Нынче в нашей фауне равны все поголовно?
Сидим с подругами в ресторане. Обсуждаем успешных детей, свои карьеры, чужие неудачи. Про мужей никто не вспоминает. А что про них скажешь? Для любой женщины возрастом за сорок, построившей дом, воспитавшей детей и купившей дачу, муж – это уже что-то само собой разумеющееся, что имеется в хозяйстве. Любимое существо, к которому за годы борьбы за достойное существование прикипела сердцем.
За соседним столиком тоже девичник, только моложе. Лет на десять-пятнадцать-двадцать. Прислушиваюсь к разговору.
- Сказала своему козлу, что прошлогоднюю шубу следующей зимой не одену.
- И?
- Купил другую.
- А мой баран намеков не понимает.
- А ты скажи ему прямо, не намекай.
Я морщусь, но улыбаюсь. У «парнокопытных полорогих» и девушки – ярочки.
Вскоре после обеда хожу по торговому центру. Зашла за банкой шампиньонов, а второй час разглядываю в витринах шляпки, трусы и бижутерию. На манекене в одной из витрин лимонного цвета плавки с надписью «Пойдешь налево, убью. Твоя Зая.» Опять морщусь, но снова смеюсь. В шмоточном бутике, где продают почему-то всё подряд, от перчаток до фуфаек, красивый молодой человек спрашивает у манерного менеджера по продажам:
- Слышишь, мужик, моя мартышка хочет новую шубу. Что там они сейчас носят?
Наверное, барану сказали о шубе всё-таки без намеков. Я механически делаю замечание:
- Мужчина, что ж вы о даме-то и «мартышка»?
- Так если она обезьянка и есть! - улыбается красавчик во весь белозубый рот.
Разглядываю себя в зеркало. Килограммов двадцать не мешало бы сбросить. Про героиню такой внешности, как у меня, помнится, еще Анатоль Франс писал «Она была хамоной». Свинкой то есть. Розовой, гладенькой, «вкусной». Я, правда, обожженная летним солнцем, больше похожа на тапира.
Расстроенная такой правдой жизни, бреду домой, забыв купить шампиньонов. Зато в пакете у меня болтается куча чего-то еще, без чего дома вполне могли бы обойтись. Повозившись ключами в двери, вволакиваю своё грешное тело в прихожую. Муж откуда-то из недр квартиры кричит:
- Бельчонок, а ты случайно мусорных пакетов не купила?
И так меня среди этой фауны порадовало беззастенчиво-льстивое прозвище «Бельчонок», что я себя тут же почувствовала лет на двадцать моложе. Бодрое слово, как говорится, и бабе, и кошке приятно. Или у Островского это звучит как-то по-другому?