела желанием играть роль спасителя, и если бы ощущала в себе подобное предназначение, давно бы уже постриглась в монахини, но раз Репребус счел необходимым пролить свет на окутанное мраком прошлое Индрека, напропалую транжирить уникальные возможности показалось мне настоящим преступлением.

-Лорелея! – пояснил Репребус, - речная нимфа, прекрасная сирена, своим сладкоголосым пением заманивающая в смертельный водоворот очарованных моряков. Индрек любил Лорелею так сильно, что верил каждому ее слову. Ослепленный своими чувствами, он думал, что стал первым, кого Лорелея полюбила по-настоящему, но у нее были свои планы. После того, как Индрек преподнес ей в дар несметные сокровища, Лорелея швырнула его лодку на голые камни и безразлично наблюдала со своей скалы, пока бездонная пучина полностью не поглотила обломки. Для нее это был лишь обычный эпизод, и она не могла предположить, что однажды Индрек вернется.

-Он ее убил? – выдохнула я, боясь даже представить, каким изуверским образом мой спутник отомстил речной нимфе за свое разбитое сердце.

-Благодаря встроенному аудиофильтру-нейтрализатору я успешно избежал гипнотического воздействия на психику, незаметно подобрался к скале, где так любила петь Лорелея, и заложил на дно взрывчатку. Лорелея осталась жива и здорова и даже до сих пор поет, правда в дешевых забегаловках и перед пьяной публикой, но вот беда, ее чары канули в лету вместе со скалой, так что я оказал неоценимую услугу речному судоходству. Ты чересчур романтизируешь эту историю, Репребус. Если уж тебе так хотелось произвести впечатление на девушку, рассказал бы ей лучше что-нибудь из собственной биографии. Например, про двух блудниц, которых к тебе подослал Деций. Что же ты так смутился, Репребус? Ладно, я расскажу за тебя, мне не трудно. В общем, дело было так, император Деций отправил двух представительниц древнейшей профессии соблазнить Репребуса и заставить его отречься от Христа. Уж не знаю, как Святой Христофор справился сразу с двумя, но наутро блудницы торжественно объявили себя ревностными христианками и вскоре были подвергнуты жестоким истязаниям, закончившихся мученической кончиной обеих.  Что-то не похоже, что эти две шлюхи повлияли на твое отношение к жизни, так с чего ты взял, что Лорелея изменила меня? Спасибо за шунт, он мне очень пригодился. Не смею больше отнимать твое время, Репребус!

Когда Индрек твердой, уверенной походкой направился к спуску с террасы, я не сразу сообразила, что он уходит без меня, однако, после того, как сей факт окончательно перестал подлежать сомнению, меня охватила безудержная паника. Я затрепыхалась в своем коконе, замахала руками и пронзительно закричала вслед удаляющейся фигуре, но эффект от всех этих действий последовал не просто неожиданный, а скорее драматичный.  Индрек на ходу оторвал от стены «коробочку» генератора, и я стремительно полетела вниз.

ГЛАВА XXXV

Если использование моей персоны с целью вынудить псеглавого хранителя замка Гоуска поделиться вверенным ему шунтом тянуло по меньшей мере на гнусную подлость, то внезапно последовавшая расправа надо мной самой и вовсе не укладывалась ни в какие рамки. Похоже, бесцеремонное вмешательство в личную жизнь откровенно задело Индрека за живое, и, учитывая бессмысленность войны с Репребусом, он решил выместить злость на мне, причем сделать это настолько радикальным образом, чтобы мне в голову больше никогда не пришла шальная мысль копаться в чужом прошлом, ибо неизбежное превращение черепа в жуткое месиво из мозгов и костей автоматически лишало меня возможности думать. Глупая, я бы даже сказала, идиотская смерть из серии «так унеси же мою тайну в могилу»!

Между тем, в смерти мне, судя по дальнейшему развитию событий, не везло точно также, как и в любви. Я уже практически сбилась со счету, сколько раз я готовилась предстать перед Создателем, но всё как-то не срасталось. И это было бы даже забавно, если бы не тот прискорбный факт, что каждую свою потенциальную гибель я принимала исключительно близко к сердцу, и, сказать честно, мне порядком надоело бесконечно прокручивать в мозгу свою весьма небогатую на яркие эпизоды жизнь и с горечью сознавать, что я  и пожить-то толком не успела. Получалось так, что за пару дней я увидела больше, чем за предшествующие тридцать лет, и умирать с подобным мироощущением было не просто рановато, но и достаточно обидно. Впрочем, в болезненных приземлениях в аккурат на многострадальную пятую точку приятного тоже было маловато, хотя наряду с мнимыми смертями чувствительные удары оземь и стали для меня чуть ли привычным делом. Однако, если синяки на филейной части причиняли мне чисто физический дискомфорт, то окружающий меня мрак сходу зародил в душе семя нехороших подозрений.  Что не слишком удачно брякнулась с высоты- это, как говорится, полбеды, но почему вокруг царят непроглядная тьма, мертвая тишина, и довольно заметный холод? А вдруг мои представления о загробном мире, базирующиеся в основном на вымыслах, домыслах и сомнительных «свидетельских показаниях» благополучно переживших клиническую смерть лиц, изначально были ошибочными, и сейчас я действительно умерла, так этого до сих пор и не осознав?

Вязкий туман словно облеплял меня со всех сторон, оседал на коже, впитывался в волосы и покрывал лицо мельчайшими капельками влажного конденсата. Насыщенный густыми испарениями воздух заставлял меня дышать часто и неглубоко, мне отчаянно не хватало кислорода, а попытка подняться на ноги предсказуемо вылилась в затяжной приступ головокружения. Я прислушалась к своему организму, поэтапно удостоверилась в том, что ментальные импульсы исправно поступают во все четыре конечности, решительно отвергла неутешительную гипотезу, в соответствии с которой после падения от меня осталась одна бесплотная душа, обреченная на вечные скитания в… А черт его, знает, где мне предстояло скитаться, потому что в таких потемках хоть глаза выколи, все равно ничего не разберешь!

Так и не придя к однозначному выводу, печалиться мне следует или вдохновляться, я собралась с силами и сделала первый робкий шажок в черную мглу. Как ни странно, ничего заслуживающего отдельного упоминания в результате не произошло: земля под ногами не разверзлась, потолок на голову не рухнул, стены не сомкнулись… Хотя в условиях полностью отсутствующей видимости я бы вообще не стала определенно констатировать, что здесь имеется потолок, да и на стену я пока ни разу не наткнулась. Вытянутая в темноте рука утопала во мраке и разочарованно хватала пустоту: липкую, плотную, но всё же пустоту. Видимо, мне следовало радоваться твердой поверхности, позволяющей осторожно двигаться вперед, но я не исключала возможности провалиться в тартарары, случайно наступив куда-нибудь не туда.

Выбор направления в сложившихся обстоятельствах и вовсе оказался наиболее сложным вопросом: ничего не видно, ничего не слышно, наощупь тоже особо не разгуляешься. И, если уж на то пошло, даже и дорогу спросить не у кого, разве что прибегнуть к помощи интуиции, но она что-то сегодня тоже не настроении. Одним словом, с каждым мгновением мне все меньше верилось, что мне удастся сориентироваться в этом странном месте без Индрека, а мой спутник, как назло, будто в воду канул.

-Индрек, ты здесь? – шепотом позвала я и на всякий случай замерла в неподвижности, чтобы не пропустить ни единого звука, однако, ни ответа, ни привета на мой «глас вопиющего в пустыне», к сожалению, так и не последовало.  

-Индрек? – чуть громче повторила я в надежде, что туман плохо проводит звуковые волны, и мой спутник меня элементарно не услышал, но сбыться моим чаяниям было не суждено. Ничто не нарушало всеобъемлющего молчания, и мне вдруг стало вдвойне не по себе. Остаться наедине с незнакомой и скорее всего враждебной средой оказалось настолько страшно, что  у меня всё заледенело внутри. Я инстинктивно передернулась, и лишь волевым усилием заставила себя не взвыть от тоски. Ладно, предположим, пойду я сейчас наугад, а что потом? 

Когда паническая атака немного ослабела, я зябко поежилась от пробирающегося под одежду холода, полной грудью вдохнула необъяснимо сырой воздух и, справедливо рассудив, что от бесцельного стояния на одном месте пользы тоже не будет, обреченно двинулась дальше.  Я старалась идти строго по прямой, но безраздельно властвующая повсюду темнота отрицательно влияла на пространственную ориентацию, и меня не покидало ощущение замкнутого круга. Периодически я обеими руками пыталась нащупать стены, но время шло, а перемены к лучшему так и не давали знать о своем приближении, и мне в голову начали предательски закрадываться упаднические мысли. А что, если выхода из этого лабиринта не существует, и блуждать в тумане я буду ровно до того момента, когда замертво свалюсь от усталости и голода? Может, быть с Лорелеей Индрек и поступил относительно гуманно (хотя я сомневаюсь, что речная нимфа пребывает в бурном восторге от роли ресторанной шансонетки), но у них там и любовь была дай боже, а я ему формально никто и звать меня никак – обуза, с которой он давно мечтает расстаться навсегда. Поэтому, в принципе, чем не вариант, сбросить меня в эту мглистую пропасть и преспокойно отправиться по своим делам?  Как работают порталы, я так и не выяснила, табличек с указателями что-то тоже не наблюдается, хорошо еще, что никакого кровожадного зверья здесь вроде бы не водится, а то мало ли кто выскочит из тумана….

Не зря народная мудрость не советует будить лихо без крайней на то необходимости, ох, не зря! Стоило мне только помянуть всуе страстно жаждущих сожрать меня с потрохами тварей, как беспросветный мрак внезапно озарился миллионами ослепительных огней, и я в ужасе отпрянула в сторону за миг до того, как рядом со мной клацнули гигантские челюсти. Материализовавшееся из кромешной тьмы существо внешне походило на огромную рыбину неизвестного современной науке вида, и помимо классического набора из плавников, хвоста и чешуи также обладало угрожающе зубастой пастью с длинными, загнутыми клыками и прозрачным телом, словно заполненным изнутри светящейся жидкостью.  Передвигалась «рыбка» настолько стремительно, что увернуться от нее во второй по счету раз у меня не было ни единого шанса, и когда раздосадованное неудачей существо предприняло новую попытку утолить свой голод, я уже ни на что не надеялась. Излучающее сопоставимый с тремя десятками прожекторов свет чудовище неожиданно забилось в конвульсиях, на мгновение став точной копией выброшенной на лед рыбы, и в страшных судорогах издохло. Правда, перед своей безвременной кончиной, «рыбина» успела прицельно выпустить дурнопахнущую струю, едва не угодившую мне прямиком в лицо. Я чудом уклонилась с опасной траектории, и струя попала мне в плечо. Больно было до такой степени, что я на несколько минут потеряла способность к адекватной оценке ситуации: мне казалось, что кожа под одеждой обуглилась до костей, а правая рука превратилась в очаг невыносимой боли. Я боялась даже взглянуть на место ожога, но, когда все же осмелилась это сделать, меня постигло безграничное удивление: никаких визуальных повреждений на плече и близко не обнаружилось, даже куртка была целехонька.

-Гипношокер, - авторитетно просветил меня неразличимый во тьме Индрек, - стоящая вещь, давно хотел себе приобрести, а сегодня она мне даром досталась. Примитивная модель, но зато бесплатно.

После того, как светящееся чудовище скончалось в муках, видимость опять упала до нулевой отметки, а за тот незримый миг, который понадобился Индреку для продуктивной «рыбалки», я ничего не успела рассмотреть.

-Стой, где стоишь! – распорядился Индрек, когда я неуверенно шагнула на звук его голоса, - я тебя вижу.

-А я тебя, как понимаешь, нет! – не удержалась от желчного восклицания я. Жжение в руке почти утихло, но остаточная ноющая боль упорно мешала сосредоточится, -я звала тебя, где был?

-В трех шагах от тебя, - ничтоже сумняшеся признался мой спутник, и закипающее раздражение предупреждающе забулькало в чаше терпения, - пока вы с Репребусом увлеченно перетряхивали мое грязное белье, я синхронизировал порталы. Ты нарушила третье правило, и мне пришлось тебя проучить.  Вот только что-то мне подсказывает, ты плохо усваиваешь мои уроки, поэтому я устроил тебе дополнительное испытание. Надеюсь, в одиночестве ты вдоволь поразмышляла над своим поведением, и в следующий раз многократно подумаешь, прежде чем пренебрегать моими приказами.

-Ты тоже не держишь слова! – будучи на грани нервного срыва, взвилась я, и подстегиваемая непрерывной болью в ноющем плече, в сердцах бросила, - ты постоянно обещаешь вернуть меня домой, но вместо этого таскаешь меня из одной преисподней в другую, а при этом еще и требуешь, чтобы я подобострастно заглядывала тебе в рот. Отправь меня в столицу и делай, что хочешь!

-Успокойся и послушай меня! – в голосе Индрека сквозили такие ледяные нотки, что из черной мглы ощутимо повеяло холодком, и я поймала себя на мысли, что все мои реплики адресованы в непроглядную тьму, тогда как собеседник прекрасно видит гримасу ненависти, исказившую мое лицо. Чтобы более или менее уравнять позиции я демонстративно нацепила на физиономию маску деланного безразличия, и, если бы не боль, еще бы и руки на груди скрестила.

-Я готов согласиться, что твои претензии в чем-то обоснованы, но на жизнь надо смотреть объективно, - ироничный тон моего спутника красноречиво указывал на то, что мои мимические упражнения его изрядно повеселили, и от обиды я непроизвольно завелась еще сильней, - я –твой единственный шанс вернуться к прежней жизни, увидеть семью и навсегда стереть из памяти воспоминания о всех тех местах, где мы с тобой побывали. Я могу найти тысячу причин, чтобы просто бросить тебя по дороге, как ненужную ношу, и, если ты заинтересована в моей лояльности, оставь свои отвратительные истерики, наивные угрозы и жалкие попытки вести двойную игру у меня за спиной. В противном случае мы с тобой расстанемся здесь и сейчас, я даже оставлю тебе трофейный гипношокер, чтобы увеличить шансы на выживание, но никакой помощи ты от меня  больше не дождешься. Итак, я опять предоставляю тебе выбор: либо ты не мешаешь мне работать, а я защищаю тебя от проявлений агрессии, либо счастливого пути, но я снимаю с себя любую ответственность за твою жизнь!

 

ГЛАВА XXXVI

Наверняка, помимо светящихся псевдорыбин, плотно обволакивающий нас туман был населен множеством аналогично жутких обитателей, не только оснащенных природными орудиями смерти, но и порой находящихся на достаточно высоком уровне боевой модификации, о чем красноречиво свидетельствовало наличие так называемого «гипношокера» у первого же встреченного нами представителя местной фауны. Простейшая логика подсказывала, что в любую секунду из беспросветной мглы может появиться в разы более жуткое чудище, и, если к тому моменту я не налажу с Индреком подобия деловых отношений, мои родители так никогда и не узнают «где могилка моя». Перспектива незаслуженно остаться даже без приличных похорон с традиционными восхвалениями исключительных личностных качеств покойной не устраивала меня до такой степени, что после недолгих колебаний я решила переступить через оскорбленную гордость и решила пойти с Индреком на компромисс.  Впрочем, это я себя так утешала: на самом деле, я безоговорочно капитулировала под натиском обстоятельств непреодолимой силы и приняла все выдвинутые моим спутником условия взамен на сомнительной ценности обещание не бросать меня наедине с опасностью.

Учитывая по-прежнему окружающую нас беспросветную тьму, я не видела лица Индрека, но была практически уверена, что его бесцветные глаза наполнены победным удовлетворением. Видимо, определенные обязательства по итогам достигнутой договоренности мой спутник за собой все-же ощущал, потому что в следующее мгновение он незримой тенью переместился ко мне и крепко стиснул мою ладонь. Я сдавленно вскрикнула от неожиданности, но Индрек лишь насмешливо хмыкнул в ответ, будто сложившаяся ситуация его откровенно развлекала: вроде как в хорошей компании и на мокрое дело ходить веселее!

-Я имею право хотя бы узнать, куда нас занесла нелегкая? – шепотом уточнила я, беспрестанно озираясь по сторонам вопреки нулевому проценту видимости.

-Соединительный тоннель, - ответил Индрек, - прекрати вертеть головой, как флюгер, это тебе ничего не даст. Угрозу надо чувствовать кожей, каждой клеткой организма, нужно улавливать тончайшие вибрации воздуха и по их интенсивности оценивать потенциальную массу противника, расстояние, на котором он сейчас находится, и скорость, с которой он приближается.

-Что и с чем этот тоннель соединяет? – я проигнорировала адресованный мне инструктаж и обратилась к Индреку с конкретным вопросом. Сколько можно тень на плетень наводить, в конце-то концов?

-Миры, измерения, галактики, что угодно, - буднично сообщил Индрек, - зависит от синхронизации. Я вводил координаты вручную, и по моим расчетам мы совсем скоро выйдем на точку контакта, если, конечно, нас не задержит какая-нибудь тварь. В соединительных тоннелях значительно искривляется пространство, и существа, проникающие сюда из разных миров, мутируют самым безумным образом. К примеру, на тебя, по-моему, напал типичный мегалодон из законсервированного уровня. Похоже, он дрейфовал по тоннелю уже довольно давно и даже успел сожрать кого-то с мощным фонарем и гипношокером. Может быть, я зря не позволил мегалодону поживиться тобой – было бы интересно посмотреть, какие способности появились бы у него после этого. Неуемное любопытство? Излишняя болтливость? Или пагубная привычка обсуждать приказы?

-Ты издеваешься? – мрачно осведомилась я, отчетливо сознавая, что неровен час как я снова сорвусь.

-Ничуть, просто анализирую ситуацию, - невозмутимо усмехнулся мой спутник, - я представил себе доисторическую акулу-мутанта с твоим характером и понял, что с таким монстром я вряд ли совладаю, а значит я не зря вырубил мегалодона, прежде чем ты оказалась в его желудке.

-Хочешь сказать, ты сомневался, спасать меня или оставить на растерзание этой твари? – отлично понимая, что шутить Индрек не расположен в принципе, я уже толком не удивлялась его, мягко говоря, бесчеловечным умозаключениям, а он сам, в свою очередь, совершенно не старался выглядеть в моих глазах истинным рыцарем, разящим чудовищ во славу прекрасной дамы.

-Была такая мысль, - как ни в чем не бывало поведал мой бессердечный спутник, собрался еще что-то добавить, но вдруг резко остановился и молниеносным движением зажал мне рот ладонью. Я судорожно дернулась, но быстро сообразила, что еще одного акта гражданского неповиновения Индрек мне, однозначно, не простит, и покорно замерла на месте. Индрек выпустил мою руку и рывком метнулся в непроглядную глубину черной мглы, а долю секунды спустя безмолвная тишина огласилась протяжным воем на ультразвуковой частоте. У меня моментально заложило уши, темнота взорвалась тысячами разноцветных искр, а по телу непроизвольно пробежала мелкая дрожь. Я инстинктивно взмахнула обеими руками, но удержать равновесие все равно не сумела и бессильно упала на колени, а затем и вовсе завалилась назад, в отчаянии цепляясь за воздух. Слабое облегчение наступило лишь после того, как вой внезапно перерос в жалобный скулеж и навсегда оборвался вместе с предсмертным хрипом.

-Какой только мерзости тут не водится! –брезгливо заметил Индрек, и, открыв глаза, я обнаружила своего спутника попирающим ногами безжизненное тело косматого существа, издали напоминающего громадного волка. Свалявшаяся шерсть поверженного «волка» отсвечивала медленно гаснущими красноватыми отблесками – точно такой же свет сочился из расщелины в замке Гоуска, и мне снова стало не по себе. С огромных клыков мертвого чудовища капала зловонная слюна, и стоило капле соприкоснуться с землей, как на поверхности с шипением образовывалось воронка с разъеденными ядом краями.

-Эмбер бы многое отдала за флакончик со слюной адского пса, - проследив за направлением моего взгляда, задумчиво произнес Индрек, -у меня как раз освободилась одна емкость от настойки «аманита мускариа», полностью отвечающая всем требованиям, предъявляемым к прочности. Нужно подставить пустой резервуар и подождать, пока он наполнится. Если есть желание неплохо заработать, я не возражаю.

-Вот сам этим и займись, - буркнула я, - такая работа не по моей части.

-Вообще-то я тоже специалист несколько иного профиля, - красноречиво повел плечами мой спутник, - но если ты действительно на нуле, я бы посоветовал тебе не размениваться возможностями. Держи флакон, только осторожно, без руки можно в лёгкую остаться. Я тебе подсвечу, а ты аккуратно бери емкость и держи ее точно под левым клыком. Не скажу тебе в чем причина, но концентрация яда там почему-то намного выше. Готова?

-О, черт! – машинально выругалась я, когда блекло-серые глаза Индрека ярко вспыхнули и двумя сфокусированными лучами озарили жуткую тушу адского исчадия, - и не знаешь, что страшнее…

Желто-зеленая желеобразная слюна медленно капала в подставленный флакон, в то время как я старалась не дышать носом, чтобы ненароком не задохнуться от распространяемого чудовищем смрада. Сидеть на корточках в непосредственной близости пусть даже от дохлого монстра мне было настолько дискомфортно, что уже вскоре меня начало подташнивать, и если бы не прицельный взгляд Индрека, я бы непременно всё бросила на полпути.

-Готово! – с нескрываемым облегчением выдохнула я, - что теперь?

-Тщательно заворачивай колпачок и надежно прячь резервуар от посторонних глаз, - порекомендовал мой спутник, - продашь Эмбер, когда вернемся в столицу. По крайней мере, она хорошо знает меня и не рискнет тебя надуть в отличие от остальных торговцев. Ориентировочно, слюна адского пса стоит как новый внедорожник последней модели, но поторговаться тоже не возбраняется.

-Страшно вообразить, для каких целей используется эта...биологическая жидкость, - как только я выполнила наставления Индрека и не без опасения определила флакон в самый дальний и глубокий внутренний карман, глаза моего спутника вновь приняли свой привычный оттенок, и окружающее пространство целиком погрузилась во мрак. Правда, сейчас данный факт меня искренне обрадовал: мало ли что тут еще за дрянь под ногами валяется – один раз увидишь, потом всю жизнь ночами не уснешь!

- Эмбер и иже с ней добавляют слюну адского пса в свои зелья наряду с другими ингредиентами, - пальцы Индрека уверенно стиснули мою напряженную ладонь, и я тут же перестала ощущать себя крохотной песчинкой в бескрайнем океане мироздания. Лучше уж такой специфичный компаньон, чем одинокое блуждание во тьме, где всякие разные «адские псы» беспрепятственно гуляют, как домашние питомцы в дворовом вольере, -предполагаю, в нашем случае речь идет о каком-нибудь антидоте для вервольфов. В последнее время оборотни невероятно расплодились, и, если их популяцию не контролировать, вервольфы скоро превзойдут по численности вампиров и задавят кровососов количеством. Обстановка в мире вообще очень нестабильна. Меня давно настораживали некоторые события, Ориакс заставил меня серьезно задуматься, а после подключения к системе Репребуса у меня появились не только подозрения, но и конкретные факты. Поэтому мы здесь –в связи с изменившимися обстоятельствами мне нужно обновить вооружение. Равноценной альтернативы Серому Клинку нет и быть не может, но не отказываться же мне теперь от заказа… Мы почти на месте. Ты не забыла три золотых правила?

- Никак нет! – язвительно отрапортовала я, - повторить наизусть?

- Если тебе это поможет не делать глупостей, то постоянно тверди про себя, как мантру, - хмыкнул Индрек, - я тебя не зря предупредил, так что не питай иллюзий: лимит моей доброты исчерпан. За мной!  Благодаря временной аномалии мы еще выкручиваемся по срокам, но расслабляться нельзя.

-Куда «за тобой»? – начала было я, но Индрек не дал мне разразиться новой серией вопросов и молча потянул меня вперед. Я так и не поняла, что произошло, но уже через миг в глаза мне болезненно ударил дневной свет, безудержным потоком брызнули слезы и на какое-то время я перестала различать предметы. Но даже ориентируясь только на слух, я могла сделать вывод, что мы оказались в крайне оживленном и шумном месте, наполненном многоголосым гвалтом. Когда резь в глазах прекратилась, и ко мне вернулась способность более или менее нормально видеть, я впала в ступор и, если бы не Индрек, решительно не позволивший мне застыть в оцепенении, так и продолжала бы завороженно созерцать открывшуюся передо мной картину, упорно не укладывающуюся в привычные границы восприятия и вызывающую не то первобытный ужас, не то бессознательный восторг.

 

ГЛАВА XXXVII

Иногда жизнь преподносит настолько удивительные сюрпризы, что ты невольно задумываешься, а не снится ли тебе всё это и не пора ли, наконец, пробудиться от непростительно затянувшегося сна.  Вроде бы и старательно воспитываешь в себе хладнокровие, но стоит делу дойти до практики, как все возвращается на круги своя, и, здрасте вам пожалуйста, безнадежно отвисшая челюсть, потрясенно расширенные зрачки и растерянное выражение лица с отдельными признаками прогрессирующего слабоумия. С другой стороны, мало кому удалось бы сохранить самообладание, оказавшись на моем месте, и с данной точки зрения моя реакция, в сущности, выглядела вполне достойной.

Место, в которое в которое нас вывел соединительный тоннель, на первый взгляд напоминало обыкновенный базар, занимающий площадь размером с центральный столичный стадион, однако, ассортимент представленных в широкой продаже товаров сходу вызвал у меня значительные подозрения. Под самодельными дощатыми навесами, защищающими стоящих за прилавками продавцов от яростно палящего солнца, шла бойкая торговля засушенными обезьяньими головами, черепами крупного рогатого скота и прочими не менее полезными в домашнем хозяйстве предметами, чья идентификация последовательно вызывала у меня неподдельное отвращение. Похоже, здешние живодеры поставили производство подобных «артефактов» на поток, и среди поразительного многообразия обложенных душистыми травами голов, принадлежащих не только домашней скотине и мелкому зверью, но и крупным хищникам вроде леопарда и крокодила, можно было запросто обнаружить крылья летучей мыши, отрезанные бычьи хвосты, воинственно изогнутые рога буйвола и даже недоразвитых зародышей какого-то экзотического существа. Вся эта «стопроцентно натуральная продукция» была массово выложена на всеобщее обозрение и, судя по толпящимися почти у каждого прилавка покупателям, неизменно пользовалась большим потребительским спросом.  С какой целью приобретались, скажем, лапы обезьяны или череп газели, я могла лишь догадываться, но интуиция подсказывала мне, что подавляющее большинство счастливых обладателей вышеуказанных товаров навряд ли являлись страстными охотниками за уникальными сувенирами.

Находящееся аккурат в зените Светило шпарило с такой неистовой силой, будто планировало сжечь рынок дотла, и уже через мгновение с меня градом покатился пот. После промозглой сырости столицы, мрачной прохлады Часовни Костей, вечного сумрака леса Аокигахара и горной свежести замка Гоуска, жуткая изнуряющая жара казалась совершенно непереносимой. Жар исходил не только с безоблачного неба, но и поднимался с красноватой, потрескавшейся земли, раскаленной до такой степени, что на моей обуви начали плавиться подошвы. Впрочем, местное население, надо отметить, преимущественно чернокожее, спокойно расхаживало босиком, а нередко даже и голышом, не испытывая при этом равным счетом никаких неудобств, как физического, так и морального свойства. Набедренные повязки преобладали в незатейливом гардеробе обоих полов, и женский костюм отличался от мужского лишь количеством дополнительных украшений, судя по всему, выточенными здешними народными умельцами из отходов основного производства.

-Где мы? – чувствуя, как язык буквально присыхает к нёбу, поинтересовалась я, готовая сорвать с себя насквозь пропитанную потом одежду и бесстыдно присоединиться к массовому нудизму.

-Город Ломе, Тоголезская Республика, - сообщил мой спутник, снял явно неуместную в сердце африканского континента вязаную шапочку, провел ладонью по хитроумно уложенным светлым волосам и внезапно обратил на меня пристальный взгляд блекло-серых глаз, - вот, проглоти эту капсулу, а то еще с непривычки умрешь от обезвоживания организма, пока я буду делать покупки.

На то чтобы рассыпаться в благодарностях, у меня элементарно не осталось сил, и я молча сцапала продолговатую капсулу, знакомую мне еще со времен визита к Эмбер. Вскоре по измученному нестерпимым зноем телу разлился приятный холодок, я постепенно ожила и ко мне вернулась способность более или менее трезво соображать, на фоне чего я запоздало осознала, что самому Индреку нечеловеческая жара, как говорится, побоку: на лбу моего спутника не выступило ни капли пота, хотя наряду со мной он был одет откровенно не по сезону.

 -Терморегуляция включилась, -  равнодушно пояснил Индрек в ответ на мой недоумевающий взгляд, - идем быстрее, рынок Акодессева совсем не то место, где следует надолго задерживаться.

Даже без учета вопиющего несоответствиями нашего облачения климатическим реалиям Африки, мы с Индреком со своей европейской внешностью и светлой кожей выглядели среди коренных жителей Того приблизительно как белые вороны в стае иссиня-черных соплеменников. Естественно, торговцы приняли нас за парочку любопытных туристов, и не успели мы нырнуть в шумное столпотворение рынка Акодессева, как нас тут же завалили предложениями на любой вкус и цвет. Курчавые, ослепительно белозубые тоголезцы дружно выскакивали из-под навесов, навязчиво хватали нас за одежду, и пытались силой затащить к своему прилавку, на ломаном английском расхваливая сомнительные достоинства омерзительных товаров, а некоторые с завидной настойчивостью совали нам прямо в лицо лучшие образцы. Так, я кое-как успела отпрянуть, когда пожилой негр, замотанный в цветастые тряпки, неожиданно ткнул в меня увесистой связкой бычьих хвостов, а его обнаженный по пояс конкурент красноречиво затряс передо мной сушеной обезьяньей головой. В инстинктивном порыве я принялась ожесточенно отмахиваться от чересчур назойливого сервиса по-тоголезски, однако, невозмутимо вышагивающий по узким рядам Индрек решительно пресек мою жестикуляцию на корню, что-то неразборчиво шикнул на вынырнувшую из-за прилавка женщину с огромным кольцом в безобразно отвисшей нижней губе, и вполголоса посоветовал:

-Не обращай на них внимания и главное, не позволяй им до тебя дотронуться, если не хочешь подхватить какую-нибудь заразу. Каждый второй торговец – мертвец, воскрешенный колдуном-вудуистом, и умерли все эти люди вовсе не от старости. Во Всемирной Организации Здравоохранения уверены, что лихорадка побеждена и эпидемию удалось остановить, но на самом деле Африка просто кишит зомби. Обычно они безобидны, но без нейтрализатора за руку с ними лучше не здороваться.  Без опыта мертвецов не так-то легко отличить от живых, поэтому лучше вообще ни с кем не вступай в тактильный контакт.

Я мастерски уклонилась от протянутой мне навстречу черной руки, сжимающей вязанку ароматной травы и беспрестанно норовящей мне это сено всучить, бесконтрольно прильнула к своему спутнику в надежде на защиту в случае очередной атаки, и к моей вящей радости, Индрек не стал особо противиться моему стремлению.

-Покупай скорее всё, что тебе нужно, и давай уйдем отсюда! – жалобно взмолилась я, когда мне пришлось едва ли не присесть, чтобы избежать лобового столкновения с худосочным африканцем, неожиданно развернувшим у меня на пути содранную с несчастного буйвола шкуру. Увидев, что шкура не вызвала у меня острого желания немедленно отстегнуть бешенную сумму в иностранной валюте, торговец многозначительно качнул курчавой головой и торжественно продемонстрировал мне целую россыпь различных зубов, в живописном беспорядке разложенных прямо на земле.

- Уже почти пришли, - успокоил меня Индрек, - лично я тоже считаю, что этот рассадник инфекций давно пора выжечь напалмом или на худой конец хотя бы перенести в подпространство, но если в половине африканских стран должность президента занимают зомби, которыми управляют вудуисты, кто будет реформировать систему?  Наверняка, ты слышала про людоедов Бокассу, Иди Амина...? Это были лишь первые ласточки…Единственное, что остается делать, это не допускать распространения влияния вудуизма за пределы Африки, и жестоко преследовать колдунов в Америке, но как любит говорить мой друг Ориакс, а уж он точно знает в этом толк, – коррупция умрет только вместе с человечеством, и, скажем, в Новом Орлеане нелегально функционируют целых семь Врат Гини с пропускной способностью до сотни мертвецов за раз. Поэтому зомби активно лезут во все щели, и, если так будет продолжаться и дальше, скоро они превратятся в серьезную угрозу для планеты. Стоп, мы на месте. Самое время повторить три правила!

Глубоко впечатленная шокирующими разоблачениями африканской политической элиты, я машинально кивнула и еще теснее прижалась к Индреку, недовольно передернувшему плечами.

-Не надо так делать, - попросил он, -  бывают ситуации, когда счет идет на доли секунды, и на отражение нападения есть только одно мгновение, а ты всей тяжестью висишь у меня на локте и фактически блокируешь мне левую руку.

-Извини, -  прекрасно понимая обоснованность выдвинутых претензий, нисколько не обиделась я, однако, пальцы разжала с явной неохотой, - я не хотела тебе мешать.

-Вот и не мешай, - одобрительно хмыкнул мой спутник и уверенно пнул ногой хлипкую циновку, загораживающую вход в приземистую глиняную хижину с соломенной крышей, расположенную в отдаленной части рынка.

-Ты никогда не научишься приличным манерам, Индрек! – разочарованно констатировал невидимый хозяин постройки, и я тщетно попыталась отыскать в темноте источник одновременно гнусавого и шепелявого голоса. После обжигающего солнца на улице глаза не сразу адаптировались в полумраке лишенной окон хижины, и мне оставалось уповать на импланты моего спутника. Во избежание эксцессов, я застыла на пороге и решила не двигаться с места до тех пор, пока не начну отчетливо различать контуры окружающих меня предметов, ибо в противном случае мало ли куда я сослепу наступлю.

-Зато я никогда не прошу продать мне товар в рассрочку, и уже за это мне можно простить мелкие недостатки! – насмешливо парировал Индрек, - как торговля, Ананси?

-Так себе, - с наигранной грустью прошепелявил по-прежнему сливающийся с темнотой хозяин, - кризис бьет по всем, кроме тебя, Индрек! У тебя, наверное, наоборот, нет отбоя от заказчиков?

-Ты сам знаешь, что мои услуги всегда востребованы, -без ложной скромности ответил мой спутник и, посчитав обязательный ритуал взаимного обмена любезностями завершенным, перешел к делу, - спускайся вниз, Ананси! Найдешь то, что мне нужно, и я обеспечу тебе недельную выручку.

-Уже иду, - с энтузиазмом прогнусавил Ананси, в углу хижины послышался торопливый шорох и помещение вдруг озарилось тусклым, приглушенным светом. Бесспорно, темнота здесь поддерживалась далеко не просто так: понятное дело, что зомби уже ничем не напугать, но вот я едва от страха в обморок не грохнулась. Внутреннее пространство хижины оказалось полностью затянуто узорчатой сетью слабо фосфоресцирующей паутины, а в середине которой восседал чудовищных размеров паук и бесцеремонно пялился на меня четырьмя парами глаз.

 

ГЛАВА XXXVIII 

Вообще-то главным и, по большому счету, единственным объектом присущей мне с раннего дества фобии являлись вовсе не пауки, а собаки, но, похоже, я просто давно не пополняла копилку своих навязчивых страхов, и сегодня мне как раз представился отличный случай расширить горизонт. Пока я мучительно вспоминала название патологической боязни пауков, Ананси благополучно спустился по обманчиво тонкой, полупрозрачной нити и во всей своей красе завис точно напротив моего лица, вследствие чего я лишь невероятным волевым усилием переборола отчаянный порыв намертво прилипнуть к Индреку и самовольно нарушить его однозначное распоряжение по данному вопросу. С горем пополам я выдержала очередное испытание для своей измочаленной психики и, затаив дыхание, буквально вросла в земляной пол, чтобы неосторожным движением случайно не повлиять на хрупкое равновесие. Понять, с каким выражением меня сейчас внимательно созерцали выпуклые, черные глаза паука, без специальных навыков было практически нереально, а уж читать потаенные мысли «членистоногих братьев» я тем более не умела, поэтому в итоге мне ничего не оставалось кроме как склонить голову в почтительном кивке со слабой надеждой если не завоевать симпатию хозяина хижины, то хотя бы обеспечить себе его относительную лояльность. Несмотря на то, что мои церемониальные изыски вроде бы возымели требуемый эффект, думаю, основная заслуга принадлежала все-таки не мне, а моему невозмутимому спутнику, которого Ананси не то безгранично уважал, не то панически боялся.

-Итак, какой товар тебя интересует, Индрек? – шепелявый голос паука внезапно раздался в противоположном углу хижины, и я с ужасом обнаружила, что мое зрение не в состоянии уловить стремительные и бесшумные перемещения Ананси. Впрочем, Индрека паучьи трюки, судя по всему, вдохновили немногим больше, чем победителя футбольного мундиаля соревнования дворовых команд – темно-серые, непроницаемые, холодные глаза моего спутника по-прежнему казались двумя безжизненными провалами в вечной мерзлоте.

-Янтарный дракон, -буднично сообщил Индрек, словно речь шла о буханке хлеба и бутылке кефира, - есть в наличии?

-Конечно, есть! – с нескрываемым энтузиазмом подтвердил паук не иначе как в предвкушении солидного навара, - ты пришел по адресу, Индрек, в лавке Ананси любой покупатель найдет то, что нужно именно ему, а для постоянных клиентов у меня всегда действует выгодная бонусная система…

-Обойдемся без рекламы! – решительно пресек гнусавые разглагольствования паука мой спутник, -мы с тобой не первый день знакомы, я каждый раз я вынужден слушать одно и то же. Лучше визитки закажи, что ли, или буклеты…

-Индрек, какие буклеты? – от избытка чувств головогрудь Ананси яростно заходила ходуном, а передняя пара глаз совершила пусть и неудачную, но довольно впечатляющую попытку вылезти из орбит, - кто их будет читать? Хунганы и унси поголовно безграмотны, у зомби напрочь сгнили мозги, духи Лоа считают ниже своего достоинства уподобляться смертным и утомлять себя чтением, а бокоры только и делают, что внаглую вымогают у меня скидки! А видел бы ты демона Додо, это же рэкет в чистом виде! Рейдерский захват бизнеса, вот как это называется! Явиться ко мне, распахнуть свою пасть и бессовестно шантажировать меня физической расправой – разве это цивилизованный подход? Вот с какой публикой мне приходится работать, Индрек! А ты говоришь, визитки… Кстати, Индрек, у меня новое поступление гри-гри, прояви щедрость, купи своей даме защитный амулет от злых сил. Только для тебя специальная цена….

-Я против непомерно дорогих и при этом абсолютно бесполезных подарков! –категорично открестился от предложения паука мой спутник, - давай по делу, Ананси, а то я возьму на вооружение тактику демона Додо и возьму всё, что мне нужно, совершенно бесплатно!

-Ты не посмеешь! – оскорбленно прогнусавил Ананси, нарезая круги по своей светящейся паутине, -я честный торговец и заслуживаю уважения! Жди здесь, я сейчас вернусь с товаром! И не забудь приготовить деньги, Индрек, янтарный дракон- это тебе не крылышко летучей мыши и не сушеный пенис буйвола, это бесценная редкость, которую я готов отдать за сущие копейки исключительно в знак нашего многолетнего сотрудничества!

-Что это за «гри-гри»? - шепотом уточнила я у Индрека, когда обиженный прижимистостью моего спутника Ананси бесследно исчез во мраке, бодро перебирая мохнатыми лапками

-Тканый мешочек, доверху набитый всякой магической ерундой, - пренебрежительно фыркнул Индрек, - помимо разных трав и масел, гри-гри начиняют толчеными зубами, измельченными ногтями, спрессованными волосами и прочим биоматериалом, причем, частенько человеческим. Не то, чтобы я такой уж жлоб, но, по-моему, носить на шее всю эту «органику» достаточно пошло, а что касается злых сил, пока я рядом, к тебе никто даже близко не сунется.

-Ну, спасибо хоть на этом! – выдохнула я, инстинктивно содрогнувшись в брезгливом спазме, скрутившем меня при одной только мысли о начинке защитного талисмана. По сравнению  с адской жарой на улице, в хижине стояла приятная прохлада, но чем дольше я находилась внутри, тем сильнее одолевал меня болезненный озноб. Терзаемая нехорошими подозрениями, я положила руку себе на лоб и моментально ощутила обжигающее прикосновение пылающей кожи. Ну уж нет, лихорадки с настолько коротким инкубационным периодом в природе не существует! Хотя, о чем это я – скажем, в говорящих пауков-лавочников я до сегодняшнего дня тоже не верила!

-Деньги вперед, Индрек! – шепеляво предупредил словно возникший из ниоткуда Ананси, и адресованный моему спутнику вопрос мгновенно застыл у меня  на губах. До поры до времени я предпочла благоразумно помолчать, и лишь нервно сглотнула, когда влажные глаза паука вновь оказались на уровне моих глаз.

-Сначала мне нужно взглянуть на товар, - многозначительно ухмыльнулся мой спутник, - показывай, Ананси, что там у тебя.

Покрытые мелкими, подвижными ворсинками лапки паука неожиданно сложились в подобие возмущенного жеста, и я заметила, что на прочной сетке паутины торжественно возлежит средних размеров кусок солнечно-желтого янтаря, испускающий неброские лучи мягкого света.

-Индрек, как ты можешь сомневаться в моей порядочности! – патетично воскликнул Ананси, - ты только взгляни, какой великолепный экземпляр я для тебя нашел! Гондвана, сеноманский век позднего мела, этот дракон томится в заточении уже сто миллионов лет, и если его выпустить на свободу, он в одиночку растерзает целый город! Совсем недорого отдаю, Индрек, бери и не торгуйся!

-Гондвана, говоришь, - задумчиво протянул мой спутник, вдруг резко выбросил вперед правую руку и уже в следующий миг янтарь оказался в его ладони. Индрек поднес окаменевшую смолу к глазам, и по поверхности янтаря побежали пронзительно яркие красные блики. Зрелище было до такой степени жутким, что я машинально отвернулась в сторону, а затем и вовсе плотно смежила веки. Нет, я, конечно, привыкла, что Индрек регулярно удивляет меня своими бесчисленными модификациями, но спокойно наблюдать, как его глаза разом приобретают поистине демонический оттенок и ослепительно светятся алым пламенем, я все равно не смогла.

Неизвестно сколько бы я так и стояла, отрешившись от действительности, если бы внезапный рубящий звук со свистом не рассек воздух в хижине. Я непроизвольно открыла глаза и, первое, что предстало перед мом потрясенным взглядом, это отсутствие паутины, еще совсем недавно опутывающей все помещение своей узорчатой сетью.  Текущее местонахождение самого паука также оставалось для меня загадкой, правда интрига сохранялась строго до той секунды, когда я запоздало догадалась элементарно покрутить головой.

-Вот и гипношокер как раз апробировал! – как бы между делом, заметил мой спутник, глядя сверху вниз на упавшего на землю паука, -расскажи мне о своих ощущениях, Ананси! Ах да, прости, забыл, ты парализован от ужаса. Ладно, у меня хватит воображения представить, что ты сейчас чувствуешь. Оса уже вонзила в тебя свое ядовитое жало, и ты не в силах даже пошевелиться. Как изящно она над тобой кружит, Ананси! О, она уже готова отложить личинок, скоро они начнут постепенно выбираться наружу и прогрызать в твоем теле целые лабиринты.  Охотно верю, что это не очень весело – оставаться в сознании и чувствовать каждое их движение… А каково мне, Ананси? Твоему подлому мошенничеству нет никакого оправдания. Я пришел к тебе в расчете на честную сделку, а ты меня бессовестно обманываешь! Это же надо сообразить – выдать за Гондвану жалкий суррогат из Лавразии, да еще и прибавить ему возраста на семьдесят миллионов лет.

Ты пытался нагло впарить мне даже не мезозой, а миоцен, да еще и как следует нажиться на моей наивности! И ведь я бы купился, если бы не улучшенная версия детектора! Печально терять веру в справедливость, Ананси, и утолить мою тоску можно лишь жестокой расправой над ее непосредственным виновником. Ты нанес мне предательский удар в спину, Ананси, и я безутешен в своем горе. Ну что, личинки уже на месте? Твои немые мольбы меня не трогают… Нет, я не выключу гипношокер, даже если ты передо мной извинишься… Нет, полцены за янтарного дракона тоже не окупят мне морального ущерба… Отдашь мне товар даром? Даже не знаю, Ананси, вообще-то я чужд сострадания к мошенникам… Может быть, у дамы доброе сердце, и она замолвит за тебя словечко. Как думаешь, дать ему последний шанс или он заслужил медленно сойти с ума под действием гипношокера? Итак, казнить нельзя помиловать: где будем ставить запятую?

-После «нельзя»! – вспомнив, как меня корежило после плевка светящейся рыбины в соединительном тоннеле, без колебаний ответила я. Мерзкая штуковина этот гипношокер, я на своей шкуре прочувствовала и, как выяснилось, еще легко отделалась. Поболело плечо и отпустило, а вот, если бы направленное излучение внушило мне такую же картину, как в случае с Ананси, мой рассудок запросто мог и не выдержать.

-Слово дамы-закон! – весьма убедительно соврал Индрек, в обычных ситуациях обращающий на мое мнение примерно столько же внимания, что и народные избранники на проблемы рядового электората.

-Индрек! Даже когда проклятый демон Додо запихнул меня в мешок из слоновой кожи и едва не сожрал на ужин, я ощущал себя куда менее отвратительно, чем сейчас! – признался Ананси, как только к нему вернулась способность говорить и двигаться. Явно опасаясь, как бы мой спутник не изменил своего решения, паук в мгновение ока «отреставрировал» разрубленную паутину, молниеносно забрался под самый потолок и лишь оттуда позволил себе продолжить покаянный монолог, - клянусь тебя, Индрек, я просто спутал артикулы, это недопустимая ошибка, я глубоко о ней сожалею и сию же минуту исправлю свой промах. Ты –мой любимый покупатель, Индрек, для тебя у меня всё самое лучшее и по самым низким ценам…

- Неси сюда янтарного дракона, Ананси! – мой спутник пропустил мимо ушей льстивые излияния паука и нетерпеливо взмахнул рукой, - поторопись, а то я снова включу гипношокер, и твой Додо сразу покажется тебе милейшим существом!

                                                                   

ГЛАВА XXXIX

Активно подстегиваемый красноречивым взглядом ледяных глаз Индрека паук на этот раз обернулся практически за считанные минуты, и уже в скором времени мой спутник получил в свое безраздельное владение янтарный слиток такого несерьезного размера, что мне с трудом верилось в его исключительные свойства, а ведь учитывая, какой грандиозный сыр-бор разгорелся из-за этого куска застывшей смолы, от него априори должна была исходить чудодейственная аура. Но древнейший артефакт выглядел настолько обыденно и скучно, что даже проступающие внутри контуры какого-то непонятного существа не заставили меня впасть в священный трепет. А вот Индрек, похоже, наконец получил желаемое, и остался вполне удовлетворен результатами повторного сканирования: его глаза вновь обрели привычный блекло-серый цвет, и, хотя сейчас ничто в его облике не напоминало о недавней готовности свершить над Ананси жестокий самосуд, скрытая угроза незримо читалась в каждой черточке его деланно равнодушного лица.  К этому моменту меня начало уже совсем ощутимо поколачивать, и постепенно мне становилось все сложнее контролировать свое состояние: я обхватила плечи руками, и мелко затряслась от холода, невольно поймав себя на мысли, что однажды уже оказывалась в подобной ситуации, и происходило это со мной не где-нибудь на задворках обитаемой вселенной, а в собственной квартире. Помнится, я лежала в теплой, уютной постели, плотно закутавшись в пуховое одеяло, и меня точно также отчаянно знобило вопреки отсутствию объективных причин для переохлаждения организма. А вот о том, что случилось со мной потом, я бы предпочла забыть навсегда: в мгновение ока на меня налетели агрессивные орды пси-мушек, и, если бы не вмешательство Индрека, остались бы от меня одни рожки да ножки.

Невзирая на то, что тренированная психика моего спутника была гораздо менее подвержена внешнему воздействию ему оказалось достаточно лишь краткого взгляда в мою сторону, чтобы интуитивно почувствовать неладное. Стремительно определив янтарь под одежду, Индрек вдруг развернулся на сто восемьдесят градусов, и внезапным движением метнулся вглубь хижины. Неожиданный рывок моего спутника вызвал бурный всплеск гнусавых причитаний хозяина лавки, но Индрек даже не счел нужным удостоить Ананси ответной реакции. После того, как сосредоточенные поиски принесли желаемый результат, Индрек появился с подозрительно знакомой желеобразной субстанцией в руках. Грязно-бурое «облако», истекающее маслянистой жидкостью, плавно перетекало из одной ладони в другую и периодически искрило слабым зеленоватым свечением. По мере приближения «облака», интенсивность охватившего меня озноба увеличивалась в геометрической прогрессии, и когда Индрек подошел почти вплотную, у меня дробно застучали зубы.

-У меня к тебе два вопроса, Ананси, -  чем грозят собеседнику звенящие нотки в бесцветном голосе Индрека, заметно напрягшийся паук, судя по всему, был осведомлен ничуть не хуже моего.  Видимо, с целью создания себе призрачной иллюзии безопасности, он снова рванул под потолок и испуганно завис на паутине, исподтишка просчитывая пути к отступлению, если мой спутник опять решит пустить в дело трофейный гипношокер.

-Вопрос первый: с каких пор ты занимаешься скупкой всякого хлама? Вопрос второй: кто толкнул тебе этот излучатель? Советую не юлить и не выкручиваться, Ананси, потому что любая твоя попытка ввести меня в заблуждение будет воспринята в качестве провокации, - Индрек демонстративно скрутил удивительно пластичное «облако» в тугой жгут, и мне моментально полегчало. По коже сразу прекратили бегать мурашки, а выбивающие бесхитростный мотивчик зубы тут же притихли.

-Индрек! Ты все неправильно понимаешь! – шепеляво взвыл паук, - в экономике депрессия, доходы снижаются, продажи падают, приходится искать новые ниши для бизнеса! Если не браться за всё подряд, можно скоро пойти по миру! Генератор вполне годился на запчасти, я собирался его разобрать и выставить на аукцион отдельные компоненты… Но ты, как будто, только и мечтаешь, чтобы я разорился, Индрек! Остаточного излучения пси-энергии хватало на несколько портативных устройств для устранения конкурентов, я уже представлял, как генератор с руками и ногами оторвут у меня производители авторучек, брелоков и прочих компактных сувениров с сюрпризом. Но ты лишил меня и этой надежды! Посмотри, что ты сделал с излучателем, Индрек! Ты его окончательно разрядил!

-Я за добросовестную конкуренцию, Ананси, - выразительно ухмыльнулся Индрек, -  благодаря этим «сувенирам», в мире большого бизнеса и так остались одни психопаты, с которыми невозможно вести конструктивный диалог. Я уже устал от неадекватных заказчиков, с параноиками тяжело работать, потому что их любимый прием – дождаться ликвидации объекта, а затем по горячим следам устранить исполнителя.  Что скажешь по второму вопросу?

-Индрек, послушай! – умоляюще прогнусавил паук, - ну пойми ты, я гарантирую своим клиентам конфиденциальность, это корпоративная политика моей фирмы! Хочешь, возьми себе этот чертов излучатель, для тебя мне ничего не жалко, забирай бесплатно, только не проси меня разглашать сведения о продавце! Ну как, договорились?

-Не смеши меня, Ананси! – многозначительно скривился мой спутник, и в его разительно потемневших глазах вспыхнули огоньки нарастающего раздражения, - кто бы рассуждал о честной игре, только не ты! Иногда мне даже кажется, что ты обманываешь покупателей не с целью наживы, а скорее ради удовольствия. Так что не устраивай театр одного актера, ладно? Кто принес излучатель, Ананси? Меня совершенно не интересует финансовая сторона сделки, я не налоговая инспекция, просто скажи мне, кто это был, и мы разойдемся миром.

-Миром? – недоверчиво протянул паук, нервно раскачиваясь на светящейся нити, - с тобой, может быть, и разойдемся, но что я буду делать, когда продавец поймет, кто его слил?

-Ананси, сколько лет ты меня уже знаешь? – вкрадчиво уточнил Индрек, - довольно давно, не так ли? Отлично, тогда ты должен привыкнуть, что те, кем я заинтересовался, уже больше никогда не приходят ни к тебе в лавку, ни куда-либо еще, так как я лично выдаю им билет в один конец. Поэтому можешь быть спокоен, Ананси, предъявлять тебе претензии скоро будет не кому.

-Индрек, это не тот случай! – драматично воздел тоненькие лапки паук, - пойми ты, я не враг самому себе, у меня есть семья!

-Не скажешь имя продавца, твоя семья останется без кормильца! – пообещал мой спутник, - у меня плохое настроение, Ананси, и я не намерен бесконечно терпеть твое отвратительное поведение. Не хочешь сотрудничать, хорошо, я уже ухожу. Но перед этим я, пожалуй, поставлю гипношокер в автоматический режим и положу его…скажем…на пороге.  Ты не подумай, Ананси, я выступаю за гуманизм, большинство моих жертв умирает, как правило, мгновенно и безболезненно, но с тобой у меня особые счеты. Не выношу, когда меня пытаются обвести вокруг пальца.

-Индрек, ты этого не сделаешь! – в панике завопил паук, -  из-за какой-то ошибки ты готов поступиться нашим партнерством! Так нельзя, Индрек!

- Еще как можно, - мрачно хмыкнул мой спутник и решительно взял меня за руку, - идем быстрей. Наблюдать за тем, как Ананси сражается со своими галлюцинациями – зрелище не из приятных, так что тебе лучше этого не видеть.

-Индрек, постой, не надо! Я тебе всё расскажу! – сдался паук, убедившись, что серьезность намерений моего спутника отныне не составляет не малейших сомнений, и тот уже занес ногу, чтобы переступить порог, оставив хозяина лавки наедине с проецируемыми гипношокером кошмарами, - но учти, если за мной придут, моя гибель будет на твоей совести.

-Знаешь, Ананси, глядя на тебя, я подозреваю, что когда пробьет твой час и за тобой явится Смерть, ты не только безнадежно заморочишь ей голову, но еще и втридорога продашь кучу безвкусных аксессуаров, которые якобы великолепно гармонируют с оттенком ее савана, - саркастично заметил Индрек, - ну, кто же он, твой загадочный продавец?

-Не он, а она, -  чуть слышно прошелестел паук, - излучатель принесла Сирин. Или Алконост, я их плохо различаю…

-Птицедева? – светлые, почти белесые брови Индрека на мгновение взлетели вверх, и зная, насколько скуп мой спутник на эмоции, даже столь мимолетная мимика сигнализировала о крайней степени недоумения. Но уже в следующий миг по его лицу разлилась тень недоверия, а в прищуренных глазах сверкнула ярость, - Ананси, ложь не спасет твою шкуру, надеюсь, ты это понимаешь!

-Индрек, я могу доказать, что птицедева была здесь! – не унимался Ананси, прекрасно сознающий, что его жизнь висит даже не на волоске, а на тончайшей паутинке, - улетая, она зацепилась хвостом за крышу и обронила перо.

-Тащи его сюда! – жестко потребовал Индрек, - живо, я сказал!

-Конечно-конечно – суетливо замельтешил по узорчатой сети Ананси, - вот, смотри! Можешь сколько угодно сканировать перо на своем навороченном детекторе. Оно настоящее, я своими восемью глазами видел, как Сирин его обронила. Какие краски, какие переливы цвета, какой блеск!

-На это раз ты не соврал, это оригинал, - подтвердил Индрек, и я вдруг поняла, что озвученный вывод моего спутника не только порадовал, но и откровенно огорчил, - я забираю перо, Ананси.

-Нет, Индрек, ты, по-моему, на самом деле жаждешь погубить мой скромный бизнес! На перо уже есть покупатель, теперь мне придется заплатить неустойку, - гнусаво констатировал Ананси, -ты обрекаешь мою семью на голодную смерть!

-Не прибедняйся, Ананси, - отрезал Индрек настолько ледяным тоном, что меня вновь пробрал мороз по коже, - твои грабительские цены с излишком покроют все убытки. Кстати, оставь себе гипношокер, он все равно разряжен, но раз уж ты подался в старьевщики, может, куда и пристроишь.

-Разряжен? - едва не свалился с потолка потрясенный паук, - ты угрожал мне гипношокером с нулевым зарядом?  То есть  я поддался на твой блеф?

- Можно сказать и так, - не стал отрицать мой спутник, - до встречи, Ананси, надеюсь, впредь тебе будет неповадно наживаться на покупателях! Впрочем, при случае, я охотно преподам тебе еще один урок! Удачной торговли, а нам пора!

На свету глаза Индрека казались почти прозрачными – палящее африканское солнце словно выжгло все отведенные природой краски. Но вот только в голосе моего спутника по-прежнему звенели тем самые пронизывающе жуткие нотки, от которых душа устремлялась в пятки, а сердце прекращало биться. И вроде бы содержание выданной Индреком фразы настраивало на оптимистичный лад, однако, сказана она была таким тоном, каким обычно принято говорить о чем-то неописуемо страшном:

-У меня для тебя отличная новость. Мы немедленно возвращаемся в столицу!

 

ГЛАВА XL

Новость и вправду была просто замечательная – впору, как говорится, до небес прыгать от счастья, но я отчего-то совсем не спешила демонстрировать бурную радость. Честно говоря, я даже рта открыть толком не решалась, так как достаточно было мельком взглянуть на моего напряженного спутника, и любые слова внезапно застревали в горле. Сейчас Индрек не просто олицетворял концентрированную опасность –он был непостижимо ужасен, внушая тот поистине жуткий, первобытный страх, какой обычно исходит от непознанных потусторонних существ, чья логика находится далеко за пределами объективной логики и от которых можно ждать чего угодно, включая самые дикие с общепринятой точки зрения поступки. В угольно-черных, будто состоящих из одних только зрачков, глазах Индрека в какой-то момент не осталось ничего человеческого: из мрачной глубины на меня бесстрастно взирала ледяная бездна, где давно и безвозвратно умерло все живое.

Невероятно быстрой, практически летящей походкой мой спутник шел через магический рынок Акодессева, и даже безмозглые зомби испуганно прятались под прилавками в бессознательном проявлении инстинкта самосохранения. Обезьяньи головы, буйволовые хвосты и сушеные эмбрионы летучей мыши слились для меня в одну чудовищную картину, под ногами отвратительно хрустели безжалостно растоптанные Индреком крокодильи черепа, и только жгучее солнце Черного Континента чувствовало себя относительно спокойно, да и то лишь по причине нахождения на недосягаемой для ярости моего спутника высоте. Индрек пронесся по рынку стремительно и резко, как налетает на беззащитные города разрушительный тайфун, и я почти не сомневалась, что попадись ему на пути опрометчивый представитель местного населения, от Акодессевы не осталось бы камня на камне. Светлые волосы Индрека, заплетенные в сложные, хитроумные косы развевались на ветру, и мой спутник в очередной раз напомнил мне языческого воина, живущего среди древних богов и ведущего нескончаемую схватку с могущественными порождениями тьмы. Жаль все-таки, что я не успела спросить у вездесущего Репребуса, кем Индрек был до того, как превратился в киллера-модификанта…Хотя, кто знает, может быть, мне лучше и далее пребывать в счастливом неведении?

Все новомодные психологические методики, активно пропагандируемые и старательно насаждаемые в последние годы, в один голос твердили, что даже в море негатива необходимо находить положительные моменты и всецело сосредотачиваться именно на них, однако, первая же попытка взять на вооружение вышеупомянутый прием потерпела абсолютный крах. Да, я всеми фибрами рвалась обратно в столицу и безумно скучала по родителям, но интуиция буквально вопила мне в оба уха разом о том, что Индрек просто так меня не отпустит. Мне было известно чересчур много, я видела такое, что и «не снилось нашим мудрецам», а принимая во внимание, насколько ревностно Индрек охранял неприкосновенность своей частной жизни, у меня имелось только выхода: либо подвергнуться процедуре тотальной чистки памяти, либо навсегда унести чужие тайны в могилу.  Оптимизм –это, несомненно, здорово, но для него в любом случае должны быть свои основания, а надежды и иллюзии к делу, увы, не пришьешь.

Не удивительно, что при таком спринтерском темпе передвижения, мы с Индреком миновали рынок в течение минимального отрезка времени,  и уже спустя несколько минут оказались за границами Акодессевы. За тот период, что мы провели фактически на бегу, мой спутник, похоже, вновь обрел свое фирменное хладнокровие, и когда его немигающие глаза в упор остановились на мне, я с явным облегчением отметила их привычный блекло-серый цвет.

- Я хочу добиться эффекта неожиданности, поэтому возвращаться в столицу будем, так сказать, окольными путями. – предупредил меня Индрек, - если пойдем через тот же портал, нас засекут на выходе.

-Кто засечет? – в изнеможении спросила я, вытирая со лба катящийся градом пот и осторожно уточнила, - у тебя проблемы?

-Проблемы скоро начнутся кое у кого другого, - уверенно пообещал мой спутник, и его бесцветные глаза на миг стали небесно-голубыми, с едва различимой прозеленью. Интересно, эти его датчики вообще отключить можно, а то я скоро от метаморфоз с оттенками окончательно с катушек съеду!

-Не хотела бы я оказаться на месте твоих врагов, - рефлекторно передернула плечами я и робко предложила, - а нельзя отправить меня сразу в райцентр, к семье? Знаешь, я себя довольно неуютно ощущаю от одной только мысли оказаться в эпицентре твоих разборок.

-Нет, - бескомпромиссно рубанул Индрек, - я не стану так сильно рисковать. Тебя обязательно попытаются использовать, чтобы выйти на меня, поэтому на данный момент нам целесообразнее держаться вместе.

-Ориакс был прав, да? – без труда догадалась я, - охотник за головами сам стал добычей?

-Не торопись с выводами, -  не сулящим ничего хорошего голосом посоветовал мой спутник, и желание самозабвенно поупражняться в построении умозрительных гипотез покинуло меня в мгновение ока. Что-то меня и в самом деле занесло не в ту степь, как бы самой ненароком под горячую руку не попасть!

-Как скажешь, тебе виднее, - охотно согласилась я, всем видом показывая, что мне не больно-то и хочется лезть Индреку в душу,- так куда мы теперь?

-Опять в тоннель, но как только доберемся до развилки, свернем в противоположную сторону и порядком разочаруем тех, кто ждет нашего появления в столице, - мстительно ухмыльнулся Индрек, и я  в очередной раз посочувствовала его недоброжелателям, затеявшим эту смертельную игру.

Пока я предавалась горьким размышлениям и параллельно пыталась понять, насколько незавидными на общем фоне выглядят мои собственные перспективы, Индрек по обыкновению не тратил драгоценного времени даром, и уже в следующие секунды зыбкое марево, окутывающее пыльной дымкой выжженную тоголезскую землю вдруг начало рассеиваться. Напропалую костеря себя за обидную невнимательность, вновь не позволившую мне разобраться в принципе функционирования системы межпространственных порталов, я с кислой миной ухватилась за красноречиво протянутую мне руку и без малейшего энтузиазма шагнула в образовавшийся просвет.

Возможно, соединительный тоннель и кишел разнообразными монстрами, регулярно норовящими отхватить от путешественников кусок пожирнее да понаваристей, но здесь хотя бы царила прохлада, после недавнего пекла вызывающая настоящее блаженство.  Между тем обитающие в тоннеле твари, судя по всему, тоже обладали развитым чувством опасности и предусмотрительно не высовывались из своего логова, дабы не угодить под раздачу. Связываться с Индреком я бы и так рекомендовала лишь ищущим быстрой смерти самоубийцам, а если уж настрой моего спутника был безгранично далек от благодушия, то стоило сто раз подумать, прежде чем выбираться из укрытия. Не знаю, как у местных чудовищ обстояло дело с мозгами, но за прошедшее с момента входа в тоннель время, нам лишь единожды преградила дорогу какая-то летающая пакость, шумно хлопающая похожими на два грязных обрывка половой тряпки крыльями. Безглазая «птичка-невеличка» по дурости ломанулась было наперерез Индреку, и в довершение к   отсутствующим и без того органам зрения заодно потеряла еще и оба крыла.  Донельзя огорченная невосполнимой утратой тварь обиженно заскулила и от греха подальше уползла зализывать раны, благо длинный, как у лягушки, язык, ей это прекрасно позволял. Мой спутник брезгливо зашвырнул вдогонку пернатому недоразумению оторванные крылья, и, ни к кому конкретно не обращаясь, внезапно произнес:

-Кстати, неплохая идея, запереть Сирин в тоннеле и посмотреть, в кого она в итоге мутирует, как считаешь?

- Ты спрашиваешь мое мнение или рассуждаешь вслух? – деликатно осведомилась я во избежание двусмысленного толкования.

-Ну, предположим, мне интересно твое отношение, почему бы и нет? – демократично кивнул Индрек, - вот тебе исходные данные: представь, что ты райское создание, полуженщина-полуптица, изнеженная, капризная, самовлюбленная. Вся твоя жизнь – сплошное наслаждение и волшебство, ты предмет всеобщего обожания, твоя фантастическая красота вызывает невероятное восхищение, ты беззаботно порхаешь с ветки на ветку, поклевываешь себе райские яблочки да песенки поешь. И тут вдруг все резко меняется. Тебя насильно помещают в чужеродную враждебную среду, где тобой не только никто больше не восторгается, но и каждый второй пытается сожрать тебя с потрохами и перьями. Яблочки здесь, естественно, не произрастают, а голод мучает, и ты начинаешь превращаться в хищную, злобную тварь и постепенно забываешь, кем ты была раньше. Твоими действиями руководит лишь неутолимый голод, твое роскошное оперение тускнеет и осыпается, черты мутируют, и уже через несколько дней никто не сможет узнать в уродливом монстре птицедеву Сирин.  Так что, как звучит?

-Жестоко и страшно, - машинально выдохнула я, - зверство натуральное.

-Скорее тогда, живодерство, - невозмутимо поправил меня Индрек, - а если добавить еще сведений? Вообрази, что невзирая на райское происхождение, наша героиня оказалась вовсе не безгрешна? Работая курьером, она сообщила мне заведомо неверную информацию, затем попыталась расправиться со случайным свидетелем, а когда ей это не удалось, решила избавиться от улик и продала пси-излучатель Ананси, известному своей патологической жадностью. 

- Но если эта Сирин – всего лишь курьер, значит, она выполняла чьи-то приказы? – не иначе как из женской солидарности вступилась за птицедеву я, - вдруг ее принудили силой или шантажом? Разве ты сам так постоянно не делаешь? На мой взгляд, лучше уж оправдать преступника, чем осудить невиновного!

-Твоя приверженность высоким ценностям весьма похвальна, но в данном случае презумпция невиновности совершенно неуместна, - заверил меня Индрек, - уже тот факт, что Сирин замешана в этих интригах, говорит сам за себя. Даже если ощипанная курица участвует в заговоре не по своей воле, я не намерен проявлять к ней снисхождения, как и к тому, чьи распоряжения она выполняла, дезинформируя меня по поводу заказа. Взлом ячейки, похищение Серого Клинка, нашествие пси-мушек - три пункта обвинения практически доказаны, осталось докопаться до главной цели, наказать виновных, вернуть украденное и с чистой совестью махнуть на отдых.  Стоп, пора сворачивать.  Застегнись на все пуговицы и укутайся поплотней, портал ведет на полуостров Ямал, а в арктическом климате нараспашку особо не походишь.

 

ГЛАВА XLI

-Лицо необходимо замотать шарфом по самые глаза, - со знанием дела инструктировал меня мой многоопытный спутник, - пронизывающий ветер – это раз, температура –минус сорок пять, это два. Если есть перчатки, не снимай их ни под каким предлогом, если перчаток нет, а по выражению твоего лица, я уже понял, что это так, спрячь руки в карманы и ни в коем случае их оттуда не вынимай. Хвататься за меня, как ты иногда обожаешь это делать, категорически не рекомендую, я буду сам тебя держать. Долго идти по открытой местности нам не придется, но непривычному к экстремальному климату человеку и этого времени может оказаться вполне достаточно, чтобы обморозить конечности и заработать общее переохлаждение. Готова?

-Вроде бы, да, - с обреченной покорностью кивнула я, сознавая, что исключительно полезные советы Индрека не только не вселили в меня уверенности, но и наоборот обильно посеяли скороспелые зерна нарастающей паники.  Мы стояли в непроглядной тьме соединительного тоннеля, и если мой спутник великолепно ориентировался в жутком лабиринте благодаря обширному функционалу своих имплантов, то я чувствовала себя крайне неуютно в окружении непроницаемо черного мрака, из недр которого могли в любую секунду появиться населяющие это страшное место чудовища.

-Держи, подкрепись перед дорогой, - судя по характерному звуку расстегиваемой «молнии», практически неразличимый в глухих потемках Индрек вытащил что-то из рюкзака, коротко зашуршал полиэтиленом, а мгновение спустя настойчиво вложил в мою ладонь нечто отдаленно напоминающее хорошо прожаренный кусок мясного филе.

-Я не буду это есть!  -решительно отказалась я. Воспоминания о том, как из дерева в Аокигахаре толпой повалили отвратнейшего вида призраки, уже и так вызывали у меня острый приступ тошноты, а когда Индрек в очередной раз предложил мне попробовать, каковы эти твари на вкус, к горлу и вовсе непроизвольно подкатили ощутимые рвотные позывы, -никогда не любила экзотическую кухню, и сейчас радикально менять гастрономические пристрастия тем более не собираюсь.

-Без дополнительных калорий ты не продержишься снаружи и нескольких минут, - авторитетно сообщил мой спутник, -ешь немедленно и прекрати испытывать мое терпение!

-Индрек, я не могу, - я волевым усилием сглотнула тошнотворный комок, облизала потрескавшиеся на знойном тоголезском солнце губы и с надеждой попросила, -давай я лучше съем питательный концентрат, и на этом остановимся.

-Нет у меня больше концентрата, - отчеканил мой по-прежнему невидимый спутник и со злой усмешкой пояснил, -  я комплектовал запасы с расчетом на одного человека, но вынужден был делиться продовольствием с тобой. Этот хоко - большая удача для нас обоих.

-Вот черт! – в нервном замешательстве выругалась я, - выходит, я тебя всё это время нагло объедала?

- Можно сказать и так, - сухо подтвердил Индрек, -  я старался щадить твою психику и отдавал тебе свой продпаек, но сейчас мы на нуле, поэтому, извини за грубость, жри, что осталось, если не хочешь превратиться в ледышку сразу по выходу из портала.

-Черт! – повторила я, поднесла «мясо» ко рту и вновь застыла в сомнениях, - оно точно съедобно?

-Не то слово, это же деликатес! – серьезно подтвердил мой спутник, - я лично изжарил хоко на костре, неужели ты не хочешь оценить мои кулинарные таланты?

-Ладно, уговорил, - натужно улыбнулась я, зачем-то крепко зажмурилась и резко запустила зубы в злополучный «деликатес». Вопреки моим смутным подозрениям, бедро собакообразного призрака обладало совершенно божественным вкусом и буквально таяло во рту. Естественно, бесподобная вкуснятина не шла ни в какое сравнение с пресными концентратами, и я запоздало пожалела о том, что по незнанию позволила Индреку в одиночку слопать свою добычу. С удовольствием дожевав свою порцию, я почувствовала сытую тяжесть в желудке и приятное тепло во всем теле. Прилив энергии оказался настолько сильным, что мне стало жарковато, и я бесконтрольно потянулась к замку на куртке, но Индрек успел перехватить мою руку в воздухе.

-Скоро охладишься! - иронично фыркнул он, - а пока побереги тепло. Идем, а то на запах хоко вот-вот сбежится вся здешняя фауна.

Я потуже завязала капюшон, от души порадовалась, что на ногах у меня одеты не модельные туфли-лодочки, а полноценные зимние сапоги и прежде, чем шагнуть навстречу суровым условиям Ямала, наощупь прикоснулась к плечу Индрека.

-Спасибо тебе, - с благодарностью прошептала я, - ты не позволил мне умереть голодной смертью.

-Не болтай слишком много, на пустопорожние разговоры расходуется непростительно много энергии, а смерть от холода ничем не лучше смерти от голода! – неуловимым движением сбросил мою ладонь Индрек, и мне моментально расхотелось налаживать с ним контакт. А в следующий миг Индрек натуральным образом сгреб меня в охапку, и по обыкновению, не заботясь о деликатном обращении с дамой, так быстро выпихнул в открывшийся портал, что я даже толком не сообразила, что происходит. В процессе стремительного полета у меня напрочь перехватило дыхание, и я судорожно замахала руками от ужаса. Нехватка кислорода многократно усилилась, застилающая глаза пелена вспыхнула ярким багрянцем, уши безнадежно заложило, и я вдруг словно разом ослепла и оглохла, а при попытке закричать, выяснилось, что заодно и онемела. Сердце колотилось с такой скоростью, что грозило пробить дыру в грудной клетке с целью освободить разрывающиеся легкие, и когда я уже принялась лихорадочно вспоминать молитвы, падение замедлилось и обрело удивительную плавность, будто над головой у меня надулся огромный парашютный купол. Впервые за всю свою историю межпространственных путешествий, я не грохнулась с высоты, а мягко и безболезненно спружинила на обе ноги, в результате чего мне даже не пришлось неуклюже подниматься и со стоном растирать ушибленные места. Рядом со мной грациозно спружинил Индрек, цепким взглядом осмотрелся по сторонам и недовольно осведомился:

- Чем ты меня вообще слушаешь? Я же сказал, не вынимать руки из карманов. Без пальцев хочешь остаться?

С каждым словом изо рта моего спутника вырывалось белое облако пара, и до меня задним числом дошло, что, между прочим, мы больше не в Африке. Я с каким-то отрешенным изумлением взглянула на свои неестественно покрасневшие пальцы и поспешно сунула руки в карманы куртки.

-Добро пожаловать на шестьдесят шестую параллель! – хмыкнул Индрек из-за густо покрытого инеем воротника, и я обнаружила, что на его бледных щеках проступили алые яблоки румянца, -  видишь Стелу? Тогда на старт, внимание и бегом марш пересекать полярный круг, пока мы в сосульки не превратились!

Дважды озвучивать команду моему спутнику не потребовалось. Я охотно позволила Индреку стиснуть меня за локоть и увлечь за собой в ослепительную белизну запорошенной свежим снегом тундры. Ледяной ветер дул нам прямо в лицо, и, если в первые секунды открытые участки кожи ощущали только непрерывное пощипывание, совсем скоро я почувствовала дикое жжение, а затем и вовсе потеряла чувствительность. Кое-где из застывших сугробов сиротливо торчали искривленные стволы с голыми ветками, за одну из которых я едва не зацепилась рукавом, и меня невольно охватило восхищение героической выносливостью северных растений. Мы неслись сквозь сумрачную мглу, периодически проваливаясь в снег и чудом избегая столкновения с чахлыми деревцами, а на многие километры вокруг раскинулось бескрайнее пространство, погруженное в вечный анабиоз – эдакая гигантская криогенная камера с аномально низкой температурой, поддерживающая все живое в состоянии летаргического сна до очередного пробуждения по весне. На фоне сверкающей белизны, небосвод здесь казался даже не просто серым, а скорее насыщенно синим, почти черным, и мощности электрических фонарей откровенно не хватало для освещения странной, полукруглой конструкции, которую Индрек обозначил конечной целью нашего забега. Издали Стела выглядела примерно, как сводчатая арка, с обеих сторон ограниченная стеклянными пирамидами с исчезающими в беспросветном небе вершинами. Никаких других признаков цивилизации в обозримой перспективе абсолютно не наблюдалось, и по мере приближения к точке финиша, вкупе с холодом меня начал жестоко терзать инстинктивный страх бесславно закончить жизнь в этом богом забытом краю. Учитывая, что похвастаться выдающейся спортивной подготовкой я, к вящему сожалению, не могла, дыхалка предательски сбилась у меня едва ли не считанные минуты, а отсутствие возможности на бегу помогать себе руками заметно усложнило поставленную Индреком задачу. Если прибавить сюда вынужденную необходимость двигаться против направления ветра, без поддержки своего спутника я бы уже давно обессиленно распласталась на снегу, однако, Индрек прекрасно сознавал, что бегунья из меня такая же никудышная, как из барана пианист, поэтому основную нагрузку предусмотрительно взял на себя. Последние полметра Индрек можно сказать тащил меня на себе, так как я была не в состоянии даже просто волочить ноги. От одежды моего спутника активно поднимался пар, ресницы заиндевели, губы побелели, а бесцветные глаза подернулись мутной поволокой, как будто Индрек полностью отстранился от реальности, всецело сконцентрировавшись на своих внутренних ощущениях. Я даже предполагала, что, если сейчас задать ему вопрос, ответ навряд ли последует – до такой степени глубоко Индрек был погружен в себя. Его нынешний транс был в чем-то сродни медитации – такая же оторванность от внешнего мира с параллельной мобилизацией скрытых резервов. Нечто похожее я уже однажды видела: бой с химерой в Аокигахаре Индрек вел в точно таком же пограничном состоянии.  А не свалится ли он опять замертво сразу после того, как мы достигнем Стеллы? В Японии хотя бы климат нормальный, а что мне прикажете делать в этом морозильнике в случае, если моему спутнику понадобится время для восстановления сил?

Когда ветер взметнул в воздух мелкий, колючий снег, я определенно убедилась, что кожа лица больше ничего не чувствует, и царапающие прикосновения снежинок не вызывают ровным счетом никаких тактильных откликов. Пальцы на ногах еще с горем пополам шевелились, а вот с руками дело обстояло гораздо хуже. Проку от карманов было не так уж много, и угроза обморожения со всеми вытекающими последствиями вдруг обрела невероятно четкие очертания. Мы уже находились в паре шагов от переливающейся в лучах подсветки Стелы, но я всё так же не замечала ни намека на спасительное укрытие. Помимо всех прочих неприятностей, мой спутник и не думал выходить из транса, и лишь его пугающе неподвижные пальцы с прежней силой стискивали мой локоть.  Не сбавляя скорости, мы забежали под арку, по другую сторону которой неизменно простирался космический пейзаж безжизненной ледяной пустыни, и когда теплившаяся в моем сердце надежда в мучительной агонии испустила дух, снежный покров внезапно расступился, Индрек разжал свою мертвую хватку, и я камнем рухнула в образовавшийся провал.

 

ГЛАВА XLII

На этот раз приземление вышло настолько неудачным, что едва не обернулось для меня долговременным пребыванием в отключке, во всяком случае, в первые минуты после неожиданного падения, в голове у меня стоял туман, а хаотично разрозненные мысли с душераздирающим лязгом тяжело ворочались в мозгу. Вскоре меня вдруг осенила гениальная по своей первозданной простоте идея, гласящая, что для составления целостной картины окружающей среды для начала необходимо элементарно открыть глаза и произвести банальный визуальный осмотр обстановки. Правда, к моменту озарения у меня уже созрели некоторые выводы.

Резкий перепад температуры отозвался острой болью в озябших пальцах, а потом вслед за ними нестерпимо заныли и зараженные дурным примером ноги. Кожа постепенно отходила от мороза, к рецепторам возвращалась чувствительность, а ко мне – вера в чудеса, особенно укрепившаяся в ходе потрясенного созерцания того удивительного места, где мне довелось оказаться благодаря причудливой воле всемогущего Фатума. Если беззаветно довериться глазам своим и не пытаться привести увиденное к общему знаменателю с каноничными логическими категориями, на которых испокон веков зиждутся привычные основы мироздания, то, вне всякого сомнения, я находилась в просторной пещере, расположенной глубоко под тундрой. Пещера освещалась за счет прозрачных кристаллов неправильной формы, закрепленных на стенах по всему периметру пещеры и рассеивающих вокруг вполне комфортные для зрения голубоватые лучи. Судя по уходящему в темную глубину проходу, пещера являлась сквозной, и служила стартовой площадкой для дальнейшего перемещения по таинственному подземному царству. В одиночку отправляться на поиски выхода из этого лабиринта выглядело такой же безумной авантюрой, как и попытка переправиться через Атлантику на деревянном плоту, и потому совсем не удивительно, что я испытала безграничную радость от присутствия рядом со мной идеального кандидата на роль надежного проводника.

-Согрелась? – спросил Индрек, быстро окинул пещеру настороженным взглядом и красноречиво протянул мне руку, - вставай, нельзя терять ни секунды!

При помощи своего спутника я осторожно поднялась на ноги, удовлетворенно заключила, что невзирая на сопровождающую каждое движение боль, вывихов, переломов и прочих неприятных сюрпризов мне снова удалось избежать, и приглушенным шепотом полюбопытствовала:

-Где мы?

-Там же, где и были -  на Ямале, неподалеку от Салехарда,-  равнодушно качнул головой Индрек, - только снизу, под сопками.

-Исчерпывающая информация, - многозначительно фыркнула я, - спасибо, просветил.

-А зачем тебе дополнительные сведения? – резонно возразил Индрек, жестом направляя меня в зияющую черную дыру, которую я заметила при беглом осмотре пещеры, - что тебе это в сущности даст? Пожалуйста, мы во владениях народа Сихиртя.  Ну, что, теперь всё стало предельно ясно?

-Да как-то не особо, - вынуждена была признать я, с опаской взглянула в сторону мрачного прохода, и в инстинктивном порыве передернула плечами.

-До сих пор холодно? – по -своему истолковал мои телодвижения Индрек и уверенно пообещал, -ничего, скоро отпустит.

-Не столько холодно, сколько жутко, - волевым усилием я выдавила нарочито бодрую улыбку,- мне даже расхотелось выяснять, что из себя представляют эти «Сихиртя». Наверняка, очередные клыкастые чудовища размером с башенный кран!

-Вот уж где действительно «у страха глаза велики», - выразительно усмехнулся мой спутник, спокойно пересекая условный рубеж между оплотом живительного света и безмолвной обителью вечного мрака. Так как виснуть у себя на руке Индрек строжайше запретил мне еще будучи в Африке, мне не оставалось ничего другого, кроме как держаться к нему на максимально близком расстоянии на случай, если откуда-нибудь из боковых ответвлений узкого коридора внезапно материализуются крайне недружелюбно настроенные хозяева пещеры. Чем больше мы отдалялись от освещенного зала, тем активнее меня одолевали назойливые мурашки, беспрестанно бегающие по всему телу незримыми предвестниками неминуемой беды. Мне то казалось, что каменный потолок вот-вот обрушится и навсегда погребет нас под своими руинами, то чудилось, будто стены начинают сжиматься, и я с невероятным трудом сдерживала паническое желание стремглав метнуться обратно.  Немного полегчало мне лишь после того как глаза адаптировались к темноте, и я хотя бы стала смутно различать маячащий впереди размытый контур безукоризненно прямой спины Индрека, который, по всем признакам, чувствовал себя полностью в своей тарелке.

Новый приступ липкого, обволакивающего страха я испытала, когда, машинально оглянувшись назад, увидела лишь беспросветный мрак. Парализованная бессознательным ужасом, я соляным столбом застыла на месте, не в силах пошевелиться, в и это миг нарушаемая лишь звуками наших шагов тишина вдруг ожила, а еще мгновение спустя со всех сторон полился голубоватый свет, ранее уже поразивший меня в предыдущем зале.

-Чтобы пройти дальше, тебе придется перешагнуть через мой труп, Индрек, -  гулким эхом разнесся под сводами пещеры громкий женский голос, и вопреки своей излюбленной тактике постоянно переть напролом, мой спутник сразу же внял предупреждению  и резко остановился.

-Я бы предпочел договориться, Яляне! – подчеркнуто мирным тоном сообщил Индрек, - я никого не собираюсь убивать.

- Вот как? – недоверчиво уточнила невидимая собеседница Индрека, и ее слова внезапно потонули в мелодичном перезвоне, - тогда что тебя привело к нам?

- Форс-мажорные обстоятельства, Яляне, - не мудрствуя лукаво заявил мой спутник, - дай нам дорогу, и я не трону ни тебя, ни твой народ.

-Твои слова ничего не стоят, - перезвон сменился нервным бряцанием, и я непроизвольно втянула голову в плечи, - разворачивайся и уходи, Индрек, иначе я прикажу Я-хора растоптать тебя. Послушай меня и сделай так, как я говорю, если ты ценишь свою жизнь.

- Напротив, Яляне, я ценю свою жизнь настолько высоко, что готов продать ее очень дорого, - похоже, с дипломатическим навыками у Индрека было достаточно туго, и, хотя он честно пытался избежать кровопролития, я подозревала, что, если консенсус так и не будет достигнут, в дело пойдут старые добрые методы, - может, я и погибну под копытами твоих Я-хора, но, не сомневайся, большую их часть я заберу с собой на тот свет, причем буду специально целиться в племенное поголовье, чтобы уж точно гарантировать Сихиртя окончательное вымирание от нехватки продовольствия. Впрочем, ты всегда можешь вывести народ на поверхность Яляне, только не забывай, что местное население пообещало сделать с Сихиртя, если они когда-нибудь вновь поднимутся наружу.

- Мой народ никому не причинил вреда, Индрек! – угрожающая тональность сопровождающего речь Яляне перезвона недвусмысленно свидетельствовала о стремительном накале страстей, - я поклялась защищать право Сихиртя на независимость до последней капли крови, и никогда не отступлю от своих принципов.

-Я в равной мере не посягаю ни на независимость Сихиртя, ни на твою политические идеалы, Яляне, - невозмутимо произнес мой спутник,-  а по поводу «не причинил вреда», это ведь еще с какой позиции посмотреть. Напомни мне, будь любезна, кто регулярно устраивает аварии на газовых месторождениях?

-А кто меня на это провоцирует? – не осталась в долгу Яляне, - мы и так оставили людям поверхность, ушли под землю, приспособились к новым условиям жизни, потратили массу времени и ресурсов на развитие инфраструктуры, но этим ненасытным существам всё мало и мало. Они бурят скважины, разрушая наши дома и отравляя воздух, которым мы дышим, и при этом остаются безнаказанными. Маленький Народ стоит на грани уничтожения, как я могу на это равнодушно смотреть? Мы зарываемся в землю все глубже и глубже, но жадность заставляет людей совершенствовать технологии. Сверхглубокая скважина под Новым Уренгоем повлекла за собой стихийную миграцию Сихиртя, они в спешке покидали свои дома, бросая имущество и скот, разве это не достойная причина для мести? В одном я с тобой согласна, Индрек, свою жизнь нельзя продавать дешево. Если Сихиртя погибнут, полуостров Ямал уйдет в небытие вместе с моим народом.  А сейчас, убирайся отсюда! Мне больше не о чем с тобой разговаривать.

-Не делай скоропалительных выводов, Яляне, -мягко попросил Индрек,- ты–мудрая правительница, но иногда эмоции затмевают твой разум.  Нужно думать не о том, как утащить человечество в пропасть, а как спасти Сихиртя, и если в первом случае я бессилен, то во втором, я знаю, чем помочь Маленькому Народу.

-Нам уже ничем не помочь! – обреченно вздохнула Яляне под аккомпанемент печального, почти похоронного звона, - не трави мне душу, Индрек, она и так вся покрыта язвами. Забирай свою женщину и уходи тем же путем, которым пришел.

-Сначала я покажу тебе один предмет, и если ты скажешь, что он не нужен Сихиртя, мы немедленно покинем твои владения, - продолжил гнуть свою линию мой спутник, - подойди поближе, Яляне, не бойся!

-Мои страхи умерли в тот день, когда люди вонзили бур в крыши домов Сихиртя, - с ненавистью выдохнула собеседница Индрека, - показывай быстрее, что там у тебя, и не отнимай мое время.

Я была уверена, что столь дерзко разговаривать с моим спутником способно лишь огромное, мощное и практически неуязвимое существо, однако, когда загадочная Яляне, наконец, вышла на свет, меня постигла наивысшая степень изумления. Мало того, что рост правительницы подземного народа не доходил даже до метровой отметки и в лучшем случае составлял от силы сантиметров семьдесят, так еще и выглядела она совсем юной девушкой, будто лишь недавно отметившей совершеннолетие. Яляне была одета в яркое, богато украшенное искусной вышивкой платье, а ее замысловатую прическу венчал густо увешанный сверкающими монетками головной убор. Каждый раз, когда миниатюрная правительница делала шаг, монетки дружно вызванивали музыкальный ритм, виртуозно подстраиваясь под настроение хозяйки. Кожа у Яляне оказалась очень светлой, с едва заметным серым оттенком, а вот глаза наряду с крошечным ростом кардинально отличали правительницу Сихиртя от людей. Снежно-белые, глубоко посаженные, они одновременно казались и слепыми бельмами, и всевидящими очами.

Если мне нужно было прежде всего слегка оклематься от первоначального шока, то Индрек потребности в тайм-ауте, однозначно, не ощущал, и сходу перешел к сути дела, торжествующе продемонстрировав опешившей Яляне переливающееся всеми цветами радуги перо райской птицедевы Сирин.

-Думал, продать на черном рынке, но трагичная история Сихиртя меня растрогала, - кончиками губ улыбнулся мой спутник, и сколько бы я не вслушивалась в его голос, мне так и не удалось уловить в нем саркастические нотки, - я безвозмездно отдаю тебе перо, а ты не чинишь нам препятствий. По-моему, справедливо, не находишь?

 

ГЛАВА XLIII

-Заманчивое предложение, Индрек, - завороженно протянула правительница Сихиртя, непроизвольно подавшись навстречу моему спутнику, -  но я сомневаюсь, что с тобой можно заключить честную сделку. Ради собственной выгоды ты с легкостью переступаешь через морально-этические принципы, и я не хочу стать очередной обманутой жертвой.  Я пропущу тебя через свои земли, а в итоге ты оставишь меня ни с чем. Я права, таков твой план?

-Яляне, у тебя предвзятое отношение ко мне, - неотрывно глядя в белые, как девственно чистый снежный покров, глаза, Индрек внезапно опустился на корточки и тем самым оказался на порядок ниже своей крошечной собеседницы, - я - наемник, а не мошенник или вор. Если я с кем-то пытаюсь договориться, значит, я искренне уважаю другую сторону и всячески стараюсь свести к минимуму вероятность силового решения конфликта. Я понимаю, что у тебя есть основания мне не доверять, но я уповаю на твое благоразумие и надеюсь, что сегодня мы не просто разойдемся миром, но и оба получим желаемое.  Я – свободную дорогу, а народ Сихиртя – шанс на перемены к лучшему.

Все это время Яляне продолжала с откровенным вожделением взирать на сияющее ослепительными красками перо волшебной птицы и, по всем признакам, в душе правительницы шла острая борьба между страстным желанием принять условия Индрека и подспудной боязнью остаться в дураках. Бесчисленные монетки на головном уборе Яляне отрывисто звякали, красноречиво свидетельствуя о глубоком душевном волнении, однако, в белых глазах правительницы по-прежнему отражалась лишь всеобъемлющая слепая пустота. Но гораздо в большей мере меня поражало поведение Индрека: это же, по сути своей, уму непостижимо, чтобы мой спутник проявлял поистине ангельское терпение в ожидании ответа. Вот если бы он, к примеру, основательно встряхнул Яляне за шкирку, или, скажем, подвесил вверх ногами в аккурат под потолком, это было бы, что называется, по-нашему, а исключительная обходительность в общении выглядела в исполнении Индрека весьма странно и непривычно. 

-Сделаем так, - похоже, правительница Маленького Народа все-таки сумела собрать волю в кулак, и теперь в ее голосе снова звучали царственные нотки, - я позволю тебе и твоей женщине пройти через владения Сихиртя, но только в сопровождении Я-хора. Любое неосторожное движение будет рассматриваться мной как нарушение договора со всеми вытекающими последствиями. Моя честь стоит ничуть не дешевле моей жизни, поэтому я не раздумывая прикажу Я-хора атаковать, если заподозрю кого-либо из вас в недобросовестности.

-Отлично!  - одобрительно кивнул Индрек, принял вертикальное положение и призывно взмахнул перед Яляне разноцветным пером, - с тобой приятно иметь дело, но время поджимает, и я вынужден форсировать события. Вперед, Яляне, мы жутко торопимся.

-Я тоже заинтересована, чтобы ты скорее покинул мои земли, - понимающе усмехнулась Яляне и вдруг прицельно обратила на меня обманчиво невидящий взгляд, -ты можешь гарантировать, что твоя женщина не испугается Я-хора?

-Вообще-то нет, - легкомысленно повел плечами мой спутник,- зато я обещаю, что не допущу с ее стороны неадекватных действий. Такой расклад тебя устраивает?

-Вполне, - правительница Сихиртя повернулась к нам спиной и гортанно выкрикнула несколько слов на незнакомом языке, а в следующее мгновение издалека послышался устрашающий топот десятков копыт.

-Без паники, ладно? –шепотом предупредил меня Индрек, когда я инстинктивно сжалась в преддверии массового нашествия кровожадных тварей, и многозначительно добавил, - не зря ведь я за тебя поручился!

По большому счету, я тоже не особо жаждала публично ударить мордой в грязь и высочайшее доверие, милостиво возложенное на меня Индреком, было здесь абсолютно не причем, но где разжиться стальными нервами, чтобы сохранить безупречное самообладание на фоне надвигающейся угрозы в виде огромных, косматых чудовищ с длинными, изогнутыми бивнями? Говорите, мамонты давно вымерли? Ну-ну…!

Надо отдать мне должное, я честно постаралась не разочаровать своего спутника и мучительно сдержала едва не вырвавшийся из груди вопль, но после того, как ископаемые предки слонов по команде Яляне построились в две шеренги, и мы с Индреком оказались в середине живого коридора, я начала терять остатки хладнокровия. Ближайший ко мне мамонт глухо фыркнул, и я в ужасе прильнула к Индреку в поисках защиты. Впрочем, дальше фырканья внимание лохматого конвоира не продвинулось, я с облегчением выдохнула, когда мамонт перевел взгляд на моего невозмутимого спутника.

На фоне гигантских животных правительница Сихиртя выглядела еще меньше, что нисколько не мешало ей уверенно руководить процессией. Мамонты беспрекословно повиновались приказам своей хозяйки, чутко реагируя на ее жесты, и я великолепно осознавала, что Яляне может в любую секунду отдать им распоряжение поддеть нас своими жуткими бивнями и безжалостно швырнуть под ноги многотонным сородичам. Не скажу за Индрека, возможно, в его обширном арсенале имелись и специальные противомамонтовые импланты, а вот мне при подобном развитии событий отчетливо светила незавидная перспектива превратиться в лепешку, воодушевляющая меня немногим сильнее, чем откормленную на убой индейку предстоящее рождественское застолье.

Учитывая, что средний рост находящихся на службе у Яляне мамонтов составлял метра три-четыре в холке, грандиозные размеры подземных залов меня уже не слишком изумляли: крошечному народцу Сихиртя подобные площади, конечно, были ни к чему, зато домашним питомцам здесь явно хватало места развернуться. Бесконечные пещеры, ярко освещенные сверкающими кристаллами, по мановению руки Яляне внезапно вспыхивающими в кромешной мгле, сменялись одна за другой, и почти во всех я замечала недвусмысленные знаки обитаемости. В одном зале на глаза попались предметы кухонной утвари, в другом – выделанные шкуры, а третий и вовсе напоминал кузнечный цех. Вот только самих подданных Яляне я так нигде и не обнаружила: складывалось впечатление, что обитатели пещер намеренно в спешке попрятались в свои убежища, побросав все начатые дела, и сидели тихо, как мышки, дабы избавить себя от любопытных взоров незваных гостей.

Владения Сихиртя оказались достаточно велики, и путешествие по подземному царству отняло у нас довольно внушительное количество времени. По пути я увидела столько изумительных вещей, что к концу перехода моя нижняя челюсть практически зафиксировалась в отвисшем состоянии. Густо покрытые пышной зеленой травой поляны, на которых меланхолично паслись самки мамонтов с новорожденными детенышами, и неподвижная гладь идеально круглого озера с крутыми берегами вызывали у меня постоянное ощущение прогрессирующего расстройства психики – настолько невероятно выглядел этот цветущий оазис, скрытый под слоем вечной мерзлоты. Постепенно я начала разделять ненависть Яляне к газодобывающим компаниям: я бы, наверное, тоже не особо симпатизировала людям, чьи возрастающие потребности в ресурсах много лет назад загнали Сихиртя вглубь земли, а сейчас настойчиво разрушают уникальную экосистему, созданную Маленьким Народом фактически с нуля. Видимо, Индрек придерживался если не аналогичной, то по крайней мере, схожей точки зрения, потому что за весь период нашего перехода под конвоем из официально вымерших животных, он не единожды не проявил наглой агрессии, снисходительного пренебрежения и прочих неотъемлемо свойственных ему качеств, а напротив, вел себя с подчеркнутой вежливостью, что, по правде говоря, удивляло меня не меньше сочных пастбищ в недрах заснеженной тундры.

-Я сдержала слово, настала твоя очередь, Индрек, - сообщила Яляне, когда мы вышли на финишную прямую, и  в серебряном перезвоне монеток мне вдруг почудилась не угроза, а надежда – слабая, призрачная, едва живая, но при этом вселяющая непоколебимую веру в иное будущее для гибнущего под натиском цивилизации народа Сихиртя.

-Отныне перо птицедевы Сирин принадлежит тебе, Яляне, - мой спутник торжественно вручил правительнице трофейный артефакт, и ее напряженные черты просветлели и разгладились, а землисто-серая кожа на миг как будто осветилась изнутри, - с этих пор чары Сирин будут оберегать владения Сихиртя от геологоразведки и бурения. Аура пера раз и навсегда отвадит отсюда людей. Пока перо с тобой, твой народ может жить спокойно.

Тоненькие, почти детские пальчики Яляне в мгновение ока схватили перо, а в уголках белых глаз внезапно блеснули слезинки. На своем гортанном языке правительница приказала мамонтам расступиться, и косматые гиганты покорно разошлись в стороны.

-В чем тут подвох, Индрек? – спросила Яляне, однозначно, толком не верящая в бескорыстие моего спутника, - почему ты нам помогаешь?

Чтобы не заставлять правительницу Сихиртя разговаривать, глядя снизу вверх, Индрек опять присел рядом с Яляне, и неожиданно протянул ей руку.

-Иногда даже такому идейному одиночке, как я, бывают нужны союзники, - поведал он, - твой народ однажды жестоко поплатился за свою доверчивость, и, если у меня есть реальная возможность предотвратить новую трагедию, почему бы этого не сделать, тем более, что Сихиртя заслуживают благополучия и покоя.

Крошечная ладошка Яляне целиком утонула в руке Индрека, и по щеке правительницы медленно покатилась предательская капля, после чего даже у меня, начисто лишенной сентиментальности особы, моментально увлажнились глаза.

-Спасибо, Индрек, Маленький Народ никогда этого не забудет, - поклялась Яляне и внезапно крикнула в пустоту несколько коротких фраз.

-Как Верховная правительница, я хочу отблагодарить тебя от имени всех Сихиртя, - из-за спины Яляне бесшумно возникли две фигурки – такие же низкорослые, приземистые и пугающе белоглазые, - это - наш лучший мастер, а это шаман, разговаривающий с духами.  Наперсток, который ты видишь, не оружие, и не драгоценность, но одевший его на палец обретает способность становиться невидимым. Долгое время наперсток спасал Сихиртя от людей, мы не умеем сражаться, зато научились искусно прятаться. Но теперь все иначе, и я преподношу его тебе как символ нашей дружбы.

-Спасибо, Яляне, -Индрек принял из рук правительницы наперсток и, покрутив в руке, заключил, - я понимаю, что дареному коню в зубы не смотрят, но эта штука кое-как налезает мне на мизинец…

-Это не важно, наперсток увеличивается и уменьшается в зависимости от текущего владельца. - покровительственно улыбнулась Яляне под мелодичный звон своих соприкоснувшихся монеток и заговорщически прищурилась, -но, если ты считаешь, что мой подарок тебе не пригодится, я уверена, твоей женщине он обязательно придется по нраву.

 

ГЛАВА XLIV            

Принимая во внимание невероятное обилие удивительных впечатлений, полученных мною за краткий срок пребывания в подземном царстве, внезапно образовавшаяся в центре одной из стен воронка предсказуемо не вызвала у меня особого шока и была воспринята в качестве закономерного итога развития событий. Белоглазые обитатели пещер с молчаливого позволения своей правительницы массово повысыпали из своих укрытий, и когда перед тем, как сделать шаг в портал я машинально обернулась, меня от души поразила огромная численность дружно провожающих нас Сихиртя.  Мужчины, женщины и дети на прощание махали нам своими маленькими ручками, и серебряные монетки на их традиционных одеждах коллективно вызванивали бодрый, оптимистичный ритм. Я до такой степени засмотрелась на эту потрясающую картину, что моему спутнику пришлось буквально затаскивать меня в портал на буксире, причем, весь имевшийся у Индрека запас деликатности и такта, похоже, был полностью растрачен в судьбоносных переговорах с Яляне, и на мою долю по обыкновению досталась откровенная грубость в обращении, плавно перерастающая в бытовое хамство. Судя по непроницаемо жесткому выражению, после недолгой оттепели вновь сковавшему бесстрастные черты моего спутника, эра милосердия благополучно завершилась, и вопреки недвусмысленному намеку правительницы Маленького Народца, Индрек не удостоил меня не только элементарной вежливости, но и пресловутого наперстка, без зазрения совести определенного моим спутником в собственный карман.

Регулярно шлепаться о землю многострадальной пятой точкой мне изрядно надоело за предыдущие разы, и я осознанно сгруппировалась в полете, чтобы максимальным образом снизить весьма болезненные последствия падения с довольно ощутимой высоты. Невзирая на заранее выработанную тактику, ситуация опять вышла из-под контроля: непроглядная тьма окружающего пространства внезапно начало активно завихряться, а затем меня и вовсе стремительно закрутил локальный смерч. Естественно, все мои попытки смягчить падение пошли насмарку, и не перехвати вовремя Индрек мою руку, у меня бы непременно появился хороший шанс отправиться куда-нибудь не в ту степь, и вывалиться из портала в параллельном измерении. Однако, мой бдительный спутник, как обычно, находился начеку, и успел предотвратить вышеупомянутый сценарий за считанные мгновения до того, как искривленное пространство бесследно поглотило мое обмякшее тело.

-Тайные тропы всегда гораздо сложнее проторенных дорог, - с претензиями на глубокую философию выдал Индрек, я резко распахнула веки и запоздало поняла, что полет в бездну закончился удачно, и в этот самый момент я лежу в позе звезды, раскинув в стороны руки и ноги, а надо мной медленно проплывают грязно-серые, будто комья свалявшейся ваты, облака.

-Подъем! Некогда предаваться созерцательному настроению! – мой спутник не дал мне вволю насладиться подозрительно знакомым пейзажем, и в своей привычной манере заставил меня сначала принять сидячее положение, а потом и нехотя встать на ноги.

-Довольна? – в упор глядя на меня равнодушными бесцветными глазами спросил Индрек, - вот ты и дома.

-Да? – глупо захлопала ресницами я, лихорадочно осмотрелась вокруг и вынужденно констатировала, что устами моего спутника глаголет истина. Бесспорно, мы вернулись в столицу, но только выбросило нас, судя по обстановке, в одном из самым отдаленных ее районов. Или всё так и было задумано?

Я бросила вопросительный взгляд на Индрека, но тот демонстративно не снизошел до ответа. Крепкий, жилистый, в низко надвинутой на лоб вязаной шапочке, неприметной дутой куртке, с неизменным рюкзаком за спиной, мой спутник сейчас выглядел столь же обыденно и повседневно, как и во время наших ежегодных встреч на перекрестке, вот только порванный рукав и густо заросший колючей, рыжеватой щетиной подбородок говорили о том, что у Индрека выдался не лучший период в жизни.

-Это промзона? – на ходу уточнила я,-  производственные склады за городом?

-Всё верно, - не сбавляя заданного темпа кивнул мой спутник, явно направляющийся в сторону боксов, между прочим, охраняемых.

Когда наш семейный бизнес процветал и развивался, отец тоже арендовал здесь складское помещение, и я нередко наведывалась сюда для проведения инвентаризации товарно-материальных ценностей. Неужели еще совсем недавно у меня была любимая работа, стабильная зарплата и неплохая даже по столичным меркам машина, а мои родители и думать не думали о продаже квартиры в престижном районе с последующим переездом в захолустный райцентр? А уж мне и в голову не приходило однажды превратиться в вечного соискателя, чей список отказов в трудоустройстве достиг такой длины, что его можно было запросто использовать для оклейки стен вместо обоев. Да и теплое местечко в Департаменте по статистике мне теперь тоже не светит: наверняка, госпожа Меркулова успела горько пожалеть, что вняла маминой просьбе и составила мне протекцию перед вышестоящим руководством – согласитесь, мало приятного краснеть за мою необязательность! А маме каково? Она приложила столько усилий, чтобы меня взяли на эту вакансию, а я нагло проигнорировала собеседование! Конечно, у меня были исключительно уважительные причины для неявки в назначенный час, однако, будет довольно сложно объяснить той же Меркуловой, что, спасаясь от атаки пси-мушек, я оказалась в межпространственном портале, талантливо замаскированном под деревянный колодец на дачном участке, и до сего момента физически отсутствовала в столице.

Хотя биологические часы у меня давным-давно безнадежно сбились, я была практически уверена, что наше появление в промзоне пришлось на начало второй половины дня. Тусклое зимнее солнце неумолимо клонилось к закату, но до заметного сгущения сумерек по моим приблизительным выводам оставалось около пары-тройки часов, то есть в теории Индрек прекрасно успевал выполнить свой заказ. Справедливости ради, нужно было сказать, что интуиция нашептывала мне в ухо о немалой вероятности отклонения от плана, и дальнейшие действия моего спутника косвенно указывали на мою правоту.

-Временно устроимся на продуктовом складе, -безапелляционным тоном сообщил Индрек, - значит так, я отключаю видеонаблюдение и проникаю на объект с западной стороны. Ты в это время идешь через проходную вон к тому оранжевому боксу и дожидаешься меня. Держи свое «кольцо всевластия», надеюсь, Яляне его проверяла, иначе для тебя наступит тот неловкий момент, когда придется доказывать охране, что ты не собираешься грабить предпринимателей. Задача ясна?

-Ясна-то ясна, - нерешительно замялась я, - но, может, я не буду тебе мешать и лучше поеду домой?

-Я уже говорил, это исключено, - рубанул Индрек, и его блекло-серые глаза угрожающе потемнели, - моя первостепенная цель – сохранить инкогнито, а если ты засветишься, об эффекте неожиданности не стоит и мечтать. Ну и тебе заодно достанется по полной: тебя будут истязать до тех пор, пока ты не сдашь меня, и если я все равно выкручусь, то ты после пыток точно станешь овощем.

-Черт с тобой, давай наперсток, - в ужасе выдохнула я, мысленно проклиная свою непутевую судьбу-злодейку.

-Сразу бы так, - насмешливо хмыкнул мой спутник, - встречаемся возле бокса. Смотри-ка, работает!

- Ты меня не видишь? – растерялась я, так как после одевания магического наперстка на палец, упорно чувствовала себя вовсе не человеком-невидимкой, а скорее средневековой белошвейкой.

-Я –вижу, - разочаровал меня Индрек, и чтобы я окончательно не разуверилась в волшебстве Сихиртя, добавил, - но у меня есть инфракрасные датчики, зато у сотрудников охраны их нет. Главное, иди по чужим следам, а то еще примут тебя за призрака.

На занимаемой торговыми складами территории было тихо и безлюдно. По своему опыту я знала, что основной наплыв экспедиторов приходится на утро, а послеобеденные часы менеджеры компаний обычно посвящают комплектации заявок на следующие дни.  В производственной сфере рабочее время, вероятно, распределялось, несколько иначе, и рядом с промышленными боксами непрерывно сновали автомобили. Осторожно ступая на цыпочках, я беспрепятственно миновала проходную, и по следам преимущественно мужской обуви быстро пересекла открытый участок.  К моему вящему изумлению, калитка в железных воротах бокса оказалась гостеприимно открыта. Я была уверена, что на склад внезапно приехали арендаторы и нам необходимо срочно озаботиться поиском другого варианта, однако в следующую секунду высунувшаяся из калитки рука молниеносно втянула меня внутрь.

-Можешь снять наперсток, - разрешил совершенно неразличимый в темноте Индрек, - ах, да, сейчас электричество зажгу. Проходи, располагайся, а я посмотрю, что у них тут есть съестного. 

-Ты всегда просто так заходишь в любое место и берешь то, что тебе надо? – язвительно поинтересовалась я, наблюдая, как мой спутник сосредоточенно исследует стеллажи с коробками.

-Нет, - спокойно отозвался Индрек, - лишь в тех случаях, когда это оправдано с точки зрения сложившихся обстоятельств. Например, как сегодня – мне предстоит сложная работа, а баланс калорий стремится к отрицательному значению. Да и тебе не помешает подкрепиться. Я скоро уйду, закрою дверь снаружи и при благоприятном исходе, вернусь за тобой далеко за полночь.

-А при неблагоприятном? – насторожилась я, на лету поймав брошенную Индреком упаковку галет.

-С утра на склад приедут загружаться торговые представители, откроют ворота, и ты незаметно выйдешь при помощи наперстка Яляне, - с оскорбительным безразличием сообщил мой спутник, - советую никому не звонить, а отправляться прямиком на вокзал, садиться в первый попавшийся транспорт и делать отсюда ноги.  Позже сориентируешься по факту, насколько целесообразно тебе возвращаться в столицу, или стоит дистанционно продать квартиру и остаться у родителей. Так как твоя память не будет почищена, бороться с воспоминаниями придется своими силами – какое-то время помучают кошмары, но, если не станешь чересчур зацикливаться на прошлом, тебе постепенно полегчает.

        -Но ты ведь рассказываешь мне всё это лишь для того, чтобы я не боялась неизвестности? – испуганно вздрогнула я, - на самом деле ночью ты сам меня заберешь, и никакой «план Б» мне не пригодится, да?

-Я не хочу давать тебе обещаний, которые, возможно, не смогу выполнить, - Индрек распечатал очередную коробку, и по полу с грохотом покатились жестяные банки с тушенкой, - вот это уже получше, осталось разогреть.  Что будешь пить? Есть четыре разновидности сладкой газировки, минеральная вода и… сейчас прочитаю, что там…сухое белое вино.

-Я ничего не хочу, у меня нет аппетита, - раздраженно отмахнулась я, - разве только вина накатить, чтобы не свихнуться в ожидании твоего прихода.

-Я бы не стал этого делать, - серьезно заметил мой спутник, -  еще уснешь, забудешь про конспирацию, а утром хозяева товара застанут тебя на месте преступления и вызовут полицию.

-У меня такое чувство, что ты просто хочешь от меня избавиться, - не выдержала я, -  поэтому и специально настраиваешь меня на то, что ты за мной не вернешься. Так скажи прямо! Мне твое общество, кстати, тоже в зубах навязло.  Если мне нужно отсидеться здесь до утра, я не возражаю, но к чему эти игры: может, вернусь, а может быть, и не вернусь? Определился бы уже, в конце-то концов!

Не зря все-таки народная мудрость гласила, что «язык мой - враг мой». Помалкивала бы себе потихоньку, глядишь, и проблем меньше было. Но сказанного, как известно, не воротишь, и когда ледяные глаза Индрека внезапно остановились на мне, я поняла, что настал мой черед расплачиваться за свою роковую ошибку.

- Ты представления не имеешь, о чем говоришь, - не спуская с меня пронизывающего взгляда прошипел мне в лицо Индрек, -похоже, я должен тебе кое-что объяснить, чтобы впредь у тебя больше никогда не возникало подобных вопросов.

 

ГЛАВА XLV

При том, что в боксе поддерживалась достаточно комфортная температура, меня непроизвольно пробрал мороз по коже. Пустые, холодные, темно-серые, будто состоящие из одних зрачков глаза гипнотически взирали на меня, как смотрит удав на обреченного кролика, и я вдруг поняла, что напрасно полагала себя способной выдержать это жуткое сканирование.

-Поговорим за обедом, - неожиданно заявил Индрек, и с моей оцепеневшей души упал булыжник, внушительным размерам которого обзавидовался бы любой уважающий себя представитель пролетариата, остро нуждающийся в доступном оружии, - накрывай на стол, женщина!

Несколько поистине бесконечных секунд я внимательно вглядывалась в своего спутника, но так не определилась с итоговым мнением: то ли Индрек де            йствительно решил сменить гнев на милость и разрядить напряжение своим специфическим юмором, то ли я наблюдала обыкновенное затишье в преддверии буйства скрывающейся за показным хладнокровием стихии.  Так или иначе уже вскоре мы в самом деле с аппетитом поедали краденую тушенку, непостижимым образом разогретую моим спутником посредством минутного помещения в извлеченную из рюкзака емкость.  Помимо cего чудесного девайса, из бездонных недр рюкзака последовательно возникли столовые приборы, правда, рассчитанные на одну персону, армейская кружка и даже набор салфеток. Салфетки мы аккуратно расстелили на свободной полке, по-братски разделили вилку и ложку, причем мне почему-то досталась именно ложка, и благополучно приступили к походной трапезе. Первое время мне буквально кусок в горло не лез, но понемногу я вошла во вкус и принялась так активно орудовать ложкой, что опустошила свою жестянку чуть ли не быстрее Индрека, предпочитавшего есть со спокойной неторопливостью не иначе как в целях наилучшего усвоения содержащихся в пище калорий.

-Я не сторонник ведения дискуссий, и поэтому все, что я тебе скажу нужно воспринимать как должное и не задавать вопросов, - мой спутник промокнул губы салфеткой, сделал пару глотков из бутылки с минеральной водой и вновь устремил на меня немигающий взгляд блекло-серых глаз, после чего у меня мигом отпало желание выпытывать детали происходящего, - ты –случайный человек в моей жизни, и чем меньше ты знаешь, тем в большей безопасности находишься.  

-Я давно забыла, что такое безопасность, -со вздохом призналась я, - иногда мне даже кажется, что единственное безопасное место – это рядом с тобой, хотя я и понимаю, насколько это далеко от истины. Прямо стокгольмский синдром какой-то…

-Просто на фоне всех остальных зол, с которыми тебе пришлось столкнуться, я, похоже, выгляжу не так уж и страшно, - многозначительно усмехнулся Индрек, - но не устану тебе напоминать, что внешность – это только ширма, а настоящая сущность кроется внутри, и очевидные расхождения между формой и содержанием редко оказываются приятным сюрпризом. Гораздо чаще бывает наоборот.

-Как с Лорелеей? – бесконтрольно вырвалось у меня, и я тут же прикусила язык, но, к счастью, мой спутник не оправдал худших подозрений, и отреагировал на мою реплику на удивление мирно.

-Лорелея - только один пример из огромного множества, - бесстрастно ответил Индрек, - я усвоил этот урок, и ни о чем не сожалею. На собственных ошибках мы, как правило, учимся куда эффективнее, чем на чужих. Но сейчас речь идет вовсе не о Лорелее. Я собираюсь устроить заказчику и объекту очную ставку, чтобы, наконец, точно выяснить, кто и почему меня подставил. После того, как я подключился к системе в замке Гоуска, у меня появилось сразу несколько версий.  Пси-генератор и перо Сирин в лавке Ананси указывают на Симаргла, моего нынешнего клиента, но я все сильнее укрепляюсь в подозрении, что потенциальной жертве, Менку, в свою очередь, также заказали меня.  Система Репребуса позволяет отследить перемещения и артефактов, и живых существ, так вот – я провел сравнительный анализ движения Серого Клинка и Менка. Что ты думаешь, их траектория полностью совпала. Сам собой напрашивается элементарный вывод: похититель клинка и есть Менк. Осталось только разобраться, на кого он работает: на Симаргла, на себя или на неустановленное третье лицо. В пользу неучтенного фактора говорит разлом на улице Северинова – насколько мне известно, ни Симаргл, ни тем более, Менк, не обладают таким высоким уровнем силы, чтобы его спровоцировать. Кто-то очень умный и проницательный заведомо знал, что без Серого Клинка шансов одолеть Менка у меня практически не будет, и сегодня я непременно докопаюсь до истинного положения вещей.  Многие пробовали меня устранить, некоторые были близки к успеху и подобрались ко мне на расстояние выстрела, но я всегда успевал первым спустить курок.  Кто бы ни стоял за всем этим, он уже труп.

-Но у тебя по-прежнему нет Серого Клинка, - напомнила я, интуитивно не одобряя чрезмерную самоуверенность Индрека, - кстати, чем он так знаменит?

-В древних летописях говорится: «Есть у этого меча такое свойство: он несёт победу всякому, кто берёт его на битву», - торжественно процитировал мой спутник, - Серый Клинок – это не просто оружие, он несет в себе колоссальный заряд энергии. Там, где я вырос, о Сером Клинке знает каждый, но только избранным воинам под силу усмирить заключенную в нем мощь.

-Хочешь сказать, что ты и есть избранный воин? – я старалась не демонстрировать своему спутнику ни малейших признаков скепсиса, дабы ненароком не оскорбить того в лучших чувствах, однако, в глубине души меня терзали смутные сомнения, что все эти летописи и сказания являлись чистой воды вымыслом, призванным внушить будущим поколениям священный трепет перед героическими деяниями предков.

-Когда-то очень давно я им был, - после непродолжительного молчания произнес Индрек, - сейчас же я просто наемный убийца, и меня это вполне устраивает.

-По-моему, не очень-то и престижная профессия, но тебе, конечно, видней, - сдержанно улыбнулась я, -  лично для меня «избранный воин» звучит в сотню раз круче, чем «киллер».

-Я был берсеркером, и в душе до сих пор им остаюсь, - в блеклых-серых глазах моего спутника на незримое мгновение промелькнула и тут же погасла отчетливая красноватая вспышка. Судя по всему, невзирая на бесчисленные модификации организма, сердце у Индрека так окончательно и не превратилось в камень, и отдельные воспоминания всё также причиняли ему тщательно скрываемую боль, - берсеркеры – ударная сила армии, войны, не ведающие страха. Один берсеркер легко справляется с десятком противников, его ярость разрушительна, поэтому берсеркеры всегда идут в первых рядах наступления. В трансе берсеркер не чувствует ран, он продолжает сражаться, истекая кровью, и побеждать в неравной схватке. После боя берсеркер может беспробудно спать по трое суток, чтобы его организм восстановился. Настоящему берсеркеру чужды тактические приемы, берсеркер – это концентрированная мощь, он незаменим в атаке, когда нужно пробить брешь в обороне врага, но после того как на первый план выходит тактика, берсеркер отходит в сторону. Коварные удары, хитрые приемы – это не для него, поэтому вероломное предательство неизбежно застигает берсеркера врасплох.  Так вышло и в моем случае. Отныне я больше не полагаюсь только на грубую силу.

-Ты изменился после Лорелеи!? – полуутвердительно-полувопросительно прошептала я, - можешь мне не верить, но я тебя очень хорошо понимаю.

-Ты? Понимаешь? – со злой иронией сверкнул темно-серыми, почти черными глазами Индрек, - меня несколько часов беспрерывно швыряло о скалы, в моем теле не осталось ни одной целой кости, сломанные ребра проткнули мне легкие, я ослеп на оба глаза, а мое лицо превратилось в кровавую маску. Не смеши меня, что ты можешь понимать?

-Меня тоже предавали, - невольно передернувшись от красочно нарисованной услужливым воображением картины, сказала я, - тот, кого я любила, кому я безгранично доверяла, ради кого готова была идти в огонь и воду, интересовался только моими деньгами и жилплощадью. Ратмир клялся мне в любви, а сам грезил моей недвижимостью и нашим семейным бизнесом. Если бы я по наивности не убедила отца помочь Ратмиру финансами, мы бы сумели пережить кризис без переезда в проклятый райцентр. Да, физически я не пострадала, но сегодняшняя Августа и Августа годичной давности – это два совершенно разных человека.

-И как ты ему отомстила? – с таким неподдельным любопытством осведомился Индрек, словно уже предвкушал, как пополнит копилку самых жестоких методов расправы над предателями.

-Никак, -отрицательно помотала головой я, - отчаянно пытаюсь забыть Ратмира и все, что с ним связано, как страшный сон. Что мне даст эта месть? Посмотри на себя, сколько бы мы не мстили, прежними нам больше все равно не стать, так зачем отравлять жизнь себе и другим?

-Смысл не в этом, - уверенно возразил мой спутник, - справедливое возмездие должно обязательно настичь предателя, чтобы он на своей шкуре осознал, каково было тебе. Я хотел убить Лорелею, но потом передумал: я отнял у неё всё, чем она дорожила, чем она жила, я сделал ее никем, так же как она сделала никем меня самого, и сразу почувствовал себя отмщенным.  Ну всё, хватит мелодрам и откровений, меня ждут дела. Я примерно очертил тебе ситуацию с моим заказом, надеюсь, теперь ты понимаешь, что я не могу однозначно ответить, вернусь за тобой или нет. Так что, побудь здесь до утра и уходи, как только откроются ворота.

 

ГЛАВА XLVI

Надежда остается всегда: сначала она крепка, как самогон-первач, затем градус постепенно снижается, и в конечном итоге страстная убежденность в благополучном исходе превращается в безалкогольное шампанское, чьи веселые пузырьки по-прежнему создают иллюзию праздника, но уже не приводят к опьянению. За сегодняшнюю ночь я пережила практически все стадии окончательной потери веры в чудеса, и к утру была катастрофически близка к полному отчаянию. Замкнутое пространство лишенного окон бокса вкупе с искусственным освещением не позволяли мне точно сориентироваться во времени, но в один момент я вдруг с невероятной отчетливостью осознала, что все сроки давно истекли, и совсем скоро на склад прибудут экспедиторы, а моего спутника, что называется, и след простыл. Всю ночь напролет я бесцельно мерила шагами уставленное стеллажами помещение, чутко прислушиваясь к каждому звуку, однако, снаружи периодически доносился только лай сторожевых собак и дежурная перекличка охранников. Я упрямо заглушала пронзительные вопли интуиции, но, когда нетерпеливое ожидание возвращения Индрека довело меня до белого каления, я вынуждена была предоставить трибуну внутреннему голосу, незамедлительно озвучившему горькую, болезненную и жестокую правду касательно истинного положения дел.

Я могла лишь догадываться, почему Индрек не вернулся за мной. Возможно, этот далеко не джентльменский поступок являлся частью продуманного до мельчайших деталей плана, но я также не исключала и вероятности того, что с моим спутником случилось несчастье, вернее, он сам навлек проблемы на свою дурную голову и, как следствие, отправился прямиком в загробный мир дабы навеки влиться в дружную компанию своих многочисленных жертв. Учитывая, что однажды я уже оплакала Индрека в жутких дебрях леса Аокигахара, повторять тоже самое во второй раз мне было как-то откровенно не сподручно, и я решила не делать бездоказательных выводов, а просто принять ситуацию как есть и всецело сконцентрироваться на собственных насущных вопросах, а накопилось таковых, надо сказать, довольно немало.

После того, как биологические часы затикали с удвоенной активностью, мне стало ясно, что на улице наступило раннее утро, и, значит, мне пора занять позицию у входа, дабы при первом повороте ключа в замке воспользоваться неоценимым подарком правительницы Сихиртя и незаметно выскользнуть в открывшуюся дверь. Относительно дальнейших действий я была предварительно проинструктирована Индреком, но меня терзали ощутимые сомнения по поводу строгого следования полученным инструкциям. Впрочем, альтернативных вариантов у меня все равно толком не имелось, поэтому я склонялась к мысли, что дурацкий план гораздо лучше, чем отсутствие какого-либо плана вообще. Однако, стройную картину бытия по обыкновению смазали непредвиденные обстоятельства в лице одного человека, воочию лицезреть которого я  принципиально не желала со дня нашей последней встречи почти годичной давности.

-Ярик, давай загружайся по-быстрому, и погнали по точкам, - требовательно подгонял напарника до боли знакомый голос, - итак, блин, опаздываем из-за тебя!

-Это не из-за меня, а из-за машины, - открестился Ярик, - эта рухлядь давно на ладан дышит, скажи спасибо, что я ее завести сумел.  Начальство уже черт знает сколько обещает запчасти купить, а воз и нынче там. Зажали бабки и хотят, чтобы машина на честном слове ездила. Задрала такая экономия, у всех этих дармоедов-менеджеров, значит, крутые служебные тачки, а экспедиторы хрен пойми на чем работать должны!

-Ладно-ладно, Ярик, расслабься, -  примирительно успокоил водителя мой бывший жених, -как только перейду на работу в офисе, сразу займусь оптимизацией снабжения. Так, короче, минералка- двадцать упаковок, сок натуральный – восемь коробок…

-Ну-ну, верю аж не могу, - натужно прокряхтел Ярик, снимая со стеллажа указанный Ратмиром товар, - все так говорят, а потом забывают. Главное, себе под задницу тачку выбил, а остальное все по барабану.

- Да ты что, Ярик! – крайне естественно изобразил возмущение Ратмир,- я ж эту школу сам прошел, на себе прочувствовал, так что зря ты на меня бочку катишь… Ага, дальше, шоколад горький, пять, шоколад молочный, десять…

-Ну, не знаю, - недоверчиво просопел водитель тире грузчик, - может, ты и прав. Только, по-моему, ты напрасно в офис мылишься, наоборот, сокращения везде идут, кому ты там сдался…

-Сокращают всякую школоту недоученную, - пренебрежительно фыркнул мой бывший жених, - а я профессионал, специалист с большой буквы, у меня профильное образование, сертификаты, богатый опыт, в конце концов. Вот покажу себя на заявках, и в следующем квартале подам резюме на менеджера.  Так, хорошо, теперь крекеры с луком, три, чай пакетированный, шесть…

- Если ты такой умный, чего же в экспедиторы пошел? – вполне резонно спросил согнувшийся под тяжестью коробок Ярик, - много там еще таскать?

-Да нет, не сильно, - обнадежил водителя Ратмир,- так ты сам же только что говорил – кризис. Место под солнцем надо заслужить!

-На чужом горбу в рай въехать хочешь…, - невнятно проворчал себе под нос Ярик, и мне даже стало обидно, что мой экс-жених не услышал правду-матку о своем излюбленном способе достижения успеха, -это, Ратмир, ты бы тут не курил, пожарная безопасность, все такое прочее, сам короче, знаешь…

-Ярик, да не волнуйся, я осторожно, - отмахнулся Ратмир, и у меня внезапно созрел настолько жестокий замысел, что его бы наверняка одобрил даже не отличающийся мягкосердечием Индрек. В менеджеры он собрался, сукин сын! Прости, дорогой, но тебе и в экспедиторах ходить недолго осталось!

-Всё? Закрываем склад? – уточнил Ярик, изрядно взмокший от безостановочного таскания упаковок.

-Сейчас, по заявке еще раз пробегусь и поедем, - стоящий в дверях Ратмир задумчиво выпустил густое кольцо табачного дыма, снова затянулся и небрежно швырнул непотушенный окурок в сторону, - вроде укомплектовались, можем отчаливать!

-Что-то машина проседает, - справедливо заметил Ярик, выруливая на трассу, - говорю же, твою мать, развалится она рано или поздно посреди дороги, и если еще и за городом, так застрянем в чистом поле, пока эвакуатор не заберет.

-Потерпи чуть –чуть, перейду в офис, будет у тебя лучший на фирме фургон, - покровительственно похлопал водителя по плечу Ратмир, которому даже на ум не приходило, что его карьерной звезде суждено закатиться, не успев взойти.  И всё-то из-за одного тлеющего бычка, собственноручно заброшенного мною на склад.  А вот дуля тебе с маком, Ратмир, а не офисная должность.  Похоже, на прощание Индрек дал мне удивительно дельный совет: предательство не стоит оставлять безнаказанным, так пусть же Ратмир станет не просто никем, но и главным обвиняемым по делу о пожаре в боксе, пусть полжизни выплачивает компании материальный ущерб, пусть мучительно ищет способ избежать ответственности… Мне это безразлично, ибо я отмщена сполна.

Свершив свою коварную месть, я была твердо намерена добраться до города на экспедиторской машине, под покровом невидимости выйти у первой же торговой точки и моментально пересесть на следующий до вокзала общественный транспорт. Встроенные в автомобильную панель часы показывали около девяти, в столице занимался холодный сырой день – туманный, промозглый, неприятно сумрачный, из тех самых дней, когда границы между временем суток размываются, и утро становится, как две капли воды, похожим на вечер. В металлическом кузове фургона я насквозь промерзла буквально за миг, и всю дорогу мелко тряслась от холода, стараясь не выдать своего тайного присутствия громким стуком зубов. Параллельно я краем уха слушала разговоры из кабины, и если большая их часть касалась сугубо рабочих моментов и не вызывала у меня ровным счетом никакого интереса, то при словосочетании «Микрорайон «Юность» я чуть было не спровоцировала обрушение стопки коробок с шоколадом непроизвольным движением плеч.

-И что там, в этой «Юности», случилось? – скучающим тоном протянул Ратмир, поддерживающий беседу с водителем в основном односложными репликами и явно мечтающий поскорей покончить с этой «плебейской работенкой», где столь высокоинтеллектуальной личности с аристократическими корнями приходится, скрепя сердце, сохранять приятельские отношения с каждым грузчиком ради выполнения плана продаж.

-Да все по-разному говорят, - неопределенно ответил Ярик и многозначительно пояснил,- массовое помешательство, по-другому и не скажешь. За одну ночь сразу полподъезда скопом повредилось рассудком. Твердят в один голос, что видели над домом НЛО. Якобы оно светилось зеленым светом и испускало лучи. Один луч попал в мужика, который машины во дворе охранял, и тот совсем тронулся – впал в детство, слюни пускает, не соображает ничего, одним словом.

-Чушь какая! – расхохотался Ратмир, - знаю я, что там за контингент. Все алкаши из Севериновских бараков там квартиры получили, наверняка паленой водки хряпнули, вот и результат!

-Да как бы не похоже, - возразил Ярик, - у моей жены брат там неподалеку живет, так он говорит, люди все сплошь приличные, один только ханурик местный, его весь микрорайон знает, но остальные, все, как один, нормальные, даже есть, кто на госслужбе работает.  Но это еще не всё, НЛО все видели, а как машину угнали и девушку похитили никто сказать не может!

-Час от часу не легче! – вздохнул Ратмир и с неприкрытой иронией добавил, - ну, девушку, понятно, инопланетяне на опыты забрали, будут, как в кино, оплодотворять ее своими спорами и ждать, пока она родит мутантов. А машина-то им для чего? У них же тарелка летающая, или как?

-Слушай, шутки шутками, а девушка действительно пропала без вести, - серьезно осадил вошедшего в раж Ратмира водитель, и я невольно прониклась к Ярику искренней симпатией. Судя по отсутствию в машине сигарет, он вроде бы не курит, и все подозрения будут сняты с него автоматически.

-Шурин сказал, девушка исчезла, как в воду канула. Жила одна, в квартире разгром, следы борьбы, ни документов, ни денег полиция не нашла. Родители у нее где-то в пригороде, все побросали, примчались в тот же день в столицу…- продолжал просвещать резко осекшегося Ратмира Ярик, - угнанную машину нашли на дачах, в салоне то ли волосы этой девушки, то ли вещи какие-то обнаружили… А дальше всё, следствие зашло в тупик. До сих пор ищут, по соседям менты ходят, даже к шурину заходили. Но кроме НЛО никто и вспомнить ничего не может. Так что смех смехом, а человека нет. Видать, там на дачах бедолагу и закопали, только по весне теперь и найдут.

-Родители, говоришь, у нее в пригороде? – вдруг снизошло на Ратмира запоздалое озарение, - а ее не Августа случайно звали?

-Не знаю, может и Августа, - пожал плечами Ярик, и я внезапно почувствовала, как странно слышать о себе в прошедшем времени. Ладно, мы с Ратмиром формально умерли друг для друга, но мама с папой, они же с ума сходят! Нет, к дьяволу конспирацию, надо срочно искать телефон и звонить родителям! Их и так жизнь потрепала, такого страшного удара судьбы они точно не переживут. Скорее бы уже магазин, не на ходу же мне из фургона выпрыгивать!

-Вообще в столице чертовщина какая-то творится, - неожиданно произнес Ярик, воспользовавшись потрясенным молчанием Ратмира, - я сегодня утром на базу ехал, еще темно было на улице, и вдруг, не поверишь, такая яркая –преяркая вспышка в небе, будто взорвалось что-то, но при этом тишина мертвая. Думал, показалось, но Володька тоже видел, говорит, облако на ядерный гриб похоже, прямо точно, как ему дед рассказывал, а дед при Союзе рядом с полигоном жил. Это, конечно, фантастика, решили, что или газ взорвался, или боеприпасы, но почему тогда ни звука, ни запаха не было? Полыхнуло и пропало. Ну и что смеешься? Я, между прочим, не то что не пью, а даже и не курил отродясь.  Вот и думай, а вдруг и правда НЛО, откуда нам знать, как оно выглядит?

 

ГЛАВА XLVII

Пока я мучительно осмысливала сию загадочную историю, густо изобилующую не поддающимися рациональному объяснению подробностями, в кармане у моего несостоявшегося супруга внезапно завибрировал мобильник, и я с мстительным удовлетворением констатировала, как голос Ратмира постепенно наполняется преисполненными первобытного ужаса интонациями. Судя по всему, благодаря наличию на складе продукции в преимущественно легковозгораемой таре, огонь от окурка успел распространиться на довольно внушительную площадь, и на данный момент в боксе вовсю бушевал яростный пожар. По изменившемуся лицу Ратмира Ярик быстро сообразил, что случилось нечто непостижимо страшное, сбросил скорость и решительно остановился у обочины. Упускать выпавший мне шанс покинуть больше не представляющий практического интереса фургон я не стала, и удачно воспользовавшись царящим в кабине паническим замешательством, изнутри открыла заднюю дверь и через секунду оказалась на улице. А еще мгновение спустя, экспедиторская машина неожиданно рванула с места и стремительно понеслась в обратную сторону. Ну что ж, дорогой, в Минздраве, похоже, далеко не дураки сидят: не зря каждая пачка содержит недвусмысленное предупреждение о том, что курение опасно для здоровья! А что ты хотел, следственный изолятор – это тебе не санаторий-профилакторий с лечебными процедурами и четырехразовым питанием!

Проводив взглядом растворившийся в тумане фургон, я, наконец, осознала, что пора хотя бы приблизительно сориентироваться на местности. Я бегло осмотрелась вокруг и с искренней радостью обнаружила, что нахожусь далеко за пределами промзоны и такие неотъемлемые атрибуты городской цивилизации как жилые высотки, небольшие магазинчики и плотно заставленные личным транспортом столичных автолюбителей парковки, присутствуют здесь буквально повсюду.  К вящему сожалению, злополучный микрорайон «Юность» располагался на противоположной окраине столицы, и чтобы туда добраться, мне еще предстояло, что называется, пилить и пилить. Несмотря на то, что лежащая в кошельке сумма, выглядела не менее смехотворно, чем пафосное заявление нашего президента о позитивном влияние международных санкций на развитие отечественной экономики, имеющихся у меня денег вполне хватало на такси, и после кратких сомнений, я уверенно сняла волшебный наперсток Сихиртя и отправилась «голосовать» проезжающим мимо машинам. Вскоре я уже сидела в теплом салоне старенькой иномарки, и нетерпеливо постукивала пальцами по обивке сиденья в безуспешной попытке справиться с разыгравшимися нервами. Я боялась даже вообразить, что сейчас чувствуют самые родные мне люди на Земле, и объективно понимала при этом, что у меня по-прежнему нет ни одной толковой версии своего таинственного отсутствия в столице. Придется, видимо, старательно симулировать амнезию и в ответ на все поступающие в свой адрес вопросы неизменно ссылаться на потерю памяти, ибо в противном случае компетентные органы с чистой совестью выдадут мне направление в специализированное учреждение для страдающим психическими расстройствами лиц, и попаду я в одну палату с якобы наблюдавшими пролетающее над «Юностью» НЛО соседями.

С головой поглощенная своими мыслями, я не сразу обратила внимание, что таксист уже давно сосредоточенно пялится на меня в зеркало. А когда я все-таки заметила обращенный на себя изучающий взгляд, было уже слишком поздно: водитель меня узнал, причем не просто узнал, но еще и извлек из бардачка мятую листовку и ничтоже сумняшеся сличил изображение с оригиналом.

-Августа Розанова! Это же вы! – с безгранично искренним восторгом воскликнул таксист, и по его изборожденной морщинами физиономии разлилось блаженное предвкушении грядущего счастья. Ну, что греха таить, я бы тоже прыгала до потолка, если бы перед мной замаячила донельзя реалистичная перспектива на пустом месте стать обладателем миллиона, а именно такая сумма была обещана моими родителями в обмен на любую информацию о судьбе единственного чада. Черт подери, они что с ума сошли, где они этот самый миллион вообще взять собираются? Влезть в долги и окончательно пойти по миру, что ли?

-Это не я! – отрицательно помотала головой я, категорически не желая допускать полного обнищания и без того едва сводящих концы с концами родителей, - вы определенно меня с кем-то путаете.

-Да нет, это точно вы! – не сдавался водитель, - у вас родинка, как на фотографии, и все остальные приметы совпадают. Цвет глаз – карий, волосы – темно-русые, ниже плеч, была одета в зимние сапоги и синюю куртку с надписью «SPORT».  А, всё понял, тут написано, возможна частичная потеря памяти. Вы просто своего имени не помните, вот в чем дело!

-Вашу мать! – рассвирепела я, - всё я прекрасно помню. Повторяю, для особо одаренных: я не Августа Розанова, а то, что вы нашли сходство с девушкой на фото объясняется элементарно – у меня абсолютно заурядная внешность и такая же одежда. Почти вся столица одевается-обувается на одном рынке, вот и вся причина.

-Не-ет! – безапелляционно протянул таксист, - что ты мне голову морочишь, красавица? Сбежала, значит, из дома, а мать с отцом теперь себе места не находят. Я не первый день на свете живу, не бывает таких совпадений, Августа, вот что я тебе скажу. Ты мне куда сказала везти тебя? В «Юность»? А тут черным по белому написано: Августа Розанова пропала из собственной квартиры в микрорайоне «Юность» … Так что мозги мне не пудри! Я тебя домой везу и родителям на руки сдам. Вроде и не девчонка уже, сказано, тридцать лет тебе стукнуло, а ремень по тебе до сих пор плачет. А еще говорят, миллионы на дороге не валяются, повезло мне так повезло!

-Остановите машину, я выйду! – потребовала я в надежде избежать радикального способа разрешения возникшей проблемы, - вы не имеете права удерживать меня насильно.

-Зато мне твоя семья за это спасибо скажет и миллион даст, -довольно справедливо возразил шофер и от души утопил педаль газа, явно планируя выжать из машины максимально возможную скорость.

-Вот вам честно заработанная двухсотка за проезд, и хватит с вас!  - я с ненавистью швырнула деньги на сиденье и неуловимым движением надела наперсток, а после того как впавший в ступор водитель инстинктивно затормозил, пулей выскочила из такси прямо в центре оживленного перекрестка и, виртуозно лавируя между машинами, кое-как выбралась на островок безопасности, спокойно перешла дорогу на пешеходном переходе и уткнулась аккурат в рекламный стенд, на котором красовалось уже печально известное мне объявление о розыске без вести пропавшей Августе Розановой.

Вот же незадача вышла! Я, конечно, знала, что родители готовы пойти ради меня на всё, но того, что листовки с моим изображением будут расклеены на каждом углу, я абсолютно не ожидала. Это что же мне теперь шагу без наперстка не ступить? Да стоит мне разок засветиться, и моим родителям придется сутками отбиваться от желающих на халяву разжиться миллиончиком! Нет, господа хорошие, тяжелое материальное положение в семье не позволяет мне размениваться подобными суммами, поэтому лучше я короткими перебежками сама доберусь домой. Сяду в автобус, забьюсь в уголок на задней площадке, чтоб никто из пассажиров не оттоптал «человеку-невидимке» все ноги, и тихо-мирно доеду до «Юности», а то на всех этих очевидцев-свидетелей, будь они трижды неладны, никаких миллионов не напасешься!

По воле обстоятельств я выпрыгнула из такси в деловом квартале столицы, своеобразном даун-тауне, сплошь и рядом застроенном однотипными зданиями многочисленных бизнес-центров, и будто соревнующимися между собой в архитектурных изысках банковскими офисами. Невзирая на бушующий в стране экономический кризис, здесь активно бурлила жизнь: богатые становились богаче, а бедные неумолимо беднели, если малый бизнес претерпевал весьма нелегкий период, то финансовым воротилам, однозначно, были нипочем любые пертурбации. Увольняли обычных сотрудников, а в роскошных кабинетах современных Рокфеллеров всё также подавался элитный кофе в фарфоровых чашках, и длинноногие блондинки с голливудскими улыбками моментально исполняли каждую прихоть шефа. Возможно, если бы Арсений Смолов взял меня на работу в кадровый департамент «Весты», я могла бы задуматься о продвижении по карьерной лестнице, но звонок Индрека превратил мои наивные чаяния в прах.  В общем, мечты не сбылись, надежды рухнули, и у шикарных офисов в сверкающих небоскребах столичного даун-тауна совсем другие хозяева. Впрочем, роптать на судьбу-злодейку, у меня язык не поворачивался: в моем случае надо было благодарить милостивое провидение, уже за то, что я просто осталась в живых.

Отогнав прочь разбитые иллюзии, я покрутила головой в поисках ближайшей автобусной остановки, обнаружила искомое на расстоянии в несколько метров, и уже собралась было направиться к скоплению ожидающих свой транспорт пассажиров, как фоновый шум никогда не затихающего муравейника делового центра внезапно взорвал оглушительный грохот, будто чья-то гигантская ступня с размаху опустилась на землю. Многоголосым хором истошно завыла автомобильная сигнализация, но уже вскоре слившиеся воедино женские вопли полностью перекрыли мощную акустику. Где-то позади снова раздался жуткий грохот, который через незримую долю секунды перерос в звук бьющегося стекла, и сверху массово посыпались огромные осколки с устрашающе острыми краями. Я рефлекторно метнулась вбок за миг до падения очередного осколка мне на голову, но не всем прохожим повезло в той же мере.   Респектабельного господина с кейсом свалило с ног, а его юную спутницу ощутимо задело по касательной, и если мужчина молча рухнул, как подкошенный, то девушка дико взвыла от боли. Осколки продолжали лететь вниз, и мне стало ясно, что полагаться на удачу явно не стоит. Я хотела перебежать на другую сторону улицы, но не успела этого сделать: затянутый туманной дымкой небосвод вдруг заслонила гигантская тень и даун-таун целиком накрыла непроницаемо черная мгла. Следующий удар неведомой разрушительной силы пришелся по зданию банка, выкрашенному в корпоративную сине-белую цветовую гамму, однако, сейчас превратившемуся в размытое серое пятно. Массивные элементы внешней отделки градом полетели на разбегающихся с криками людей, и я уже готова была поддаться всеобщей панике и нестись вперед, не разбирая дороги, но чья-то крепкая рука вдруг схватила меня за шиворот и настойчиво потащила за собой.

- Не буду спрашивать, что ты тут забыла, но, если ты не планируешь самоубийство, советую впредь беспрекословно выполнять мои приказы, - прошипел невидимый во тьме Индрек, увлекая меня вперед, - Менк-сам по себе не подарок, а в гневе он ужасен втройне.

 

ГЛАВА XLVIII

-Тебе здорово повезло, что у меня модифицированное зрение, - на сбавляя темпа, сухо заметил Индрек, и в эпицентре всеобщего безумия его поразительно спокойный голос прозвучал неуместно и даже оскорбительно, - не знаю, каким попутным ветром тебя сюда занесло, но так или иначе ты прибыла к самой кульминации драмы.

-Ты о чем? -  гулкие удары, после каждого из которых не выдерживающая подобных нагрузок земля мучительно содрогалась в эпилептических судорогах, стремительно учащались у нас за спиной. Обшивка попадающихся на пути неистового разрушителя зданий сплошным потоком падала с небес и вкупе с душераздирающими стонами раненых и хаотичным бегством тех, кто еще надеялся избегнуть незавидной участи своих гораздо менее удачливых сограждан, многократно усугубляла непреходящее ощущение грядущего апокалипсиса.

-Очная ставка, - кратко напомнил Индрек, и без особого пиетета неожиданно толкнул меня влево, вследствие чего я едва не растянулась на асфальте и лишь чудом сохранила ускользающее равновесие, -настало время занять позицию с идеальным углом обзора. Я хочу увидеть это грандиозное представление из первого ряда.

Мои глаза слегка привыкли к накрывшему деловой квартал мраку, и постепенно я начала различать контуры окружающих меня предметов. Если я сделала правильные выводы из вчерашних откровений Индрека, мой спутник заранее продумал пути отхода и сейчас уверенно вел меня в относительно безопасное место, откуда он собирался сполна насладиться лично срежиссированным спектаклем, где основной интригой сценария являлось смертельное противостояние заказчика и жертвы. Похоже, Индрек всё же внял дружескому совету Ориакса - хладнокровный киллер превратился в бесстрастного наблюдателя, и еще неизвестно, перед какой из вышеперечисленных ипостасей врагам моего спутника стоило трепетать в большей мере.  Индрек избавился от вязаной шапочки, и его светлые волосы, хитроумно заплетенные в причудливые косы, лишь подчеркивали исконную принадлежность к привилегированному сословию языческих воинов, не знающих поражений и не чувствующих боли. Ледяные, почти бесцветные глаза Индрека казались отрешенными и пустыми, его невозмутимый облик одновременно пугал и завораживал, а точные, выверенные движения прирожденного бойца внушали необъяснимое восхищение, как мы обычно восхищаемся природной грацией диких хищников, прекрасно сознавая при этом, что объект восторга способен в любой момент вцепиться зубами нам в горло.

Мощные, отрывистые удары продолжали сотрясать даун-таун: создавалось впечатление, что по столице тяжелой поступью шествует гигантский монстр, и от его чудовищных шагов из оконных рам вылетают стекла, а взмахи огромных лап сносят многоэтажные постройки, словно карточные домики. Не выпуская моей липкой от ужаса ладони, Индрек на буксире протащил меня через нагромождение обломков, еще недавно составлявших лепной карниз стилизованного под старину здания одной из транснациональных корпораций, нырнул в арочный проем и на мгновение снизил скорость, чтобы поделиться со мной своими дальнейшими планами.

-Видишь вон тот дом? Поднимемся на крышу и посмотрим шоу во всей красе, - сообщил мой спутник, - только быстрее, а то пропустим самое интересное.

-Куда уж интереснее, - обреченно выдохнула я, когда позади в очередной раз грохотнуло и с высоты как минимум пятидесяти этажей вновь посыпались осколки вдребезги разбитых витражей, и подозрительно уточнила, - а с чего ты взял, что этот дом не будет разрушен, как все остальные?

-Скажем так, ночью я провел там некоторые подготовительные мероприятия,- уклончиво поведал Индрек и многозначительно пообещал, - гарантирую, что Менк туда не сунется. Идем-идем, не стой, он уже совсем рядом.

-Да кто рядом, ты можешь ответить? – вслед за Индреком я поспешно юркнула в подъезд, параллельно отметив про себя, что мой спутник, судя по всему, организовал себе VIP-ложу в жилом доме, и если его самонадеянность окажется жестоко посрамлена противником, обитателям здешних квартир безусловно придется весьма несладко. Ну да ладно, страдать за все человечество – это прерогатива Сына Божьего, а мне бы самой уцелеть, и то уже неплохо.                                        -Менк, - исчерпывающе разъяснил мне текущее положение дел Индрек с таким невозмутимым видом, словно мне полагалось интуитивно сообразить, о ком ведется речь, - потерпи еще чуть-чуть, скоро всё увидишь своими глазами, только будь любезна, в обморок не падай, а то я могу увлечься происходящим и не успеть тебя вовремя подхватить. Наперсток Сихиртя – штука, без сомнений, полезная, но антигравитационным эффектом он, увы, не обладает, а лететь тут достаточно высоко – все-таки шестнадцать этажей.

-Почему вдруг стало так тихо? – я внезапно осознала, что сразу после того, как за нами захлопнулась подъездная дверь, адское нагромождение звуков моментально сменилось неестественной тишиной, будто весь этот кошмар целиком и полностью остался снаружи, отделенный от нас непроницаемым барьером.

-А что тебе не нравится? – усмехнулся мой спутник, указательным жестом направляя меня в сторону лестницы, - по-моему, спокойно и комфортно… Давай, обними меня за шею, как тогда, в Чехии, помнишь? Лифт не работает, а Менк вряд ли намерен ждать, пока ты доберешься наверх пешком.

-Ты уверен, что мне обязательно нужно посмотреть на этого Менка? – малодушно пошла на попятную я, непроизвольно передернувшись от бесконтрольного приступа всепоглощающего страха, - если тут действительно настолько тихо и спокойно, может, я скромно постою в парадной, пока ты устраиваешь свои разборки?

-А у тебя нет другого выхода, - бесцветные, равнодушные, пронизывающе холодные глаза Индрека взглянули на меня в упор, и от острого предчувствия неминуемой беды у меня разом пересохло во рту и на миг остановилось дыхание, - хочешь жить, держись возле меня, но если ты сегодня суицидально настроена, дверь в твое родное измерение открыта.

-Родное измерение? – одними губами переспросила я, машинально обвивая обеими руками шею своего спутника, -а мы тогда где?

Индрек рывком оторвал меня от пола и одним прыжком перемахнул через лестничный пролет. Казалось, он даже не ощущал моего веса, так легко и непринужденно он форсировал крутые ступеньки, так размеренно билось его сердце и так ровно вздымалась грудная клетка. Более того, моему спутнику великолепно удавалось на полном ходу вести со мной беседу, тогда как скорость он развивал такую, что у меня в ушах непрерывно свистел заглушающий слова ветер.

-Мы в пограничной зоне, - просветил меня Индрек, - я часто пользуюсь этим приемом, когда мне необходимо идеальное укрытие для засады. Правда, механизм пространственной трансгрессии крайне нестабилен, и ранее я никогда не пробовал перемещать настолько крупные объекты. В основном ограничивался отдельными элементами: деревом, чердаком, каким-нибудь монументом. Удобно – выбрал позицию, переместился за пределы измерения, а  в нужный момент вернулся, отстрелялся и обратно в пограничье.

-И что, все вокруг такие клинические идиоты, что не могли догадаться, как это у тебя получается появляться из ниоткуда и исчезать в никуда? – не удержалась от язвительного комментария я, - что-то слабо верится!

-Ты смотришь на ситуацию немного не с той стороны, - ничуть не обиделся на мою иронию Индрек и с интонациями явственного превосходства милостиво снизошел до того, чтобы раскрыть мне секрет своей удивительной неуловимости, - проблема в том,  что ты рассуждаешь точно также стереотипно и банально, как и охотники за моей головой. По общепринятому мнению, трансгрессия биологической материи совершенно невозможна, и если, к примеру, дерево, еще худо-бедно способно перенести двойной переход, пусть и потеряв добрую половину кроны, то человеческий организм –слишком сложная система, и вероятность десинхронизации в процессе трансгрессии чрезвычайно высока. То есть, если объяснять на доступном языке, картина следующая: выше пояса человек может успешно переместиться в пограничную зону, а вот нижняя часть возьмет и застрянет где-нибудь посередине. Одним словом, клинические идиоты в традиционном понимании –это как раз те, кому вообще может прийти на ум трансгресироваться, зная, что вероятность осуществления перехода стремится к бесконечно малому значению.

 -Подожди, но ты же транс…транс-грес-сируешься? – еле выговорила непроизносимый термин я, -но при всех твоих недостатках, для идиота ты ведешь себе слишком расчётливо.

-Конечно трансгрессируюсь, - охотно подтвердил мой спутник, без видимых усилий преодолевая с десяток ступенек за раз, - потому что я- модификант и процент живой материи во мне сокращен до порогового уровня.  Для того, чтобы трансгрессируемый объект не развалился по пути на куски, органики, прежде всего, не должно быть в соединительных тканях: если мышечные волокна искусственные, разрыв им попросту не грозит.  Ликбез окончен, мы почти на месте.

-Ну уж нет, - заартачилась я, когда до меня постепенно начала доходить глубинная суть сказанного,- с тобой-то мне теперь все ясно, а как же я? Я ведь не киборг, я –стопроцентный человек, как и все жильцы этого несчастного дома. Что это получается? Из-за того, что тебе захотелось с комфортом провести время за просмотром блокбастера, нас всех раскидает по измерениям, и моему туловищу придется вечно скитаться между мирами в поисках головы? Я знала, что ты махровый эгоист, но это уже попахивает изощренным садизмом, не находишь?

-Я страшно польщен столь высокой оценкой, но вынужден не оправдать твоих напрасных ожиданий, - Индрек одну за другой сбросил с шеи мои онемевшие руки и чувствительным тычком под ребра втолкнул меня в узкую чердачную дверцу, - у меня есть план, как снизить количество потерь среди мирного населения, но сейчас тебя должна волновать только твоя собственная жизнь. И если ты по-прежнему надеешься ее сохранить, воздержись от истерик.  Скажи мне спасибо, что я не стал пускать в дело Янтарного дракона – если бы он оказался на свободе, не только от этого дома, но и от всей столицы уже через пять минут не осталось бы даже камня на камне. Именно для того, чтобы в итоге пострадало как можно меньше гражданских, мне пришлось действовать своими силами. И не забывай, что я тебе говорил по поводу обмороков – Менк выглядит крайне отвратительно, да и манеры у него не ахти, но я и не обещал тебе романтической комедии со смазливыми актерами. Готова? Тогда за мной, и не вздумай высунуться из пограничной зоны – я уже рассказал тебе, чем этого грозит.   Не снимай наперстка, и желательно не шевелись. А мне нужно забрать у Менка одну вещь, которая принадлежит мне по праву, и тебе выпала прекрасная возможность воочию увидеть, как я это сделаю.

 

ГЛАВА XLIX

Признаюсь, честно, как на духу: едва только очутившись на крыше непосредственно примыкающей к даун-тауну шестнадцатиэтажки, я отчетливо поняла, что для реализации своего крайне смелого замысла Индреку не просто придется изрядно попотеть, но и значительно рискнуть даже не здоровьем, а фактически жизнью. Во-первых, меня изначально смутила колоссальная разница в весовых категориях, а во-вторых, хотя я и повидала немало потрясающих воображение трюков, блестяще исполненных моим модифицированным спутником, у меня упорно не укладывалось в голове, каким образом Индрек способен одолеть это совершенно невообразимое существо поистине чудовищных размеров, будучи вынужденным при этом сражаться с монстром в буквальном смысле голыми руками.  А если принять во внимание, что противник не только был огромен и грозен, но в довершение ко всему еще и вооружен, шансы Индрека на победу и вовсе выглядели донельзя призрачными.

Пограничная зона, служащая своеобразным водоразделом между измерениями, заканчивалась у самой кромки грязно-серого небосвода, и единственным видимым признаком наличия тончайшего барьера, отгораживающего нас от жуткой действительности, являлось подернутое зыбкой рябью марево, похожее на прохудившуюся рыболовную сеть. На тех участках, где в «сети» образовались многочисленные прорехи, пространство искрило и потрескивало, словно генерируя мощные разряды электрического тока.  Казалось, непрерывно колеблющаяся дымка опоясывала выбранный Индреком дом со всех сторон разом, и когда я инстинктивно обратила взгляд вверх, на фоне окутавшей деловой квартал мглы, перед моими глазами предстала все та же дырявая «сеть», раскинувшаяся над нами неустойчивым шатром. В пограничной зоне по-прежнему радовала слух умиротворенная тишина, однако, сквозь разрывы в дрожащем, как изображение на экране неисправного телевизора, тумане то и дело проникали звуки извне. Впрочем, визуальный ряд разворачивающихся в даун-тауне событий ничуть не уступал «саундтреку» и в равной степени производил неизгладимое впечатление даже на мою довольно подготовленную, в принципе, психику, а уж что чувствовали сейчас отродясь не видавшие подобного кошмара жители столицы, я вообще боялась представить.

По сравнению с гигантским Менком, небоскребы даун-тауна выглядели приземистыми деревенскими хатами, а лихорадочно мечущиеся среди руин и осколков люди – крошечными муравьями, чей родной муравейник только что безжалостно растоптала громадная ступня. Так как голова великана благополучно витала где-то далеко в облаках, мне пока удавалось рассмотреть лишь две толстенные колонны его гигантских ног, после каждого движения которых в асфальте образовывались глубокие пробоины с десяток метров в диаметре, босые, заскорузлые стопы, живописно торчащие из коротких холщовых штанов и по-обезьяньи длинные руки, свисающие практически до колен. Периодически Менк утробно взрыкивал, внезапно взмахивал своей лапищей и с хулиганским задором колошматил окна, откуда в особо тяжелых случаях с воплями вылетали несчастные офисные сотрудники, вероятно, никогда и не подозревавшие, что их расписанная по минутам жизнь завершится настолько нетривиальным образом. Сколько уже человек бесславно и мучительно погибло под ногами неуправляемого чудовища, посчитать было достаточно сложно, но я небезосновательно предполагала, что количество раздавленных тел стремительно приближается к катастрофическим масштабам, и хотя формальным виновником этих бессмысленных смертей, однозначно, являлся Менк, ответственность за творящееся в даун-тауне безумие вне всяких сомнений, лежала на совести моего спутника, и если судить по очевидному равнодушию последнего, сильно его не тяготила. Сосредоточенный и настороженный взгляд немигающих глаз Индрека был прикован к левой руке монстра, сжимающей рукоятку отливающего матовым свечением клинка, в необъятной ладони великана, скорее напоминающего кухонный ножик.

-Что этот сукин сын тут вытворяет? -  когда здоровенная «грабля» Менка вдохновенно снесла пентхаус в здании телекоммуникационной компании вместе с десятком ведущих топ-менеджеров, я окончательно потеряла самоконтроль. Безразлично наблюдать, как костлявая старуха с косой регулярно собирает кровавую жатву было абсолютно невыносимо, но еще более гадко у меня на душе становилось от неутешительного осознания того горького факта, что для Индрека ничего не стоило пожертвовать множеством человеческих жизней в угоду своим честолюбивым амбициям.

-Ищет меня, - мстительно усмехнулся Индрек, сохраняя напряженную неподвижность в преддверии решающего броска, - а так как мозгов у него маловато, то параллельно Менк делает то, что умеет лучшего всего: крушит всё подряд.

-Этот беспредел не может больше продолжаться! – истерически воскликнула я, - останови его немедленно, слышишь! Он же полстолицы передавит к чертям собачьим, пока мы тут прохлаждаемся!

-Не преувеличивай! – холодно попросил Индрек, - в столице восемь миллионов населения, Менк с ними   и за неделю не справится. 

-Надо же, обнадежил! – безгранично возмущенная вопиющим цинизмом Индрека, выдохнула я и, демонстративно отвернувшись, добавила, - я не намерена на это смотреть, у меня все-таки не железная психика.

-Не хочешь, не смотри, - философски кивнул мой жестокосердный спутник, - лично мне это зрелище тоже очень неприятно, но по-другому Симаргла не выманить. Подожди чуть-чуть, он вот-вот появится, и тогда начнется самое интересное. Подходящий момент для моего выхода на сцену еще не наступил.

-Какая, к дьяволу, сцена, Индрек! – впала в лютое бешенство я, - ты совсем свихнулся, что ли? Люди умирают, живые люди! На их месте могла оказаться я, мои родители, да кто угодно, а ты просто стоишь и тянешь время! Если ты такой герой, иди и убей эту тварь, а не прячься в пограничной зоне, как трус!

-Менка нельзя убить, - звенящие нотки в голосе Индрека красноречиво свидетельствовали о том, что терпение моего спутника на исходе, а ледяной взгляд его блекло-серых глаз и вовсе отбил у меня желание грудью вставать на защиту человечества.

-То есть как нельзя? – одними губами прошептала я, рефлекторно передергиваясь всем телом при виде бьющего из-под асфальта фонтана с кипятком, возникшего в результате попадания огромной ступни нарезающего круги Менка аккурат в подземные коммуникации. А еще, до меня, по-моему, наконец, дошло, почему на улице вдруг резко потемнело: это огромная тень великана полностью заслонила Солнце.

-Вот так, - издевательски приподнял белесую бровь Индрек, - Менк неуязвим, единственное оружие, которым его можно убить, это Серый Клинок. Для того я и жду Симаргла, чтобы Менк отвлекся, и я смог вернуть Клинок, пока эти двое будут выяснять между собой отношения. Менк страшно зол, он ждет меня с полуночи, и к утру у него расшалились нервишки. Он же не может просто выйти из портала и сесть на лавочку в парке, ему пришлось массу времени провести в пространственном тоннеле и при этом все время держать портал открытым, а представь, сколько кинетической энергии необходимо для перемещения такой махины! Не удивительно, что в столице всю ночь наблюдались странные «атмосферные явления». Одним словом, план Симаргла провалился, и ему нужно срочно решать проблему, пока Менк не разнес весь город. Ну, что я говорил, вот и мой заказчик собственной персоной!

-Где? – растерянно завертела головой я и с трудом сдержала неумолимо рвущийся наружу крик.

Ну и ну, я-то наивно полагала, что, хотя бы пресловутый заказчик на поверку окажется существом более или менее гуманоидной внешности, однако, я вновь фатально ошиблась в своих догадках. Человеческого в облике материализовавшемся из пыльной мглы Симаргла было ровно столько же, сколько чемпионских титулов у отечественной сборной по футболу, ежегодно вылетающей из всех значимых турниров еще на групповом этапе соревнований. Боже правый, до чего же мне все-таки обрыднул этот проклятый бестиарий, чтоб их всех разорвало и лопнуло в полном составе!

Справедливости ради, надо было отметить, что назвать Симаргла отвратительным и безобразным у меня язык не поворачивался: возможно, он был по-настоящему прекрасен, просто воспринимать его красоту могли лишь редкие обладатели весьма специфичного склада ума. Для меня же крылатый волк-переросток пронзительного кумачового окраса выглядел, мягко говоря, непривычно, и когда сия «неведома зверушка» изящно спланировала на асфальт и без малейшего акцента «молвила человечьим голосом» адресованную Менку гневную тираду, меня откровенно постиг культурный шок. Наверняка чудом уцелевшим сотрудникам здешних офисов вышеупомянутая картина показалась порождением воспаленного рассудка, и, случайно избежав смерти под ногами великана, они дружно превратились в любимых пациентов районного психиатра.

-Перестань разрушать здания, тупое животное! – раздраженно потребовал крылатый волк, видимо, сам искренне мнящий себя не иначе как высочайшей ступенью эволюции, и разбушевавшийся гигант неожиданно подчинился приказу. Мало того, Менк смущенно потоптался на месте, походя смяв в гармошку несколько баснословно дорогих автомобилей, и внезапно присел на корточки, дабы оказаться приблизительно одного роста с Симарглом. Теперь у меня появилась возможность увидеть великана целиком, и уже через мгновение во мне с утроенной силой вскипела ненависть к активно лезущим изо всех межпространственных щелей нелюдям. Ладно лезут, мало ли с чего им не сидится дома, но пусть хотя бы элементарные нормы приличия соблюдать научатся, прежде чем в чужой монастырь со своим уставом соваться!

Невзирая на то, что Менк показался мне исключительно безбашенным монстром, голов у него было аж две штуки, причем обе, к вящему сожалению, одинаково не вызывали симпатии. Косматые, сальные волосы, узколобые лица с массивными нижними челюстями, маленькие поросячьи глазки неопределенного оттенка, приплюснутые носы, и заостренная форма черепов вкупе с бычьими шеями вынудили меня согласиться с точкой зрения Симаргла – хотя Менк и был одет в подобие кожаной безрукавки, да и внешность его с большой натяжкой можно было назвать антропоморфной, неразумной скотиной выглядел именно великан, а не алый волк с крыльями.  Кстати, с речью Менку тоже не повезло, и в ответ на высказанные Симарглом претензии он лишь многозначительно засопел и что-то неразборчиво промычал.

- Где Индрек? Почему ты его до сих пор не убил? – шумно взмахнул крыльями Симаргл, -  я привел тебя на место, обеспечил оружием, так почему Индрек все еще жив?

Менк обиженно хрюкнул, расстроенно закрутил обеими головами, с легкостью совершившими оборот на триста шестьдесят градусов и со злостью пнул первый попавшийся под ногу предмет, представляющий собой фрагмент офисной сплит-системы. В воздух поднялось густое облако пыли, и я на миг потеряла собеседников из вида, и в этот момент мой спутник решил, что час Х пробил. Без единого звука Индрек ураганом метнулся к «рыбацкой сети», насквозь прошел через заградительный барьер и в следующее мгновение бесшумно спрыгнул точно на опешившего Менка, причем, одна нога моего спутника приземлилась на правую голову великана, а другая на левую. Индрек действовал в таком молниеносном темпе, что неповоротливый гигант лишился клинка прежде, чем успел сообразить, что происходит, а еще незримую секунду спустя тяжеловесно рухнул на спину и в предсмертной агонии засучил ногами, в то время как отрубленные головы покатились в противоположные стороны. Но Индрека отныне не интересовал Менк: лезвие обагренного черной кровью клинка недвусмысленно щекотало горло крылатого волка Симаргла.

 

ГЛАВА L

С высоты шестнадцатого этажа Индрек казался одинокой фигуркой на перевернутой шахматной доске, но Серый Клинок распространял вокруг моего спутника физически осязаемую ауру величайшей силы, и я с неподдельным изумлением заметила, что чуткие, подвижные уши Симаргла на мгновение прижались к лобастой голове, а жесткая кумачовая шерсть на загривке внезапно встала дыбом. Сказать, что Симаргл испытывал сейчас первобытный ужас, конечно, было бы явным преувеличением, но дальнейших действий Индрека он, судя по всему, порядком опасался. Непобедимый великан Менк повержен, Серый Клинок вернулся к законному владельцу, заговор раскрыт – на месте Симаргла я бы тоже почувствовала значительный дискомфорт, ибо решительный настрой моего спутника не оставлял ни малейших сомнений в серьезности намерений. Бесспорно, Индрек планировал окончательно расставить сегодня все точки над I, и, зная его предпочтения в методах получения интересующей информации, завидовать Симарглу было не в чем.

Притом, что видимость с моего угла обзора открывалась довольно приличная, со слышимостью дело обстояло далеко не так радужно. На моей памяти Индрек ни разу толком не повышал голоса, и в диалоге с крылатым волком он тоже не посчитал нужным нарушать традицию, что автоматически превратило меня в зрителя классического немого кино. Я вплотную приблизилась к угрожающе потрескивающему полю, но так как расстояние от крыши до земли при этом ни на йоту не уменьшилось, практической пользы моя попытка, естественно, не принесла, и в итоге мне ничего не оставалось, кроме как последовать совету Индрека и не лезть на рожон, исподтишка наблюдая за происходящим.

Серый Клинок выглядел продолжением руки моего спутника, настолько органично распространяющий матовое свечение меч дополнял образ языческого воина. Сверху я не могла детально различить, какой оттенок приняли глаза Индрека, но интуитивно догадывалась, что они потемнели сразу на пару тонов и теперь неотрывно гипнотизировали противника своим жутким магнетизмом. Индрек задавал Симарглу вопрос за вопросом, причем, ответы крылатого волка моего спутника, по всем признакам, абсолютно не впечатляли, и давление заточенного острия на горло бывшего заказчика постепенно усиливалось с каждым мгновением. Индрек не спешил убивать Симаргла, и я примерно представляла почему мой спутник не торопился воспользоваться неистовой мощью Серого Клинка. Тогда, на складе, когда нами разом овладел прилив откровенности, Индрек поделился со мной своими соображениями по поводу участия загадочного «третьего лица», и, если я верно истолковала сложившуюся ситуацию, в данный момент мой спутник был всецело поглощен самозабвенным выяснением ключевых подробностей. В свою очередь Симаргл, похоже, держался молодцом и несмотря на упирающееся в горло лезвие упорно не раскрывал Индреку правды, чем неуклонно выводил последнего из себя, провоцируя на применение радикальных мер.  Даже здесь, на крыше находящегося в пограничной зоне дома, я хорошо чувствовала, как стремительно накаляется обстановка, и вскоре меня начало мелко поколачивать в приступе липкого, всепроникающего страха, словно обволакивающего изнутри мое замирающее сердце. В инстинктивном порыве я занесла ногу и несмело шагнула к наиболее внушительной «прорехе» в дрожащем мареве защитного барьера в расчете хотя бы краем уха уловить суть явно зашедшего в безнадежный тупик разговора, но уже в следующий миг мне стало не до подслушивания.

Крылатый волк предсказуемо оказался далеко не лыком шит,  непостижимым образом ему все-таки удалось отвлечь внимание Индрека, и неожиданно перехватить инициативу. Все случилось настолько быстро, что я лишь задним числом осознала кардинальное изменение расклада в противостоянии.  Вероятно, Симаргл банально заболтал моего спутника, лавиной обрушив на него поток слов, и когда Индрек невольно потерял концентрацию, алый волк взмахнул крыльями и без разбега взмыл в воздух. Но при всем изяществе вероломного приема, Симаргл не учел феноменальной реакции моего спутника – в одном прыжке Индрек намертво вцепился волку в хвост и повис на одной руке, другой старательно пытаясь вонзить в соперника клинок. Симаргл яростно хлопал крыльями, отчаянно брыкался когтистыми лапами и весьма успешно уворачивался от смертоносного острия. Положение Индрека само по себе было не очень выгодным, и так как мой спутник упрямо держался за пышный волчий хвост, одной свободной руки для решающего удара ему однозначно не хватало, а потому Симаргл владел некоторым преимуществом и предпринимал все возможные усилия, чтобы сбросить балласт и ретироваться из даун-тауна налегке.  Не иначе как с расчетом основательно приложить Индрека о твердую поверхность с наибольшей высоты, Симаргл всё больше отдалялся от земли и скоро поднялся практически до уровня моего временного убежища.

-Кто приказал меня убить? –злобно шипел Индрек, не выпуская роскошного кумачового хвоста Симаргла. С целью избавиться от груза, волк с рычанием молотил хвостом о воздух, и моего спутника безостановочно швыряло из стороны в сторону, будто он раскачивался на маятнике. Сейчас до меня четко доносилось каждое слово, но я же, наоборот, страстно желала на время оглохнуть.

-Я, это сделал я, - скалил гигантские клыки Симаргл, выписывая невообразимые пируэты с внезапными разворотами, резкими снижениями и поистине акробатическими кульбитами. Пару раз Индрек был близок к роковому падению, но его напряженные пальцы так и не ослабили стальных тисков.

-Не верю!  - нервно тряс растрепанной светловолосой головой мой спутник, - пространственные разломы –это не твой профиль. Кто за этим стоит? Отвечай!

-Я уже сказал, это был я, - Симаргл вдруг сложил крылья и, со свистом рассекая воздух, камнем рухнул вниз.  Я обомлела от страха, но когда волк с протяжным завыванием снова взметнулся ввысь, я увидела, что Индрек по-прежнему висит у него на хвосте, причем Серый Клинок в его руке также до сих пор присутствует.

-Это ложь! –безапелляционно выдохнул мой спутник,- ты- всего лишь посредник, у тебя никогда не было реальной власти.  Я всегда знал, что ты и Сирин – просто мелкие сошки, выполняющие чужие приказы, но пока меня не подставили, мне было глубоко плевать, на кого вы оба работаете. Скажешь, кто хочет меня убрать, и я тебя сразу отпущу, а будешь молчать – я из тебя кишки выпущу, а из шкуры сделаю коврик, и начну я, пожалуй, прямо сейчас…

Нечеловеческий, животный, первобытный вой пронзил деловой центр столицы, и скрученный диким спазмом боли Симаргл завертелся вокруг своей оси, как будто его укусил зараженный бешенством сородич. На месте шикарного алого хвоста зияла кровоточащая рана, а торжествующий Индрек крепко стискивал заднюю ногу крылатого волка.

-Надо было начать сразу с головы! – с показной задумчивостью протянул Индрек, - итак, я повторю свой вопрос, кто затеял весь это цирк? Между прочим, без хвоста жить можно, а ты вообрази, что будет, если я тебе заодно и крылышки подрежу?

-Магистр Рудольф, приказ отдал Магистр Рудольф, - прохрипел Симаргл и по его лохматой спине вдруг пробежала странная дрожь, - доволен? Только вот на том свете тебе вряд ли пригодятся эти сведения!

Честно сказать, я даже не поняло, как Симарглу удалось так изловчиться, но, как известно, доведенное до отчаяния существо способно на самые невероятные поступки.  Мохнатая шея волка внезапно изогнулась, челюсти громко клацнули, и мой спутник оказался у Симаргла в зубах. Серый Клинок выпал из разжавшейся ладони Индрека, с размаху влетел в заградительное поле, без труда преодолел заслон между реальностью и пограничьем, после чего со стуком упал в сантиметре от меня.

Тем временем Симаргл уже вовсю наслаждался триумфом. В пылу долгожданной мести он со всех сил ударял Индрека об стены домов, швырял лицом прямо на осколки битого стекла и с неприкрытым удовольствием хищно терзал его обмякшее тело, больше не ощущая боли от отрубленного хвоста. Не то чтобы я не верила в своего спутника, однако, хотя у меня в душе всё еще теплилась надежда, разумом я понимала, что это конец, и если мой спутник еще жив, то это явно ненадолго. Повинуясь необъяснимому наитию, я подняла лежащий у моих ног меч, навскидку прицелилась и на голых рефлексах метнула Серый Клинок в неиствующего Симаргла.  Отдача в тот момент, когда оружие во второй по счету раз на лету пробило барьер, оказалась настолько сильной, что меня, словно взрывной волной, отбросило на спину, и застарелая травма локтя болезненно отозвалась во всем теле. Перед глазами запрыгали желтые точки, и я всерьез испугалась, что сейчас потеряю сознание.  К счастью, чаша сия меня благополучно минула, и способность различать окружающие предметы вернулась ко мне довольно скоро. Я наспех ощупала многострадальный локоть, не рискуя принять вертикальное положение, по-пластунски подползла к краю крыши и, до последнего не веря в удачу,  увидела распростертого на асфальте крылатого волка. Индрека нигде видно не было, и я сделал закономерный, в сущности, вывод, что его придавило внушительной массой умирающего Симаргла. Придавило, вероятнее всего, насмерть.

Я понятия не имела, что делать теперь.  Выбираться из западни самостоятельно или ждать, пока отойдут от шока остальные жильцы? Собрать совет и объяснить, чем чревата трансгрессия биологической материи? Это что же получается -все население многоквартирного дома обречено на вечное заточение в пограничной зоне или, как альтернативный вариант, на коллективное превращение во «всадников без головы»? Ну, Индрек, ну удружил, ничего не скажешь. Разве это не бессовестно, вот так внаглую взять и погибнуть, оставив меня наедине с неразрешимой проблемой!

В полном отчаянии от этой страшной безысходности, я кое-как заставила себя сесть, потерла ноющие виски и отрешенно устремила вниз остекленевший взгляд, чтобы посмотреть, как полиция, скорая и МЧС будет справляться с последствиями локальной катастрофы. Особое любопытство у меня вызывали ровно два момента: что экстренные службы будут делать с, мягко говоря, необычными, трупами и, главное, как быстро они заметят пропажу шестнадцатиэтажного дома вместе со всеми его жильцами.  А между тем мне бы следовало в первую очередь обратить внимание на другое не менее странное явление, и лишь вызванный пережитым потрясением ступор несколько оправдывал мою непростительную рассеянность.  Зыбкой ряби, напоминающей старую рыболовную сеть, больше не было. Она бесследно исчезла в то незримое мгновение, когда брошенный мною Серый Клинок молнией вылетел за пределы пограничья.

 

ГЛАВА LI

Понимая, что в нынешних сверхдинамичных условиях действовать нужно столь же оперативно, я разом позабыла о боли в локте и галопом понеслась к чердачной двери, а затем в не менее резвом темпе рванула вниз по лестнице, не обращая внимания на подозрительно выглядывающих из квартир жильцов многоэтажки. Из подъезда я выскочила буквально, как ошпаренная, с облегчением убедилась в наличии всех частей тела на отведенных матушкой-природой местах, мимолетно порадовалась чудесному сохранению «базовой комплектации» и на мгновение задумалась о направлении своего дальнейшего движения. Сирены яростно завывали уже совсем рядом, а еще через секунду над лежащим в руинах даун-тауном с абсолютно необъяснимой бесшумностью внезапно появился вертолет, и я уже вознамерилась было с горечью диагностировать у себя полную глухоту, в результате которой я упорно не слышу характерного рокота зависшей в небе винтокрылой машины, однако, моим жутким опасениям, к счастью, не суждено было воплотиться в жизнь. Просто наши доблестные спасатели и иже с ними безнадежно проигрывали в скорости реагирования очередным представителями «нечистой силы», оказавшимся на поле брани гораздо быстрее. За последнее времени я практически успела свыкнуться с мыслью, что без спецэффектов данные товарищи не работают, но, если большинство выходцев из параллельных миров оглашали свое присутствие чуть ли не в ультразвуковом диапазоне, сегодняшний «гость издалека», напротив, предпочитал неестественную тишину.  Импозантный мужчина в безупречно скроенном деловом костюме и начищенных до блеска туфлях молча спустился по веревочной лестнице, а вот его весьма примечательная спутница великолепно обошлась без вспомогательных приспособлений и грациозно выпорхнула из вертолета, расправила переливающиеся всеми цветами радуги крылья, глубоко вздохнула пышной грудью, норовящей вывалиться из довольно нескромного декольте, и высоко воспарила над развалинами даун-тауна. Птицедеву Сирин я узнала по ослепительно яркому оперению – одно такое перышко она обронила в лавке Ананси.

Облетев территорию и оценив масштабы катастрофы, птицедева опустилась в шаге от занимающего целую улицу трупа великана Менка, и задумчиво покрутила головой по сторонам. Лицо у нее было женское и невероятно красивое: белокожее, румяное, с бездонными голубыми глазами и маленьким аккуратным ротиком. Ничуть не хуже выглядела лилейная шейка, увешанная бусами из драгоценных камней, а уж выдающемуся бюсту позавидовала бы даже силиконовая блондинка с обложки популярного мужского журнала. Впрочем, ниже груди у Сирин начиналось каноническое птичье туловище, и, честно говоря, исконное предназначение столь странного анатомического строения мне было до сих пор не ясно.

-Забираем Серый клинок и сразу уходим, пока сюда не понаехала полиция, – скомандовал мужчина в костюме, брезгливо форсируя преграду в форме толстенного запястья убиенного Индреком великана, - Сирин, помоги мне, я переверну тело Симаргла, а ты вытащишь меч. Поверить не могу, столько напрасных жертв, чтобы уничтожить одного единственного модификанта… И ведь план был продуман от и до… Если бы я знал, что Индрек настолько живучая и изобретательная тварь, я бы пошел другим путем. Но уже поздно жалеть, что сделано, то сделано.  Индрек мертв, и я, наконец, перестану терять своих лучших сотрудников. Для наемника он вел себя слишком независимо, и это  в итоге  его и погубило. Давай, Сирин, выдергивай Клинок! О, нет!

- Магистр Рудольф, этого быть не может! – потрясенно взмахнула радужными крыльями птицедева, и ее заточенная в расшитый золотом корсет грудь отчаянно заходила ходуном, а серебряные подвески на кокошнике недоумевающе зазвенели, -мы опоздали!

- Он не мог далеко уйти! – моментально сориентировался Рудольф, к своему вящему разочарованию не обнаруживший ни Индрека, ни Серого Клинка, и теперь вынужденный импровизировать на ходу, -некогда за ним гоняться, полиция уже близко. Сирин, лети к пилоту и передай ему, пусть снижается и ждет меня. Нельзя допустить, чтобы Индрек выжил, есть только один способ покончить с ним наверняка, и мне придется им воспользоваться.

-Вы собираетесь взорвать весь квартал, Магистр? – ужаснулась Сирин,- но тысячи невинных людей погибнут…

-Зато Индрек гарантированно сдохнет, -нервно отрезал Рудольф, и мрачно добавил, - цель оправдывает средства, Сирин. Выполняй приказ, времени в обрез!

-Да, Магистр, - покорно чирикнула птицедева, - уже лечу.

Когда Сирин растворилась в пыльной мгле, я осторожно высунулась из-за угла. Магистр Рудольф торопливо проводил какие-то манипуляции у тела Симаргла, и до меня вдруг запоздало дошло, что жить мне осталось максимум несколько минут. Чтобы окончательно убедиться в смерти Индрека, Рудольф собирался довершить то, что не успел сделать Менк – стереть с лица столицы не только даун-таун, но и примыкающие к нему жилые дома, причем радиус поражения взрывного устройства явно задумывался до такой степени большим, чтобы у Индрека не было ни малейших шансов покинуть его пределы.

Я ничего не могла изменить. Только смотреть, как солидный мужчина в дизайнерском костюме вершит судьбу целого района. Бежать некуда, геройски сражаться нечем, да и куда мне со свинячьим рылом против магистра Рудольфа? Я устало прислонилась к стене и обреченно закрыла глаза в преддверии неминуемого исхода. Будь в моем характере чуть больше сентиментальности, я бы, наверное, всплакнула, но слез почему-то не было. Чего рыдать понапрасну, если стоишь одной ногой в могиле? Повезет, умру быстро и безболезненно, а если выдам себя, этот Рудольф может из вредности мне такие пытки организовать, что мало не покажется –  спасительный наперсток Сихиртя, как только что выяснилось, я посеяла то ли на крыше, то ли на где-то еще.

Завершив свое черное дело, магистр Рудольф настороженно прислушался к истошному вою сирен и уверенно дал отмашку наблюдающей за ним с воздуха Сирин. Вертолет начал сбавлять высоту, и Рудольф уже приготовился уцепиться за веревочную лестницу и благополучно отбыть восвояси, когда вероломным ударом в спину его вдруг резко сбила с ног знакомая фигура. Индрек! Вроде бы это Индрек...

На моего спутника было невозможно смотреть без содрогания. Его изуродованное лицо казалось сплошной кровавой маской со свисающими отовсюду ошметками кожи, обнажающими искусственные ткани, тончайшие нити проводов и детали сложных микросхем. Светлые волосы, заплетенные в причудливые косы, были покрыты не то запекшейся кровью, не то маслянистой технической жидкостью, а из-под разорванной одежды повсеместно виднелись зияющие раны, больше похожие на механические вмятины в металлическом корпусе.  Индрек заметно припадал на левую ногу, а руки у него, судя по всему, вообще функционировали на голом энтузиазме, и для того, чтобы удержать в негнущихся и, скорее всего, переломанных пальцах Серый Клинок, моему спутнику пришлось мобилизовать все свои резервы.

Нужно отдать должное Магистру Рудольфу: невзирая на внезапное нападение сзади, он в перекате сумел уклониться от удара меча, и когда Индрек предпринял новую попытку достать противника, с последним неожиданно начали происходить отвратительные метаморфозы. Костюм от итальянского кутюрье с треском полопался по швам, а гигантские когти изнутри разорвали лакированные туфли, и уже через миг респектабельный мужчина успешно трансформировался в лохматое волкообразное существо такого отталкивающего вида, что покойный Симаргл на его фоне выглядел эталоном красоты. Магистр Рудольф был оборотнем, и, приняв свое звериное обличие, он автоматически получил физическое преимущество в схватке с еле живым Индреком.

Нечеловеческая реакция, животная сила, хищный оскал клыкастой пасти…Да, Индрек сумел выжить в битве с Симарглом, но, чтобы одолеть второго волка, пусть бескрылого, но многократно более сильного и жестокого, мой спутник был слишком вымотан и искалечен. Рудольф набросился на Индрека в прыжке, блокировав сжимающую клинок руку, и противники сцепились в непрерывно перемещающемся клубке.   Не в состоянии безучастно смотреть, как вошедший в раж Рудольф ломает кости моему спутнику, оттесняя его от Серого Клинка, я в инстинктивном порыве принялась лихорадочно обшаривать карманы в надежде отыскать любой предмет, который можно бросить в оборотня и на долю секунды отвлечь того от Индрека. Как назло, карманы были пусты, и я уже было совсем отчаялась, но тут мои пальцы внезапно наткнулись на стеклянный флакон.  Слюна адского пса стоимостью в новый внедорожник! Ну и дьявол с ним, на том свете персональный автотранспорт мне все равно ни к чему!

-Индрек, держись! – во весь голос крикнула я, швырнула пузырек прямо в движущийся комок, и сама поразилась произошедшим после этого событиям. Антидот для оборотней попал точно в цель, и Рудольфа скрутило от души. Пока он с воем катался по вздыбленной земле, Индрек смог дотянуться до Серого Клинка, но воспользоваться оружием у моего спутника получилось далеко не сразу. Одна рука у Индрека висела не то на проводах, не то на искусственных мышечных волокнах, а над другой так сильно поработали волчьи зубы, что от нее фактически остались лишь кости, по всем признакам, тоже давно уже не настоящие. Один уцелевший глаз Индрека вдруг вспыхнул багровым пламенем на окровавленном лице.  Мой спутник мельком взглянул на корчащегося в мучительных судорогах оборотню, по-змеиному извиваясь, подполз к клинку и зубами схватил оружие за рукоятку. В следующий момент Индрек словно боднул Рудольфа головой, и острие меча вонзилось в мохнатую грудь оборотня. А еще через секунду на меня сверху грохнулось что-то донельзя тяжелое, и мое сознание провалилась в кромешный мрак.

 

ЭПИЛОГ

Полтора месяца спустя…

После того, как я наконец-то вышла из больницы, где две недели безвылазно отлежала с сотрясением мозга, вызревавшее все это время намерение срочно продать квартиру в микрорайоне «Юность» и навсегда уехать из столицы хоть в райцентр, хоть к черту на кулички, хоть в любое другое место, куда пресловутому Макару даже в голову не приходило гонять своих телят, укрепилось у меня в десятки раз. Создавалось впечатление, что весь город только и делал, что самозабвенно смаковал чудовищное происшествие в даун-тауне, не имея при этом ровным счетом никакого представления о случившемся там на самом деле. Атака террористов, распыленное над деловым кварталом химическое оружие с галлюциногенными свойствами (ну-да, ну-да, а чем еще объяснять многочисленные рассказы очевидцев о двухголовом великане и кумачовом волке с крыльями?), до сих пор не снятое оцепление, режим строжайшей секретности и всё такое прочее… Исключительно нервная обстановка в столице абсолютно не способствовала моему выздоровлению, и единственным выходом я закономерно считала перемену места жительства.

Между тем продать многострадальную недвижимость оказалось не так легко, как я предполагала. После знаменитого инцидента с «НЛО» и выжившим из ума сторожем дворовой автостоянки, репутация у «Юности» безнадежно испортилась, и желающих заплатить за квартиру более или менее приличную сумму упорно не находилось. Не помогали мне ни обращения в соответствующие агентства, ни мамины старания по обыкновению решить проблему «по знакомству». В итоге, родители были близки к тому, чтобы оставить всё, как есть, пока обстановка не устаканится, заколотить входную дверь и забрать меня к себе в райцентр на реабилитацию. Учитывая, что я мастерски изображала амнезию, расследование моего таинственного исчезновения так и не сдвинулось с мертвой точки, и я искренне благодарила провидение, что полиция не додумалась связать эту мутную историю с трагедией в даун-тауне, и меня, по крайней мере, никто не таскает по допросам. Но мама была уверена, что я остро нуждаюсь в психологической помощи, регулярно настаивала на посещении специалиста и оставила эту бессмысленную затею лишь после того, как убедилась, что меня не мучают ночные кошмары, я не заговариваюсь, не реву в подушку и не боюсь выходить на улицу.

Сегодняшняя встреча с потенциальным покупателем квартиры в новостройке должна была стать судьбоносной. Я твердо решила: если сделка вновь не состоится, я уже этим вечером уеду в райцентр и буду продавать злосчастную недвижимость дистанционно. Открывая дверь в назначенное время, я особо ни на что не надеялась, и непроизвольно вскрикнула от изумления, когда увидела на пороге своего старого знакомого.

-Ориакс? – впала в оцепенение я, - не может быть!

-Обожаю делать сюрпризы, моя прекрасная Августа! – обворожительно улыбнулся демон, и я вдруг осознала, что совершенно равнодушна к его чарам. Сложно поверить, если вспомнить, как меня развезло в Часовне Костей…

-Увы, моя дорогая, - с грустной улыбкой подтвердил Ориакс, -ты слишком много пережила и утратила ту бесподобную наивность, заставляющую тебя таять от одного моего взгляда. Но ты по-прежнему прекрасна, а твоя душа все также влечет меня своей чистотой.

Приглашающим жестом я указала демону в сторону зала, машинально отметила, что современная одежда идет ему ничуть не меньше бархатного камзола, и вполоборота поинтересовалась:

-Зачем ты здесь? Мне слабо верится, что ты хочешь инвестировать свободные средства в недвижимость…

-Мой друг Индрек попросил меня кое-что тебе передать, - вкрадчиво поведал Ориакс, располагаясь на стуле, - он безгранично признателен тебе за оказанную помощь и считает, что ты заслушиваешь не только благодарности, но и материального вознаграждения. По идее, правительству стоило бы провозгласить тебя национальной героиней, ведь если бы Индрек не обезвредил бомбу, которую заложил Рудольф, весь центр столицы непременно взлетел бы на воздух. Кстати, как твое самочувствие? Индрек рассказывал, что Сирин спикировала прямо тебе на голову, но тут появилась полиция и спугнула ее.

-Сейчас уже всё нормально, - принципиально не желая вспоминать проведенные в больнице дни, отмахнулась я, - а как Индрек, что с ним?

- Зализывает раны, - сообщил Ориакс, - ему здорово досталось… Я был в ужасе, когда он вывалился из портала, каюсь, я даже подумал, что Индрек при смерти. Но всё обошлось, конечно, две трети организма придется менять, но для моего друга это обычная практика. Правую руку он уже поставил, кожный покров процентов на семьдесят тоже поменял, а вот линзы Индрек пока выбирает – ищет оптимальное сочетание цвета и функционала. Но мы отклонились от темы, моя дорогая Августа, я уже сказал, что пришел не просто так. Наперсток Сихиртя, который ты обронила на лестнице, Индрек все-таки решил оставить себе, а вот деньги в этом конверте эквивалентны десятикратной рыночной стоимости твоей квартиры. Они твои по праву, делай с ними всё, что посчитаешь нужным. Вложи в семейный бизнес, съезди на отдых, купи себе шубу, одним словом, распоряжайся по собственному усмотрению. Но у Индрека есть к тебе личная просьба –не продавай эту квартиру. Мой друг отчего-то уверен, что она может ему пригодиться в будущем. Так что сильно не удивляйся, если однажды он снова тебе позвонит по поводу аренды жилья.

 

КОНЕЦ